Глава 41. Было около десяти утра, когда Трэз направился к ресторану «Сальватор»

Было около десяти утра, когда Трэз направился к ресторану «Сальватор». Поездка из апартаментов в Коммодоре до заведения его брата, где подавали прекрасную еду, была недолгой и заняла всего десять минут, и когда он приехал, на парковке имелось достаточно свободных мест.

С другой стороны, до часа пополудни учреждение было закрыто даже для кухонного персонала.

Приближаясь ко входу и скрипя ботинками по снегу, он даже ждал, что код, оберегавший ресторан от внешнего мира, не сработает: айЭм не вернулся домой на рассвете, и, предполагая, что эти козлы из с’Хисбэ не заграбастали парня в качестве сопутствующего ущерба, существовало лишь одно место, где мог быть его брат. После двух кофейников и продолжительного поглядывания на часы, Трэз понял, что если он хочет помириться, то должен ехать на другой конец города.

Здорово. Комбинация не сменилась.

Пока что.

Внутри место по духу напоминало старую-добрую «Крысиную стаю»[91], современная интерпретация эпохи, породившей таких людей, как Питер Лоуфорд[92] и «Chairmen of the Board»[93]: лестничная

площадка с черно-красными бархатными обоями вела в зону приема, где находились гардероб, ретро-стойка хостесс и столик кассира. Слева и справа располагались два главных обеденных зала, оба отделаны черным и красным бархатом и кожей, но они предназначались не для местных воров в законе, политиков и тугих кошельков. Тепленьким местечком был бар впереди, зал, отделанный деревянными панелями, с красными кожаными диванами вдоль стен и, в нормальное рабочее время, барменом в смокинге за тридцатифутовой дубовой стойкой, где подавали лишь лучшее.

Направляясь к тусклому пространству бара, Трэз обошел дальний конец пятиярусного стеллажа с бутылками и прошел через откидную дверцу. Когда он зашел на кухню, запах базилика и лука, орегано и красного вина подсказал ему, насколько напряженным был айЭм.

Разумеется, парень стоял лицом к плите с шестнадцатью конфорками у дальней стены, пять огромных кастрюль кипели перед ним… и на что вы готовы поспорить, что духовки тоже не были пусты? Тем временем, на столешницах из нержавеющей стали в ряд были выложены деревянные доски, отрезанные головки различных сортов перца валялись рядом с очень острыми использованными ножами.

Десять баксов тому, кто догадается, о ком думал парень, когда отрубал их.

– Ты вообще собираешься со мной разговаривать? – сказал Трэз спине брата.

айЭм двинулся к соседней кастрюле, поднимая крышку белым кухонным полотенцем, большая шумовка погрузилась внутрь, медленно помешивая.

Трэз наклонился в сторону и подтянул стул из нержавеющей стали. Сев, он провел руками по бедрам вверх и вниз.

– Прием?

айЭм переключился на другую кастрюлю. И на следующую. Для каждой предназначалась отдельная ложка, чтобы не смешивать вкусы, и айЭм был с этим аккуратен.

– Слушай, мне жаль, что меня не было, когда ты приехал в клуб сегодня. – Каждый вечер айЭм приезжал в «Железную маску», чтобы отметиться после закрытия «Сальватора». – Мне нужно было кое о чем позаботиться.

Проклятье, да, нужно. Ушла вечность на то, чтобы выгнать малышку с бойфрендом-качком из своей машины, когда он довез ее до дома… в итоге он проводил ее до двери, открыл ее и буквально протолкнул через порог. Вернувшись в «Бумер», он надавил на газ, словно заложил бомбу у входа, и, мчась в «Железную маску», слышал только голос айЭма в своей голове:

«Ты не можешь продолжать так жить».

айЭм повернулся, скрестив на груди руки и прислонившись к плите. Его бицепсы в принципе были велики, но при таком сгибе натягивали края черной футболки, что была на нем.

Его миндалевидные глаза были полузакрыты.

– Ты действительно думаешь, что я бешусь из-за того, что тебя не было, когда я приехал в клуб? Серьезно? Не потому, что ты оставил меня разбираться с АнсЛаем.

Иииииии веселье только начиналось.

– Я не могу встречаться с кем-то из них лицом к лицу, ты это знаешь. – Трэз поднял руки в жесте, означавшем «а мне что делать?» – Они попытаются заставить меня вернуться с ними, и какой у меня останется выбор? Сражаться? Я убью сукиного сына, и где окажусь в итоге?

айЭм потер глаза, будто у него болела голова.

– Прямо сейчас похоже на то, что они избрали дипломатический подход. По крайней мере, со мной.

– Когда они вернутся?

– Не знаю… и из-за этого я нервничаю.

Трэз застыл. Мысль о том, что его совершенно невозмутимый брат беспокоился, была подобна приставленному к горлу ножу.

С другой стороны, он прекрасно знал, как опасен мог быть его народ. С’Хисбэ в основном были мирной нацией, предпочитающей оставаться вне борьбы с Обществом Лессенинг и подальше от докучливых людишек. Ученые, высокоинтеллигентные и одухотворенные, в целом, они были довольно приятным обществом. При условии, что ты не числишься в их черном списке.

Трэз посмотрел на кастрюли, гадая, какое мясо было под соусом.

– Я все еще выплачиваю долг Риву, – подметил он. – Это обязательство на первом месте.

– Но не для с’Хисбэ. АнсЛай сказал, и я цитирую: «Пора».

– Я туда не вернусь, – произнес он, встречая взгляд брата. – Ни за что.

айЭм вернулся к кастрюлям, отдельной ложкой помешивая содержимое каждой.

– Я знаю. Поэтому я готовлю. Пытаюсь найти выход.

Боже, он любил своего брата. Даже злясь на него, айЭм пытался помочь.

– Прости, что исчез и оставил тебя с этим разбираться. Мне, правда, жаль. Это было несправедливо… я просто… да, я на самом деле не думал, что будет безопасно находиться с парнем в одной комнате. Мне очень жаль.

Крепкая грудь айЭма поднялась и опустилась.

– Я знаю.

– Я мог бы просто исчезнуть. Это решит проблему.

Хотя, Господи, он не сможет оставить айЭма. Дело в том, что если он ударится в бега, то никогда больше не сможет снова связаться с мужчиной. Никогда.

– И куда ты подашься? – спросил айЭм.

– Без понятия.

Хорошая новость – с’Хисбэ не любили контактировать с НеПознанными. Несомненно, для них был тяжким простой визит в его с айЭмом квартиру, несмотря на то, что верховный жрец просто дематериализовался на уступе. Напрямую взаимодействовать с людьми? Быть среди них? Это бы вынесло мозг АнсЛая.

– Так чем ты был занят? – спросил айЭм.

Замечательно. Переход на столь же приятную тему.

– Я ездил смотреть тот склад, – уклонился он. Ну да ладно, будто он добровольно расскажет о девчонке и ее парне?

– В час дня?

– Я внес предложение.

– Сколько?

– Один и четыре. Они просят два с половиной миллиона, но ни за что не получат такую сумму. Место пустовало годами, и это видно. – Хотя… даже говоря это, ему пришлось признать, что он почувствовал там чье-то присутствие. С другой стороны, может, о себе давали знать потрепанные нервы. – Думаю, они снизят до двух, я предложу один и шесть, и мы сойдемся на одном и семи.

– Уверен, что хочешь браться за этот проект прямо сейчас? Если только ты не покажешься на территории с обручальными снастями, готовыми к использованию, проблема с с’Хисбэ будет лишь нарастать.

– Если проблема настигнет, я с ней разберусь.

– «Когда», – поправил айЭм. – Правильно будет «когда». И я знаю, что произошло тогда на парковке, Трэз. С парнем и той женщиной.

Ну, конеееееечно же знает.

– Записи видел?

Будьте прокляты, скрытые камеры.

– Да.

– Я позаботился об этом.

– Так же, как о с’Хисбэ. Идеально.

Трэз наклонился, сдерживая гнев:

– Хочешь оказаться на моем месте, братец? Посмотрел бы я, как ты справишься с этим дерьмом.

– Я бы не стал трахать шлюх. Вот что я скажу. И у меня возник вопрос… наш агент по недвижимости, случаем, не женщина?

– Пошел ты, айЭм. На самом деле.

Трэз соскочил со стула и вышел из кухни. Черт подери, у него и так достаточно проблем… ему не нужно, чтобы господин Начальник с навыками Джулии Чайлд[94] подкреплял все это беспочвенными комментариями двенадцати видов…

– Ты не можешь и дальше игнорировать это, – крикнул айЭм сзади. – Или прятаться между ног бесчисленного количества женщин.

Трэз остановился, не сводя взгляда с выхода.

– Ты просто не можешь, – твердо повторил его брат.

Трэз развернулся. айЭм стоял у бара, откидная дверца качалась рядом с ним, создавая эффект проблескового маячка: свет-темнота-свет-темнота. Каждый раз, когда появлялось освещение, казалось, будто ореол охватывал все тело его брата.

Трэз выругался.

– Мне нужно, чтобы они просто оставили меня в покое.

– Я знаю. – айЭм потер голову. – И я честно не представляю, какого хрена с этим делать. Не могу представить жизни без тебя, но и туда я возвращаться тоже не хочу. Но других вариантов предложить не могу.

– Те женщины… знаешь, которых я… – Трэз замялся. – Не думаешь, что они могут принести облегчение?

– Если нет, – сухо сказал айЭм, – тогда я вообще не понимаю, почему ты утруждаешь себя ими.

Трэзу пришлось чуть улыбнуться.

– Нет, я про ситуацию со с’Хисбэ. Я настолько далек от девственника, насколько вообще можно представить. – Хотя, по крайней мере, он не опустился до уровня фермерского животного. – А что хуже? Все они были НеПознанными… по большей части, людьми. Это должно отвратить с’Хисбэ. Мы же говорим о дочери королевы.

Когда айЭм нахмурился, будто раньше не обдумывал эту идею, Трэз почувствовал проблеск надежды.

– Я не знаю, – раздался ответ. – Может, это сработает… но ты все равно обманом лишил Ее Величество того, чего она хочет и что ей нужно. Если тебя сочтут скомпрометированным, то могут убить в качестве наказания.

Какая разница. Сначала его должны сломить.

На волне агрессии Трэз опустил голову и посмотрел на брата исподлобья:

– Если до этого дойдет, им придется сражаться со мной. И я гарантирую, что для них это хорошо не кончится.

***

В это же время, в особняке Братства, Роф понял, что его королева расстроена, в ту же секунду, как она прошла через двери его кабинета. Ее сладкий аромат был тронут резким, кислым вкраплением – тревогой.

– Что такое, лилан? – требовательно спросил он, протягивая руки.

Несмотря на отсутствие зрения, воспоминания обеспечили его картинкой того, как она идет по обюссонскому ковру, ее высокое, атлетическое тело грациозно двигается, ее темные волосы ниспадают на плечи, красивое лицо отмечено напряжением.

Естественно, связанный мужчина в нем хотел выследить и уничтожить любого, кто расстроил ее.

– Привет, Джордж, – сказала она его псу. Судя по глухому стуку по полу, ретривер первым получил порцию любви.

А затем настала очередь хозяина.

Бэт залезла Рофу на колени, она почти ничего не весила, и он обнял ее теплое, живое тело и поцеловал ее с каждой стороны шеи, а затем – в губы.

– Иисусе, – прорычал он, чувствуя напряженность в ее теле, – ты действительно расстроена. Какого хрена происходит?

Черт подери, она дрожала. Его королеву на самом деле трясло.

– Поговори со мной, лилан, – сказал он, потирая ей спину. И приготовившись вооружиться и выйти прямо под солнечный свет, если придется.

– Ну, ты знаешь о Лейле, – ответила она резким голосом.

Аааааааа.

– Да, знаю. Фьюри рассказал мне.

Когда Бэт положила голову ему на плечо, он переместил ее, прижав к своей груди… и это хорошо. Были времена – не часто, но время от времени – когда он не чувствовал себя полноценным мужчиной из-за отсутствия зрения: когда-то он был воином, а теперь застрял за этим столом. Когда-то он мог бродить, где пожелает, теперь же для передвижения полагался на трость. Когда-то он был совершенно независимым, теперь нуждался в помощи.

Что не очень-то способствовало мужскому эго.

Но в подобные моменты, когда этой потрясающей женщине было неспокойно, и она искала комфорта и утешения в нем одном, он чувствовал себя сильным как гребаная гора. В конце концов, связанные мужчины защищали своих супруг всеми силами, и даже с грузом его прав по рождению и троном, на котором он обязан восседать, в душе Роф оставался хеллреном этой женщины.

Она была его приоритетом, даже важнее всего королевского дерьма. Бэт была сердцем за его ребрами, мозгом в костях, душой в его физическом теле.

– Просто так грустно, – сказала она. – Чертовски грустно.

– Ты ходила навестить ее?

– Только что. Она отдыхает. То есть… на каком-то уровне я не могу поверить, что ничего нельзя сделать.

– Ты говорила с Доком Джейн?

– Как только они все вернулись из клиники.

Когда его шеллан заплакала, свежий как дождь запах слез его любимой был подобен ножу в сердце… и его не удивила ее реакция. Он слышал, что женщины плохо переносили чужую потерю беременности… с другой стороны, как они могли не сочувствовать? Он легко мог поставить себя на место Куина.

И, о, Боже… мысль о том, чтобы Бэт так же страдала? Или хуже, если она выносит весь срок и…

Отлично. Теперь трясет его.

Роф уткнулся лицом в волосы Бэт и вдохнул, успокаиваясь. Хорошая новость – у них никогда не будет ребенка, поэтому ему не придется об этом волноваться.

– Мне жаль, – прошептал он.

– Мне тоже. Ужасно, что это выпало на их долю.

Что ж, на самом деле, он жалел о совершенно другом.

Он не хотел, чтобы что-то кошмарное произошло с Куином, Лейлой или их малышом. Но, может, если Бэт увидит эту печальную реальность, она вспомнит обо всех рисках, сопровождающих каждое мгновение беременности.

Проклятье. Это звучит ужасно. Это было ужасно. Бога ради, правда, он не желал этого Куину, и действительно не хотел, чтобы его шеллан была расстроена. Но, к сожалению, горькая правда заключалась в том, что он не имел никакого желания оставлять в ней свое семя таким образом… никогда.

И подобное отчаяние заставляло задумываться о непростительных вещах.

Омытый волной паранойи, Роф мысленно подсчитал, сколько лет прошло с момента ее перехода… чуть больше двух. Исходя из того, что он понимал, у среднестатистической женщины-вампира первая жажда наступает примерно через пять лет после изменения, а затем – каждые десять лет или около того. Так что по всем подсчетам, у них еще есть время до того, как им придется беспокоиться обо всем этом…

Опять же, Бэт была полукровкой, так что на сто процентов нельзя быть уверенным. Когда смешивается кровь людей и вампиров, может произойти что угодно… и у него были причины для волнения. В конце концов, она упоминала детей раз или два до этого.

Но, разумеется, только гипотетически, так ведь?

– Так ты повременишь с посвящением Куина? – спросила она.

– Да. Сэкстон закончил править законы, но с нынешним состоянием Лейлы? Неподходящее время для посвящения его в Братство.

– Я думала так же.

Они замолчали, и, приняв момент близко к сердцу, Роф совсем не мог представить жизни без нее.

– Знаешь, что? – сказал он.

– Что? – В голосе Бэт звучала улыбка, говорившая о том, что она догадывалась, что он собирался сказать.

– Я люблю тебя больше всего на свете.

Его королева тихо засмеялась и погладила его лицо.

– Я бы ни за что не догадалась.

Черт, даже он уловил всплеск своего связующего запаха.

В ответ Роф обхватил ее лицо, наклонился, нашел ее губы и запечатлел на них нежный поцелуй… но не остановился на этом. Господи, с ней всегда так: любой контакт, и даже не осознавая этого, он был возбужден и готов к делу.

Боже, он не знал, как с этим справлялись человеческие мужчины. Насколько он понимал, им приходилось гадать, фертильны ли их женщины, каждый чертов раз, занимаясь сексом… очевидно, они не могли улавливать слабые изменения в женском запахе.

Он бы свихнулся. По крайней мере, когда у женщины-вампира наступает период жажды, об этом знают все.

Бэт заерзала у него на коленях, сжимая его стояк, заставляя его застонать. И обычно в этот момент Джорджа выводили за двойные двери и временно запрещали входить. Но не сегодня. И как бы Роф ни хотел ее, накрывшая дом печаль ставила глушитель даже на его либидо.

К тому же, прошла жажда у Осени. И Лейлы.

Он не собирался лгать, это дерьмо заставляло понервничать. Как известно, гормоны в воздухе могли оказывать эффект рикошета в доме, полном женщин, ускоряя наступление жажды у одной, второй, а затем и третьей, если они были достаточно близки к своему периоду.

Роф погладил волосы Бэт и вновь положил голову королевы на свое плечо.

– Ты не хочешь…

Когда она не закончила предложение, он взял ее руку и поднял ее, чувствуя тяжелый суриковый рубин, который всегда носила королева расы.

– Я просто хочу обнимать тебя, – сказал он. – Прямо сейчас для меня этого достаточно.

Прильнув к нему, она прижалась еще ближе.

– Что ж, это тоже мило.

Да. Мило.

И по-странному пугающе.

– Роф?

– Да?

– Ты в порядке?

Он не сразу смог ответить, убедиться, что его голос будет спокойным, ровным и совершенно обычным:

– О, да, в порядке. Все нормально.

Поглаживая ее руку, проводя ладонью по ее бицепсу, он молил, чтобы Бэт поверила ему… и поклялся, что происходящее всего через дверь по коридору никогда, никогда не случится с ними.

Нет. Им двоим никогда не придется иметь дело с таким кризисом.

Слава Деве-Летописеце.

Дата добавления: 2015-09-03