- Билл…что ты творишь…- прошептал Том в приоткрытые губы сокурсника. Тот лишь спокойно улыбнулся и продолжил действо. – Билл…
- Всего лишь возвращаю долг…- с улыбкой ответил молодой человек и снова поцеловал Тома.
- Билл…я пошутил…- пытался отнекиваться Том.
- Да ладно…что я, не вижу, как ты на меня смотришь периодически? – ухмыльнулся Трюмпер.
- Как я на тебя смотрю? Билл, я парень! Если не веришь, проверь наличие члена! – Том встал с кровати и отошел к окну.
Неожиданно сильное желание овладело им. Том почувствовал, как все клетки головного мозга собираются и концентрируются в одном направлении, и у этого направления имелось имя: Билл.
- Твою мать, что со мной происходит…- прошептал Том, снимая с себя футболку и ложась на кровать рядом с Биллом, впиваясь в его губы своими собственными, сразу же врываясь языком в горячий податливый рот и слыша томный стон сокурсника.
- Кхм! – неожиданно Том почувствовал присутствие другого человека в комнате и, оторвавшись от губ Билла, понял, что его догадки оправдались.
Отец Рейнхарт стоял у самого порога и вопросительно смотрел на молодых людей.
- Святой отец, кажется, вы вошли без стука, - пьяно улыбнулся Том.
- Том, мне нужно серьезно с тобой поговорить, - на лице священнослужителя не было даже тени улыбки, которую Том уже привык видеть в течение вчерашнего дня и начала сегодняшнего.
- А можно не сейчас? – протянул Том, прижимая к себе Билла, который уже норовил выскользнуть из рук сокурсника, как вода.
- Нет, Том, именно сейчас! – серьезно покачал головой священник.
«А день был так хорош…» - подумал про себя Том и вопросительно посмотрел на Билла.
- Пожалуй, мне уже пора идти, - виновато улыбнулся Трюмпер. – Увидимся в колледже, Том…
Он встал с кровати и одернул на себе одежду. Улыбнувшись Тому на прощание, он вышел из комнаты. Несколькими минутами спустя, Том услышал разочарованный тон мамы и хлопок двери.
- Я надеюсь, причина, по которой вы фактически выставили за дверь моего гостя, довольно веская, - Том повернулся к священнослужителю.
Отец Рейнхарт что-то пошептал, и пелена перед глазами Тома пропала.
- О Господи…- он запустил руку в волосы. – Я, что, правда целовался с Биллом?
- Правда, - кивнул Рейнхарт. – И причина на самом деле веская. Ты целовался с парнем.
- И что в этом такого? В двадцать первом веке никто не задумывается о том, насколько это ненормально! – возразил Том, не веря собственным ушам. Еще несколько часов тому назад он бы сказал, что согласен со священником и, наверное, даже бы покаялся в этом грехопадении, но сейчас, когда он вкусил этот грех, он не жалел. В его голове до сих пор вертелся терпкий вкус губ Билла.
- Задумываются! Я задумываюсь! Церковь задумывается! – возразил священнослужитель и посмотрел на обитателя дома Каулитцев. – Мужеложство – это грех! Один из Смертных грехов!
- Знаете, святой отец, - вздохнул Том, постепенно успокаиваясь, понимая, что, если он сейчас выпустит себя из-под контроля, то день рождения будет окончательно испорчен. – Это моя жизнь. И не вам, и не вашей церкви решать, как мне ее прожить. Мне двадцать лет. Я больше не маленький мальчик, которому надо отдавать отчет за каждый пройденный шаг перед всеми. Бог любит меня любым. Иначе он бы отнял мою жизнь в тот момент, как только наши губы соприкоснулись.
- Пожалуй, сегодня я не в силах бороться, чтобы отрезвить тебя и твой разум, - вздохнул Рейнхарт и вышел из комнаты молодого человека…
Он шел по ночной улице, от сигареты взвивался витиеватый сизый дымок. Лицо и шею закрывал черный кожаный плащ, воротник которого был высоко поднят. Пронзительные ледяные глаза цвета лазури бороздили ночной воздух, пытаясь уловить признаки жизни в городе. Ночью Кельн особенно прекрасен…
- Стой, - раздался за его спиной голос.
- Стою, - губы скривились в усмешке, а пальцы привычным движением выкинули сигарету, прицельно попадая в мусорку.
- Что тебе надо от мальчика, демон?! – обладатель голоса был все ближе.
- Думаю, ты и сам прекрасно знаешь…- снова усмешка.
- Ты не любишь его. Такие, как ты, не любят!
- Да что ты знаешь…- обладатель голоса мгновенно повис в воздухе. – Презренный человек…
- Ты не тронешь меня! – голос мгновенно стал стальным. – Если резко пропадет член духовного сана, то это станет слишком подозрительным. Рано или поздно, тебя найдут. Предупреждаю по-хорошему, исчезни из его жизни, сделай, что хочешь. Я прекрасно знаю, что ты нелегально проник в этот город, в учебный коллектив…
- Заткнись…- пробормотал Он устало, и в следующую секунду обладатель голоса оказался на земле. – Ты прав. Если я убью тебя, это станет слишком подозрительным…по крайней мере, на данном этапе…тебя ведь все так ждали, отец Рейнхарт…
- Мальчишка невинен и неискушен в твоих демонских фокусах! – священнослужитель встал с земли и отряхнулся.
- О даааа…- он засмеялся и покачал головой. – Пожалуй, только в них он и не искушен. Ты сам прекрасно видел, как он целовал меня сегодня!
- Под влиянием твоей магии!
- Если ты копнешь глубже, ты поймешь, что я лишь высвободил наружу те корки подсознания, которые на самом деле сами этого всего хотели! – Билл посмотрел на священника и снова закурил.
- Он не тот парень, которого ты столько лет назад извратил, после чего произошла непоправимая трагедия для служителей света!
- Не твое собачье дело, ищейка…- голос стал металлическим. – Ты тоже больше не член инквизиции, которому было велено казнить меня за массовое убийство!
- Я тебя нашел. И больше ты из моих рук не выскользнешь.
- Позволь избранному самому сделать свой выбор, Рейнхарт! Ты сам всегда говорил, что должен быть выбор! Тогда Он сделал свой выбор. Дай сделать выбор ему и в этот раз, - вздохнул Билл. – Я ничего не требую.
- А я требую. Я требую, чтоб ты больше никогда его не трогал…Дай слово, и я обещаю, что больше не начну этот разговор.
- Я обещаю…- вздохнул Билл и исчез…
Он оказался в комнате Тома, долгое время сидел на кровати и гладил молодого человека по волосам.
- Прости. Но это все ради тебя…- прошептал парень и поцеловал Тома, после чего мгновенно исчез…
-18-
Он лежал на крыше своего дома и с грустью во взгляде безотрывно смотрел в ночное небо. То, что произошло сегодня…хотел ли он всего этого?
«Нет, не хотел! - сказал голос где-то глубоко внутри. – Разве я мог хотеть, чтобы меня так быстро рассекретили? Теперь этот мистер святоша не даст мне подобраться к мальчишке, а я ждал…я столько лет, черт возьми, ждал!»
Бум. Кулак с грохотом опустился на крышу, но его обладатель не почувствовал даже никакого намека на боль.
- Господи, во что я превратился? – Билл посмотрел на отпечаток своего кулака на старом, покрытом мхом, бетоне. – Я – бесчувственное, бездушное чудовище…разве я могу продолжать существовать? Лучше бы этот проповедник убил меня…тогда или сегодня…я ведь знаю, он может, просто, почему-то не хочет…
«И этот тоже хорош…да, что и говорить, я сам прекрасно понимаю, что это неизбежно и, рано или поздно, мы переспим – по моей инициативе или по его, неважно. Я просто знаю, что так обязательно будет. Он не любит никого, кроме себя самого, но это ведь логика любого человека…нет. Не любого. Мой Том не был таким…не зря я называю это исчадье Ада глупой копией. Насмехательство надо мной, над Богом, над всеми…Избранный…да какой он, к чертовой матери, Избранный? За что? Чем? Чем он так хорош? Тем, что легко поддается, если просто пульнуть ему в голову заклятием соблазнения? Тем, что он целуется так, что у нас обоих крышу сносит? Тем, что он так дьявольски сексуален? Чем?...Всем этим…»
Одинокий огонек сигареты тихо тлел, освещая бледное худое лицо вампира. Голубые глаза буравили ночь, как перфоратор. Хотелось пронзить эту тьму и добраться до самого конца…жаль только, что она бесконечна…как и его существование…
«Объясни мне только одно…- думал он. – Почему меня преследуют его губы? Почему я думаю о поцелуе, который произошел сегодня, кажется, в шутку. По крайней мере, он-то пошутил, а я? В какой-то мере тоже…как жаль, что в каждой шутке есть только доля шутки…
Томми, а ты помнишь наш первый поцелуй? Такой искренний, нежный, сладкий…кровь бурлила и выкипала из артерий, и мне казалось, что мы оба вот-вот взорвемся, как два тротиловых эквивалента…
Ты рисуешь своими красками по небу слова любви и нежности, я вижу их сквозь эту всепоглощающую мглу…знаешь, однажды я тоже напишу твое имя на небесах звездами…правда, ты этого уже не увидишь, но будешь знать, как сильно я любил…любил одного только тебя, Томми…
Эта святоша Рейнхарт пытается помешать мне осуществить мой замысел, он не хочет, чтобы мальчишка вспомнил свое прошлое, чтобы он снова полюбил меня. Грехопадение – любить мужчину и быть любимым им, если ты мужчина. Господи, как много ненужных запретов придумала церковь…Может, это вполне естественно? В смысле любовь двух мужчин? Естественно? Как для меня естественно пить кровь…А что естественно – не безобразно.
