Глава 16. Виктория в ужасе посмотрела на Рауля.

Виктория в ужасе посмотрела на Рауля.

Она думала, что он был единственным варваром в этой цивилизованной стране, однако его слова звучали весьма убедительно.

– И никто никогда не найдет ваше тело, – мрачно сказал он, вглядываясь в нее, чтобы оценить, дошло ли сказанное до ее сознания. – Это вам не игрушечки. На кон поставлены деньги и власть, и де Гиньяры пойдут на все, чтобы сохранить и то и другое. – Он убрал руки с ее предплечий. – Так что останьтесь-ка лучше здесь. Со мной.

– Это ваша комната, – сказала она.

Вчера, когда ее сюда притащили и оставили одну, она успела заметить, пока не догорел огонь в камине, что, кроме большой старой кровати с новой, излишне туго набитой периной, слишком короткой софы, подноса с едой и вином – к которым она не прикоснулась из опасения, что ее отравят или опоят каким-нибудь зельем, хотя сильно проголодалась и хотела пить, – прикроватного столика и деревянного стула, там имелся туалет с фарфоровым оборудованием по последнему слову техники, а также большой гардероб с мужской одеждой. Как оказалось при ближайшем рассмотрении, все костюмы были изготовлены самым знаменитым лондонским портным. Более того, в ящиках комода она обнаружила мужские галстуки, воротнички и манжеты.

Судя по всему, Раулю не составляло труда следить за ходом ее мыслей, потому что он спросил:

– Вы были смущены, наткнувшись в комоде на мое нижнее белье?

– Нет. С чего бы мне смущаться? – сказала Виктория.

И это было правдой. К тому времени как она наткнулась на его вещи, начало светать, и она, разглядев, что это такое, чуть не сгорела со стыда. Но она добавила, вздернув подбородок:

– Я всего лишь искала какое-нибудь оружие, хотя, к сожалению, не нашла.

– Я могу показать вам, как можно сделать оружие из дюжины вещей, находящихся в этой комнате.

Он шутит? Виктория огляделась вокруг. Комната была обставлена самой обычной мебелью. Что же здесь можно использовать в качестве оружия? Прошлой ночью она выглянула из окна и поняла, что находится в замке.

– Я в вашем замке? Я не ошиблась?

– Да, это действительно один из моих фамильных замков. – Рауль подошел к окну и с любовью окинул взглядом открывающиеся просторы. – Он находится в плачевном состоянии, но идеально подходит для деятельности, которую мы планируем развернуть. Здесь множество тайных ходов, закоулков и щелей, где можно спрятать огнестрельное оружие и амуницию, а также подземных камер, скрытых под фальшивыми полами.

Революция Викторию ничуть не интересовала.

– В замке множество спален. Я переберусь в одну из них. И пусть вас не беспокоит, что вы в моей комнате. – Отойдя от окна, он снял воротничок и манжеты и бросил их на пол поверх уже валявшегося там галстука. – Я намерен сделать так, чтобы вы занимались делом и находились под наблюдением в течение дня, а ночью были заперты здесь со мной.

– Я не могу оставаться здесь с вами. Пострадает моя репутация!

– Можете положиться на меня. Я обещаю никому об этом не рассказывать. Разве я не доказал, что заслуживаю доверия? Ни один человек не узнал о поцелуях, которыми мы обменялись несколько лет назад.

Ей не хотелось говорить о тех поцелуях.

– Клянусь, я не убегу.

– Вы англичанка, мисс Кардифф, а следовательно, полагаете, что клятва, данная язычнику вроде меня, ничего не значит…

– Но это неправда!

–…и что ваш долг как англичанки – сбежать.

Вот это было правдой. Но она помнила, как долго они добирались верхом до его замка, и сквозь какие густые, непроходимые заросли пролегала тропа. Было правдой, что она сбежала бы, если бы представилась малейшая возможность, но… как она найдет дорогу до Тонагры? А если она заблудится?

Возможно, ей удалось бы подкупить слуг…

– Как долго вы намерены держать меня в этом абсолютно аморальном заточении?

– Вы слишком торопитесь с выводами, не так ли? Ничего аморального мы пока что не совершили.

– И не совершим, сэр! Я требую, чтобы вы сказали мне…

– Вы останетесь здесь, пока я не возьму контроль над страной в свои руки.

– Скоро ли это случится?

– Это займет не более двух лет. – Он взглянул на нее и расхохотался: – Если бы вы могли сейчас видеть выражение вашего лица!

Самым строгим учительским тоном Виктория сказала:

– Да, я уверена, что это выглядит уморительно, но нельзя ли теперь назвать более точные сроки?

– Два месяца. А точнее – до первого снега.

– Два месяца?! – в ужасе воскликнула Виктория. – Вы сошли с ума?

– Вы сделали ошибочные выводы, не оставив мне выбора.

– Не оставив выбора? – Она пересекла комнату и остановилась перед Раулем. – Вы рассуждаете как ребенок. Разумеется, у вас есть выбор. Отправьте меня назад к Джонсонам. Мы сразу же уедем в Англию, и ноги моей в вашем доме никогда больше не будет!

– Джонсоны уехали, – сказал он.

Ее возбуждение улеглось, она побледнела. Руки безвольно опустились.

Они ее бросили.

– Может, вам лучше присесть? – сказал Рауль и, взяв Викторию под локоть, подвел ее к стулу и помог сесть.

– Конечно, они уехали. Как я сразу не сообразила? То, что вы устроили на балу… – сказала она. – Мистер Джонсон никогда и ни за что не станет рисковать жизнями своих дочерей и жены. И уж конечно, не станет делать этого ради их гувернантки.

– Если у них нет чувства ответственности и привязанности, то это не такая уж большая потеря. – Рауль наполнил бокал и передал его Виктории: – Выпейте.

Попробовав, она отстранила бокал:

– Это вино!

– Оно хорошо успокаивает при потрясении.

Он говорил с ней так, как будто чувствовал ее боль.

Она давно научилась не показывать окружающим своих эмоций, бушевавших внутри. Она рано поняла, что проявление чувств делает человека уязвимым, а притворное безразличие защищает от боли, поэтому постаралась придать лицу выражение спокойного равнодушия. И теперь, когда тот самый человек, который три года назад прорвался сквозь ее хорошо отработанное безразличие, держал ее в своей власти, она не могла допустить, чтобы он заметил, как ей больно, когда люди, с которыми она жила и путешествовала, уехали, бросив ее на произвол судьбы.

Сделав еще глоток вина, она поставила бокал на стол.

– Спасибо, мне уже лучше. Я была голодна и хотела пить. Этим объясняется мое головокружение.

– Уверен, что так и есть.

Она хотела было сделать замечание за цинизм в его тоне, но он продолжил раздеваться: теперь он снял рубашку.

Вид его обнаженной кожи произвел на Викторию такое сильное впечатление, что она глаз не могла отвести. Широкие, мощные плечи, грудная клетка с отчетливым рельефом превосходно развитой мускулатуры, узкая талия, плоский живот – все это демонстрировало ярко выраженный образец атлетического телосложения.

Словно не замечая ее завороженного взгляда, Рауль бросил рубашку поверх остальных снятых предметов одежды.

Виктории следовало бы отругать его за нескромное поведение и заявить, что именно из-за этого ей нужна собственная отдельная спальня, но она сказала:

– Ну и кто же будет все это подбирать?

– Подбирать – что? – не понял он.

– Ваш галстук, ваши манжеты и воротничок. – Она указала пальцем. – Вашу рубашку!

Он впервые за все время их разговора смутился.

– Тот человек, который всегда это подбирает, наверное.

Покраснев от раздражения, Виктория вскочила.

– Если мужчины вроде вас учиняют беспорядок, уборку за ними всегда производит кто-то другой. Они к этому привыкли.

– Во-первых, мисс Кардифф, прошу не сравнивать меня с другими мужчинами, которых вы встречали в своей короткой и унылой жизни. Даже если я бросаю свои вещи на пол, то учиненный беспорядок я ликвидирую сам.

Быстрым движением, которое удивляло ее и раньше, он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, подтверждая тем самым, что его действия не были неумышленными и что он отлично понимал, как она на них реагирует.

Он заманивал ее в ловушку.

– Что это такое вы затеяли? – воскликнула она, опасаясь, что уже знает ответ.

– Я предлагаю вам работу.

– Работу? Работу?

– Вы ведь теперь нуждаетесь в работе?

– Да, но…

– В моем замке каждый работает.

– Я не хочу работать на вас.

– Это работа не на меня. Это работа ради правого дела. Необходимо заметить, что за несколько лет я заработал очень много денег, но я финансирую революцию и не могу кормить бездельников.

– Посадите меня в почтовый дилижанс, и я уеду из вашей страны, а у вас одной заботой станет меньше.

– Это легкая работа, причем она вам может доставить удовольствие. – Он усмехнулся этакой пиратской ухмылкой отъявленного головореза. – Я предлагаю вам работу в качестве своей любовницы.

Дата добавления: 2015-08-10