Повесть из цикла «Хроники Земель Прайда» 4 страница

– Там есть другие львы, как мы!

Когда дети Иши подросли и могли уже прямо ходить, то оставили безопасное логово, чтобы познакомиться с этими другими детьми.

– Привет! – сказала Миншаса одному из них. – Я – Мини.

– А я – Пики! Хочешь поиграть в салки?

– Конечно! А какие правила?

Подошла мать Пики:

– Ты маленькая девочка Иши?

– Да, мэм

– Ну что ж, ладно, беги домой. Пики пора мыться.

Пики посмотрел вверх:

– Но ты же только что мыла меня!

– И ты снова грязный! Не перечь матери!

В то время, как другие львята могли завязывать дружбу с кем угодно, то перед детьми Иши вставали странные проблемы, как только они пытались получить одобрение их родителей. Без него эти краткие спонтанные контакты ни к чему не приводили.

Обычно их вежливо избегали. Один Гобисо раскрыл препятствие, когда вышел и сказал прямо:

– Мама сказала, что мне нельзя играть с вами. Извините.

Дети Иши стали думать, что все дети слишком много времени проводят со своими матерями. Им легче было верить в это чем в то, что дело в них самих. На самом деле они чувствовали себя так же, как и окружающие. Только были более одинокими. Они играли между собой, и это еще больше скрепляло семью. Хабусу и Джона были неразлучной парой. Миншаса была более замкнутой и чаще предпочитала сворачиваться калачиком под материнским подбородком. По иронии судьбы Минни больше напоминала Ишу в детстве. В течение первого года жизни Иша была чрезвычайно застенчивая. Это объединяло их. Иша мурлыкала, касаясь лапой Минни, и нежно её целовала, пока Хабусу и Джона играли.

Изоляцию периодически прерывала дочь Бисы. Подобно Узури, Иша никогда не делала из родных детей любимчиков и относилась к племяннице как к собственной дочери. «Мисс Чопорность», как обычно называли её, была очень аккуратной и утонченной, но поскольку оставалась львенком, то грешила недисциплинированностью и несоответствием званию. Поскольку Хабусу был таким вежливым и обходительным, то он и Мисс Чопорность быстро нашли общий язык. Они были не только кузенами, но и молочными братом и сестрой. Когда Узури приходила, то мыла Хабусу с большой любовью и заботой, веря, что когда-нибудь он женится на Лисани и создаст семью.

– Взгляните на них! – говорила Узури. – Ну разве они не прекрасная пара?!

Пока сестры Хабусу играли вместе, он ходил за Лисани, словно привязанный. Даже Така заметил это и публично благословил их. Хабусу пока не понимал этого шага, но так он был обручен с Лисани.

В конечном счете, Хабусу захотел играть с другими мальчиками. Это было естественно при взрослении. Два сына Узури, Того и Комби, никогда не слышали ничего плохого от матери про Ишу и Мабату. Узури всегда видела в Ише только красоту, хотя и была осведомлена о её «игривости». Это уже не имело значения, ибо только ей одной Иша поведала, что хранит верность своему молодому мужу. Узури всегда знала и понимала больше чем остальные.

Несмотря на возникавшие трудности, семейство Иши было счастливым. Казалось, что будущее Хабусу было обеспечено, и счастье будет всегда. Но когда дети Иши подросли на две луны, Миншаса, хрупкое и нежное создание, заболела Дол Сани. Обычно болезнь проходит. Но для недоедающего ребенка это было ударом судьбы. Иша ежедневно беспомощно наблюдала её угасание. Миншаса прижалась к маме, будто она могла защитить её от невидимого, причиняющего боль врага. Иша прикрывала её лапой и говорила, что все будет хорошо. Ненадолго этот рассказ успокоил Миншасу, да и сама Иша поверила в это. Но спустя неделю болезни Миншаса умерла во сне. Её страдания и в самом деле прекратились.

Смерть Миншасы стала отрезвлением для сестер прайда. Постепенно они стали усматривать красоту в её печальном выражении лица. Она исходила изнутри и стыдила сплетничавших за спиной Иши. Затем одной луной позже пневмония с ужасающей внезапностью и быстротой забрала Джону. Те, кто когда-то распространял слухи, зашептали, что величественная печаль сделала божественными и без того прекрасные черты лица Иши. Она стала похожа на Кейко, свою лучшую подругу. В те дни та всегда была рядом с ней, помогая сохранить здравый ум. Это была доброта, которой в будущем предстояло сыграть решающую роль.

Иша отчаянно боролась за Хабусу. Каждую ночь во время молитвы за его жизнь она говорила: – «Если ты должен взять одного из нас, возьми меня! Но пощади моего сына». Сестры прайда смотрели на неё теперь как на божественное создание. Она и сама становилась более величественной. Видя её частые перекатывания с бока на бок во время молитвы, любой соглашался, что Иши вкладывала в прошение все, что могла.

Глава: Хабусу

Настала очередь слабеть Хабусу. Иша чуть не сошла с ума от отчаяния, а Така стал ходить, словно одержимый.

– Это проклятие! Проклятие! – бормотал он. – Неужели ничто не остановит его?!

Иша была глубоко тронута тем, как Кейко и некоторые её друзья тайно приносили травы от Рафики, чтобы обновить кровь и победить инфекцию. Даже Така, молившийся нечасто, приходил и давал ребенку дергать его гриву, веря, что грива Короля содержит силу исцеления. Он стал молиться Айхею, и, на всякий случай, добавлял шепотом пару слов Ро’каш. Затем Хабусу пошел на поправку. За столь короткое время уже взрослый Така поверил, что есть, в конце концов, бог. С этого времени он начал благодарить Айхею, прежде чем начинал есть.

С младенчества Хабусу знал от мамы, что его отец очень любит его, хоть никогда и не видел. Для большинства это звучало странно, но Хабу не сомневался в этом ни на минуту, веря: мама никогда не солжет ему.

Хоть Иша и не врала ему, скрывавшаяся от него правда была огромной. Хабусу знал о своем отце только в общих чертах: он смелый, добрый, красивый и очень сильно их любит. Но Хабусу жаждал знать больше. И когда Того и Комби рассказывали ему истории, происходившие до его рождения, он решил спросить, знали ли они его отца. Это была ужасная ошибка.

Комби, без злобы, дал простой и честный ответ на его животрепещущий вопрос:

– Мабату был одним из старших подростков. Я слышал, как Адженти рассказывала Сарафине, что он совокуплялся с твоей мамой до своего «посвящения», а Скар выгнал его, не сказав всем почему. Может, он что-то увидел – не знаю. Разве тебе мать не рассказывала?

– Нет, – задрожал Хабусу. – А что значит “совокуплялся”?

– Ну, как что. Лежание. Тяжелое дыхание. Возбужденная штучка.

Хабусу задыхался. Слезы начали течь у него по щекам, и он закричал выдыхая:

– Ма-аммм!

– Эй, Хабу, я не хотел обидеть тебя! – испугался Комби, искренне раскаиваясь. – Просто так получаются дети. Твой папа был слишком молод для этого, и поэтому никто не хочет с тобой играть.

Всхлипывая, Хабусу побежал домой. Он прижался к мягкому и теплому материнскому телу и заревел:

– Скажи мне, что это неправда!!! Про моего папу, скажи!!!

Иша посмотрела на него с упавшим сердцем и стала целовать его, пока он не успокоился:

– Позволь мне рассказать о твоем отце….

Иша рассказывала ему, тщательно подбирая слова, о том, как Мабату всю жизнь любил её, о том, как Така внезапно постановил, что он должен оставить прайд, и о той сладострастной ночи перед его «посвящением».

– Я любила твоего отца и вышла за него замуж. Он ушел по причине, которую только Така знал, но сказал, что вернется когда-нибудь. Он полюбит тебя, как полюбил меня, и мы снова будем семьей. Я обещаю.

Она не была уверена, выжил Мабату или нет, но не сказала об этом Хабусу.

Этот вопрос мучил её больше всего. Её сердце уже не могло выдержать такой неопределенности, оно хотело либо ждать, либо оплакивать. Поэтому поздно ночью, когда Хабусу мирно спал, она пошла к Мокпил.

Гиена не удивилась её приходу. Немногое могло удивить медиума её класса.

– Пожалуйста, будь честна со мной. Пожалуйста! – Иша дотронулась до передней лапы медиума – жест отчаянной мольбы, который гиена должна была правильно понять. – Я знаю, что в прошлом мы были врагами, но не зря же боги дали тебе твой дар! Пожалуйста, используй его во благо. Не лги мне!

– Ложь стоила мне лучшего друга, – ответила Мокпил. – Она была моим единственным другом. Я не буду лгать, как она.

– Я буду тебе другом, – сказала Иша.

Мокпил посмотрела Ише в глаза:

– Да, в тебе есть истина. Доброта, которую я не ожидала увидеть. Дружба с тобой – честь для меня.

– У меня есть проблема, – ответила Иша. – Это сводит меня с ума. Я должна знать, если…

– Т-с-с! – сказала Мокпил. – Тише, моя девочка, тише! – она закрыла глаза и прижала уши. С её приоткрытых губ сорвался очень высокий вой. Он звучал болезненно, но не походил на горестный вой.

– Ты беспокоишься о своем муже.

– Да! – поднялась Иша.

– Т-с-с! Я вижу. Твой муж живет, но как, я не знаю. Духи сегодня нечеткие.

Глаза Мокпил раскрылись с диким огнем внутри, и она отряхнулась так, словно намочила шерсть.

– Ты в порядке? – спросила Иша.

– Конечно. Рада была помочь.

– Пожалуйста, не говори никому, что видела. Никому не говори об отце Хабу, даже Шензи или Таке.

Гиены посмотрела ей в глаза.

– Ты боишься Таки. И нас боишься тоже, – она перевела взгляд куда–то вдаль. – Я не виню тебя. Я сама все время боюсь. Шпионы Шензи наблюдают за нами везде.

– И за тобой тоже?!

– Да. Я нужна им, но мои возможности пугают их, поэтому я стараюсь спать очень чутко. Если вообще удается поспать, – Мокпил коснулась лапой щеки Иши. – Ро’каш дал мне прочные зубы, острый слух и быстрые ноги. Мне нет нужды во лжи и хитрости. Твоя тайна надежно сохранена.

– Благослови тебя и новости, что ты приносишь! – она погладила лапой и поцеловала Мокпил. – Я снова живу. Возможно, он вернется ко мне. Возможно, он потребует то, что принадлежит ему по праву.

– Возможно, так и будет, ко’мэт, – гиена нежно потерлась носом о львицу. – Нельзя недооценивать силу любви.

Глава: Возращение домой

Хабу угодил в ловушку в одной из расщелин Скалы Прайда. В самый разгар Великой Битвы он потерял маму и, с воплями удирая от гиены, спрятался в первое же место, которое смог найти. Это было далеко не самое лучшее решение. Если раньше и могли быть у него причины опасаться гиен, то теперь они были самыми основательными.

Преследовавший его охранник пытался ухватить маленькое тело Хабу лапой, чтобы запихать его в свои мощные челюсти. Львенок жался к обратной стороне расщелины, наблюдая, как лапа гиены каждый раз приближалась все ближе, по мере того, как гиена все больше втискивалась в расщелину. Было очевидно, что в конце концов когти достанут до тела и начнут глубоко рвать его, пока не смогут прочно схватить. В приступе отчаяния, Хабусу дождался следующего шага гиены, вцепился в махавшую лапу и повис на ней.

Завопив от боли, гиена выдернула свою лапу назад. Клыки и резцы Хабу вошли глубоко, оставив длинные параллельные раны в плоти. Гиена вертелась на земле, подняв свою лапу:

– Кректох! Кректох! Ты грязный, маленький подонок! Я убью тебя, даже если это будет последнее в моей жизни!

Вдруг мелькнула темно-желтая полоска, и раненая гиена скорчилась на земле с разорванным животом. Она валялась в луже вытекавших крови и фекалий, извиваясь и борясь со смертью.

Хабу вжался в заднюю стенку пещеры и зажмурил глаза. Он пытался заглушить ужасные крики гиены, опустив голову и накрыв её вместе с ушами передними лапами.

– Ро’каш нэ набу!!! Великая Мать, спаси и сохрани!!!

Хабу почувствовал запах дыма. Сначала он подумал, что это запах умирающей гиены, так как никогда не видел огня. Но поскольку запах становился все сильнее, он решил все же выглянуть наружу.

То, что он увидел, было невероятным! Гиен прогоняли прочь и они улепётывали! Он огляделся и увидел пламя, пожирающее сухую траву. Весь мир был в огне! Он еще не был знаком с этой красной чумой, но что-то в родовой памяти подсказывало – её нужно избегать.

Он посмотрел на лежавшую гиену. Её глаза тоже уставились на него. Хотя Хабу и был испуган, но понял, что непосредственной опасности ему нет. Он прошагал возле забрызганного кровью тела, сопровождаемый глазами, и побежал искать свою мать. Амаракх лежала, все еще извиваясь в предсмертной агонии. Ему нравилась Амаракх, но он был сильно напуган, чтобы прикоснуться к её разорванному телу.

– Мааам! Мааам!

Он побежал вдоль глубоких петляющих следов вниз к земле. У основания Скалы Прайда он остановился и посмотрел на своего друга Таку, лежавшего с разорванным животом. Задрожав, Хабу подошел к печальному льву с взглядом смерти в глазах.

Така был его другом, поэтому он толкнул его лапой:

– Вы в порядке? Така? – он прошелся рядом, но глаза не последовали за ним и даже не моргнули.

– Вы мертвы, правда?

Это был глупый вопрос.

– Бедный Така, – он начал мягко поглаживать его гриву. – Наверное, вы сейчас видите Джону.

Он впервые видел мертвого льва. В сильном замешательстве от ужаса, он жаждал найти хоть кого-нибудь, кто смог бы сказать ему, где Иша. Он молился, чтобы она не встретилась с Джоной тоже.

Внезапно начался проливной дождь. Львенок никогда прежде не видел падающих капель воды с неба и с интересом стал наблюдать за пеплом, стекающим серыми струйками до их впитывания томимой жаждой землей.

– Хабу?!

Сердце Хабу чуть не выпрыгнуло с груди.

– Мама?!!

Иша бежала по опаленной земле.

– Слава Богу!!! – Она бросилась к нему, коротким сильным ударом лапы притянула к себе неловкое и счастливое тело и начала безостановочно целовать: – Мой маленький мальчик! Боже, я чуть не сошла с ума! Никогда ТАК больше не убегай!

Мисс Чопорность терлась о его испачканное грязью тело:

– Хабу!

Обычно она сдерживала свои эмоции по отношению к нему, но сейчас даже не пыталась, целуя и поглаживая его лицо, пока оно не оттаяло.

Большой лев с мокрой, но все еще впечатляющей красновато–коричневой гривой шагал мимо них к Скале Прайда.

– Кто это, мам?

– Это Симба! Он настоящий король! Поприветствуй его.

Хабусу поднялся, покрытый грязью и пеплом, и помахал лапой. Симба повернулся и кивнул ему.

– Ты видела, мам?! Он подмигнул мне!

– Конечно, золотце мое!

Старый мандрил Рафики стоял на краю мыса и нетерпеливо ждал, пока лев помечал тропинку, ведущую к Скале Прайда. Он посмотрел на Таку, тряхнул головой и заговорил с мандрилом.

– Что сейчас будет? – спросил Хабу

– Он собирается подняться на вершину скалы и зарычать. Так он станет королем Земель Прайда.

– Он зарычит сейчас?

– Скоро. Просто смотри.

Иша прижала к себе Хабусу и с дрожью наблюдала сквозь дождь, как сын Муфасы помечал гранит на мысе. Гиен больше не было, и надежда на будущее наполнила сердце чувствами, отчего на глазах выступили слезы.

– Да простят меня Боги, – заговорила Иша. – Но я уже не верила, что доживу до этого дня! Смотри Хабу. Это твой король!

Хабусу смотрел, как лев подошел к концу мыса. Он никогда не знал Муфасу, но слышал так много прекрасных слов о нем, что затрепетал, видя, как его сын вернулся, дабы стать Королем. Радость и надежда заразили его так глубоко, что он едва не прыгал от восхищения, которое, казалось, падало вместе с дождем, летало вместе с ветром и било ключом изнутри одновременно.

Симба посмотрел вниз на его верный прайд. Хабу толкнул локтем маму:

– Глянь! Он смотрит на нас!

– Тише, дорогой! Смотри! Ты будешь рассказывать своим внукам об этом дне.

Вырисовываясь на фоне неба, Симба выжидающе смотрел вверх. Как будто ему в ответ, в облаках появился просвет, и он увидел звезды. Глубоко вдохнув, он издал громоподобный рев. Иша и другие львицы излили душу; их голоса эхом слились в единую песнь триумфа.

Глава: Кризис

Когда вести слишком хороши, чтобы быть правдой, будьте уверенны, беда не заставит себя долго ждать. Возращение Симбы на Земли Прайда дало надежду унылым и силу слабым. Но радость Иши была недолгой, когда обнаружилось, что её самое драгоценное сокровище пропало – она нигде не могла найти Хабусу.

Симба и Нала только проснулись после первой ночи дома. Не успели они спуститься к пруду и напиться утренней водой, как в пещеру вбежала Иша с широко раскрытыми глазами:

– Простите мое вторжение, Инкоси, но я нигде не могу найти своего сына! Пожалуйста, помогите! – она едва сдерживалась. – Я отпустила его поиграть с детьми Узури, но они не знают, куда он пошел! А на мой зов он не отвечает!

– Успокойся Иша, – Нала поцеловала её. – Вспомни, где ты его видела в последний раз?

– Я лежала на траве неподалеку от северного склона. Он ушел поиграть с Того и Комби. Я приказала ему не отходить далеко от Узури, но он не послушался. – Она впилась когтями в землю. – Я не должна была отпускать его!

Появилась Узури с детьми:

– Иша, я не могу его найти. Не знаю, куда он убежал, но догадываюсь, почему, – Она хмуро посмотрела на своих львят, пытавшихся стать маленькими и незаметными. – Похоже, Того и Комби играли немного… грубовато. – Она ободряюще похлопала Ишу. – Не беспокойся, может, он просто спрятался где-нибудь, обидевшись.

– Не думаю. Он всегда приходит, когда я зову его, в каком бы настроении он ни был. Он такой хороший львенок… – Она уткнулась Узури в плечо и начала всхлипывать. Симба с беспокойством посмотрел на Налу.

– Значит так. Я пойду к Рафики, возможно, он знает, где его искать. А ты пока организуй поисковые отряды.

Симба рысцой сбежал вниз по склону Скалы и помчался к акации Рафики. Иша получила несколько укусов вместо него, и он был за это благодарен ей.

– Айхею, помоги нам! Иша заслуживает большего, чем такое!

Подбежав к подножию дерева, он вгляделся в голые ветки:

– Рафики! Рафики! Ты не спишь?

– Определенно нет. Из–за чего весь этот переполох?

– Хабусу потерялся. Ты можешь чем-нибудь помочь? Мы должны найти его раньше, чем кто-нибудь другой.

– Айхею упаси. Я попытаюсь, – заторопился мандрил.

В это время Иша сходила с ума на Скале Прайда. Нала поглаживала её лапой и терлась носом:

– Мы найдем его, тетя Иша, я обещаю.

– Как ты можешь обещать такое? – дрожа, сказала Иша: – Ты не можешь! Что если он мертв?! Что, если он упал в яму?! Может он зовет меня?!

– Тише, дорогая! Успокойся! Не смей думать о таких вещах!

Симба подбежал к пещере с Рафики на спине, который с безумным взглядом держался за его гриву.

Иша с надеждой вышла навстречу, но её лицо изменилось, не увидев своего ребенка.

– Иша, бедняжка, – Рафики подбежал и обнял её. – Не терзайся, мы найдем твоего малыша! – он быстро поставил чашу для гадания и наполнил её водой из захваченной с собой тыквы. – Иша, у тебя есть что-нибудь, чего он мог касаться или с чем играл в последние дни? Старая кость, например?

– Нет, он редко играет с игрушками, больше всего ему нравится играть в охоту и бороться.

Рафики нахмурился.

– Хм-м. Тогда будет сложнее. Не думаю, что смогу его найти, если у меня ничего не будет.

– Как насчет сухостоя? – спросила Иша. – Я делала ему постель из него.

Он задумался, теребя свисавшие с его подбородка белые волоски.

– Да, да. Подойдет.

Она принесла полный рот травы, но он взял лишь несколько стебельков. Она пристально наблюдала за тем, как он бросил травинки в воду, где они начали плавать маленьким кругом. Иша и Симба с интересом смотрели через его плечо, пока Рафики быстро молился, а затем внимательно изучал образовавшиеся круги. Внезапно он склонился над чашей, глубоко вдохнув:

– Круг Макпела. Он жив!

Симба с облегчением вздохнул, а Иша опустилась на землю.

– Слава Айхею, – прошептала она. – Где он?

Рафики почесал затылок.

– Не знаю.

Ему бы обязательно пришла бы в голову хорошая идея, если бы их не прервали.

– Эй, ваше Величество! – раздался голос гиены. – Я ПОКОРНЕЙШЕ прошу Вашей аудиенции!

– Я знаю этот голос, – проговорил Симба. Память о далеких ужасах прошлого вернулась к нему: – О, боги, только не это! Шензи!

Глава: Сохраняя надежду

Шензи предложила помощь в поисках ребенка, но от неё явно исходили скрытые угрозы. Её слова казались чем-то большим, чем простой трюк, дабы потом влиять на Симбу. После длинного и утомительного дня поисков, пришли изнуренные Йоланда с Сарафиной и преклонились перед Симбой, делая сенсационный отчет:

– Мы нашли Хабу….

– Где он?! – задыхаясь, спросила Иша. Её живот сжался в комок: – О господи, скажи мне, что он жив!

– Он жив, Иша. – Иша начала было улыбаться, но помрачнела, когда Сарафина продолжила: – Да простит мне Айхею эти слова, но лучше бы он погиб…. Он у гиен!

Спустя мгновение боли и гнева, Симба громко заревел и сказал:

– Идем, Иша. Давай заберем твоего сына!

В операции по спасению были задействованы все, кто мог идти. Только детей оставили дома. Узури возглавляла группу, и любой мог стать её жертвой – так близко к сердцу она принимала эту особую охоту. Не было нужды в стремительной атаке, поскольку жертва, скорее всего, не будет убегать. Требовалось что–то посущественнее, чем при охоте на газелей, и она собиралась сделать все возможное, чтобы обезопасить сестер прайда и самого Хабусу. В то же время она помнила Мокпил, Бер и кое-кого еще, не причинявших им никакого зла. Она молилась, чтобы они оказались в безопасности и смогли помочь.

Призраки Скалы Прайда скользили в траве быстро и бесшумно, словно мягкий ветер. На самом деле они были ураганом, готовым молниеносно обрушиться на врага.

Охрана не представляла большой проблемы. Скрытное приближение застало парочку трусоватых гиен врасплох, и они были изгнаны во мрак ночи..

Ухуру, Ро’мок, делал ночной обход перед сном. Он увидел тихо приближавшихся львов и удивился, что они не предупредили его:

– Мне придется поговорить с Гриз’ником. – пробормотал он, идя навстречу львам.

– Сир! Какая честь! – он поклонился. – Боюсь, у меня нет новостей о пропавшем львенке.

Симба одним прыжком оказался с ним нос к носу и оскалил зубы:

– Во имя Бога, что ты хочешь сделать с ним?! Думал, мы ничего не узнаем?!

Ухуру задрожал от страха и попятился:

– В-в-ваше Величество? Я не понимаю…

Иша посмотрела ему в глаза:

– Лжешь! Где мой ребенок?! Что вы сделали с ним?! – она внимательно осмотрела местность. – Хабу? Хабу, это мама! Боже, ответь мне!

Эхо ответило её же голосом, словно насмехаясь. Она повернулась к Ухуру и в гневе прижала уши: – Что вы с ним сделали?

Сидя над ними на скале, Шензи засмеялась. Симба пристально посмотрел на неё:

– Это твоих лап дело?

– Ну и что, если так, малышок?! Что ты сделаешь? Тронь меня, и ваш уродливый малыш будет сегодняшним ужином!

Симба выступил:

– Что ты хочешь?!

Шензи засмеялась:

– Ты настолько туп?! Я хочу, чтобы это бледное подобие Ро'мок было смещено. Нам нужен кто-то более опытный.

– Случаем, не ты ли этот кто-то?!

Она раскрыла глаза в деланном удивлении.

– Дорогой, а я уж думала, ты никогда не спросишь. Я бы с радостью согласилась.

– Не сомневаюсь, – Симба зарычал так громко, что все вокруг задрожало. – Никто не смеет диктовать мне, что делать, особенно ты. Ты помогла Шраму убить моего отца, и богом клянусь, или ты отдашь Хабусу, или я растерзаю тебя!

– Так она еще и помогала убивать Муфасу?! – Ухуру посмотрел Шензи прямо в лицо. – Покончим с этим здесь и сейчас. Я призываю богов стать свидетелями нашего Ши’кал. Я вызываю тебя на смертный бой!

Воцарилась гробовая тишина, и Шензи уставилась на Ухуру, открыв рот.

– Что?! Ты не можешь этого сделать!

Вперед вышла Азуба:

– Но он сделал, – она была лояльной и ненавидела Шензи. Забравшись на скалу и подойдя вплотную к врагу, она проговорила сквозь стиснутые от ненависти зубы: – Прими вызов, или забудь о своих претензиях на титул Ро’мок!

Шензи обвела взглядом остальных гиен. Вызов был сделан при свидетелях, и у нее осталось только два выхода.

– Прекрасно. Я принимаю вызов. – Оттолкнув локтями Азубу, она подошла к Ухуру и плюнула ему под ноги. – Дурак! Ты лишился бы титула. Теперь лишишься жизни.

– Правда?! – Его глаза смотрели на неё вызывающе. – Еще посмотрим.

Глава: Битва

Шензи начала кружить вокруг Ухуру, оценивая его. Он был меньше, но быстрее и проворнее.

Силясь вспомнить о бое все, чему его научила мать, он держал голову низко опущенной, стараясь сделать из себя как можно меньшую мишень.

– Убей её! – закричала Азуба. – Посмотрим, придет ли её Ро’каш ей на помощь! Я думаю, что нет!

Внезапно Шензи прыгнула вперед, размахивая когтистыми лапами и щелкая челюстями, пытаясь достать его жизненно важные места на теле. Большая часть львов увлеклись нарастающей схваткой, но все, о чем могла думать Иша, было её сыном. Она начала неистово осматриваться вокруг, постоянно зовя:

– Хабу! Это мама! Ответь мне, Хабу! О, боги, ответь мне!!!

Подходили другие гиены, чтобы посмотреть на двух бойцов.

– Укуси её разок за меня! Возьми меня в защитники, сделай так она! – кричал Бер. Доведенный почти до бешенства, он протолкался вперед, где было хорошо видно: – Вперед, парень! Я молюсь за тебя!

Шензи удалось укусить Ухуру за плечо и пустить кровь. Пара молодых самок начала скандировать:

– Шензи! Шензи, правь все время!

Бер протяжно зарычал на них, и они затихли.

С обезумевшим от горя видом Иша переходила от одной гиены к другой:

– Пожалуйста, помогите мне! Пожалуйста! Вы видели моего сына? Я сделаю все, что угодно, просто скажите, где он!

Но большинство отказывались говорить. Одни и вправду не знали, а многие боялись. Но некоторые были приверженцами Шензи и наслаждались её страданиями. Если бы Иша только могла узнать, кто это, то перебила бы их одного за другим. В конце концов, она пришла к Мокпил, которая нежно похлопала лапой, опустилась на землю и изо всех сил попыталась сконцентрироваться. Но её внутренний голос тонул в галдеже толпы и путаных мыслях, и она беспомощно сникла:

– Дорогая, я пытаюсь, но я не могу слышать даже свои мысли!

– Тихо!! – заревела Иша. – Заткнитесь все, если хотите жить!!

Мокпил перевернулась на спину и прижала её лапы к своему лицу. Но проходившая через неё со всех сторон агрессия и возбуждение были настолько ошеломляющими, что она едва могла что–либо понять.

Борьба, казалось, будет вечной, так как оба бились насмерть. Другого выхода не было. Тем не менее, преимущество все больше оставалось за Ухуру, и всем свидетелям, львам и гиенам, становилось очевидным поражение Шензи.

Она стала задыхаться. Её тело было изранено. За битвой наблюдали собравшиеся шакалы, уже готовые взять свою долю. Если враг уважаемый, они должны обнюхать его тело с уважением и укусом милосердия за шею. Если же врага презирали, то им доставалось ничтожество, молящая о пощаде жертва, визжащая, когда её плоть рвут на части. В любом случае их хорошо накормят.

Лапа Ухуру сильно ударила по лицу Шензи, заставив её распластаться на земле. Другая лапа тут же легла на плечо, плотно прижимая её к земле. Он обнажил клыки, но остановился. Сделать ли ему это быстро? Шензи умоляюще смотрела на него:

– Пожалуйста, прояви уважение. Убей меня быстро, – она закрыла глаза и начала молиться.

Появился Скалк, стараясь изобразить печаль как можно правдивее:

– Я опечален тяжелым бременем новостей, которые принес, но должен поставить тебя в известность, Ро’мок!

Ухуру повернул к нему ухо, но не спускал взгляда с Шензи, опасаясь какой-нибудь хитрости.

– Говори, Скалк, и побыстрее. Чего ты хочешь?

Скалк сделал большой шаг вперед и выплюнул клочок золотистой шерсти перед бойцами.

– Это все, что осталось от львенка. Один из вероломных охранников решил закусить им.

Иша закричала. Выбежав вперед и понюхав клочок шерсти, она забилась в агонии.

– Боги!!! – причитала она. – Он убили моего ребенка! Мой сын, мой мальчик! – она нежно собрала маленький комок лапой и прижала к груди. – Почему?! Почему вы захотели причинить ему боль?! Он был ни в чем не повинным ребенком! Почему?!!

Мокпил со слезами упала рядом с её дрожащим телом, целуя и поглаживая лапой:

– Моя ко’мет! Моя бедная ко’мет! Ты могла быть моей матерью. Я найду убийц и принесу их сердца тебе! Ты еще разжиреешь на них!

Хвост Кейко сник. Узури легла напротив.

– Так близко! – она рыдала. – Мы были так близко! Ухуру, не убивай её! Оставь шакалам! Я хочу слышать её крик, и каждый раз, когда она будет вопить, я буду смеяться! – Узури посмотрела на шакалов. – Не спешите! Я дам вам газель, если вы сделаете все, как надо!

Шакалы жадно закивали:

– Оставь её нам!

Ухуру, все еще не веря, взглянул на шерсть.

– Хочешь сказать…

Скалк печально кивнул.

– Боюсь, что да. Боюсь, что, поскольку поединок завершен, вы должны быть казнены, милорд. Вы ведь поклялись своей жизнью за жизнь львенка.

Шензи в изумлении посмотрела на него и на ее губах появилась улыбка: «Я и не знала, что в тебе что–то есть…».

– Медленно и болезненно! – кричали шакалы. – Оставьте её нам! Оставьте!!! – они начали подходить ближе, сверкая ярко–красными, жадными глазами. – Мы хорошо поедим сегодня вечером!

Дата добавления: 2015-11-04