— Это мог быть стол, — предположил сержант. — Она ударилась головой о стол.
— Да, но стол не мог подняться в воздух и ударить ее.
Интуиция подсказывала Море, что нападавших было двое. Они не могли приехать на машине, иначе это заметили бы мальчики, работавшие на заправке. Они видели всех, кто приезжал и уезжал. Никто из этих людей в дом не входил. Должно быть, кто-то дождался ухода Моры, а затем забрался в контору с черного хода. Но он не рассчитывал, что там окажется Кэтлин.
Кстати говоря, что она вообще там делала? Вопрос был риторический. Все — от Моры до Стиви и сержанта О’Коннора — знали, что Кэтлин не может дождаться ухода Моры, чтобы устроить в конторе обыск и даже порыться в ее сумке. Упаси бог, не для воровства, а чтобы добыть информацию. Заглянуть в сберегательную книжку, в водительское удостоверение с целью выяснить возраст Моры, посмотреть, от кого она получает письма…
Спрашивать об этом ее не стали. Для бедняжки было большим утешением, что она лежит в больнице, лечит свои раны и вызывает сочувствие у всех жителей Лох-Гласса.
— Я не должна была уходить, — сказала Мора Стиви.
— А я не должен был находиться там, где находился, — усмехнулся он.
— Они могли бы и не ворваться в контору, если бы увидели меня, сильную и здоровую женщину. — У нее все еще дрожал голос.
— Мора, мне и так тяжело. Если бы они напали на вас, я не смог бы смотреть в глаза Мартину Макмагону до конца своей жизни. Я бы этого не вынес. Особенно когда человек наконец нашел свое счастье.
Эта фраза заставила Мору улыбнуться.
— Вы знали Элен?
— Вообще-то нет. Да и кто ее знал? Все говорили, что она настоящая красавица, но я, при всей своей любви к дамам, был для нее маловат.
— Стиви Салливан, мне жаль женщину, на которой вы женитесь.
— Неправда. Людям, которые так говорят, на самом деле нравятся такие мужчины, как я.
— От скромности вы не умрете… Ну что, начнем уборку? Шин уже все закончил.
— О боже, только не это! Давайте сходим к Лапчатому. Я угощаю. Нам обоим нужно прийти в себя.
— Нет, Лапчатый не любит женщин. Они подрывают его бизнес.
Стиви засмеялся.
— Тогда в «Центральную»?
— Нет. Честное слово, мне нужно домой. Бедный Эммет не знает о случившемся. Пойдемте со мной. Мартин будет рад.
— С удовольствием. А то у меня коленки дрожат.
Коленки у Стиви дрожали главным образом от страха, который он испытал, когда в их любовное гнездышко внезапно ворвался сержант. Стиви решил, что ему придется иметь дело со всей родней мужа Орлы. Откупиться свадьбой тут было нельзя, поэтому дело могло дойти до убийства.
Ему требовалось выпить. Все равно где.
У постели Эммета сидела Анна Келли. Девочка надела голубое платье и белый кардиган. У нее были такие же, как у Клио, великолепные светлые волосы цвета кукурузы.
Стиви не понимал, когда эта пигалица успела стать такой хорошенькой.
— Ай да Эммет! Ты просто счастливчик Завел собственную маленькую Флоренс Найтингейл, — с восхищением сказал он.
— Мы играем в «старую деву», — объяснила Анна.
— Ну, эта участь тебе не грозит, — улыбнулся Стиви.
— Есть вещи и похуже. Например, выйти замуж за кого-нибудь из местных.
— Тебе совсем не обязательно выходить за местного, — сказала ей тетя Мора.
— Ты же вышла! — дерзко ответила Анна.
— Да, но я сделала это уже в зрелом возрасте и совершенно сознательно… Эммет, я думала, ты один, но рада, что это не так.
— Их поймали? — Глаза Эммета горели от любопытства.
— Еще нет, — ответил Стиви. — Но не бойся, их и след простыл. Полиция считает, что они ушли через задний двор, так же как и пришли. По переулку и к церкви. Сейчас они уже на полпути к Дублину.
— Почему они забрались именно к тебе? — спросила Анна.
— Потому что это самое процветающее предприятие в нашем округе, — ответил Стиви.
Анна посмотрела на тетку, ожидая подтверждения.
— Иначе я бы там не работала, — сказала Мора. — Пойдемте, Стиви. Я обещала вас угостить.
Они прошли в гостиную. Мартин разговаривал по телефону с Кит. Об ограблении сообщили в новостях Она услышала слово «Лох-Гласс» и решила узнать, все ли в порядке.
— Поговори с ней. — Мартин махнул рукой Море.
— Ох, Мора! — Кит ударилась в слезы. — Я боялась, что это случилось с тобой. Но, слава богу, это оказалась старая дура Кэтлин…
Мора молча подержала трубку в руке, прежде чем положить ее на рычаг. У нее перехватило дыхание. Кит плакала, потому что испугалась за нее. О таком она и не мечтала. Как и о любви и облегчении, которые читались в глазах Мартина, пока Мора наливала три больших порции бренди. С чисто медицинской целью.
Сестра Мадлен налила миссис Диллон чаю.
— Жизнь — вещь сложная, — сказала она.
— Сестра Мадлен, я пришла к вам, потому что вы знаете о людских недостатках, но не торопитесь осуждать их с амвона. — Миссис Диллон, как обычно, кивала головой в такт своим словам.
Для отшельницы это было высшей похвалой, и она приняла ее с благодарностью. Она не стала говорить, что в ее обязанности не входит ни громогласное обличение грешников, ни их прощение. Пусть люди думают, что у них есть вторая линия обороны. Альтернативное отпущение грехов, если можно так выразиться.
Миссис Диллон очень тревожило поведение ее беспутной дочери Орлы.
— Наверное, девочке не следовало выходить замуж за человека из этого клана. Но отец Бейли очень настаивал, чтобы свадьба состоялась как можно раньше — во избежание скандала или «чего-нибудь еще худшего», как он выразился.
Как всегда, сестра Мадлен пробормотала что-то неразборчивое и вздохнула: обычно люди приходили сюда просто за утешением, желая выговориться. Но когда им требовался полезный совет, она всегда находила что сказать.
— Боюсь, Орла уделяет недостаточно внимания ребенку, а я ничего не могу с этим поделать, — продолжала миссис Диллон, кивая головой. — С современными молодыми людьми говорить бесполезно. Мы побаивались своих родителей, а они — нет.
— Она может опасаться братьев своего мужа, — в конце концов промолвила сестра Мадлен. — Намекните, что они пьют в тех барах, где до них могут дойти нежелательные слухи. Знаете, иногда такие вещи делают чудеса.
Миссис Диллон ушла, благодаря монахиню так, словно та сразу решила все ее проблемы, указав нужный путь. Никто из обеих не упомянул, что это будет прямая ложь. Но цель оправдывает средства.
Оставшись одна, сестра Мадлен налила блюдечко молока слепому котенку, которого ей принесли какие-то дети. Ветеринар сказал, что было бы гуманнее усыпить животное, но она пообещала заботиться о нем, кормить и ограждать от опасностей. Этот хрупкий зверек постоянно дрожал от того, что ему пришлось вытерпеть за свою короткую жизнь. Но наградой отшельнице стало мурлыканье, которое издал котенок, когда его ткнули мордочкой в благодатные хлеб и молоко.
И тут она услышала какой-то звук Кто-то громко и хрипло дышал у самых дверей. Сначала она подумала, что это какое-то животное; однажды к озеру пришел олень и остановился прямо перед ее домиком.
