– Если ты кому-нибудь скажешь об этом, то я оторву тебе яйца, ты ведь понимаешь, что это правда? – угрожал я.
– Даже если я и расскажу, всё равно в это никто не поверит. Эдварду Каллену не нравятся девушки.
– Хочешь сказать, что я педик? – фыркнул я.
– О, да ладно, я видел, как ты смотришь на меня. Ты хочешь меня. Я точно это знаю, – ответил он, и его ухмылка стала ещё шире.
– Пошёл ты, – пробормотал я.
– О, да, ты хочешь, – усмехнулся он. Я скосил на него глаза, и он рассмеялся ещё больше. – Ты даже не отрицаешь этого. Ты хочешь меня так сильно.
– Просто заткнись и веди машину.
Уж будьте уверены, Джаспер был лучшим другом, о котором можно было только мечтать, но даже его шутки не могли помочь мне расслабиться. Как только мы выехали на шоссе, я превратился в напряжённого ублюдка, который к тому же боится машин. Всё тело болело, потому что я был настолько напряжён, что казалось, даже не мог нормально дышать. Джаспер спросил меня, взял ли я с собой лекарство, которое дал мне отец, и которое помогало мне расслабиться, но я ответил, что совсем забыл об этом. Думаю, было бы совсем неплохо, если бы оно было у меня с собой.
Когда мы, наконец, добрались до Порт-Анджелеса, мои нервы были практически на пределе, и я чувствовал себя ужасно дерьмово. Ебать, когда я вышел из машины, то споткнулся и чуть не упал на тротуар, потому что моё тело меня не слушало.
– Эд, серьёзно, я позвоню твоему отцу, – сказал Джаспер.
– Я в порядке. Блядь, со мной всё хорошо, – возразил я.
– Да, конечно, так оно и есть. Если бы я не знал, что это не так, то подумал бы, что ты чертовски пьян. Ты даже не можешь идти прямо, – отметил он.
Я проигнорировал его и пересёк улицу. Мы припарковали машину недалеко от того места, где был выставлен наш проект. Так как она сказала, что жила в доме на другой стороне улицы, то найти её, не должно было быть слишком сложным. Я ходил от двери к двери и проверял списки людей, которые там жили. Не говоря ни слова, Джаспер шёл в нескольких шагах позади меня.
Третья дверь принадлежала К. Петерс. Разве Воробей не упоминала что-то о том, что жила с какой-то Кейт? И К.Петерс была единственной К., что я смог здесь найти.
– Ты уверен, что это здесь? – спросил Джаспер, когда я открыл дверь. Я не ответил, а просто зашёл внутрь и повернулся к лестнице. К. Петерс жила на третьем этаже.
Когда мы дошли до двери я дрожал так, словно у меня был приступ эпилепсии. Я постучал в дверь и отступил на шаг. Джаспер положил руку мне на плечо, вероятно, в печальной попытке успокоить меня, но это ничем мне не помогло.
Дверь открылась, и мы увидели женщину, которая смотрела на нас с улыбкой.
– Чем могу помочь? – спросила она.
– Воро... Изабелла здесь? – спросил я.
Её улыбка исчезла мгновенно. Я подумал, был ли это сознательный акт с её стороны или нет, но она сделала шаг вперёд, тем самым сделав щель между дверью и косяком ещё меньше. По сути, она перекрыла нам вход.
Она там.
– Могу ли я спросить, кто вы такие и какое у вас к ней дело? – спросила она.
– Я Эдва...
– Эдвард? – повторила она, даже не дав мне закончить. Так она слышала обо мне? – Подождите здесь, а я спрошу её, есть ли у неё настроение для компании, – она закрыла дверь перед самым нашим носом, и я повернулся и посмотрел на Джаспера.
– Думаю, она слышала о тебе, – отметил он, озвучив мои мысли.
Мгновение спустя дверь снова открылась. Я автоматически сделал шаг вперёд, предполагая, что меня собираются впустить, но она встала у меня на пути, и виновато улыбнулась.
– Мне очень жаль, но Белла спит, и у неё... у неё сейчас нет настроения. Уверена, что позже она тебе позвонит, и всё объяснит.
– ЕБАТЬ ВСЁ ЭТО! – сказал я, перебив её. Протиснувшись мимо, неё я вошёл в квартиру.
Я понятия не имел, где комната Воробья, но так как это была небольшая квартира, я был уверен, что здесь не так уж много места, где она могла бы спрятаться. Я заглянул в открытую дверь и увидел, что это спальня хозяйки. Тогда я предположил, что закрытая дверь напротив меня, в конце коридора, была от той комнаты, где пряталась Воробей.
Распахнув дверь, я увидел дрожащее тело, скрытое под одеялом. Она пряталась от меня?
Когда я шёл к кровати, я был готов разорвать одеяло, прятавшее всё её тело. Но когда оказался рядом, понял, что не смогу сделать это. Вместо этого, я одной рукой вцепился за одеяло и, давая ей шанс отреагировать, медленно потянул его вниз. Вскоре я смотрел в лицо красивой хрупкой брюнетки.
Она встретила мой пристальный взгляд и выглядела напуганной.
Она меня боится?
Какого чёрта она меня боится?
Эта мысль привела меня в бешенство.
– Ебать тебя, Воробей! – выплюнул я, когда меня накрыла волна гнева. – Ебать тебя миллион раз! Что за херня? – когда она снова начала натягивать на себя одеяло, я схватил его ещё крепче. У неё больше не получится прятаться от меня. Блядь, с ней всё было в порядке. Так какого чёрта она игнорировала меня?
– Что ты здесь делаешь? – прошептала она.
И это было что-то. Срывающийся голос, способный растопить грёбаный айсберг. Срывающийся голос, который выпустил из меня весь гнев, словно кто-то вытащил пробку. Она вообще знала, как этот голос действовал на человека? Может, именно поэтому она использовала его против меня? Я сел на край её кровати, и жестом попросил подвинуться ближе к стене, так, чтобы я мог лечь рядом. Пристроив голову на свою руку, я смотрел на неё и пытался понять, действительно ли с ней всё в порядке или кто-то причинил ей боль. Может, не физическую, но моральную. Что-нибудь случилось? Что-то в её глазах сказало мне, что да.
Я протянул руку и убрал случайную прядь волос с её лица. Моя рука снова болела. Я пришёл к выводу, что видимо побить свою машину было не лучшей идеей, после того, как несколько дней назад я выбил из одного идиота всё дерьмо.
– Что с тобой случилось? – спросила она. В её взгляде было так много беспокойства за меня, что я вынужден был закрыть глаза. Ебать, я не мог вынести, когда она смотрела на меня так. Она вообще знает, что смотрит на меня так, словно я был самым важным человеком в её жизни? Знает ли она, что смотрит на меня так, словно её миру придёт конец, если со мной что-то случится? Знает ли она? Я почувствовал, как она нежно погладила меня по щеке. – Я говорила тебе, что мне нужно время, Эдвард. Я говорила, что я не готова.
Она не знала.
Я не смог сдержать небольшую усмешку. Конечно, она не знала. Она была слишком невинна и чиста, и не могла этого знать. Медленно открыв глаза, я встретил её взгляд.
– У тебя была неделя, Воробей. У тебя было достаточно времени.
Я придвинулся ближе к ней, осторожно обнял и притянул к себе. Я начал натирать круги на её спине, и как только я это сделал, тут же почувствовал, что расслабился. Именно это мне было так чертовски нужно. Воробей была в безопасности. С ней ничего не случилось. А когда она была в безопасности, то в безопасности был и я.
– Недели недостаточно, – прошептала она. Я хотел фыркнуть на это.
– Неделя – это то, что у тебя было. Больше ты не получишь. И не спорь, – ответил я.
Должно быть, даже не заметив этого, я заснул, потому что, проснувшись, услышал, как Воробей разговаривает с моим отцом. Как, чёрт возьми, он сюда попал?
–...потому что он хотел видеть тебя, – сказал он. – Но он больше не может ездить. Я хочу, чтобы мой сын позволил мне помочь ему, но он полностью закрылся. Эдвард никому не доверяет.
– И вы можете его в этом обвинять? – ответила Воробей, и я почти слышал, как она чуть не фыркнула. – Вы все повернулись к нему спиной после аварии. Вы обвиняли его в этом. Как будто это он сделал так, чтобы на дороге был гололёд, или как будто он хотел этого. Конечно, он никому не доверяет, потому что за последние несколько недель никто не дал ему повода.
– Я никогда не обвинял своего сына в том несчастном случае. Но я не согласен...
–...с тем, как он справлялся с ситуацией, – сказала она, закончив предложение за него. – Да, я понимаю это. Но это не извиняет того, как вы относитесь к нему. Вы просто не позволили ему перевести дух и разобраться во всём. Вместо этого вы просто давили на него, заставляя поступать правильно, а у него так и не появилось шанса понять, что же правильно для него.
Я еле сдержал улыбку. Она всегда защищала меня, хотя, видит Бог, я совсем не заслуживал этого.
– Да, мы давили на него, но это было для его же блага, Белла, – вздохнув, продолжил папа. – Я спросил Джаспера, что сказал Эдвард, когда нашёл его, свернувшегося калачиком рядом со своей машиной, и по его словам, Эдвард даже не помнит, как он туда попал. Поэтому я пытаюсь достучаться до своего сына. Я не знаю, может он уже сказал тебе, но Эдвард, возможно, страдает от расстройст...
Ах, чёрт возьми, НЕТ!
– Единственное, от чего я страдаю, так это от твоей херни, – перебил я его. Воробей повернула голову и мягко мне улыбнулась, но блядь, ничего весёлого я в этом не видел. Я не страдал ни от какого грёбаного расстройства, и если папа собирался заставить её поверить в это дерьмо, то это ещё один большой минус в его сторону. Я не хотел, чтобы она думала, будто я какой-то грёбаный больной, только потому, что папа пытался найти во мне недостатки. Как будто утверждая то, что у меня какое-то расстройство компенсирует то, что он так плохо воспитал меня.
– Эдвард, может, я должен отвезти тебя домой, – предложил папа. – Белла уже достаточно пережила, она...
– Я не собираюсь никуда ехать, – пробормотал я, снова перебивая его и сел на кровать. Папа вздохнул и провёл рукой по своим коротким волосам. Всё его поведение просто кричало о разочаровании.
– Эдвард, – сказал он предупреждающим тоном, и я еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Неужели он думает, что если будет так произносить моё имя, это что-нибудь изменит? Никогда в жизни.
– Я никуда не поеду, – повторил я. – Я останусь здесь.
– Я не возражаю, – вмешалась в разговор Воробей. – Я не против, если он останется...
Папа посмотрел на меня, явно пытаясь передать мне что-то, не говоря об этом вслух.
– Джаспер всё ещё здесь. Уверен, что позже он сможет отвезти тебя домой, – сказал он, и вытащил из кармана пузырёк с таблетками. Он положил их на тумбочку рядом с кроватью и посмотрел на меня серьёзным взглядом. – Позвони мне, если что-то произойдёт. Позвони, если ничего не произойдёт. Просто позвони мне, и я буду знать, что с тобой всё в порядке.
Если что-то произойдёт. Да, я позвоню ему, если приду в себя, и не буду помнить, где я и как, чёрт возьми, там оказался.
– Всё, что угодно, – пробормотал я, не обращая внимания на его взгляд, которым он посмотрел на меня, прежде чем вышел из комнаты.
Я повернулся к Воробью, и она тут же упомянула, что знает, как я пытался добраться сюда. Я догадался, что они рассказали ей о моём срыве. Меня не очень радовал этот факт. Вспомнив об ожерелье в моём кармане, я намерено изменил тему. Я велел ей закрыть глаза, и положил его ей в ладонь. Я очень внимательно наблюдал за ней, стараясь оценить реакцию.
Я не разочаровался. Её глаза заблестели, и я понял, что оно ей понравилось.
– Я не могу принять это. Это слишком дорого, – запротестовала она и попыталась вернуть его мне. Я так хотел закатить глаза. Конечно, мой Воробей, собирается быть одной из тех девушек. Ну, вы знаете, из тех, кто не может принять подарок как нормальный человек? Конечно, она начнёт думать, что не стоит этого, но мне было просто необходимо, чтобы она приняла его, даже если это значило, что мне придется солгать.
Я накрыл её руку своей, тем самым надёжно удерживая ожерелье в её ладони.
– Я выиграл его. Это стоило мне пятьдесят центов, – соврал я, надеюсь, что этого будет достаточно и она примет его.
– Правда? Но оно выглядит таким дорогим, – ответила она скептически.
Пожалуйста, Воробей, блядь, просто возьми его!
Я посмотрел ей прямо в глаза и солгал ещё раз.
– Ты действительно думаешь, что я купил бы тебе... что? Двести долларов за ожерелье просто ради удовольствия?
– Думаю, нет, – тихо ответила она, её щёки вспыхнули от смущения. – Но это приятно... спасибо.
В течение секунды я изучал её лицо, интересуясь, может я каким-то образом оскорбил её. На мой взгляд, её улыбка казалась немного неестественной. Жаль, я не успел спросить её об этом, потому что раздался стук в дверь. Это был Джаспер. Я точно мог сказать это по звуку удара, но поклялся себе никогда не рассказывать ему об этом. Если бы Джаспер когда-либо узнал, что я мог отличить его удар от чьего-то другого, шутки в мой адрес не закончились бы никогда.
Я выхватил из рук Воробья ожерелье, и положил его обратно в карман. Она посмотрела на меня в замешательстве. Не знаю, зачем я это сделал. Может, я боялся, что Джаспер узнает его. Он уже думал, что она мне нравилась, а если бы узнал, что я купил ей проклятое ожерелье за двести долларов, то вероятно, подумал бы, что я испытываю нечто большее, чем просто это.
– Можно войти, или мне придётся потратить ещё один час на заумную беседу с социальным работником? Я хочу сказать, что она очень мила и всё такое, но она заставляет меня думать, что, возможно, я один из тех, кто нуждается в помощи, – пошутил Джаспер, когда заглянул в комнату. Воробей жестом пригласила его войти, и когда мы передвинулись на кровати, я взял её руку в свою. Когда она посмотрела на меня, я не смог не улыбнуться.
– Так, я был терпелив. И я бы не возражал, чтобы вы мне кое-что объяснили, – сказал небрежно Джаспер. Я мысленно простонал и мы с Воробьем повернули к нему свои головы.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Воробей.
– Объяснили... это, – ответил он, жестом указав на наши скреплённые руки. – Так что же, ребята? Вы вместе? Как пара?
Ах ты, мать твою, парень! Зачем, блядь, ты решил поднять это дерьмо?
Понадобилась вся сила воли, чтобы не выразить свои мысли вслух.
– Нет... нет... нет, нет, нет... конечно, нет. Мы просто... друзья. А если серьёзно, Джаспер? Пара? Ты с ума сошёл? Пожалуйста, мы только друзья. Ничего больше. Просто друзья. Ничего больше. Просто друзья. Не сходи с ума. Мы просто друзья. Друзья, – она произнесла эти слова очень быстро, и при этом нервно посмеивалась. Я следка нахмурился и посмотрел на наши сплетённые руки.
Просто друзья. Ничего больше. Так почему, чёрт возьми, это казалось почти оскорблением? И сколько раз она собиралась сказать слово "нет", прежде чем, как она думала, Джаспер поймёт? Может, мы и были только друзьями. Может, наши отношения не должны быть чем-то большим. Она не должна значить для меня больше чем Элис и Розали. Я должен быть счастлив, что Воробей не собирается превращаться в ещё одну девушку-сталкера, такую как Таня или ещё какое дерьмо.
Я должен был.
Но я не был.
Вместо этого у меня было чувство, словно она, извините за банальность, вырвала у меня сердце и растоптала его.
Это было чертовски больно.
И я этого не понимал.
– Да, – пробормотал я, надеясь, что мой голос звучал безразлично. – Просто друзья.
Я почувствовал на себе её взгляд, но решил проигнорировать его, вместо этого продолжая смотреть на наши руки.
– Ладно, хорошо, – сказал Джаспер. Видимо он понял, что упомянув это, переступил черту. Я не мог винить его, вероятно, он думал, что Воробей была такая же, как и все другие девушки. – Ладно, Эд, как долго мы будем здесь?
Я посмотрел на Воробья и печально улыбнулся. Мы были друзьями. Просто друзьями. Но разве этого не достаточно, чтобы она разрешила мне остаться? Я нуждался в ней. Она помогала мне лучше, чем любое лекарство. Она успокаивала меня, а мне просто необходимо было немного расслабиться. Без неё я не мог этого сделать.
– Эдвард сегодня останется здесь. Думаю, нам нужно поговорить, – ответила она, всё ещё глядя на меня. – Уверена, мы с Кейт сможем отвезти его завтра обратно в Форкс.
— Ну, ладно. Как по мне, так это звучит совсем неплохо, – сказал Джаспер. – Итак, Белла... как твои дела? Я не собираюсь лгать, но школа гудит от сплетен про тебя и твою мать, – он сменил тему, потому что видимо, чувствовал, что она была опасна, но он не знал, что тема, которую он поднял сейчас, была едва ли не хуже.
Ебать, и вообще, почему он всё ещё здесь?
– Эти ублюдки не знают, когда им нужно заткнуться. Ебать, их собственная грёбаная жизнь настолько жалка, что им нужно, блядь, делать дерьмо из других грёбаных людей, и только так, блядь, они будут чувствовать себя лучше. Ебать, – пробормотал я.
Они начали шутить по поводу меня, что я не в состоянии сказать предложение без матерного слова. Мне было не смешно. Бля, они наезжали на меня, и когда она смеялась вместе с ним, у меня было огромное желание вмазать ему. Может, именно поэтому она так быстро опровергла его подозрение, что мы являемся парой? Потому что он ей нравится? Я взглянул на неё, и увидел, как она улыбалась ему.
Ебать. Ей нравится Джаспер.
— Ладно, Эдди, не злись, – поддразнила она, и я уставился на неё.
— Ты игнорировала меня в течение пяти дней, а потом ещё два. Так что, прости, но я буду злиться на тебя, – к тому же ты чертовски влюблена в Джаспера, поэтому я буду злиться на тебя ещё больше.
Я видел, как её улыбка исчезла, но не почувствовал себя плохо из-за этого. Я ждал, что она начнёт извиняться или что-то ещё, но вместо этого она отвернулась от меня и снова начала шутить. Она закрылась от меня. Шутя надо мной, она всё больше уходила в себя. Ебать, какой же я придурок. Я обвинил её в том, что она отталкивала меня и пряталась, когда на самом деле я был единственным, кто заставлял её делать это.
Джаспер спросил её, когда она собирается вернуться обратно в Форкс, и она упомянула что-то о приёмной семье.
– Но на самом деле я не очень-то жду этого. Школа будет адом, – пробормотала она.
— Я не позволю этим сукам прикоснуться к тебе, – сказал я ей, погладил локон её волос и заправил его за ухо. Она мягко улыбнулась мне, но это не чувствовалось таким же, как и раньше. Теперь её улыбка причиняла боль.
— И как долго вы, ребята, были друзьями? – спросил Джаспер. Теперь он действительно начинал меня бесить. Ебать, зачем он так рискует? Я снова посмотрел на Воробья, и, встретив мой пристальный взгляд, она улыбнулась. Настоящей грёбаной улыбкой. Как будто воспоминания о том, как мы стали друзьями, были священны для неё.
Друзья.
Ебать это дерьмо.
— Он принёс ручку, – ответила она с улыбкой в голосе.
— И что это значит? Это код для... ну, вы понимаете? Он принёс "ручку" к твоему "пеналу"? – спросил Джаспер, и казался смущённым, когда пальцами в воздухе изобразил кавычки.
Я собираюсь пнуть твою грёбаную задницу, Джаспер Уитлок Хейл.
— Мы не трахались, – отрезал я, устав от его грёбаной болтовни. Он специально старался быть таким ублюдком или это пришло к нему само собой? Может это из-за того, что он слишком много времени проводит со своей стервозной сестрой? Ему обязательно нужно было сейчас обсуждать то, что прошли недели, а я так ничего и не получил с её стороны?
— Мы не будем... делать это, – тихо, почти неслышно, согласилась Воробей. – Это не так, как будто мы... неважно, – я взглянул на неё и, увидев, как она покраснела, покачал головой. Что за херня?
— Я гулял в середине ночи и нашёл на улице ручку, прямо у входа в больницу. Я воспринял это как грёбаный знак, что должен зайти туда, – продолжил я, желая рассказать эту грёбаную историю до конца и надеясь, что услышав её, Джаспер, быть может, успокоиться, и уедет домой.
— Это было сразу после аварии? – спросил Джаспер.
— Нет, это было после того, как я потеряла сознание, когда в коридоре меня толкнула Таня, – ответила Воробей, вздрогнув от воспоминания
— Почему вы держали это в секрете? – продолжил Джаспер.
Я пожал плечами.
— Потому что так было проще. Мы знали, что люди всё неправильно поймут. Вероятно, они бы подумали, что я использовал её или ещё какое дерьмо, и что из-за этого у неё неприятности с родителями... Ебать, это не стоило того.
Неверное представление. Если неверное представление было таким уж неправильным, то почему, чёрт возьми, это неверное представление казалось мне сейчас такой хорошей идеей? Я посмотрел на наши сплетённые руки, и уголок рта приподнялся в улыбке.
– Кроме того, чёрт, так намного приятней. Не нужно никому ничего объяснять. Просто наслаждаться обществом друг друга, – добавил я, не думая о том, что это прозвучало так, словно я был каким-то слабаком. Воробей сжала мою руку и я, подняв глаза, встретил её взгляд.
— Разве мы на самом деле наслаждались? – спросила она, и её вопрос нанёс удар мне в грудь. Ебать, она это серьёзно? – Всё, что мы делали, это плакались друг другу и жалели себя, – думаю, на этом она поставила точку.
— Страдание любит компанию, – пробормотал Джаспер, но быстро отрёкся от своих слов, когда заметил, как мы впились в него взглядом. – Или я это слышал.
— Позволю себе не согласиться, – возразил я, ухмыльнувшись Воробью. – Я помню, у нас было довольно весёлое утро после того, как мы тебя похитили... – смотря на неё, я приподнял бровь, и её щёки снова покраснели. Джаспер медленно покачал головой, и сказал что-то о том, что не желает слышать подробности.
Мне стало жаль, что подробностей-то и не было.
Ему пришло сообщение от Элис, и он глупо пошутил, что собирается принести ей ручку. Отвратительная свинья. Когда он, наконец, оставил нас в покое, мы с Воробьём одновременно повернулись и посмотрели друг на друга. Я улыбнулся ей, снова достал из своего кармана ожерелье и надел на неё. Я не знал ничего о моде и аксессуарах; всё, что я знал, что этот грёбаный кулон должен лежать на впадинке у её горла.
— Спасибо, – сказала она, трепетно коснувшись пальцами маленького воробушка.
— Спасибо, за то, что ты ещё дышишь, – ответил я.
Какое-то время она просто смотрела на меня, затем её улыбка медленно погасла и она неожиданно выпалила, что её мама сбежала. Сначала я подумал, что она пошутила, но затем она сказала, что её матери кто-то помогал. У нас не было времени передохнуть, и я сказал ей об этом.
Она казалась почти удивлённой, когда я сказал, что теперь мы вместе. Мы связаны, как будто могло быть как-то по-другому. Живём вместе, умрём в один день и всё это подобное дерьмо.
Она прильнула к моему плечу, а я прижал губы к её волосам, жалея, что вместо этого, не могу прижать их к другим частям её тела.
— Я скучал по тебе, – пробормотал я тихо. – Эти последние несколько дней чуть не убили меня. Тебе действительно нужно больше времени? – я уставился на неё так, что это могло показаться неудобным, но мне было всё равно, мне нужно было знать.
— Мне всегда нужно больше времени, – ответила она, пожав плечами.
— Я не могу дать тебе еще больше времени, потому что ты чертовски нужна мне, Воробей.
— Да, я знаю, – прошептала она и повернулась ко мне. Наши лица были так близко, что я чувствовал её дыхание.
— Я на самом деле скучал по тебе.
Она что-то прошептала в ответ, но я не расслышал. У меня в голове было множество различных вариантов – все, начиная от "я люблю грибы" до "я люблю твоего друга" – но я решил не спрашивать её об этом. Если она произнесла это одними губами, то скорей всего это не предназначалось для моих ушей.
— Я буду защищать тебя теперь. Не переживай... я буду защищать тебя, – шепнул я ей.
— А кто будет защищать тебя от всех опасностей мира?
— Ты, конечно, – ответил я, как будто это была самая очевидная вещь во всём мире. – Ты сказала, что на моей стороне, так что я рассчитываю на тебя и верю, что ты пнёшь этих ослов, если они когда-нибудь вывалят на меня дерьмо.
— Да, я ударю их своим костылём, – сказала она и закатила глаза.
— Ты делала это раньше. И я никогда так не гордился тобой... за сегодняшним исключением.
— Почему сейчас?
— Потому что твоя мама на свободе, а ты, блядь, по-прежнему дышишь. Ты всё ещё сидишь здесь. Дышишь. И ты до сих пор не сказала, чтобы я ушёл.
— Я говорила, чтобы ты ушёл, когда ты только появился здесь.
— Нет, ты сказала это Кейт, чтобы она передала мне, так что это не считается. Потому что я знаю, если бы это ты открыла мне дверь, ты бы не сказала, чтобы я ушёл. Легко сказать что-то не глядя человеку в лицо.
— То есть ты хочешь сказать, что я слабый безвольный цыпленок, так?
— Ты не цыпленок. Цыпленок убил бы себя давно. Ты мой воробей.
Постучав в дверь, нас прервала Кейт. По-видимому, мне позволили остаться на ночь, но с одним условием: я буду спать на диване. Она не хотела никаких глупостей. Я подумал, что, судя по всему, она совсем не знала Воробья. Разве Воробей похожа на ту девушку, которая будет заниматься "глупостями"? Грёбаная идиотка.
– Вот, что получается, когда люди узнают о нас, – пробормотала Воробей. – Люди сразу же получают неверное представление.
— Блядь, кого волнует, о чём они подумают? – фыркнул я. – Если они хотят думать, что мы трахаемся как кролики, или что мы – грёбаная пара. Кого волнует это дерьмо? Люди всегда будут говорить, так что пусть пиздят. Неважно, о чём они думают.
— А как же твоя репутация?
— А что моя репутация? Что с того, если люди подумают, будто я трахаю тебя? Не похоже, что я, бля, трахаю горную козу.
— Просто гусыня, – сухо ответила она.
Она поняла, что только что облила меня грязью? Потому что получилось у неё это очень даже хорошо. Когда она попыталась отвернуться от меня, я грубо схватил её за подбородок и повернул к себе.
— Ты больше не грёбаная гусыня. И если кто-нибудь назовёт тебя так, я буду бить его дурацкую башку. Ты меня слышишь?
Я не знаю, что я ожидал услышать в ответ. Может быть "хорошо" или "как скажешь", но вместо этого она спросила.
– По-по-почему ты поцеловал меня?
Я не был готов к этому. Я не был готов к тому, что она когда-нибудь заговорит со мной об этом. Не знаю, хотел ли я поднимать эту тему. Она воспринимала меня только как друга, а друзья так не целуются. Видимо, я запутал её. Чёрт, да я и сам запутался.
Ебать, почему я вообще поцеловал её?
Потому что ты хотел поцеловать горную козу.
Ведь именно так я сказал Эмметту.
– Потому что я... Может потому, что я просто хотел выебать горную козу.
Казалось, её не позабавил мой ответ, она взяла меня за руку и освободила свой подбородок. Ебать, я понял, как это прозвучало только после того, как уже сказал. Блядь, конечно, она не поняла, что я имел в виду, потому что не знала, в чём смысл, так что для неё, я просто назвал её горной козой.
Пиздец, Каллен. Просто замечательно. Вот это способ заставить её почувствовать себя особенной.
Пошёл на хуй.
– Ты голоден? Я умираю, так хочу есть, – неожиданно сменив тему, сказала она и встала с кровати.
– Я бы поел, – пробормотал я в ответ.
За весь день она едва взглянула на меня. Я пытался придумать, что сказать или как-нибудь объяснить то, что я сказал про горную козу, но просто не знал, как это сделать. И она не очень-то помогала, потому что всё время молчала. Я держался рядом с ней, так как это всё, что мог сделать на тот момент, так как говорить, бля, я просто не мог. Я хотел объяснить ей, что она больше, чем просто друг. Я не хотел, чтобы она думала, что была для меня только другом. Она была Воробьём, а это что-то да значило.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |