Али Вали 12 страница

– Я на себе никогда не проверяла, но много читала об этом. Говорят, ощущения, как будто летишь. И хочешь, чтобы полет не кончался.

– Это уже слишком, – слабо запротестовал Стефано. Легкий «химический» аромат порошка смешивался с жутким тошнотворным запахом гниения, от которого затхлый воздух казался густым. Стефано казалось, что смерть пахнет именно так.

– Шутишь, да? Мне для тебя ничего не жалко, Стефано. Если даже от небольшого количества ты взмоешь в воздух, я хочу, чтобы ты парил, слышишь? А если переживаешь за качество, то напрасно. Мой человек покупал у кого-то из твоих дилеров. Думаю, ты только качественной кокой торгуешь, не так ли?

Кейтлин погрузила конец иголки в горячую жидкость и вытянула поршень, наполняя всхлипнувший шприц.

Стефано, словно в трансе, смотрел, как Кейн вынула из кармана опасную бритву и открыла ее отточенным грациозным движением. Когда лезвие раскроило его левый рукав, Бракато зажмурился. Открыл глаза он только тогда, когда Кейтлин обмотала вокруг его плеча жгут, ниже которого мгновенно проступили вены, точно от немыслимого желания принять все, что Кейтлин загнала под поршень.

– Нет, не делайте этого, – он знал, что мольба его звучала жалко, но выражение лица Кейн не изменилось. – Ты всегда была так коварна! Но и мы не отличаемся от тебя. Несмотря на наше происхождение, в жилах-то у нас течет одна кровь.

Кто-то, чьего лица Бракато не видел, нажал ему на вену у сгиба локтя.

– И ты просишь о спасении, оскорбляя память моего отца? Говоришь, что в наших жилах течет одна кровь? – Кейн стиснула ладони, пытаясь удержаться, чтобы не ударить его. – У нас нет ничего общего. Я наслаждаюсь тем, чем занимаюсь. А ты? Что же ты смотришь на иглу с таким ужасом?

Подошла Кейтлин и всадила иглу в пульсирующую вену, совсем немного нажав на поршень. Судя по тому, как билась выпуклая сонная артерия Стефано, кока уже начала стремительное путешествие по его телу. Кейн видела, как остекленел взгляд Стефано. Приход был уже близко.

– Хм, видишь, не так и плохо, правда? Улавливаешь, в чем себе отказывал, толкая коку другим людям? – Кейн медленно кивнула, и Стефано пустили еще одну дозу.

– У меня такое чувство, что я сейчас могу марафон пробежать, – проговорил Стефано радостным голосом, в котором звенела убийственная энергия. Веревки вокруг его запястий натянулись и было похоже на то, что он думал, будто ему под силу их разорвать. Он не знал и не мог чувствовать, что путы оставляют на его руках глубокие багровые следы.

Кейн наблюдала за тем, как Бракато уносился в полет по кокаиновому миру, разверзшемуся внутри него. Руки Бракато были уже синими и одутловатыми, но он все натягивал веревку. Кейн не могла понять, ощущает ли он боль и скованность.

– Ты ничего не сможешь мне сделать, понимаешь? – он затих, практически прижав подбородок к груди.

Кейн не отрывала от него внимательного взгляда.

Вдруг Бракато разразился инфернальным хохотом, запрокинув голову, глаза его были полны слез.

– Даже, несмотря на то, что мы тебе сделали, тебе нечем нам ответить. Ты не сможешь мне навредить, – пророкотал он.

Кейн подняла руку – немой приказ Кейтлин замереть. Та застыла, держа огромный шприц, где оставалось еще, по меньшей мере, три четверти того, что было.

– О чем ты?

Хохот сменился высоким припадочным хихиканьем, от которого могли бы лопнуть барабанные перепонки, или могла съехать крыша. Стефано, явно, получал огромное удовольствие.

– А какое твое дело? – пропел он.

– Мне нет никакого дела. Я просто подумала, что ты… того, если начнешь рассказывать. Если то, что вы сделали, меня заденет, представь себе, а как я отреагирую, когда ты мне все выложишь?

Видя улыбку на его лице, Кейн заключила, что ее логика ему прозрачна.

– А ты все плачешь по этой кретинке, да?

Кейн понадобились все терпение и вся выдержка, чтобы заставить себя остаться на месте, не вскочить и не перерезать ему горло. Она не могла вынести, что о покойной сестре говорили в таком тоне.

– Да, если ты имеешь в виду мою сестру Мари. Я никогда не смогу смириться с ее гибелью.

Стефано снова зашелся в диком хохоте. Он смеялся так, что поперхнулся собственной слюной, но и после того как откашлялся, не мог остановиться.

– А в конце она кричала твое имя, знаешь? Да, звала тебя все время. Но после того шоу, которое устроил Дэнни, мы уже просто не обращали внимания на ее вопли. А ведь как забавно, в ее маленькой безмозглой голове родилась мысль, что ты могла ее спасти от «этих извергов». Как умилительно.

Стефано увлекся рассказом и не видел, как Кейн сжимала подлокотники стула так, что они едва не трескались.

– Я даже хотел позвонить тебе, чтобы ты слышала, как она вопила, да Джино мне не позволил.

– Там был Джино? Он был там?! – Кейн не узнавала собственного голоса. – Она сорвалась на крик, и все присутствующие ощутили настоящий ужас.

– Да, мы оба там были. Нам позвонил Дэнни, когда отловил ее. Ты бы его слышала. Он поверить не мог, что это оказалось так легко. Вообще-то, он хотел твою бабу, но тут ты ему все планы сломала. Он все не мог успокоиться, так как у него вставал каждый раз, когда он видел эту блондинку, которую ты трахаешь каждую ночь. Но ведь и не сказать, что тебя не парило то, что мы сделали с твоей идиоткой, – он замолчал и причмокнул сухими губами, точно от жажды.

И, хотя они сидели в темной комнате, Кейн знала, что все его чувства доведены до предела, что он за гранью эйфории.

– Закончи свой рассказ, Стефано, и я отпущу тебя.

– Мы приехали, а он ее уже привязал, раздел, раздвинул ей ноги – ну, чисто фрик-шоу. А она зажмурилась и все кричала, кричала твое имя. У меня с такими вещами все нормально, но, знаешь, для жмурика ее слишком хотелось трахнуть.

Кейн что было сил ударила по подлокотникам. Лу вынул пистолет и направил на Бракато. Кейн строгим предупреждающим взглядом осадила Лу. Сколько бы боли это ни причинило, она хотела выслушать все до конца.

– И почему вы туда приехали?

– Я приехал, чтобы просто посмотреть. А вот Джино… Он хотел поучаствовать тоже, – Стефано поцокал языком, качая головой, потом снова рассмеялся. – Нет, он мне брат, конечно, но трахает он, прямо говоря, все, что угодно. А вот ожоги на сосках моих рук дело. Ну, не мог же я все время сидеть и ничего не делать, правда? А вот Джино ей так вколачивал, что у нее ляжки дрыгались.

– Дай-ка мне эту хренову горелку, – Кейн протянула руку, вставая.

Не дожидаясь приказа, Лу сам порвал рубашку на груди Стефано. Сколько бы ни было коки у него в крови, а уж запах паленых волос и горелого мяса Бракато должен был почувствовать. Он орал и трясся, точно попал в жерло вулкана. Поджаренный сосок, похожий на уголь, отвалился, обглоданный синим пламенем. Руки Кейн были тверды.

– Ты, сука, обещала, что освободишь меня, если я расскажу, – он зарыдал, когда Кейн переключилась на второй сосок.

– И ты, засранец, прав. Я тебя отпущу, конечно, на свободу, – она вдавила поршень до упора. – Приятного полета, скотина. Не волнуйся, я тебе попутчиков обеспечу. За тобой вся твоя семейка отправится.

Стефано начали бить конвульсии. Он дергался и кашлял, давясь обильной пеной, полезшей изо рта. Стул ходил ходуном, но никто не собирался его удерживать. В какой-то момент все его тело застыло, окаменев, веревки на кистях скрипнули едва выдерживая натиск, а потом наступила неизбежная развязка, безвольное тело Стефано осело, словно растеклось, – смертельная доза кокаина.

– Неважно, как именно, но я доведу дело до конца. Ни одного Бракато я не оставлю в живых. Но вот Джино и его папашу я приберегу на десерт. Они, как Дэнни, будут молить о смерти, когда я возьмусь за них.

Кейтлин убрала шприц и иглу обратно в шкатулку, туда же положила резиновый жгут. Потом уверенным движением перерезала веревку, стягивавшую руки Бракато. Он не чувствовал больше ничего. Закончив со всем остальным, Кейтлин одноразовым полотенцем, смоченным в растворителе, протерла стул, где сидела Кейн. Если бы Стефано кто-то обнаружил, никаких образцов ДНК найти бы не удалось.

– А проблема в том, что, как сказала Кейн, никто не сможет тебя отыскать. Местные наркоманы растащат все ценное, а с остальным разберутся крысы. – Убедившись, что больше их на месте ничто не задерживало, Кейтлин вернулась к телу за одной вещью. На правой руке Стефано был перстень с вензелем и гербом Бракато, подарок старика-отца, копия того, которое с гордостью носил он сам. На внутренней стороне было выгравировано имя сына, которому принадлежал перстень. Это был первый в наборе из пяти, который Кейн планировала собрать прежде, чем ее кровавая миссия будет завершена. Когда Джованни увидит кольцо, ему все станет ясно.

Не снимая перчаток, Кейтлин сняла кольцо и отнесла Кейн.

– Все готово, можно ехать, босс.

– Расслабься, Кейтлин, мы только начинаем.

Кейтлин знала, что этот комментарий был полон ярости за смерть Мари. И если Бракато хотели умереть быстро и безболезненно, то сам дьявол не в настроении был услышать их мольбы.

Глава тридцать первая

На какое-то мгновение Кейн показалось, что из комнаты наверху послышался смех Мари и Хэйдена, игравших вместе. И дня не проходило, чтобы Кейн не скучала по сестре. И она понимала, что Хэйден, хотя и не показывал этого, ужасно страдал – убийство Мари оставило на его сердце незаживающую рану. В сравнении с тем, что испытала перед смертью Мари, шприц с жидким кокаином был для Стефано незаслуженным подарком.

Эта ночь по целому ряду причин жутко напоминала другую, когда Дэнни пытался изнасиловать Эмму. После чего та бежала уверенная в том, что Кейн убила Дэнни за то, чего он не делал. Вот только в этот раз Кейн действительно пошла на убийство. И все закончилось с предельным сокращением обезумевших мускулов и немыслимым мельканием содрогающихся конечностей. Смерть Стефано помогла Кейн освободиться от части чудовищного груза вины за то, что она не смогла уберечь самое беззащитное создание, которое ей доверяло. Но впереди ее ждали еще более серьезные испытания.

Свет, проникавший в щелку под дверью, был неярким и прерывистым. Как Кейн могла догадаться, Эмма смотрела телевизор, пытаясь побороть сон в ожидании ее возвращения. Взявшись за ручку двери, Кейн замерла. Она пыталась представить себе реакцию Эммы на этот раз.

– Вот и проверишь. Просто, как открыть дверь, – прошептала себе Кейн и вошла.

Телевизор работал, но Эмма, сидевшая на постели, не отрывала взгляда от двери, мысленно заклиная ее открыться. Когда Кейн вошла, на лице любимой она увидела отчаяние. Ожидание до смерти ее измучило, но Эмма понимала, что сейчас ее поддержка необходима той, которую она так любит.

Не говоря ни слова, она поднялась и втянула Кейн в комнату, а затем заперла дверь. Когда она закончила все, что задумала, на полу валялась одежда, а Кейн лежала обнаженной в объятьях любимой.

– Теперь скажи мне, что же случилось? – в тоне Эммы могло послышаться что угодно, но только не нерешительность. Кейн положила голову на грудь Эммы, наслаждаясь тем, как любимая ласково перебирала ее волосы.

– Стефано пришел в назначенное место. Один. Мы его угостили тем, что он же сам и продает. Это дерьмо сделало его таким болтливым… – голос Кейн задрожал, она глубоко вздохнула. – Может, он и понимал, что живым ему от меня не уйти, а значит, хотел успеть хотя бы в свои последние минуты причинить мне побольше боли.

– Что он мог такого сказать, чтобы ранить тебя?

Кейн закрыла глаза, точно вновь переживая все услышанное от Бракато. Когда она их открыла, в них стояли слезы.

– В ту ночь, когда они убили Мари… Он был там. И он тоже ее истязал. Он смеялся, – Кейн стиснула кулаки, сминая простынь. Ее колотило от желания сорваться и нестись за Бракато, чтобы причинить им как можно больше боли, немедленно. – Дэнни устроил там шоу не только для Стефано, но и для Джино. И этот ублюдок пустил ее по кругу.

По щекам Кейн катились слезы, чего, казалось, не могло быть. Кейн всегда находила время, чтобы побыть с младшей сестрой. Она так заботилась о Мари, что Эмма была уверена в том, что из Кейн получилась бы прекрасная мать, и за это она любила Кейн еще сильнее.

Четырнадцатью годами ранее

– Эмма, почему ты так волнуешься?

– Шутишь, да? Ты целыми неделями только и говорила о родителях, о сестре. А если я им не понравлюсь? – Эмма наслаждалась мгновениями наедине. Кейн везла ее в особняк Кэйси, Эмме предстояло впервые разделить с ее семьей воскресный обед.

– Девочка моя, хватит переживать. Ты обязательно понравишься и Мари, и Билли, и маме, – она погладила Эмму по бедру и улыбнулась.

Ворота открыли двое охранников. Эмма узнала их, это были те же люди, что работали в пабе Кейн. Она помахала им.

– Я помню, – она расправила подол платья, казалось, в сотый раз с момента, когда они сели в машину. – Я нормально выгляжу? Не хочу, чтобы твоя мама подумала, что я не подхожу тебе.

Ясно-голубые глаза Кейн лучились лаской.

– Ты прекрасно выглядишь, разве это не очевидно?

– Просто я очень хочу им понравиться.

Кейн вышла из машины и открыла перед Эммой дверь, потом нагнулась и погладила любимую по щеке.

– Как думаешь, ты мне подходишь?

– Я всей душой надеюсь, что да.

– Так вот, это и есть самое главное.

Не успела Кейн договорить, как открылась дверь и выбежала Мари. Она обняла Кейн со спины и, взглянув на Эмму, застенчиво проговорила:

– Привет. А с тобой мы обязательно подружимся.

Эти слова убедили Эмму в том, что Кейн была права. И, может быть, природа не наделила Мари умом, который созрел бы подобно любому другому, но сердце ей досталось золотое. Эмма взглянула в глаза Мари, синие, как у Кейн, и сразу почувствовала симпатию к этой девочке, в которой души не чаяла ее любимая женщина. Вот только в этих волшебных глазах не было того блеска, обещающего подвох, что всегда был в глазах Кейн.

***

– А помнишь тот день, когда ты познакомила меня с Мари? – Эмма убрала за ушко непослушный черный локон, но он снова упал на лицо Кейн. Эмма пригладила его.

– Я помню, как вы чудесно поладили.

– А знаешь, почему так получилось?

Кейн покачала головой, а Эмма, прежде чем ответить, поцеловала ее в лоб.

– Потому что Мари сказала мне одну вещь, которую я буду хранить в своем сердце всю свою жизнь.

– Какую?

– Она сказала, что ты нашла человека, который полюбил тебя сильнее, чем она. И что это мое счастье.

– Почему? – Кейн повернулась так, чтобы видеть лицо Эммы. Этой истории она никогда не слышала.

– Я могла ничего не бояться, потому что ты сделаешь все, чтобы защитить меня.

Эмма поняла, что задела Кейн. Чтобы осознать, насколько мудрыми оказались слова Мари, нужно было произнести обе части этой важной фразы.

– Ты правильно ее воспитала. И не важно, что она так отставала в развитии. Она понимала больше, чем тебе кажется. Еще она сказала, что ты не можешь разорваться и… что иногда случаются ужасные вещи. А когда так и произошло, ты все-таки продолжала любить меня, и не хотела, чтобы все это случилось. Просто иногда так бывает, – продолжила Эмма.

– Но она не заслужила того, что с ней сделали.

– Не заслужила. Но это не твоя вина. Ничего бы не случилось, если бы ты знала. Любовь моя, это же самое важное. Если бы ты только знала. Но ты не могла знать, поэтому хватит казнить себя. То, что произошло с Мари, произошло только потому, что Дэнни на голову больной ублюдок, – Эмма приникла к Кейн, прислонилась к ее виску своим. – Знаешь, иногда я хочу, чтобы это на мне Дэнни выместил свое желание причинять боль. Может быть, это спасло бы ее.

– Никогда не говори так. Даже, несмотря на то, что я потеряла Мари, я благодарю все святые силы, что нам не приходится жить со всей болью, что могла принести та злополучная ночь.

– Я рада, что у тебя такое чувство, но я хочу, чтобы ты простила себя за Мари, – Эмма обняла Кейн за колени, приняв удобную позу, чтобы смотреть любимой в глаза. – Хотя бы попробуй.

– Попробую.

– И пообещай мне еще кое-что.

– Говори.

– Я хочу, чтобы Джино Бракато прошел через ту же боль, что он причинил Мари. Она была твоей сестрой, а значит, она была членом моей семьи. Уж не знаю, что было с Дэнни, и мне нет дела до того, что случилось со Стефано, но вот Джино заслуживает страданий.

Кейн обняла Эмму.

– Спасибо за эти слова. Но я не хочу, чтобы тебе стали известны вещи, с которыми тебе трудно будет жить. Я слишком дорожу твоим покоем и рада, что тебе еще не пришлось пойти на сделку с дьяволом. Потому что, поверь мне, у него высокие ставки по кредитам.

– Кейн, не будь моралисткой.

Кейн улыбнулась.

– Я и не пытаюсь читать тебе мораль, любовь моя. Просто забочусь.

– Но ведь с этим желанием я могу жить, – Эмма подняла взгляд, в котором Кейн видела только искренность. – Невозможно прожить достойную жизнь, не учась на ошибках. Я унаследовала от матери этот подход к жизни: «есть только черное и белое, правильное и неправильное, уместное и неуместное». Когда я встретила тебя, когда я в тебя влюбилась, все же продолжала думать, что ты зарабатываешь ужасными вещами.

– Но так и есть. Это ужасно в глазах закона.

– И что же? Этот специальный агент Кайл должен был представлять закон, и посмотри, что из этого вышло! Сейчас я понимаю, что ты не станешь просто так причинять боль людям, которые никому зла не делали, разве что бегали от налоговой, – Эмма приложила пальчик к губам Кейн, она хотела договорить. – И еще… Ты знаешь, когда можно мстить за тех, кого ты любишь, а это значит, что никакая ты не ужасная.

– Вот это перемены, – пробормотала Кейн, несмотря на то, что Эмма все еще держала пальчик поперек ее рта.

– Просто это правда, милая. Жизнь Мари значила больше, чем жизнь Джино. Так что нельзя спустить ему с рук то, что он сделал.

– Этому не бывать. Клянусь на толстой стопке Библий.

Кейн не успела продолжить, как зазвонил, вращаясь, мобильный на тумбочке у кровати. Этот номер Кейн держала в тайне от большинства. Она сняла трубку.

– Кэйси. Нет, еще вовсе не поздно, не волнуйся, – Кейн притянула к себе Эмму, внимательно слушая, что ей хотели сказать. – Так, хорошо, утром разберусь с этим.

– Что-то не так?

– Просто странное приглашение. Тебе не о чем беспокоиться.

– Ладно. Давай тогда спать, – Эмма перекатилась поближе к Кейн. Им предстоял еще не один подобный разговор, она была уверена, да и Хэйден уже был достаточно взрослым для этого. «Мы сможем пройти все это, если только будем искренними друг с другом, – думала Эмма. – Любовь и честность смогут нас спасти».

Глава тридцать вторая

– Что сегодня было? – в глазах Меррик бушевало нетерпение, она хотела как можно скорее услышать ответ. Но Кейтлин, прежде чем ответить, налила себе виски, окинула Меррик долгим оценивающим взглядом, бросила в бокал два кусочка льда, потом плеснула еще виски.

– А ты обычно обсуждаешь с посторонними свою работу на Кейн? – Кейтлин осушила бокал и, поборов желание налить еще, бросила пиджак на подлокотник кресла и села. – Если да, то зря ты это, знаешь ли.

– Тебе обязательно быть такой язвой? – спросила Меррик.

– Послушайте, леди… Как бы мне ни нравилось подкалывать тебя, на настоящую дуэль у меня сейчас нет сил. Если тебя что-то так парит, то давай ты все уладишь с Кейн лично. Я ухожу спать, – Кейтлин поднялась и направилась мимо бассейна к небольшому дому для гостей, который Джэрвис любезно ей предоставил.

– Твою налево, – процедила Кейтлин, услышав звук шагов Меррик за спиной. – Чего еще?

– Я переживаю за Кейн и настаиваю на том, чтобы ты мне ответила, – Меррик прошла за Кейтлин в дом и встала, недовольно скрестив на груди руки. Не обращая на нее никакого внимания, Кейтлин убрала в шкаф пиджак и поставила в тумбочку туфли. Если на следующий день недавние события могли повториться, имело смысл выспаться, чтобы быть свежей и готовой ко всему. Она со вздохом легла, закрыв глаза.

– Ты не отвечаешь потому, что это я спросила, или у тебя такая дурацкая привычка игнорировать людей?

– Послушай, я понятия не имею, почему на это место Кейн выбрала меня, а не тебя. И вопросов не задаю. А если у тебя есть вопросы, жалобы, тревоги, то это, пожалуйста, к Кейн, наверх, она как раз ждет, что ее кто-нибудь побеспокоит. Но мы с тобой вовсе не друзья, и устраивать вечер откровений я не собираюсь.

Меррик смотрела, как Кейтлин разминала шею, словно под пальцами у нее был тугой узел.

– Так не пойдет. Это не общение. Может быть, начнем с чистого листа?

– Послушай, я уже сказала, мне очень жаль, что я заняла твое место рядом Кейн, но я не напрашивалась там оказаться. Так что, «начать сначала» неплохая идея. Если, конечно, это не значит, что от слов мы теперь перейдем к ножам и пистолетам, – заметила Кейтлин. – У меня есть водный пистолет, целая базука. И я не премину пустить ее в ход.

– Отлично сказано, – Меррик старалась придать своему тону небрежность, но от улыбки удержаться не смогла. – Да знаю я, почему мы так быстро поменялись местами. Просто я этому отнюдь не рада. Кейн же сказала, что хочет для Эммы лучшей охраны.

Кейтлин перестала разминать шею, открыла глаза, остановив на Меррик хмурый взгляд.

– Да, а я не могу разорваться, поэтому спасибо, что приняла мои обязанности, – проговорила она. Увидев, что Меррик сделала такой жест, точно сдула дым со ствола пистолета, Кейтлин не выдержала и рассмеялась.

Кровать спружинила, когда Меррик присела возле Кейтлин, не отрывавшей от нее удивленного взгляда.

– Так ты мне расскажешь о сегодняшнем дне? – повторила Меррик, и Кейтлин с трудом удержалась от ехидного комментария, но вместо этого с почти профессиональной отстраненностью рапортовала о том, как именно умер Стефано и что тот успел сказать, прежде чем отправиться в мир иной.

Увидев слезы в глазах Меррик, Кейтлин была шокирована.

– Когда я только начала работать у Кейн, то понятия не имела, как быть с людьми… вроде Мари, и сторонилась их. Но она оказалось совсем не такой, какой я себе ее представляла. Мари могла легко найти подход к человеку, расположить к себе. Когда Кейн нашла ее в том виде, в котором они ее оставили, я умоляла позволить мне разобраться с Дэнни. Мне хотелось разрубить его заживо. Но я и представить не могла, что он пригласил туда ребят Бракато, – Меррик запрокинула голову и часто заморгала, чтобы унять слезы. – Тебе трудно далось его убийство?

– А почему ты спрашиваешь?

Меррик хотела было махнуть рукой, но оборвала жест:

– Просто мне показалось, что что-то не так.

– Да, мне нелегко пришлось, когда я выслушивала его рассказ об издевательствах над Мари. Он еще хвастался тем, что сам лично сжег ей соски сигарой. Меня трясло от злости. И убить его было для меня совсем не сложно. Жаль только, что это можно было сделать лишь один раз.

– Спасибо, что поделилась, – Меррик замялась, когда Кейтлин снова начала разминать шею. – Хочешь, я помогу?

– Спасибо, не надо.

– Вы способны угрожать только пистолетами Кэйси и Патрикам?

Кейтлин уперла руки в бока:

– По части Кэйси ты ответ знаешь. Но и Патрики никогда не сдаются без боя.

– Тогда вставай и снимай рубашку.

От этой команды по телу Кейтлин пробежала сильная дрожь. Но она лишь рассмеялась. По правде говоря, Меррик ее немного пугала.

– С пуговичками помочь? – осведомилась Меррик.

– Думаю, я справлюсь, – Кейтлин повернулась спиной, не особенно заботясь о том, чтобы проследить за реакцией Меррик. Лгать себе она не могла: у ее чувств не было будущего – Меррик любила Кейн. А это был просто массаж. К тому же, Кейтлин не хотела быть для Меррик «заменителем» той, которой уже давно было занято ее сердце.

Поначалу, когда Кейтлин только расстегнула рубашку и спустила ее немного, Меррик на какое-то мгновение почудилось, будто перед ней раздевалась сама Кейн. У них обеих были изящные, крепкие шеи, накаченные плечевые пояса… Но у Кейтлин на спине, по плечам и на бицепсах вился изысканный темно-синий орнамент. Татуировка была выполнена тонкими линиями и напоминала дизайн древних лат. Меррик начала массировать чуть ниже шеи, в центре татуировки, продвигаясь в стороны, к ее краям.

Кейтлин вздрогнула и проговорила:

– Воины в древней Ирландии наносили себе клановый орнамент перед тем, как идти в бой. Это значило, что их будет хранить дух семьи. Каждый, кто хотел, и кому доставало отваги взять в руки оружие и идти на врага, получал право сделать такой рисунок.

Меррик провела кончиками пальцев по плечам Кейтлин, но та не реагировала.

– Я такого не читала в книгах по истории, но бабушка Кэйси рассказывала нам многое, когда мы были детьми.

– Твоя бабушка была мудрой женщиной, и ей удалось привить вам уважение к традициям, – Меррик нежным движением побудила Кейтлин перевернуться на спину, но старалась не смотреть в сторону потрясающей обнаженной груди. – Прости, что я была такой сучкой. Я же вижу, что ты о Кейн очень заботишься.

– Дьявол, неужели я слышу извинения от всемогущей Меррик?

Вопрос был легким, и Меррик даже не попыталась возразить, хотя чувствовала, что Кейтлин удалось задеть за живое. Меррик удивлялась, как могла она допустить такое, удивлялась своей податливости.

– Скажи, когда ты смотришь на меня, что ты видишь?

– В каком смысле?

Кейтлин притянула Меррик к себе и схватила за ворот свитера:

– Ты ведь видишь копию того, что не может стать твоим, так?

– Нет. Я вижу… просто тебя, – ответила Меррик.

– Давай, милая деточка, еще пару раз так удачно соврав, ты сможешь оказаться там, где тебе совсем не хотелось бы.

– Например?

– В моей постели, – ответила Кейтлин. – И куда только дьявол тебя заведет после этого, неизвестно.

Меррик провела рукой по талии Кейтлин. Кейтлин, как и Кейн, была высокой и крепкой, но Меррик видела и едва заметные отличия. Волосы у нее были темными, но не такого непроглядно-черного цвета, как у Кейн и детей. И, пожалуй, она была на пару сантиметров ниже ростом. Похожим был и низкий голос, от которого сердце Меррик начинало часто биться.

– Пусть это будет безопасное место. Думаю, это то, что я искала, – Кейтлин обняла ее, и Меррик почувствовала волны живого тепла, исходящие от ее тела. – А что искала ты, Меррик?

Она гладила упругие бока Кейтлин, а когда их губы встретились, Меррик отвечала на прикосновения со всей страстью.

– Мне нужна равная мне союзница, – Меррик отстранилась, но только чтобы приникнуть к вожделенным губам снова, едва закончив фразу. – Так насколько ты у нас усталая?

– Для того, что ты задумала, достаточно бодра, поверь, – ответила Кейтлин с готовностью. Она лишь немного кокетливо упиралась, когда Меррик притянула ее к себе за пряжку ремня.

– Тогда вперед, – Меррик вручила ей рубашку, которую только что велела снять.

– Зачем ты дразнишь? – проговорила Кейтлин, быстро одевшись.

– Я дразню? – Меррик медленно подошла к ней, и расстегнула на Кейтлин джинсы. Не прерывая игры взглядов, она засунула руку в ее узкую ширинку и, отодвинув трусики, зажала напряженный клитор двумя пальцами. Когда Кейтлин невольно застонала, Меррик ухмыльнулась. – Когда я чего-то хочу, я не дразню. Заруби себе на носу.

Она сжала еще крепче, и Кейтлин закатила глаза.

– Чего ты хочешь? – тяжело задышала Кейтлин.

– Довести до того, что ты начнешь умолять трахнуть тебя, – Меррик убрала руку. – Но сначала помоги мне раздобыть подарок для Кейн.

– Сейчас?

– Чем быстрее мы разберемся с нашим небольшим делом, тем быстрее переключимся на всякие удовольствия, – стоило Меррик поднести к губам пальцы, которые только что побывали в трусиках Кейтлин, как та оделась и собралась, уложившись в нереально короткое время, достойное Книги Рекордов Гиннеса.

– Все, пошли, – Кейтлин надела кобуру и открыла дверь перед Меррик. – В таком состоянии я угрохаю любого, из-за кого придется задержаться.

– Вот и прекрасно, милая моя, потому что, если нам повезет, это было бы очень кстати, – Меррик нехорошо улыбнулась. Она была готова отвести Кейтлин в ад, а потом обратно в теплую постель.

Это была ночь заключения союзнических соглашений.

Глава тридцать третья

За завтраком Кейн была мрачнее тучи. Она не притронулась к еде, а только мерно стучала пальцами по столу. Эмма чувствовала, что это было затишье перед бурей.

– Разве я об этом просила? – ее голос звенел от злости. Она подняла с колен левую руку так, чтобы видно было то, что находится в ее ладони.

– Нет, – ответила Кейтлин, она стиснула плечо Меррик, точно удерживая ее на месте, когда Кейн подалась вперед, занимая, казалось, все пространство кухни. Меррик стало трудно дышать.

– Тогда какого хрена вы это сделали? – звякнула, подпрыгнув, вся посуда, когда Кейн ударила кулаком по столу и повысила голос. Эмма подвинула к ней чашку кофе и встала у Кейн за спиной, положив ей руки на плечи, пытаясь успокоить супругу.

– Просто мы подумали, – начала Кейтлин, пока Кейн не накинулась на нее.

– Никто не платит вам за то, чтобы вы думали, тем более я. Мне нужно, чтобы вы делали только то, что я прошу. И все. Если вас не устраивает, убирайтесь с глаз моих.

Дата добавления: 2015-09-05