Гродзенская дыяцэзія Рымска-каталіцкага Касцёла Pэcпyблiка Беларусь 2011 7 страница

Он продолжал говорить, но — как пишет свидетель - понять его было невозможно. Он был уже на другом берегу. В полдень началась агония. Он умер в три часа дня. Это была первая пят­ница месяца.

На следующий день отец Децца совершил по нему траурную Мессу. Во время этой Мессы прислуживал один из учеников Цолли. Все оплакивали уход избранной души. Его останки по­хоронили на кладбище Campo Verano. На его могиле можно прочитать надпись: «Domino morimur, Domini sumus (В Боге умираем, Богу принадлежим)».

Жан-Мари Аарон Люстиже

Открыл Христа как Мессию Израиля

Был Страстной Четверг 1940 года. Четырнадцатилетний еврей­ский юноша Аарон Люстиже задержался около католического кафедрального собора в Орлеане (Франция). Через минуту он во­шёл внутрь. «Я остановился перед южным трансептом, где сия­ло множество свечей и было много цветов. Меня это удивило, и я долго там стоял. Я не знал, зачем там нахожусь и почему со мной происходят такие вещи. Я не понимал значения того, что видел. Я не знал, какое празднуется торжество, не знал, что там делали в молчании люди. Я вернулся домой. Ничего никому не сказал.

На следующий день я вернулся в кафедральный собор. Я сно­ва хотел увидеть то место. Храм был пуст. Он был пустым также духовно. Я пережил эту пустоту. Я не знал, что была Страстная Пятница, - описываю только материальную сторону события, - но именно в эту минуту я подумал: “Хочу быть крещёным”. Я сразу обратился за помощью к своей хозяйке. Это было проще всего. Я знал, что она католичка, что ходит на Мессу. Я знал её, знал, кем она была». Так кардинал Жан-Мари Аарон Люстиже описывал в разговоре с французскими журналистами момент, когда пожелал принять Крещение.

Аарон Люстиже родился в Париже. Его отец был ашкеназий- ским евреем из колена Левия. Он эмигрировал во Францию из Польши и там встретил свою будущую жену. Супружеская пара владела магазином трикотажных изделий. Они не были осо­бо религиозными. Шарль Люстиже - как писал о нём Роберт Серу, биограф его сына, - «агностик, не празднует никаких иудейских торжеств, за исключением весенних праздников». Жан-Мари Люстиже писал: «Чувством Бога я, несомненно, обязан матери. Отец об этих вещах говорил меньше, согласно ему, рассказы раввинов и священников - “всё это глупости”... Эту фразу я слышал часто». Еврейские родители предостере­гали своих детей перед христианами, учили относиться к ним учтиво, но осторожно. Была недопустима даже мысль о при­нятии Крещения.

Всё же маленький Аарон рос в христианском мире. В школь­ные годы, когда он учился в лицее Монтеня, его лучшим другом был протестант. Большое впечатление произвело на десятилет­него Аарона чтение найденной в родительском доме Библии. Он прочитал её полностью, Ветхий и Новый Завет. Делал он это втайне от родителей (в это время он должен был учить гаммы на рояле или делать уроки). Люстиже всегда много читал. Сра­зу же после Библии он начал читать историю католических му­чеников Англии времён Реформации, историю людей, которых сажали в тюрьмы и преследовали за веру. Позже Жан-Мари Люстиже вспоминал: «С одной стороны, это было для меня со­вершенно непонятным, потому что я ещё не учил историю. Я совершенно не знал о католиках и протестантах, даже о Ген­рихе VIII. Эго было похоже на то, будто я читаю историю об индейцах или папуасах Но а этой истории я увидел мучениче­ство и абсолют Бога Богу нужно отдать всё, нужно быть верным тому, чего Он требует. Мученик приносит свою жизнь в жертву, потому что хочет быть верным и хочет спасти людей. Здесь есть какое-то сходство со страдающим Мессией Исаии».

Несомненно, на Аарона влияли также христианские учителя и пребывание в христианских семьях в Германии, куда родите­ли высылали его для совершенствования языка. Именно там, в Германии, Люстиже начал ежедневно общаться с христиа­нами. Несмотря на то, что у власти находились народные со­циалисты, в домах, где он жил, царила атмосфера «спокойной доброжелательности», а стиль жизни был уложен согласно «морали и Евангелию».

Люстиже так вспоминал этот жизненный период: «На меня повлияло чтение, культура, которую я воспринял в школе бла­годаря разным учителям, часть из которых была евреями, но узнал я об этом лишь впоследствии. Одни были ревностными католиками, другие - неверующими и агностиками. Никако­го другого влияния на меня не оказывалось. Но внутренне я прошёл целый путь. Христос как Мессия, Христос как образ еврейского народа - вот ключевая тема моих тогдашних раз­мышлений».

Но все же необычайно важным для духовного развития Лю­стиже было, прежде всего, пребывание в Орлеане. Родители послали его туда вместе с сестрой сразу же после начала войны, надеясь, что в провинции дети найдут лучшее убежище (че­рез некоторое время их опять вызвали в Париж, но потом они уехали окончательно). В Орлеане дети поселились у католички Сюзан Комбес, тридцатилетней женщины, готовящейся стать преподавателем литературы. Аарон близко подружился со сво­им преподавателем естествознания, Жаном Бателье, который был ревностным, не скрывающим своей веры католиком. Вате- лье считал, что человек - это «понимающее Бога мистическое животное». В Орлеане Люстиже ходил в лицей Потье. Там он был единственным евреем в классе. «Каждый день я разделял жизнь искренне убеждённых христиан. Они хорошо знали, что мы евреи, и вели себя с примерной деликатностью. Я снова из­нутри открыл христианский мир, на этот раз уже не немецкий, а французский: культуру, мышление, жизнь и поведение - всё вместе». Люстиже очень интересовали христианские досто­примечательности и храмы Орлеана и его окрестностей.

«Общение с друзьями давало почву для знакомства с хри­стианством. Я хорошо помню, как попросил Новый Завет у го­спожи, у которой мы жили. Я начал с Евангелия от Матфея, которое находится в начале. В это же время я читал Паскаля. Читал его внимательно. Я начал вручную переписывать Еван­гелие от Матфея, подчёркивая фрагменты, которые меня тро­нули. В моём распоряжении было дешёвое издание Библии

Крамптона, в отдельных тетрадях, по одной на каждое Еванге­лие. Я не переписал всего, только несколько разделов, которые рассказывали о Рождестве. Помню, была зима. Кроме того, я задавал вопросы о христианстве всем, кто мне попадался, на­верняка той госпоже, у которой мы жили, но также и другим людям», - так кардинал Люстиже вспоминал время, проведён­ное в Орлеане.

Таким образом, без какого-либо внешнего давления, тихо и деликатно в нём созрело решение принять католичество.

После памятного визита в Орлеанский кафедральный собор, описанного выше, и после разговора с хозяйкой юноша связал­ся с епископом Орлеана, ораторианцем Жюлем-Мари Курку. Епископ начал давать Аарону индивидуальные уроки Закона Божьего. Спустя годы Люстиже сказал, что он «получил по­знание о христианстве такого высокого интеллектуального и духовного качества, какое редко предоставляется молодому юноше». Также епископ советовал Аарону попросить у родите­лей разрешения принять христианство.

Разговор с родителями не был простым для юного Аарона. Он вспоминал: «Это была необыкновенно печальная сцена, невыносимая. Я объяснял им, что, принимая христианство, не бросаю иудаизм, наоборот, обротаю его, открываю всю полно­ту его значения. У меня совершенно не было чувства, что я ста­новлюсь предателем, маскируюсь пли что-то бросаю. Наобо­рот, я чувствовал, что открываю ценность и значимость того, чем обладал от рождения Родителям это казалось совершен­но непонятным, безумным и невыносимым. Для них это было наихудшим событием, самым большим несчастьем, какое только могло с ними произойти. Я хорошо понимал, что при­чиняю им невыносимую боль. Для меня это было мучительно, и сделал я этот шаг только из-за внутренней необходимости. Другой выход из этого положения заключался бы в том, чтобы замкнуться в себе, молчать и ждать. Но такое решение пробле­мы я не хотел принимать во внимание».

Родители Аарона были вынуждены дать своё согласие. Кре­щение и первое Причастие Аарон Люстиже принял 25 августа 1940 года. Таинство Миропомазания совершилось 15 сентября того же года в часовне резиденции епископа Орлеана. Во вре­мя Крещения юноша сохранил своё имя Аарон, но добавил к нему имена Жан-Мари. Крёстным отцом мальчика был Жан Бателье, а крёстной матерью Сюзан Комбес. Вместе с Аароном таинство Крещения приняла его сестра Арлета.

«Ни минуты я не хотел отречься от своей принадлежности к еврейскому народу. Наоборот. Я считал Христа Мессией Из­раиля, а на моём жизненном пути стояли христиане, которые уважали иудаизм».

О том, что родители Аарона не могли смириться со сменой вероисповедания своего сына, свидетельствует факт, что по­сле войны его отец добивался аннулирования Крещения. Он хотел доказать, что не были соблюдены необходимые условия для принятия этого таинства. Но Аарон хорошо знал, что это не так. Он смело доказывал истину прибывшему вместе с от­цом раввину.

Аарон счастливо пережил войну. Выжил также и его отец, а мать погибла в Освенциме. После выпускных экзаменов в ли­цее Люстиже начал реализовывать желание, возникшее у него уже в день Крещения: стать священником. Учился Жан-Мари Люстиже в Парижском университете (Сорбонна), где получил высшее образование в области искусств, и в кармелитской се­минарии Католического Института в Париже. В 1954 году Лю­стиже был рукоположен во священника. После он был назначен директором Центра Ришелье и капелланом студентов Сорбон­ны. В университетском приходе Жан-Мари Люстиже работал 15 лет. В 1969 году он стал настоятелем прихода св. Жанны де Шанталь в Париже. В 1971 году был назначен епископом Ор­леанским, а в 1981 году архиепископом Парижским, главой Католической Церкви Франции. В 1983 году Жан-Мари Аарон Люстиже получил сан кардинала. Умер он в 2007 году.

Екатерина Генуэзская

Обращение к радикальной святости

Екатерина родилась в 1447 году в Генуе. Её семья принадле­жала к знатному итальянскому роду Фиеши. Родители очень заботливо её воспитывали, учили почитанию Бога и любви к Нему. В спальне Екатерины висел образ Христа, снятого с кре­ста, лежащего на коленях Своей Пресвятой Матери. Екатерина часто молилась перед ним.

В тринадцать лет Екатерина решила покинуть мир и всту­пить в монастырь. Ей особенно нравился монастырь Пресвятой Девы Милостивой, где монахини жили по уставу св. Августина. Одна из родных сестёр Екатерины вступила в этот монастырь.

Екатерина просила помощи со вступлением в монастырь у своего духовника. Рассудительный священник долго сопротив­лялся её решению, но, убедившись в решимости Екатерины, обещал ей помочь.

На следующий день он отправился с этим вопросом в мона­стырь, где рассказал настоятельнице и монахиням о желании Екатерины и просил принять её в их общину. Но монахини не могли её принять, потому что по уставу их ордена в монастырь не принимались такие молодые девушки.

Екатерина очень огорчилась, узнав о таком решении. Это скорбное событие она старалась принять со смирением и свою волю подчиняла воле Бога. С тех пор Екатерина решила во всём подчиняться воле Божьей и воле своих родителей.

Когда Екатерине исполнилось шестнадцать лет, в 1463 году, мать и брат (отец уже умер) решили выдать её замуж за Юлиана

Адорно. Род Адорно принадлежал к одному из самых знаме­нитых в Италии. Между ним и родом Фиеши часто возникали довольно серьёзные распри, но с некоторого времени их ста­ло гораздо меньше. Родители Екатерины, желая мира с родом Адорно, решили заключить с ним брачный договор.

Екатерине это решение не понравилось, потому что оно пол­ностью противоречило её желанию посвятить себя Богу. Но из уважения и послушания своим родителям, она подчинилась их воле, видя в этом волю Божью.

Екатерина вышла замуж за Юлиана Адорно. Это был бога­тый человек из знатного рода. Но в то же время он был диким и грубым, нравы его сильно отличались от нравов Екатерины. Она не одобряла его образ жизни, поэтому он стал презирать её уже в первые дни супружеской жизни. Юлиан был жесто­ким и ветреным, думал только о земной славе, много времени проводил в компаниях друзей, был увлечён играми и развле­чениями. У него было пять внебрачных детей. Екатерина же любила одиночество, молитву и пренебрегала богатством.

Образ жизни Екатерины полностью противоречил обра­зу жизни её мужа. Она хорошо понимала, что, приняв нравы мужа, принесёт большой вред своей душе; но если и дальше будет им противиться, настроит Юлиана против себя и будет подвержена всевозможным оскорблениям. Кроме того, оказа­лось, что Екатерина не может иметь детей. Тревога и беспокой­ство наполнили сердце Екатерины. Это стало причиной того, что она пять лет провела в одиночестве. Она избегала встречи с людьми и в душе пережима на страшное угнетение и тоску.

Новый образ жизни Екатерины встревожил её семью. Род­ственники стали применить все возможные средства, чтобы она перестала так жить. Отдаление Екатерины от мира начали яростно осуждать, утверждая, что такая жизнь ей совершенно не соответствует. Её обвиняли в высокомерии, в дурных намере­ниях и даже в том, что она мешает спасению своей души, пото­му что сокращает себе жизнь. В итоге родители и родственники добились того, что Екатерина, желая освободиться от их давле­- ния и принести себе хотя бы небольшое утешение, решила из­менить свою жизнь. Она надеялась, что таким образом вернёт к себе расположение мужа. Она начала жить соответственно своему происхождению, вошла в круг людей своего положения, стала позволять себе мирские утехи, которых прежде избегала.

Ведя такую жизнь, Екатерина часто сталкивалась с ситуаци­ями, в которых могла обольститься и навсегда привязать своё сердце к миру; общество, в которое она вошла, было приятным и привлекательным. Но она ни в чём не находила ни удоволь­ствия, ни развлечения, ни утешения в печали. С каждым днём её страдания увеличивались из-за диких нравов мужа. Усердие её духа уменьшилось, но она всегда боялась оскорбить Бога, Который не позволил ей даже во время ослабления духовной жизни совершить тяжёлый грех. Тревога Екатерины всё боль­ше росла, потому что среди мирских забав и развлечений она не находила утешения. Наоборот, это возбуждало в ней боль­шое отвращение ко всему мирскому.

Так она прожила пять лет. Однажды в большой печали и сильном беспокойстве в канун праздника св. Бенедикта Ека­терина пошла в церковь, посвящённую этому святому. Там она горячо молила св. Бенедикта испросить для неё у Бога болезнь. Она надеялась, что телесные страдания станут для неё утеше­нием и ослабят её духовные переживания.

Страдания Екатерины не прекращались. Чем больше она старалась от них освободиться, тем больше они усиливались. В таком состоянии она пошла в монастырь Пресвятой Девы Милостивой. Там Екатерина хотела найти утешение у своей сестры, монахини. Та посоветовала ей открыть своё сердце ис­поведнику монастыря, и заверила, что тот подскажет средство, при помощи которого Екатерина сможет обрести покой духа.

На следующий день после праздника св. Бенедикта Екатери­на пошла в церковь Пресвятой Девы Милостивой. Некоторое время она молилась, прося, чтобы исповеднику монастыря дано было познать состояние её души. Вскоре пришёл священник. Едва Екатерина стала перед ним на колени, её душа наполнилась божественным светом. В этот момент Екатерина познала без­граничную Божью доброту и совершённые собой грехи. Вне­запно она поняла, каким большим злом является один повсед­невный грех по отношению к бесконечной Божьей доброте, и почувствовала в душе сильную скорбь.

Стоя на коленях перед священником, в большой печали, Ека­терина не могла сказать ни слова. Лишь в глубине души она вос­клицала: «Никогда больше мира, никогда больше не буду любить грех!» Исповедник же не обращал особого внимания на молчание Екатерины. Он решил, что она настраивает себя к более набож­ному переживанию таинства Покаяния. В это время его куда-то отозвали. Священник попросил у Екатерины позволения и вы­шел. После возвращения он увидел, что Екатерина продолжает молчать. Тогда он дал ей знак, что она может исповедоваться. Екатерина же едва смогла выговорить: «Отче! Я хотела бы отло­жить эту исповедь на другое время, если вы позволите».

Священник согласился, и Екатерина сразу пошла домой. Там она закрылась в своей комнате и, охваченная святым гневом на саму себя, сняла свои нарядные одежды. Рыдая, она с трудом смог­ла сказать несколько слов: «О Любовь! Возможно ли, чтобы Ты призывала меня к такой большой любви, чтобы Ты в одну минуту открывала мне такие вещи, каких никто не может выразить?»

Вдруг Екатерина глазами души увидела Иисуса, несущего крест. Из Его ран так обильно текла кровь, что Екатерине ка­залось, что ею будет залит весь дом. При этом видении сердце Екатерины зажглось сильным огнём любви. Екатерина снова на­чала размышлять о страдании, которое мы причиняем Богу, со­вершая даже самый малый грех, и её душа почувствовала такую сильную боль, что она громко воскликнула: «О Любовь! Больше никогда, никогда я не совершу грех!» В этот момент она почув­ствовала сильное отвращение к своим даже самым малым гре­хам. В сокрушении она часто плакала и восклицала: «О Любовь! Если нужно, я готова публично признаться в своих грехах».

Через много лет после своего обращения Екатерина написа­ла духовный труд «Богословие любви. Разговор души с телом».

В нём она описала, как происходит обращение души к Богу. Это рассказ о её собственном обращении: «Душа, скитаясь по земле, на горьком опыте познала, что ни одна бренная вещь не может удовлетворить и успокоить её желаний, но лишь умно­жает её беспокойство и страдание. Бог, полный милосердия и доброты, наконец послал ей прекрасный луч Своей благодати. Этот луч осветил её разум, показал ошибки и опасности, в ко­торых она находилась, и дал познать, что только один Господь может её от них избавить.

Когда душа осознала, на каком пути она находилась, что ей с одной стороны угрожала телесная смерть, а с другой - духов­ная; когда увидела, как много врагов её окружало, и что они не только ей нравились, но она даже с радостью бежала к ним, как зверь на бойню, - ужаснулась, как можно скорее пошла к Богу и сказала Ему со скорбными рыданиями и стенаниями: “О я не­счастная! Кто же теперь избавит меня от этой бездны страда­ний, если не Ты, о Боже мой! Помоги мне, о Господи, увидеть свет, чтобы я смогла выбраться из болота, в котором погрязла”.

Душа вознесла свои очи, полные горячего желания, к Богу, смиренно попросила помощи Его неиссякаемой благодати, возложила на Него всё своё упование и отдала Ему всю себя, чтобы Он действовал в ней так долго и таким образом, как Он пожелает. Себе же она сказала: “С этих пор я буду принимать из отцовской руки моего Бога всё, что со мной случится, ис­ключая лишь грех, который от меня самой происходит и всег­да противен Божьей воле. Только он является нашей собствен­ностью, достоянием нашей воли, так же, как и всякая личная воля является грехом”.

Обещание это душа произнесла тайно, без какого-либо внешнего знака.

Когда Бог, знающий сердца, видит, что человек познаёт свою слабость и вверяется Его милосердию, уповает на Его боже­ственное провидение и ожидает от Него всего, что может быть спасительным, Он без промедления протягивает Свои святые руки и спешит человеку на помощь. Ибо Бог всегда рядом с нами, стучит в наше сердце, входит в него, когда мы откры­ваем, постепенно устраняет из нашей души всех своих врагов и возвращает душе её первоначальную невинность. Для дости­жения этой цели Он использует различные средства, пути и обстоятельства, в зависимости от того, как Он хочет поступить со Своим творением (...).

При всём этом познание своей греховности не удержало душу, оживлённую благодатью, от мыслей только о божествен­ной любви, начавшей в ней своё дело. Любовь эту душа позна­ла благодаря лучу Божьей благодати, в свете которого она уви­дела всё, особенно то, что в ней нужно было очистить. Душа ужасалась, видя, как сильно своими грехами она обидела бес­конечную Божью доброту и как искренне Бог её любит».

Екатерина решила исповедоваться за всю жизнь. Она со­вершила исповедь с таким большим раскаянием, что удивила исповедника. В ближайшее торжество Благовещения Екатери­на приняла Святое Причастие, и в ту минуту Бог возбудил в ней евхаристический голод. Она стала тосковать по Небесному Хлебу, и это чувство не покидало её до конца жизни. С тех пор она постоянно видела свои прошлые грехи, и это побуждало её к покаянию и святой ненависти к себе самой.

Екатерина придерживалась трёх правил для достижения совершенства. Первое: пусть из уст твоих никогда не выходят слова «хочу» или «не хочу». Второе: не говори никогда «мой», но «наш». Третье: ни в чём себя не оправдывай, но всегда будь готова обвинить себя.

Основой своей жизни Екатерина сделала слова из молитвы Господней: «Да будет воля Твоя». Это значило, что во всём, что касается тела или души, родителей или недружелюбных людей, друзей или врагов, она должна полностью подчинить­ся воле Божьей. Молясь Ангельским приветствием, Екатерина сосредотачивала своё внимание на слове «Иисус», чтобы глу­боко запечатлеть его в своём сердце. Из Священного Писания Екатерина в основу своей жизни взяла одно: люби.

В те времена в Генуе существовал один обычай. Магистрат, членов которого называли настоятелями милосердия, назна­чал несколько богатых и знатных женщин для помощи бед­ным. Когда члены Магистрата увидели в Екатерине любовь к ближним, они пригласили её служить милосердию и помогать бедным всего города. Для этого ей дали деньги и необходимые вещи. Екатерина с радостью согласилась на эту работу.

Екатерина сразу же начала ходить по городу и искать боль­ных бедняков. Когда она находила прокажённых, больных ра­ком или покрытых язвами, чувствовала в душе большую ра­дость. Если они нуждались в постели, приюте или в чём-либо ещё, она спешила помочь им, пользуясь милостыней и соб­ственными средствами. Екатерина сама перестилала и чистила постели больных. Порванную одежду бедняков она часто заби­рала домой и старательно очищала её от насекомых, которых нередко было очень много. Потом чистую и починенную одеж­ду она возвращала бедным.

Также Екатерина часто ходила в больницу св. Лазаря, где находились люди с такими ужасными болезнями, что можно было содрогнуться от одного их вида. Но Екатерина с любовью подавала им еду и перевязывала их раны. Иногда она встреча­ла людей, которые отчаялись в своей болезни, ненавидели са­мих себя и осыпали руганью каждого, кто к ним приближался. Екатерина спокойно переносила эти оскорбления, нежно на­ставляла нетерпеливых и призывала их единить свою волю с волей Божьей. Во всей больнице не было ни одного больного, душе и телу которого не помогла бы Екатерина.

Владельцы одной генуэзской больницы, видя великодушие Екатерины, попросили её работать также у них. Екатерина со­гласилась, потому что Господь сказал ей: «Если тебя попросят исполнить набожный поступок, например, помочь больному или бедному, никогда не отказывай и с готовностью берись за дело».

Владельцы больницы, видя редкие добродетели Екатерины, назначили её директором. Несмотря на это, она не оставила своих прежних занятий. Екатерина молилась несколько часов в день и при этом внимательно исполняла даже самые мелкие обязанности. На протяжении более десяти лет через её руки прошли огромные суммы для обеспечения больницы, и ни в одном отчёте не нашли ни малейшей ошибки.

Когда у Екатерины просили наставления и утешения, она говорила: «Я не могу найти подходящих слов, чтобы просла­вить пылающую Божью любовь. Могу сказать вам одно: если бы одна капля того, что чувствует моё сердце, упала в ад, он превратился бы в рай: там была бы такая любовь, что демоны стали бы ангелами, а наказания - утешением. Ибо с Божьей любовью несовместимо ни одно наказание». Эти пламенные слова зажигали сердца и разум слушателей. Многие утвержда­ли, что Екатерина любит Бога, как Серафим. Бог сказал ей: «Я хочу, чтобы ты всегда смотрела только на любовь. Ты должна укрепляться в ней и никогда от неё не отступать, что бы ни слу­чилось у тебя или у других».

Однажды один монах, услышав из уст Екатерины много слов о божественной любви, стал превозносить монашество над жизнью в миру и сказал, что он, монах, любит Бога больше, чем она, потому что он отрёкся от мира, свободен и ему ничто не мешает любить Бога. Она же лишена этой свободы, потому что замужем и привязана к миру. Екатерина ответила: «Если бы я была уверена, что ваша ряса даст мне хоть искру любви, то по частям стянула бы её с ваших плеч. Если вы считаете, что в силу монашеского пострига и отречения от всего земного вы неустанно умножаете свои заслуги и имеете их больше, чем я, тем лучше для вас, не буду с вами спорить. Но вы меня никогда не убедите, что я не могу любить Бога той же любовью, что и вы, потому что у любви нет границ, и если бы её что-то могло сдержать, она не была бы чистой любовью».

Огонь любви так сильно охватил сердце Екатерины, что она призывала любить Господа Бога не только разумные творе­ния, но и неодушевлённые предметы. Иногда она ходила в сад и, глядя на растения, говорила: «Разве вы не творения моего Бога? Так любите же Его и прославляйте».

Екатерина питала отвращение не только к своим грехам, но и к чужим. Однажды, обратившись к грешнику, она вос­кликнула: «Куда ты идёшь, несчастный человек? На что ты тратишь время, которое тебе так необходимо? На что ты рас­ходуешь силы, которыми должен заслужить небо? Чем ты за­нимаешься, когда все твои усилия должны быть обращены к твоей душе? Для кого ты хранишь свою душу, которую должен соединить с Богом? Всё это ты посвятил земле, которая для тебя не что иное, как семя, а плоды, которые она принесёт, ты будешь вкушать в аду с сатаной. Ты должен будешь в отчаянии оставаться там, потому что ты отделился от славы, для которой был сотворён и к которой Бог призывал тебя сладкими вдох­новениями. Ты будешь видеть, что не Бог отдалился от тебя, а ты от Него».

Екатерина часто повторяла: «Кто не хочет отдалиться от Бога, тот должен сопротивляться всему, что Богу враждебно».

Слух о добродетели Екатерины разошёлся далеко за пределы Генуи. Это приводило к ней множество людей, которые искали совета, утешения и здоровья. Среди них была также Аргентина, жена Марка Соле. Её муж заболел раком. Из-за постоянной ужас­ной боли, которую невозможно было ничем облегчить, он был близок к отчаянию. Его жена сильно беспокоилась, потому что видела, что муж не только теряет телесное здоровье, но и подвер­гает опасности спасение своей души, потому что не раскаивается в своих грехах. Не зная, что можно сделать, Аргентина пошла в больницу, где работала Екатерина, и, рассказав о печальном со­стоянии своего мужа, попросила Екатерину навестить его.

