Дарья Андреевна Кузнецова 13 страница

Он аккуратно приподнял моё лицо за подбородок, окинул внимательным взглядом, видимо, проверяя. Обнаружив же, что я говорю правду, слегка качнул головой в ответ на какие-то свои мысли, и тихо повторил себе под нос, задумчиво разглядывая моё лицо.

— Бедная моя девочка!

После чего притянул меня ближе и аккуратно коснулся губами моих губ в лёгком бережном поцелуе. Не встретив сопротивления, поцеловал уже уверенней; глубже, настойчивей, но всё так же нежно и мягко. А я плюнула на все свои опасения и тревоги и, прикрыв глаза, полностью сосредоточилась на ощущениях.

Мужчина целовал меня так ласково и неторопливо, как будто это был вообще первый поцелуй в моей жизни, и он боялся меня напугать, позволял без спешки к себе привыкнуть. Пронзительно нежно, изучая, приручая, ни на чём не настаивая и наслаждаясь каждым мгновением. Барсик неторопливо поглаживал мою спину и плечи, кончиками пальцев исследовал шею, щёки, уши, перебирал пряди волос. А я опасалась лишний раз шевельнуться, кожей впитывая каждое прикосновение и пытаясь навсегда запомнить эту ласку и это тепло.

Так меня целовали, пожалуй, действительно впервые.

Поцелуй, — причём просто поцелуй, без намёков на что-то сверх него, — длился довольно долго. Потом мужчина отстранился, вглядываясь в моё лицо, и осторожно погладил подушечкой большого пальца мои горящие губы.

— Точно, кошка, — весело и легко улыбнулся он, слегка кивнув.

— В каком смысле? — растерялась я.

— Похожа, — туманно отозвался Барс, потом всё-таки решил пояснить. — У тебя глаза вроде бы были серые, а сейчас они совершенно отчётливого зелёного цвета; совершенно кошачьи. Красиво.

— Они всегда были серо-зелёные, это от освещения зависит, — возразила я, почему-то почувствовав неловкость от его слов.

— Так вот я тебе и сообщаю, что сейчас они — зелёные, — терпеливо пояснил он. — Ты не голодная? — уточнил мужчина, вдруг резко меняя тему.

— Есть немного, — озадаченно кивнула я, вспомнив недоеденный завтрак. — А ты это к чему спросил?

— Как нетрудно догадаться, к тому, что нам, определённо, стоит перекусить, — улыбнулся он, с интересом разглядывая выражение моего лица. — Впрочем, если у тебя есть другие предложения… — вкрадчиво продолжил землянин, и его ладонь медленно, с ленцой, с намёком переместилась с моей спины на бедро.

— У меня? — иронично уточнила я.

— Ну, не у меня же, — он пожал плечами, после чего, насмешливо улыбнувшись, добавил. — Если ты явно выскажешь какие-то пожелания, я к ним, разумеется, прислушаюсь. Но ты помни, что мужчины намёков не понимают, только прямой текст, желательно — в простых предложениях. А я ещё и ушибленный на всю голову, причём неоднократно. Если хочешь, могу даже справку показать!

— А если не выскажу?

— А если не выскажешь, — со злорадно-мечтательной интонацией протянул он. — Я буду действовать по заранее намеченному плану!

— Мне уже страшно, — почти честно сообщила я.

— Это правильно, — серьёзно кивнул Барсик. — Планы у меня на тебя очень обширные. Конечно, время пути их ограничивает, но я постараюсь уложиться.

— Какого рода планы? — уточнила я.

— Увидишь, — усмехнулся он, поднимаясь с дивана и направляясь к кухне.

Я сразу поверила, что план действительно существовал, был придуман заранее и воплощение его в жизнь доставляло землянину огромное удовольствие. Причём очень быстро стало понятно, что задавался мужчина целью совсем даже не соблазнить меня: пожалуй, на это я была согласна почти сразу. Простейший эксперимент показал, что и инициатива с моей стороны интересовала его мало. Более того, он честно делал вид, что не понимает никаких намёков, — ни тонких, ни еле завуалированных. В принципе, с меня действительно сталось бы высказаться прямым текстом, но к концу первого дня пути я всё-таки догадалась, что именно Барс делал: он меня приручал как недоверчивого диковатого зверька.

Приручал и приучал к себе. К своему присутствию, к своим прикосновениям, к совершенно неожиданной заботе, к своему теплу и ласке. Окутывал мягким невесомым коконом внимания и опеки, и ни на мгновение не давал забыть, что он где-то совсем рядом.

Дальше объятий и поцелуев мужчина не заходил принципиально.

Кровать на яхте была одна, но очень просторная: в неё раскладывался тот самый диван, располагавшийся едва ли не посередине жилого пространства. Сообщая мне этот факт, Барсик пообещал вести себя прилично и руки не распускать. И хотя от привычки спать обнажённым отказываться не стал, обещание свое сдерживал очень педантично.

Более того, когда на вторую ночь руки попыталась распустить уже я, за пару мгновений оказалась обездвижена. Мужчина притиснул меня спиной к своей груди, одной рукой надёжно держа мои запястья, второй — фиксируя поперёк туловища чуть ниже талии, а ногой крепко прижимая мои бёдра и ноги к постели. И коротко сонно буркнул «спи, ночь на дворе». Подобное его поведение настолько меня озадачило, что я даже не стала цепляться к словам про двор и ночь и их отсутствие в космосе как таковых.

Это было до безумия странное ощущение: понимать, что и как он делает, но всё равно поддаваться на все уловки. Понимал разум, и я иронизировала и даже ехидничала над некоторыми словами и поступками своего спутника. Но вот глубже, на уровне подсознательного и инстинктов, реакция была именно та, которой он от меня добивался: я действительно привыкала. Спокойно воспринимала его неожиданные появления у себя за спиной, не напрягалась и не ждала подвоха от каждого прикосновения. Более того, вскоре уже сама начала тянуться к нему за лаской. Тщетно пыталась это контролировать, но инстинкт и рефлекс — они всегда быстрее рассудка.

Если быть совсем откровенной, мне не настолько уж сильно хотелось всё это прекратить. Думаю, если бы я действительно возмутилась и потребовала оставить меня в покое, Зуев бы так и поступил, или, по меньшей мере, сменил тактику. Но процесс этот оказался удивительно увлекательным и во многом приятным. А ещё мне, несмотря на все опасения и нехорошие предчувствия, нравился результат. Я, наверное, никогда за всю свою сознательную жизнь не чувствовала себя настолько спокойной и расслабленной, не готовой каждую секунду к внезапному концу света.

Путешествие наше сложно было назвать особенно скучным. Мы общались на отвлечённые темы, узнавая друг друга лучше, смотрели фильмы, немного играли в видеоигры. Смешно сказать, но мы даже использовали кухню по назначению; не пользовались синтезатором, а именно готовили еду, и почему-то в компании это оказалось очень интересным и увлекательным процессом. Утром и вечером землянин непременно посвящал некоторое количество времени тренировкам, и на второй раз я по собственной инициативе к нему присоединилась.

Но всё равно, на четвёртые сутки, когда мы пристыковались для дозаправки, идею пойти немного прогуляться и размять ноги я восприняла с энтузиазмом. Даже не столько размять ноги, сколько удостовериться, что за пределами небольшой яхты действительно существует жизнь, а то за время пути я успела в этом усомниться.

В обществе мужчины я к тому времени полностью освоилась, и теперь его поведение уже не настораживало вероятными последствиями, а, наоборот, раздражало сдержанностью и осторожностью. Я уже окончательно смирилась с пробудившимися во мне стремлениями и эмоциями, а теперь они, кажется, просто искали выхода. Жалко, что я никогда не училась искусству соблазна; сейчас бы эти навыки, определённо, пришлись кстати.

Впрочем, внимательное наблюдение за мужчиной дало мне определённую пищу для размышлений и позволило прийти к выводу, что не так уж легко даётся ему эта выдержка. Его главным образом выдавали глаза; никогда не думала, что они могут быть настолько выразительными и настолько отчётливо показывать настроение. И я с мстительной методичностью начала осложнять Барсу жизнь, без особого труда выяснив, реакцию на что именно ему сложнее всего контролировать.

Было очень забавно, например, наблюдать, сколько усилий ему приходится приложить, чтобы не следить за моим перемещением по кораблю в случаях, когда на мне были надеты те самые многострадальные леггинсы и двигалась я с плавной задумчивой неторопливостью. Или как он прикрывает глаза и с трудом сдерживается, чтобы прижать меня крепче, когда я начинаю вдумчиво целовать его шею. Или как он вздрагивает от неожиданности и ощутимо напрягается, если суметь подкрасться сзади и, прижавшись всем телом, скользнуть ладонями по груди, на живот и ниже. Правда, эта диверсия получилась у меня всего один раз; чуть ниже пупка мои руки были крепко перехвачены, и больше подобраться к мужчине незаметно у меня не получалось. А жалко.

В общем, совершенно неожиданно для самой себя я поняла, что вполне осознанно и увлечённо заигрываю со своим спутником, и его реакция доставляет мне громадное удовольствие. Так что с уверенностью можно сказать, путешествие протекало в хоть и слегка наэлектризованной, но приятной обстановке.

Но передышка всё равно была кстати.

— Вань, я всё забываю спросить, это твоя яхта? — полюбопытствовала я, когда мы через шлюзовой коридор шли к транспортному тоннелю, держась за руки.

— А что, очень понравилась? — вкрадчиво уточнил он.

— Кому-то такое может не понравиться? — я удивлённо вскинула брови. — Просто она какая-то уж слишком роскошная, а ты производишь впечатление довольно неприхотливого в запросах человека.

— На самом деле, я её просто арендовал, — усмехнувшись, он пожал плечами. — Причём не из-за интерьера, хотя он тоже пришёлся весьма кстати, а ради мощного двигателя и, главное, очень качественного автопилота и компенсаторов. Ты же не могла не обратить внимание, насколько она плавная, и что совершенно не трясёт ни на взлёте, ни при выходе в прыжок, и в самом прыжке нет почти никаких ощущений. Пилот я аховый, навигатор — ещё худший, поэтому решил компенсировать отсутствие умения техникой.

— Обратила внимание, но не задумалась об этом, — качнула головой я. — Я тоже тот ещё летун. Странно, а почему нельзя оснастить все корабли такими системами, если они существуют?

— Насколько я понимаю, платить деньги живым пилотам и навигаторам гораздо дешевле, чем обслуживать это оборудование. Конечно, когда-нибудь, наверное, она потеснит людей, но вряд ли в ближайшем будущем, — пояснил Барс. — Хотя, если захочешь, можно будет купить такую посудину.

— Глупостей не говори, — фыркнула я.

— Я постараюсь, — с преувеличенной серьёзностью кивнул он.

Станция оказалась довольно большой и очень густо запруженной народом: видимо, через неё проходило множество популярных маршрутов. К счастью, пропускная способность вполне соответствовала потоку транспорта, и ждать очереди на стыковку нам пришлось очень недолго.

В подобных местах мне бывать не доводилось. В смысле, на легальных лицензированных станциях на территории Земной Федерации. Зрелище оказалось довольно познавательным, а место — значительно более приличным, чем можно было ожидать. Признаться, пока мы двигались по транспортному тоннелю, я запоздало припомнила, что за контингент обычно толчётся на космических станциях, и успела пожалеть о выбранной форме одежды и морально подготовиться к проблемам, а в результате у нас был неплохой шанс их избежать.

Дело в том, что рядом с Барсом я уже настолько привыкла к обтягивающим эластичным штанам, что нацепила их совершенно машинально, укомплектовав для разнообразия затесавшейся среди моих собственных вещей свободной клетчатой рубашкой, привычно завязав её полы на животе. В таком виде на моё лицо обратили бы внимание в последнюю очередь, и на нелегальной станции я бы действительно здорово рисковала. А здесь… Кое-кто поглядывал, но не предпринимали ни единой попытки подойти и познакомиться поближе. Не знаю уж, что их останавливало: не то мелькающие тут и там мундиры галаполиции, не то крепко держащий меня за руку мужчина далеко не субтильной комплекции.

— Вань, а зачем мы сюда вообще пошли? — запоздало уточнила я.

— Размяться, — он пожал плечами. — Тебе уже надоело?

— Я не к тому, — усмехнулась я. — Мне идея размять ноги тоже казалась очень заманчивой, а сейчас я никак не могу понять, что тут делать.

— Не знаю, — с улыбкой ответил мужчина. — Можно зайти пообедать среди людей, но я не думаю, что станция может предложить нечто, превосходящее вкусовыми качествами наши продовольственные запасы. Можно просто поболтаться по коридорам. Можно купить что-нибудь ненужное или, наоборот, очень нужное и внезапно закончившееся. Я вот хочу купить пару бутылок вина; на Аюле, второй планете этой звезды, делают великолепное розовое вино, здесь оно должно быть.

— Зачем тебе вино?

— Отмечать, — весело хмыкнул он. — Твоё освобождение, например. И мою премию, но это уже точно дома. И отцу можно бутылочку в заначку, на рождение дочери.

— Ты ещё и алкоголик? — иронично уточнила я.

— Мечты, мечты, — трагически вздохнул мужчина. — Я просто люблю вкус вина, а обычно мне его нельзя: алкоголь очень плохо сочетается с препаратами. Так что это моя единственная возможность оторваться, пока меня не посадили обратно на лекарства.

— Значит, потенциальный алкоголик. Как только спортивную карьеру закончишь, так сразу на радостях и отметишь, — насмешливо пригрозила я.

— Вот тебе и придётся меня контролировать, — Барс почему-то искренне обрадовался. — А до тех пор, как верной жене декабриста, мотаться за мной по галактике на бои.

— Ты боишься соскучиться, или у тебя имеется веская причина? — уточнила я.

— Причина более чем веская, — радостно расхохотался он. — Я тебе попозже объясню, когда проблема вновь обретёт свою актуальность.

Я в ответ только пожала плечами, — попозже так попозже, — и задала другой вопрос.

— Кто такой декабрист?

— Да были такие персонажи в древней докосмической истории, — хмыкнул он. — Если в двух словах, группа молодых аристократов устроила небольшое восстание, их отправили в тюрьму, а их жёны добровольно ушли за ними.

— Все? — озадаченно уточнила я.

— А я откуда знаю? — беспечно пожал плечами Барс. — Юн, я, конечно, в детстве интересовался древней историей, но не до такой степени. Причины восстания я с натяжкой вспомнить смогу, а про жён — извини. У Земли до выхода в космос была крайне насыщенная история, там в одних государствах можно насмерть запутаться. Я же не образование историка получал, а так, нахватался всяких интересностей по верхам без особой системы.

— А почему не стал получать образование, если было интересно? — полюбопытствовала я.

— Потому что тогда, когда надо было получать образование, меня уже гораздо сильнее интересовали бои. Вот лет через двадцать закруглюсь с профессиональным спортом, тогда можно будет и над этим подумать.

— Не представляю тебя в роли научного работника, — я задумчиво покачала головой.

— Да я, в общем-то, тоже, — весело хмыкнул мужчина.

Искомое вино землянин действительно нашёл, и действительно взял несколько бутылок про запас. Мы уже вернулись в зал ожидания и направлялись к нужному транспортному тоннелю, когда совсем недалеко раздался громкий мужской голос.

— Какие люди, и без охраны! Неужели сам Зуев, собственной легендарной персоной?!

В голосе звучала откровенная издёвка, и по одному только его звучанию было понятно: незнакомец явно настроен весьма недружелюбно. Впрочем, судя по состроенной Барсом страдальческой физиономии, не такой уж незнакомец. Но землянин быстро взял себя в руки, и к источнику грядущих неприятностей обернулся уже с лёгкой ироничной улыбкой.

— Диллан, давненько тебя не было видно! Хотя, дай, угадаю; после того, как я как следует надрал тебе задницу при нашей предыдущей встрече, ты её лечил? — насмешливо уточнил он, с интересом разглядывая оппонента.

Высокий жилистый брюнет с худым лицом и странными слишком светлыми глазами смотрел на моего спутника даже не с неприязнью, — с откровенной ненавистью. Надо думать, история их взаимоотношений была очень долгой и насыщенной; в противном случае я не могла объяснить себе столь внезапные изменения в манере общения Барсика.

— А ты, как я погляжу, нынче только языком и [цензура] работаешь? — ухмыльнулся брюнет, окинув меня демонстративно презрительным взглядом.

— А у тебя, значит, работает только язык? Сочувствую, — язвительно цокнул языком Зуев. — Ты бы к доктору обратился, что ли!

— Какие-то проблемы, господа? — вмешался в перепалку ещё один участник.

Никогда не думала, что наступит момент, когда я обрадуюсь появлению галаполиции!

— Что вы, офицер, — с перекошенной гримасой на лице сообщил Диллан. — Вот, встретил старого друга, хотел предложить ему немного поразмяться, устроить бой по всем правилам, скрасить присутствующим ожидание.

— А вы ничего не перепутали? — хмуро уточнил офицер, переводя взгляд с одного скандалиста на другого. Очень быстро и незаметно вокруг нашей компании образовался внушительный пятачок свободного пространства. Подтянувшаяся охрана смотрела на нарушителей спокойствия настороженно, кто-то держал наготове оружие. — Это не бандитский притон, чтобы развлекать его посетителей мордобоем. Прекратить немедленно, пока обоих не арестовали!

— Да ладно, капитан, мы же профессионалы, — ухмыльнулся брюнет. — Перед вами, между прочим, живая легенда — сам Иван Зуев, абсолютный чемпион галактики по боям без правил! К нему же теперь так просто не подойдёшь, всё через агента, всё заранее; а если денег нет, ему и морду набить нельзя.

— В самом деле, капитан, мы же профессионалы, — задумчиво кивнул Барсик. — Вы не могли бы пригласить начальника станции? Думаю, он не будет возражать против такого небольшого развлечения.

Страж порядка бросил на Зуева напряжённый недовольный взгляд, но кивнул и принялся вызывать начальство.

— Котик, ты рехнулся? — вкрадчиво поинтересовалась я, когда в скандале возникла пауза по причине ожидания высокого начальства, и мужчина притянул меня к себе в объятья, демонстративно отвернувшись к оппоненту спиной.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — со своей фирменной обезоруживающе-искрненней улыбкой сообщил он. — Мы устроим всё культурно, по закону, проблем не будет.

— Меня не законная сторона вопроса интересует, а причины организации побоища в приличном месте. Как-то это на тебя не похоже, — нахмурилась я, в этот раз не поддаваясь его обаянию.

— Это долгая история, — Барсик недовольно наморщил нос. — Он мне давно уже кровь портит, и если его сейчас послать… никто, конечно, особенно не пострадает, но я подкину и без того пашущему без выходных Винни кучу бесполезной работы. Поэтому проще дать ему в морду.

— Кто-то говорил про щадящий режим и отсутствие препаратов, — я вопросительно вскинула брови.

— Диллан хорош только на словах, — отмахнулся мужчина.

— Если бы это было так, он бы не стал тебя сейчас задирать, — проворчала я. — Он наверняка воспользуется чем-нибудь вроде…

— Котёнок, ты мне доверяешь? — мягко оборвал он. — Всё будет хорошо. Я знаю один секрет, — он заговорщически подмигнул и, бесшабашно улыбнувшись, коснулся губами моих губ, обозначив поцелуй.

— Мальчишка, — я укоризненно качнула головой, в ответ на что он легко рассмеялся и, выпустив меня из объятий, обернулся к подошедшему очень мрачному мужчине преклонных лет — видимо, тому самому начальнику станции.

Договорились они быстро. Впрочем, я даже не надеялась, что может быть иначе: на драку явно были очень настроены оба бойца, и в конце концов офицер сдался. Не знаю уж, чем они его купили и как уговорили, я не прислушивалась. Гораздо больше меня интересовал Диллан: не клинический же он идиот, в самом деле, чтобы задираться к бойцу такого уровня, не имея ничего в запасе.

Странное что-то было в его движениях и взгляде. Быстрые, рваные, порывистые жесты, — я готова была поклясться, что он на каком-то наркотике. А глаза… он не подраться хотел, он хотел убить, был к этому готов и с предвкушением ждал этого момента.

Очень хотелось окликнуть Барсика и предупредить, но я не стала вмешиваться. До сих пор излишней самонадеянностью он не страдал, и вполне должен был понимать опасность, а мои предположения вряд ли ему чем-то помогут. Мне бы на его месте точно не помогли, а только отвлекала бы: нет ничего хуже мельтешащего под носом в самый ответственный момент паникёра.

Откуда только здесь взялся этот тип! Случайное? Или целенаправленно ждал? В последнее верилось с трудом, но уж очень странное получалось совпадение…

Устроить поединок решили прямо в зале, силовыми полями отгородив для этого необходимый участок. Капитан галаполиции явно был против и пытался отговорить начальника станции, — тоже чуял проблемы? — но тот лишь отмахнулся.

Стоило начаться бою, и стало окончательно ясно: Диллан подготовился. Двигался он гораздо быстрее Барса, и выглядело это почти жутко. Я настолько привыкла к нечеловеческим способностям землянина, что наблюдать, как он едва успевает уворачиваться от градом сыплющихся ударов, было странно и дико. Как будто я наблюдаю не реальный бой, а страшный сон.

Никогда не думала, что можно так сильно бояться за кого-то.

Я почти готова была вмешаться. Не знаю, чем бы я помогла Барсу, но начальника станции за его покладистость точно бы побила! От глупостей меня удерживало только выражение лица Зуева: спокойная сосредоточенность и горящий азартом взгляд. Кикку мне в глотку, всё происходящее этому идиоту явно нравилось!

Сам он почему-то не пытался нападать, придерживаясь оборонительной тактики, и даже на такой разнице скоростей это не просто получалось, — это получалось очень изящно и красиво. В процессе боя мужчины успевали обмениваться не только затрещинами, но и короткими фразами едва ли мирного характера. И если Барс оставался всё так же невозмутим, даже несмотря на несколько пропущенных ударов, то его противник явно был в бешенстве. Может, именно этого белобрысый и добивался?

Если бы у меня получалось абстрагироваться от личностей бойцов, я бы, наверное, сумела оценить схватку по достоинству. А так — лишь нервно стискивала кулаки, когда противник в очередной раз доставал Зуева.

Даже имея весьма неплохую подготовку, пристально наблюдая за происходящим и ожидая чего-то «эдакого», я всё равно не поняла, что именно произошло. Барс легко, почти неуловимо коснулся противника, отводя удар и позволяя инерции двигать тело бойца дальше… и тот вдруг с размаху, с какой-то совершенно невероятной силой врезался в пол. Жутковато изломанная фигура замерла неподвижно, не шевелясь и даже, кажется, не дыша.

— Врача, быстрее! — окрик Зуева нарушил повисшую в этот момент густую напряжённую тишину, и люди вокруг пришли в движение.

Дежуривший наготове медицинский персонал станции кинулся к лежащему бойцу, зрители взбудораженно загомонили, обсуждая увиденное. Барс быстро нашёл меня взглядом, отмахнулся от шагнувшего к нему медика и целенаправленно двинулся ко мне.

— Пойдём, тут больше не будет ничего интересного, — хрипловато проговорил он, перехватывая мою руку и увлекая меня в сторону нужного транспортного тоннеля, до которого отсюда было недалеко.

Мы настолько быстро покинули место событий, что опомнится, кажется, не успели не только зрители, но и местная галаполиция.

— Может, теперь ты объяснишь, что это было? — со вздохом поинтересовалась я, опуская на диван выданную мне Барсом перед боем сумку с вином.

— Погоди, стартуем, а потом поговорим, — отмахнулся мужчина, нависая над пультом. Окинув его взглядом, я вздохнула и пошла проводить ревизию аптечки. Вряд ли белобрысый получил какие-то серьёзные травмы, но вправить нос и обработать несколько гематом всё равно стоило. — Хм. Ты решила всё это на меня перевести? — иронично поинтересовался он, подходя через пару минут к кухонному столу.

— Большую часть. Футболку снимай и садись, — спокойно велела я, кивнув на стул.

— И что, никакого возмущения? Никаких воспитательных нотаций? — послушно стянув одежду, с искренним недоумением уставился на меня он. Полные удивления голубые глаза на фоне разбитой физиономии представляли собой совершенно незабываемое зрелище.

— А что, надо? — не удержавшись от смешка, уточнила я, внимательно разглядывая наиболее пострадавшую часть лица. — Потерпи, сейчас на место вставлю… Ты чего? — настал мой черёд удивляться, потому что при этих словах мужчина зажмурился и, обхватив за бёдра, крепко прижал меня к себе.

— Как — чего? — уже со значительно менее искренним удивлением уточнил он, открывая один глаз. — Готовлюсь терпеть!

— Мне так неудобно.

— Зато мне так не страшно! — с непонятной гордостью заявил Барсик.

— Мальчишка! — сокрушённо вздохнула я, укоризненно качнув головой.

— Мальчишка, — передразнил он. — Легко тебе говорить. Знаешь, как это больно?!

— Знаю, — не удержавшись от злорадства в голосе, припечатала я. — И я тебе, между прочим, всё обезболила.

— А вдруг не подействовало?!

— Вань, что за клоунада? — вздохнула я, аккуратно вправляя пострадавшую часть лица. Уж чего-чего, а разбитых носов мне в жизни довелось восстановить множество, так что у барсиковой физиономии был хороший шанс сохранить исходную симметрию и прежний профиль.

— Извини, — покаялся Зуев. — Ты сейчас такая торжественно-серьёзная, я не смог удержаться. Неужели не будешь воспитывать? — косясь на меня одним хитро прищуренным глазом, уточнил он.

— Я же спросила, оно тебе надо? На мой взгляд, воспитывать тебя немного поздновато. Ну и, кроме того, высказывать претензии имеет смысл заранее, а не когда всё уже случилось. К тому же, я надеюсь, ты объяснишь своё странное поведение и расскажешь, что именно сделал с этим… Дилланом и почему был настолько уверен в собственной победе.

— Ещё одно подтверждение, насколько мне с тобой повезло, — усмехнулся он. — Да всё просто, я его, считай, и пальцем не трогал, он сам себя ухайдокал. Диллан… с точки зрения техники он отличный боец, но слишком вспыльчивый, горячий, мстительный и самолюбивый, из таких никогда не получается толковый результат, — спокойно пояснил мужчина. — Познакомишься с Петровичем, спроси у него, каким характером должен обладать настоящий профи. Лекция будет часа на полтора, но весьма познавательная. Мы с этим парнем когда-то вместе тренировались у Емельяненко, а потом ему указали на дверь. Потом мы ещё несколько раз встречались на ринге, потом пару раз он вне ринга пытался объяснить мне, какая я сволочь и насколько я ничего не умею. Нынешний случай весьма показателен в отношении его характера.

— Тем, что он вышел из себя и озверел? — уточнила я, осторожно нанося на его нос ранозаживляющий препарат и покрывая всё это пластырем.

— И это тоже, но не это главное, — мужчина слегка пожал плечами, по-прежнему не выпуская меня из объятий. Не знаю, чего боялся теперь, но повторно напоминать я не стала. С одной стороны, так, конечно, было неудобно, но с другой… к неудобству я уже вполне притерпелась, а остальные сопутствующие ощущения были очень приятными. — Все препараты подобного действия, — так называемые «ускорители» и прочая дрянь, — отличное подспорье, но они ничего не решают. В вопросе боя это — своеобразное оружие, которым ещё нужно уметь пользоваться. Более того, в отличие от ручного плазменного пистолета или какого-нибудь чудовищно разрушительного дезинтегратора, это оружие опасно в первую очередь для хозяина, в чём оно гораздо ближе ко всяческим древним острым железкам. Если без особого умения быстро махать мечом, какого-нибудь такого же неумёху, ты, конечно, зарубишь. Но при встрече с профессионалом гораздо более высокого уровня ты скорее покалечишь самого себя. Что, собственно, и случилось с Дилланом.

— Я догадываюсь, к чему ты клонишь, но всё-таки конкретизируй.

— Если какой-то совершенно неподготовленный тип вгонит себе, скажем, приемлемую для меня дозу стимулятора, он сам себя покалечит. Повредить собственные мышцы, связки, суставы и даже кости — легче лёгкого. Например, резко и сильно сокращается сгибатель — рвётся разгибатель. Нужно очень хорошо знать возможности собственного тела, очень хорошо этим телом владеть и тщательно контролировать каждое движение. Лёгкие разрешённые стимуляторы таких трагических последствий, конечно, не дадут, но множество микротравм будут существенно осложнять жизнь. Представляешь себе ощущения, когда после длительного перерыва даёшь мышцам очень высокую нагрузку? Через некоторое время они начинают сильно болеть. Вот и здесь будут подобные ощущения, только, в отличие от тренировки, они будут преследовать этого страдальца постоянно. Ты чего? — прервал он монолог, когда я нервно хмыкнула на словах про «страдальца».

— Ты мне только что доступно объяснил, что я дура. И не только я. Я из-за этой идиотской ломоты во всём теле от них и отказалась в своё время; а всё, оказывается, так просто.

— И хорошо, что отказалась, — он с задумчивой улыбкой погладил меня по бедру. — Вредно это всё, особенно — для женщины. А вообще, ответственно подходящие к вопросу люди комбинируют стимуляторы с регенераторами в тщательно выверенных пропорциях, и жизнь, определённо, становится легче.

— Вставай, — скомандовала я и пояснила. — Буду тебе синяки мазать. То есть, твой Диллан именно это и не учёл?

— Он слишком вспыльчивый, поэтому забылся, — пожал плечами Барс, очень пристально следя за моими пальцами, втирающими лекарство в характерные цветные пятна, отчётливо проступающие на светлой коже. — И я уже не вспоминаю, что сердце — вообще-то тоже мышца, и когда на мощных стимуляторах начинает зашкаливать пульс, для него это, мягко говоря, не полезно, так что надо тщательно контролировать ещё и его.

— И ты добивался именно этого результата? Серьёзной травмы или разрыва сердца? — уточнила я, впрочем, не слишком сосредотачиваясь на разговоре. Гораздо сильнее меня сейчас интересовал совсем другой процесс.

Дата добавления: 2015-11-04