Узнав о беременности, мама была просто в восторге, и не могла дождаться, когда увидит своих первых внуков. Эммет и Розали всё ещё не завели семью, что меня немного удивляло. Я был уверен, что они узаконят свои отношения ещё до окончания колледжа. Розали хотела детей, и это не было секретом, поэтому, естественно, я задавался вопросом, почему этого до сих пор не произошло. Возможно, они не спешили, желая обрести уверенность, что смогут обеспечить своих детей. Мой целевой фонд был единственной причиной, почему я до сих пор не пытался найти более высокооплачиваемую работу, но я знал, что как только дети родятся и дни пойдут своим чередом, мне придётся это сделать. Я должен был обеспечить трёх самых дорогих людей в своей жизни.
С нетерпением ожидая нашего приезда, мама, должно быть, выглядывала в окно, потому что когда наша машина остановилась, чтобы встретить нас, она сбежала по ступенькам. У Беллы даже не было времени, чтобы выбраться из машины, а мама уже обнимала её. К счастью, Белла не возражала. Она вернула маме крепкие объятья.
— Я так рада, что ты здесь, – целуя Беллу в щёку, сказала мама. – Только посмотри. Ты просто прекрасна, – не отпуская рук Беллы, мама сделала шаг назад и окинула её взглядом.
— Я тебе говорил, – упрекнул я Беллу, доставая из багажника наши сумки. Закатив глаза, Белла вновь повернулась в маме. Заговорив о детях, они зашагали по направлению к дому. Пока они болтали, я понёс наши сумки в свою прежнюю комнату. Я улыбнулся, заметив, насколько спокойной казалась Белла, когда сидя в гостиной и разговаривая с мамой, держала её за руку. Только моя мама так влияла на неё в эти дни. Наверное, их сближала женская сущность... или материнская.
Вернувшись домой с работы, папа был также безумно рад нас видеть. Они с Беллой закрылись в его кабинете, чтобы поговорить наедине. У неё было много проблем, и он был более чем счастлив, поговорить с ней об этом. Думаю то, что мой отец – врач, очень хорошо. Может, теперь Белла сможет немного успокоиться и не вести себя до родов как последний параноик. Имея в доме врача, она могла практически сразу получить ответы на все свои вопросы.
Когда после ужина я помогал маме убираться, она улыбнулась мне.
— Она прекрасна, – сказала она. – Не могу дождаться, когда увижу своих внуков.
— Я, как и ты, безумно этого хочу, – улыбнулся я.
— Вы уже придумали им имена?
Я пожал плечами.
— Мы говорили об этом, но пока ничего не решили. Мы даже не знаем, кто родится, так что это сложно. Возможно, мы должны выбрать два мужских имени, и два женских... а затем выберем, какое из них нам больше нравится, если выйдет так, что родятся девочка и мальчик. Но это просто пиздец, потому что вдруг одно имя понравится нам больше другого, а родятся два мальчика? Один из них подумает, что мы любим его меньше, потому что у его брата имя красивее. Это охереть как сложно. Чёрт, ну как нам выбрать?
Мама тихо рассмеялась.
— Ох, милый, не переживай из-за этого. Мысли о том, как назвать своих детишек должны быть приятными, это не повод, чтобы нажить себе язву. Подождите, пока детки родятся, а затем просто посмотрите на них. Большинство детей уже несут своё имя. Ты знаешь, что Эммета мы хотели назвать Феликсом? Но как только он родился и мы увидели его, сразу же поняли, что никакой он не Феликс. Он Эммет. Фактически он родился со своим именем.
Я криво усмехнулся
— Как думаешь, я буду хорошим отцом?
Она посмотрела на меня со слезами на глазах.
— Не могу представить кого-то лучше тебя. Вы с Беллой будете идеальными родителями. Я ни капли не сомневаюсь.
Я нахмурился.
— Но... – я вздохнул. – А что, если мы облажаемся? Ебать. С прошлым Беллы и всем моим дерьмом, нам нужно будет вырастить и воспитать ребёнка... бля... двоих детей. Мы облажаемся, и они возненавидят нас.
Она покачала головой.
— Нет, ты не можешь так думать. Ты беспокоишься о том, позволит ли ваше прошлое стать вам хорошими родителями, когда на самом деле ты должен думать о том, что станете ими именно благодаря своему прошлому. Вы оба пострадали, но Белла особенно. Её родители не относились к ней так, как должны были, и они причинили ей ужасную боль. Удивительно, сколького она достигла, и думаю, именно из-за своего прошлого она станет самой замечательной матерью. Она знает, чего была лишена, и никогда не допустит, чтобы её дети страдали так же, как и она. Белла, как и ты, прошла очень долгий путь. Не описать словами, как я счастлива, что вы, ребята, до сих пор вместе... и теперь создали новую жизнь. Вы не сможете потерпеть неудачу как родители, потому что прекрасно осознаёте собственные недостатки.
— Думаю, я просто напуган, – пробормотал я. – Я стараюсь быть сильным, потому что Белла охеренно нервничает... но... иногда мне это не удаётся, понимаешь?
— Я знаю, милый, – сказала она, поглаживая мою спину. – Быть родителем нелегко, но оно того стоит. Старайся поддерживать Беллу, а если бывает страшно, поговори с ней об этом. Ты не одинок в этом, так же как и она. Ты можешь пытаться оставаться сильной для неё, но иногда и ей нужно быть сильной для тебя.
Она была права, но я бы чувствовал себя грёбаным эгоистом, жалуясь на свои опасения, когда именно Белла вынашивала детей. Какое право имел я жаловаться? Мне досталась более лёгкая часть... хотя, видеть любовь всей своей жизни напуганную и уязвимую, было совсем нелегко. Попытка поддержать ее – самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, потому что я не осуждал её чувств. Если ожидать детей – трудно, то каково нам будет, когда они появятся на свет?
Эдвард Каллен POV
— Открывай, открывай, открывай, – несколько дней спустя, взволнованно хлопая в ладоши, нараспев произносила Элис. Белла улыбнулась и развязала шёлковые ленты на ярко-розовой коробке. Затем сняла крышку и заглянула внутрь. – Это одежда для беременных! – воскликнула Элис, когда Белла подняла взгляд. – Я знаю, ты ненавидишь то дерьмо, которое продают в большинстве магазинов, поэтому я сшила тебе это сама. Это современно, модно. Это для тебя!
Белла осматривала две рубашки, лежащие в коробке, и, судя по её улыбке, я мог сказать, что они ей нравились. Рубашки были полностью в её стиле. Точно такие, какие она носила и прежде, с единственной разницей, что они самым лестным образом учитывали её живот. И самое главное? Цвета были чёрные и серые. Никакого розового или нежно-голубого. И никаких кружев и оборочек.
— Огромное спасибо, – прижимая к себе рубашки, сказала Белла. – Я, правда, очень это ценю.
— Я ещё не закончила, – сказала Элис, положив Белле на колени ещё одну коробку. Рассмеявшись, Белла открыла её и достала тёмно-синее платье. Сначала я подумал, что оно было чёрным, но наклонив голову, увидел насыщенный синий цвет. Это было охеренно красиво. Белла встала и приложила платье к себе, и я понял, что на ней оно будет выглядеть просто потрясно. Оно бы выгодно подчёркивало её декольте, а это всё, что волновало меня эти дни. Её сиськи стали огромными, и я был совсем не против, чтобы она демонстрировала мне их.
— Я подумала, что ты сможешь надеть его на завтрашний ужин. Роуз не может дождаться, так хочет увидеть тебя. Я сказала ей, что ты огромна, и она ужасно завидует, – хихикая, сказала Элис.
— Эй, – возразил я. – Моя девушка не огромна. Она великолепна.
— Как скажешь, папочка, – сказала Элис, закатив глаза. А затем бросила в меня небольшую коробку. Я с замешательством посмотрел на неё, и Элис улыбнулась. – Ты ведь не думал, что я забыла о тебе, не так ли? – поддразнила она.
Я закатил глаза и, открыв коробочку, улыбнулся, увидев внутри небольшие карманные часы. Я взял их и открыл, увидев, что там есть место для фотографии.
— Так как Джаспер потратил целую кучу денег на новую цифровую камеру, я подумала, что как только дети родятся, он сможет сфотографировать вас, и ты вставишь туда снимок, – объяснила Элис. – Я не хотела дарить тебе что-то девчачье, хотя возможно, носить фотографию своей семьи – это не в стиле парней, но, неважно. Карманные часы всегда в моде.
Я встал и притянул её в свои объятия.
— Мне нравится. Спасибо, Элис, – сказал я.
Она обняла меня в ответ и выдохнула в ухо.
— В любое время, Эдвард, – ответила она.
— Кстати о Джаспере, где он? – спросила Белла.
— Я не знаю. Я не видела его с тех самых пор, как он забрал меня с аэропорта. Всю эту неделю он ведёт себя очень странно, едва разговаривает со мной по телефону, и если честно, я ничего не понимаю. Я не дура, и знаю, что разлука далась ему нелегко, но теперь я вернулась. Я думала, он будет счастлив, но вместо этого, прежде чем высадить меня здесь, он едва сказал мне два слова. Если б я не знала, что это невозможно, могла бы подумать, что он собирается бросить меня, – Элис рассмеялась над собственными словами, отмахнувшись от них, словно было безумием просто думать об этом. И в этом я был с ней абсолютно согласен. Казалось невозможным, чтобы Джаспер расстался с Элис. По неизвестным мне причинам, он готов был целовать землю, по которой она прошла.
Я взглянул на Беллу, которая глядя на одежду, лежащую на её коленях, кусала губу. Она очень старалась не улыбаться. Я знал эту улыбку. Она что-то знала. Она посмотрела на меня, и её улыбка стала шире. Я выгнул бровь, молча спрашивая, что всё это значит. Она еле заметно кивнула в сторону Элис, которая, к счастью, ничего не заметила, так как отправляла кому-то сообщение. Я поднял брови, и Белла снова кивнула. Я усмехнулся.
Думаю, и правда, смешно было думать, что Джаспер хотел порвать с ней, особенно если он собирался сделать предложение... снова. И мне казалось, что на этот раз, отказано ему не будет.
х х х х х
Как и ожидалось, в своём платье Белла выглядела просто великолепно. Длиной до колен, оно обтягивало её во всех нужных местах, и мне нравилось, что оно подчёркивало не только её грудь, но и живот. Большая часть одежды для беременных, которую она примеряла в магазине, ужасно проигрывала этому платью, и походило на грёбаные палатки, но это выглядело на ней сексуально и стильно. Белла не относилась к тем женщинам, которые стесняются своего живота. Она не называла себя жирной или каким-нибудь подобным дерьмом. Поэтому, это платье подходило ей просто идеально. И я видел, что оно ей тоже очень понравилось.
Я вместе с Беллой ехал на ужин в Порт-Анджелес. Я не мог дождаться, когда снова увижу своего брата и даже был рад увидеть Розали. С тех пор как мы узнали, что Белла беременна, мы не видели их, так как сейчас они жили в Рочестере. И дома они бывали очень редко, ведь были слишком заняты.
Когда мы приехали в самый роскошный ресторан Порт-Анджелеса, все уже ждали нас. Когда мы подошли, Эммет встал со своего места, но даже не взглянул в мою сторону. Он был слишком занят, глядя на мою очень беременную невесту.
— О Боже, что с тобой сделал мой брат? Ты огромна! – сказал Эммет, улыбаясь так, что его лицо, казалось, могло треснуть. Или, возможно, оно могло треснуть из-за того, что он назвал мою любимую огромной – мне ужасно хотелось вмазать ему.
Он подлетел к Белле с объятиями, но я видел, что он сдерживается. Он не стал сжимать её в своих тисках. Думаю, он волновался о детях.
— Так сколько же их там у тебя? Ты станешь очередным чудом, родив сразу восьмерых? – отодвигая для Беллы стул, пошутил Эммет. Она улыбнулась его жесту и села. Я сел рядом с ней и оказался возле Розали. Я с приветствием кивнул ей, но она была слишком занята, разглядывая Беллу... поправочка: она была слишком занята, разглядывая живот Беллы.
— Нет, большое спасибо, но Эдвард поместил в мою духовку только две булочки, – с улыбкой ответила Белла. Я заметил, что Джаспер, который сидел напротив Беллы, сжал её руку под столом. Он явно нервничал. Взглядом, она задала ему вопрос, и он покачал головой. Она вздохнула, но ничего не сказала.
— Ты вся светишься, – сказала Розали. – Просто светишься.
— Светится? Может, притягивает к себе? Она и её две маленькие планеты. Я удивлён, что у тебя нет никаких лун, – пошутил Эммет и снова сел рядом с Розали.
Вскоре все мы смеялись и разговаривали. Мы даже не ждали, когда кто-то из нас закончит говорить и делились своими новостями. Всем нам многое нужно было рассказать, и во время нашей встречи велось четыре различных разговора, создавая полную неразбериху и что-то непонятное для тех, кто нас слышал.
Я на самом деле очень соскучился по своему брату и друзьям, и хоть мы постоянно созванивались и переписывались по электронной почте, это ничто по сравнению с ужином, когда можно смотреть друг другу в лицо. Пока мы ждали наш десерт, малыши проснулись и начали снова играть в футбол. Пытаясь почувствовать их ножки, Джаспер положил руку на живот Беллы, и она направила его ладонь туда, где они сильнее всего бились. От восхищения его глаза широко раскрылись.
— Невероятно, – сказал он.
— Да, особенно по ночам, когда они пинают мой мочевой или почки, или то, куда могут достать. Мне следовало знать, что выносить детей Эдварда будет не так уж легко, – глядя на меня, поддразнила она.
Я фыркнул и сделал глоток своего пива.
— Не надо, мои дети просто офигенные.
— А вы уже знаете их пол? – спросила Розали.
Улыбаясь, мы с Беллой посмотрели друг на друга. Да, мы уже знали. На следующий день после того, как мы приехали в Форкс, мы поехали в больницу на проверку и папа спросил нас, хотим ли мы сделать УЗИ. Мы обсуждали преимущества, которые получим, выяснив пол. Меня по-прежнему беспокоили имена, хоть мама сказала, что поводов для волнений нет. Я понял, что знать пол детей – может быть хорошей идеей. Нам больше не нужно было никаких сюрпризов. Её беременность – к тому же, близнецами – и так была достаточно удивительна.
Поэтому папа отвёл нас в свой кабинет и сам сделал УЗИ, хоть это была совсем не его работа. Затем выдал нам потрясающие новости – такие же потрясающие, как и новость о её беременности.
— Мальчик и девочка, – сказала Белла.
— Правда? – спросила Элис, прижав руки друг к другу и словно молясь, поднеся их ко рту. Её глаза наполнились слезами.
Я кивнул.
— Я говорил вам, что никогда не делаю что-либо наполовину, – ухмыльнувшись, сказал я и откинулся на спинку стула. – Мне не хотелось выбирать пол ребенка, поэтому я сделал сразу двоих.
Белла закатила глаза и ударила меня в грудь. Я поймал её руку и, поднеся к своим губам, поцеловал её пальцы. Оценивая этот жест, она нежно улыбнулась.
— Вы уже думали об именах? – спросила Розали.
— Да, мы обсуждали это, но ни на чём не остановились, – ответила Белла. – Кто знал, что придумать имена своим детям будет так трудно? У меня не было с этим никаких проблем, когда в детстве я давала имена своим мягким игрушкам.
— Это потому что они не могли обидеться на тебя за то, что ты придумала им чертовски смешное имя, – сказал я. – Я имею в виду: если назвать ребёнка пушистый мистер Мудила, его обязательно будут дразнить.
Белла посмотрела на меня.
— Ты никогда об этом не забудешь, не так ли? – спросила она.
— Нет, – ответил я. Когда мы только переехали в Сиэтл, из дома своих родителей в одной из коробок она привезла плюшевую игрушку. Узнав её имя, я смеялся в течение часа. Пушистый мистер Мудила. И удивлялся, как она это придумала.
Наклонившись, я поцеловал её в щёку и понял, что прощён. Для хорошей меры я также погладил её живот. Когда она встретила мой взгляд, я знал наверняка, что она на меня не обижается.
— Я люблю тебя, – одними губами, беззвучно произнесла она.
— И я тебя, – так же ответил я.
Когда дети снова забились внутри неё, она положила мою руку на свой живот.
х х х х х
— Ты в порядке? – спросил я уже в двадцатый раз за пять минут. Белла вздохнула, закатила глаза и кивнула. – Уверена?
— Такого рода схватки не страшны, Эдвард, – сказала она. – Твой отец сказал, что они будут повторяться. Чем ближе к родам, тем чаще. И тебе нет смысла переживать.
— Ты уверена, что не рожаешь? И что не хочешь, чтобы я отвёз тебя в больницу?
Она прекратила везти тележку и раздражённо повернулась ко мне.
— Милый, – чёрт, она называла меня милым, только когда сильно злилась, – поверь, ты будешь первым, кто узнает, что мне пора ехать в больницу. Прямо сейчас у меня всё хорошо. Ладно?
Я нахмурился.
— Ладно, – пробормотал я.
Мы были в огромном грёбаном магазине Порт-Анджелеса, где имелся самый большой выбор детских вещей, который я когда-либо видел. Мы находились здесь уже больше часа, а не обошли ещё даже половину. Возможно, всё дело в том, что Белла не могла двигаться так быстро как раньше и при ходьбе слегка раскачивалась, словно пингвин. Я мог только представить тот дискомфорт, который она испытывала.
Мы дошли до той части магазина, где могли бы сесть, и мне даже не пришлось её спрашивать, так как Белла сразу же плюхнулась на скамейку. Я присел перед ней, и она посмотрела на меня усталыми глазами.
— Я так хочу, чтобы они уже родились, – сказала она. – Я не могу больше это выносить.
— Эй, немного уважения к Изабелле и Эдварду младшим не помешало бы, – нежно упрекнул её я. Она закатила глаза.
— Мы не станем называть их Изабеллой и Эдвардом младшими, – сказала она. – Это похоже на... ну, я не знаю. Эдбелла и Извард или что-то смешное... – последние несколько дней она была капризной, и поскольку я очень паршивый грёбаный муж, мне это даже нравилось. Она всегда была такой придирчивой, когда капризничала, и мне нравился её стёб, хоть я очень переживал, что она чувствует такой ужасный дискомфорт.
— А как насчёт имени Скай? – взяв её руки в свои, предложил я. – Довольно неплохо, ведь так? Ты мой Воробей и живёшь в небе, так что вполне естественно, что наш ребёнок тоже оттуда.
Она хихикнула.
— Ты так чертовски глуп, скоро ты будешь говорить, что наших детей нам принёс аист и что роды – это всего лишь миф, – сказала она. – Но... имя Скай... для девочки... это... это красиво, – она прикусила губу и посмотрела на меня.
— Значит, решено, – сказал я. Одинокая слеза скатилась по её щеке, и я вытер её большим пальцем. – Что такое, детка? – спросил я.
— Нашу дочь буду звать Скай, – прошептала она.
Я кивнул, с трудом сдерживая собственные слёзы.
— Похоже, что так.
— Но у нашего сына нет имени... – она встретила мой взгляд. – Я категорически против Эдварда младшего... но как насчёт Энтони?
— Правда? – спросил я. – И ты... ты не против?
Она кивнула.
— Скай и Энтони... думаю, это подойдёт.
— "Энтони, слезь оттуда", "Скай, не используй слишком много косметики", – сказал я, стараясь придать своему голосу некую строгость. Я улыбнулся своей девочке. – Да, думаю, это подойдёт.
Немного наклонившись, я коснулся губами губ Беллы. Я нежно поцеловал её, и она удовлетворённо вздохнула.
— Тебе что-нибудь нужно? – спросил я, отстранившись.
— Я бы не отказалась от воды, – ответила она.
— Подожди, я сейчас вернусь, – я снова поцеловал её, а затем встал и направился к небольшому кафетерию.
Я заплатил за бутылку воды и, повернувшись, налетел на кого-то.
— Простите, – сказал я, подняв взгляд. Мои глаза широко раскрылись, когда я увидел знакомое лицо. – Ебать мою жизнь, – пробормотал я.
— Так, так, так, вот уж не думала, что столкнусь здесь с тобой, – улыбаясь, сказала Таня. Опустив взгляд, я даже не стал скрывать своё удивление, увидев, что она положила руки на небольшой живот. Срок был небольшой, так как живот был едва заметен. Проследив за моим взглядом, она улыбнулась. – Да, вижу, ты уже заметил моего ребёнка. Разве это не замечательно? Я счастливо помолвлена с самым удивительным человеком в мире. Он владеет тремя крупными компаниями, яхтой, островом во Франции и...
— Позволь мне остановить тебя, – подняв руки, сказал я. – Я не спрашивал.
Её глаза потемнели.
— У тебя был шанс со мной, я не виновата, что ты им не воспользовался. Что ты вообще здесь делаешь? Ты что, женат? – Она могла притворяться, что сама очень счастлива в браке, но горечь в её голосе, когда она спрашивала обо мне, не осталась для меня незамеченной.
— Пока, Таня, – сказал я, повернувшись и уходя. Я не хотел тратить на неё своё время. Бог знает, я достаточно потратил его на неё.
Когда я подошёл к Белле, она встала, и крепко вцепившись в тележку, слегка наклонилась над ней.
— Воробей? – я ускорил шаги и, поравнявшись с ней, положил руку ей на спину. Она повернула голову и посмотрела на меня. – Снова? – спросил я.
Она кивнула.
— Это... было немного хуже... Даже... слишком... я думаю, – сказала она, от боли сморщив нос. В бесполезной попытке облегчить её дискомфорт, я гладил её по спине.
— Хочешь посмеяться? – спросил я.
— Конечно, расскажи мне что-нибудь смешное, – ответила она.
— Я столкнулся с Таней.
Она фыркнула.
— О, да, она – одно сплошное недоразумение. Она что, преследует тебя?
Я уже рассказал ей о том, что видел Таню, когда покупал обручальное кольцо.
— Она беременна. Достаточно взгляда. Мне жаль парня, который трахал её, – сказал я, после чего вздрогнул. Она засмеялась, но её смех прозвучал приглушённо. Спустя несколько мгновений ей хватило сил, чтобы снова выпрямиться. Я всё ещё потирал её спину.
— Может, нам нужно будет отправиться за покупками после того, как малыши родятся, – предложил я. – У нас достаточно вещей, хватит на несколько жизней, поэтому совсем не обязательно проверять оставшуюся часть магазина.
Не выразив протеста, Белла кивнула, и мы направились в сторону касс. Когда мы дошли туда, Белла застонала и спустя секунду, я понял, почему. Возле единственной свободной кассы стояла Таня. Он посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Беллу, и её глаза стали просто огромными. Она уронила мягкую игрушку, которую держала. Игнорируя тот факт, что кассир ждал, когда она заплатит, Таня подошла к нам.
— Так мило, – сказала Таня, и мне стало интересно, кого она пыталась обмануть своей дружелюбностью. – Рада видеть, что несмотря ни на что, вы двое всё ещё можете быть друзьями.
Чтобы не наброситься на неё, потребовалось всё моё самообладание. Белла говорила мне, что нет никакого смысла бороться со своим прошлым, а именно это я бы и сделал.
Стал бы бороться с прошлым – потому что Таня была именно прошлым.
Я вздохнул.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, – сказал я.
Таня рассмеялась, а затем посмотрела на Беллу.
— Кто же тебя трахнул, дорогая? Кто-то из резервации? Я слышала, что ты пользовалась спросом у тех псов, – сказала она. – У тебя хоть когда-нибудь был шанс увидеть, что находится за пределами Форкса? Или, похоже, для тебя это недоступно? И приехав в Порт-Анджелес, ты, наверное, исполнила давнюю мечту. Я не так давно узнала, что Эдвард обручён. Разве это не чудесно, тебе так не кажется? Мне очень жаль, что у вас так ничего и не получилось, – Белла смотрела на Таню так, словно она была шнурками на её обуви, но та, казалось, этого просто не замечала. – Я, например, счастлива в браке с идеальным мужчиной. Он даёт мне всё, что я хочу, и я не могу быть счастливее. Наш маленький комочек радости именно то, чего не хватало для идеала, – она погладила свой живот, а затем взглянула на Беллу. – Беременность не очень хорошо повлияла на тебя, не так ли? – хихикнула она. – На сколько ты поправилась? У меня добавилось всего несколько фунтов и те, только на мой живот. Никакого лишнего жира. И как ты справишься, воспитывая ребёнка как мать-одиночка?
Белла вздохнула и к моему огромному удивлению, улыбнулась.
— Мне не нужно волноваться об этом, – снисходительно ответила она. – Уверена, мой жених, который скоро станет мужем, позаботится о нас.
Таня бросила взгляд на левую руку Беллы и фыркнула.
— Но у тебя даже нет кольца. Ты говоришь полный бред.
Белла снова вздохнула, и я понял, что это не кончится очень хорошо.
— Давай, давай, пойдём. Не будем тратить на неё свою энергию, – начал умолять её я. – Она того не стоит.
Но Белла думала иначе. Может, так на неё влияли гормоны или, может, она просто устала от таких людей как Таня, которые хотели только разрушить чью-то жизнь. Но Белла решила ответить Тане – и ответила на самом деле хорошо. Она показала Тане своё ожерелье. Рядом с кулоном кристаллического воробья, который я подарил ей много лет назад, висело её обручальное кольцо.
— Последние несколько месяцев я не могу носить своё обручальное кольцо, потому что мои пальцы оттекают, – объяснила Белла. – Это обычное дело при беременности и поверь, ты ещё получишь свою порцию лишних фунтов, – Таня фыркнула, но Белла продолжила: – Я никогда не жила в резервации, и не планирую там даже появляться. Я живу в Сиэтле со своим женихом, но в настоящее время мы находимся в доме его родителей, ожидая, когда родятся дети.
Таня сузила глаза.
— Дети?
— Да, у меня родятся близнецы, – с ядом в голосе ответила Белла. – Ты хочешь чего-то ещё или, чёрт, наконец, всё же оставишь нас в покое? Школьное время закончилось, Таня, пора тебе, блядь, уже вырасти.
Таня посмотрела на меня.
— И ты позволишь ей так со мной разговаривать?
— Давай, Воробей, пойдём домой, иначе дети родятся прямо здесь, потому что хотят оказаться от неё как можно дальше. Её близость может не очень хорошо повлиять на них.
— Да, ты прав, – наконец, сказала Белла, игнорируя Таню, и толкнула тележку к кассе. Таня смотрела на нас, очевидно позабыв, что до сих пор так и не заплатила за свои вещи.
Я проигнорировал её взгляд и поцеловал Беллу в висок. Белла улыбнулась, и я почувствовал, что она расслабилась.
Что-то подсказывало мне, что она ждала этой последней встречи. Во время которой хотела показать и Тане и остальным, что со всем справилась и что больше не является жертвой.
— Простите, мисс, – сказал кассир Тане. – Вы собираетесь платить?
Фыркнув, Таня направилась к нему, а мы, не обращая на неё никакого внимания, разгрузили тележку, наполненную вещами для наших детей. Упаковав свои вещи, Таня повернулась и стала наблюдать, как кассир складывает наши покупки.
— Скажи мне только одно, – сказала Таня Белле, и в её голосе больше не слышалось никакой враждебности. – Блядь, просто скажи мне, кто отец, – мы посмотрели на неё. Таня казалась усталой. Быть сукой должно быть утомительно.
— Я, – ответил я вместо Беллы. – И не могу быть счастливее.
Таня не выглядела ни удивлённой, ни разочарованной. Она выглядела... пустой.
— Да, я поняла, – пробормотала она, после чего отвернулась от нас и ушла.
Белла покачала головой и посмотрела на меня.
— Эта девушка никогда не будет счастлива, – сказала она. – Она находит счастье в несчастье других, и чем старше будет становиться, тем тяжелее людям будет находиться рядом с ней, не говоря уже о том, что она просто не может любить. В итоге, она останется одна.
Я погладил её спину и пожал плечами.
— Это не наша проблема, она сама виновата в том, что никак не может вырасти. В своём разуме она всё ещё находится в школе и никогда не покинет её.
Я снова поцеловал её в висок, и мы направились к машине.
Когда мы загрузили все вещи в машину, я вновь пошёл в магазин, чтобы вернуть тележку. Выйдя обратно, я увидел, что Белла всё ещё стоит рядом с багажником, опираясь на него одной рукой. С улыбкой я посмотрел на неё.
— Что теперь? – спросил я и, наклонившись, оставил целомудренный поцелуй на её губах.
Она бросила на меня почти смущённый взгляд.
— Не возражаешь, если мы сделаем ещё остановку, прежде чем ехать домой?
— Конечно, где?
— В больнице. Думаю, у меня только что отошли воды.
Изабелла Свон.
— Дерьмо.
— Язык.
Эдвард взглянул на меня, но я продолжала складывать чистое бельё, с мягкой улыбкой на губах делая вид, что он ничего не понимает и злится напрасно. Словно гладить рубашки – это так сложно.
Дети крепко спали в своих кроватках, и мы могли слышать их через "радио няню", которая стояла на верху сушилки. Энтони издавал во сне очень милые звуки. Эдвард однажды сказал мне, что никогда не думал, что может встретить человека, которого полюбит больше меня – но затем родились наши дети. Ему не нужно было говорить вслух, что он пожертвует всем ради них, потому что это было в его глазах. Он пожертвовал бы даже мной, если таким образом нужно было бы спасти детей. И за это я любила его ещё сильнее.
Закончив с делами в прачечной, мы ненадолго вышли на улицу, наслаждаясь свежим лесным воздухом. Стоял май, казалось до Форкса лето ещё не дошло.
— Никогда не думала, что мне будет не хватать Форкса, – прислонившись к груди Эдварда, сказала я. – Но я скучаю по этим лесам. Скучаю по запаху дождя и деревьев. Скучаю по этой первозданной красоте и возможности увидеть диких животных, просто стоя у окна. Это своего рода экзотика, разве ты не согласен?
Покачав головой, он фыркнул.
— Нет ничего экзотического в Форксе, Воробей, но я понял. Ты хочешь вернуться? – спросил он. Я покачала головой.
— Нет, мне нравится в Сиэтле.
— Это хорошо, потому что я бы умер, если б мне пришлось провести здесь всю свою жизнь. Здесь абсолютно нечего делать. Даже две недели отпуска провести здесь не так уж легко.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |