Ингеборг: Дорога менестреля 7 страница

Но теперь я точно знала, что уроки родителей не пропали зря.

Глава VIII

Девять месяцев спустя. Южная Раттея. Вельта.

- Вы меня, что, в гроб загнать хотите?!! - от вопля почтенного Шалиса у меня чуть уши не отвалились. Он был готов рвать на себе волосы, но вот беда, волос-то почти не осталось. Бледная, с перевязанным горлом, Фелла испуганно смотрела на отца, едва сдерживая слёзы. - Да мы за этот спектакль должны были получить, как за неделю работы! Уйди с глаз моих! И где я теперь за два часа найду ещё одну блондинку? - обращался почтенный Шалис, скорей всего, к небесам, но оттуда ему отвечать не пожелали.

Мужская половина труппы (точнее, Рон, Севет и Авет) при первых признаках скандала благоразумно засела в одном из фургонов и носа не показывала. Даже почтенная Верета, успокаивавшая захлюпавшую носом Феллу, бросала на мужа сердитые взгляды, но не возразила ни слова: блондинок у нас, и в самом деле, больше не было. А первую встречную девчонку на главную роль не возьмешь.

Похоже, мы попали в переплет: маркиз эн-Приатт заказал спектакль ко дню рождения дочери и заплатить должен был очень хорошо.

- Почтенный Шалис...

- Чего ещё? - раздраженно буркнул хозяин.

Карис, появившийся словно из-под земли, не обращая внимания на недовольство, продолжил:

- Может, Дара подойдёт? Роль она наизусть знает, а волосы можно покрасить.

Хозяин приоткрыл рот, но тут же опомнился и постарался вернуть на лицо умное выражение.

Неожиданно в разговор вступила почтенная Верета:

- А и вправду, чем не замена! Костюм подходящий мы найдём, а для волос... - она на мгновение задумалась, - сварю тебе настой, в волосы вотрёшь, высохнет, и на три часа будешь самой что ни на есть блондинкой. Молодец, Карис!

- Роль точно знаешь? - уже деловым тоном поинтересовался хозяин. nbsp;

- Назубок, - я усмехнулась про себя.

Почтеннnbsp;Отведя нашу новую живность по кличке Купавка в конюшню, Карис именно этим и заняnbsp;лся.

ая Верета походила на тётю Виату не только хозяйственностью. Им обеим было совершенно бесполезно сопротивляться, если они что-то решили.

Через двадцать минут я уже примеряла тёмно-синее, отделанное золотистой тесьмой, бархатное платье. Для праздника у благородного сета наши обычные костюмы не годились, и Айрена, тяжко вздыхая, пожертвовала один из своих праздничных нарядов - подарок очередной 'Великой Любви', чтобы подсластить горечь расставания.

Правда, мне он оказался слегка свободен в талии, от чего наша 'краса и гордость' чуточку позеленела (сама виновата, не надо быть такой сладкоежкой). Впрочем, меня гораздо больше беспокоило другое - то, что Лерна играл Рон. Мне стало плохо при мысли о том, что этот юбочник получит отменный предлог целых три часа безнаказанно меня лапать. (Когда мы только пришли в труппу, он начал осаждать меня по всем правилам, и упорно пропускал мимо ушей не то что намёки, но и прямые отказы. Свою прыть Рон поумерил только после того, как Карис отвел его в сторону и вежливо сообщил, что следующие пару дней красавчик будет исполнять роль мишени).

В обед я решила вспомнить корчемные навыки и, подхватив поднос с кружками, обнесла всех травяным напитком. Полчаса спустя мы приступили к репетиции, но внезапно с Роном что-то случилось. Герой-любовник, чуть ли не облизывавшийся от предвкушения, слегка перекосился, побледнел и начал подозрительно часто отлучаться в кустики, а потом и вовсе обосновался там обстоятельно и надолго.

