Глава 6 Новая надежда

В Большом театре давали громкую премьеру — первую в России за не вспомнишь уже, сколько лет религиозную мистерию. Инициативу создать такой спектакль выдвинул приехавший из провинции молодой режиссер Карен Богостьян, и его предложение нашло горячую поддержку как в художественном совете театра, так и в Министерстве Культуры. «Сейчас, когда страну раздирает на части сатанинская смута, когда на театральной сцене сплошь матерятся и совокупляются, самое время для таких постановок», — решили в кулуарах, и Богостьяну дали зеленый свет. На премьеру были приглашены высшие лица государства — в том числе и Патриарх Русской Православной Церкви. Несмотря на огромное количество архиважных дел, владыка сумел найти время, чтобы посетить многообещающий спектакль, повествующий о Воскресении Христа.

В антракте сопровождавшие его люди разбрелись кто куда — кто пошел проветриться, кто — выпить воды в театральном буфете. На некоторое время первосвященник остался в ложе один…

Этим не преминул воспользоваться странного вида господин, который купил билет на спектакль, но на протяжении всего первого акта не входил в зрительный зал. Зато он проследил, в какую ложу направится Патриарх со своей свитой, и теперь терпеливо ждал, когда сможет осуществить свой замысел. Убедившись, что из ложи вышли все, кроме одного, высокий грузный старик в изысканном черном костюме, опираясь на трость, двинулся по направлению к приоткрытым дверям.

— Приветствую, владыка, — промолвил он, заняв место иерея Макария по правую руку от Патриарха.

— Ты?! — изумился тот. — Изыди!

— Не изыду, — улыбнулся неожиданный собеседник. — Ты прекрасно знаешь, что я не тот, на кого это может подействовать.

— Ты противен мне, — первосвященник демонстративно перевел взгляд на пустовавшую сцену. — Уйди.

— Мне тоже не так уж радостно находиться рядом с тобой, — вздохнул человек в черном. — Но так уж получилось, что сегодня мы с тобой преследуем одни и те же интересы.

— Что? — Патриарх повернулся к нему. На лице владыки появилось что-то наподобие усмешки. — Что общего может быть у Русской Православной Церкви и у… — владыка запнулся, словно слово, которое он хотел произнести, было скверным или запретным.

— Что общего, ты спрашиваешь? — старик, напротив, перестал улыбаться. — Что ж, объясню. Нежелание отдать страну, в которой мы все живем, на растерзание кровавым псам Сатаны — вот что общего у нас с тобой, пастырь.

— Разве ты не один из тех, кто всегда этому потворствовал? — приподнял седую бровь Патриарх.

— Представь себе — нет, — гордо вскинул голову его визави. — Да, я в свое время приложил немало усилий, чтобы ослабить ваше влияние, но, поверь, цель я перед собой ставил совсем иную. Благую цель, хотя ты, конечно, с этим не согласишься. Открыть людям глаза, сделать так, чтобы в головах у них звучал подлинный голос Бога, или хотя бы собственные мысли, а не ваш колокольный звон — вот, к чему я стремился. А он — тот, с кем ты ведешь войну — не хочет ничего, кроме неограниченной личной власти. Миллионов золотых слитков в подземных сокровищницах. Тысяч юных наложниц для извращенных плотских утех. Легиона послушных рабов, возводящих статуи и крепости в его честь.

— Что? — насторожился Патриарх. — О ком это ты? Мы пытаемся выдавить с улиц обезумевшую сатанинскую орду. Наши люди, православные священники и монахи, гибнут и отправляются в тюрьмы. А ты сейчас говоришь о каком-то одном человеке, который стремится к власти. Или… или ты знаешь, кто за всем этим стоит?! — сейчас владыка Церкви говорил уже не так надменно, как в самом начале их диалога.

— Да, — лукаво прищурившись, кивнул сидящий рядом человек. — Я знаю.

— И кто же это?

— Боюсь, мне ты не поверишь, даже если я пройду через епитимью^[2], — печально вздохнул старый мужчина в черном костюме. — Но есть один человек, услышав то же от которого, ты уже ни в чем не усомнишься.

— Так приведи его! — владыка начал терять терпение.

— Увы, это невозможно, — развел руками собеседник. — Но я могу привести тебя к нему. Это твой друг, иеродьякон Амвросий.

— Амвросий? Но как ты можешь привести меня к нему? Он умер два года назад! Ты хочешь убить меня? — Патриарх потянулся к стоявшему рядом посоху.

— Успокойся, — мягко молвил человек в черном. — Тело Амвросия мертво, но душа его бессмертна. И она уже давно пытается вернуться, чтоб рассказать всю правду. Но только ты и твои люди никогда не сможете этого услышать, просто потому что считаете подобное грехом.

— Так что ты предлагаешь?

— Я могу помочь душе Амвросия вернуться с того света и сказать тебе то, что он не успел сказать два года назад. Для этого мы с тобой должны прямо сейчас поехать на его могилу.

— А, чтоб ты провалился, нечестивый колдун! — в сердцах воскликнул Патриарх. Но он все же начал медленно подниматься с кресла — значит, решил-таки согласиться на прозвучавшее предложение. — Неужели мне придется лично наблюдать такое греховодство, чтобы узнать всю правду?!

— Придется. Или же придется поверить мне на слово.

— Ну уж нет! — сердито молвил Патриарх, вставая. — Идем!

Иерей Макарий в это время находился в театральном буфете. Отстояв небольшую очередь, чтоб заказать два бутерброда с зеленью и стакан воды, он занял место за одним из столиков, напротив плазменного телевизора, включенного на Первый канал. Там как раз шло повторение утреннего политического шоу с участием одного из кандидатов в Президенты. Утром Макарий был занят в храме, и посмотреть этой передачи не смог.

— Геннадий Алексеевич, каковы основные пункты вашей предвыборной программы? — ослепительно улыбаясь, спросила у гостя ведущая программы.

— Мне не хотелось бы лишний раз напоминать уважаемым избирателям о страшной беде, что постигла нашу любимую Россию в последние годы, — сказал Райшмановский. — Но без этого, увы, не обойтись. Нашествие сатанистов. Вот она — та ужасная язва, излечить которую до сих пор не смогла сегодняшняя власть. Людей убивают прямо на улицах, детей насилуют на глазах у родителей прямо в домах! Так жить нельзя. Поэтому на сегодняшний день основным пунктом моей программы является не что иное, как бескомпромиссная и беспощадная борьба с этими врагами рода человеческого. И лишь после того, как мы покончим с ними, можно будет задуматься о том, что нам делать дальше. Думаю, в этом многие со мной согласятся. Ну не можем мы заниматься освоением дальнего космоса или развитием нанотехнологий, когда под самыми нашими окнами творится такое непотребство!

«А ведь толково рассуждает, — думал Макарий, пережевывая свой скромный ужин. — Именно такой Президент и нужен России. Он не боится открыто говорить о проблемах, не боится даже, что сатанисты могут попытаться его убить. Они в последнее время очень большую силу набрали», — иерей горестно вздохнул, — «Несмотря на все наши усилия».

— Много лет назад вы ненадолго примкнули к националистическому движению РНЕ и сделали ряд острых выпадов в адрес людей кавказской национальности, — продолжила интервью телеведущая. — Что сегодня вы можете сказать о своем отношении к… Боже, что это?!

Мирный диалог сменился грохотом и матерными выкриками. Распахнув ударом ноги входную дверь, в студию ворвался плечистый парень с заплетенными в многочисленные косички черными волосами и серьгой в ноздре. Вслед за ним вбежали еще двое — также вполне определенного вида. Незваные гости были вооружены бейсбольными битами и арматурными прутьями.

Иерей Макарий выронил второй бутерброд, от которого не успел еще даже откусить.

— Вот он где! — указывая на Райшмановского, закричал на экране волосатый лидер сатанинской троицы. — Покончить, значит, с нами решил, гаденыш? Да это мы сейчас с тобой покончим! Вали его, братва! А потом и дамочку приласкаем! — дьяволопоклонник скользнул маслянистым взглядом по соблазнительной фигуре теледивы.

Это было уже сверх всякой меры. Варвары распоясались настолько, что не побоялись ворваться в останкинскую студию в тот самый миг, когда там находился обещавший разобраться с ними кандидат в Президенты! «Если действующая власть и после этого ничего не предпримет, завтра я пойду на выборы и отдам свой голос за Райшмановского, — подумал иерей. — Если, конечно, он выжил».

Сатанисты дернулись было в сторону депутата, но Геннадий Алексеевич не спасовал. Он, не вставая из-за стола, быстро сунул руку под полу пиджака, выхватил травматический пистолет и произвел выстрел в бедро ближайшему из бандитов. Еще один дьяволопоклонник получил резиновую пулю в локтевой сгиб. Схватившись за ушибленные места и выронив оружие, оба парня повалились на пол. Третий их сообщник струсил и бросился к выходу, но там его скрутила подоспевшая охрана.

Глаза ведущей были в этот миг похожими на блюдца. Но они расширились вовсе не от ужаса, а от восхищения. Ведь ничего подобного в Останкино не происходило аж с 1993 года. Такой инцидент был для девушки настоящим подарком судьбы и сулил ее программе небывалый рейтинг.

— Вот так я предлагаю разрешить этот наболевший вопрос, — сказал Геннадий Райшмановский, пряча пистолет. — Однако, в большинстве случаев против них, конечно, следует использовать не резиновые, а настоящие патроны.

В студии появились полицейские. Сатанистов заковали в наручники и вытолкали прочь. На этом передача закончилась — как оказалось, ее повторяли не полностью, а лишь самый острый, кульминационный момент.

Но и этого хватило, чтобы просторный буфет Большого театра взорвался аплодисментами. «Рай-шма-нов-ский! Рай-шма-нов-ский!», — дружно скандировали люди, которые тоже толком не знали, смогут ли они живыми добраться до дома после сегодняшней премьеры.

В этот миг раздался звонок, извещавший о скором начале второго акта мистерии. Иерей Макарий поднял с пола бутерброд, который он уронил две минуты назад, завернул его в салфетку и положил на тарелку. «Негоже мусорить в храме искусства», — подумал священнослужитель, вставая и направляясь к выходу из буфета. Он не хотел опаздывать на второй акт — такая недисциплинированность могла бы вызвать недовольство Патриарха.

Каково же было удивление Макария, когда, подойдя к дверям патриаршей ложи, он обнаружил там, пребывавшими в крайней степени растерянности, всех своих спутников, сгрудившихся снаружи, подле дверей.

Всех, кроме самого владыки…

Дата добавления: 2015-09-01