Сестра Мадлен никогда не поддавалась страху. Когда на пороге возникла крупная фигура, она сохранила спокойствие. Более взволнованным был человек с густыми бровями и окровавленной рукой, пораненной в какой-то драке. У мужчины были безумные глаза. Он испугался ее больше, чем она его. Он думал, что в домике никто не живет.
— Не двигайтесь, и я не причиню вам вреда! — крикнул он.
Сестра Мадлен стояла неподвижно, прикоснувшись пальцем к простому крестику на цепочке. Как всегда, ее волосы были собраны в короткий седой пучок. Одежда выдавала в ней монахиню, не обязательно живущую в монастыре: серая юбка, кардиган, удобные туфли на шнурках… Она просто не могла быть никем иным. Но самым монашеским в сестре Мадден было то, что, когда ее попросили не двигаться, она не потеряла самообладание.
Отшельница не сводила с него глаз.
Казалось, прошла целая вечность. А затем лицо мужчины сморщилось:
— Помогите мне, сестра. Пожалуйста, помогите. — По его лицу побежали слезы.
Сестра Мадлен осторожно подошла к нему, чтобы не напугать, и повела к креслу.
— Сядьте, друг, — неторопливо и тихо сказала она. — Сядьте и позвольте осмотреть вашу бедную руку.
— Во всяком случае, это не цыгане, — сказал жене Шин О’Коннор.
— При чем тут они? Как что, так сразу цыгане! — принялась защищать их Мэгги.
— А я что говорю? Обвинить их нельзя. Все уехали не то на праздник, не то на конскую ярмарку или как там у них это называется…
— Если бы ты разговаривал с ними по-человечески, а не запугивал до потери сознания, то знал бы, как у них это называется, — проворчала Мэгги О’Коннор.
— О господи, что за времена настали! Все мои слова выворачивают наизнанку, — ответил уязвленный сержант.
Они понятия не имели, кто ограбил Салливанов и жестоко избил Кэтлин. Это казалось делом рук сумасшедшего. Но как ему удалось ускользнуть? Вряд ли его стал бы прятать кто-нибудь из жителей городка.
— До этого никому нет дела, — сказала сестра Мадден, промывая рану.
Мужчина просил отшельницу не подходить к двери, боясь, что она убежит и выдаст его.
— Стойте там, где я смогу вас видеть, — нахмурившись еще сильнее, велел он.
— У меня мало воды, — просто сказала сестра Мадлен. — Ее можно набрать в колонке. А потом я вернусь и поставлю чайник.
Он откинулся на спинку кресла. В этой монахине было что-то внушавшее доверие.
— Я попал в беду.
— Конечно, — ответила сестра Мадлен так спокойно, словно человек сказал, что он из Донегала или Голуэя: эка невидаль. По ее мнению, зашивать рану было не обязательно — вполне достаточно простой перевязки. — Вы можете умыться у колонки. Только помните о больной руке и старайтесь не замочить ее… После этого вам полегчает, а потом мы будем пить чай.
— Чай? — Он не верил своим ушам.
— Я положу в него побольше сахару. Это поможет вам восстановить силы после несчастного случая.
— Это не несчастный случай.
— Неважно. У меня есть свежий хлеб, который принесла миссис Диллон…
— Сюда приходят люди? — вскинул голову мужчина.
— Только не ночью. Вставайте. — Голос ее был мягкий и решительный одновременно.
Вскоре наполовину умытый и успокоившийся мужчина сидел за столом, глотал сладкий чай чашку за чашкой и жадно жевал куски хлеба с маслом.
— Вы хорошая женщина, — в конце концов сказал он.
— Такая же, как и все остальные.
— Нет, будь вы как все остальные, то не впускали бы в дом таких людей, как я, и не делились бы с ними последней буханкой. Далеко не все из нас умеют вести себя прилично.
Если сестра Мадлен и улыбнулась, то он этого не заметил.
— Я считаю, что все люди бывают щедрыми и порядочными, если им не мешают.
В знак согласия он постучал по столу ложкой:
— Точно! В том-то и дело, что им мешают. Тут вы правы.