Почтенный Шалис орать уже не мог, но зловещим тоном пообещал, что если этот смазливый...... провалит спектакль, то он лично кое-что оторвёт нашему красавцу, после чего Рон запоёт сопрано. Но страшная угроза ни к чему не привела. Рон не собирался покидать кустики даже под страхом смертной казни. Хозяин почесал в затылке и сообщил во всеуслышанье, что Лерна сегодня будет играть Карис.

Я быстренько заскочила в фургон, еле сдерживая ликующую улыбку. Карис, вошедший следом за мной, похоже, был слегка растерян и не особенно рад.

- Надо же как некстати! - судя по всему, у братца провалились какие-то планы на вечер.

- А что такого? - словно невзначай, спросила я. - Ты уж точно сыграешь лучше Рона.

- Может быть... - Карис взъерошил волосы, - но... мы же должны играть влюблённых.

- Подумаешь... - я дёрнула плечом, наклоняясь над тазом, - полей, пожалуйста.

- Что? - брат явно не понял.

- На столе кувшин с настоем, - невнятно сообщила я из-под упавшей на лицо гривы. - Полей на волосы. Мне же нужно стать блондинкой.

- Платье не замочишь? - раздался совсем рядом голос Кариса.

- А, да... Я ворот развязала, стяни немного с плеч, и всё, - в следующее мгновение я чуть не завопила благим матом, - Карис, у тебя пальцы ледяные, что ты делал?

- Ничего, купался.

- Где?!! - я резко развернулась, откидывая волосы за спину.

- В водопаде, - Карис усмехнулся. - Что-то не так?

Я едва не cвалилась на пол.

- Ты с ума сошёл, там вода невыносимая, простуду подцепить - раз плюнуть.

- Ничего со мной не случится, - в глазах брата появился сердитый блеск. - Перестань, наконец, меня опекать.

- Как скажешь, - спокойно согласилась я, - но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

- Так тебе полить или нет? - Карис явно растерялся от моей уступчивости.

- Конечно, - я снова склонилась над тазом. - А чтобы получилось убедительно, представь вместо меня, скажем, Айрену, - я украдкой взглянула на Кариса через мокрые пряди.

- Всё что угодно, только не это, - брат скривился и чуть не выронил кувшин. Впрочем, его реакция была насквозь понятной. Айрена усердно пыталась завлечь Кариса к себе в постель, едва ли не с первой недели нашей жизни в труппе и до сих пор, а он стоически оборонялся. - Но спасибо за совет.

- Пожалуйста.

Я как следует прополоскала волосы в настое и обмотала голову полотенцем: интересное должно получиться сочетание - светлые волосы и карие глаза.

- Почтенный Шалис не сказал, репетировать будем или он в нас уверен?

- Конечно, будем.

- Надеюсь, я успею волосы высушить, - я хихикнула, представив Эвельду Златокудрую в полотенце вместо короны. Волновалась я зря. Волосы успела не только высушить, но и расчесать (вернее, расчёсывал Карис, хотя я честно пыталась справиться сама).

Поскольку спектакль был заказан для девушки, из всего 'Сказания' почтенный Шалис выбрал только самые интересные эпизоды, на полную легенду нужны были люди и время, а у нас ни того, ни другого не было.

Всё прошло как нельзя лучше, репетиция закончилась на четверть часа раньше, чем обычно. В отличие от Феллы и Рона, мы с Карисом не выясняли отношения через каждые три минуты, и не пытались указывать почтенному Шалису, что и как надо делать.

Только Карис изредка морщился, ловя на себе откровенно плотоядные взгляды Айрены. Но я её не осуждала: на брата и впрямь стоило посмотреть. Впрочем, я помимо любования успела ещё и сравнить - Рон так и не смог вжиться в роль, а вот Карис был словно создан для неё. И, судя по алчно блестящим глазам хозяина, братцу в ближайшее время придётся забыть если не о ножах, то о лютне точно.

У меня всё было отнюдь не так гладко. Нет, роль я могла бы рассказать даже во сне, но из-за изменённых волос чувствовала себя как-то неуютно. Слегка утешало лишь то обстоятельство, что пострадать пришлось не мне одной. Бедную Феллу, едва не лишившуюся прекрасной возможности поразить своей красотой благородных сетов, тоже перекрасили - в брюнетку. Ей досталась роль Эвельды Белорукой - жены Лерна. Голоса у неё до сих пор почти не было, но он не особенно и требовался. Ей надо было только тяжело вздыхать, бросать на Кариса влюблённые взгляды, и время от времени изображать на лице невыносимое страдание.

Явиться в загородную усадьбу нанимателя нужно было через час, к концу праздничного застолья. Мы тоже были своего рода угощением, чтобы благородные гости после пищи телесной вкусили душевной - танцевать с набитым животом очень неудобно, а пока представление идёт, благородные сеты, сетты (1) и сеаты потихонечку придут в себя.

Правда, большая часть зрителей обычно благодушно дремлет в креслах, так что на оглушительный успех надежды мало. Впрочем, за такую плату можно было сыграть и перед покойниками.

Точно в назначенное время мы чинно стояли у чёрного входа, дожидаясь младшего распорядителя. Господин, вышедший нам навстречу, был высоким, худым и унылым. С таким лицом любой праздник испортить - проще простого. И глянул так, словно вообще не мог понять, что мы тут делаем, однако, внутрь всё же провёл.

М-да, если это загородная усадьба, то какой же у него тогда замок? Здесь запросто можно просидеть пару лет в осаде, поплёвывая на неприятеля со стены. Тем лучше, значит, деньги у маркиза точно водятся.

Как оказалось, играть нам предстояло в саду (конечно, зачем таких подозрительных личностей в дом пускать. Вдруг потом фамильные серебряные ложки пропадут?) На наше счастье, погода стояла тёплая и солнечная, не хотелось бы признаваться в пылкой любви, шмыгая носом под проливным дождём.

Площадка была достаточно просторной, закрытой по бокам ширмами, за одной из которых нам поставили несколько скамей. Мы заканчивали последние приготовления, а на лужайку постепенно подтягивались зрители. Почти все дамы и больше половины кавалеров источали ароматы такой силы, словно искупались в благовониях с головы до пят. И как назло, именно в этот момент, меня решило навестить 'второе я'. Чувствительное волчье обоняние не выдержало столь изощрённой пытки, и мне пришлось срочно уйти за Грань, чтобы успокоить разбушевавшегося зверя.

Очнулась я от весьма ощутимого толчка в бок. Рядом, ехидно улыбаясь, стояла Айрена.

- Просыпайся, твой выход.

Я горделиво вскинула голову, и, улыбнувшись оторопевшей Айри, величественно выплыла из-за ширмы.

Я забыла обо всём - о зрителях, о том, что это всего лишь легенда. Я должна была стать Эвельдой Златокудрой - прекраснейшей из принцесс и царственнейшей из женщин. Так просто и так сложно. Но я смогла - я стала ею.

Роковой миг... Глоток любви и смерти - одна судьба на двоих. Кубок, тонко звякнув, падает на землю. Дрогнувшие ладони на его плечах... Кольцо сильных рук... уверенно-нежное прикосновение губ - чуть терпкая полынная горечь, сплетенная со сладостью меда - устоять невозможно, и поначалу робкое, но с каждым мгновением разгорающееся все жарче пламя страсти. Мир вокруг исчезает, нет никого и ничего - только Он.

И вдруг - с небес на землю.

За ширмой уже нет Эвельды. Я сбросила колдовское очарование, с некоторым усилием возвращаясь к Даре, и огляделась вокруг. Айрена застыла, округлив глаза, Авет от изумления открыл рот так, что без усилий смог бы проглотить стаю ворон разом, а у почтенной Вереты взгляд стал подозрительно блестящим.

Я тряхнула головой, окончательно приходя в себя; расцепила руки, сомкнутые на шее Кариса и кинула на него быстрый взгляд.

