- Без разницы, - фыркнул я, закатывая глаза. Я уже переступил через чувство боязни перед ним.
- Теперь, когда мы все выяснили, давайте покончим с этим, - осторожно вмешалась мама, пытаясь разгладить острые концы.
Я почувствовал, как Воробей напряглась рядом со мной, и поднял её руку, прикладывая её к своему сердцу. Я сопротивлялся желанию просто притянуть её на свои колени и так держать.
- Несколько недель назад, было сообщено о том, что Белла пропала из своего дома. Её мама была в истерике и её отец волновался, – начал папа, как будто Воробья не было даже в комнате. Для кого он вообще говорил? Для Кейт? Она уже знала об этом дерьме. – На следующее утро, после того как она исчезла, Эдвард пришел в больницу для первой встречи со своим терапевтом, доктором Рэндаллом, но мы не продвинулись дальше первого приема. Вместо этого, он сообщил мне, что Белла в тот момент находилась в его спальне…
- Да, пап, я был там. Почему ты не расскажешь то, что мы еще не знаем? – спросил я.
- Я иду к этому, - спокойно ответил он. – Как я уже сказал, она была в твоей спальне. Позже, ты рассказал мне самую ужасающую историю о том, что с ней произошло. Плохое отношение во всех проявлениях, с которым ей приходилось жить месяцами в секрете. Меня заинтересовала культура Ла-Пуш, и я знал, что они убежденно верят в свои легенды и историю, но я никогда не думал, что они могут зайти так далеко. Я признаюсь, что когда Белла впервые попала в больницу после аварии, мне стало любопытно, откуда у неё шрамы. Они не следуют тем шаблонным шрамам, которые обычно остаются, когда подросток вредит самому себе. Я знал, что было что-то большее, нежели Белла, режущая руки самой себе, - он сделал глубокий вдох. – Я оставил несколько заметок в её карте, указывающих на то, что эти шрамы не оставлены человеком, который причиняет боль самому себе; они не были оставлены её рукой. Но я никогда не сообщал об этом в последствие.
- Почему? Почему, блядь, ты ничего не сделал, если был уверен, что это была не она? – спросил я, раздражаясь. – Почему ты позволял ей страдать?
Отец вздохнул и покачал головой: – Я не знаю, сын. Я был убежден, что моя вовлеченность в происходящее не в её интересах, учитывая аварию. Моя убежденность, касаемо всего связанного с Изабеллой была под вопросом. Я не хотел еще более усложнять положение.
- Тогда, ты бы мог просто узнать еще чьё-то мнение, - рявкнул я. – Ты бы мог спросить кого-нибудь еще, чтобы тот подтвердил то, что ты уже знал! Это твоя гребаная вина, что все зашло так далеко.
Отец сжимал и разжимал челюсть несколько раз, глядя вниз на свои сложенные руки на столе. Никто ничего не говорил. Все ждали от него ответа на мои обвинения.
- Я не думаю, что он хотел этого, - тихо ответила Воробей. – Я могу понять, к чему он клонит.
Я посмотрел на неё, встречая её взгляд.
- О чем ты говоришь? – спросил я.
- Ты не понимаешь? Сумасшедшим запутанным образом, он в основном защищал тебя. Он не хотел ввязываться в мою ситуацию, потому что не хотел, чтобы это выглядело так, будто он выбирал чью-то сторону… за что ты его уже всегда винишь. Зачем ему подливать масло в огонь, верно? – спросила она, слегка пожимая плечами.
- Нет, это ничего не объясняет совершенно, - сказал я, качая головой. – Он все еще мог сообщить об этом, отдав кому-то другому контроль над этой ситуацией. Вместо этого, он просто подмел все щеточкой под ковер, надеясь, что все само разладится. Надеясь, что ты исчезнешь.
- Могу я вмешаться? – сказала мама, и мы все посмотрели на неё. Она выглядела смущенной внезапным вниманием. – Я просто хочу сказать, что это не секрет, что больница ужасна недоукомплектованна. Они выполняют свою работу как можно лучше, учитывая обстоятельства, но иногда некоторые вещи проскальзывают сквозь трещины, даже если они не хотят. Даже в лучших больницах случаются ошибки, которые причиняют боль.
- Это не гребаное оправдание, - выплюнул я. – Это причины, по которым люди хотят подать в суд на ваши задницы за злоупотребление служебным положением, или как-там это дерьмо. Эй, Кейт, может ли Белла подать в суд на больницу? Сможет ли она выручить деньги за свои страдания?
Кейт выглядела так, будто абсолютно не удивилась моему вопросу.
- Технически, да, я думаю она могла бы, – начала она, но я не дал ей закончить.
- Здорово, тогда сделай это. Подай за неё в суд на больницу, - сказал я ей, откинувшись назад с раздражительным вздохом.
Кейт вздохнула: - Да, у меня есть на это все права, – сказала она, успокаивая меня сарказмом, прорывающемся в её усталом голосе. – Мы можем продолжить сейчас?
- Как упомянула Эсме, - продолжил отец, - у нас имеется недостаток в рабочей силе, но в данном случае моему поведению нет оправдания. Я подозревал, что Белла не сама оставила на себе шрамы, но принял сознательное решение не докладывать об этом. И хотя я не сразу начал подозревать насилие, мне все равно следовало доложить об этом. Дети и подростки попадают в различные неприятности в наши дни. Они делают глупые вещи, и мы все видели, как некоторые дети возносит термин "кровного брата” совершенно на новый уровень. Они режут друг друга и смешивают свою кровь.
Мне хотелось заорать на него за то, что он ищет оправдания, но, как только я собрался вздохнуть, он меня опередил.
- Я искал оправдания, - продолжал он. – Я знал шерифа Свона, он был добрым человеком, и его жена всегда была дружелюбной. Я подсознательно использовал это как предлог, чтобы не рассматривать насилие. Если бы я нашел синяки, это бы имело смысл. Такого рода насилие не редкость, но родители, которые режут своих детей? Это совсем другая история. Я бы никогда не отважился предположить такой сценарий.
Он посмотрел на Воробья, чтобы обратиться следующими словами напрямую к ней:
- Я сделал ошибку, Белла. Я знаю, что сделал. Я позволил себе быть ослепленным тем, что, как я думал, знал, вместо того, чтобы увидеть то, что было у меня перед глазами. Я работаю доктором более двадцати лет, и я знаю, что когда люди претворяются идеальными родителями, это не значит, что так и есть. Это всего лишь маска. И только потому что какой-то определенный вид насилия редок, не означает, что такого не случается. Кто бы подумал, что жена Шерифа будет участвовать в ритуалах? Я никогда не подозревал насилия, возможно потому что не хотел, и за это я прошу прощения.
Воробей не ответила, её глаза были устремлены вниз, не встречая ничей взгляд. Я не мог видеть её лица, так как её волосы скрывали его от меня. Мне это не нравилось.
- Я не связывал все происходящее с друг другом до тех пор, пока одна девочка из Ла-Пуш не попала в больницу, - продолжил он. – Её руки были настолько заражены ото всех порезов, что нам почти пришлось ампутировать их, чтобы инфекция не распространилась – и она сразу же напомнила мне о тебе.
- Эмили, - пробормотала Воробей, устанавливая связь.
- Да, это была Эмили. Её кузина, Леа, приходила навестить её, и она сломилась в коридоре. Я привел её в свой кабинет, где она мне все рассказала. Тогда я осознал, что это больше, чем какие-то дети, играющие в братство. Это было большим, чем плохое отношение с тобой. Благодаря Лее, у меня была нужная информация, чтобы сложить все вместе.
Он продолжил рассказывать ей то, что он уже рассказал мне – о том, как он расследовал работу Дуайера за последние несколько месяцев, о том, как тот крал препараты. О том, как Леа сказала ему, что Дуайер занимался девушками из резервации, чьи раны заразились.
- К сожалению, нет никаких следов того, что он лечил этих девушек. Слово Леи, это единственное, что у нас есть, - сказал папа.
- Почему людям потребовалось так много времени, чтобы вмешаться? – спросила Воробей, почти неслышно даже для меня – хотя я сидел рядом с ней. – Если вы сложили два плюс два несколько недель назад… то почему… Почему…
Она не смогла закончить предложение, и я притянул её стул ближе к себе, чтобы смог обнять её. Моя другая рука все еще прижимала её руку к сердцу.