— Может быть, переночуете у камина? Я дам вам плед и подушку.
Его широкое лицо снова сморщилось.
— Вы не понимаете… Дело в том…
— Тут нечего понимать. Спать у камина лучше, чем под открытым небом.
— Сестра… Возможно, меня ищут.
— В моем доме, а тем более ночью вас искать не станут.
— Я все равно не усну. Честное слово.
Сестра Мадлен вздохнула и проводила его до дверей.
— Видите вон то большое дерево, которое стоит отдельно от остальных?
— Да. — Он прищурился и посмотрел в темноту.
— На нем есть домик. Несколько шагов вверх по стволу, и вы окажетесь там. Когда-то этот домик сделали дети.
— А вдруг они придут туда?
— Они давно выросли и забросили его.
По городку ходили разные слухи. Мона Фиц несколько дней говорила, что до смерти боится бандитов. Она читала, что такие шайки возвращаются и нападают на почтовые отделения. В хозяйственном магазине Уолла навесили замки на все двери. Если бандиты действительно уходили задами, то они могли видеть их склад и прийти на другой день.
Дэн и Милдред О’Брайен из гостиницы «Центральная» совсем приуныли. Дела идут и так хуже некуда, а теперь у городка появится репутация места, где рыщут вооруженные разбойники, говорили они. Тем более если местная пресса раструбит об этом на всю страну.
* * *
В газете, которую Лена покупала каждую неделю, этому событию уделялось большое внимание. Она узнала обо всех подробностях жестокого и бессмысленного преступления. Было ясно без слов: горожане испытали большое облегчение, что Мора Макмагон ушла навестить больного и отсутствовала на рабочем месте. А между строк можно было прочитать, что в контору сунула нос Кэтлин Салливан.
Новости были неприятные, но это давало ей повод снова написать Кэт.
Я с тревогой прочитала о событиях в гараже напротив вашего дома. Хочу, чтобы ты знала: я вам от души сочувствую и надеюсь, что все уже оправились от шока. Не думай, что ты должна отвечать на каждое мое послание. Просто мне хотелось, чтобы ты знала, как близко к сердцу я принимаю все, что имеет к вам отношение. Надеюсь, ты простишь меня за это письмо.
Лена.
* * *
— Кит, я хочу с тобой кое о чем договориться… Скажи дома, что этот уик-энд мы проведем вместе, — пропела по телефону Клио.
— Почему?
— Потому что я собираюсь уехать.
— И что?
— Ну, тетя Мора вечно сует нос не в свое дело и спрашивает, как я поживаю…
— Да, — ответила Кит, хотя вовсе так не считала. Мора задавала вопросы только для того, чтобы убедиться, что им хватает денег на развлечения и прачечную. Про друзей она не спрашивала. Но, возможно, Клио считала лишним и это; она чувствовала угрозу даже там, где ею и не пахло.
— Поэтому скажи, что мы вместе поедем в Корк Мы вполне могли так сделать.
— Ничего подобного.
— Трудно тебе, что ли?
— Клио, куда и когда ты едешь?
— Точно не знаю.
— Прекрасно знаешь. Ты едешь туда, чтобы этот ужасный Майкл О’Коннор лишил тебя девственности, верно?
— Кит, перестань!
— Что, не так?
— Ну может быть…
— Какая же ты…
— Прошу прощения, сестра Мэри Кэтрин, я не знала, что вы подались в монахини.
— Я говорю не про девственность, а про Майкла.
— Только потому что тебе не нравится его брат…
— Мне не нравится ни тот ни другой. И тебе тоже. Тебя привлекают лишь деньги.
— Неправда! Я познакомилась с его родными, и они мне понравились. Мне все равно, богатые они или нет.
— Я тоже знакома кое с кем из его родных Точнее, с Кевином. И он мне совсем не нравится. А особенно не нравится то, что он говорит обо мне. Ну ничего, я ему отплачу… Придумаю что-нибудь.
— Ох, не делай из этого трагедию, — жалобно сказала Клио. — На самом деле они очень симпатичные. Особенно их старшая сестра Мэри-Пола. Видела бы ты, как она одевается! И была всюду… гостиницы в Швейцарии, во Франции… везде.
— Она что, училась гостиничному делу? Получила диплом администратора?
— Нет, думаю, она просто пользуется ими. Была на всех горнолыжных курортах.
— Ну, в Ирландии горнолыжных курортов пруд пруди! — саркастически ответила Кит.
— Ох, перестань… Кстати, а ты сама что собираешься делать в этот уик-энд?
— Как ни странно, отправиться в Корк вместе с Фрэнки, — ответила Кит. — Но ведь тебе не до этого…
— Ладно. Я скажу, что была с вами. Это послужит дымовой завесой. Кстати, как ее фамилия?
— Кого?
— Фрэнки.
— Не знаю. Никогда не спрашивала.
— Ох, Кит, не будь занудой… Ладно, фамилию я придумаю. Господи, как с тобой трудно! Иногда я думаю, что ты такая же ненормальная, как твоя мать… — Возникла долгая пауза.
Кит положила трубку.
* * *
Фрэнки и Кит веселились всю дорогу до Корка.
В поезде толстый старик купил им апельсиновый сок и шоколадное печенье. Сказал, что любит смотреть, как девушки едят, пьют и смеются.
— Конечно, только смотреть. Ничего другого ему не остается, — прошептала Фрэнки подруге.
— Нет, спасибо, больше не надо… Фрэнки, перестань. Это уж слишком.
Кит чувствовала себя виноватой. Старик смотрел на них так, словно на что-то надеялся. Может быть, на рукопожатие… в благодарность.
— Он сам напросился, — сказала Фрэнки.
До городка в графстве Корк, где жила Фрэнки, девушки доехали на автобусе. Городок был больше Лох-Гласса, но ненамного. Отец Фрэнки был хозяином пивной и говорил, что когда его дочь станет администратором гостиницы, а сын адвокатом, он уйдет на пенсию, а пивную продаст. Во всяком случае, таков был его план. Но мать Фрэнки считала, что он никогда не уйдет на пенсию. Вытащить ее мужа из пивной можно будет только силой, но при этом его рука все равно будет протянута к крану. Он наполнял кружки с восемнадцати лет и другой жизни не знал.
Эта семья жила счастливо и беспечно. Кит не задавали дурацких вопросов о ее происхождении, как поступили бы Келли. Правда, ее мать лучше подготовилась бы к приему гостей. Кит удивила эта внезапная мысль. Мора хозяйничала в их доме уже довольно давно. Если так, то почему она, Кит, все еще думает о нем как о материнском?
Наверно, следовало написать Лене, но не было повода. Возобновлять регулярную переписку в ее планы не входило. Все в письмах матери было ложью. Сплошным обманом.
Брат Фрэнки, Падди, тоже приехал из Дублина. Его подвозил приятель, но по дороге машина несколько раз ломалась, и Падди оказался дома только к полуночи.
— Вот это да! — сказал он, увидев Кит. — Славная птичка для уик-энда.
— Вовсе нет, — надменно ответила Кит.
— Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Это всего-навсего выражение восхищения.
— Ну, если так, то спасибо, — тут же оттаяла она.
Падди изучал право. Говорил, что ходит на лекции в Фор-Кортс. И что только там ощущает относительную свободу, потому что все остальное время трудится на брата своей матери как негр.
— Он не такой уж плохой, — принялась защищать дядю Фрэнки.
— Тебе легко говорить, ты на него не пашешь… Впрочем, это неплохая школа.
Они дружески сидели в пивной отца Фрэнки. Падди пил темное пиво, а девушки — горький лимонад. Несколько завсегдатаев, не считавших себя обязанными соблюдать ограничения по времени, сидели с видом людей, которые имеют полное право находиться здесь и никому не причинят хлопот, если их оставят в покое.
