Принц Ханет был третьим из пяти сыновей султана Шахийара. Все его сыновья были законными и могли претендовать на престол, хоть у них и были разные матери. Многие из детей султана умирали в младенчестве, однако, своих пятерых сыновей он берег пуще зеницы ока и любил больше, чем кого-либо на белом свете. Всех же своих дочерей султан давно выдал замуж и отодвинул их еще дальше в очереди на трон. Принц Ханет, несмотря на свой статус третьего сына, имел все шансы на престол. Многие пророчили ему будущее Султана, так как юноша не был лишен ума и лидерских качеств, так необходимых для управления королевством. Все же, Ханет был справедливым принцем, он всегда наказывал виновных и был щедр, а так же всегда выручал других в беде. Однако, после женитьбы султана Шахийяра на Ахтаре, шансы на престол стали меньше, так как Султан возжелал, что в случае его смерти на престол взойдет его советник. При таком раскладе, сыновья стояли следующими в очереди, что радовало не всех при дворе. Однако, у Иргиля был шанс познакомиться с принцем поближе. Несколько ночей они несли ночную вахту вместе, так как принц был послан на границу, что бы следить за порядком, но он отказался от своего привилегированного положения и нес службу со всеми остальными, равно как и питался с ними же и спал в общих шатрах. Иргиль стоял и смотрел на тело принца, а в груди его разливалась жуткая боль. За те несколько дней, что Иргиль с Ханетом несли службу вместе, парень успел подружиться с принцем. ОН стал ему первым настоящим другом, с которым он поделился своей причиной поступления в армию и который совершенно не обращал внимания на его низкое происхождение. Принц Ханет рассказывал об Ахтаре и о том, что изменилось во дворце со времен той свадьбы. У Иргиля создалось ощущение, что не все любили Ахтара, а многие даже боялись к нему подходить, и потому Советника чаще всего можно было увидеть в полном одиночестве. Но сейчас солдат смотрел на изуродованное тело бывшего друга и еле сдерживал слезы. В его груди разливалась боль, словно в легкие заливали раскаленное железо, а кровь стучала в висках так сильно, что он мог слышать ее. К горлу подступала тошнота от осознания того, что человек, с которым он только недавно вместе смеялся, больше никогда даже не посмотрит на него.
- Кочевники не оставят нас в покое. Это война, - сказал Генерал и нахмурился. – Скажите султану, что лучше собирать свои войска. Пошлем двух гонцов, один из них поедет с обманным посланием, что бы отвлечь кочевников, если они стерегут наш лагерь, второе письмо с настоящим сообщением отправится с другим всадником, - Генерал посмотрел на Иргиля, хотя тот уже все понял и без слов. Он догадывался, что его отправят с обманным письмом, так как в случае его смерти, никто даже не вспомнит солдата простолюдина. На то были и другие причины, например, личная неприязнь генерала к Иргилю. А ведь, по сути, его миссия приравнивалась к чистому самоубийству. Солдат не знал, вернется ли он, хотя желание увидеть Архата подстегивало все его инстинкты и притупляло чувство страха. Но, тем не менее, парень решил написать небольшое письмо, на случай если никогда не вернётся со своей миссии. Поэтому сейчас Генерал отозвал Иргиля в сторону и нахмурился, сказав:
- Ты поедешь немного в обход, тебе надо будет отвлечь кочевников, чтобы настоящее послание не схватили, - сказал Генерал, смотря на парня. – Тебе выпала честь умереть героем, - усмехнулся мужчина, погладив свою бороду и как бы сочувствуя, похлопал его по плечу.
- Еще не факт, что я умру, генерал, - спокойно сказал Иргиль, посмотрев в глаза мужчине. Он знал, как это раздражает генерала, поэтому лишь мило улыбнулся. – Я принимаю миссию с честью, и я вернусь, можете не сомневаться, - твердо произнес он и пошел готовить свою лошадь.
Пока его Черная Заря пила воду из корыта, Иргиль прислонился спиной к каменной стене конюшни, доставая тонкий и достаточно мятый листок бумаги и кусок грифеля, начиная писать Архату небольшую записку, что бы тот был в курсе событий.
- Эй…эй… - его напарник, тот, который сидел с Иргилем на сторожевой башне был избран для того, что бы доставить письмо в столицу. Он зашел в конюшню, грустно улыбаясь. – Прости…я не ожидал, что генерал выберет тебя …а ведь мы правда подружились и я хотел бы, что бы ты вернулся…ты всегда прикрывал меня, когда я спал на посту…спасибо, - прошептал солдат.
- Я еще не умер и пока не собираюсь, - пожал плечами Иргиль и подошел к сослуживцу, - Мне надо, что бы ты сделал мне одолжение, - он вложил в руки солдата короткое письмо, перевязанное тонкой лентой которой Иргиль обычно подвязывал свои волосы, - Прошу, передай это Арха…то есть Советнику. Передай Советнику мое письмо, это важно. И чтобы никто не видел, прошу.
- Я не знаю, что за тайны у тебя там, в голове… – выдохнул солдат с легкой тенью недоумения в голосе, - Однако, я попробую. Бывай, друг, тебе надо получить послание у генерала и отправляться в путь немедленно.
Иргиль кивнул и взял своего коня, погладив его по морде и сунув ему кусок яблока.
Над пустыней занимался рассвет. Тонкие лучики охватывали бесконечные просторы песка своими маленькими ручками, сея тепло и предвещая еще один безоблачный день в этой бесконечно жаркой пустыне. Ветер переносил песок с места на место, тихонько шурша им, словно старый дед своими длинными одеждами. От военного лагеря, расположенного на границе государства, отделились две тени. Одна из них двинулась по направлению к столице обходным путем, а другая, выбранная, что бы стать приманкой, отправилась по известной дороге в столицу, куда всаднику не суждено было доехать. Иргиль пришпорил коня и помчался вперед, навстречу солнцу, навстречу тому, чего ему не было суждено знать.
***
Иргиль гнал своего коня все утро и теперь слегка сбавил темп, что бы дать животному отдохнуть. Солнце уже подходило к зениту и потому жара становилась все более невыносимой, однако, Иргиль давно привык к этому, так как уже полгода фактически существовал в пустыне. Поначалу, ему, как и всем другим солдатам, не жившим ранее в пустыне, было очень трудно свыкнуться с палящим небесным светилом, однако, теперь он даже мог не обращать на это внимания. Иргиль поплотнее надвинул на лицо повязку, которая защищала его от ветра с примесью песков и продолжил свой путь далее, думая лишь о том, что вокруг слишком подозрительно тихо. Он ожидал, что именно в этом месте будет засада, однако, он отошел уже на приличное расстояние от лагеря и потому, тут уже начинались территории кочевников, но Иргиль даже шороха не мог уловить. Солдат все время держал ухо востро, в ожидании нападения, но даже он не мог ничего сказать наверняка, барханы и солнце часто сбивали с толку, то тут, то там шуршал песок и Иргиль постоянно оборачивался, пытаясь почувствовать приближение врага.
Внезапно парень заметил белое пятно, мелькнувшее где-то в стороне. Он не мог его отследить, поэтому принял за мираж, однако, когда он услышал тихий шорох шагов, Иргиль не мог не пришпорить своего коня. Он знал, что если появятся кочевники, то ему несдобровать, потому что он всего лишь один и ничего не сможет сделать. Поэтому Иргиль помчался что есть сил в сторону столицы, хотя пустыня вокруг него не давала ему понять, едет ли он в правильном направлении. Парень снова увидел белое пятно, на этот раз оно было гораздо ближе и гораздо больше, однако, он все еще не мог понять, что это такое. Очертания этого пятна становились все отчетливее и приняли образ какого-то животного с ветвистыми, красивыми рогами и ослепительно белой шерстью. Это животное Иргиль никогда не видел, он вообще никогда в жизни даже не представлял, что такие существуют, однако, в некоторых книгах подобных животных описывали как оленей, однако, он представлял, что олени живут в холодных лесах севера и уж точно не имеют белую шерсть. Олень нагнал его в два счета и посмотрел прямо в глаза. Казалось, для Иргиля время остановилось, он лишь видел удивительно красивые светлые глаза зверя, который нагнал его, а так же неожиданно он почувствовал незнакомые для себя запахи свежести и холодной росы. Страж понимал, что либо это его мираж, либо что-то, чего он до этого не видел, но сил удивляться у него совершенно не было. Иргиль нахмурился, пытаясь скинуть с себя наваждение, и олень снова расплылся белым пятном, принимая совершенно другие очертания. Внезапно он совершенно четко и ясно увидел перед собой всадника на белом коне и с луком в руках. Всадник был закутан в светлые одежды, так что видны были только его глаза, один светлый, цвета песков, а другой полностью белый, пересеченный шрамом. Иргиль решил не мешкать и вытащил меч. Он никогда не видел кочевников, но почему-то был уверен, что они пришли за ним. Всадник находился достаточно близко, что бы Иргиль смог достать его мечом, однако, незнакомец тут же натянул тетиву и выпустил в Иргиля стрелу, которая вонзилась в плечо солдата, не причинив ему боли. Парень удивленно посмотрел на стрелу и тут же свалился без сознания с лошади. Сквозь вязкую темноту бессознательности, он слышал чужие голоса, говорившие на непонятном ему языке, чувствовал, как его несли куда-то, трогали, раздевали и укладывали на что-то очень мягкое и приятное. И он видел эти проникновенные светлые глаза цвета пустынного песка, которые с теплотой и участием смотрели на него и лучились, словно улыбаясь.
Иргиль проснулся, когда рассвет только занимался над пустыней. Он не знал, сколько времени пробыл в таком полубессознательном состоянии, когда он почти не осознавал, что происходит вокруг. Голова кружилась и была тяжелой, словно его ударили молотом по затылку, солдат даже не понимал, почему его оставили в живых, а так же почему он лежал на мягкой подстилке, а не был связан и избит. Потребовалось время, что бы парень нашел в себе силы сесть на своей подстилке и начать осматриваться. Иргиль совершенно не понимал, в какой части пустыни он находится, но он был уверен, что это пустыня. Сквозь приоткрытый полог шатра, в котором он находился, были видны бескрайние просторы пустыни, такой же одинаковой и безразличной, как и всегда. Иргиль услышал легкие шаги и тут же лег обратно, накрываясь одеялом и претворяясь спящим. В палатку зашли двое, как понял солдат. Один голос был мягким и достаточно знакомым ему, а другой был более низким, мужским и грубым, он говорил на том же языке, что и первый голос, только с легким акцентом, словно бы этот язык был ему чужим.
Внезапно оба замолкли, а Иргиль почему-то подумал, что они ушли и потому открыл глаза, но его собственный слух подвел солдата. Голова слишком сильно гудела, да и перед глазами летали темные мушки. Он ошибся, думая, что все ушли. В шалаше стояло двое, оба мужчины, один худенький и даже хрупкий с бледной кожей, а второй немного повыше, мускулистее и с достаточно мрачным взглядом. Они что-то сказали друг другу, словно бы спорили, что делать дальше, но никакой враждебности по отношению к своему пленнику, а именно таковым считал себя Иргиль, они не проявляли, что очень удивило солдата. Мужчина повыше нахмурился и вышел из палатки, оставляя Иргиля наедине со странным парнем, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем еще юношей. Присмотревшись, Иргиль заметил, что тело юноши покрывали странные татуировки в виде каких-то надписей на неизвестном ему языке. Эти надписи покрывали абсолютно все тело юноши, кроме лица. Один его глаз пересекал бледный шрам, почти незаметный на его лице, однако его глаз от этого был полностью белым. Тогда как второй по цвету напоминал песок. Солдат уже видел эти глаза раньше, они были ему знакомы, но он не очень хорошо помнил, что видел до того, как выключился и свалился с лошади.
- Ты долго спал, - спокойно проговорил юноша, поправляя свои длинные волосы цвета меди, в которые были вплетены разные бусины и перья. – Я рад, что ты очнулся, Иргиль. Должен принести свои извинения за то, что нам пришлось выстрелить в тебя...ты, видимо, принял нас за врагов. – Меня зовут Кеннельм, очень приятно познакомиться, - очаровательно улыбнулся юноша, прежде чем Иргиль успел что-то возразить. Он пока совершенно не представлял, что им от него нужно, но он был рад, что новые знакомства не начались с пыток.
***
Повозка махараджи Шивы подъехала ко дворцу султана Ахтара как раз в тот момент, когда сам султан, сопровождаемый Иргилем вышел на улицу, что бы встретить своих высокопоставленных гостей. Архат держался прямо и гордо, в своих величественных черных одеждах, расшитых золотыми и алыми нитями, он выглядел неземным существом. Сам же Шива вышел из шатра, все еще прижимая к себе своего спутника, словно не желая расставаться с ним. Парень улыбнулся Архату, поклонившись очень изящно и спокойно посмотрев на него. В движениях юного махараджи не было ни тени заносчивости и театральности, он двигался легко и изящно, как пантера, а его спутник жался к нему, немного стесняясь такой огромной толпы вельмож и высокопоставленных лиц, которые вышли их встретить.
- Прошу прощения за наше небольшое опоздание, в пустыне поднялась буря, и нам пришлось переждать ее, - сказал мягко Шива, продолжая очаровательно улыбаться. Иргиль внимательно наблюдал за махараджей, не замечая в его глазах ни капли лживости, ловя взглядом каждое движение иностранного гостя. Внимание Стража привлек маленький спутник Шивы, который с удивлением и восхищением осматривал дворец Ахтара, прижимая к себе тонкие руки, украшенные золотыми браслетами.
- Не стоит извиняться, пустыня бывает непредсказуемой, однако, все стало гораздо спокойнее после того, как кочевники исчезли, - улыбнулся султан и повел гостей внутрь. – Прошу, мы готовились к вашему приезду, Махараджа. По вашей просьбе рядом с вашей опочивальней будет бассейн с прохладной морской водой, - Ахтар посмотрел на Уцумэ, и тот слегка сжался под взглядом пронзительно-рыжих глаз султана. Что-то в этих глазах пугало мальчика, однако, он не мог понять, что именно и потому просто отвернулся, крепко держась за руку своего Махараджи, вздыхая. Что-то очень печальное было в этих глазах, что заставило Уцумэ ненадолго замолчать и задуматься.
После обеда, проведенного в тенистом саду, под раскидистыми листьями пальм, гости разошлись по своим опочивальням, что бы переждать жару и позже собраться на празднике в честь приезда Махараджи. Ахтар шел по коридору дворца, а Иргиль следовал за ним, словно тень. Солнце начало медленно клониться к закату, однако, Султану предстояло много дел. Он намеревался закончить их до того, как бал начнется.
- Иргиль, нам надо подготовиться к завтрашнему дню, отдай приказы слугам, чтобы не расслаблялись, я получил вести, что вскоре к нам прибудет Император Запада, Юстиниан, а так же правительница Южных островов, Нима, так что, все должно быть готово. Стража пусть держит ухо востро, столько правителей в одном городе это неслыханное событие, - говорил Ахтар, стараясь ничего не забыть. – После того, как они все прибудут, мы будем держать собрания по вопросам нашей внешней политики, а так же поговорим о торговле. Но сейчас, собери всех, кто работает над организацией и говори следовать плану. Сегодня устроим праздник в честь приезда Махараджи, а послезавтра устроим общегородской праздник. Объяви выходной в столице, пусть готовятся, эти внезапные вести сводят меня с ума, - пробормотал Султан и резко остановился, вздыхая и поворачиваясь к Иргилю, который внимательно все запоминал. – В свете этих событий, наши с тобой проблемы должны отойти на второй план, все будет хорошо, - улыбнулся он и приподнялся на мысочках, обнимая стража и нежно чмокая его губы, немного смутившись от своего внезапного порыва. – Все будет хорошо, - сказал он. – Заканчивай все дела и приходи ко мне в опочивальню, я немного посплю, болит голова, - пробормотал парень и пошел к себе, напоследок обернувшись. – Не забудь проведать гостей и убедиться, что им удобно.
Иргиль кивнул и улыбнулся Султану, приободряя его. Он знал, как сильно тот заботится о благополучии своих гостей, как сильно Ахтар не хочет, что бы его проблемы переносились на других. Потому Страж пошел выполнять указания, надеясь, что вечером они найдут время побыть вместе. Пожалуй, это было самым главным желанием Иргиля.
Пожалуй, за все долгие годы своей жизни, Иргиль еще ни разу не видел такого энтузиазма, с которым все обитатели дворца принялись за приготовления. Наверное, им не терпелось увидеть западного Императора, по слухам внешностью похожего на ангела и королеву островов, которую никто и никогда не видел, так как сам остров находился невероятно далеко. Иргиль тихонько вздохнул и улыбнулся, наблюдая за суетящимися слугами, снующими по коридорам дворца. Признаться, после долгих месяцев непрерывного путешествия в компании Султана, охваченного его злым двойником, Советнику не хватало этой непрерывной дворцовой суеты, которая могла бы ненадолго отвлечь его от главных проблем. Он знал, что то зло, что сидит внутри Ахтара, ненавидит будничные проблемы и потому, мужчина надеялся, что эта суета не закончится. Один раз Иргиль пытался изгнать тьму в Ахтаре…это было не очень давно, когда та разошлась не на шутку, однако, все закончилось весьма плачевно, как и для самого Султана, так и для Стража. Иргиль посмотрел на свою искусственную руку и снова нахмурился от воспоминаний. Его раздумья прервал робкий голос со стороны. Рядом с Иргилем стоял Уцумэ, спутник Махараджи Шивы. В руках мальчик держал стакан с водой, а взор его огромных глаз, похожих на бездонное море был устремлен прямо на Советника.
- Я заблудился, - сказал он и робко улыбнулся, прижимая к себе стакан. – Шива уснул, а я решил пройтись, хотел найти бассейн, - объяснил Уцумэ мягко и заулыбался. – Мне сказали, что он рядом с нашей опочивальней, однако, я увлекся прекрасной мозаикой на стенах, а потом не смог вернуться обратно.
Иргиль тихонько вздохнул и улыбнулся, посмотрев на Уцумэ. – Однако, вы зашли достаточно далеко, это крыло для слуг, тут недалеко кухня, мы готовимся к празднику, - поклонился легонько Страж. – Прошу, следуйте за мной, я провожу вас в бассейн с морской водой, - сказал мужчина, направившись по длинным замысловатым коридорам. Иргиль еще со времен работы на кухне выучил все особенности замка. С тех пор он особенно не изменился, древнее здание только ремонтировали время от времени, но все тайные ходы оставались прежними со времен постройки этого произведения архитектуры. Несомненно, дворец был гораздо старше самого Иргиля и хранил в себе все тайны королевских династий, проживших здесь насыщенную празднествами жизнь, полную дворцовых интриг и переворотов. Иногда он думал, сколько же Султанов родилось в этих стенах и сколько из них закончили свою жизнь в собственной постели, мучаясь от отравления или умирая с кинжалом в сердце. В такие моменты мужчина думал, что не хотел бы видеть дворец в качестве свидетеля его собственной смерти. Иргиль слишком отвлекся на размышления, поэтому чуть не пропустил поворот, ведущий в опочивальни высокопоставленных гостей. Везде были слуги, так как они в спешке готовились к прибытию все новых правителей.
- Все так суетятся, - заметил тихо Уцумэ, допивая свою воду и улыбаясь. – Как интересно, - пробормотал он. – Пожалуй, я все еще не могу привыкнуть к роскоши, - признался мальчик робко.