- Той ночью, когда меня спасли… мужчина, несущий меня, сказал, что вы нарушили закон, и что вы, возможно, потеряете свою лицензию… и даже можете оказаться в тюрьме… почему? – спросила она, выговаривая каждое слово медленно, как будто она была не совсем уверена, о чем говорит. Я нахмурился глядя на неё, прежде чем посмотреть вверх на моего отца. То, что она сказала, стало новостью для меня. Она не упоминала ничего из этого при мне.
Отец печально улыбнулся. – Когда я заподозрил насилие, я не сообщил об этом. Я даже не сообщил о том, что порезы не нанесены самому себе. Когда врач подозревает насилие, он должен доложить об этом. Это противозаконно, если доктор не делает этого.
- Но разве этого достаточно, чтобы попасть в тюрьму? – спросил я с сомнением.
- Это считается грубым правонарушением, - вмешалась Кейт. – В штате Вашингтон этого достаточно, чтобы быть вынужденным выплатить здоровенный штраф, и в худшем случае оказаться в тюрьме на срок до одного года.
- Блядь, я знал это, - сказал я, невесело усмехаясь. – Она не только может подать в суд на больницу – она может засудить и твою задницу тоже, - сказал я отцу.
- Эдвард, ты можешь перестать так грубить? – спросила Воробей, наконец-то глядя на меня. Её глаза блестели от непролитых слез, и я понял, что она была ближе к тому, чтобы развалиться на части, чем я думал.
А мы еще даже не добрались до самого тяжелого материала.
- Прости, - пробормотал я.
- У вас есть еще какие-либо вопросы, касаемо данного предмета? – спросил отец, давая ясно понять, что он на самом деле не хотел говорить об этом.
- Нет, но я бы хотел узнать, что произойдет с людьми из Ла-Пуш? – сказал я, полагая, что Воробей, вероятно, тоже хотела узнать ответ. – Пожалуйста, скажите мне, что они все отправятся в преисподнюю.
Кейт повернулась к нам на своем месте, давая понять, что она обращается к нам, а не к моим родителям:
- Исходя из информации, что мне сообщили, которой, откровенно говоря, не много, так как сейчас все еще ведется расследование, они подали заявку на ордер для расследования резервации по подозрению в других случаях насилия над детьми. Люди, непосредственно вовлеченные в инцидент в канун Нового Года, были взяты под арест. Список тех, кто сейчас находится под арестом, включает в себя Рене Свон, Филиппа Дуайера, Сьюзанн Клиуотер и Хэнка Амона. Благодаря видеозаписи с той ночи, у них есть очень твердые доказательства против них, наряду с тем фактом, что преступление было совершено на территории Форкса, а не Ла-Пуш, как они думали.
- А мой папа? – спросила тихо Воробей.
- Его тело выбросила на берег Первого пляжа вчера утром. Сэм Улей сообщил об этом, - ответил отец, и я съёжился. Кейт приходила вчера в больницу и рассказала Белле об этом, так что она уже знала.
- Ох, - сказала она, её плечи поникли. Это не стало для неё новостью, но я думаю, что она подсознательно желала, чтобы Кейт оказалась неправа, и чтобы это была просто еще одна ложь ублюдков, чтобы удержать её. Она ошиблась.
- Это подводит нас к другому, - сказал папа. – Сегодня утром мы получили результаты ДНК теста, который мы сделали, когда ты была доставлена сюда. Мы можем сказать с абсолютной уверенностью, что Фил Дуайер не твой отец.
Плечи Воробья задрожали, когда она фыркнула: – Я сразу же могла вам об этом сказать, - пробормотала она. – Чарли был моим отцом. Он, вероятно, был слеп, как летучая мышь, когда дело касалось его дочери, потому что он любил свою жену больше, но он все еще оставался моим отцом.
Я наклонился и прижался губами к её волосам, желая утешить её единственным способом, о котором я знал.
Отец вздохнул и почесал шею. Его нечасто можно было увидеть таким потерянным.
- Я пытался сделать все как можно лучше, пытался помочь, вовлекая людей с помощью Леи. Ей так же, как и мне не нравилось, что происходило, но она также не хотела, чтобы её люди попали в беду с тех пор, как это было частью их легенды, в конце конц…
- Пожалуйста, прекратите, - сказала Воробей, её голос дрожал. – Я не хочу слышать о Ла-Пуш. Я никогда не захочу услышать что-то еще об этих людях. Мне плевать, если им промыли мозги. Мне плевать, если они считают это своей религией. Мне плевать, если они нашли лекарство от рака. Мне. Просто. Напросто. Плевать!
- Ладно, - сказал отец. – Есть что-то еще, о чем вы хотите узнать?
- Я хочу знать кого пристрелили, - ответила она почти мгновенно. – Когда меня спасли, я услышала два выстрела. Я хочу знать кого подстрелили.
- Фил пытался убежать, так что они попытались застрелить его. Они не попали, но этого было достаточно, чтобы его напугать. Он споткнулся, и они догнали его, - объяснила Кейт.
Воробей нахмурила брови, покусывая свою губу, как будто над чем-то задумалась.
- Это все? – спросил я, когда она затихла совсем надолго.
- Я пытаюсь понять то, что слышала… - ответила она неуверенно, поворачивая голову к моему отцу. – Я… мой мозг, вероятно, был затуманен, но я уверена, что слышала как тот, что нес меня, говорил о том, что вы нарушили закон или два… они говорили так, будто у вас серьезные неприятности из-за того, что вы сделали… но я не понимаю. Это все оттого, что вы не доложили о том, что происходило?
Отец вздохнул: – Я намеренно утаивал информацию, которой Леа поделилась со мной, удерживая её от соответствующих органов. Я могу продолжать и продолжать говорить о всех вещах, которые я сделал не так, обо всех незначительных законах, которые я нарушил в целях сохранить безопасность людей. Я хотел спасти людей, включая и невинных людей в Ла-Пуш, которым причинили боль. В моей голове засела мысль о том, как я могу помочь больше, чем это на самом деле возможно, и сейчас расплачиваюсь за это.
- Что ты сделал? – спросил я его, сужая глаза.
- Я похоже повторил ошибку доктора Дуайера, так как брал тайком препараты, чтобы помочь девушке бороться с серьезной инфекцией.
- Это, блядь, невероятно, - сказал я, качая головой. – И что сейчас?
- В настоящее время я нахожусь на испытательном сроке до конца расследования, – ответил он. – Я застрял на некоторое время в бумажной работе.
Я откинулся на спинку стула.
- Полагаю, что, в конце концов, ты не идеальный доктор, - подметил я.
- Далек от этого, - ответил он, глядя мне прямо в глаза.
- Так вот что происходит, когда ты заходишь слишком далеко? – продолжил я. – Ты сожалеешь об этом?
Он взглянул на Воробья, а затем на меня.
- А ты?
Я усмехнулся, понимая, что он имеет в виду. Сожалел ли я о том, что зашел слишком далеко?
- Ни на секунду, - ответил я, сжимая руку Воробья и прижимая её ближе к сердцу.
Он улыбнулся. – Как и я.
x x x x x
Встреча продолжилась после этого, Воробей задала несколько вопросов о том, что произойдет с её мамой. Она спросила, каковы шансы, что их освободят, без каких-либо последствий. Кейт заверила её в меру своих способностей, что Фил и её мама получат по заслугам. Они были обвинены на нескольких основаниях – убийство включалось в список Фила. Не было никакого способа избавиться от этого, это даже не в силах лучшего адвоката мира, в особенности учитывая то, что все доказательства были направлены против них.
Воробей была свободна и в безопасности. Я думаю, что она начала это осознавать, когда мы вернулись в её палату.
- Я в безопасности, - сказала она, подходя к окну, чтобы выглянуть наружу. – В этот раз все по-другому. Я чувствую… облегчение. Больше не существует зловещего серого облака, нависшего надо мной. Это странно… по-другому.
Я подошел сзади, и обернул свои руки вокруг неё. Она прислонилась к моей груди.
- Скажи еще что-нибудь, - пробормотал я в её ухо. – Расскажи мне о том, насколько защищенной ты себя чувствуешь.
Она расслабилась в моих руках.
- Мама заперта в месте, где за ней будут наблюдать вооруженные охранники каждый день по 24 часа в сутки. Как и Фил. Они даже не смогут попытаться сбежать оттуда. Вскоре, их осудят за все, что они сделали, и они буду заперты с еще большим количеством охранников и защитой. Ни один судья в мире не предоставит им свободу. У них есть видео, у них есть доказательства, у них есть свидетели. С мамой и Филом… абсолютно покончено.
- Ты веришь в это? – спросил я, мои губы были все еще возле её уха.
Она сделала дрожащий вздох. – Я должна.
- Нет, ты ни хуя не должна, - поправил я её. – Если ты не веришь в это, то не нужно притворяться. Ты вольна думать, что ты, ебать, хочешь; никто не собирается наказывать тебя за это. Мы не те люди, мы не навредим тебе.
- Я люблю тебя, - зашептала она.
Я усмехнулся: – Никто не собирается наказывать тебя за это; твоя любовь ко мне – это достаточное наказание, - пошутил я.
- Ты идиот, - сказала она, с удовлетворенным вздохом.
- Не спорю, - ответил я, с улыбкой. – Но я тоже люблю тебя.
- Что делает тебя еще большим идиотом. Наша любовь не имеет смысла.
- Любовь редко имеет смысл… или я такое где-то слышал, - ответил я.
Она повернула голову, наклоняя её, чтобы встретить мой взгляд.
- Ты знаешь, что я хочу сделать? – спросила она.
- Нет, а что? – спросил я. – Мы сделаем все, что ты захочешь.
- Я хочу, чтобы ты сделал меня настолько грязной и непристойной, насколько ты сможешь.
Я уставился на неё в удивлении – я думал, она собирается сказать, что хочет устроить еще одну битву в снежки или подобной дерьмо, возможно, наконец-то прогуляться без костылей. Но вместо этого, она захотела… что?
- Э-э… повтори? – попросил я, моё горло пересохло.
- Все, что они делали со мной на этой неделе сводится к одной простой вещи… секс. Фил утверждал, что я не была девственницей, и именно поэтому они должны были очистить меня. Я упоминала об этом Кейт вчера, когда ты был дома, чтобы принять душ, и она сказала, что он вероятно оценивал мою девственность, как люди в прошлом. По тому, цела ли моя девственная плева.
Я сморщил нос. – Девственная плева… серьезно, Воробей? Это, вероятно, самая несексуальная вещь, которую я когда-либо слышал от тебя.
- Ты позволишь мне закончить? – спросила она слегка раздраженно. – Я хочу сказать, я девственница. Я по факту знаю, что это так. Но Фил за меня принял решение об отсутствие моей девственной плевы. Они даже не позаботились о том, чтобы выслушать меня. Так что, в их глазах, в принципе, я уже грязная шлюха. И так будет всегда. Так что, я могла бы сыграть эту роль.
- Девственная плева… грязная шлюха… серьезно, Воробей, - сказал я, неодобрительно качая головой. – Скоро ты скажешь, что хочешь этого в задницу.
- Интересно, считается ли это непристойным, - сухо пробормотала она.
- Послушай меня, - сказал я, схватив её за подбородок и убедившись, что она смотрит на меня, прежде чем продолжить. – Я буду заниматься с тобой любовью так сладко, что ты спросишь меня, почему я не делал этого все время. Но я не могу, пока не удостоверюсь, что ты достаточно хорошо понимаешь это и справляешься с последствиями. Я знаю, что я был настойчивым мудаком, что был неустанным в моих просьбах оказаться внутри тебя, но я… я просто, блядь, не могу этого сделать, пока не пойму, что ты согласишься на это по верным причинам. Я не считаю хорошей причиной спать вместе, лишь чтобы доказать что-то этим лохам. Я хочу, чтобы ты решила лечь со мной в постель и позволить мне быть первым, потому что ты хочешь, чтобы я был первым, а не потому что они уже так думают.
Она грустно улыбнулась мне, протягивая руку к моей щеке. Я потянулся к её прикосновениям.
- Я много думала об этом, Эдвард. Даже перед Рождеством. Я хочу, чтобы ты был первым. Я не думаю, что кто-то может лучше подходить на эту роль, чем тот кого я люблю. Я хочу… я хочу попытаться быть нормальной для тебя, и для себя. Секс может многое осложнить, и я не отрицаю того, что у меня будут проблемы после того, как все будет сказано и сделано… но я думаю, что это низкая цена за то, чтобы дать тебе то, что я могу дать только раз. Я хочу спать с тобой.
Я наклонился вперед, прислоняясь своим лбом к её.
- Мы проходили через это ранее, Воробей, – пробормотал я. – Ты, нахрен, не представляешь, как долго я ждал, что ты скажешь эти слова, в самом деле имея их в виду, но я… ебать, я не могу. Я все еще верю в то, что ты делаешь это по неверным причинам. Ты все еще делаешь это, чтобы что-то доказать, а я не хочу этого нависшего над нами дерьма в наш первый раз.
- Ты ведешь себя, как девушка, Каллен, - пробормотала она насмешливо.
- Я знаю, это потому что ты украла мои яйца и держишь их у себя, - я вздохнул. – Ладно, как насчет этого… давай… не заморачиваться над этим? Мы не должны заниматься сексом, есть другие вещи, которые мы можем делать… я имею в виду… я не могу сказать, что был против того, что ты сделала на Рождество… хороший подарок, кстати. Ты просто шокировала меня им.
- Это был каламбур? – спросила она?(прим. переводчика: Эдвард последние две фразы произнес в рифму: " nice gift by the way. You blew me away.")
- Определенно… кроме того, ты помнишь что произошло в прошлый раз, когда я добрался до твоего нижнего белья? Ты думала, что была готова, но это было не так, ты чуть не сошла с ума. Я не хочу, чтобы это снова произошло, когда такое можно предотвратить. Я думаю, что если мы будем проще к этому относиться, то дойдем до этого шага.
- Ты говоришь, как Кейт, - она вздохнула.
- А ты говоришь, как я. Ты хочешь лучшего незамедлительно. Ты ни хрена не хочешь ждать, хотя это очевидный выбор сейчас. Нам нужно подождать, я не собираюсь рисковать и травмировать тебя еще сильнее.
- Я просто хочу быть нормальной.
Я сухо засмеялся: – Нормальность переоценена. Я люблю свою причудливую птичку.
- В кровати?
Я ухмыльнулся: – Ты будешь самой причудливой, я уже могу сказать тебе об этом. Когда мы наконец-то доберемся до этого, перья будут летать, и мы оба сплошь покроемся синяками.
- Не могу дождаться.
Я осторожно прижался своими губами к её, после этого снова ухмыльнувшись:
- Как и я. Глава 55 – Открытие. Часть 1
Изабелла Свон.
Урегулирование. Это лучшее слово, чтобы описать мой новый образ жизни. Я приспосабливалась ко всему. Ничего не было таким как раньше, и мне нужно было не только приспособиться к новым обстоятельствам, но и принять их. Некоторые вещи я просто напросто не могла изменить.
Мой психотерапевт сказал, что это нормально - зацикливаться на каких-то вещах, и винить себя за серию событий, которые привели меня к конечному пункту. Меня не заботило, что это считалось нормальным – почему из-за этого я должна была чувствовать себя лучше? Я знала, что не была нормальной касаемо многого, так как я могла быть счастлива оттого, что у меня “нормальная” реакция на произошедшее со мной?
Я так не думала.
Прошло две недели с тех пор, как меня выписали из больницы; уже прошла половина января. Начались школьные будни, но я пока не вернулась в школу. Слишком много всего произошло, так что я еще не была готова. Они сказали, что мне было дозволено сменить школу – особенно учитывая мои новые жилищные условия, но я отказалась. Я не собиралась еще сильнее менять свою жизнь. Форкс был единственным постоянством в моей жизни – благодаря определенному мальчику, который жил там.
Мы с Эдвардом посещали терапевта дважды в неделю – однако не вместе, и несмотря на то, что мой терапевт был хорошим, я обнаружила, что начинаю открываться кое-кому другому в моей жизни.
Тому, кто взял меня, когда Веберы решили, что больше не хотят снова видеть меня обузой для своей семьи.
Кейт.
Кейт немедля предложила мне постоянное место жительства – у неё – когда стало ясно, что Веберы не хотят меня. Я не задумывалась дважды, прежде чем принять её предложение. Мне не хотелось в конечном итоге оказаться в еще одном случайном доме; я не хотела подвергать себя риску быть той, которую перебрасывают из одного дома в другой. Кейт хотела забрать меня к себе, и кем я была, чтобы спорить с ней? Все то время, что я знаю её, она только и делала, что помогала мне, и я доверилась ей почти так же, как Эдварду. Она обладала аурой, которая заставляла доверять ей. Ты просто знаешь, что она хороший человек.
Я была счастлива, что люди в суде послушали меня, когда я высказалась о своем желании жить с ней, и приняли во внимание моё пожелание, прежде чем выдать окончательный вердикт. Для того, чтобы подписать все бумаги не потребовалось много времени, и по всем законам Кейт теперь стала моим опекуном. Сейчас они не могли забрать меня… ну, я думаю, что они как-нибудь смогли бы, но не в этом дело.
А дело в том, что я наконец-то обрела настоящий дом. С Кейт. В Порт-Анджелесе.
Мы с Кейт обсуждали возможность моего перевода в Порт-Анжеленскую школу, но я отказалась. Я не хотела еще одного изменения. Если бы я не посещала школу Форкса, я бы не имела возможности видеть Эдварда столько, сколько мне хочется – особенно учитывая, что у него все еще были проблемы с машинами. Он не мог просто спонтанно приехать сюда, так что я была не против двухчасовых ежедневных поездок – в школу и обратно к нему.
Мне также пришлось приспосабливаться к отсутствию гипса – о чем я бы никогда не подумала. Я настолько привыкла к нему, что во мне прочно укоренился рефлекс по поиску костылей каждый раз, когда мне нужно пройти больше чем несколько шагов. Я каждый раз чувствовала себя глупо, когда осознавала, что они мне больше не нужны. Каждый раз, когда я делала это, Эдвард замечал. Он всегда усмехался и качал головой, будто находил это забавным. Я каждый раз сопротивлялась желанию стереть эту ухмылку с его лица.
Я как раз собиралась вытащить белье из стирки, когда телефон завибрировал в моем кармане, сигнализируя о полученном сообщении. Я плюхнулась на кровать, доставая телефон, чтобы прочитать его.
Ты знала, что лебедь-шипун это самая тяжелая летающая птица?
Я тихо усмехнулась от того, что он написал. Ему не следовало писать мне, так как, я знала, что он был на уроках прямо сейчас.
Это стало ежедневным занятием. Каждый день, он цитировал что-то случайное из подаренной мной на Рождество книги о птицах. Я была рада и удивлена тому, что он действительно читал её и не видел в ней просто символ наших отношений. Я просто дожидалась того дня, когда наблюдение за птицами станет его хобби. Он становился довольно неплохим экспертом в них.
Ты хочешь сказать, что я толстая? – написала я в ответ.
Я засмеялась, когда получила свой не позднее десяти секунд:
Даже не начинай.
Это не значит “нет”.
Зачем цыпленок переходит дорогу?
Я закатила глаза и улыбнулась, развлекаясь его нелепым способом сменить тему дурацкой шуткой.
Я не знаю? Потому что ему скучно?
Нет, потому что он хочет встретиться со своим Воробьем на другой стороне.
Так теперь ты цыпленок?
Если верить Эммету, то я киска. Но это не относится к делу.
Я полагаю, это все решает.
Что решает?
То, что я ношу штаны.
Прошло несколько минут прежде чем я получила еще один ответ:
Я скучаю.
Я вздохнула, моё сердце защемило. – Я тоже скучаю.
Я повернула голову, грустно улыбаясь самой себе, когда заметила чучело чего-бы-то-не-было, лежащее рядом с моей подушкой. Это был подарок Джаспера. Я не знала, что это было, но предполагала, что это какое-то животное, хоть и без глаз. Джаспер говорил, что это угорь, но я не была уверена. Когда Эдвард увидел подарок, он немедля стрельнул глазами в Джаспера, и спросил его, думал ли он, что это было смешным. Джаспер просто кивнул и ухмыльнулся, выдав утвердительный ответ. Они не объяснили мне, что это значило, но я полагала, что пропустила какую-то их междусобойную шутку.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |