Ингеборг: Дорога менестреля 3 страница

Я потупила глазки, как полагается скромной девушке, и робким голоском ответила:

- Благодарю за честь, почтенный Латес, но женой вашей, уж простите, стать не могу. Сегодня на празднике вашему племяннику Тару слово дала.

Cтароста, решивший перекусить в ожидании ответа, уронил на вышитую скатерть поджаристую поросячью ножку и уставился на меня как на умалишённую. Судя по всему, он уже зримо представлял пышную свадьбу (когда половина гостей лежит под столом, а другая половина на столе, уткнувшись лицом в миски), брачную ночь (бр-р, меня передёрнуло при одной мыnbsp;Я, наконец, позволила себе не думать о неприятностях и как следует повеселиться. Благо, музыканты как раз начали новый танец, и мы с Таром помчались в задорной мьелле. (8) А вот 'плетёнка' (9) нас разъединила - но напротив оказался дядя Велан, так что мне и здесь повезло.

сли: нет, не хочу), а тут надо же - ему от ворот поворот дали.

Я вскинула голову и одарила его ответным взглядом. Неизвестно, что в нём увидел староста, но румянец мигом сполз со щёк, а вспотевшие ладони он вытер о штаны.

- Ну, коли так, мне здесь больше делать нечего. Благодарствую за угощение, почтенная Мелана, пора мне.

В двери староста протиснулся неловко, бочком, кажется, опасался повернуться ко мне спиной, а уже на пороге корчмы, пробормотал себе под нос:

- Спаси Богиня от такой жены! Ишь, как зыркнула, чисто ведьма.

&nbnbsp;sp; Тётушка, проводив гостя, накинула крючок и заложила дверь на засов, а потом вернулась к нам:

- Карис, Дара, да что ж вы застыли посредине, как столбы, сядьте да покушайте. Вон сколько всего осталось.

Мы, слегка ошарашенные таким предложением, не стали спорить и уселись за стол. Очень кстати, надо сказать: у меня после целительских подвигов проснулся волчий аппетит, да и Карис не отставал.

К себе мы поднялись сытые и довольные. Я зевала на каждой ступеньке, и, добравшись до кровати, чуть не свалилась прямо в одежде. Правда, пришлось сначала позвать Кариса - кто косу заплетал, тот пусть и расплетает. Дальше было проще, рубашка и юбка полетели на сундук - утром приберу, а бусы я и снимать не стала. Может, мама сегодня приснится.

Карис возился дольше, рубашку и пояс убрал в сундук, и только собрался задуть светильник, как я вспомнила о тайнике. Весь сон как рукой сняло, и я вылетела из-за занавески в спальной рубашке. Впрочем, братец тоже оказался хорош - как раз начал снимать штаны.

- Дара, очумела, что ли? - сердито поинтересовался он, подхватывая штаны в самый последний момент.

Я только отмахнулась.

- Да ладно тебе, подумаешь, важность - мужчина без штанов.

Карис онемел.

Я тем временем направилась к его сундуку, откинула крышку и стала выкладывать вещи на кровать. Пока братец соображал, где же это я могла увидеть голого мужчину, я уже прощупывала дно сундука. Нет, я не ошиблась - правая сторона была на самом деле чуть приподнята. Я нажала одновременно на оба угла и уставилась на небольшой тайничок, в котором лежал кожаный свёрток и полированная шкатулка из какого-то незнакомого дерева.

- Карис, посмотри, тут у тебя что-то спрятано.

- Где?

- Вот, - сначала я достала свёрток. Карис положил его на стол, раскрыл и издал ликующий вопль.

На тонко выделанной коже лежала дюжина кинжалов: десять метательных (для выступлений) и два боевых.

Брат подхватил меня и закружил по комнате.

- Дара, мы... мы... мы теперь свободны! Менестрелей везде хоть пруд пруди, а с таким номером нас в любую труппу возьмут!

- А ты сможешь?

Карис от неожиданности остановился, по-прежнему держа меня на руках.

