Глава 42. Разумеется, Лейла не спала.

Разумеется, Лейла не спала.

Прося Куина уйти, она не врала, что не хотела держать лицо перед ним. Но, что интересно, даже оставшись в комнате наедине с собой, она не впала в истерику. Не лила слезы. Не ругалась.

Она просто лежала на боку, поджав ноги и обхватив их руками, уйдя мыслями глубоко в себя. Постоянное отслеживание каждой боли и судороги – вот, что сводило ее с ума. Однако этого не изменить. Словно какая-то часть нее была убеждена, что если б она только знала, на какой стадии находится, то смогла бы как-то контролировать процесс.

А это, естественно, было полной чушью. Как бы сказал Куин.

То, как в клинике он стоял с кинжалом у горла целителя, напоминало предания из книг в библиотеке Святилища… драматический эпизод, бывший частью чужой жизни.

Однако лежание в постели напомнило ей, что это не так…

Стук в дверь был тихим, а значит, стучала женщина.

Лейла закрыла глаза. Как бы она ни ценила доброту, ожидавшую ответа, она бы предпочла, чтобы этот некто остался в коридоре. Недолгий визит королевы был тяжелым, хотя Лейла была благодарна ей.

– Да. – Когда голос донесся не дальше ее собственных ушей, она прокашлялась. – Да?

Дверь открылась, и сначала Лейла не узнала, кто это, из-за тени, заслонившей пространство между косяками. Высокая. Сильная. Но не мужчина…

– Пэйн? – сказала она.

– Я могу войти?

– Да, конечно.

Лейла захотела сесть, но женщина-воин жестом не позволила ей, а затем закрыла их в комнате.

– Нет, нет, прошу… не утруждайся.

Одна лампа у комода осталась включенной, и в мягком свете кровная сестра Брата Черного Кинжала Вишеса внушала страх. Ее бриллиантовые глаза, казалось, сверкали на фоне сильных черт лица.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила женщина.

– Я в полном порядке, спасибо. Как ты?

Воительница подошла ближе.

– Я очень сочувствую… твоему состоянию.

О, как бы Лейле хотелось, чтобы Фьюри ни с кем этим не делился. С другой стороны, ее отъезд из дома привлек много внимания и обязательно стал бы причиной беспокойных вопросов. Но все же, в своем уединении она бы предпочла обойтись без этого непрошенного, хотя и сострадательного вторжения.

– Спасибо за добрые слова, – прошептала она.

– Я могу присесть?

– Конечно.

Она думала, что женщина сядет на один из стульев, выстроенных для декора. Однако Пэйн поступила иначе. Она подошла к кровати и опустилась на постель рядом с Лейлой.

Чувствуя необходимость хотя бы казаться гостеприимной, Лейла поднялась и вздрогнула, когда судороги не дали ей полностью выпрямиться.

Пэйн тихо выругалась, и Лейле пришлось лечь обратно.

– Прости, – сказала она хрипло, – но я не могу сейчас принимать гостей… какими бы добрыми ни были твои намерения. Спасибо за выражение сочувствия…

– Ты знаешь, кто моя мать? – перебила Пэйн.

Лейла покачала головой, не отрывая ее от подушки.

– Пожалуйста, просто уйди…

– Знаешь? – сухо сказала женщина.

Внезапно Лейле захотелось заплакать. Сейчас у нее просто не было сил на разговоры… особенно на разговоры о мамэн. Ведь она теряла собственного малыша.

– Пожалуйста.

– Меня родила Дева-Летописеца.

Лейла нахмурилась, слова пробились даже сквозь боль, эмоциональную и физическую.

– Прости?

Пэйн сделала глубокий вдох, будто отнюдь не наслаждалась этим откровением, а, скорее, видела в нем проклятие.

– Я плоть от плоти Девы-Летописецы, была рождена очень давно и скрыта из записей Избранных и от глаз всех третьих лиц.

Лейла шокировано моргнула. Появление женщины наверху было загадкой, но она определенно не задавала вопросов, поскольку знала свое место. Одно было ясно – никто никогда не упоминал, что у святейшей матери расы когда-либо был ребенок.

На самом деле, вся вера основывалась на том, что этого не случалось.

– Как это возможно? – выдохнула Лейла.

Взгляд бриллиантовых глаз Пэйн был мрачен.

– Будь моя воля, я бы этого избежала. И я не распространяюсь об этом милом факте.

В последовавший напряженный момент Лейла не могла не увидеть правду в словах женщины. Как и резкий гнев, о причине которого она могла лишь догадываться.

– Ты святая, – произнесла Лейла с благоговением.

– Ничуть, уверяю. Но моя родословная снабдила меня определенной… как бы выразиться? Способностью.

– И какой же? – напряглась Лейла.

Взгляд бриллиантовых глаз Пэйн не дрогнул.

– Я хочу тебе помочь.

Рука Лейлы двинулась к нижней части живота.

– Если ты о том, чтобы поскорее с этим покончить… нет.

Малыш находился внутри нее столь короткий, драгоценный промежуток времени. Как бы сильна ни была боль, она не пожертвует ни минутой своей первой и единственной беременности.

Она никогда не станет проходить через это снова. В будущем, когда наступит жажда, она воспользуется медикаментами и точка.

Испытать потерю, которую она переживает сейчас, один раз за всю жизнь – уже слишком много.

– А если ты считаешь, что можешь это остановить, – добавила Лейла, – это невозможно. Ничего нельзя сделать.

– Я не так в этом уверена. – Взгляд Пэйн был полон энтузиазма. – Я бы хотела узнать, смогу ли сохранить беременность. Если ты мне позволишь.

***

В заброшенном кампусе девичьей школы «Браунсвик» Мистер К. обосновался в помещении, которое когда-то занимала директриса.

Так было написано на треснутой табличке снаружи.

Поскольку отопление не работало, воздух вокруг был таким же, как и на улице, но благодаря крови Омеги холод не представлял собой проблемы. И отлично: по другую сторону заросшей, покрытой снегом лужайки, в главном корпусе общежития, около пятидесяти лессеров спали сном мертвых.

Если бы этим ублюдкам требовались тепло или еда, он бы оказался в жопе.

Но нет, ему нужно было лишь обеспечить их крышей над головой. Вступление в ряды лессеров позаботилось об остальном… и тот факт, что им приходилось отключаться каждые двадцать четыре часа, был облегчением.

Ему нужно время подумать.

Господи Иисусе, что за бардак.

Ноги чесались, и он, было, отшвырнул свой стул, но затем вспомнил, что сидел на перевернутом ведре из-под штукатурки.

– Проклятье.

Обведя взглядом ветхий кабинет, он подметил шпаклевку, пластами свисавшую с потолочных балок, заколоченные окна и дыру в полу в углу. Это место было в точности, как и банковские счета, которые он обнаружил.

Нигде нет денег. Снаряжение. Оружие могло пригодиться лишь для нанесения травмы тупым предметом.

После своего повышения он был так воодушевлен, полон планов. А сейчас перед ним красовалось отсутствие налички, ресурсов и всего остального.

Омега же, с другой стороны, ожидал неимоверных результатов. Он достаточно четко дал это понять, нанеся небольшой «визит» прошлой ночью.

И это другая проблема. Он ненавидел это дерьмо.

По крайней мере, с остальным он мог что-то сделать.

Вытянув руки над головой и размяв плечи, он поблагодарил Господа за две вещи: во-первых, мобильники не отключили… значит, он мог связываться со своими людьми в поле, а еще у них был доступ в Интернет. Во-вторых, годы, проведенные на улице, обеспечили его железным кулаком, когда дело касалось контроля над тупоголовыми мелкими идиотами в наркоторговле.

Ему нужно раздобыть бабло. Точка.

Для этого у него тоже имелся гребаный план, когда он посылал последние девять тысяч и триста долларов Общества с тремя своими парнями в прошлую полночь. Все, что требовалось от тех ублюдков, это купить товар, взять наркотик и вернуться с ним сюда, где он разделит его и раздаст партии новообращенным для торговли на улице.

Проблема в том, что он все еще ожидал чертову доставку.

И он начинал терять терпение, надеясь выяснить, куда делись либо его наркотики, либо его деньги.

Была возможность, что эти сосунки сбежали с тем или другим, но в таком случае он выследит их как псов и продемонстрирует остальным, что происходит, когда ты…

Когда зазвонил телефон, он взял его, посмотрел на номер и ответил на звонок:

– Самое, блин, время. Где вас носит, и где мой товар?

Настала пауза. И раздавшийся затем голос отнюдь не принадлежал прыщавому торговцу, которому он дал мобильник, наличку и последний работающий пистолет, что был у Общества.

– У меня есть то, что ты хочешь.

Мистер К. нахмурился. Очень низкий голос. Пронизанный остротой, которую он знал на улицах, и акцентом, который он не мог определить.

– Звонишь, чтобы толкнуть мне какое-то дерьмо? – протянул мистер К., – Так у меня своего навалом.

В конце концов, когда на руках не было ничего, ни кобуры, ни бумажника, блеф – единственная стратегия.

– Что ж, рад за тебя. А того, что ты послал мне, у тебя тоже достаточно? Денег? Рабочей силы?

– Кто это, черт возьми?

– Твой враг.

– Если ты присвоил себе мои бабки, это уж точно.

– На самом деле, это упрощенное решение достаточно сложной проблемы.

Мистер К. вскочил на ноги, роняя ведро.

– Где мои чертовы деньги, и что ты сделал с моими людьми?

– Боюсь, они больше не смогут подойти к телефону. Поэтому я и звоню.

– Ты понятия не имеешь, с кем связался, – отрезал мистер К..

– Напротив, это ты испытываешь данное неудобство… как и многие другие. – Мистер К. собрался рявкнуть, но парень перебил его. – Вот как мы поступим. Я позвоню тебе с наступлением ночи и назову адрес. Ты, и только ты один, встретишься со мной там. Если с тобой кто-то будет, я узнаю, и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Мистер К. обычно испытывал презрение к другим – без этого никак в работе с никчемной шпаной и нищими наркошами. Но этот парень на другом конце линии? Сдержан. Спокоен.

Профессионал.

Мистер К. поумерил свой пыл.

– Мне не нужны никакие игры…

– Нет, нужны. Ведь если ты хочешь продавать наркотики, то должен прийти ко мне.

Мистер К. замолчал. Это либо сумасшедший, страдающий манией величия, либо… кто-то, обладающий реальной властью. Например, тот, кто убивал всех посредников в Колдвелловской наркоторговле прошлый год.

– Где и когда? – угрюмо сказал он.

Раздался дурной смех.

– Ответь на звонок с наступлением ночи, и узнаешь.

Дата добавления: 2015-09-03