— Да куда уж страннее-то! — Я невесело рассмеялся. — Вялотекущая шизофрения с раздвоением личности — это ли не странно? Кроме этого никаких изменений. Впрочем, вру — я теперь ходячая энциклопедия по технологиям Первых. Могу уверенно распознавать их технику, а также ее назначение. Вам, случайно, эксперт по артефактам определенного происхождения не нужен? Хотя бы на четверть ставки?
— Это очень хреново, очень!.. — Исаев задумчиво пробарабанил пальцами по столешнице и отвел взгляд, что меня несказанно насторожило. — Олег, ты сейчас наговорил такого, что я просто не имею права тебя отпускать. Объяснить, почему?
— Да чего уж там! — отмахнулся я. — Все прекрасно понимаю. Примерно даже могу проследить ход ваших мыслей. Мы с Галей теперь непредсказуемый фактор, «темные лошадки», способные отмочить… да хрен его знает, что отмочить, и именно это самое страшное. Неизвестность. Хуже нет, когда не понятно, с какой стороны ждать пакости. Я сам себе периодически ужасаюсь, чего уж про безопасников говорить — вам по долгу службы положено паранойю холить и лелеять. На фоне этого моя значимость как наиболее точного на сегодняшний день источника информации о Первых уже не особо важна. Так?
— Лучше и не скажешь, — не стал спорить подполковник. — Не буду скрывать, есть как минимум три выхода…
— Целых три?.. — невесело ухмыльнулся я.
— Не перебивай… Да, три. Первый — банально вас ликвидировать. Как не поддающуюся прогнозированию угрозу. Все равно принудительно из вас знания не выкачаешь, так что и жалеть нечего. Но тут есть нюанс — неизвестно, как на это отреагирует ваш «бог из машины», может, таких как вы, носителей кода, десятками плодить станет, а то и сотнями. Мы даже приблизительно не можем оценить предел его возможностей. Поэтому ликвидация отпадает.
— Спасибо и на этом…
— Кушай, не обляпайся. Второй выход — запереть вас в какой-нибудь строго охраняемой психушке, или тюряге, или еще где — не суть, главное, чтобы вы были надежно изолированы от внешнего мира. Не думаю, что этот вариант намного гуманнее первого, как по мне, так даже наоборот. И опять все тот же нюанс — как отреагирует проклятая железяка на закапсулированной базе? Отпадает.
Исаев задумчиво изучил на просвет пустой бокал и недвусмысленно уставился на бутылку. Я понятливо наполнил его емкость до половины, не обделив и себя. Подполковник пригубил коньяк и продолжил:
— Остается одно — позволить вам жить и работать дальше, как и раньше. Разве что приглядывать за вами, но предельно деликатно. Надеюсь, ты молчать не будешь, если этот твой «искин» что-нибудь отчудить соберется? Я так и думал. Третий путь, на мой взгляд, самый перспективный. В сущности, мы его уже пытались претворить в жизнь, но немного не рассчитали.
— Опять нас загоните на какой-нибудь засекреченный объект?
— Почти угадал. Только не на секретный. Знаешь поговорку: хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место?
— Вы, товарищ подполковник, прямо-таки мои мысли читаете, — в очередной раз хмыкнул я. — Нечто подобное мы намеревались провернуть на Нереиде, когда занялись проблемой афалин. Хотели стать знаменитыми, чтобы нас трогать себе дороже было.
— Не думаю, что это бы остановило людей «Внеземелья», — покачал головой Исаев. — Но мыслишь в верном направлении. Короче, на секретный объект вам нельзя, и Флоранс тому ярчайший пример. Поступим иначе. Мы изменим ваши паспортные данные, подделаем биографии и устроим работать на какой-нибудь удаленной исследовательской станции. Нисколько не секретной, и чтобы тематика под категорию военной тайны не попадала. Будете, как тот Неуловимый Джо, который на хрен никому не нужен. Как тебе план?
— В общем и целом согласен, но, как вы говорите, есть нюанс…
— Не бойтесь, на какой-нибудь астероид вас никто загонять не собирается.
— Не в том дело. Я разговаривал с Вольским, это главный местный медик. Так вот, он меня не очень-то обнадежил насчет состояния Гали. Он вообще настоятельно советовал ее специалисту-психотерапевту показать. Плел что-то про нейроны, последействие психотропных препаратов и стресс на их фоне. Главное, что я из его речей уяснил — Гале нужна длительная реабилитация. В спокойных, что характерно, условиях. Крайне желательно — на природе. Без газет, Сети и телевидения.
— Понял я, понял, — Исаев жестом приказал мне заткнуться и погрузился в раздумья. Через несколько минут он просветлел ликом и возвестил: — Медицинские противопоказания — это довод. Против Вольского не попрешь. Но я, кажется, придумал идеальный выход… Впрочем, пока об этом рано, надо кое-что обмозговать и кое с кем связаться. А ты точно уверен, что тишина и покой — все, что для ее выздоровления понадобится? Наблюдение врача не нужно?
— «Внутренний искин» сказал, что ее организм сам справится, — пожал я плечами. — На первом этапе, думаю, медицинская помощь не помешает, чисто для нашего успокоения, а потом время будет лечить.
— Ну что ж, предлагаю остановиться на этом варианте, — подвел итог подполковник. — Для начала переправим вас на Болл. Первое время, два-три месяца, придется потерпеть, ну да вам не впервой. Как раз дубликат коннектора получишь, да и Галя под присмотром будет. А потом отправитесь… дальше, скажем так. Вопросы? Вопросов нет. Свободен, лейтенант!
* * *
Система тау Кита, борт фрегата-носителя «Томас Эдисон», 24 января 2538 года, вечер
За разговором мы с Исаевым бутылку ополовинили, и в голове у меня немного шумело. В старые добрые времена такой дозы я бы и не почувствовал, но волнения последних дней давали о себе знать, и я с решимостью подвыпившего, но еще не окончательно пьяного человека отправился в медблок. Здесь меня поджидал сюрприз: Галя пришла в себя, и суровый Вольский не смог выдумать причины, чтобы меня к ней не пропустить. Впрочем, я и сам понимал, что перегнуть палку сейчас легче легкого, а потому сначала остановился все у той же прозрачной пластиковой перегородки.
Галя сидела на кровати, облокотившись на стопку подушек и прикрыв ноги пледом, и играла с Петровичем. Тот меня почувствовал сразу, но занятие свое прервать и не подумал, вместо этого послал предостерегающий образ, дескать, не маячь на горизонте, а то весь эффект от кототерапии означенному животному под хвост. Отфутболив стандартное «будь спок», я осторожно выглянул из-за шторы. Судя по неестественному румянцу на щеках, девушка чувствовала себя не очень хорошо, сказывался общий упадок сил — Петровичу самому приходилось тереться ухом об ее ладонь, имитируя ласковое поглаживание. Кошачьи бока мерно вздымались, и хоть я сквозь перегородку ничего не слышал, мог явственно представить, как он старательно напрягает урчальник. В общем, молодец, напарник, продолжай в том же духе.
Некоторое время я стоял, наблюдая за рыжей парочкой. Разрушать идиллию не хотелось, и я совсем уже вознамерился было возвращаться в каюту, как Галя подняла глаза и ее взгляд пересекся с моим. Отвести взор я и не пытался, загипнотизированный лихорадочным блеском ее зрачков, и стоял, не шевелясь. Казалось, что стоит мне только шелохнуться, нарушить незримую связь, и Галя снова утонет в пучине лишающего разума ужаса. Не знаю, как долго мы играли в гляделки, очнулся я лишь когда незаметно появившийся Вольский от души огрел меня по плечу:
— Чего застыл, военный? Зайди, поговори с зазнобой.