- Обижаешь, сестричка, я всё помню, надо только немного поупражняться.

- Извини, я не хотела. Поставь меня, пожалуйста, и давай шкатулку посмотрим.

Мы вернулись к сундуку. Я достала шкатулку, но тут же ойкнула и уронила её обратно.

- Карис, она жжётся!

- Погоди, дай я попробую, - брат спокойно достал её, а крышку даже открывать не понадобилось - она поднялась сама от прикосновения его руки.

На чёрном бархате, в тусклом свете почти догоревшего светильника, мерцали червонным золотом четыре браслета. Карис осторожно поднял один. Тяжелый, с ладонь шириной, обруч был покрыт узором из искусно вычеканенных львиных голов, перемежающихся великолепными, густо-лиловыми аметистами.

- Дара, ты взгляни, какая красота!

- О Богиня, да за один из них столько золота дадут, что на всю жизнь хватит, ещё и внукам останется. - Спорить не стану, красота, конечно, но я сейчас думала, что мы нашли не только ключ к свободе, но и мага-целителя для Кариса. За то, чтобы его вылечить, я бы жизнь отдала, не говоря уж о каких-то побрякушках.

- Примерь. Они, наверное, мамины.

Я приложила браслет к руке и попыталась сомкнуть края, но обруч с тихим шелестом упал мне на колени.

- Кажется, он не хочет. Лучше ты попробуй, - я вернула браслет Карису.

- Странно, мне показалось, что он на женскую руку, - брат повертел браслет в пальцах, любуясь игрой аметистов, и как-то непонятно охнул. - Дара, посмотри. - Обруч, как влитой, сидел у него на запястье. - Я его даже не надевал, он сам на руку съехал.

Меня разобрало любопытство.

- Теперь второй попробуй.

Все повторилось: этот браслет устроился на левой руке, словно кошка на любимом месте.

- Тут ещё два, куда их? Рядом, что ли, пристроить?

- Нет, погоди. Мне Ведана рассказывала, раньше браслеты носили на плечах.

Угадала я точно - вторая пара на самом деле была для плеч.

Карис обозрел себя в зеркало и хмыкнул: - Чудной какой-то вид, не знаю... Что скажешь, сестрёнка?

Нет, совсем не чудной, наоборот, у меня от восторга дух перехватило. Золото и аметисты лишь подчеркивали игру мышц и оттеняли смуглоту кожи. Если братцу вздумается в таком виде пройтись по деревне, то не успеет сделать и пары шагов, как окажется на сеновале, а то и вовсе в ближайших кустах.

Я, конечно, этого не сказала, тем более, что браслеты он снял, уложил в шкатулку и убрал её в тайник вместе с ножами.

- Утром подумаем что делать, на свежую голову, - Карис зевнул, но тут же скомандовал, - Дара, марш в постель, у тебя уже ноги замёрзли.

Выяснять отношения на ночь глядя, мне не хотелось, но, укладываясь, я всё-таки сообщила из-за занавески:

- Будешь обращаться со мной как с трёхлетней, вместо Нелдиного зелья налью слабительного, чтобы с неделю посидел в отхожем месте.

- Уже дрожу от страха. Добрых снов, Дара.

- Добрых снов, Карис.

Глава IV

Ночь у меня выдалась противная, просто на редкость. Взбудоражившись от наших находок, я долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, как будто мне в кровать муравейник запихали. А потом и вовсе без конца просыпалась и прислушивалась: как там Карис.

Сплю я всегда очень чутко, а после того, как брата однажды пять дней подряд скручивало глухой ночью, быстро научилась определять приближение приступа.

Нет, я вовсе не целительница, хотя поначалу так и думала. Но Ведана сказала, что эти способности у меня очень слабенькие, хватит только, чтобы жар снять (вот почему я вчера чуть с Уводящей не повстречалась), а на Кариса я, можно сказать, настроена, причём, очень тонко. Ведану это сильно удивило, она всё на меня странно так поглядывала, а потом и говорит: 'Я не у всех жён такое видела, а ты ему - сестра'.

Я так и не поняла, о чём это она. На кого же мне ещё настраиваться, на тётушку, что ли?..

Не успела я одеться, как в дверь постучали. Я осторожно, чтобы не заскрипели петли (не дай Богиня, разбужу), открыла.

М-да, про... вспомнишь, оно и всплывёт.

На пороге стояла тётушка с той же медовой улыбкой, что и вчера.

Ничего не понимаю, она, что, и спать не ложилась? Впрочем, вот чудеса - кажется, тётушка улыбается искренне. Нет, быть такого не может!

- Дарочка, детка, я тут подумала...

Что?! Как она меня назвала? Наверно, я вчера перестаралась, здорово же она об столб приложилась.

- Да, тётя.

- Гостей много было, ты, наверное, умаялась, да и Карис, гляжу, ещё не отошёл от вчерашнего. Так я вам сегодня свободный день даю. Отдохните хорошенько. Завтрак вам Нерута сготовит. Я ей скажу.

Закрыв за тёткой дверь, я застыла в полном недоумении: 'Чтобы наша скряга свободный день дала, её нужно дубинкой по голове стукнуть, не иначе. И какое же чудо с ней произошло?'

Впрочем, размышляла я над этим недолго.

И как я сразу не догадалась! Вчера вечером она взбесилась, потому что думала, что староста её сватать будет, а он про меня заговорил. А сегодняшний день - плата за то, что я ему отказала. Теперь ей путь свободен.

Оделась я быстро, а волосы расчесывала уже за дверью. Один недостаток у моего любимого братца всё-таки был: Карис - жуткий соня, и из кровати его надо вытаскивать разве что упряжкой лошадей. К несчастью, и до возвращения в деревню, и после, поспать вволю ему совсем не удавалось.

'Пожалуй, завтрак приносить не буду, пока он дрыхнет, всё десять раз остынет. Займусь своими делами, а если к обеду не встанет, придётся будить'.

Доплетя косу, я отправилась на кухню привычным путём - с чёрного хода. Эль ещё не пришла. Скорей всего, досматривала сладкие утренние сны и, можно не сомневаться, видела в них Дарека. А вот Нерута уже вовсю гремела посудой.

- Доброе утро, Нерута.

-Доброе утро, Дара. Что-то ты ни свет ни заря. Хозяйка сказала, вы вроде как сегодня отдыхаете.

- Ты же знаешь - я ранняя пташка, а вот Карис ещё спит. Помочь? - ну не могу я сидеть просто так, когда другие работают.

- Возьми синюю миску, - кивнула Нерута, - заведи тесто.

- Так ты сегодня блины затеяла? Значит, не зря я рано встала, как чуяла.

- Пока только нам. Тебя покормить да хозяйке отнести. А гостям вдвоем стряпать будем. Мне с такой оравой не управиться.

- На запах вся деревня сбежится, - я усмехнулась, - помяни мое слово. Нерута, а где сыворотка?

- Белый кувшин с синими цветочками, слева, на нижней полке.

Готовлю я, честно говоря, не очень. До тётки или до Неруты мне как до Раттеи пешком, но блины почему-то всегда удаются - тоненькие, кружевные, один к одному. Нерута всё удивляется, спрашивает, в чём секрет... Даже стыдно говорить, что секретов-то никаких и нет...

Мне на завтрак хватило двух, но печь пришлось с запасом: вдруг какой-нибудь ранний постоялец спустится. Когда на блюде выросла порядочная стопка, а в миске больше не осталось теста, я, заглянув на всякий случай к смотрящему десятый сон братцу, со спокойной душой отправилась к Ведане.

В отличие от Нелды - нашей знахарки, Ведана жила в лесу. В деревне она появилась первый раз лет десять назад, но кто она и откуда - никто не знал. Болтали о ней, кто во что горазд: начали попавшей в опалу княжеской любовницей, закончили, как водится, ведьмой. Так или иначе, но её открыто побаивались почти все (кроме меня, и пожалуй, кое-кого еще), потому и обращались редко, только в крайнем случае.

Вообще-то, Ведана не жаловала утренних посетителей, но сейчас мне не давали покоя мерзкие слова Варта о маме. Узнаю, кто сплетни распускает, придушу эту сволочь собственными руками.

Узенькая тропинка закончилась у двух раскидистых берез, загораживавших проход склонёнными до земли ветвями. Здесь ждали те, кто приходил за советом или снадобьем, но я шагнула дальше. Щеки словно коснулась невесомая паутинка, и березы раздвинули ветви, открывая тропу.

Двадцать шагов, и впереди завиднелся высокий, в человеческий рост, и на первый взгляд сплошной частокол. Но это только на первый взгляд. Калитка, конечно же, была, но очень хитро спрятанная, а вернее, зачарованная. Для того чтобы её открыть, нужно было приложить к ограде ладонь. При этом всегда возникало ощущение, будто тебя обнюхивает сторожевой пёс, только невидимый. Ритуал прошёл благополучно: мы как-никак четыре года знакомы, и в ограде медленно проявились очертания невысокого арочного проёма. Ведана была дома и (что очень важно) в гостеприимном настроении.

- И кто же это к нам с утра пораньше? - вначале на крыльце появился здоровенный, огненно-рыжий котище, а следом вышла хозяйка.

На ведьму, в обычном смысле, она совсем не походила. Скорее наоборот, настоящая рутенская красавица - русоволосая и голубоглазая. Сколько ей лет, я никогда не спрашивала, но выглядела она от силы на тридцать.

- Если в такую рань пришла, значит, что-то стряслось. Заходи и рассказывай.

Каждый раз, переступая порог, я невольно вспоминала ту ночь, когда впервые попала в этот дом, и по спине знобко пробегал холодок.

Хотя внутри это был не домик, а загляденье. Чисто выбеленные потолок и стены, на выскобленном полу - пёстрые красно-белые половики, три небольшие лавки вокруг стола под расшитой скатертью, а воздух словно настоян на смеси душистых трав.

- Ведана, про маму по деревне слухи грязные ходят. Мне очень нужно узнать, кто их распускает. Ты можешь помочь?

Ведана бросила на меня пронзительный взгляд.

- Не о том думаешь. Ты что вчера учудила?

О Богиня, и как только она узнала?..

- Я хотела ему помочь.

- Сколько же раз говорить, нет у тебя целительного дара, нет. Одно дело - жар снять, совсем другое - в голову залезть. К твоему брату даже я не подступаюсь, а ты?..

- Но приступа-то у него не было, - нравоучения уже начинали меня сердить. - Что не так?

- А если бы ты ещё что-нибудь зацепила, вместе с болью, и получился бы из парня полоумный. Ты бы всю жизнь себя потом проклинала.

Меня словно окатили со всего маху ледяной водой. Затрясло так, что зубы застучали.

- Дело твоё несложное. Но, думается мне, сплетни эти - начало клубка, а вот куда он покатится... - Поймав мой недоумевающий взгляд, Ведана усмехнулась. - Вечером, как стемнеет, приди.

- Зачем?

- Чашу достану, судьбу поглядим. Одна не ходи, пусть они проводят.

Надо признать, в этот раз Ведана меня совсем огорошила. Что же такое у нас творится, если она решила судьбу глядеть? Всю обратную дорогу я только об этом и думала.

Но все мысли разом куда-то исчезли, стоило мне только выйти на земляничную поляну. Первую собранную горсточку я, по обычаю, оставила на пеньке - духам-хранителям. Корзину, правда, не взяла, но полакомилась всласть, да еще насобирала пару горстей для Кариса, завернув ягоды в лист лопуха.

Увы, по дороге оказалось, что несмотря на свободный день, у меня имеется куча совершенно неотложных дел, таких как стирка и уборка. Наверное, первый раз в жизни, я позавидовала сеате э-Талле - она-то небось не знает даже, что такое веник.

Однако, сегодня мне хотя бы не придётся таскать воду - братец проснётся, отправлю его к колодцу. Если конечно, тьфу-тьфу, с ним будет всё в порядке.

Вернулась я, как обычно, по запасной лестнице. Карис, понятное дело, сладко посапывал в обнимку с подушкой. Мне аж завидно стало. Я осторожно поправила на нём одеяло, сгребла в охапку грязную одежду и направилась на задний двор.

К моему глубокому удивлению, около плетня озадаченно переминался с ноги на ногу мой будущий 'муж' - Таэр Олет. Правда, вид у него был, мягко говоря, невесёлый: лицо радовало глаз дивным бледно-зелёным цветом, под глазами залегли тёмные круги, а в голове, судя по всему, поселилась стая дятлов. Дело ясное - счастливый жених всю ночь праздновал 'помолвку'.

Я, ни слова не говоря, развернулась и пошла на кухню за рассолом. Увидев поднос с налитой доверху кружкой и миской мясного отвара, Тар от избытка чувств едва не бухнулся на колени, но сумел выдавить только хриплое 'Спасибо'.

Придя в себя, он страстно возжелал меня отблагодарить, чем я и воспользовалась. Для начала Тару было велено натаскать воды для стирки, потом наколоть Неруте дров, словом, немножко поработать за Кариса.

Вернувшись с очередной парой вёдер, Тар почесал в затылке и сообщил:

- Дара, мать сегодня с утра пять раз спросила, когда у нас свадьба.

- Надеюсь, ты с похмелья не брякнул, что завтра? - с ехидцей спросила я.

- Нет, я сказал, что надо у тебя спросить, - выдал жених. - Так она придёт после обеда.

- О Богиня, только этого мне не хватало! Ладно, скажу, что в один день с Дареком и Эль.

- Мама еще хотела насчёт платья узнать...

- Тар, ты смерти моей хочешь?! - я еле удержалась, чтобы не огреть его по шее мокрым полотенцем. - Ещё и платье?!

- Ну, это ваши дела, - поспешно отвертелся Тар. - Если тебе больше ничего не надо, я пошёл.

- А поцеловать невесту на прощание?

Ответом мне стал протяжный скрип калитки.

Развесив для просушки последнюю рубашку, я привычно глянула на солнце. Время явно подходило к полудню. Пожалуй, можно было разбудить братца. Я наведалась на кухню, почти ожидая сердитых воплей, но чудеса никак не кончались. Тетка без единого слова вручила мне поднос с обедом, и я пошла к себе.

Идя по коридору, я думала, как разбудить Кариса. Однажды, еще в детстве, я просто вылила на него кружку холодной воды, но после этого он со мной целый день не разговаривал и вместо того, чтобы присматривать, как обычно, удрал с мальчишками на пруд. Зато когда вернулся, ему пришлось снимать меня с ветки дуба, на которую я залезла, горя желанием помочь котёнку.

В конце концов, я выбрала самый простой способ: оставила поднос на столе, и, подойдя к кровати, потрясла брата за плечо.

- М-м... - Карис приоткрыл один глаз и сонно посмотрел на меня.

- Просыпайся, обед стынет.

- Угу, уже встаю, - Карис зевнул и сел на кровати (а я-то думала, придётся на самом деле водой поливать). - Дара, выйди.

- Я пойду на стол накрою. Одевайся, подсматривать не буду. Да, хорошие новости: мы сегодня свободны. Что будешь делать?

- С чего бы это? - Карис тоже не особенно-то верил в чудеса. - Хм, дай подумать... потому что ты старосте отказала, ведь так?

Я уронила ложку.

- Кстати, сестрёнка, что-то ты не очень походишь на счастливую невесту, что это за история про тебя и Тара? - усаживаясь за стол, поинтересовался Карис.

- Не история, а чистая правда. Скоро тётя Виата придёт, поговорить о свадьбе.

Брат поперхнулся молоком и неожиданно помрачнел:

- Ясно. Значит, вот кого ты без штанов видела! - очень красноречивый взгляд был устремлён на мою талию.

Я остолбенело замерла на лавке.

О Богиня, он что думает, что мы с Таром... что я.... беременна!

- Не смей! Не смей даже думать! - взбешённо закричала я, вскакивая.

Карис молча встал из-за стола, достал из тайника свёрток с ножами и - так же молча - вышел.

Я отнесла посуду на кухню, а, вернувшись, занялась комнатой: вытащила для просушки обе постели; забравшись на лестницу, прошлась веником по потолку, и, напоследок, вымыла пол.

Выйдя на задний двор, выплеснуть грязную воду, я услышала очень знакомый, но давно позабытый звук: глухой стук вонзающегося в дерево ножа.

Карис раздобыл где-то толстую деревянную доску и начертил углём мишень. Похоже, братец твёрдо решил вспомнить прежние навыки. И, кажется, действительно вспомнил: когда я остановилась на пороге, с его ладоней серебряными полосами в воздух взвились сразу два кинжала.

- Погоди, может лучше так, - я подошла к мишени, вытащила кинжалы и прислонилась к доске. - Что стоишь, обводи.

Карис немного подумав, достал уголёк и осторожно обвёл контур моей фигуры.

- Совсем как раньше...

- Да, - вскинув глаза, я увидела на лице Кариса ту же сладко-горькую грусть воспоминаний.

Поздняя весна. Полянка, обрамлённая пестроствольными березами. В одном её конце разноцветной стайкой, опустившихся на отдых перелётных птиц, сгрудились фургоны. Оттуда слышны разговоры и смех, тянет дымом костра и аппетитным запахом кипящей похлёбки.

Мы с Карисом, удобно устроившись на толстом поваленном стволе, зачарованно смотрим, как пляшет в руках мужчины серебряный веер кинжалов, как один за другим они отправляются в полет, устремляясь к женщине, упирающейся спиной в толстую доску. Она стоит спокойно и неподвижно, лукаво улыбаясь метателю. Когда последний, десятый кинжал впивается в дерево над её головой, Карис, не выдержав, срывается с места:

- Пап, можно... - Отец медлит с ответом, убирая боевые кинжалы. - Ну, можно, я...

- Лиат, не мучай сына, - доносится от мишени. Мама подходит к нам, неся кинжалы, вынутые из доски.

- Как скажешь, родная, - отец улыбается, откидывая со лба непослушную пепельную прядь, и опускает ладонь на плечо Кариса. - Сейчас, Ари, подожди минутку. Дара, поди-ка сюда.

Я подлетаю раньше, чем он успевает договорить. Мама берет меня за руку и ведет к мишени. Я прислоняюсь к доске и, замирая от восторга, воображаю себя на помосте, под взглядами зрителей. Но мечты неожиданно обрываются. Мама обрисовывает меня угольком и решительно уводит на другой конец поляны.

- Пойдём, Дара, не будем им мешать.

Я обиженно надуваю губы, но, не выдержав, дергаю маму за подол.

- Мама, а почему мне нельзя? Ты же помогаешь папе?

Мама наклоняется и тёмные, пахнущие мятой пряди касаются моего лица.

- Ты тоже будешь помогать Ари, когда немножко подрастёшь.

- Обещаешь?

- Конечно, обещаю, а теперь пойдем. Ты, наверно, уже проголодалась.

За спиной одновременно со стуком кинжала о мишень раздается радостный вопль.

Прикосновение к плечу вернуло меня на задний двор корчмы, но губы невольно прошептали:

- Мы так и не успели...

- Не грусти, сестрёнка, - Карис вскинул голову, в зеленых глазах замерцали золотые искры. - Всё будет хорошо, вот увидишь.

Я невольно улыбнулась и кинула завистливый взгляд на кинжалы на поясе брата.

- Хочешь попробовать? - Карис достал один из кинжалов и передал мне. - Давай, посмотрим, какой из меня учитель.

Это был один из наших секретов. Когда папа начал обучать Кариса (вернее, когда я начала понимать, чему Карис учится), я не отставала от них и почти все уроки сидела на поляне, как приклеенная. Отца я не просила, знала, что бесполезно, а вот Карис от меня натерпелся. Последней каплей стала устроенная мной (когда мама и папа были на выступлении) жуткая истерика со слезами и воплями.

Так что пришлось брату превратиться из ученика в учителя.

Я взвесила кинжал на ладони, и тут меня толкнул в бок какой-то бес.

- Так неинтересно, - протянула я капризным тоном.

Карис выгнул бровь.

- И что ты предлагаешь?

- Давай на спор. У кого вся десятка попадёт в 'яблочко' - тот выиграл.

- Идёт. Что поставим?

- Если выиграю я, ты, не сходя с места, сочиняешь для меня стих.

- Любопытно. Согласен. А если выиграю я, ты отказываешься от помолвки с Таром. Идёт?

За кого он меня принимает?!! Может, хватит указывать, что мне делать!

Я вскипела по-настоящему: рука взметнулась сама собой, и Карис получил отменную пощёчину, в ушах зазвенело точно.

Впрочем, опомнилась я быстро. Карис посмотрел на меня очень странным взглядом, потёр щёку и тихо сказал:

- Извини. Ты его в самом деле любишь?

Вот теперь мне очень захотелось провалиться под землю. Кажется, я сделалась совершенно пунцовой. Эль я соврала, не моргнув глазом, а Карису не могу - язык не поворачивается.

Карис, похоже, принял моё смущение за утвердительный ответ, вздохнул и добавил:

- Ладно, ставлю другое условие. Если я выиграю, ты сегодня заменишь меня в корчме, споёшь посетителям.

Ну и змей же ты, братец. Но мы ещё увидим, кто кого.

- Договорились. Ты первый.

Карис, видимо, не сомневаясь в победе, усмехнулся углом рта.

- Как скажешь, лапочка.

Убью! Ненавижу, когда меня так называют! Ну всё, любимый братик, сейчас я тебе покажу.

Кинжалы, один за другим, ложились в центр мишени. Остался последний - десятый.

Проигрывать совсем не хотелось, и... нет, я ничего не делала, только смотрела, правда, очень пристально.

И мне снова удалось. Кинжал, слегка отклонившись в полёте, воткнулся на полпальца правее центра, а Карис на время лишился дара речи.

- Моя очередь.

Карис отошёл к мишени, вынул кинжалы и вернулся - не произнеся ни слова.

Я, примериваясь, взвесила кинжал на ладони, собралась, и серебряная полоса, рассекая воздух, вонзилась точно в середину. И так - все десять.

Карис не поленился ещё раз прогуляться до мишени, чтобы посмотреть на мой результат с близкого расстояния. Вернулся он слегка ошарашенный, а я победно улыбнулась и медовым голосом пропела:

- Я очень внимательно слушаю.

Карис немного помолчав, произнёс:

- Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой; (1)

В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,

Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;

Шелком - твои рукава, королевна, златом-серебром - вышиты перья...

Всю мою недавнюю злость, словно водой смыло. Я, задохнувшись от восторга, кинулась брату на шею. Карис едва успел выронить кинжалы и подхватить меня.

- Спасибо! Ой, мама! - мой неожиданный порыв оказался слишком бурным, и мы, потеряв равновесие, упали на землю. Карис основательно приложился спиной - не стал уворачиваться, оберегая меня.

- Цела? - сдавленно поинтересовался он.

- Да, - я поднялась почти сразу же и протянула Карису руку, помогая встать. - Я же на тебя упала. А ты?

Карис слегка поморщился.

- Вроде ничего не сломал. Хватит с нас на сегодня. Пошли-ка домой.

Я ещё не успела скинуть 'второе видение' и только поэтому сумела расслышать в обычном шуме и гомоне скрип главных ворот и негромкий женский голос. Но нет, чтобы промолчать, так взяла и ляпнула, не подумавши:

- Мне пора, нехорошо заставлять ждать будущую свекровь.

- Как скажешь, - обронил Карис, тщательно перевязывая свёрток с кинжалами.

Странно, он совсем не удивился. Неужели знает?! Нет, не может быть, я ведь ничего не рассказывала.

Так или иначе, но к воротам я подошла в такой задумчивости, что чуть не прошла мимо тёти Виаты. Она тут же расцеловала меня в обе щёки, и, подхватив под локоть, повела в комнату. Я почему-то почувствовала себя несчастной жертвой, отправленной на допрос к коронному дознавателю.

Как оказалось, это были цветочки.

И кто меня, вправду, за язык тянул? Через полчаса, обмотанная полотном, обвязанная в тридцати местах мерными лентами и щедро усеянная иглами, я превратилась в самого настоящего ежа. Да, свадебный наряд, конечно, дело важное, и я, боясь пошевелиться под пристальным взглядом голубых глаз тети Виаты, покорно терпела, сцепив зубы и проклиная себя за идиотскую мысль, олуха Тара - за то, что согласился подыграть, тётушку Мелану и остальной мир - просто так, ради удовольствия.

Наконец моя мучительница соизволила выпутать меня из этого ужаса, и я рухнула на лавку, удивляясь тому, что ещё жива. Тут же явилась тётушка с полным подносом, и начался увлекательный разговор о приданом. Две почтенные кумушки упоённо беседовали о том, сколько, чего и как за мной полагается дать, а я тихо зверела от перечисления одежды, тканей, посуды и всего прочего. Когда дело дошло до домашней живности, я была готова завыть и покусать кого-нибудь.

Но вот в разговоре прозвучало магическое слово 'деньги', и тётушка, мгновенно встрепенувшись, сладким голосом пропела:

- Дара, деточка, иди погуляй.

Я вылетела из комнаты, как помилованный узник - из темницы.

Поднявшись к себе, я вытащила из сундука чистую одежду, в такую жару можно было обойтись и без юбки, одной длинной рубашкой. Сначала уборка, потом этот кинжальный спор, примерка - день, можно сказать, удался на славу. Мне ужасно хотелось искупаться, но не возиться же летом с тяжеленной бадьей - значит, пойду на озеро.

Свернув рубашку и прихваченное полотенце в узел, я на цыпочках (не дай Богиня, опять тётя Виата увидит, и окажется, что ещё кое-что надо примерить - умру на месте!), спустилась по лестнице и прокралась через двор, но у самой калитки натолкнулась на Кариса. Вот незадача: я-то думала, он давно ушёл. В этот момент братец как две капли воды походил на кота, удачно подкараулившего зазевавшуюся мышь.

- И куда это ты собралась, позволь спросить? - в хитрющих зелёных глазах плясали бесенята.

Я подавила сильное желание испробовать на нём какой-нибудь приём и самым невинным голосом ответила:

- Купаться, а что?

- Надо же, как кстати. Я тоже только что об этом подумал.

- Ты что, на солнышке перегрелся? А если нас увидят? Наплетут такого, что век не отмоешься.

- Что-то ты от счастья мигом поглупела. А твоё любимое озеро в лесу?

Я только растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать. Надо же, мой секрет - вовсе не секрет. И тут до меня дошло.

- Ты меня выследил?!! - я едва не залепила Карису вторую пощёчину.

- Очень нужно. Сам нашёл, вернее, мне показали.

- Кто?

Вопрос остался без ответа, но я успела заметить странный блеск в глазах брата, и тут меня осенило: 'Ведана! Там рядом есть парочка мест с полезными травками. Но с какой стати Ведана будет Карису что-то показывать, а тем более - озеро? Ой-ой-ой... если это действительно то, о чём я подумала...'.

Дата добавления: 2015-07-12