Да, кажется, его тоже задело: дымка в глазах, прерывистое дыхание... Не чересчур ли мы вжились в свои роли?

- Рыцарь, отпустите же, наконец, свою королеву! - Карис вздрогнул, словно его неожиданно разбудили, и я мгновенно оказалась на ближайшей скамье.

Почтенный Шалис закряхтел, почесал в затылке и неожиданно спросил:

- Ребята, вы и вправду брат и сестра?

Карис сел рядом со мной, прислонившись спиной к дереву.

- Что-то не так? - смятение исчезло без следа, в зелёных глазах насмешливый блеск.

- Ну, если вы так любовь играете, - озадачился хозяин, - смотрите, в конце по-настоящему не умрите.

Я улыбнулась.

- Не волнуйтесь - не умрём, а то вдруг вам без нас не заплатят.

Карис хмыкнул и наклонился ко мне, щекотнув щеку прядью волос:

- Дара, всё в порядке?

- Да, - хотя какое там в порядке. Сердце стучит, как кузнечный молот, а губы до сих пор огнём горят. И тут с языка само собой сорвалось:

- Ты всех девушек так целуешь?

Карис чуть не упал со скамьи.

- Похоже, ты в самом деле слишком увлеклась ролью.

Я рассердилась:

- А ты нет?

Брат рывком поднялся.

- Пошли. Передышка закончилась.

Наше маленькое недоразумение мы оставили за ширмой, снова войдя в роль. Второе действие прошло во внимательной тишине. Кажется, публика в самом деле увлеклась. Во всяком случае, спящих я не заметила.

В третьем я почти не участвовала, наблюдая из-за ширмы, как безуспешно добивается любви Лерна его жена - Эвельда Белорукая.

Хм, если кто тут и увлёкся, то не я, а Фелла. Мало нам Айрены, так теперь ещё это сокровище примется по Карису вздыхать. А от хозяйской дочки так просто не отделаешься. Да, что им медом намазано, что ли! - вдруг разозлилась я, - на всех квасу не напасёшься!

Если подумать, - мелькнула мысль, - то их вполне можно понять. Я до сих пор отойти не могу от его поцелуев... хотя, кто сказал, что он меня целовал, может, он себе Ведану вообразил!

Я так задумалась, что не заметила, как вернулись Карис и Фелла. Перед самым концом сделали небольшой перерыв: Кариса нужно было срочно преобразить в умирающего.

Не успел он сесть на скамью, как рядом возникла Айрена с тряпочками и скляночками. Не знаю, чем уж она его так измазала, но когда Карис повернулся ко мне лицом, я сложилась пополам, задохнувшись то ли со смеху, то ли с перепугу.

Почтенная Верета, глянув в нашу сторону, так дёрнула за шнуровку на платье Феллы, что бедная девочка чуть не упала в обморок.

- Айри, да где ж у тебя глаза? Ты что с парнем сотворила?! Нам умирающий нужен, а не ходячий мертвец и уж точно не упырь!

Я кое-как поднялась и, подойдя к ним, осторожно отстранила оторопевшую Айрену.

- Не волнуйтесь, сейчас мы всё исправим. Карис переносил издевательства (ну как это ещё назвать) стоически, только очень нехорошо сверкали глаза.

- Вот, вроде то, что надо, - я отстранилась, критически вглядываясь в дело своих рук.

Сероватая бледность, покрывшая лицо; тёмные круги под глазами, глубокие, страдальческие складки у губ - самый настоящий умирающий рыцарь. Последняя деталь - покрытые кровавыми пятнами повязки, обмотанные от бедра до колена вокруг ноги.

Карис отправился устраиваться на ложе, Фелла вылетела следом, едва не сбив его с ног.

Не терпится порыдать над обожаемым супругом! - я криво усмехнулась. - Не получится, сейчас моя очередь.

Я еле дождалась последних слов Лерна:

- Я не могу больше удерживать свою жизнь. Эвельда, дорогая! (2) - и появилась из-за ширмы бледная, с распущенными волосами, в глубоком отчаянии.

Законная супруга, взглянув мне в глаза, мгновенно обратилась в насмерть перепуганную статую, а я тихо сказала:

- Дай мне к нему подойти. У меня больше прав его оплакивать, чем у тебя, поверь мне. Я сильнее его любила. (3)

Кажется, публику проняло. Когда я упала замертво, рядом со своим возлюбленным рыцарем, стало так тихо, что можно было услышать пролетевшую муху, а кое-где отчётливо слышались всхлипы и шмыганья носом.

И в этот момент, покойный Лерн незаметно прошептал мне на ухо:

- Долго ещё? Я уже проголодался.

К счастью, очень вовремя появился почтенный Шалис и объявил окончание спектакля. Убедившись, что нас отгородили ширмой, чтобы не портить зрителям впечатление зрелищем воскресших влюблённых, я соскользнула с ложа и, привалившись к нему спиной, скорчилась от смеха.

Карис искоса глянул на меня, размотал повязки и удалился смывать 'эту пакость' с лица.

Я, с трудом поднялась, и, хватаясь за бок, направилась за ним, как вдруг мужской голос неуверенно спросил:

- Дара?

Я обернулась.

Высокий, пепельно-русые волосы, а глаза - цвета серой стали.

- Сет Эллент, не ожидала вас здесь увидеть.

К аристократу, пусть даже и другу брата, не полагается бросаться со всех ног с объятиями и поцелуями. Мало ли что, вдруг у него жена и трое детей. Вряд ли ей понравится, что какая-то посторонняя девица обнимается с её мужем. Мне бы тоже не понравилось, поэтому я из осторожности изобразила почтительный поклон.

Он подошёл ближе.

- Я смотрел и думал - ты или не ты. Волосы смущали. Насколько я помню, раньше, ты была намного темнее.

- Это красящий настой. На время, для спектакля. Извините, мне пора.

- Постой, где вы остановились?

- Мы недавно приехали, пока что не успели обустроиться.

- Понятно, - сет Эллент хитро улыбнулся, - ещё увидимся.

Интересно, каким образом?

Пока я вела светскую беседу, наша труппа успела бесследно исчезнуть в недрах громадины, скромно называемой загородной усадьбой. Я, не собираясь блуждать без толку, а тем более брать след, поймала за шиворот первого попавшегося под руку пажа и непререкаемым тоном велела отвести меня к артистам.

Мальчишка немного потрепыхался, пискнул что-то вроде: 'я ко всяким в провожатые не нанимался', но после обещания надрать уши, тяжело вздохнул и повел меня по местным лабиринтам. Как оказалось, пока почтенный Шалис получал плату, все остальные устроились на кухне, собираясь ещё и как следует подкрепиться за чужой счёт.

Кухонная прислуга, в основном, состояла из женщин, поэтому нетрудно догадаться, кому они уделяли повышенное внимание. Добравшись туда, я увидела радующую душу картину: стол перед братцем просто ломился от самой разнообразной снеди, ею без труда можно было накормить десяток мужчин.

Бессердечная сестра, то есть я, решительно прервала сию идиллию, бесцеремонно вытащив Кариса из-за стола как раз на середине сладкого. Совершенно неожиданно для нас нашлось важное дело.

Пока все остальные ели и пили, хозяйка отправила нас с Карисом на поиски постоялого двора, вполне логично рассудив, что раз уж мы выросли в корчме (я как-то об этом упомянула), то обмануть нас в цене или состоянии комнат будет намного сложнее.

Конечно, я справилась бы и одна, но Карис опасался за меня ещё в Светлене, а в Вельте с первого же дня, когда мы были в городе, вовсе не отпускал от себя. Да я и не возражала - самой с ним было как-то спокойнее. Ну и, кроме всего прочего, если у выбранной гостиницы окажется не хозяин, а хозяйка, Карис будет как нельзя более кстати. Женщины, независимо от возраста, от него млеют и тают, и в некоторых случаях, это очень помогает.

Но была ещё одна причина, пожалуй, самая главная - почти всё наше детство прошло здесь. В отличие от почтенного Шалиса, труппе Ясвета Зарна не нужно было переезжать из города в город: до распада она гремела на всю Вельту, и в немалой степени, этот успех был заслугой наших родителей. Я хотела увидеть город, увидеть и вспомнить.

Глава IX

Для меня весна в Вельте - буйство белых и лиловых гроздьев сирени и желтоватые свечи величественных каштанов. И в этом детские воспоминания меня не обманули. Но кое-что всё-таки изменилось. Изменилась я.

В детстве всё по-другому: дома больше, деревья выше, люди добрее (или такими кажутся), мир полон чудес, и каждое новое утро ты встречаешь с радостью.

А теперь мне самой предстояло совершить чудо - найти недорогой, чистый постоялый двор, где хорошо готовят. Окраинные я отмела сразу: ещё не хватало каждый день по два раза ползти через полгорода. Но чем ближе к центру, тем дороже. Так что задача и впрямь была непростая.

В конце концов, поиски сосредоточились не на прилегающих улицах, а немного подальше. Постоялых дворов в пятнадцати минутах ходьбы от рыночной площади оказалось пять. В первые два я и заходить не стала: в одном - преклонный возраст жаркого пытались неумело скрыть с помощью подливы и пряных трав, внешний вид другого говорил сам за себя - здесь не любили убираться, и готова спорить на что угодно, развели в комнатах уйму клопов.

Третий по счёту был забит постояльцами сверху донизу. Четвёртый был излюбленным местом деловых встреч окрестных торговцев и постояльцев не брал совсем.

Когда мы оттуда вышли, Карис спросил:

- Дара, ты, никак, всю Вельту собралась обойти? Пора бы на чём-то остановиться.

- Так бы сразу и сказал, что согласен на клоповник, - отпарировала я, - или тебе больше понравился тот, где вместо говядины подмётки подают?

- Ну, ты и язва, - заметил брат, - ладно, пошли дальше.

- Уже не надо. Мы пришли, - сообщила я, остановившись у высокого тёмно-зелёного забора.

- С чего ты взяла? Мы ещё и внутрь не зашли...

- Чую, - объяснять подробно не хотелось, но Карис не отставал.

- И что чуешь?

- Хм, - я немного помедлила, - здешняя стряпуха могла бы соперничать на равных с тётушкой Меленой. Да ты на вывеску посмотри.

Брат глянул на столб у ворот: вывеска, несмотря на скромность - буквы в виде плетей винограда, складывающиеся в название 'Под лозой' - была сработана настоящим мастером. Казалось, ажурные листья вот-вот затрепещут, а чёрно-синие гроздья так и просились в ладони.

- Ты права, если и дом ей подстать, то нам точно подойдёт.

- Сейчас увидим, - я открыла калитку и вошла.

Чутьё меня не подвело: двор разве что не сверкал, занавески на окнах были кипенно-белыми, а к крыльцу вела мощёная дорожка.

Дом был просторным, в два жилья, (1) как и полагается постоялому двору, но очень уютным, даже каким-то домашним. Внутри оказалось ничуть не хуже: хотелось сразу же сесть за стол, что-нибудь заказать, а потом... остаться.

Однако, народ почему-то не сидел друг у друга на головах, как следовало ожидать, и свободный стол мы нашли без труда. За отдраенной до блеска стойкой распоряжалась темноволосая пышечка. Я намётанным взглядом ухватила главную деталь - запястье правой руки охватывал вдовий браслет.

'Что ж, можно считать, что через три минуты у нас будут лучшие комнаты'.

Карис угадал мои мысли, усмехнулся и направился к стойке.

И тут я ошиблась... правда, ошибка получилась приятная - ему хватило двух минут.

Больше того, везение не закончилось. К моей безумной радости здесь были свободные комнаты на первом этаже. После того, как у Кариса начались эти клятые приступы, я возненавидела лестницы.

Комнату мы, как всегда, взяли одну на двоих. (Однажды, Айрена, очень огорчённая тем, что братец не прельстился её достоинствами, проехалась по этому поводу, сказав что-то вроде того, что я 'пришпилила Кариса к своей юбке и стерегу его даже ночью'. Но после того, как брата однажды скрутило прямо за обеденным столом, подковырки закончились раз и навсегда. Два дня без главного номера - это вам не шутки!)

И, этим же вечером, вся наша труппа уже обустраивалась на новом месте.

Едва я успела разобраться с вещами и навести в комнате хоть какое-то подобие порядка, как в дверь постучали.

Карис, растянувшийся на кровати с книгой в руках, удивлённо вскинул бровь:

- Мы, вроде бы, ещё никого не приглашали.

- Я посмотрю, - закрыв крышку сундука с одеждой, я подошла к двери.

Парнишка лет десяти, в куртке пажа, увидев меня на пороге, опустил занесённую руку:

- Госпожа Дарейя Лиат?

- Ну... да, - я слегка растерялась. Госпожой меня назвали первый раз в жизни.

- Это вам, - мальчик протянул мне письмо.

- Спасибо, - мельком глянув на печать, я вытащила из поясного кармана монетку. - Возьми за труды.

Мальчишка просиял улыбкой и умчался прочь.

Я закрыла дверь и обернулась к Карису. Брат смотрел на меня, усмехаясь уголком рта:

- Кажется, твоя Эвельда произвела впечатление. Вот уже и воздыхатель появился.

- А если так, то что? - я наконец-то вспомнила, кому принадлежала печать, и не удержалась от соблазна поддразнить братца.

- Ничего, - Карис пожал плечами, садясь на кровати. - Только учти, без обручального кольца ты никуда не уйдёшь.

'Ну, когда же это кончится! Нет, надо его срочно женить - пусть жену воспитывает!'

- Как же, уйдешь тут, - фыркнула я, - женись сначала, а там поглядим.

Карис уставился на меня с неподдельным изумлением.

- И к чему это ты клонишь, Дара?

- Успокойся, братик, - я еле удержалась от смеха, - никто тебя силой под венец не тащит, а письмо от твоего друга. Угадай, от кого?

- От Лена, конечно, - небрежно обронил Карис.

Я прислонилась к двери, безуспешно пытаясь скрыть изумление, и выдохнула:

- Какой талант пропадает! Надо новый номер сделать - Карис Лиат, угадыватель мыслей!

- Причём тут талант, - отмахнулся брат, - у парнишки на одежде были вышиты два скрещенных меча, а в отличие от некоторых (камень явно в мой огород), я ещё помню, чей это знак. Так что он пишет?

Я развернула письмо.

- Приглашает на ужин, через два часа, в таверну 'Приют охотника'. Знаешь, где это?

- Впервые слышу. Придётся искать.

- Погоди, здесь на обороте подробно расписано, как идти. Пойдём?

- Ты ещё спрашиваешь! Конечно.

- Тогда сходи вниз, отмени наш заказ. Я договорилась, чтобы ужин сюда принесли.

Едва Карис вышел, я кинулась к сундуку.

'Что мне надеть? Самый животрепещущий вопрос. Ох уж эти аристократы! Будничное не годится. Платье для выступлений? Нет, тоже не то... А это...'

Я добралась почти до дна, как вдруг пальцы коснулись чего-то нежно-прохладного.

'Как же я могла забыть?!! Мамино любимое...'

Когда тётка, после смерти мамы, решила забрать её вещи, из-за этого платья у нас разыгралась настоящая битва. Я вцепилась в него мёртвой хваткой, и не выпускала, пока тётушка не отступилась. Особого сопротивления от тринадцатилетней девчонки она не ожидала, но я орала так, что ставни сотрясались. Тётка только плюнула и решила больше со мной не связываться.

Бережно достав платье, я приложила его к себе, кажется, впору. Надо примерить. Но сначала я быстренько выложила одежду для Кариса, и только потом отправилась за занавеску.

Через несколько минут я уже стояла у зеркала, установив перед ним пару подсвечников. Даже во сне я не могла бы представить ничего лучше. Шёлк цвета червонного золота ласково льнул к телу, мерцая в свете свечей. Я так увлеклась изумительным нарядом, что не услышала, как открылась дверь.

Карис застыл на пороге, не сводя с меня глаз.

- Как тебе?

- Я, наверное... сплю...

Я ожидала чего угодно, но совсем не того, что услышала.

- Почему?

Карис откинул со лба непослушную каштановую прядь.

- Потому что в этом платье, ты... - он слегка запнулся, - вполне можешь стать причиной драки. И сбудется мой самый ужасный сон.

Я чуть не села на пол от обиды.

- Ладно, сейчас надену полушубок и валенки.

- Прости, я не хотел.

- Одежда на кровати, - буркнула я и выскочила за дверь.

Досадно было до слёз.

'За что, почему? Как будто я только и мечтаю, чтобы он с кем-нибудь подрался! Очень нужно!

А... почему бы и нет? Если у брата зачесались кулаки - значит, драку я ему устрою. Чтобы в другой раз подумал, прежде чем говорить'.

Как оказалось, таверна была совсем недалеко, через три улицы от нашего постоялого двора. Однако, вышибала, прежде чем впустить, поинтересовался, кто нас пригласил. Очень любопытно, в большинстве заведений посетителей не проверяют.

Зато увидев печать Лена, парень поклонился чуть ли не в землю, и дверь придерживал, улыбаясь во все имеющиеся зубы.

Войдя, я огляделась по сторонам. М-да, если это приют, то его хозяин явно прибедняется. Просторный зал, напротив входа - огромный, во всю стену, очаг с открытым огнем. Столы и скамьи из тёмного, массивного дуба, без резьбы. А чем угощают - ясно без слов - нужно только взглянуть на стены. Похоже, для их украшения год трудились все охотники Вельты.

Карис, как всегда, угадал, о чём я думаю.

- Любопытное место Лен выбрал. Есть на что посмотреть и о чём подумать.

- А где он сам? - я окинула взглядом зал, но не заметила никого похожего. - Кажется, твой приятель решил опоздать.

- Ошибаешься, прекраснейшая, - раздалось у меня над ухом.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

'Прах его побери! Как он смог так незаметно подобраться, со мной подобные штучки уже пять лет как не проходят? Но магию вроде не применял. Ничего, я обязательно узнаю'.

- А еще благородный сет, - съехидничала я, - напугал девушку до полусмерти и улыбается. А если бы я заикой стала?

Лен окинул меня многозначительным взглядом:

- Готов спорить на что угодно, таким пустяком тебя не испугать.

- Проиграешь, - улыбнулась я, - до сих пор трясусь от страха. Так что с тебя ужин.

- Так проходите, стол уже накрыт.

Какое там 'накрыт', стол просто ломился. Выставлено было, наверное, всё, что тут подавали.

Мало того, вместо чаш или кубков, на столе сверкали бокалы, ни больше, ни меньше - наэльского хрусталя! (2) Из них и пить-то страшно: уронишь - век не расплатишься!

Это могло означать одно из двух - либо хозяин чем-то очень обязан Лену, либо Лен и есть владелец таверны. Хотя, вероятнее, первое, чем второе.

Утолив первый голод, я присмотрелась к посетителям. С виду самые обычные люди, большинство среднего достатка, но попадались и аристократы. Таверна тоже вполне приличная, располагающая к себе, но... было здесь нечто неуловимое, почти неосязаемое, однако, удивительно знакомое. Только вот я никак не могла понять, что именно.

Дата добавления: 2015-07-12