Как только Екатерина услышала о состоянии больного, она тут же покинула больницу. Вместе с Аргентиной она вошла в дом Марка, коротко, но горячо призвала его терпеть и согла­ситься с Божьей волей. Потом она вместе с Аргентиной пошла назад в больницу. Когда они проходили мимо церкви Пресвя­той Девы Милостивой, Екатерина почувствовала, что больного необходимо вверить Господу Богу в молитве. Они обе вошли в церковь и долго молились, а потом вернулись в больницу. Когда Аргентина пришла домой, она обнаружила, что её муж очень изменился. Казалось, что из сатаны он превратился в ан­гела. Когда она подошла к нему, он радостно и нежно спросил: «Скажи, Аргентина, что это за святая, которую ты недавно ко мне приводила?» Потом Марк попросил привести Екатерину ещё раз.

На следующий день Аргентина снова пригласила Екатерину. Когда больной увидел её, не смог сдержаться от радости, обнял её и заплакал. Марк попросил Екатерину после его смерти при­нять Аргентину в свои духовные дочери. Екатерина обещала, что сделает это. В день Вознесения Марк Соле с радостью отдал свою душу Богу. Екатерина же исполнила обещание и приняла его вдову в свои духовные дочери, взяла её в свой дом и учила её исполнять все христианские добродетели.

Любовь Екатерины постоянно очищалась печалями и огор­чениями, которые доставлял ей муж. Екатерина хотела одно­го: помочь ему оставить грешную жизнь и спасти бессмертную душу. Она была во всём послушна мужу, сколько бы огорче­ний это ни доставляло, если его требования были согласны с Божьими заповедями. Екатерина терпеливо переносила его оскорбительные слова, старалась усмирить его гнев с помощью самых нежных слов либо молчания. Она никогда не позволяла себе жаловаться, терпела его оскорбления и заботливо избега­ла всего, что могло стать причиной гнева.

В самом деле, перемену Юлиана можно объяснить только тем, что на него повлияла кротость Екатерины. Её святая жизнь подтолкнула его к обращению. Со временем он полюбил жену и то, что она делала. Следуя совету Екатерины, Юлиан решил измениться и жить с ней в целомудрии, как брат с сестрой. Он стал членом Третьего ордена св. Франциска. Однако такое ре­шение не могло быстро изменить вспыльчивый темперамент Юлиана. Даже после этого он резко обходился со своей женой,

но Екатерина смотрела на его недостатки как на причину, по которой она должна любить его.

В 1487 году Юлиан тяжело заболел и долгое время сильно страдал. По натуре он был нетерпелив и раздражителен, и страдания сделали его несносным. Юлиан был не в состоянии бороться с болью, из-за этого он впадал в настоящее бешен­ство. Тех, кто прислуживал ему, он осыпал самыми унизитель­ными оскорблениями. Екатерина терпеливо ухаживала за му­жем, желая облегчить страдания и помочь ему принять Божью волю, но всё было напрасно. Видя, что муж близок к смерти, а его злоба может привести к потере вечной жизни, Екатерина все свои усилия направила на спасение его души. Она покину­ла больного мужа и пошла в свою комнату, где полчаса в сле­зах молила Бога: «О Любовь моя! Молю и заклинаю Тебя, не отказывай мне в этой душе! Ты можешь мне её дать».

Аргентина, ученица Екатерины, видя, что она покинула мужа и пошла в свою комнату, незаметно последовала за ней, пред­чувствуя, что должно было наступить. Спрятавшись за дверью, она слышала, как горячо Екатерина молила Бога проявить ми­лосердие к душе её больного мужа. Увидев, что Екатерина со­бирается выйти, Аргентина быстро пошла в комнату её мужа. Там она и все находящиеся в комнате с большим удивлением обнаружили полную перемену Юлиана. В ужасных судорогах он, как тихий агнец, произносил только слова полного преда­ния Божьей воле, искреннего сожаления и раскаяния.

Дата добавления: 2015-08-27