Глава пятьдесят четвертая

Как я кончил читать, становой ко мне оборачивается и говорит: - А что, я ведь прав: вам, конечно, будет приятно для бедногочеловечества поработать. Я отвечаю, что он-то прав и что я действительно с удовольствиемвозьмусь за поручаемое мне дело и сделаю все, что в силах, но только жалею,что очень мало знаю условия тепершнего сельского быта в России, и добавил,что большой пользы надо бы ожидать лишь от таких людей, как он и другие, наглазах которых начались и совершаются все нынешние реформы. - И, полноте! - отвечает становой, - да у меня-то о таких практическихделах вовсе и соображения нет. Я вот больше все по этой части, - и он кивнулрукой на шкаф с книгами. Нам подали чай, и мы сели за стол. - Вам, - начинает становой, - можно очень позавидовать: вы, кажется,совсем определились. Я посмотрел на него вопросительно. Он понял мое недоумение и сейчасобъяснил: - Я это сужу по вашим книгам, - у вас все более книги исторические. - Это, - отвечаю, - книги подбора моего покойного дяди, а вы менязастали вот за "Душою животных" Вундта, - и показываю ему книгу. - Не читал, - говорит, - да и не желаю. Господин Вундт оченьодносторонний мыслитель. Я читал "Тело и душа" Ульрици. Это гораздо лучше.Признавать душу у всех тварей это еще не бог весть какое свободомыслие, да ивовсе не ново. Преосвященный Иннокентий ведь тоже не отвергал души животных.Я слышал, что он об этом даже писал бывшему киевскому ректору Максимовичу,но что нам еще пока до душ животных, когда мы своей души не понимаем?Согласитесь - это важнее. Я согласился, что стремление постичь свою душу, очень важно. - Очень рад, что вы так думаете, - отвечал становой, - а у нас этимважнейшим делом в жизни преступно пренебрегают. А кричат: "наш век! нашвек!" Скажите же пожалуйста, в чем же превосходство этого века пред векамиПлатона, Сократа, Сенеки, Плутарха, Канта и Гегеля? Что тогда стремилисьпонять, за то теперь даже взяться не знают. Это ли прогресс!.. Нет-с: эторегресс, и это еще Гавриилом Романовичем Державиным замечено и сказано в егооде "На счастие", что уж человечество теряет умственный устой: "Повисли ввоздухе мартышки, и весь свет стал полосатый шут". Я понимаю прогресс поСпенсеру, то есть прогресс вижу в наисовершеннейшем раскрытии нашихспособностей; не этот "наш век" какие же раскрыл способности? Одни самыегрубые. У нас тут доктор есть в городе, Алексей Иванович Отрожденский,прекрасный человек, честный и сведущий, - вам с ним даже не худо будетпосоветоваться насчет врачебной части в селениях, - но ужасно грубыйматериалист. Даже странно: он знает, конечно, что в течение семи лет всематериальное существо человека израсходывается и заменяется, а не можетубедить себя в необходимости признать в человеке независимое начало,сохраняющее нам тождественность нашего сознания во всю жизнь. Какое отупениесмысла! Это даже обидно, и мне очень неприятно. Я здоровья, видите, небогатырского и впечатлителен и от всех этаких вещей страдаю, а здесьособенно много охотников издеваться над вопросами духовного мира. Это,по-моему, не что иное, как невежество, распространяемое просвещением, и яоправдываю Льва Николаича Толстого, что он назвал печать "орудиемневежества". По крайней мере по отношению к знаменитому "нашему веку" этоочень верно. Предания и внутренний голос души ничего подобного нераспространяют. "Вот, - думаю, - какая птица ко мне залетела!" - Вас, - говорю, - кажется, занимают философские вопросы. - Да, немножко, сколько необходимо и сколько могу им отдать при моейслужбе; да и согласитесь, как ими не интересоваться: здесь живем минуту, атам вечность впереди нас и вечность позади нас, и что такое мы в этойэкономии? Неужто ничто? Но тогда зачем же все хлопоты о правах, осправедливости? Зачем даже эти сегодняшние хлопоты об устройстве врачебнойпомощи? Тогда все вздор, Nihil(Ничто (лат.).). He все ли равно, так липропадут эфемериды или иначе? Минутой раньше или минутой позже, не все лиэто равно? Родительское чувство или гуманность... Да и они ничтожны!.. Еслидети наши мошки и жизнь их есть жизнь мошек или еще того менее, так о чемхлопотать? Родилось, умерло и пропало; а если все сразу умрут, и еще лучше,- и совсем не о чем будет хлопотать. А уж что касается до иных забот - оправах, о справедливости, о возмездии, об отмщении притеснителям и обо всем,о чем теперь все говорят и пишут, так это уж просто сумасшествие: стремитьсяк идеалам для того, что само в себе есть Nihil!.. Я не понимаю такогоидеализма при сознании своей случайности. Позвольте, да что же это застановой!

Дата добавления: 2015-08-21