Падди рассказывал девушкам о своей работе.
Больше всего он ненавидел сбор долгов. Для этого нужно было ходить по домам, где женщины с детьми на руках пытались объяснить, что не оплачивают счета, потому что отсутствующие неизвестно где мужья не присылают им денег.
В адвокатской конторе сталкиваются со всеми сторонами жизни, говорил он. К ним обращаются оштрафованные за отсутствие фонаря на велосипеде, желающие получить разрешение на открытие пивной, женщина, подавившаяся в ресторане неправильно отрезанным куском курицы. Когда девушки станут администраторами гостиниц, пусть следят за такими вещами в оба: эта женщина получила очень большую компенсацию.
Еще одна дама подала в суд, потому что в результате какого-то несчастного случая у нее на лице остался шрам. Поскольку это уменьшило ее шансы на замужество, она потребовала от гостиницы очень внушительную сумму.
— Такие деньги платят только женщинам или и мужчинам тоже?
— Только женщинам, потому что они теряют возможность выйти замуж, — весело ответил Падди. — Мужчины могут жениться даже в том случае, если их лица изрезаны вдоль и поперек Это нисколько не уменьшает их шансов.
— Это очень несправедливо, правда? — сказала Кит. — Получается, что женщины могут выйти замуж, только если хорошо выглядят.
— Верно, — ответил Падди. — Пострадавшая наверняка получит приличную компенсацию. Что может предложить женщина, кроме своей внешности и репутации?
Фрэнки засмеялась:
— Ты говоришь в точности как монахиня.
— Ничуть. Так гласит закон, — ответил Падди. — Если ты лишил женщину репутации обманным путем, то обязан заплатить.
— А вот с этого места подробнее, пожалуйста. — Глаза Кит загорелись от возбуждения. — Как можно подробнее. Это очень интересно.
Они хохотали весь уик-энд, составляя письмо. Падди сказал, что шансы урвать солидный куш пропорциональны количеству угроз.
— Мы потребуем максимальной компенсации, — сказал он. — Этот малый — сын Фингерса О’Коннора, человека очень известного. Тот не захочет скандала и заплатит как миленький.
— Не нужны мне его деньги, — ответила Кит. — Я просто хочу проучить мерзавца.
— Но ведь ты еще не адвокат, — заметила Фрэнки.
— Если письмо будет на бланке конторы, он этого не узнает, — заметил Падди.
Кит послала Лене открытку с изображением коркской достопримечательности — Камня Бларни, который нужно поцеловать, чтобы навеки получить дар красноречия. Во всяком случае, так говорили туристам.
Я хорошо провела уик-энд у друзей. Спасибо за интерес к драме, разыгравшейся в Лох-Глассе. Все уже позади, но никто понятия не имеет, кто это сделал и почему.
Береги себя.
Кит.
— У тебя в Лондоне родня? — спросила Фрэнки, когда Кит опускала открытку в почтовый ящик.
— Нет, просто знакомая. С ней приятно переписываться. Вот я и решила отправить ей открытку. Тем более что места здесь интересные.
— Да, и писать много не нужно, — кивнула Фрэнки.
Дружить с Фрэнки было легко. Не то что с Клио.
В домике на дереве было очень уютно. Место тихое, и ему нравились плеск раскинувшегося внизу озера и пение птиц. Монахиня оказалась очень разумной женщиной. Сказала, что она сама своего рода отверженная и все понимает. Он пытался рассказать все еще в первую ночь, но она не слушала. Однако на следующий день отшельница его услышала — это было ясно по выражению ее лица.
— А где второй? — спросила она. — Люди говорили, что вас было по меньшей мере двое. Может быть, даже целая шайка.
Услышав это, он сильно разволновался. Теперь за ним начнут охотиться. Может быть, даже с собаками. Он сказал, что сделал это один. Ему были нужны деньги. Он ждал в переулке, пока та женщина не ушла. Откуда ему было знать, что старуха сразу же шмыгнет в контору? Она кричала, вопила и… ну, ему пришлось стукнуть ее. Просто чтобы заставить замолчать. Он не хотел бить ее.
— Как вас зовут? — спросила сестра Мадлен.
Она сидела на пне, а мужчина — в домике, закутанный в плед.
— Зачем вам мое имя?
— Ну, должна же я вас как-то называть. Меня, например, зовут Мадлен, — сказала отшельница.
— А меня Фрэнсис, — ответил он. — Фрэнсис Ксавьер Берн.
Оба замолчали. Монахиня думала о дне, когда он был крещен, и о том, кто придумал ему такое красивое имя.
— И где вы живете… э-э… в обычное время?
— Я живу… живу… — Он умолк Сестра Мадлен ждала. — Я живу в одном доме, но сейчас ушел оттуда. Беда в том, что мне нужны деньги. Я ненавижу тот дом… если его можно так назвать. Здесь я чувствую себя дома гораздо больше.
— Тогда оставайтесь, — бесхитростно сказала она.
— Вы серьезно? После того, что я сделал?
— Я не судья и не присяжный. Просто человек, живущий на этой же земле, — сказала она.
Большую часть дня он проспал на дереве.
Позже к сестре Мадлен зашел сержант О’Коннор и сообщил, что они прочесывают местность.
— Вы бы сказали нам, если бы что-нибудь услышали, правда? — Он посмотрел в ее ясные глаза.
— Сержант, я ведь не хожу в город. И вижу только друзей, которые ко мне заходят.
— Ну, если бы вы увидели кого-нибудь незнакомого, то сообщили бы… вашим друзьям, верно? — нерешительно спросил сержант.
Сестра Мадлен смотрела на него в упор.
— Шин, вы видите мой дом насквозь. Тут всего две комнаты.
Дверь в ее скромную спальню была открыта. Белое покрывало, распятие на стене… Похоже, раньше эта дверь всегда была закрыта. Или нет? Наверное, от усталости разыгралось воображение. Неужели она показывает, что здесь никого нет?
— Ладно, сестра, я ухожу… О боже, чуть не наступил на вашего котенка! Он болен?
— Этот бедный малыш слеп. — Сестра Мадлен взяла его на руки и погладила.
— Вряд ли котенок выживет, если не видит, куда идет. Правильнее было бы его усыпить.
— Мы не всегда знаем, что правильнее, — ответила сестра Мадлен.
— Не всегда? Ну, когда в город врываются бандиты, правильнее всего сообщить, где их искать, а не угощать их чаем с сандвичами.
— Значит, это была банда, а не один человек? — спокойно спросила сестра Мадлен.
— Да, банда. Я еще зайду.
Он задумчиво шел по тропинке вдоль озера, осматриваясь по сторонам. Но не видел ни лодки, ни следов крови, хотя было известно, что по крайней мере один из них (если их и в самом деле было несколько) был ранен и истекал кровью.
Сестра Мадлен улыбнулась и погладила котенка. Она была рада, что сожгла рваную рубашку и простыню, с помощью которой остановила кровь.
Монахиня долго сидела, глядя на озеро и раздумывая, правильно ли все сделала. Она прекрасно знала главное: никому не причинять вреда. Но этот мужчина избил несчастную Кэтлин Салливан и чуть не убил ее. Может, он опасный человек и ему следует сидеть в тюрьме? Конечно, она так не думала, но в первый раз за долгое время испытывала сомнения.
— Ну вот, желтизна прошла! — Анна смотрела на Эммета с такой гордостью, словно это было исключительно ее заслугой.
— Знаю. Я больше не выгляжу как крыса.
— Ты никогда не выглядел как крыса. — Анна взъерошила ему волосы. — Наоборот, ты очень симпатичный… — Она помолчала. — Честное слово.
— Ага, как же…
— Если бы было по-другому, я бы не говорила.
— Ну, если так, я бы хотел… ну, быть рядом с тобой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сама знаешь. Кино, прогулки и все прочее…
— Значит, ты хочешь встречаться со мной? — Ее глаза загорелись.
— Знаешь, когда я сильно нервничаю… как сейчас… то снова начинаю заикаться.
— Ты испытываешь ко мне какие-то чувства? — Анна смерила его удивленным взглядом.
— Причем очень сильные. — Эммет сделал вид, что подшучивает над собой. Теперь все зависело от ее ответа.
— Ну, это было бы очень неудобно, — после долгой паузы сказала Анна.
— Что именно?
— А вдруг твое заикание вернется, когда ты попытаешься сказать, что я красивая или что-нибудь в этом роде? «К-к-к-к-к…» Я чувствовала бы себя очень неловко.
— С чего это я буду говорить, что ты красивая? — Эммет все еще не верил, что его слова могут принять всерьез.
— С того, что я назвала тебя симпатичным. Теперь самое время вернуть комплимент. — Улыбка Анны была насмешливой, но Эммет видел, что девочка довольна.
— Ты очень красивая, Анна, — сказал он.
— Ну вот, ни заикания, ни заминки… Наверно, это все-таки не очень сильное чувство.
Она крепко поцеловала его, а потом стремглав скатилась по лестнице и выбежала на улицу.
Эммет Макмагон обхватил себя руками. Он еще никогда не был так счастлив.
Эммет мог приступить к занятиям, но все еще ощущал слабость. Поэтому Мора решила съездить в отпуск всей семьей и провести неделю на одном из больших приморских курортов, которые сейчас пустовали, потому что лето прошло.
Она узнала цены и поделилась этой идеей с Мартином.
— Может, нам удастся уговорить Кит приехать на длинный уик-энд? В понедельнику нее занятий нет, а если отпроситься на пятницу…
Мора так заботилась о своей новой семье, что ей было невозможно отказать.
— Думаю, она будет рада, — сказал Мартин. — Но как ты уговоришь нашего Ромео расстаться со своим завоеванием? — Они пристально наблюдали за романом Эммета и Анны, но не вмешивались.
— А что, если это завоевание поедет с нами? — засмеялась Мора. — Питер и Лилиан говорят, что тоже не прочь отдохнуть. Там есть два домика, стоящие бок о бок Все будет просто чудесно.
Эммет сказал, что ему очень жаль, но он не хочет уезжать из Лох-Гласса. Он с серьезным видом говорил о необходимости наверстать упущенное в школе и не понимал, что его видят насквозь. Все знали, что он не хочет расставаться с Анной Келли.
Мартин слегка поддразнил его:
— Знаешь, это будут отличные каникулы, Тебе предоставляется последняя возможность отдохнуть за счет родителей.
— Я знаю, папа, и очень тебе благодарен… Но в данный момент… — смущенно пролепетал мальчик, отказываясь от щедрого подарка.
— Перестань, Эммет. Если ты не поедешь, меня не возьмут тоже. — Мартин часто делал вид, что никто в семье с ним не считается.
— Придется взять. Когда мы обсуждали эту поездку с Питером и Лилиан, я сказала, что заставлю тебя отдохнуть, сама взяла отпуск у Стиви и договорилась с этим симпатичным парнишкой, что он тебя заменит…
— Так Келли тоже едут? — с жаром спросил Эммет.
— Да, конечно. Я уверена, что Анна очень расстроится, если ты не поедешь с нами.
— Думаю, больше всех расстроишься ты, — сказал он Море.
— Конечно, — призналась она.
Лицо мальчика засияло.
— Если так, я сбегаю к Келли и обсужу этот вопрос!
— Надень куртку, — сказал отец. — Ты еще не совсем выздоровел.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |