Торжество. 1 страница

Стефани Майер

Сумерки

Моей сестре Эмили, без энтузиазма которой эта история, скорее всего, до сих пор не была бы закончена.

…а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь.

Библия, Ветхий Завет, Книга Бытие, глава 2 (стих 17)

Пролог

Я никогда всерьез не задумывалась о том, как именно хотела бы умереть, хотя причин за последние несколько месяцев было предостаточно. Но даже если бы все-таки задумалась, я не могла себе представить, что все выйдет именно так.

Не дыша, я смотрела через всю огромную комнату прямо в темные глаза охотника, который, в свою очередь, довольно смотрел на меня.

Но, без сомнения, умереть вместо того, кого любишь, кажется мне неплохим концом. Это даже благородно. Это того стоит.

Я знаю, что если бы не приехала в Форкс, то не столкнулась бы сейчас со смертью лицом к лицу. Но, несмотря на это, я не жалею о своем решении. Когда жизнь дарит тебе сон, который настолько превосходит все твои ожидания, нельзя обижаться, когда он в конце концов заканчивается.

Охотник дружелюбно улыбнулся и медленно двинулся вперед, чтобы убить меня.

Глава первая

Первый взгляд.

Мама везла меня в аэропорт на машине с опущенными стеклами. В Фениксе было около 30 градусов тепла, небо идеальное – ни облачка. В дорогу я надела любимую блузку – без рукавов, с белым кружевом - прощальный жест. С собой у меня была теплая парка.

На Олимпийском полуострове, на северо-западе штата Вашингтон, есть маленький городок Форкс, спрятанный под постоянным покровом облаков. Осадков там выпадает больше, чем на всей территории Соединенных Штатов. Именно из этого города, с его унылым вездесущим полумраком, моя мама сбежала вместе со мной, когда мне было всего несколько месяцев. Именно в этом городе я вынуждена была проводить по месяцу каждое лето, пока мне не исполнилось 14 - тогда я окончательно уперлась, так что последние 3 лета мой отец Чарли возил меня на 2 недели в Калифорнию.

И именно в Форкс я сейчас добровольно себя ссылаю, причем делаю это с огромным ужасом. Я ненавижу этот город.

Я люблю Феникс. Я люблю солнце и практически невыносимый зной, люблю этот энергичный, неугомонный город.

- Белла, - сказала мама (уже, наверное, в 1001-й раз) - Тебе не обязательно это делать.

Мы с мамой похожи, разве что у нее короткие волосы и морщинки от смеха. Я почувствовала приступ паники, глядя в ее большие детские глаза. Как я могу оставить свою любящую, непоседливую, легкомысленную маму заботиться о себе самой? Конечно, теперь у нее есть Фил, так что счета будут оплачиваться вовремя, холодильник не будет пустовать, в ее машине будет хватать бензина и будет кому позвонить, если она заблудится, но...

- Я хочу уехать, - я лгала. Я всегда была плохой лгуньей, но в последнее время так часто повторяла эти слова, что сейчас звучало почти убедительно.

- Передай Чарли привет.

- Передам.

- Скоро увидимся. Ты можешь вернуться домой, как только захочешь, - настаивала она. – Я вернусь сразу же, как только понадоблюсь тебе.

- Не волнуйся за меня, - уверила я. – Все будет отлично. Я люблю тебя, мам.

Она крепко обняла меня на минуту, затем я прошла на посадку, и она ушла.

Мне предстоял четырехчасовой перелет из Феникса в Сиэтл, еще час на маленьком самолете до Порт-Анджелеса, и еще час езды до Форкса. Полет меня не беспокоил, час в машине с Чарли – вот из-за этого я немного волновалась.

Чарли воспринял все это отлично. Похоже, он был искренне рад, что я перееду к нему жить. Он уже записал меня в школу и собирался помочь мне подыскать машину.

Но жить с Чарли наверняка будет не очень удобно. Ни его, ни меня не назовешь разговорчивыми. Я знаю, что он был удивлен моим решением – как и мама, я не делала секрета из того, что ненавижу Форкс.

Когда мы приземлились, в Порт-Анджелесе шел дождь. Я не воспринимала это как знак свыше – скорее, это неизбежность. С солнцем я все равно уже попрощалась.

Чарли приехал за мной на патрульной машине. Этого я тоже ожидала. Чарли – шеф полиции Свон для всех жителей Форкса. Именно поэтому я хотела купить машину, несмотря на стесненность в средствах – не хотела разъезжать по городу на автомобиле с сине-красными «мигалками». Ничто так не тормозит движение, как патрульные машины.

Чарли неловко обнял меня одной рукой, когда я, спотыкаясь, спустилась по трапу.

- Рад тебя видеть, Беллс, - сказал он, вовремя подхватив меня и осторожно ставя на землю. – Ты не сильно изменилась. Как Рене?

- Мама в порядке. Рада тебя видеть, пап. – Чарли я называла его только за глаза.

У меня было немного сумок. Большинство моих вещей из Аризоны не подходили для Вашингтона. Мы с мамой потратили немало денег на теплые вещи, но мой гардероб все равно был довольно скудным. Все легко поместилось в багажник.

- Я нашел хорошую машину для тебя, очень дешево, - сказал он, когда я пристегнулась.

- Что за машина? – мне не понравилось то, как он уточнил «хорошую машину для тебя», а не просто - «хорошую машину».

- Вообще-то, это пикап, «шевроле».

- Где ты ее нашел?

- Ты помнишь Билли Блэка из Ла-Пуш? – Ла-Пуш – это маленькая индейская резервация на побережье.

- Нет.

- Летом он ездил с нами на рыбалку, – подсказал Чарли. Это объясняло, почему я его не помнила. Мне всегда удавалось блокировать болезненные, неприятные воспоминания.

- Он теперь на инвалидной коляске, - продолжил Чарли, когда я не отреагировала, – так что больше не может водить, и поэтому предложил мне пикап очень дешево.

- Какого года машина? – судя по лицу Чарли, он надеялся, что этот вопрос я не задам.

- Ну, Билли хорошо поработал над мотором, так что можно считать, что несколько лет.

Пусть не надеется, что я так легко сдамся!

- Когда он его купил?

- Думаю, в 1984-м.

- Он купил его новым?

- Ну, нет. Я думаю, новым он был в начале 60-х. Или в конце 50-х, – подтвердил он робко.

- Чар… Папа, я вообще не разбираюсь в машинах. Я не смогу его починить, если он сломается, и на механика денег нет…

- Серьезно, Белла, эта штука отлично ездит. Таких больше не делают.

Эта штука, подумала я. Может стать отличным прозвищем.

- И насколько дешево это «дешево»? – в конце концов, цена все равно может не подойти.

- Что ж, милая, я уже купил ее для тебя. В качестве подарка к возвращению. – Чарли бросил на меня быстрый взгляд, в надежде на мою реакцию.

Вау! Бесплатно.

- Тебе не нужно было этого делать, пап. Я вполне могу позволить себе купить машину.

- Не переживай по этому поводу. Я хочу, чтобы ты была здесь счастлива, – он смотрел вперед, на дорогу, пока говорил это. Чарли было неудобно так громко выражать свои чувства. Я унаследовала это от него. Так что я тоже отвечала, глядя прямо перед собой.

- Это мило, папа. Спасибо. Я это ценю, – не нужно добавлять, что для меня быть счастливой в Форксе вообще невозможно. А Чарли не нужно страдать со мной за компанию. К тому же, бесплатному пикапу в зубы не смотрят – ну, или в двигатель.

- Что ж, всегда пожалуйста, - пробормотал он, смущенный моими словами.

Мы обменялись комментариями насчет погоды, которая, как всегда, была сырой, и этого было достаточно, чтобы назвать Разговором. Затем мы просто молча смотрели в окна.

Конечно, вокруг было красиво – не могу этого отрицать. Все было зеленым: деревья, их стволы, покрытые мхом, земля, покрытая папоротником. Даже свет, просачивающийся сквозь листья, казался зеленым. Все вокруг было слишком зеленым – как на другой планете.

Наконец мы подъехали к дому Чарли. Он все еще жил в маленьком доме (всего две спальни), который они купили вместе с мамой почти сразу после свадьбы, в ранние дни их брака. Собственно, сам их брак был ранним. У дома, который словно никогда не менялся, стоял мой новый (ну, по крайней мере, новый для меня) пикап. Он был светло-красным, с большими закругленными крыльями и просторной кабиной. К моему удивлению, мне он понравился. Не знаю, как он ездит, но я легко могла представить себя за рулем. Плюс, это была одна из таких крепких железных вещей, которые никогда повреждаются – такие машины можно видеть в фильмах со сценами аварий - они стоят без единой царапины, окруженные кучей искореженных легковушек.

- Вау, пап, я его обожаю! Спасибо! – теперь мой завтрашний день казался чуть менее ужасным. По крайней мере, не придется выбирать – идти две мили до школы под проливным дождем пешком, или ехать на патрульной машине Чарли.

- Рад, что он тебе нравится, – глухо сказал Чарли, снова смущаясь.

Все мои вещи удалось перенести наверх за один раз. Я получила западную спальню с окнами во двор. Эта комната была мне хорошо знакома, она принадлежала мне с самого рождения. Деревянный пол, светло-голубые стены, старенький потолок, желтые кружевные занавески на окне – все это часть моего детства. Чарли только заменил детскую кроватку обычной кроватью и поставил письменный стол, когда я подросла. Стол теперь занимал старенький компьютер, и модем, подсоединенный к телефонной линии. Это было мамино условие, чтобы мы могли легко оставаться на связи. Кресло-качалка из моего детства все еще стояло в углу.

В доме была только одна маленькая ванная на верхнем этаже, которую придется делить с Чарли. Я пыталась не слишком «зацикливаться» на этом факте.

Одно из лучших качеств Чарли – это его ненавязчивость. Он оставил меня одну, чтобы я спокойно могла устроиться и распаковать вещи – мама на такой подвиг способна не была. Приятно побыть в одиночестве, не нужно улыбаться и выглядеть всем довольной. Чтобы утешиться, можно просто уныло смотреть в окно на стену дождя и пустить пару слезинок самой. Но я не была в настроении плакать сейчас. Можно оставить это на ночь, когда придется думать о завтрашнем утре.

В средней школе Форкса устрашающее количество – 327 (теперь уже 328) студентов. В Фениксе только на моей параллели было более 700 учеников. Все дети здесь росли вместе – должно быть, даже их прадеды учились ходить вместе.

Я буду новенькой девочкой из большого города, абсолютным «фриком». Может быть, если бы я выглядела, как типичная девушка из Феникса, то смогла бы сделать это своим преимуществом. Но физически я абсолютно так не выгляжу. То есть, я должна быть загорелой, спортивной, светловолосой, поклонницей волейбола, или девушкой из группы поддержки, хотя бы – все те вещи, которые типичны, если ты живешь под палящим солнцем.

Вместо этого, у меня кожа цвета слоновой кости, и никакой «компенсации» в виде голубых глаз или рыжих волос, вопреки постоянному солнцу. Я всегда была стройной, но никогда - атлетичной. У меня нет необходимого чувства координации, чтобы заниматься спортом без самоуничижения, или причинения вреда себе и тем, кто стоит слишком близко.

Когда я закончила укладывать вещи в старый сосновый шкаф, то взяла сумку с туалетными принадлежностями и пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок после дня в дороге. Я смотрелась в зеркало, пока расчесывала свои спутанные влажные волосы. Может все дело в освещении, но я казалась желтоватой, нездоровой. Моя кожа может выглядеть прекрасно – она чистая, практически полупрозрачная – но все зависит от цвета. А здесь цвета нет вообще.

Глядя на свое мертвенно-бледное отражение в зеркале, я была вынуждена признать, что лгала самой себе. Я не могу приспособиться к другим не только и не столько из-за внешности. И если я не смогла найти себе место в школе с 3000 человек, то на что я могу надеяться здесь?

Я плохо схожусь с людьми своего возраста. Может быть, правда в том, что я вообще не могу ладить с людьми. Даже моя мама, которая ближе мне, чем кто-либо на этой планете, никогда не могла понять меня до конца, мы словно на разных волнах. Иногда я думаю, смотрю ли я на вещи теми же глазами, что и все остальные? Может, проблема в моих мозгах? Но, в любом случае, причина значения не имеет. Главное – то, какое действие это оказывает на остальных. Завтра будет только начало.

Я плохо спала ночью, даже после того, как выплакалась. Постоянный шум дождя и свист ветра на крыше не исчезали на заднем плане. Я накрылась стареньким одеялом с головой, а потом еще добавила подушку, но уснуть удалось только после полуночи, когда дождь превратился в тихую морось.

Густой туман – вот и все, что я могла увидеть утром из окна. Я почувствовала приступ клаустрофобии. Неба не было видно вообще, ты словно в клетке.

Завтрак с Чарли был довольно тихим событием. Он пожелал мне удачи в школе. Я поблагодарила, зная, что его пожелания напрасны. Удача склонна меня игнорировать. Чарли ушел первым - похоже, полицейский участок заменял ему жену и семью. Оставшись одна, я села за старый квадратный дубовый стол, на один из трех разномастных стульев и осмотрела маленькую кухню. Стены были обшиты темными панелями, ящики шкафа были ярко-желтыми, линолеум – белым. Ничего не изменилось. Мама покрасила эти ящики 18 лет тому назад, в надежде добавить немного солнечного света в дом. В примыкающей к кухне маленькой гостиной, на каминной полке стояло несколько снимков. Первый - свадебная фотография Чарли и мамы в Лас-Вегасе, следующий – меня забирают из роддома, дальше мои школьные снимки вплоть до последнего года. Смотреть на них было неловко – надо будет подумать, как попросить Чарли убрать их отсюда, по крайней мере, пока я здесь живу.

Легко было понять, находясь в этом доме, что после мамы у Чарли никого не было. Мне стало не по себе.

Не хотелось приезжать в школу слишком рано, но оставаться в доме я больше не могла. Я надела куртку, которая по тяжести скорее напоминала защитный костюм, и вышла под дождь.

На улице все еще моросило, но недостаточно сильно, чтобы промочить меня до нитки, пока я искала ключ, который всегда был спрятан под карнизом, и закрывала дверь. Хлюпанье новых водонепроницаемых ботинок по грязи раздражало. Мне не хватало обычного хруста гравия. Я не смогла остановиться, чтобы полюбоваться своим пикапом, как хотела – торопилась спрятаться от холодной сырости, которая пробиралась к волосам под капюшоном.

В кабине было чисто и сухо. Видно, Чарли или Билли прибирались здесь, но обивка сидений все еще пахла табаком, бензином и мятной жвачкой. К моей радости, двигатель завелся сразу же, но громко, с оглушительным ревом. Ну, у такого «старичка» должны быть недостатки. Допотопное радио даже работало – плюс, которого я не ожидала.

Найти школу было несложно, хоть я в ней никогда и не была. Как и большинство зданий, она находилась сразу за автострадой. Впрочем, догадаться с виду, что это школа, было довольно трудно. Только вывеска, провозглашавшая, что это «Средняя школа города Форкс», заставила меня остановиться – всего лишь несколько зданий, выстроенных из красно-коричневого кирпича. Вокруг росло столько деревьев и кустарников, что я даже не смогла разглядеть их сначала. «Ну и где же дух школы? – с ностальгией думала я. – Где же высокая ограда с металлической цепью, металлоискатели на входе?»

Я припарковалась перед первым зданием, маленькая табличка на котором гласила, что это администрация. Других машин здесь не было, так что день, скорее всего, был не приемный, но я все равно решила зайти, чем бесцельно кружить вокруг, как идиотка. Я неохотно выбралась из сухой кабины и прошла по каменной дорожке, огороженной темной плиткой. Сделала глубокий вдох, прежде чем войти.

Внутри было очень светло и намного теплее, чем я ожидала. Офис был маленьким: комната ожидания со складными стульями, коврик в оранжевую крапинку, награды и объявления на стенах, громко тикающие часы. Растения виднелись повсюду, в больших пластиковых горшках, как будто снаружи было недостаточно зелени. Комнату напополам делила стойка, заваленная корзинами с бумагами, на каждой был налеплен цветной ярлык. За стойкой виднелись 3 стола, за одним из них сидела рыжая женщина в очках. На ней была фиолетовая футболка, из-за чего я почувствовала себя слишком неуместно и легко одетой.

Женщина взглянула на меня.

- Я могу вам помочь?

- Я – Изабелла Свон, - представилась я и тут же увидела огонек осведомленности, вспыхнувший в ее глазах. Меня ждали, это была основная тема всех сплетен, без сомнения. Дочь взбалмошной бывшей жены шефа наконец-то возвращается домой.

- Конечно, - ответила она. Перекопав кучу сложенных документов на своем столе, она вытащила нужную папку и передала мне через стойку несколько листов. – Твое расписание здесь, и план школы тоже.

Администратор рассказала мне о предметах, которые я буду изучать, показала на плане, где находятся нужные мне кабинеты, и вручила формуляр, на котором должны были расписаться преподаватели – его нужно было вернуть к концу дня. Она улыбнулась и, как и Чарли, выразила надежду, что мне понравится в Форксе. Я улыбнулась в ответ – настолько убедительно, насколько могла.

Когда я вернулась к пикапу, начали подъезжать остальные студенты. Я объехала вокруг школы, следуя по направлению основного движения. Я была рада, что большинство машин были даже более старыми, чем моя, и не бросались в глаза. В Фениксе я жила в одном из смежных районов, где дома со средним достатком граничили с престижным округом «Paradise Valley». Так что увидеть новенький «мерседес» или «порше» на студенческой стоянке было обычным делом. Здесь же лучшей машиной был сияющий «вольво», который сразу выделялся. Припарковавшись, я выключила двигатель так быстро, как только могла, чтобы грохот не привлекал ко мне внимания. Я просматривала карту в машине, пытаясь ее запомнить - не хотелось ходить по школе, уткнувшись носом в план. Проверила, все ли положила в сумку, затем повесила ее через плечо и сделала глубокий вдох. «Я могу это сделать, - слабо убеждала я себя. – Никто меня не укусит». Наконец я выдохнула и вышла из машины. Я прятала лицо под капюшоном пока шла по площадке, заполненной тинейджерами. Моя простая черная куртка не выделялась из толпы – я осознала это с радостью.

Я обошла кафетерий, нужный мне 3-й корпус найти было несложно – большая цифра «3» была нарисована черной краской на белом указателе на здании. Я чувствовала, что чем ближе подходила к двери, тем труднее становилось дышать, и попыталась справиться с собой, пока заходила следом за двумя фигурами в плащах-унисекс в помещение.

Кабинет был маленьким. Люди передо мной остановились перед дверью, чтобы повесить плащи на длинный ряд крючков. Я последовала их примеру. Это были две девушки, одна блондинка с фарфоровой кожей, другая тоже светленькая, шатенка. Что ж, по крайней мере, моя кожа не будет здесь чем-то экстраординарным. Я подала формуляр учителю, высокому, лысеющему мужчине, которого, судя по табличке на столе, звали мистер Мейсон. Он тут же уставился на меня, как только прочел мою фамилию – и его взгляд вряд ли можно было назвать ободряющим – и, конечно же, я тут же покраснела как помидор. Но, по крайней мере, он посадил меня за пустую парту в конце кабинета без представления классу. Моим новым одноклассникам было трудно оборачиваться, чтобы посмотреть на меня, но они все равно умудрялись это делать. Я не поднимала глаз, читая список, который дал мне преподаватель. Стандартный набор – Бронте, Шекспир, Чоусер, Фолкнер. Все эти книги я уже прочла. Это успокаивало… и одновременно было ужасно скучно. Интересно, мама пришлет мне мои старые эссе, или скажет, что это нечестно? Я придумывала для нее аргументы, пока учитель что-то там бубнил.

Когда, наконец, прозвенел звонок – противный, гнусавый звук - долговязый прыщавый парень с темными волосами прошел вдоль ряда, чтобы поговорить со мной.

- Ты Изабелла Свон, верно? – он смотрел на меня, излишне стараясь помочь и проявить дружелюбие, такой тип «парней из шахматного кружка».

- Белла, - поправила я. Все в радиусе трех мест повернулись в мою сторону.

- Какой у тебя следующий предмет?

Я проверила расписание. – Политология, у Джефферсона, корпус 6.

Куда ни глянь, повсюду любопытные глаза.

- Я иду к четвертому корпусу, могу заодно показать тебе дорогу… - точно, чересчур дружелюбный. – Я – Эрик.

Я улыбнулась из вежливости.

– Спасибо.

Мы надели куртки, и вышли под дождь, который стал только сильнее. Я была готова поклясться, что несколько человек позади нас шли достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Надеюсь, у меня не началась паранойя.

- Немного отличается от Феникса, да? – спросил он.

- Очень сильно.

- Дождь там не идет так часто, верно?

- 3-4 раза в год.

- Вау, какая же там погода? – удивился он.

- Солнечная.

- Ты не выглядишь очень загорелой.

- Моя мать частично альбинос.

Он внимательно посмотрел на меня, и я вздохнула. Похоже, облака и чувство юмора не совместимы. Несколько месяцев такой жизни, и я забуду, что такое сарказм.

Мы обошли кафетерий, и подошли к южным строениям, соседствующим со спортзалом. Эрик довел меня прямо до двери.

- Что ж, увидимся, - сказал он, когда я толкнула дверь, чтобы войти. – Может, у нас еще какие-то предметы общие, – в его голосе звучала надежда.

Я неопределенно улыбнулась и вошла внутрь.

Конец утра прошел в том же стиле. Мой преподаватель по тригонометрии, мистер Варнер, которого я и так возненавидела бы из-за предмета, который он ведет, заставил меня встать перед классом и представиться. Я запиналась, краснела и споткнулась об собственные ботинки, когда шла к своему месту.

После двух уроков я начала различать по нескольку лиц в каждом классе. Всегда находилось несколько смельчаков, которые представлялись и задавали вопросы о том, нравится ли мне Форкс. Я пыталась быть дипломатичной, но в основном мне пришлось врать. По крайней мере, карта мне не требовалась.

Одна девушка сидела со мной на тригонометрии и испанском, а потом пошла со мной на ланч. Она была маленькой, немного ниже моих 5 футов 4 дюймов (прим.: около 160 см.), но ее кудрявые темные волосы скрывали разницу в росте между нами. Я не могла вспомнить ее имени, так что просто кивала и улыбалась, пока она трещала об учителях и предметах. Я даже не пыталась поддерживать разговор. Мы сидели в конце длинного стола с несколькими ее друзьями, которым она меня представила. Я забывала все имена, как только они их называли. Похоже, они были впечатлены храбростью своей подруги, которая говорила со мной. Парень с английского, Эрик, помахал мне через весь зал.

Именно тогда, в кафетерии, пытаясь завязать разговор с семью любопытными новыми знакомыми, я впервые увидела их.

Они сидели в самом дальнем от меня углу зала. Их было пятеро. Они не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стояло по подносу с нетронутой едой. Они не смотрели на меня, как большинство других студентов, так что я могла спокойно смотреть на них, без страха встретить крайне заинтересованную пару глаз. Но не это привлекло и удерживало мое внимание.

Они не были похожи. Из трех парней один был огромным, мускулистым, как настоящий штангист, с темными кудрявыми волосами. Второй был выше, стройнее, но все равно мускулистый, медовый блондин. Последний был высоким, стройным, со спутанными бронзовыми волосами. Он выглядел моложе, чем остальные, которые могли сойти за студентов колледжа, или даже за учителей.

Девушки тоже были разными. Та, что повыше, казалась просто величественной. У нее была красивая фигура, такая, какие вы видите на обложках журнала «Sports Illustrated» в разделе купальников. Рядом с такой любая другая девушка ощущает приступ отчаяния, просто оказавшись с ней в одной комнате. У нее были золотистые волосы, которые мягкими волнами спускались по спине. Вторая девушка напоминала миниатюрную фею, воздушного эльфа. Ее волосы были очень темными, коротко пострижены и потому торчали во все стороны.

Но кое-что общее у них все-таки было. Все они были белыми, как мел, бледнее любого студента, живущего в этом лишенном солнца городе. Даже бледнее меня. Глаза у всех были практически черными, несмотря на разный цвет волос. И у всех были темные круги под глазами – почти пурпурные, скорее напоминающие кровоподтеки. Как будто они не спали несколько ночей, или лечили сломанные носы. Но носы были прямыми, идеальными, как и остальные черты лица.

Но я не могла отвести от них глаз вовсе не поэтому.

Я смотрела на них потому, что их лица, такие разные и одновременно такие похожие, были невероятно, нечеловечески красивыми. Такие лица вы не увидите нигде, кроме как на глянцевых страницах модных журналов. Или на полотнах художников – лица ангелов. Трудно выбрать, кто из них красивее всех – блондинка или парень с бронзовыми волосами.

Они смотрели в разные стороны, не глядя ни друг на друга, ни на остальных студентов, куда-то вдаль. Вот миниатюрная девушка встала, захватив свой поднос – целая «кола», нетронутое яблоко – и прошла быстрой, грациозной походкой, словно по подиуму, в сторону входной двери. Я смотрела, завороженная ее изящными, танцующими движениями, как она выбрасывала свой ланч, а затем выпорхнула из зала с какой-то невероятной скоростью. Мой взгляд вернулся к тем, кто остался за столом.

- Кто они? – спросила я у девушки с испанского, чье имя никак не могла вспомнить.

Она обернулась, пытаясь понять, о ком я говорю, хотя, похоже, уже догадалась по моему тону, как вдруг он посмотрел на нее – высокий парень, который выглядел моложе, чем другие. Сначала он смотрел на мою соседку – всего секунду, затем взглянул на меня. Он отвел взгляд очень быстро, быстрее, чем я успела вспыхнуть от смущения и опустить глаза. В его взгляде не было ни капли интереса – как будто она назвала его по имени, и он невольно обернулся, даже не собираясь отвечать.

Моя соседка захихикала, глядя на стол, как и я.

- Это Эдвард и Эммет Каллены, и Розали и Джаспер Хейл. Та, которая ушла – Элис Каллен. Они все живут вместе, с доктором Калленом и его женой, – тихо ответила она.

Я украдкой снова взглянула на красивого парня - теперь он смотрел на свой поднос, отщипывая кусочки от рогалика длинными тонкими пальцами. Его слегка приоткрытые губы быстро двигались, остальные трое все еще смотрели в стороны, пока он, по всей видимости, что-то тихо говорил им.

Странные, редкие, необычные имена. Так детей сейчас не называют. Хотя, может быть здесь мода на такие имена? Я, наконец, вспомнила, что мою соседку зовут Джессика – идеально простое имя. В Фениксе в моем классе по истории было сразу две Джессики.

- Они очень… хорошо выглядят, - сдержанно ответила я.

- Да! – со смехом согласилась Джессика. – Они всегда вместе – я имею в виду, Эммет и Розали, и Элис с Джаспером. И они живут вместе, – мне показалось, что в ее голосе звучало осуждение всего этого городка. Но, если быть честной, я вынуждена признать, что и в Фениксе про такую семью ходили бы сплетни.

- Которые из них Каллены? – спросила я. – Они как-то не похожи друг на друга.

- О, конечно нет! Доктор Каллен очень молод. Ему за двадцать, или около 30. Они все приемные. Хэйлы – брат и сестра, блондины - их взяли на воспитание.

- Они выглядят взрослыми.

- Да, сейчас Джасперу и Розали по 18, но живут с миссис Каллен с 8-летнего возраста. Кажется, она их тетя.

- Они очень добры – заботиться о стольких детях, когда сами так молоды.

- Да, пожалуй, - с неохотой согласилась Джессика, и мне показалось, что ей почему-то не нравятся доктор Каллен и его жена. Судя по взглядам, которые она бросала на их приемных детей, дело в зависти. – Думаю, миссис Каллен просто не может иметь детей, – добавила Джессика так, будто это преуменьшало доброту доктора и его жены.

Во время всего разговора мои глаза то и дело обращались к столу, за которым сидела странная семья. Они все также продолжали смотреть на стены.

- Они всегда жили в Форксе? – спросила я. Странно, что не видела их здесь, когда приезжала летом.

- Нет, – ответила Джессика таким тоном, будто это очевидно для всех, даже для новеньких вроде меня. – Они переехали сюда 2 года тому назад, кажется, откуда-то с Аляски.

Я почувствовала прилив жалости и облегчения. Жалости – потому что при всей своей красоте они все равно здесь чужие. Облегчение – потому что не я одна была здесь новенькой, и уж точно не самой интересной – по всем параметрам. Пока я смотрела на них, младший, один из Калленов, снова взглянул на меня, и на этот раз в его взгляде было явное любопытство. Когда я быстро отворачивалась, мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то вроде неудовлетворенного ожидания.

- Как зовут парня с рыжевато-каштановыми волосами? – спросила я, краем глаза наблюдая за ним. Он все еще смотрел на меня, но не так откровенно разглядывал как остальные ученики сегодня, выражение его лица было слегка разочарованным - я снова потупилась.

- Это Эдвард. Конечно, он великолепен, но можешь не тратить зря время. Он ни с кем не встречается. Похоже, он не считает, что местные девушки его достойны, – она фыркнула, в ее голосе явственно проскользнула обида. Интересно, когда он успел от нее отвязаться?

Я закусила губу, чтобы спрятать улыбку, и снова взглянула на него. Он уже отвернулся, но краешек щеки был словно приподнят, как будто он тоже улыбался.

Через несколько минут все четверо встали из-за стола. Они были потрясающе грациозны – даже тот огромный силач. Это было завораживающее зрелище. Парень по имени Эдвард больше не оборачивался в мою сторону.

Дата добавления: 2015-07-16