Любовь как высшее эмоциональное применю человека

Любовь как чувство. Любовь существенно отли­чается от остальных эмоций. Радость, печаль, гнев, страх — это базовые, дискретные эмоции, потому что они имеют собственные способы выражения, соб­ственные специфические переживания и собствен­ные конкретные паттерны активности нервной сис­темы. Любовь так же является фундаментальным и базовым чувством, но характеристики этой фундамен­тальности в отношении любви принимают иное, бо­лее комплексное звучание¹.

В некотором смысле, любовь может быть опреде­лена как паттерн эмоций и когнитивных процессов. «Любовь включает в себя как чувственный, так и мыс­лительный компонент, и, кроме того, дополнительно к основным эмоциональным переживаниям, некоторые разновидности любви включают в себя сексуальное влечение»², биологический драйв, по Изарду. Весь этот комплекс он называет любовью, и потому говорит о ее j сложности и даже загадочности.

¹ Изард К.Е. Эмоции человека. СПб., 2000. С. 140.

² Там же. С. 69.

Любовь и ее характеристики как эмоции инте­реса и возбуждения. Кэрролл Э. Изард, один из веду­щих специалистов в области исследования эмоций, по­лагает, что любовь складывается из таких эмоций, как интерес-возбуждение, и удовольствие-радость. Эти ба­зовые эмоции могут оказаться важнейшими компонен­тами мотивации, определяющими поведение в любви.

Интерес — позитивная эмоция, она переживается человеком чаще, чем прочие эмоции. Интерес играет исключительно важную роль в развитии навыков, уме­ний, интеллекта, участвует так же в формировании чувства любви, увлеченности. Кроме того, он насущно необходим для творчества.

Интерес ребенка к человеческим лицам и челове­ческому голосу имеет врожденную природу. «Челове­ческое лицо, даже незнакомое, вызывает у двухмесяч­ного ребенка больший интерес, чем лицо искусно сделанного манекена, но он дольше задерживает взгляд на лице манекена, чем на любом другом неживом объек­те, не имеющем лица, и этот факт свидетельствует о том, что человеческое лицо пробуждает в ребенке за­чаточный интерес»¹. Этот интерес — нечто большее, чем внимание, он может активироваться процессами воображения и памяти, которые не зависят от внеш­ней стимуляции. Для понимания интереса и любой другой базовой эмоции нужно научится отличать эмо­цию от факторов, способствующих ее появлению и усилению, то есть отличать эмоцию от активации цен­тральной нервной системы. В тех случаях, когда эмо­ция задействует зрительную систему, взгляд человека либо фиксируется на объекте, либо перемещается, исследуя объект. Фиксация взгляда указывает на то, что человек всецело поглощен, заворожен объектом, а взгляд, быстро оглядывающий объект, свидетельству­ет о том, что человек активно работает, стремясь по­нять и прочувствовать объект.

Что касается активации интереса, то Изард под­разделяет активаторы эмоций на несколько достаточ­но широких классов. Первый из них — перемены. Иногда повседневная жизнь начинает утомлять своей монотонностью и однообразием, и тогда возникает желание внести в нее какие-то изменения, сменить обстановку.

¹ Изард К.Е. Эмоции человека. СПб., 2000. С. 92.

Смена обстановки порождает два других фактора — одушевленность и новизну объекта. Итак, второй активатор одушевленность¹. Если рассматри­вать одушевленность как фактор интереса, то это по­зволит понять, почему уже на первых неделях жизни ребенок обнаруживает больше интереса и внимания к человеческому лицу, чем к лицу искусно выполненно­го манекена. Несомненно, интерес к человеческому лицу обусловлен генетически. Человек рождается, уже неся в своих генах какой-то социальный интерес, бла­годаря которому он формирует социальные связи, раз­вивается как общественное существо. Человек имеет врожденный интерес не только к очертаниям и движе­ниям человеческого лица, но и отвечает «врожденным интересом»² на движения человеческого тела, и это служит еще одним свидетельством генетической детер­минированности «социального интереса».

Еще одним обязательным фактором интереса яв­ляется новизна объекта. Это очень надежный актива­тор интереса, и он обладает мощной силой притягатель­ной силой для органов чувств.

Рассматривая эволюционное значение эмоции ин­тереса, необходимо отметить, что интерес повышает сексуальное удовольствие и играет важную роль в поддержании длительных отношений между предста­вителями противоположных полов. Только те супру­ги, которые не утрачивают интерес друг к другу, как к человеческим существам, будут счастливы в браке, окажутся в состоянии получать удовольствие от об­щения друг с другом.

У взрослого человека стремление к цели и уси­лия, необходимые для ее достижения, мотивированы интересом, а достижение цели, выполнение насущных задач вызывает радость, которая дает возможность передышки, позволяет восстановить затраченную энергию, открывает новые перспективы, пробуждаю­щие очередной интерес.

Любовь и ее характеристики как эмоции радо­сти — удовольствия.

¹ Там же. С. 124.

² Там же. С. 133.

. Чтобы понять, что такое эмоция радости, нужно, полагает К. Изард, определить ее отличия от чувства удовольствия. Чувственное удоволь­ствие, которое человек получает от поглощения хоро­шо приготовленной пищи, отлично от того чувства радости, которое мы испытываем, когда собеседник сообщает нам хорошую новость или когда мы слышим признание в любви. Секс — еще одна сфера челове­ческой жизни, напрямую связанная с чувственным удо­вольствием. Сексуальное удовольствие основано на тактильных ощущениях, оно может возникать незави­симо от эмоции радости. Сексуальная близость часто связана с эмоцией интереса — возбуждения, и она мо­жет так же сопровождаться переживанием радости, но это переживание лишь дополняет сексуальное наслаж­дение. Различия между чувственным наслаждением и переживанием чрезвычайно важны для понимания эмоции радости, ее причин и последствий. «Эмоция радости более неуловима, чем чувственное наслажде­ние. Некоторые исследователи склонны считать, что эмоция радости является скорее побочным продуктом стремления к определенному результату, цели, неже­ли прямым следствием наших действий. Радость — одна из простейших эмоций, простейших с точки зре­ния мимического выражения и возможности расшиф­ровки этого выражения»¹. Когда мы радуемся, мы ста­новимся увереннее в себе, начинаем понимать, что живем не напрасно, что жизнь преисполнена глубоко­го смысла. «Радость обостряет восприимчивость к миру, позволяет нам восхищаться и наслаждаться им. Радостный человек видит мир в красоте и гармонии, воспринимает людей в лучших их проявлениях. Он склонен скорее получать удовольствие от объекта, наслаждаться им, нежели анализировать и критичес­ки осмыслять его. Он воспринимает объект таким, каков он есть, не стремится улучшить его или изменить. Он воспринимает объект как часть мира, чувствует свою близость, причастность к нему, а не отдаляется, чтобы «опредметить» его»². Объект воспринимается челове­ком как продолжение, расширение собственного «я».

¹ Изард К.Е. Эмоции человека. СПб., 2000. С. 147.

² Там же. С. 149.

Радость — это не просто позитивное отношение к миру и к себе, это своеобразная связь между человеком и миром. Это обостренное чувство сопричастности, соб­ственной принадлежности к миру. Известно, что ра­дость сопровождается ощущением энергии и силы. Именно эта взаимосвязь между радостным пережива­нием, ощущением энергии и чувство компетентности вызывает трансцендентное чувство свободы, которым часто сопровождается эмоция радости, — чувство вы­хода за пределы собственного «я» и обыденной реаль­ности, чувство соприкосновения с непостижимым и вечным. В состоянии радостного экстаза человек ощу­щает необычайную легкость, энергичность, ему хочет­ся летать, он порой действительно ощущает себя вос­парившим, и тогда все приобретает для него иную перспективу, иное значение, иной смысл. Эмоция ра­дости имеет позитивное значение в формировании при­вязанности между взрослыми людьми. Если общение с каким-то человеком доставляет нам радость, то мы на­верняка будем доверять этому человеку, полагаться на него. «Формирование чувства привязанности и взаим­ного доверия между людьми является чрезвычайно важной функцией эмоции радости»¹.

Способность к радости — индивидуальна и гене­тически детерминирована. Одни люди рождаются с вы­соким порогом эмоции радости, и это непосредствен­но влияет на их жизнь — на то, насколько они ощущают себя счастливыми, благополучными и уверенными.

Различные культуры и субкультуры предоставля­ют человеку разные возможности для переживания радости. Что касается социализации радости, то мож­но сказать, что эта эмоция развивается, если жизнь ребенка достаточно насыщена радостными пережи­ваниями. Если родители обладают хорошо развитой способностью к радости, умеют радоваться разным людям, разнообразным событиям и явлениям окружа­ющего мира, если круг активаторов радости широк и разнообразен, то и у ребенка посредством механиз­мов социального научения формируется радостное мировосприятие.

При рассмотрении эмоции радости необходимо сказать о дезадаптивных последствиях.

¹ Изард К.Е. Эмоции человека. СПб., 2000. С. 158.

Обратной стороной медали в этом случае выступает формирование зависимости. О формировании зависимости можно говорить тогда, когда какой-то объект или субъект ста­новится для человека единственным или основным ис­точником положительной эмоции. Зависимость в какой-то мере сходна с привычкой, которая выражается в привязанности человека к хорошо знакомым предме­там окружения, наркотикам или алкоголю, зависимость может быть так же от эмоционально значимого чело­века и т. д. Однако зависимость в отличие от привычки представляет собой гипертрофированную и практичес­ки необратимую привязанность. Формирование пси­хологической зависимости происходит при непосред­ственном участии эмоции радости и интереса.

Томкинс выделяет два условия формирования за­висимости. Во-первых, физическое или воображаемое присутствие объекта должно вызывать огромную ра­дость или возбуждение. Во-вторых, отсутствие объекта или возможность его отсутствия в будущем должно вызывать у человека сильную отрицательную реакцию. Когда этот комплекс эмоционально-когнитивных реак­ций становится устойчивой характеристикой отноше­ния человека к объекту или субъекту, то это отношение можно назвать психологической зависимостью. Изард провел эксперимент, направленный на изучение эмо­ций в радостной ситуации. Испытуемых просили на­звать события и влечения, которые вызывают у них радость. Большинство событий, названных испытуемы­ми, были связаны с близкими, любимыми людьми. Эти ситуации можно было разделить на три группы: а) си­туация, в которой вы приносите счастье любимому человеку; б) когда вы видите, что любимый человек ста­рается сделать вам приятное; в) когда любимый чело­век разделяет ваши переживания.

Субъективное переживание в ситуации радости характеризуется низким уровнем напряжения, и эта расслабленность, несомненно, переживается индиви­дом как приятное чувство. Понятие счастья не всегда синонимично понятию «радость», но, очевидно, что между ними существует тесная связь. Счастливый че­ловек радуется больше и чаще, чем нечастный.

На основании эмпирических данных исследова­тели Вессман и Рикс выделили четыре типа людей:

счастливые люди, несчастные люди, люди с измен­чивым настроением и люди с устойчивым настрое­нием. Счастливые люди переживают в хорошем на­строении состояние истинной приподнятости, которое характеризуется энергичным, открытым, жи­вым интересом к полноте и богатству окружающего мира и чувством собственной включенности в про­исходящем, активным участием в нем. Хорошее на­строение несчастных людей, как у мужчин, так и у женщин, выражается в переживании чувства облег­чения, оно воспринимается ими как своего рода пе­редышка от тревог и волнений, которыми насыщена жизнь. Люди с устойчивым настроением в хорошем расположении духа переживают чувство удовлетво­ренности, гармонии в отношениях с миром и людь­ми; в такие минуты они спокойны, нежны и любве­обильны. Люди с переменчивым настроением переживают пик приподнятости, как интенсивную эмоцию радости, как интенсивное чувство довольства богатством окружающего мира и собой. Это состоя­ние отличается от состояния энтузиазма менее актив­ным участием индивида в происходящих событиях, большей его увлеченностью внутренними пережива­ниями. По-видимому, счастливые люди по сравнению с несчастными больше соответствуют критериям нор­мальной личности, которая, по мнению Фрейда, дол­жна уметь делать две вещи: любить и работать.

Любовь — фундаментальное для человеческой природы чувство, но ее нельзя отнести к дискретным эмоциям, таким как радость или печаль, т.е. понятие любви нельзя рассматривать только с точки зрения эмоционального процесса. Любовь слишком сложное и многогранное понятие, которое включает в себя по­мимо эмоционального компонента социальные отно­шения, личностный фактор и многое другое. Любовь можно характеризовать интересом и радостью, а лю­бовные отношения могут пробуждать весь спектр эмоций. Есть различные типы любви, и в каждом любовь проявляется по-своему. Так романтическая любовь подразумевает сексуальное влечение, а ос­тальные виды любви (братская, родительская) нет. Но все типы любви имеют некоторые общие при­знаки, такие как привязанность, верность, предан-

ность, желание защитить любимого человека и забо­титься о нем.

Русский Зрос (концептуальны! обзор)

Интересный обзор концепции русского Эроса проведен В.П. Шестаковым¹. Приведем его подробнее. Автор пишет, что русская философия любви XIX века чрезвычайно бедна. Он указывает на единственное исключение — статью Н.Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous». В ней Чернышевский отмеча­ет такую особенность русского характера: русский мужчина там, где ему нужно проявить решительность в отношении к любимой женщине, оказывается нере­шительным, медлит, морализирует, сомневается и го­тов бежать от женщины, которую любит, проявляя чисто женскую застенчивость и пассивность. Он готов пыл­ко любить, но скорее в мечте, чем в реальности.

К началу XX в. в Западной Европе доминирующей концепцией, определяющей понимание и интерпрета­цию секса, эротики, любви, стал фрейдизм, поставив­ший биологические потребности человека над соци­альными.

В отличие от западных философов русские мысли­тели развивали гуманистическую традицию в понима­нии любви и, обращаясь к потаенным вопросам пола, связывали сексуальную энергию человека не только с продолжением рода, но и с пониманием духовной куль­туры человека. В.П. Шестаков обращает внимание на синкретизм как характерную особенность русского Эроса. Любовь оказывается предметом обсуждения философии, этики, эстетики, психологии.

Широкую популярность имели взгляды В. Розано­ва («Уединенное», «Опавшиелистья», «Мимолетное»), критиковавшего христианское учение о любви. С од­ной стороны, христианство всегда с подозрением от­носилось к полу, видело в нем знак греховности чело­веческого рода, но, с другой стороны, оно всегда оправдывало семью и брак как условие продолжения рода. В противоположность христианским идеологам

¹ Русский Эрос, или Философия любви в России. Вступитель­ная статья. М., 1991.

Розанов шел к язычеству, обожествляя плоть, половую любовь как источник жизни. Он провозглашал силу и вечную мощь родовой любви.

По мнению В. Соловьева («Чтения о боготворчестве», «Смысл любви»), у человека любовь носит индивидуаль­ный характер. Смысл человеческой любви, говорит Со­ловьев, есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма. Это происходит потому, что по­средством любви утверждается безусловное значение другой индивидуальности. Соловьев видел в любви два начала: природное (половая любовь) и идеальное (духов­ная любовь)^].

В. Соловьев описывает любовь нисходящую, вос­ходящую и равную. Основания для такого представле­ния он усматривает в соотношении вкладов каждого партнера в эмоциональные отношения. Равная любовь предполагает равенство эмоционального вклада тому, что поступает в ответ.

В этом смысле можно обсуждать следующие виды эмоциональных отношений:

• любовь: если мне хорошо оттого, что тебе хоро­шо, и я могу отказаться от своих потребностей, чтобы тебе было лучше, - то я тебя люблю;

• ненависть: если мне хорошо оттого, что тебе плохо, то я тебя не люблю;

• соперничество: если мне плохо, когда тебе хо­рошо, — то я тебе завидую;

• безразличие: если мне все равно, хорошо тебе или плохо, — то я к тебе равнодушен.

Он подчеркивает значение любви в индивидуальной жизни человека, обращает внимание на то, что любовь лишает эгоизма, смещает центр отношений на другого. Воистину воплощаются вечные строчки: «будут два в плоть едину...». Но любовь у Соловьева не только воссо­единение двух половин, но и слияние с мировой душой.

Им же обсуждается сильная страсть и ее послед­ствия для человека. Никакого соотношения между си­лой любовной страсти и значением ее для потомства он не усматривает.

Сильная страсть, связанная с частичной или пол­ной потерей своего «Я», является для многих людей

¹ Философия любви. В 2-х ч. / Под общ. ред. Д.П. Горского. М, 1990.

критерием любви. Однако Соловьев утверждает, что самая сильная любовь весьма часто остается неразделенною. Более того, при взаимности сильная страсть приводит к трагедии. Соловьевым подмечено, что очень счастливая любовь остается бесплодною, а если сильная любовь производит потомство, то оно весьма заурядно.

Проблемы пола и любви занимают значительное место в творчестве Н. Бердяева («Метафизика пола и любви», «Смысл творчества», «Миросозерцание Дос­тоевского»). Он относится к эротической энергии как вечному источнику творчества и связывает эротику с красотой. По Бердяеву Эрос означает поиски и путь к прекрасному.

Бердяев, анализируя творчество Достоевского, опи­сывает вслед за ним два типа любви, свойственные русскому характеру: любовь-сладострастие и любовь-жалость. Получается, что русский человек любит либо из сладострастия, либо из жалости.

Л. Карсавин, анализируя сущность любви («Петер­бургские ночи»), истолковывает ее в «двуединстве» жизни и смерти, свободной личности и абсолютного бытия, тела и духа, разума и чувства, в слиянии любви и любящего.

Б. Вышеславцев известен в русской теории любви («Этика преображенного Эроса») своей полемикой с психоанализом 3. Фрейда по поводу проблемы субли­мации, трактуя ее как возведение низшего к высшему.

3. Гиппиус («Влюбленность», «О любви», «Ариф­метика любви», «Черты любви», «Искусство и любовь») выделяла три основных принципа любви: андрогинизм (совмещение в одной личности мужского и женского начал), духовно-телесность, богочеловечность любви.

Другая линия в концепции русского Эроса — орто­доксально-богословское направление, представленное именами П. Флоренского, С. Булгакова, И. Ильина.

П. Флоренский («Столп и утверждение Истины») рассматривает любовь как способ познания божествен­ной сущности. Любовь, по Флоренскому, всегда — вхождение в Бога.

С. Булгаков («Свет Невечерний») подчеркивает греховность пола в человеческой природе, отстаивает необходимость победы над сексуальностью. Концепция

христианской любви, которую обосновывает Булгаков, заключается в страдании, жалости, терпении.

И. Ильин («Поющее сердце», «Путь духовного обновления») видел в любви главный источник духов­ного обновления, возрождения духовной культуры.

Таким образом, в истоках отечественной мысли о любви обнаруживается противостояние, связанное с двумя точками зрения на любовь. Согласно одной, лю­бовь трактуется как Эрос, согласно другой, — как со­страдание. Синтез этих философско-психологических направлений не завершен и в настоящее время.

Дата добавления: 2015-10-21