Первой моей реакцией было вмазать чертову медику в ответ, дабы не повадно было у невинных девушек шок провоцировать, но Галя совершенно не походила на истеричку: машинально поглаживая Петровича по рыжей холке, она неотрывно смотрела на меня. В ее взгляде читалась сложная гамма чувств — от боязливого интереса до нежности с изрядной примесью тихой грусти — и я решился нарушить ее одиночество. Оставив выпад майора без внимания, я подошел к двери и робко шагнул в палату. Петрович при виде меня приветственно мяукнул, но навстречу не бросился, ограничившись мыслеобразом, который я расшифровал как «и рад бы, да долг зовет». Не сводя глаз с любимой, я приблизился к ее кровати и опустился на табурет, использовавшийся давеча Петровичем в качестве ложа. Запустил пальцы в мягкую, но отменно упругую шерсть напарника, прикоснувшись помимо воли к Галиной руке.
— Привет, радость моя.
— Олег.
В голосе Гали не читалось никаких эмоций, как будто она еще не решила, как ко мне относиться. Досадно. Неужели придется все начинать сначала? Впрочем, оно того стоит…
— Ты изменился. Очень сильно. Временами я тебя просто боюсь…
— Галь, ты чего? — Я попытался ласково погладить ее по волосам, но она резко отстранилась. В глазах девушки мелькнул страх. — Это же я, Денисов.
— Ты чудовище!.. — Галя задрожала было, испуганно косясь на меня, но тут вовремя вмешался Петрович — боднул ее руку и принялся урчать с удвоенным старанием.
«Психическое состояние самки альфа-разумного неустойчиво. Процесс коррекции запущен. Длительность периода реабилитации не определена».
Вот спасибо, обрадовал! Она теперь что, все время от меня шарахаться будет?
«Ответ отрицательный. Психоматрица скорректирована. Реакция на альфа-разумного переведена в разряд положительных эмоций. Срок окончательной коррекции — от двух до трех стандартных недель».
Ты ее в меня влюбиться заставил, олух?!
«Ответ отрицательный. Отношение самки к альфа-разумному неизменно. Стресс и пережитый шок запустили защитную реакцию, эмоциональный порог которой выше так называемой «любви». Неосознанная реакция, инстинкт. Через некоторое время разум самки альфа-разумного стабилизировался бы самопроизвольно. Я лишь ускорил процесс».
Спасибо и на этом. А почему тогда «длительность периода реабилитации не определена», как ты изволил выразиться?
«Возвращение психики к устойчивому дострессовому состоянию — процесс длительный».
Черт! Значит, покой, природа, изоляция от негативной информации — все в силе?
«Ответ положительный».
Галя между тем немного успокоилась и теперь смотрела на меня без ужаса, лишь с какой-то непонятной опаской. Видимо, на лице у меня что-то такое отразилось, потому что она вдруг состроила виноватую гримаску и прошептала:
— Олежек, я сама себя не понимаю. Временами я тебя просто боюсь. Осознаю, что это ты, что ты меня любишь и пальцем не тронешь, но… Это сильнее меня. Ты изменился, очень изменился. Раньше ты не был таким жестоким…
— Почему ты так решила? — Я старался говорить спокойно, не повышая голоса, но скулы мои помимо воли окаменели.
— Я видела, как ты убивал Линдеманна. Я тряслась от ужаса, я молилась, чтобы это все поскорее кончилось, но не могла отвести взгляда, как будто меня кто-то загипнотизировал. Смотрела до самого конца. Твое лицо… Я никогда его не забуду. Ты превратился в зверя… И потом, когда пилота застрелил, я по видеофону все видела. Мне страшно. А вдруг эта жуткая тварь вырвется на волю?..
Ну вот что ей на это сказать? Я бы смог понять, если бы она меня обвинила в равнодушии. Я сам себе поразился, когда с Эженом расправился — выстрелил без малейших эмоций, просто знал, что так будет правильно. И Линдеманна добивал из чисто рациональных побуждений — не доведу дело до конца, потом сам же пожалею. А чтобы звереть… Да ни фига! Уж сам-то бы я почувствовал, что в берсерка превращаюсь. Не было ничего такого, я уверен. Откуда она вообще это взяла?!
«Воздействие психотропных препаратов».
Так мне же Вольский сказал, что они не подействовали?..
«Система контроля ограничила их эффективность, но полностью нейтрализовать не смогла. Самка альфа-разумного подверглась действию галлюциногенов. Привести количественную оценку невозможно».
Черт, надо же! Представить страшно, что она себе навоображать могла!
— Любимая, я тебе обещаю… Нет, клянусь! Пальцем тебя не трону, скорее себе голову размозжу о стену… Блин, что я несу!..
— Какой же ты дурашка… — Галя вдруг подалась мне навстречу, обвила шею дрожащими руками. — Просто пообещай мне, что все будет хорошо…
— Ото ж! — я чмокнул ненаглядную в щеку и заговорщицки шепнул: — У нас будет своя планета…
«… с блэкджэком и шлюхами…» — завершил мысль кто-то внутри меня…
— …своя планета, где нас никто не найдет. Мы будем жить только вдвоем…
— Мряуууу!!!
— …втроем, черт с тобой, рыжий монстр! Будем любоваться закатами и встречать рассветы, любить друг друга в любое время суток… Петрович, отвали! Ты в процессе не участвуешь, даже в качестве эксперта!
Галя наконец рассмеялась, и я облегченно улыбнулся в ответ.
* * *
Система Риггос-2, борт фрегата «Отчаянный», 17 апреля 2538 года
С того памятного разговора в лазарете «Эдисона» прошло почти три месяца. Как Исаев и обещал, по прошествии нескольких дней нас с Галей переправили на Болл и поселили на территории базы СБФ — надо признать, с куда большим комфортом, нежели до командировки на Нереиду. Я целыми днями не вылезал с полигона, потихоньку возвращая былую форму, поскольку больше все равно делать было нечего — Галю на несколько недель заперли в психиатрической клинике, той самой, что рекомендовал Вольский. Вышла она оттуда в гораздо лучшем состоянии, какая-то подозрительно умиротворенная и, как бы помягче выразиться, ненасытная. Сначала мне данный факт пришелся по душе, но в конце второй недели интенсивной сексотерапии я сам наведался в логово светил психоанализа с твердым намерением начистить кое-кому физиономию. Впрочем, этот номер не прошел — меня в два счета убедили, что я неправ, и в конце концов я покинул славное медицинское заведение с чувством глубокого раскаяния. Оказалось, местные эскулапы применили стандартную реабилитационную методику — подсадили моей ненаглядной в голову программу-обманку, заставлявшую мозг подменять негативные эмоции физическим влечением. То есть, грубо говоря, при малейших признаках психической нестабильности Галя ныряла ко мне в постель и сбрасывала эмоциональное напряжение. На мое вполне справедливое негодование (она же меня загоняет!) мне посоветовали не ныть и терпеть, раз назвался мужиком. К тому же программа временная, рассчитана максимум на три-четыре месяца, да и с каждым днем, по мере стабилизации эмоциональной сферы, Галино влечение будет снижаться, пока наша интимная жизнь не вернется в нормальное русло. В общем, бить врачей я раздумал и вернулся на базу.
Метод, надо сказать, работал довольно успешно, но все равно временами Галя впадала в необъяснимую депрессию. Вспышки эти длились по два-три дня и успешно излечивались проверенным способом. Правда, в эти периоды мне приходилось проявлять максимум такта и терпения, что напрягало. Однако чего не вытерпишь ради любимого человека!..
К началу третьего месяца пребывания на Болле у нас с Петровичем случилась радость — мы наконец-то получили долгожданный коннектор. Следующие две недели даже ночевали на полигоне, в ускоренном режиме калибруя девайс. С учетом опыта, приобретенного в общении с афалинами, процесс шел просто стахановскими темпами, и я даже начал подумывать, не обобщить ли оный опыт в письменном виде. Впрочем, торопиться было некуда, и я отложил сочинение научного трактата на достаточно отдаленную перспективу.
А потом размеренной жизни в закрытом городке пришел конец — явился подполковник Исаев. Мы с Галей как раз валялись на надувной кровати в номере офицерской гостиницы, закрепленном за нами на неопределенный срок, и отдыхали после очередного «лечебного» сеанса. Моего бывшего начальника этот факт совсем не смутил — он жал на звонок, пока у меня не лопнуло терпение и я не пошел открывать с твердым намерением расквасить упорному засранцу нос. При виде подполковника я сник, захлопнул дверь и вернулся в спальню — обрадовать Галю. Совместными усилиями мы распинали самый заметный хлам по углам, торопливо оделись и впустили дорогого гостя. Тот понимающе ухмыльнулся и заявил, что устроил все в лучшем виде. В ответ на мой вопросительный взгляд он жестом фокусника извлек из кармана два самых обычных идентификатора и торжественно вручил нам с Галей. Потом погладил заглянувшего на шум Петровича и намекнул, что неплохо бы и присесть — разговор предстоял довольно длительный.
Галя как всегда поняла все по-своему и быстро накрыла поляну — с горячими бутербродами и бутылкой коньяка, занявшей место в центре журнального столика, заменявшего нам обеденный, и частенько, чего греха таить, служивший снарядом в наших любовных утехах. Об этом, понятное дело, мы Исаеву говорить не стали. Предложив подполковнику кресло, я привычно устроился на пуфике и принялся разглядывать пластиковый прямоугольник с собственной фотографией анфас. Галя занималась тем же, расположившись на низком диванчике. Признаться, документ привел меня в замешательство — на нем красовалось мое собственное имя.
— Удивлен? — хмыкнул проницательный подполковник, вдохнув аромат коньяка. — Я тоже сначала не понял юмора, но потом специалисты меня убедили. Меньше изменений — меньше риск попасться на вранье. Так что имена и фамилии у вас остались прежние. Поменяли отчества — Галя теперь Юлиановна, легко запомнить. А ты, Олег, по батюшке теперь Иванович. Биографии тоже сильно не меняли — профессии у вас почти такие же. Олег — бывший Охотник, комиссованный по ранению, а вы, Галина Юлиановна — привыкайте, привыкайте! — по основной специальности биолог, но специализируетесь на паразитологии. Петрович обычный питомец, коннектор никому не показывать. И самое главное — вы теперь будете работать на Ахероне. Что скажете?
А что тут сказать? Молодец, подполковник! Изящное решение. Система Риггос-2, форпост земной цивилизации. Самый дальний из доступных в настоящий момент миров Фронтира, вернувшийся в лоно Федерации, как бы высокопарно это ни звучало, меньше трех лет назад. Именно там, а конкретнее, на третьей планете, Ахероне, и обнаружили полуразрушенную базу Первых, откуда и появились прототипы технологий, довольно успешно осваивавшихся на проекте «Генезис-3000». Если верить Викентию, царствие ему небесное. Гражданским туда ходу нет, система буквально нашпигована боевыми кораблями Флота-2 — она располагалась в сфере ответственности именно этого подразделения Патруля. Да и десантуры на «шарике» более чем достаточно. Не думаю, что в таких условиях лихим парням из «Внеземелья» удастся провернуть повторную силовую акцию.
— Честно говоря, пока не знаю, — я сделал вид, что задумался, и незаметно подмигнул Гале.
Та обреченно вздохнула, и на лице ее появилось выражение типа «ну… если вы настаиваете…» — то есть она недвусмысленно дала понять гостю, что от предложения не в восторге. А нечего, пускай все выкладывает.
— Шантажисты! — расхохотался подполковник, ничуть не обидевшись. — Держи, Олег!
Я легко поймал миниатюрную мемори-карту и недоуменно повертел добычу перед носом. Карта как карта.
— Там база данных по Ахерону, — пояснил Исаев. — Изучите на досуге. Суть же дела такова. Вы будете работать на станции мониторинга в Северном полушарии. На планете имеется несколько аномальных зон, оставшихся со времен высадки легорийского десанта. Самую крупную из них — Мутагенку — местные уже обезвредили, но кое-что по мелочи осталось. Механизм возникновения мутаций у представителей эндемичной флоры и фауны уже в целом выявлен, но не ясны кое-какие нюансы. Именно этим и будет официально заниматься Галина… эээ… Юлиановна. Ты же, Олег, как бывший Охотник, будешь одновременно охраной и полевым агентом — короче, подай-принеси при яйцеголовых. Станция крошечная, рассчитанная на четыре человека персонала, но вы и вдвоем справитесь, я думаю. Климат умеренный, ближе к субтропическому, суровых зим не бывает, а летом просто рай. Все, как доктор прописал — тишина и спокойствие. Ближайший населенный пункт — город Чернореченск, там живут потомки колонистов, уцелевших во время войны. Где-то полторы тысячи километров. Связь нормальная, сообщение воздушное. Вы заключаете официальный контракт с управлением исследований, для начала на год. Потом, если понадобится, продлим. Все необходимые ресурсы для работы предоставляются Миссией. Вы, соответственно, официально являетесь ее сотрудниками. Вопросы?
Я пожал плечами, Галя же старательно рассматривала маникюр на правой руке и делала вид, что ее все вышесказанное совершенно не касается.
— Вопросов нет, — удовлетворенно заключил подполковник. — Ваши подробные биографии на этой же карте. Заучите наизусть, и не филоньте. Конечно, вряд ли кто-то станет вас сильно пытать, в штабе группировки уж точно это всем по фиг. Зато ученые там все как один любознательные. Спалиться проще простого. И еще…
Исаев отхлебнул коньяка, задумчиво погонял напиток по рту.
— На Ахерон полетите сами, без официального сопровождающего. За вами будут, конечно, приглядывать, но плотно вести себе дороже — лишнее внимание привлечем. На базе вас встретят. Чтобы не было сюрпризом — работать вы будете под началом некоего капитана третьего ранга Тарасова.
— Того самого? — не поверил я. — Он же штурмовик вроде, из экипажного состава.
— Откуда такие подробности? — прищурил глаз Исаев. — Неважно… Да, он бывший штурмовик. Просто по окончании заварухи с пиратами и возобновления официальных отношений между Чернореченским княжеством и Федерацией он перевелся в Десант. Конкретнее, в экспедиционный корпус на Ахероне. Отказывать ему не стали, сам понимаешь, геройский статус не позволил. А на «шарике» работы для десантуры полно. Там такая каша, что боже упаси. И дикие аборигены-кочевники, и оседлые горожане, и мутанты, и потомки первых колонистов, и одичавшие потомки первых колонистов… И все друг друга режут. Более-менее спокойная обстановка в зоне трех городов — Порт-Владимира, Разгуляя и Чернореченска, на всех остальных территориях довольно опасно. Вы, Галина Юлиановна, не переживайте — вам с дикарями сталкиваться не придется, они в районе аномальных зон не показываются. Впрочем, отвлекся. Короче, дел для Десанта на планете много, но еще больший простор для ученого люда. Вашего брата, Галя, там едва ли не больше, чем военных. И всех надо охранять. Поначалу хотели было туда Охотников направить, но посчитали, и вышло, что чуть ли не дивизия нужна. Столько народу лишнего в корпусе нет. Поэтому привлекли местных «рейнджеров» — в Чернореченске, как оказалось, опытных кадров достаточно. И «мародеры», и пограничники, которые раньше Мутагенку патрулировали, да и просто бывалые трапперы — короче, людей нашли. Вот только координировать их действия некому было. Пришлось новую службу организовать, со сложным и неудобоваримым названием. Что-то вроде мини-корпуса Егерей, узкоспециализированного. Тарасов в бытность свою штурмовиком проходил переподготовку по егерской программе, вот его и пригласили на место замначальника сектора по безопасности. То есть ты, Олег, непосредственно под его началом будешь. Галина Юлиановна по своим каналам отчетность будет предоставлять, сугубо научным. Подробности с ним самим обсудите, по прибытии. Вроде все.
Исаев встал с кресла, дав понять, что беседа окончена. Я последовал его примеру, и мы не спеша перебрались в прихожую, оставив Галю хлопотать по хозяйству.
— И самое главное, Олег, будь настороже! — выдал подполковник прощальное напутствие, понизив голос. — Тарасов кое-что знает, с Егерями дело имел, так что раскусит запросто. Но ему можешь довериться, мужик надежный. Впрочем, это на твое усмотрение. Главное, он тоже может много чем поделиться, так что думай сам. Все, бывай.
Этот разговор произошел неделю назад, а еще через три дня мы заняли двухместную каюту на пассажирской палубе фрегата «Отчаянный». Перелет был довольно коротким — в системе Риггос-2 уже давно функционировал маяк — и ничем не примечательным, разве что на Галю накатила очередная волна черной меланхолии, и я чертовски устал за несколько суток в пути. Если бы не Петрович с проверенной временем кототерапией, было бы еще хуже. Сегодня девушку уже слегка отпустило, и она забылась тревожным сном. Я же с трудом дождался выхода корабля на орбиту Ахерона и начала посадочных эволюций, аккуратно пристегнул любимую к лежаку, опутался ремнями сам и приготовился к неизбежному удару отрицательного ускорения — фрегат не челнок, и взлет-посадка с планеты процедуры не самые приятные. Впрочем, малодушничать и принимать снотворное я не стал, хотя в голове роились не самые приятные мысли. Не предчувствия, нет, просто обычная реакция организма на изменение условий. Что поделать, за последнее время жизнь приучила бояться перемен…
* * *
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7, 17 апреля 2538 года
Посадка прошла как по маслу, даже довольно значительное увеличение собственного веса при входе корабля в атмосферу и торможении я перенес легко. Петрович, конечно, мурзился, но я на это внимания не обратил. Главное, что Галя не проснулась и умиротворенно посапывала вплоть до объявления по громкой связи об окончании маневрирования и прибытии в порт назначения. Приятный баритон капитана фрегата все же вырвал ее из объятий Морфея, и она нехотя открыла глаза. Несколько минут лежала, явно не понимая, где находится, потом принялась раздраженно избавляться от ремней. Я к тому времени из собственной сбруи уже благополучно выпутался и занялся вещами.
В главном десантном шлюзе мы оказались самыми последними, все остальные пассажиры уже покинули корабль. Собственно, мы особо и не торопились — Галя еще толком не проснулась, и мне приходилось поддерживать ее за талию. Та еще задачка, если учесть, что на меня навьючено две объемные сумки, да еще сзади волочится здоровенный чемодан на гравиподвеске. Ладно хоть не на колесиках, а то бы вообще надорвался.
Внешний створ шлюза был распахнут. За бортом день в самом разгаре — яркий, по-настоящему летний. Галя сонно зажмурилась, зевнула, прикрыв рот ладошкой, и неожиданно выдала:
— А здесь красиво!..
— Думаешь? А, черт!.. — я все-таки запнулся о самый край аппарели, и едва не растянулся на пенобетонном покрытии.
Вот смеху-то было бы! Бравый Егерь, придавленный баулами, а сверху еще и Галя — ее бы я точно утянул за собой. Благоразумно держащийся чуть в стороне Петрович ехидно фыркнул, продублировав мои же мысли, но куда как ярче. Ответить рыжему нахалу я не успел — нас окликнул стоящий у стандартного для любого космопорта электрокара мужик в полевом камуфляже с майорскими звездами на фальшпогонах:
— Господин Денисов? Госпожа Рыжик?
— Угу… ф-фухх… это мы и есть, — я с огромным облегчением забросил «ручную» кладь в багажный отсек машинки и крепко пожал протянутую ладонь: — Олег.
— Тарасов, Александр, — отрекомендовался встречающий, и галантно облобызал озадаченной Гале руку. — Галина Юлиановна? Очень приятно. Прошу.
Усадив Галю с Петровичем на заднее сиденье, мы с новым знакомым разместились впереди — он, ясное дело, за рулем, и машинка с легким гудением тронулась куда-то в сторону возвышающихся далеко на горизонте ангаров. Из предоставленной Исаевым базы данных я знал, что современный космопорт развернули на месте древней взлетно-посадочной полосы. В самом начале Большой Войны в системе базировалось довольно много войск, в том числе отдельный истребительный полк, поэтому никто выбором нового пункта дислокации заморачиваться не стал. К тому же лишь Чернореченское княжество с ближайшими соседями — Разгуляем и Порт-Владимиром — было относительно безопасно. В любом другом районе неизбежно возникали проблемы с аборигенами-кочевниками. Геноцид же устраивать никто не собирался. Старую ВПП оперативно обновили, потратив хренову тучу пенобетона, натыкали по периметру коробки административных корпусов и развернули вездесущие быстроразборные складские модули. Грузопоток на планете пока еще пребывал в зачаточном состоянии — по сравнению, понятно, с мирами Внутренних Систем, и одного порта хватало за глаза. Тут даже специализированного пассажирского терминала не было, весь персонал прибывал на военных транспортниках, а то и вовсе на боевых кораблях, как мы с Галей.
Покрытие нерадивые стройбатовцы положили неровно — видимо, и впрямь торопились — и наш автомобильчик мерно покачивался на пенобетонных волнах. Впрочем, я на это внимания не обращал, украдкой разглядывая своего будущего начальника. Ничего примечательного — молодой, чуть за тридцать, мужик среднего (для десантника, само собой) телосложения — кило так под восемьдесят живого веса. Твердые черты лица, светлоглазый, из-под лихо заломленного на затылок офицерского кепи проглядывает аккуратный русый ежик. Чисто выбрит, из расхристанного ворота кителя виднеется полосатый черно-белый тельник — ага, морпех! Собственно, чему я удивляюсь, он же бывший штурмовик, самый что ни на есть «марин». В общем, майор Тарасов на изнеженного красавчика из милитари- шоу на ТВ не походил никак. Но и впечатления тупого служаки не производил. Скорее он чем-то неуловимо напоминал подполковника Исаева — видимо, взглядом, таким же твердым и уверенным. Разговор заводить я не торопился, Тарасов тоже помалкивал — приглядывался, а Галя до сих пор от меланхолии не оправилась, сидела, уставившись на собственные коленки, и машинально поглаживала Петровича. Так — в относительной тишине, нарушаемой лишь кошачьим урчанием — мы и добрались до тех самых ангаров, по пути не встретив ничего интересного.
Наконец Тарасов довольно лихо приткнул кар у входа в один из модулей рядом с легким — всего лишь четырехместным — глайдером, выпрыгнул из кабины и галантно предложил руку моей ненаглядной:
— Прошу, Галина Юлиановна. Дальше придется по воздуху, триста километров конец немалый. Вы, коллега, тоже не зевайте.
Второго приглашения я ждать не стал, выбрался из электрокара и принялся безропотно перегружать баулы в багажник летательного аппарата. Петрович привычно вымахнул из салона на пенобетон, вальяжно прошествовал к нашему новому транспортному средству и, напустив на себя торжественный вид, пометил правый борт традиционным для котов способом. От глаз майора этот демарш не укрылся, и Тарасов строго глянул на моего напарника:
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |