Закон больших чисел 5 страница

В МутехмепеГУ трудится 100 доцентов разных специальностей и возрастов. Вероятность работы без больничного каждого из них в течение недели составляет 0,9. С помощью неравенства Чебышёва, Варфоломей Неёжин оценивает вероятность того, что отклонение числа проработавших неделю без больничного доцентов от соответствующего математического ожидания не превзойдёт по модулю 5.

Прелести Ираиды Валерьевны несколько поблекли уже много лет назад (риторический вопрос: насколько может блистать юношеской свежестью дама, пятнадцать лет назад, отметившая полувековой юбилей?), но она тщательно следила за тенденциями и веяниями, и регулярно потрясала воображение учёного совета, появляясь в зале заседаний наряженная по последнему слову молодёжной моды. По МутехмепедУ она перемещалась только в сопровождении свиты из трёх человек (вот только вместо мигалки, мегафона и опахала они несли обычно папки, журналы и пачки бумаги). Тоскливо представляя себе её очередной визит, Варфоломей Юрьевич мечтал, что однажды он подарит Тимошёнок путёвку на Амазонку, и там она решит искупаться в местечке, кишащем специально подготовленными голодными пираньями: «и даже косточек не останется». Или подарит ей путёвку на сафари, и там она отстанет от джипа и встретится с гиенами (а у гиен, он знал точно, отличное пищеварение, желудок способный растворить практически всё) «и даже косточек не останется». Но денег на путёвку было жалко (ведь надо было покупать новый компьютер, парадное кресло и кабинетный кинотеатр) – поэтому Неёжин надеялся, что сотрудники скинуться сами по 10 рублей на славное дело. Впрочем, у Варфоломея Юрьевича имелись сомнения на этот счёт. В душе он был экологистом и любителем животных, поэтому опасался за здоровье пираний и гиен.

Варфоломей Юрьевич мыслил себя демократом и либералом. Поэтому иногда он вживался в образ «отца родного». Как-то раз, выходя из корпуса и орлиным глазом высматривая нарушителей порядка и сеятелей анархии, он заметил краем глаза некоторое замешательство у банкомата. Одна из очень пожилых сотрудниц МутехмепегУ Нинель Авенировна Засерова (внимательный читатель не мог не обратить внимания на то, что этот вуз был переполнен живыми легендами) ласково общается с банкоматом. Банкомат приветливо подмигивал её зелёным экранчиком, а она, наклоняясь к нему, шёпотом просила, «тысячу рублей, пожалуйста». Банкомат подмигивал, но денег не давал, тогда она повторяла просьбу снова, ещё вежливей. Неёжин, почувствовав прилив ответственности (не далее как месяц назад он издал распоряжение, о прекращении выдачи зарплаты через кассу и снабдил каждого сотрудника банковской картой), подошёл к Нинель Авенировне и поздоровался. Она присела от испуга, но тоже раскланялась. «Нравится получать денежки по карте, Нинель Авенировна?» - пророкотал он командирским голосом. Та снова присела, но ответила: «наверно у меня карточка испортилась, он не даёт денег». И тогда Варфоломей Юрьевич жестом доброго волшебника показал, на какие кнопки следует нажать, какие цифры ввести, и – о чудо! – тысяча высунулась. Восторгу и благодарности Засеровой не было границ. Ещё месяц после этого события она с умилением рассказывала коллегам, как Варфоломей-то наш Юрьевич, совсем запросто подошёл поговорить с ней и научил пользоваться банкоматом. «Уж непременно, когда будут в следующий раз выборы президента-ректора, буду голосовать за него, и вы тоже голосуйте, такой хороший человек».

Чтобы привлечь благосклонное внимание агентства по науке и высшей школе МутехмепеГУ решительно встал во главе инновационного процесса в Хрюпине. Об этом судьбоносном решении было сообщено в «Хрюпинском вестнике». Чтобы начать процесс обновления старинную механическую мастерскую переименовали в кафедру нанотехнологий, а все модели креплений и передач (стоявшие там с 1939 года, и верой и правдой служившие делу образования юношества) переименовали в наношпундели и нановентили. О чём также было сообщено в «Справедливом Хрюпине» в статье «Наши в Германии: вставим наш нановентиль в технический прогресс».

В центре инновационных технологий кипела работа. Изучался вопрос о разработке оптимального метода привлечения выпускников в ряды студентов МутехмепеГУ. Для этого специально обученные студенты отправлялись в школы и всех, кого там встречали, призывали к заполнению анкеты следующего содержания:

- откуда Вы узнали о существовании МутехмепеГУ? (радио, телевидение, родители, друзья, большая советская энциклопедия, пресса)

- как Вы поняли, что МутехмепеГУ лучший вуз Хрюпина? (радио, телевидение, родители, друзья, большая советская энциклопедия, пресса, сам додумался)

-что повлияло на Ваше решение получать высшее образование в МутехмепеГУ? (радио, телевидение, родители, друзья, большая советская энциклопедия, пресса).

Составитель анкеты, Ираида Валерьевна Тимощёнок сначала хотела придумать ещё один вопрос, но в голову ничего не приходило, и она ограничилась двумя основными, вполне доверяя афоризму классика (имя и фамилию которого она подзабыла) «краткость – сестра таланта».

В социологической лаборатории МутехмепеГУ был однозначно решён важнейший теоретический вопрос: сколько необходимо отобрать рядовых хрюпинцев для определения удельного веса лиц со специальным образованием среди горожан, чтобы с вероятностью 0,95 можно было утверждать, что отклонение относительной частоты лиц со специальным образованием от их доли, принимаемой за постоянную вероятность, не превышает по модулю 0,04.

Когда встал вопрос о выборе нового ректора-президента объединённого вуза, Ираида Валерьевна Тимошёнок, немедленно выдвинула свою кандидатуру. Мало того, она начала энергично продвигать себя не только в областном центре, но и на уровне региона. Были приглашены консультанты из столицы. Они то и придумали несколько весьма оригинальных и эффективных мероприятий. Незадолго до выборов президента-ректора пиарщики организовали акцию – презентация кофе и пива от имени Варфоломея Неёжина, с угощением всех проходящих. Презентовали Снегурочки и Снегирики. С утра, юноши и девушки вполне бодро улыбались и прямо стояли на ногах, но к вечеру диковато кривились из под кокошников и шапок с клювами, орали неприличные частушки, и норовили прислониться к потребителям. Подростки, приодетые в корпоративные цвета, собирали бутылки, бумажки и пели хором песни про кандидатов конкурентов. В результате рейтинги Варфоломея Неёжина среди перепуганного населения Хрюпина сильно упали. Наивысшее начальство, только, чтобы никогда больше не видеться с Ираидой Валерьевной, начало склоняться к мысли, что ей надо дать, что она желает и забыть о судьбе МутехмепегУ, положившись на авось. Когда приказ о назначении Ираиды Тимошёнок ректором МутехмепегУ был подписан, она пригласила в свой кабинет Варфоломея Юрьевича и всех проректоров, чтобы немедленно и лично сообщить им радостную весть. Учёные мужи покинули кабинет, нервно улыбаясь и, очевидно, не веря своим ушам и глазам. Но назавтра новость подтвердилась, и оскорблённые в лучших чувствах (уже видевшие себя весьма отчётливо возле нового источника финансирования, забившего в Хрюпине, для открытия которого они сделали так много), бывшие руководители МУУ отправились собирать вещи и освобождать кабинеты. Коробки с чашками, письменными приборами и фотографиями с автографами в рамках уже были перенесены кафедры, когда последовало распоряжение свыше работать до конца года прежней командой. Все попытки Неёжина уйти в творческий отпуск для написания мемуаров были пресечены. Коробки с вещами вернулись обратно. Варфоломей Юрьевич загрустил и, как всегда в такие минуты, начал искать утешения в поэзии. Он настроился на романтический лад и написал: Холодеет под сердцем

Позабытый кинжал.

В чистом поле парнишка

Недобитый лежал.

Через полчаса на свет явилась баллада, в которой фигурировали также змея, пригретая на груди и приползшая насмехаться, вороной конь, вызванный для прощания и многочисленный отряд единомышленников, отправляющийся в дальнюю дорогу. Некоторая туманность содержания компенсировалась сильным чувством. Дописав последние строки, наш поэт так расчувствовался, что слеза начала наворачиваться в его левом глазу.

У Ираиды Валерьевны в первое время было много дел. Надо было добиться известности в самых широких и высоких кругах в качестве учёного, политика и руководителя. Она посещала все знаковые мероприятия (начиная открытием собачьего приюта и заканчивая запуском дирижабля «Заря Хрюпина» с участием мэра и депутатов), давала интервью и готовила назначения. Поскольку нужно было трудоустроить всех неустроенных родственников и сокращённых из администрации города друзей, пришлось увеличить количество проректоров МутехмепегУ до 25 человек. Как следствие число платных студентов пришлось увеличить на 70%, а количество преподавателей (и их жалованье) сократить на 18%. После чего в областной центр в министерство по науке и образование был отправлен победный отчёт об оптимизации учебного и научного процесса, и дальнейших путях развития. В качестве одного из научных достижений в рапорте значилось строительство специального зала для научных собраний: овального амфитеатра, отделанного мрамором и позолотой. А чтобы научная работа была красива во всём, учёным секретарём была назначена известная хрюпинская красавица Эвита Шубодёрова. Это предложение выдвинул и провёл через учёный совет новый проректор по созданию благоприятного имиджа МутехмепеГУ и связям с общественностью, известный в Хрюпине гурман, эстет, теневой политик и бизнесмен Александр Александрович Волков (после долгих уговоров согласившийся занять эту должность по совместительству).

Наши иностранные друзья

Слух о научных достижениях МУУ достиг границ Любезного Отечества, вышел за его пределы и, иностранные студенты, слетелись на свет истины как мотыльки. Слетелись они из Боливии, Турции, Туниса и Китая. Поначалу пожилые преподавательницы МУУ сторонились шумной компании, и семенили с дороги, когда те шли по коридорам. Однажды учащиеся иностранцы сильно напугали старейшую преподавательницу кафедры математики Нинель Авенировну Засерову. Она задержалась на работе допоздна и, выходя из преподавательской, заметила свет в дальней аудитории. Бдительная сотрудница немедленно решила проверить, кто это тратит электороэнергию в неурочное время, и засеменила в дальний конец коридора. К её ужасу из открывшейся двери выскочил огромный мужик с чёрным чулком на голове и розовой шапке с двумя козырьками. «Грабитель, - похолодела она, прислушалась (а в здании было очень тихо), - взял заложников». Набравшись смелости, она заглянула в щель и увидела свою приятельницу с кафедры иностранных языков Таисию Карловну Шишкину (в юные годы она была задорной миниатюрной блондинкой, но к настоящему моменту превратилась в раздражительный сморщенный колобок). Та, как ни в чём не бывало, сидела за столом, проверяла тетрадку с немецким текстом, и ничем не напоминала взволнованную жертву преступления. Нинель набралась храбрости, проскользнула в дверь и драматическим шёпотом проговорила в ухо приятельнице: «Таечка, скажи мне, что тут происходит? Неужели ограбление? Что за мужик в чулке бегает по коридору?». Тут в аудиторию снова заскочил упомянутый мужик и Нинель Засерова, наконец, разглядела, что на нём не капроновый чулок, а собственная чёрная блестящая как ботинок кожа. То был студент Ахмет, посланный за мелом на вахту и для скорости перемещавшийся бегом. На следующий день Нинель Авенировна 154 раза пересказала эту историю на кафедре, хихикая и восклицая: «Вот ведь что может к вечеру примерещиться, мужик в чулке!».

Нинель Авенировна Засерова была одним из самых плодовитых авторов на кафедре. Она превращала в методическое пособие каждую студенческую курсовую, сданную в электронном виде, поэтому методички появлялись ежегодно. Особенно она гордилась статьёй «в американском журнале». Будучи студенткой и, собирая материалы для диплома, она нашла в библиотеке популярный журнал «Наука в Америке сегодня» за 1957 г. и заметила опечатку в математической формуле, всем известной с середины XVIII века. Об этом она письмом (на русском языке) сообщила редактору и добавила соображений об общей математической культуре. И (О, чудо!) письмо было напечатано, как статья из России. Очевидно, редактору для поднятия престижа издания требовалось расширять географию авторов. Этой публикацией она очень гордилась, неизменно включала в списки своих научных трудов (даже после 42 лет карьеры ассистента кафедры) и упоминала на всех кафедральных мероприятиях. Именно Нинель Авенировна Засерова была определена наставницей по математике для иностранных студентов (то ли за флегматический темперамент, то ли за безграничную терпимость к молодёжи). К концу года у неё выработалась особая манера говорить, растягивая слова и коверкая грамматику. Вечером она проводила дополнительные занятия, и на весь этаж разносился её зычный голос: «а теперь берём вот этот значок и подставляем сюда, в квадратик; так будет правильно». Студенты почитали её и звали мамой. Она пыталась пресекать такую фамильярность, писала на доске своё имя, произносила его медленно и внятно четыре раза, а потом повторяла со студентами трижды. Студенты нестройно повторяли: «Нинель Авенировна», но на вопрос «Понятно, ребятки?», хор уверенно отвечал «Понятно, мама!». Она почти смирилась, но удвоила усилия по переучиванию после небольшого инцидента. Как-то раз, повстречав на лестнице своего студента, чёрного, как слива, низкорослого африканца из Кении, Нинель Авенировна принялась отчитывать его за прогулы. Тот слушал, не отводя от её лица расширившихся глаз и, наконец, запричитал: «Я всё понял, мама, больше не буду, мама, честное слово даю, мама». Проходившие рядом студенты механики остолбенели и замолкли, чтобы получше расслышать и рассмотреть эту встречу «матери» и «сына».

Со временем, между Нинель Авенировной и её питомцами начался интенсивный культурный обмен. В девяностые годы в Хрюпине начали появляться экзотические продукты питания. Привычный ассортимент, состоявший из молока, кефира, изжелта-синих тренированных кур и соевого шоколада дополнился чёрной икрой, ананасами и кокосовыми орехами (обещавшими «райское наслаждение»). Кокосы хрюпинские жители вскрывали дрелью, через отверстие сливали мутноватое молоко (если оно там оставалось после транспортировки и многомесячной выдержки на складе и в магазине), а потом добивали волосатую скорлупу топором и соскребали с неё жёсткую как мочалку «мякоть». Но Таисия Карловна и Нинель Авенировна захотели всё сделать правильно. Они пригласили для консультации одного из африканских студентов, на родине которого кокосы были обыденностью, и подробно расспросили его о правилах употребления кокосовых орехов. Тот, почувствовав себя экспертом и кавалером, сообщил, что дрель и топор, это орудия дикарей. Настоящий мачо срезает верхушку ореха острым мачете. «Это рискованно, - заметил он, - но настоящие мужчины любят риск». Втроём они отправились в магазин «Дары природы». Студент долго выбирал кокос, морщился недовольно, стучал и принюхивался. Когда «фрукт» был куплен, старушки решились сказать, что мачете в их хозяйстве не водится, но на даче Таисии Карловны имеется чучело белки и старинная дедовская сабля. Студент сказал, что сабля подойдёт. Вся компания выехала на дачу, но то ли кокос был очень хорош, то ли сабля стара, но оружие сломалось не причинив ореху вреда (то есть не оставив ни царапины на его скорлупе). Пришлось браться за дрель и топор.

Поначалу иностранные друзья сильно отличались от коренных хрюпинцев: горланили на своём диалекте, носили клетчатые шляпы и пёстрые куртки, гнусили в тёмных коридорах тоскливые народные песни, но вскоре (не прошло и года) обрусели и ассимилировались в хрюпинских краях. Они научились, заходя в магазин за хлебом, звать продавщицу и громко говорить, что нужно, а не ждать, пока она оторвётся от телефона и обратит на них внимание. Закупили в больших количествах валенки и ушанки со звёздами. А в бачке унитаза развели заросли традесканции, и её плети свисали им на уши, напоминая о Далёкой Родине. Будучи отчисленными, они не торопились вернуться домой, получали гражданство Любезного Отечества и поселялись в Хрюпине. Один из них (энергичный африканец, по паспорту Василий Петрович) стал фермером и депутатом городского совета.

Приезжие из горных республик бывшего СССР также считались иностранцами. Они быстро поняли все выгоды такого статуса, и в стенах МУУ вели себя решительно и бесцеремонно (спасаясь в случае наступления неприятностей незнанием русского языка и местных традиций). Аслан Евлоев был карой небесной для Нинель Авенировны. Она показывала чудеса педагогической техники (как она это понимала), проявляла максимум энергии (звонила, посещала на квартире, встречаясь на переменах, вела длительные душеспасительные беседы) – всё было напрасно. Парень не знал ничего, и отказывался познать. Самое печальное, что он вовсе не говорил на русском языке, и было неясно, доходят ли до его сознания увещевания наставницы. Когда он двенадцатый раз переписывал контрольную по производным, пытаясь по полёту птиц за окном, или по направлению ветра угадать чему равна производная , Нинель Авенировна подошла поближе посмотреть, как идут дела, наклонилась к листку, и услышала, как на отчётливом русском языке ей прямо в ухо произнесли: «Ставь зачёт, или убью. Сегодня подстерегу у крыльца и зарежу». Это была последняя капля. В тот же день она посетила деканат, взяла домашний адрес разбойника и отписала на историческую родину Аслана о его успехах и поведении. Не прошло и недели, как с гор спустился отец джигита и прибыл прямо в Хрюпинск. Прибытие было эффектным. Дверь в аудиторию, где маялся наш студент, настежь распахнулась. На пороге стоял статный пожилой красавец в бурке и папахе. Аслана как ветром сдуло из-за парты, он мгновенно оказался перед отцом в самой смиреннейшей позе. Отец проревел: «На колени! На колени, подлец!». Подлец рухнул, как подкошенный. Ещё громче отец взвыл: «Не передо мной, дурак! На колени падай перед учительницей своей, и ноги целуй!». Всё было исполнено в мгновение ока. Нинель Авенировна перепугалась: «Зачем же так, достаточно было выучить таблицу …». Но как выяснилось, таблица была уже выучена, ужас вызвал из подсознания все тайные знания, в том числе и математические. Аслан за два дня переписал не только контрольную работу по производным, но и три следующие (одна была за следующий семестр, но ускорение, приданное гневным отцом, было столь мощным, что он не мог остановиться). Чтобы закрепить успех, Аслан подстерёг Нинель Авенировну в магазине и рухнув на колени предложил руку и сердце. «Женюсь, женюсь немедленно, только не отчисляй», - стенал он. Старушка Засерова умилилась, но отказала, хотя была польщена и взволнована. Назавтра на кафедре она рассказала всем своим коллегам (из тех, кто согласился слушать) о пылкой страсти, которую она вызвала в горячем юноше. О том, как она сочувствует страдальцу, но не может ответить на его чувства, и о том, что она так ещё привлекательна, хотя и не очень молода. «Раньше я была молода и красива, а теперь просто красива, и ещё поработаю, пока не старая», - кокетничала она, слегка шокируя собравшихся.

Милан Добры пишет мемуары

Самым популярным отделением МутехмепеГУ было отделение лингвистики, культурологи и межкультурной коммуникации (ОЛКиК). Факультет размещался в небольшом, по европейски чистеньком домике, с черепичной крышей, прикорнувшем во дворе административного корпуса МутехмепеГУ. На подоконниках там стояла герань, по стенам висели репродукции с видами Италии и Франции, а по единственному коридору (занимая его практически полностью) разъезжала машина для мойки полов. Специально для управления этим агрегатом (четыре раза в день по 12 минут) был нанят человек и обучен в Финляндии.

Времена, когда все выпускники школ стремились стать экономистами и юристами прошли, и нынешних отпрысков хрюпинской элиты влекли перспективы тесного межкультурного сотрудничества (а юридическое и экономическое образование они получали как второе высшее). Создал ОЛКиК и привёл к современному блистательному, можно сказать лидирующему положению на рынке образовательных услуг Хрюпина «опережая конкурентов, вперёд без остановок!» Милан Николаевич Добрый (изначально Милан Добры). Чтобы его роль в образовательном процессе не осталась недооценённой и неосвещённой, он как-то раз, нанёс визит в редакцию газеты МУУ «Вперёд», и сообщил редактору Илье Разговорову, что о таком прогрессивном руководителе и неутомимом учёном как он следует писать как можно чаще, чтобы давать коллегам и юношеству достойный пример для подражания. Поэтому энциклопедия МутехмепеГУ, подготовленная к первой годовщине создания этого учебного мегазаведения, в самых возвышенных выражениях описывала проводимые им рыночные преобразования в образовательной сфере. Основные идеи интенсификации трудов на рынке образовательных услуг, и основы корпоративной этики студентов-лингвистов и их наставников, Милан Николаевич ежегодно излагал в монографиях и сборниках трудов (в библиотеке МутехмепеГУ эти 60 нарядных томов с автографами стояли на отдельном стеллаже).

В рекламной газете для абитуриентов Милан Добры регулярно сообщал, что «трудоустройство выпускников ОЛКиК гарантируется их превосходством по отношению к выпускникам других учебных заведений страны, а именно, престижностью того учебного заведения, которое они оканчивают. И для укрепления конкурентных преимуществ перед другими вузами и отделениями ОЛКиК неизменно строго следует избранному курсу, не останавливаясь на достигнутом». Милан Николаевич был свято уверен в том, что студенты и выпускники его отделения – это люди совершенно новой формации, отличающиеся от своих доперестроечных предшественников как бабочка от гусеницы, хотя и встречался с ними лишь дважды за время обучения. Во-первых, на первом собрании первокурсников, где говорил о высоком призвании лингвиста-коммуникатора и престиже отделения, который следует поднять как можно выше, и там держать. «Надо напряжённо работать, - призывал он поступивших, - мы не будем церемониться с лодырями. Помните, что двадцать пять человек дышит каждому из вас в затылок (бывало, что конкурс на отделение достигал 26 человек на место) и мы отчислим каждого, кто буден плохо учиться!». После этого каждому поступившему вручался «Кодекс ОЛКиК» - роскошное издание в 300 страниц на мелованной бумаге, в кожаном с золотом переплёте. Во-вторых, на вручении дипломов, где он призывал гордо нести звание выпускника ОЛКиК, а потом по традиции возглавлял исполнение народного хоровода своей исторической родины. Эта милая традиция (исполнение студентами и преподавателями народных песен и плясок восточной Европы) была установлена для укрепления дружбы народов и корпоративных связей.

Милан Николаевич лично составил «Заповеди семьи лингвистов-коммуникаторов» (которых следовало неукоснительно придерживаться), чтобы упростить для студентов задачу «стать достойными высокого звания выпускника ОЛКиК». Заповедей, как диктует традиция, было десять:

1. Уважай государственную власть, государственную символику, государственные атрибуты, законы страны и области, руководителей страны и области, руководство МУУ и ОЛКиК, общественное движение и социальный порядок! Свято соблюдай права и обязанности Гражданина Любезного Отечества!

2. Смолоду оберегай свою честь и достоинство! Уважай себя как личность и гражданина, а любую личность как гражданина и себя.

3. Будь гуманистом по призванию и определению! Признавай и разделяй общечеловеческие ценности! Проявляй искреннее уважение к людям независимо от их национальности, расы, успеваемости, роста, веса, вероисповедания и политических убеждений.

4. Верь в бизнес! Рассматривай любую профессиональную деятельность как разновидность бизнеса и расценивай её как привлекательное творчество.

5. Будь убеждён в полезности своего труда для общества и государства! Верь, что только упорная работа делает человека независимым от различного рода обстоятельств.

6. Будь честным, своим примером энергично отвергай ложное представление о том, что честный человек в Любезном Отечестве стране не может жить достойно.

7. Всю жизнь у порно учись и принимай энергичные меры по самоусовершенствованию! Находись в постоянном поиске мер по совершенствованию профессионального мастерства. Всегда и везде, во всех сферах трудовой деятельности стремись к нововведениям!

8. Целеустремлённо, упорно и методично добивайся поставленной цели личной жизни и карьеры!

9. Упорно укрепляй своё здоровье, занимай физкультурой и спортом, веди здоровый образ жизни. Не имей вредных привычек, а если они есть, решительно и энергично от них избавляйся.

10. Будь подтянут, опрятен, причёсан, строго соблюдай правила деловой этики, этикета, общепринятые правила межличностных отношений, уважай старших. Оказывай своим личным примером, образцовым поведением в повседневной жизни, работе и в дни торжеств благоприятное впечатление на сослуживцев.

Общепринятые правила межличностных отношений соблюдать было несложно, поскольку их в ОЛКиК напоминали практически непрерывно. На каждом этаже напротив лестницы располагался стенд с портретом декана и следующим текстом: «Соблюдай правила хорошего тона, потому что у нас в ОЛКиК получают не только престижный диплом, но и достигают в процессе учёбы высокого уровня общей культуры! Студент:

- приветствуй преподавателя в аудитории вставанием;

- при встрече со знакомым преподавателем здоровайся с ним;

- проявляй уважительное отношение к старшим;

- переводи через дорогу пожилых женщин;

- ешь котлету ножом и вилкой, а суп ложкой;

- входи на кафедру, в деканат, с разрешения соответствующих должностных лиц и без верхней одежды;

- студент-юноша, в помещении снимай головной убор».

Следуя всем правилам, преисполненный чувства собственной значительности, Милан Николаевич величественно перемещался по коридорам и кабинетам МУУ в своём костюме тройке и сверкающих ботинках (злые языки утверждали, что он и спал в костюме, тем самым являя пример дисциплины и опрятности своим подчинённым) не замечая окружающих. По крайней мере, ни один из его студентов или подчинённых не мог похвастаться тем, что Милан Николаевич поздоровался с ним. Он пожимал руку только работникам мэрии, ректору и двум особенно уважаемым проректорам МутехмепеГУ (разумеется, до тех пор, пока они занимали свою должность и были полезны государству и обществу). Господин Добрый, став знатным учёным и начальником, не мог допустить, чтобы кто бы то ни было мог заподозрить в нём недостаточно аристократическое происхождение.

А, между тем, Милан Добры родился не в Хрюпине, а в горном селении маленькой средиземноморской республики (сегодня он и сам бы не вспомнил Словения это была, или Хорватия, или ещё какая-нибудь местность с благодатным климатом). Все свои ранние годы Милан провёл в крестьянских трудах. Вместе со всеми многочисленными братьями и сёстрами он трудился на отцовском огороде и на колхозных виноградниках. А в свободное от сельского хозяйства время, любознательный Милан учился в начальной церковно-приходской школе. Там-то и приняла законченные формы его мечта – стать колхозным счетоводом, и он со всей энергией юности принялся её реализовать. Чтобы максимально эффективно использовать своё рабоче-крестьянское происхождение, Милан отправился делать карьеру в СССР (известный как рабоче-крестьянское государство) и преуспел. Но в мемуарах (изданных к юбилею Милана Николаевича) можно найти рассказ о том, что «на протяжении всей жизни он испытывал подозрительность советских властей, связанную с его национальностью», или о том, что у него «возникали проблемы и барьеры на типичной для советской системы почве происхождения человека». Очевидно, что эти детали придавали драматичности рассказу, и подчёркивали значительность достижений автора мемуаров. В СССР Милан Добры устроился работать на ударную комсомольскую стройку. Строили хрюпинскую птицефабрику, которая по мысли своих архитекторов должна была обеспечить утино-гусиными яйцами и тушками весь регион. Оттуда, по завершении строительства, Милан Николаевич был призван в армию, и как рядовой боец и отправлен на освоение Целины. С некоторой даже ностальгией он вспоминал, как до места работы рядовых доставляли в товарных трёхъярусных вагонах, как поезд останавливался в степи, подальше от станций, чтобы труженики целины не разбежались и не перепугали местных жителей. В этот период жизни ему удалось поработать в непосредственной близости от Л.И.Брежнева, поэтому, став заметным учёным и общественником, он написал свою собственную маленькую книжицу мемуаров: «Освоенная целина», где поместил воспоминания о том, как пахал и сеял под руководством и в непосредственной близости от Руководителя Страны. Между прочим, в книге сообщалось о том, что «самые радостные воспоминания связаны у него с исполнением служебного долга и профессиональных обязанностей в точном соответствии с должностным инструкциям», а также о том, что «его безупречное служение долгу не могло не получить государственное признание».

Последний год армейской службы Милан Добры провёл на границе с Монголией, где не только строил, охранял и занимался воспитанием первогодков, но и активно усваивал новые для себя восточные традиции и устанавливал полезные для будущей карьеры деловые связи. Там на границе с Монголией Милан Николаевич встретил свою будущую жену, активистку-комсомолку и образцовую домохозяйку Майю Петровну Воробейкину, (помимо перечисленных достоинств, она обладала и скрытым талантом – умела брать производные и интегрировать). Впоследствии Милан Николаевич называл её во всех интервью «гарантом своих успехов и надёжным тылом». Майя Петровна тоже хвалила Милана Николаевича, как советчика и помощника, с готовностью руководившего ею и на работе, и в домашнем хозяйстве. Например, он всегда сам ходил по магазинам и на рынок, научился делать причёски и шить дамские пальто – получалась немалая экономия семейных финансов.

Дата добавления: 2015-08-05