- Разве вы не супруг Махараджи? – спросил тихо Иргиль, не зная, как завязать разговор.
- Ну да, но я не из королевской семьи, я из семьи, где очень много детей, - сказал мальчик. – Я в глаза дворцов не видел до того, как оказался у Шивы, - вздохнул он. – Но я вот…кое-что заметил. Вы влюблены в Султана? – со всей своей детской непосредственностью выдохнул Уцумэ, уставившись своими большими глазами на Иргиля. От такой перемены темы разговора Страж чуть не споткнулся, однако, постарался держаться ровно. Он не знал, что ответить. Вариант соврать мужчина сразу отбросил, так как мальчик не внушал ему никаких опасений и всем своим естеством излучал доброжелательность. Поэтому Иргиль лишь глубоко вздохнул и кивнул.
- Да, я влюблен в Султана, – сказал он, подходя к купальне и открывая дверь внутрь. Бассейн под стеклянной крышей был огромным, раньше тут находились купальни, но по приказу Ахтара, все ванные убрали и сделали один большой бассейн с морской водой, прозрачной, словно слеза. Помещение было выложено синей, бирюзовой и голубой плиткой, которая выгодно оттеняла прозрачный блеск воды. Высокие колонны с позолотой придавали помещению невероятную роскошность. На стенах крепились небольшие фонтанчики в виде рыбьих голов, украшенных позолотой с глазами-рубинами, из раскрытых ртов которых прямо в бассейн струилась морская вода.
- Ух ты…тут очень красиво, - сказал Уцумэ совершенно искренне и тут же добавил. – Я просто подумал тут…это хорошо, что вы любите Султана. У него очень печальные глаза, - выдохнул мальчик и поставил стакан на маленький столик, с разбегу прыгая в воду, поднимая фонтан брызг, которые тут же засверкали в солнечном свете. Иргиль удивленно смотрел на водную гладь, приглядываясь к очертаниям Уцумэ под водой. Прошло достаточно много времени с тех пор как мальчик нырнул, но так и не вынырнул, поэтому Советник начал волноваться, однако, в ту же секунду над прозрачной гладью воды появилась голова Уцумэ и мужчина вздохнул с облегчением. Мальчик подплыл к бортику и быстро вынырнул, садясь на него. Уцумэ поправил свои волосы и посмотрел на Иргиля, который застыл в немом удивлении. Мокрая одежда мальчика прилипла к его худому и хрупкому телу, но это было совсем не то, что настолько ошеломило Советника. Он увидел, что вместо ног у Уцумэ сияет в солнечном свете и переливается зеленоватой чешуей рыбий хвост. Никогда за всю свою невероятно долгую жизнь, Иргиль не видел ничего подобного и, несмотря на богатый жизненный опыт общения со сверхъестественным, мужчина не верил в существование русалок. Но сейчас один из них сидел на бортике бассейна и смотрел своими большими глазами, глубокими, как само море прямо в глаза Иргилю, словно смотря сквозь его душу и читая самые сокровенные секреты Советника.
***
Иргиль пребывал в лагере, разбитом странными людьми в самом сердце пустыни уже пару дней, но он так и не добился вразумительного ответа на свой вопрос, который мучал его больше всего. Зачем он здесь? Никто не обращался с ним как с пленником, однако, хмурый и высокий мужчина, постоянно находящийся с Кеннельмом кидал уничижительные взгляды на солдата и что-то недовольно ворчал на неизвестном самому Иргилю языке, словно бы ругаясь и постоянно показывая на юношу. Исходя из жестов, парень понял, что мужчина очень недоволен и хочет либо его вышвырнуть, либо убить, причем на первый вариант Иргиль был согласен. Он, вероятно, был уже объявлен мертвым, чего он совершенно не добивался и потому хотел скорее направиться во дворец, где он смог бы хоть мельком увидеть Ахтара, верность которому он все еще хранил, стараясь не терять своего терпения.
За все эти два дня он успел познакомиться с обитателями лагеря, однако, мало кто говорил с ним, так что Иргиль чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что никто, кроме юноши, который его подстрелил, не знал и слова на его родном языке, сей факт слегка затруднял общение. Всего в маленьком лагере Иргиль насчитал семерых, но он все еще был не уверен, так как он постоянно попадал в поле зрения хмурого мужчины и его взгляд весьма ясно давал понять, что Иргилю лучше не двигаться, не ходить, не сидеть, не дышать и желательно умереть прямо здесь и прямо сейчас. Впрочем, ничто не сковывало Иргиля и он старался просто не обращать внимания на полный недоверия взгляд и старался побольше узнать об обитателях лагеря. Еду ему всегда готовила милая девчушка, навскидку, лет шестнадцати, милая и веселая девочка, очень необычной наружности. Высокая и худощавая, она постоянно носилась по лагерю, выполняя различные поручения. Ее длинные зеленоватые волосы слегка волочились за ней и ей приходилось все время подвязывать их в хвост, что бы их концы не подметали землю. К удивлению Иргиля у девушки был самый настоящий хвост, словно у ящерицы, а бледноватая кожа оказалась покрытой маленькими чешуйками. Она готовила на всех в лагере вместе с самим Кеннельмом, как понял солдат. Второй, высокий мужчина, недолюбливавший его, был кем-то вроде охранника и защитника этого лагеря. Маленькая ящерка была единственной девушкой среди всех остальных, а так же, похоже, самой жизнерадостной. Все остальные были примерно ее возраста: два мальчика помладше и два мальчика постарше. Иргиль не смог понять, что они делают, но старший все время читал книги, записывая что-то на тонкие свитки и бормоча себе под нос какие-то древние заклинания, как понял сам солдат. Сам Иргиль ничего не смыслил в магии и вообще, был скептиком, не веря в то, что не видел своими глазами. После всех потрясений в пустыне девушка-ящерица и странное сообщество, передвигающееся по пустыне его, как ни странно, удивило не слишком сильно. Возможно, сказалось потрясение предыдущих дней. Среди детей так же был один мальчик из старших, который постоянно экспериментировал с огнем, носясь по лагерю и поджигая все, что можно было поджечь. Учитывая тот факт, что они находились в пустыне, от одной вспышки его огня рисковал загореться весь лагерь. Иргиль прогуливался между палаток, так как больше не знал, чем себя занять, как тут на него набросился мальчуган с воинственным кличем. Он довольно смеялся, а девушка ящерица подбадривала его хлопками в ладоши и звонким смехом. Иргиль стал в шутку отбиваться, улыбаясь и тихо смеясь. Погладив его по волосам, он обнаружил уши, словно у ягуара и такой же длинный мягкий хвост. После этого солдат начал сомневаться в способности здраво мыслить и подумал, что вероятно, перегрелся на солнце, так как наличие хвоста его совершенно не удивило.
Под вечер парень не стерпел и решил добиться ответа у Кеннельма. Весь день его игнорировали, а двое взрослых вообще куда-то пропали, их не было почти весь день, хотя лошади стояли привязанными. Иргиль подошел к юноше, который занимался тем, что мастерил странную вещицу в виде большого круглого кольца, которое он обвязывал нитками и плел из тонких веревок паутинку. Солдат сел рядом с парнем и нахмурился.
- Скажите, зачем я вам тут? Вы бы давно объявили мне цель моего пребывания здесь, но вы просто относитесь ко мне как к тени, которая тут между прочим застряла. А мне надо во дворец, срочно! – сказал он и нахмурился.
- К любимому? – выдохнул тихо Юноша. – Который ждет тебя и переживает…потому что знает, что из пустыни не все возвращаются живыми, - проговорил он от чего Иргиль немного оторопел.
- Да кто вы вообще? – пробормотал парень очень тихо.
- Я…просто Шаман, - сказал парень. – Мы направляемся в северные земли, жить в лесах, у рек, потому что нам не место в пустыне, - улыбнулся он очень мягко и доброжелательно, словно бы вся доброта мира была заключена в его улыбке.
- Но как…как вы вообще…да не верю я в шаманов, - нахмурился Иргиль, думая, что его разыгрывают.
- Ну что же, юный солдат, мое дело сказать тебе правду, а твое верить или нет. Можешь делать свой выбор, Иргиль. Я не собираюсь переубеждать тебя. Однако, отвечу тебе на вопрос, который ты так и не задал, - Кеннельм тихо вздохнул и поворошил угли в костре. – Я должен был задержать тебя в пути, так как мне было видение, что ты должен умереть в пустыне от рук орды кочевников. Если бы ты умер, то мир бы стал совсем иным и твоему государству пришел бы конец, – достаточно понятно и просто объяснил шаман, но, солдат все еще не понимал сути слов Кеннельма. Он не верил, что его смерть стала бы причиной разрухи во всей стране. Нахмурившись, Иргиль посмотрел в глаза Кеннельму и не увидел там ничего, кроме доброты. Этот мягкий взгляд завораживал парня. Внезапно к костру подошел высокий мужчина, который еще ни разу не перемолвился словом с Иргилем.
- Да что ты ему объясняешь, мы спасли его? Спасли. А теперь пусть валит на все четыре стороны и дело с концом, а мы его еще кормим, поим, - буркнул он недовольно. Иргиль заметил, что вопреки его ожиданиям, мужчина мог говорить на его родном языке, совершенно без акцента, в отличие от шамана, который говорил медленно, словно немного подбирая слова.
- Эмма, успокойся, я знаю, что солдат ты не любишь, но этот юноша не похож на всех тех, кого мы встречали раньше, - улыбнулся мягко шаман и тут Иргиль начал понемногу понимать ситуацию.
- Почему вы не любите солдат? Мы всего лишь защищаем нашу страну, – спросил парень и нахмурился.
- Ну, конкретно ты защищаешь не страну, а одного человека, а потом, в армии творятся жуткие дела, поэтому я и ушел оттуда. Одни генералы чего стоят, все хотят развязать войну и перетянуть на себя одеяло, - нахмурился мужчина, садясь на песок и скрещивая ноги, умолкая. – Кенне, я обещал разрешить подержать его здесь, но давай, заканчивай свои дела, отпустим его и сами тронемся, я хочу поскорее прийти к месту назначения, – выдохнул он и прилег на подстилку, подкладывая под голову что-то вроде подушки. Все дети тут же прибежали к костру и разложили свои подстилки, устраиваясь вокруг Эммы и прижимаясь к нему,что бы согреться. Иргиль смотрел на детей, мило улыбаясь и вздыхая. Он никогда не ощущал, что у него самого была семья, и потому цеплялся за Ахтара как за последнюю соломинку, не дающую ему провалиться в бездну одиночества, которого он так страшился. Тем временем все дети прижались к Эмме и тут же вылупились на Иргиля, наблюдая за ним и за Кеннельмом, который цеплял перья на странное кольцо, что он так усердно мастерил.
- Объясню тебе все просто, Иргиль, сядь поближе, - мило улыбнулся шаман и провел пальцами по его ладони, беря ее в свои невероятно теплые и мягкие руки. – Я не хотел, что бы тебя убили. Я не буду говорить тебе, что ты избран для чего-то большего, как и все люди на этой земле, ты преследуешь свою цель, ты хочешь быть с тем, кого любишь, - тихо говорил шаман. – Поэтому, я спас тебя. Я видел, что тебя убьют…твое убийство повлекло бы за собой печальные события, да и я не люблю, когда убивают невинных, - улыбался Кеннельм, проводя пальцами по запястью парня. – Подними рукав, - попросил он и взял маленький уголек из затухающего костра. Юноша начертил им знак на предплечье парня, около локтя, в виде небольшого круга, внутри которого словно была паутина. Знак тут же исчез, растворившись под кожей солдата, а тот ничего не понял.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |