Саммари: На седьмом курсе жизнь Гарри меняется в мгновение ока. 9 страница

Драко жутко злился на Дамблдора, поставившего его в такое положение. Совсем не так он представлял себе воссоединение с любовью всей его жизни. Ему оставалось только отвести глаза, и пристыжено признать:

— Да, думаю, твоя точка зрения тоже имеет право на существование, — тут он посмотрел на Гарри и добавил. — Но, правда в том, что ты нужен нам. Без тебя погибнут многие невинные люди, в том числе и дети. Пожалуйста, Гарри, хотя бы подумай…

Мольба на лице Драко пошатнула уверенность Гарри больше, чем все сказанные до этого слова:

— Я не знаю, что тут ответить. Если бы речь шла только обо мне, возможно, я и вернулся бы. Но у меня двое детей, которые для меня — все. И я обещал им детство, которого не было у меня самого, а если я буду в Шотландии, или погибну, то не смогу выполнить обещание.

— Ты можешь привезти Мэтью и Эвана с собой в Хогвартс. У них будет полно нянек, которые будут присматривать за ними днем и ночью — когда потребуется.

Скепсис на лице Гарри был очевиден — ему только что сказали, что щиты вокруг Хогвартса того и гляди рухнут, а теперь ему предлагается привезти туда детей?

— Подвергать даже малейшему риску Мэтью и Эвана я отказываюсь. Ничего о другом мире они не знают, и я не вижу причин для подобного знания.

Сердце Сириуса сжималось при виде крестника, которому было почти физически больно представлять, что его сыновьям может грозить опасность. Подойдя к стулу Гарри, он присел рядом, заглядывая ему в глаза снизу вверх:

— Гарри, мы даже не сомневаемся в том, как важна для тебя семья. Может, лучше будет оставить их здесь, пока все не закончится? — Сириус чувствовал, что сейчас представился единственный шанс что-то сделать. — Прежде, чем ты примешь окончательное решение, подумай вот о чем — с тех пор, как началась вторая война с Волдемортом, он убил больше двухсот детей магов, которые еще не были достаточно взрослыми, чтобы учиться в Хогвартсе. Их было больше двухсот — таких же детей, как Мэтью и Эван. Они никогда не вырастут, никогда не пойдут учиться в Школу Магии и Чародейства, никогда не влюбятся и не заведут семьи. Я даже не знаю, сколько погибло магглов… Знаю только, что их было еще больше. У нас нет никакого права просить тебя о чем-либо, но, пожалуйста, подумай над тем, чтобы вернуться. Сейчас у нас около тысячи детей, потенциально могущими стать волшебниками. Но они не станут, если ты не поможешь нам.

Трогательная речь Сириуса никого не оставила безучастным. Гарри так сильно напрягся, что его рука, лежащая на плече крестного, дрожала:

— Сириус, прости меня… Прости, что я так отвратительно вел себя с вами со всеми. Пожалуйста, пойми меня в одном — я должен в первую очередь думать о своей семье. Послушайте, — обратился он ко всем. — Сегодня я ничего не скажу, потому что мы все больше, чем вымотаны. Мне нужно подумать. Слишком много для одного дня, а я совершенно не был к этому готов, так что хочу подумать спокойно. Если вы согласитесь задержаться на день или на два… Я ничего вам не обещаю, но через пару дней точно дам ответ.

Наблюдая за Северусом, согласно кивающим Сириусу, Драко облегченно вздохнул. Ответ Гарри был явно лучше, чем просто «нет», ожидаемое ими. И еще Драко подумал о том, что даже если Гарри не согласится помочь, то ему хотя бы удастся несколько дней провести рядом с ним и сыновьями. Пусть и на расстоянии.

Глава 13

Драко вошел в выделенную ему комнату и огляделся. Уютная, с красивой мебелью — огромной двуспальной кроватью, комодом с большим зеркалом, стенным шкафом и мягкими креслами. Тут же были двери, ведущие в ванну и туалет. Окна, которые Драко сразу открыл, чтобы слышать рев океана, выходили на бассейн и пляж. Вдыхая соленый воздух, он расслабился — было что-то завораживающее в том, как волны медленно накатывались на берег, а затем плавно устремлялись назад, чтобы опять вернуться. И снова, и снова… Его поразила вдруг мелькнувшая мысль, о том, что в доме Гарри он, наконец-то, чувствует себя на своем месте. И тут же нахлынуло раздражение, все возраставшее от твердого понимания, что все это временно. Вскоре ему придется покинуть этот мирный оазис и вернуться на войну, которая неумолимо разрушала его дом. Единственный остававшийся вопрос звучал так — вернется он один или с Гарри и семьей?

Отойдя от окна, Драко прошел по комнате и направился в ванную. Перед сном ему очень хотелось принять душ.

* * *

Было поздно, очень поздно, но уснуть Гарри никак не удавалось. В сотый раз перевернувшись с боку на бок, он снова не смог устроиться в своей большой мягкой и обычно такой удобной постели. В голове все еще шла работа над сведениями, которые он получил сегодня, точнее, уже вчера, потому что сейчас было далеко за полночь. Просто удивительно, насколько изменилась его жизнь с тех пор, как он последний раз покинул эти простыни — а ведь это случилось только вчерашним утром. Эмоции, которые Гарри весь день держал под контролем, теперь яростно рвались наружу. Основными были ненависть, боль и разочарование, к которому примешивались беспокойство, волнение, ответственность и даже… даже любовь. Гарри не был уверен, как реагировать на последнее чувство.

Устав ворочаться, он решительно встал, натянул на себя синий халат и тихо выскользнул из комнаты, направившись на третий этаж. Открыв дверь в одну из гостевых комнат, Гарри зашел вовнутрь. О том, что гость проснется, он не волновался — немного раньше он наложил на всех сонное заклинание, чтобы визитеры не вздумали бродить ночью по дому и случайно не наткнулись на что-нибудь совсем их не касающееся.

Бесшумно ступая по ковру, Гарри подошел к кровати и замер — увиденное почти лишило его дыхания. Гарри тихо стоял, не в силах двинуться, наслаждаясь видом «спящей красавицы». Как же было хорошо увидеть, что мелкие морщинки, наверняка образовавшиеся от постоянного стресса, полностью исчезли, когда Драко расслабился во сне.

Сила собственных чувств поразила Гарри. Невероятное ощущение — понимать, что отец его детей сейчас здесь, с ним, в его доме. Мирно спит… Как часто он мечтал о таком!

Он знал, что ему всегда будет нравиться этот мужчина — ясно ведь, что он обязан Драко жизнью, тот вытащил его из тюрьмы. Но вот понимание, что он чувствует что-то еще, помимо заботы и благодарности, стало открытием.

Гарри все еще его любит. Любит так, как никогда и никого не любил. Вот только тот бросил его. Бросил одного.

Гарри мысленно сражался с доводами, приведенными Драко, когда тот говорил, что должен вернуться назад, в Англию. И он, конечно, понимал Драко — умом. Черт, да он сам бы на его месте поступил так же!

Но в глубине души жил протест. После того, как они занимались любовью, после того, как подарили друг другу самих себя, Драко выбрал не его! Он выбрал что-то другое — судьбу магического мира. Да, конечно, Гарри понимал, что эгоистичен до предела, ну и черт с ним. Он отдал этому миру все, и взамен ничего не получил.

Нет, ничего — это еще мягко сказано. Он получил полтора года Азкабана — вот чем его отблагодарили. Неужели теперь он не может иметь что-то только для себя? Почему Драко не смог понять его и остаться с ним?

Стоя над спящей любовью всей своей жизни, Гарри принял решение. Хорошее или плохое — время покажет. Теперь Гарри знал, что ему делать. Движением, которое напомнило ему о сыновьях, он убрал прядь волос со лба Драко и прижался губами к теплой гладкой коже.

— Спокойной ночи, любимый, — шепнул он, и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, возвращаясь в комнату в надежде хоть немного поспать.

* * *

Завтрак прошел довольно странно. Пять человек, которые просто не знали, что сказать друг другу. Близнецы уже поели на кухне вместе с Нолой, а Николь решила присоединиться к мужчинам в столовой. Драко четко настроился выяснить, какие отношения связывают Гарри с девушкой — уж больно комфортно им было в обществе друг друга. К немалому огорчению Драко.

За чаем Гарри сообщил всем, что на утро у него назначена репетиция с группой. Они собирались выпустить новый диск, и теперь им осталось записать всего пару песен. Предупредив, что до обеда его не будет, Гарри одним глотком допил свой кофе и вышел из столовой.

Ждать, чтобы поговорить с Гарри наедине, Драко больше не собирался, так что он быстро поднялся и последовал за брюнетом. Его удивление было искренним, когда кто-то схватил его за руку и помешал выйти за Гарри. Холодно посмотрев на руку, удерживающую его, он кашлянул и процедил:

— Если вы не возражаете…?

— Вообще-то, возражаю. И довольно серьезно. Думаю, что пора кое-что прояснить, — рявкнула Николь, нимало не смущенная надменным тоном Драко.

Кинув последний взгляд на удаляющуюся спину Гарри, Драко, с плохо скрываемой брезгливостью, уставился в лицо очередному препятствию, стоявшему между ним и мечтой его жизни:

— Ну, выкладывайте. Что вам нужно?

Северус и Сириус синхронно откинулись на стульях, словно разом решив, что это одна из тех сцен, которые точно не стоит пропускать, и теперь с любопытством наблюдали за тем, что вот-вот должно было перерасти в довольно занимательную беседу.

— Для начала… Мистер Малфой, я хотела бы знать, каковы ваши намерения по отношению к Имрису, или… как вы его называете — Гарри?

К такому прямому вопросу Драко совершенно не был готов.

— С чего вы решили, что я буду обсуждать с вами личные дела? — спросил он, изогнув бровь.

— Потому что, дорогой мой, если вы это сделаете, то многое сможете выиграть, а если нет — потеряете семью.

— Простите… что? — Драко показалось, что он ослышался.

— Если вы не против, давайте посмотрим на все с моей стороны. Что магический мир дал Гарри, кроме боли — с самого момента его рождения? Сначала темный маг сделал его сиротой, убив родителей. Затем другой маг — нет, не родственник, и не хороший друг — принял решение отдать Гарри в семью сестры его матери. В ту самую семью, где не выносили даже упоминания о магии, и, конечно же, перенесли неприятие на ребенка, который был подкинут им под дверь с коротенькой запиской. Все десять лет, пока Гарри рос, этот волшебник даже не удосуживался навестить его, чтобы проверить, как ему живется. Хорошо, он был очень занят, но и никто другой не пожелал убедиться, что о Гарри хотя бы нормально заботятся! — Николь сделала паузу и решительно добавила. — Я только начала… Мне продолжать?

— Не думаю, что это необходимо. Дальнейшее я знаю сам, — раздраженно указал Драко, взбешенный тем, что женщина, похоже, собралась защищать Гарри… от него! — Интересно, каким образом мои секреты помогут мне сохранить семью?

— Кто-нибудь говорит о сохранении семьи, мистер Малфой? Я даже не знала, что вы считаетесь ее членом. И, тем не менее — уверена, вы уже поняли, что Гарри и я очень близки. Довожу до вашего сведения, что меня он считает единственным настоящим другом. И мне единственной — доверяет. Потому что я никогда его не предавала. А теперь представьте, что будет, если я стану настаивать, что вам и вашим друзьям пора валить отсюда в вашу туманную Англию.

— Я не предавал его, — угрожающе заметил Драко.

— Может быть… Но вы его бросили, — указала Николь.

Драко еле удержался от искушения поддать девчонке, которая посмела так с ним разговаривать. Да еще требовать отчета! Глупую дурочку спасает только то, что она, по-видимому, не знает, с кем имеет дело. Они не только член внутреннего круга Волдеморта. Он — Малфой!

— Послушайте, Драко, я буду с вами откровенна. Я люблю Гарри, и очень люблю его сыновей. Провалиться мне на этом месте, если я позволю хоть кому-нибудь из вас снова причинить им боль. Мы — семья. И если вы хотите стать частью этой семьи, вы должны заслужить это право, а значит, вам придется пойти на кое-какие жертвы.

Увидев, как побледнел Драко, когда она сказала, что любит Гарри, Николь подавилась смешком. Но, не желая доставлять Гарри еще больше проблем, она решила пояснить:

— Прежде, чем вы захлебнетесь от ревности — нет, Гарри и я никогда не были любовниками. Прямо скажу — не потому что я не пыталась. Просто он не был заинтересован в подобных отношениях — ни со мной, ни с кем-либо еще. Я всегда догадывалась, что он ждет кого-то… Мы очень близки, но о втором отце близнецов он всегда отказывался говорить. Долгое время я считала, что между вами произошла грандиозная ссора, но однажды вечером, когда Гарри немного выпил, я умудрилась разговорить его. В тот вечер он рассказал мне все, но с тех пор никогда больше не говорил на эту тему.

— Вы и ваши так называемые друзья причинили ему настолько сильную боль, что мне пришлось собирать его сердце по кусочкам. И я не собираюсь убеждать его принять вас с распростертыми объятьями только потому, что вы наконец-то узнали, что пропустили.

Услышав, что Гарри и эту женщину не связывают сексуальные отношения, Драко вздохнул от облегчения, на радостях решив забыть о ненависти к Николь. Действительно, если посмотреть на все с ее точки зрения, то все именно так и было — она помогала ему во время тяжелой беременности, она принимала роды, потом ухаживала за детьми, укладывала их спать, вытирала слезы, когда им было грустно, или когда они были напуганы… Драко даже почувствовал что-то похожее на пристыженность.

Решив, что если у него есть хотя бы один шанс остаться с Гарри, то нужно принять и Николь, и ее роль в жизни семьи, Драко протянул ей руку:

— Возможно, я удивлю вас, но я согласен с вашими словами. Не хочу углубляться в детали наших с Гарри отношений, потому что и сам понятия не имею, какими они будут. Я знаю, какими хочу их видеть, но поскольку пока их нет, то и говорить не о чем. Тем не менее, я все же скажу, что сделаю все от меня зависящее, чтобы Гарри и детям снова не причинили вреда.

«Мерси», — подумала ошеломленная Николь, пожимая ему руку, — «похоже, он говорит правду». Но, несмотря на честность и открытость блондина, она не удержалась и вставила последнее слово:

— Для вашего же блага — надеюсь, вы говорите правду. Потому что если это не так, то вас не спасет даже сам Мерлин.

Не очень представляя, чем можно сейчас заняться — Гарри явно уже ушел, Драко переоделся в плавки, трансфигурированные из полотенца, и отправился к бассейну, ждать.

* * *

Гарри, как и обещал, вернулся к обеду — в очень хорошем настроении. Сразу после прибытия, взяв Мэтью и Эвана, он направился к бассейну, где присоединился к Драко, Сириусу и Северусу. Последние двое тоже решили, что прохладная вода — лучший способ спасения от жаркого летнего солнца.

Репетиция прошла великолепно, о чем Гарри счастливо всем сообщил. Оказывается, диск был почти записан, а выйти должен был в середине октября, чтобы к Рождеству музыкальные магазины успели его распродать. Таким образом, на запись им отводилось время до конца июля, но если группа продолжит в том же духе, то закончат они на две недели раньше.

Счастье Драко от возможности видеть собственных сыновей, мгновенно померкло, когда Гарри представил его близнецам как мистера Малфоя. Мальчики оказались вежливыми и воспитанными — ну, по крайней мере, первые пятнадцать минут. Но почти сразу Драко громко рассмеялся, наблюдая, как Гарри пытается одновременно поймать их обоих. Долго близнецы не продержались — вскоре к мужчинам подошел намокший Гарри, держащий в руках обоих проказников.

И все равно это было чудесно — просто сидеть и наблюдать за Гарри в роли отца.

Тем не менее, даже такого могущественный мага как Гарри легко обвели вокруг пальца два хитрых, упорных ребенка, каждому из которых не исполнилось еще и трех лет. Казалось, мальчишки без слов понимали друг друга.

— Интересно, все ли близнецы способны на подобное? — вслух поинтересовался Сириус.

Ему ответил Северус, сидящий на плетеном стуле:

— Если я все правильно помню, Блэк, такое удовольствие, как близнецы Уизли, учившиеся в Хогвартсе, прошло мимо тебя. Единственный хороший момент в том, что там сейчас больше не учат, как раз и заключается в отсутствии необходимости пытаться затолкать в головы этих двоих немного знаний. Меня бросает в дрожь, как только я начинаю представлять, на что будут способны эти двое — с их-то гремучей смесью генов Поттеров и Малфоев.

— Просто представь себе новое поколение Мародеров, — странно-задумчиво проговорил Сириус. — Они восхитительны, правда? — на риторический вопрос отвечать никто не собирался — все наблюдали за играющей в бассейне семьей.

Как только солнце начало клониться к закату, пришла Николь и забрала сопротивляющихся мальчишек в дом, чтобы помыть их перед ужином. Драко чуть кивнул крестному, намекая, что им с Сириусом тоже неплохо было бы уйти. Это была первая возможность для Драко переговорить с Гарри тет-а-тет, и он не собирался ее упускать.

— Эй, Гарри, не уделишь мне минутку?

Прекрасно понимая, что им необходимо хоть что-то прояснить в отношениях, Гарри кивнул:

— Хорошо, я только скажу Николь, чтобы они начинали ужинать без нас, а потом пройдем на пляж, ладно?

Не дожидаясь согласия Драко, Гарри повернулся и пошел на кухню.

Пытаясь успокоить внезапно расшалившиеся нервы, Драко нервно водил взмокшими ладонями по черным коттоновым шортам, и, не заметив, как подошел Гарри буквально подпрыгнул от легкого прикосновения — чтобы привлечь его внимание, тот осторожно тронул его за локоть.

Гарри явно удивился:

— Извини, я не хотел тебя напугать, — улыбнувшись, сказал он. — Уверен, ты не забыл, что пляж там, — махнув рукой, Гарри снял обувь и пошел по песчаной дорожке к океану, огибая дюны. Склонив голову, чтобы скрыть краску, прилившую к щекам, Драко тоже разулся и быстро последовал за ним.

* * *

Пляж был пустынным, кругом — ни души. Какое-то время они просто шли по берегу, вслушиваясь в шорох набегающих на берег волн и крики голодных чаек. Драко понимал, что влюблен в этот пляж. Ему здесь нравилось все — от нескончаемого бриза и соленого воздуха до ощущения теплого песка между пальцев ног. Когда он был маленьким, Малфои часто ездили по различным дорогим курортам. Драко помнил собственные походы на пляж, но ни один из курортов не был так красив, как тот, по которому он сейчас шел. «Думаю, что я так оценил именно этот пляж благодаря тихой компании, в которой оказался», — отметил он про себя.

Солнце опустилось так низко, что почти касалось воды.

Наконец Гарри остановился. Они сели на песчаную дюну, так близко, плечом к плечу, и все же — не касаясь друг друга, глядя на горизонт.

— Знаешь, ночами, похожими на эту, я иногда почти слышу, как шипит солнце, исчезая в море.

Вода перед ними переливалась ярко-красным, розовым, обжигающе-оранжевым, по мере того, как солнце опускалось все ниже и ниже.

— Мне кажется, я знаю, почему тебе здесь так хорошо. Тут спокойно и мирно. Я мог бы научиться любить это.

— Правда?

Напряженность вопроса застала Драко врасплох. Помедлив, чтобы собраться с мыслями, он внимательно посмотрел в лицо Гарри и мягко сказал:

— Да, Гарри, могу.

Если он ожидал ответной реплики, то ее не последовало.

— Мальчики — это настоящее чудо. Не знаю, как у тебя это получилось, но они удивительные ребята, Гарри.

— Спасибо, Драко, для меня твои слова много значат. Да, я задолжал тебе извинение.

— За что?

— Я должен был попытаться найти способ сообщить тебе об их рождении. Но в то время я был очень зол на тебя за то, что ты меня бросил. Я был одинок, мне нужно было растить детей — двоих, а не одного… И я боялся, что если ты узнаешь о них, то вернешься и попытаешься отнять их у меня.

Драко с шипением втянул воздух сквозь зубы:

— Ты действительно считаешь, что я мог бы так поступить? Намеренно заставить тебя так страдать?

У Гарри хватило совести покраснеть:

— Нет, я знаю, что ты бы так не сделал, но давай рассмотрим факты. Мэтью и Эван — наследники. Как по моей линии, так и по твоей, что автоматически ставит их на самую вершину магического общества. Наши состояния — твое и мое даже сами по себе сделали нас богатейшими людьми, и я даже думать не хочу, сколько денег у нас было бы, объедини мы их. Я верю, что ты не забрал бы у меня детей, но я совершенно не доверяю твоему отцу. А что если он узнает о них? Да он же слюной изойдет, как только поймет, что его внуки разговаривают на Парселанге. Я пытался успокоить себя мыслями, что ты уже наверняка женился, родил наследника и наши сыновья нужны тебе меньше, чем мне.

— Так вот чего тебе хотелось… Чтобы я забыл тебя и продолжал жить дальше?

— Нет… Если честно, я в этом не уверен.

Медленно подняв правую руку, Драко нежно коснулся щеки Гарри:

— Единственное, что важно — это то, чего ты хочешь сейчас.

Не в силах больше сопротивляться, Гарри прижался к его руке, чувствуя боль, расцветающую внизу живота. Он понимал, что дрожит, но ничего не мог с собой поделать — слишком много времени прошло с тех пор, как они были близки друг с другом, и теперь его тело реагировало на Драко жарким желанием. Осознание, что этот разговор между ними — возможно, самый важный в их жизни заставило Гарри отстраниться, чтобы заглянуть Драко в глаза. И там он увидел только безграничную любовь, такую же, как та, что жила в его сердце. Понимая, что ответ повлияет не только на их жизни, но и на жизни их детей, Гарри глубоко вздохнул.

— Я не знаю… не знаю, чего я хочу, — слабо прошептал он.

Глава 14

Его давно мучил один вопрос, поэтому, пока его собеседник не успел очухаться и настоять на более точном ответе, Гарри спросил:

— Ты, правда, имел это в виду?

Драко озадачено посмотрел на него.

— Имел в виду что, Гарри?

Внезапно почувствовав неуверенность, Гарри попытался отодвинуться от руки, которая нежно поглаживала его щеку.

— Все то, что ты написал в том письме. Ты тогда действительно это чувствовал?

Темно-серые глаза вспыхнули пониманием. Драко напрочь забыл о письме, что оставил для Гарри несколько лет назад перед возвращением в Англию. Той ночью, когда они занимались любовью и он лежал рядом с единственным человеком, которого любил, будучи уверенным, что в их жизни это в первый и последний раз, он понял, что либо уйдет сей же час, пока Гарри еще спит, либо не сможет уйти никогда. Написать письмо казалось единственной возможностью нормально попрощаться с человеком, который стал центром его маленького мирка. Он очищал свою душу перед Гарри, пусть даже Драко и не будет там, когда любимый прочитает его письмо.

— Каждое слово.

Чистая радость растеклась горячей лавой по венам Гарри в ответ на признание Драко. То письмо было для него величайшей драгоценностью, но его всегда беспокоило, что он никогда не слышал, как Драко произносит вслух ему эти три коротких слова. И сожалел, что ему так и не хватило смелости сказать их Драко.

У Гарри свело желудок, словно тогда, когда он нечаянно проглотил золотой снитч на первом курсе. Не зная, что ему делать: смеяться или плакать — темноволосый маг сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.

— Я чувствовал тоже самое, — признался он наконец.

Лицо Драко осветилось, когда он услышал произнесенное шепотом признание любимого. У Гарри перехватило дыхание. Все маски были сняты; больше не было барьеров и стен, за которые он так долго прятался. Улыбка блондина была такой искренней и такой сияющей, что на него практически больно было смотреть. Но казалось, что Гарри просто не в силах отвести взгляд от своего бывшего любовника. Внезапно его посетила мысль о том, что ему от жизни больше ничего не надо — только смотреть на Драко. Его глаза с восторгом блуждали по твердой линии подбородка, по его полным розовым губам, которые просто молили о поцелуе, по бледным щекам, слегка окрашенным румянцем, и по густым светлым ресницам, обрамляющим эти выразительные глаза. Он забыл, насколько красив Драко Малфой. Гарри с трудом оторвался от своего созерцания и заметил, что тот тоже изучает его лицо. Просто невозможно, чтобы Драко находил его таким же привлекательным, как он — слизеринца.

— Ну и, увидел что-нибудь, что понравилось? — Он ничего не смог поделать и подколол блондина. Даже при лунном сете, Гарри удалось заметить, как Драко покраснел еще сильнее. Быстро придя в себя, слизеринец умудрился отпарировать:

— Не могу сказать отсюда, придется мне ответить тебе утром.

Теперь настала очередь Гарри краснеть, и он почувствовал, как жар охватывает его лицо. Прежде чем он понял, что происходит, его прижали к твердой груди, обняли и держали, не отпуская. Запустив одну руку в серебристые локоны Драко, пока другая любовно поглаживала его спину, Гарри ласково поцеловал нежную кожу около уха. Он забыл, насколько мягкими и прекрасными могут быть волосы Драко под его руками.

Это было настолько правильным, как будто часть его самого, которую он так долго искал и не мог найти, наконец, вернулась. Как будто он только что попал домой. Чувствуя, как быстро бьется сердце Драко и тот дышит ему в ухо, Гарри знал, что его партнера тоже не оставила равнодушным их близость. Черноволосый мужчина еле-еле смог выдохнуть.

— О, боже, мне так тебя не хватало, — прежде чем Драко повернул немного голову и захватил его губы в чувственный поцелуй.

Его накрыло ни с чем не сравнимое ощущение того, как те самые губы, о которых он столько мечтал ночами, крепко прижимаются к его собственным. Вскоре эти губы стали более настойчивыми и требовательными. Гарри приоткрыл рот, приглашая Драко. Мягкие поцелуи превратились в более пылкие, и Драко вскоре пробовал, опустошал и заявлял о своих правах на него. Так долго отказывая себя в этом, сейчас он просто никак не мог насытиться.

Когда они, наконец, отстранились друг от друга, Гарри понял, что оба уже не сидят, а его каким-то образом прижали к холодному сырому песку, в то время как Драко лежит на нем сверху. Гарри не успел больше ни о чем подумать прежде, чем его припухшие губы снова были захвачены в плен. В этот момент для него больше ничего не существовало на свете: он скорее умрет, чем перестанет целовать блондина.

Дрожь наслаждения устремилась от соска, который осторожно ласкал Драко, вниз, к паху. Пальцы, поглаживающие его грудь, быстро сменились губами, которые только что исследовали его рот. Поняв, что Драко стягивает с него рубашку, Гарри начал торопливо проделывать то же самое с блондином. Вскоре его руки уже блуждали по гладкой коже спины Драко. Но этого было мало для Гарри, требовалось большее. Одна рука пробралась за ремень шорт Драко и сжала упругие загорелые ягодицы.

Драко нестерпимо хотелось полностью завладеть Гарри, и тогда он оторвался, наконец, от груди любимого с кубиками мускулов и снова начал его целовать, на этот раз еще глубже. Гарри почувствовал, как возбужденный член Драко прижался к его собственному, и он толкнулся вверх, давая им возможность потереться друг об друга. Кто-то застонал, но ни один из них не знал, кто именно.

Драко, казалось, что он в раю. Гарри был как живая вода для человека, который неделю плутал в пустыне. У Драко просто не было сил оторвать от него руки. Первый раз, когда они занимались любовью, оба совершенно осознанно подарили себя друг другу, и каждое движение было таким нежным, полным любви и заботы. Теперь же все совершенно по-другому.

Внезапно ему вспомнились слова Гарри. Как он ненавидел Драко за то, что тот занялся с ним любовью, а затем оставил. Было тяжело думать о чем-то еще, кроме теплого жаждущего тела под ним, тела мужчины, которого он любил. Драко знал, что, если он подождет еще чуть-чуть, пути назад не будет, что они с Гарри займутся любовью прямо здесь, на пляже. Неожиданно это ему не показалось таким уж заманчивым как несколько мгновений назад. Кто знает, что принесет завтрашний день? Есть все шансы на то, что Гарри решит остаться здесь в Калифорнии, и что тогда? Драко было плохо при мысли о том, что, занявшись любовью с Гарри во второй раз, он вновь будет вынужден уехать. Может быть, Гарри и смог его простить раз, но дважды? Он любил его слишком сильно, чтобы так с ним поступить, причинить ему такую невыносимую боль.

Дата добавления: 2015-07-25