Я никогда никого не боялся – гнева старейшин, закона, правосудия, церкви, отчуждения. Я боялся только потерять Его – свое самое святое в жизни…и вот потерял, а теперь? Что я имею теперь? Я – тысячелетний вампир со стажем и отсидкой за плечами. Как нелепо было с твоей стороны, Рейнхарт, посадить за решетку вампира. Я оставался сидеть в камере только потому, что мне было наплевать на все. Мне не нужна была жизнь без моего ангела. Однажды ночью он пришел ко мне, пришел и сказал, что на рассвете меня казнят…
Утром меня вывели из темницы, повели на эшафот…привязали к столбу и разожгли костер…пока я горел и публично кричал, как мне больно, дым становился все выше, и я смог незаметно исчезнуть…все решили, что я сгорел, а я долгое время восстанавливался…в некоторых местах на коже до сих пор остались отметины от плети и ожогов…правда, прошло уже столько времени, что никто не придаст этому ни малейшего значения…для всех это нормально, кажется, такое направление в наше время называется садомазохизм…
Томми, ты никогда не узнаешь, как мне было плохо и больно, тебе не нужно этого знать…ты скажешь мне во сне «понимаю», и я буду знать: ты на самом деле понял, что мне было неумолимо тяжело…черт, как же я ненавижу плакаться и жаловаться на насмешницу-судьбу…
Знаешь, твоя копия, честно говоря, не так уж и плоха. Возможно, я смогу еще что-то из него вылепить, пока он несмышлен, как двухгодовалый ребенок. По крайней мере, незаметно. Он подумает, что сам пришел ко мне, но я-то буду знать правду. Наш поцелуй сегодня он не забудет, и он будет сниться ему по ночам, заставлять подскакивать во сне, как от самого страшного кошмара…
Все же я знаю, что ему понравилось сегодня. Сам для себя он сделает вывод, что это был лучший подарок за весь день – я просто знаю это. Не нужно лезть в его голову, чтобы понять…
И все же святоша Рейнхарт мне сегодня очень помешал…а может, он вовремя возник? Что было бы, если бы я отдался власти желания и страсти и все же переспал бы с ним? О Господи, даже не представляю себе….что-то я сегодня слишком часто вспоминаю Господа, надо сказать…»
Он поднялся с крыши и посмотрел вдаль. На небе уже появилась темно-фиолетовая полоса.
- Скоро рассвет…- прошептали губы, скривившись в усмешке. – Скоро начнется новый день, Том Каулитц, и ты сам почувствуешь, что, вслед за этим начнется новое время…священник велел тебя не трогать. Я не трону, я сдержу обещание. Я лишь дух, который жаждет отмщения за все свои страдания…и который обязательно сдержит слово и отомстит сполна…
Его глаза налились кровью. Хотелось вкусить этой самой крови, вот здесь, прямо сейчас. Можно было бы выпить какого-нибудь человека, но следует экономить: пища может резко закончиться, к тому же, теперь Рейнхарт прекрасно знает, кто стоит за всеми этими убийствами и может придумать, что угодно, чтобы выгнать Билла из города, подальше от Избранного.
- Ради тебя, Том Каулитц, я отступлю. Но не надейся, что надолго, - мгновенно голос Билла стал железным, даже на губах чувствовался привкус металла. – Ты слишком сладкая добыча и я буду подбираться к тебе, все ближе и ближе, а, когда я буду уверен, что ты готов, я сделаю все, чтобы уничтожить тебя…
Это звучало не зло. Это звучало с горечью и обидой. Хотелось ударить кулаком по чему-нибудь тяжелому, но разрушать здание как-то уже не особо хотелось, поэтому пришлось снова надеть на себя приевшуюся маску ледяного спокойствия.
- Дьявол…что же ты творишь со мной, Томас!!! – Билл поднял глаза к небу и посмотрел вглубь облаков. – Я ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу за то, что люблю больше жизни!! Что страдаю, потому что тебя нет рядом!! Ненавижу тебя, сволочь!!
По щекам потекли горячие слезы, и вампир обессилено упал на крышу, его плечи тряслись от рыданий. Последний раз в своей жизни Билл плакал ровно тысячу лет тому назад, в тот самый день, когда его Тома не стало…
- Господи…да за что же мне это…за что…- он вытирал слезы вместе с потекшей косметикой с щек и пытался докопаться до истины. Ему казалось, что весь мир сейчас издевается над ним.
Вытащив карандаш и листок бумаги, он начал что-то быстро чиркать. Прошло совсем немного времени, когда на листе появились очертания пухлых губ, шоколадных глаз, черных косичек и маленького колечка в нижней губе…
-19-
Всю ночь Том спал беспокойно. Ему постоянно виделся один и тот же сон: Билл и Том целуются на кровати Томаса. Внезапно появляется Рейнхарт в облике волка, который ловит Билла и тащит на эшафот, бросает в специально разбитый костер…вспышка света, и лишь пепел остается от Трюмпера.
- Нет…нет…нет, пожалуйста, не делайте этого…- шептал Том, будто в бреду. – Прошу вас…
Когда он наконец-то проснулся в последний раз, часы показывали уже девять минут восьмого, а, значит, нужно было вставать. Спустившись вниз и механически проглотив завтрак, Томас пошел в комнату, где сел на кровать и стал обдумывать сюжет своего сна.
- Что с тобой, братец? – в комнату вошел Рик.
- Всю ночь не мог уснуть…- вздохнул Том и потер лицо руками, вспоминая кошмар, который он видел в течение всей ночи.
- Что-то с Биллом? Вы поссорились? – в вопросе Рика звучал двойной смысл.
- Нет, вроде бы не ссорились, он сам вчера спокойно ушел…где Рейнхарт? – неожиданно спросил Каулитц старший.
- Уехал с отцом в их контору, чтобы посмотреть места преступления, - пожал плечами Рик. – Отец перед уходом мне сказал, что они вернутся сегодня вместе…
- Когда? – продолжал допрос Том.
- Не знаю…отец сказал, ближе к вечеру.
Многолетняя практика показала: «ближе к вечеру» у герра Каулитца может означать только два варианта. Первый гласил: «ближе к вечеру» означало «около десяти вечера». Второй вариант – «за полночь». Надо сказать, на семейном совете была представлена диаграмма: первый вариант значительно отставал от второго по количеству баллов.
- Все понятно, - кивнул Том, про себя отметив, что на душе стало почему-то значительно легче. По крайней мере, сегодня он обойдется без проповеди на тему: «Гомосексуальные отношения или I kissed a boy and I like it». А, когда приедет Рейнхарт, можно будет притвориться, что он спит.
- Ты идешь в колледж? – поинтересовался брат, закидывая на спину черный кожаный рюкзак в форме гроба.
- О Господи, ты снова с этой гадостью, - Том вздохнул и вытащил из шкафа свой аккуратный рюкзак камуфляжной расцветки.
- То же самое я могу сказать и про тебя, - парировал Рик и посмотрел на старшего брата. – Значит, все же идешь?
- И так вчера забил…мама не вынесет такого количества прогулов на одной неделе, - пошутил Том. – Недавно она позвонила мне и закатила истерику…ну, ты помнишь…
- Это когда ты сменил прическу? – припомнил Рик.
- С твоей помощью, - прорычал Том, но теперь уже в большей степени подшучивая: новый имидж нравился ему с каждым днем все больше и больше. Теперь он выглядел гораздо взрослее, а не как вечный мальчик. В двадцать лет это – именно то, что необходимо.
- Ладно, пойдем, Ромео. Твоя Джульетта тебя наверняка уже заждалась: в отличие от тебя она приходит без опозданий и задолго до начала занятий.
- Ты о Билле, что ли? – хмыкнул Том. – Не Джульетта он мне. Ну, по крайней мере, мне.
- Перестань, - улыбнулся Рик. – Я не слепой.
- О чем ты? – опешил Том. Неужели брат видел, как они вчера целовались с Биллом? Неужели теперь вся семья знает о том, что Том Каулитц может быть бисексуалом? А как к этому отнесется мама? А отец?
«Господи, меня же наверняка выгонят из дома!!» - пробормотал Том внутри себя. Правда, если бы это было так, то его бы уже давно не было дома, как подсказал инстинкт самосохранения.
- Нет, они ни о чем не знают…я просто проходил мимо твоей комнаты и слышал, как тебя отчитывает священник этот, - сейчас Тому показалось, что Рик как дикобраз в момент раздражения покрылся колючками. Судя по всему, его, как и Билла, дико коробило присутствие священника так близко. Называется, рыбак рыбака видит издалека.
- Слава Богу, - облегченно вздохнул Том и посмотрел на брата. – Пожалуйста, не говори никому, ладно? Умоляю…
- Я что, похож на полного идиота? – сегодня на Рике были очки в черной оправе, которыми брат изредка заменял контактные линзы. Молодой человек вопросительно посмотрел на старшего брата, приспустив за дужку очки. – Разве я имею право сдать собственного брата? Я, конечно, прожженный гот, но мне все равно жить еще как-то хочется, знаешь ли. А, сдав тебя, я вряд ли выживу.
- Твоя правда, младшенький, - кивнул Томас и удовлетворенно улыбнулся.
- Договорились, - кивнул в ответ Рик. – Пойдем, а то опоздаем!
Они пришли в колледж, и Том, оставив брата на первом этаже, поднялся на третий этаж. Перепрыгивая буквально через две ступеньки лестницы, ему было довольно тяжело преодолеть коридор до нужного кабинета, коридор казался Тому бесконечным. Наконец, пересилив волнение, Том переступил порог кабинета. В голове уже прокручивались слова, которые он скажет Биллу. Слова гласили так:
- Билл, я хочу, чтобы все то, что произошло вчера между нами, осталось исключительно между нами. Я не хочу, чтобы кто-либо знал о нашем поцелуе, и хочу попросить тебя, чтобы мы оба забыли об этом. Это была шутка. Неловкая шутка.
- Но, Том, как ты можешь? Ведь ты сам не сможешь забыть об этом! – возражал ему Билл в мыслях.
- Билл, дело в том, что я гетеросексуал, меня девочки интересуют, причем, желательно с большой грудью и попкой, - спокойно отвечал Том самому себе в мыслях, проигрывая этот диалог внутри себя.
- Я все понял…- вздохнул Билл. – Ты просто испугался.
- Чего?!
- Своих чувств и своей истинной натуры. А, если бы ты не боялся, ты бы не отстранил меня от себя и не начал бы этот разговор…
Картина перед глазами мгновенно рассеялась, когда Том увидел перед собой абсолютно пустую парту.
- Герр Розант, а где Трюмпер? – испуганно спросил Том. Вдруг, с его другом что-то случилось…
- Не знаю, - пожал плечами учитель. – Этот же вопрос я намеревался задать вам, вы же его друг…
- Да…точно…друг…- Том вздохнул и сел на свое место. Настроение стало еще хуже, чем было.
-20-
POV Tom
Сказать, что я почувствовал облегчение в этот момент – выставить меня полным эгоистом и козлом. Сказать, что я испугался – не сказать ничего. Он резко появился, а теперь точно так же резко пропал. Честно говоря, мне это совсем не нравится. Почему-то без Трюмпера опустела не только моя парта, но и что-то глубоко внутри меня. Конечно же, он не мог так просто исчезнуть. Наверняка кто-нибудь знает о нем…но ведь его данные тогда были не найдены, когда я попросил брата поискать информацию о Билле. Надо сказать, до сих пор не могу понять, как же так получилось, а главное, зачем я вообще решил о нем что-либо разузнать…
Я шел домой и думал о последних событиях. Проходя мимо ларька, я купил пару пачек сигарет и банку «Ред Булла». Мне нужно было немедленно чем-то забить голову. Голова была забита только вчерашним поцелуем, который чуть было не перетек во что-то большее, а теперь еще и тем, что Билл куда-то пропал…
«Может, он просто испугался того, что между нами вчера произошло? Стыдится? Думает, я ненавижу его? Но это ведь не так…я не ненавижу его, он на самом деле очень хороший, я же знаю это…просто безумно одинокий…» - думал я, делая глоток энергетического напитка. Минздрав пусть предупреждает, а мне вредить уже нечему. Здоровье уже, что называется, ни к черту…
Проглотив содержимое алюминиевой банки, я вытащил фирменную «ронсеновскую» зажигалку и прикурил одну «кислородную палочку». Сизый дым «Кента» побежал вверх, вливаясь в общую атмосферу. Возможно, в озоне на этом месте сейчас возникнет очередная дыра, но мне, если честно, как-то наплевать. Пропал человек, единственный – кроме брата, конечно – который по-настоящему понимает меня и уважает мое мнение, каким бы жутким оно у меня ни было.
- Стоп! – пробормотал я вслух. – Я же помню, где он живет! Правда, не знаю номер квартиры, но дом не такой уж большой, можно как-то вычислить... Да и консьержка там наверняка сидит…
Дойдя до нужного дома, я дождался, пока высокая женщина с тяжелыми сумками не войдет в подъезд, придержал дверь, а затем следом проник за ней. Вроде бы, просто парень, возвращающийся с учебы домой.
Как я и предполагал, в подъезде сидела консьержка – старушка - божий одуванчик. С первого взгляда она выглядела весьма мирно и даже мило: растянутая вязаная кофта, юбка до пяток, очки на пол-лица, седые волосы. Говорят же, внешность обманчива. Она подняла на меня неодобрительный взгляд и типичным старческим голосом поинтересовалась:
- Милок, куда это ты собрался?
- Я к своему другу, он тут недавно живет, - я все же не стал врать ничего, как изначально планировал – свалить все на никудышную бабулькину память и пройти в квартиру, правда, понятия не имею, в какую.
- Я здесь уже много лет живу, и новых жильцов здесь не появлялось! – кажется, старушенция весьма враждебно настроена. Вот Шапокляк, мать вашу!
- Но как же…вы, наверное, просто не можете вспомнить…его фамилия Трюмпер, он совсем недавно переехал в Кельн, - настаивал я. Возможно, старушка просто не хочет выдавать информацию за просто так.
- Никаких Трюмперов не знала, и знать не желаю – не собираюсь забивать голову совершенно ненужной для меня информацией! – продолжала вредничать бабушка.
- Ну скажите, пожалуйста, я могу заплатить вам, если вы из-за этого вредничаете, - я вытащил бумажку достоинством в 50 марок и положил перед бабулькой. Та криво ухмыльнулась, зажала ассигнацию между пальцев и кивнула:
- Был тут один, ходил вечно как в трауре. Этот?
- Да-да, пожалуйста, продолжайте. Вы сказали «был», куда он делся? Он здесь? – начал допрос я. Теперь я считал, что имею на это полное юридическое право. За услуги информации тоже приходится платить. Ну, я и заплатил. Считаю, что более, чем достаточно.
- Несколько недель назад он поселился здесь. Один. Я пытался с ним разговаривать, как-то узнать, знаешь, по-соседски. Внук у меня умер несколько лет назад от рака легких, а тут смотрю, и как будто он, знаешь? Так похож…- бабулька хлюпнула носом, но я решил пропустить это сквозь себя, как дуршлаг, чтобы не засорять свою голову лишней информацией.
- Я очень сочувствую вам, но, пожалуйста, продолжайте, вы пытались его разговорить, но он, конечно же, ничего не говорил, я правильно понимаю? – нетерпеливо поинтересовался я, внимательно глядя на бабушку.
- Да, - та кивнула. – Знаешь, я один раз нечаянно с ним в лифте столкнулась и коснулась его руки, так та вообще как лед…Господи, я даже у покойников таких холодных рук не видела! – перекрестилась старушка.
- Да, у него проблемы с сердечно-сосудистой системой, конкретно с поступлением крови к кровеносным сосудам рук, - кивнул я. – А где он сейчас?
- Понятия не имею. Вчера вечером он приехал домой, но в квартире свет не горел. Подозреваю, что сразу же лег спать, а сегодня еще пяти утра не было, как я села на пост…и вот он выходит с двумя сумками и отдает мне ключи. Вручите, говорит, новому владельцу, а я покидаю этот дом. Куда ты, спрашиваю, что ты будешь делать дальше. Он ничего мне не ответил, улыбнулся и покачал головой. Вот такие дела, милок, - вздохнула бабуська.
- Все понятно, - я вздохнул и начал продумывать, куда же мог деться Билл. – Спасибо вам большое за такую ценную информацию…
- Да не за что, милок, ты, я гляжу, сильно за него переживаешь, - понимающе кивнула старушка.
- Конечно. Он же мой друг, разве я могу по-другому? – я кисло улыбнулся и пожал плечами, что далось мне с трудом – рюкзак на плечах был неподъемный.
- Ну правильно-правильно, - одобряюще кивнула консьержка.
Я вышел из подъезда, и меня охватила тоска. Куда же ты девался, Трюмпер? Где мне искать тебя?
Вечером я лежал на кровати и думал только об одном – где мне искать Билла. Я не мог объяснить причину, по которой мне нужно было его найти. Вроде бы, он пропал, и теперь я могу не задумываться о том, что произошло между нами вчера, но я не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы его не было рядом. Наоборот, после этого я жгуче захотел его присутствия в своей жизни.
- Каулитц, пидарас, ты влюбился…- прошептал я.
-21-
POV Bill
Моя последняя жертва…ты так мирно спишь, так невинно и спокойно, будто это не ты неделю назад целовал меня так страстно и горячо, готовясь переступить через эту черту…
Знаешь, Том, иногда я думаю, что лучше бы Рейнхарт задушил меня своими огромными когтистыми лапами и облегчил мои страдания…как будто Богу показалось, что он послал на мою долю мало испытаний…на самом деле, как мне кажется, даже больше, чем нужно…
Я не знаю, почему, но я чувствую, что счастлив, вот так, глядя на тебя, сейчас, когда ты лежишь на кровати и спишь, опустив веки в ночную печаль. Твои ресницы слегка подрагивают, и ты свистишь носом, как суслик. На моих губах появляется улыбка. Хочется погладить тебя по черным косичкам, которые разбросаны толстыми нитями по кровати, но я подавляю в себе это желание, запрещаю себе сделать это, отдергивая руку, которая зависла над твоей головой.
Не могу понять, каким образом ты заставлял меня думать о тебе в течение всей этой недели. Тяжелая неделя, тяжелая и мучительно долгая. Вся моя голова была забита одним тобой. Я боялся признаться себе в этом, но, все же у меня не оставалось другого выбора. Я признаюсь, Том Каулитц, черт тебя подери, я на самом деле безумно скучал по тебе всю эту неделю. К сожалению, мне пришлось тебя оставить, иначе Рейнхарт порвал бы меня, как Тузик грелку. Ха, черт, какое потрясающе подходящее сравнение! Правда, я не грелка. Зато Рейнхарт такой обворожительный Тузик! Но дело сейчас не в нем. Не хочу о нем даже пытаться думать, он меня так достал за целое тысячелетие!
Неделю и одну ночь назад я покинул квартиру, которую купил, как только переехал в Кельн ради того, чтобы быть ближе к тебе, Каулитц. Если бы я был по уши в тебя влюблен, я бы сделал все, чтобы быть максимально близко с тобой, рядом, сделать все, чтобы ты не исчез из поля моего видения. Я не влюблен, но я сделал все, чтобы ты не исчезал из виду.
- Билл…- шепчут твои губы, и мои самопроизвольно расплываются в улыбке. Странное дело…я уже давно не чувствовал ничего подобного.
- Что? – вкрадчиво спрашиваю, будто бы мы вместе – две части одного сна, который сейчас происходит в реальности и в царстве Морфея.
- Поцелуй меня, Билли…- прошептали губы смертного, и я посмотрел на него. Вроде, не притворяется. Я это точно знаю.
- Каулитц, ты пьян, к тому же бредишь, - я ухмыльнулся и решил попробовать установить свои собственные правила.
- Билл…- либо Каулитц спал мертвым сном, либо на самом деле просто искусно притворялся. Но, подключив совсем немного магии, я понял, что Том и вправду спит.
Я посмотрел на него и ухмыльнулся. Так и есть, он уже не может жить без моих поцелуев…я наклонился и чмокнул Тома в уголок губ. Тот мгновенно перехватил мои губы и увлек меня в горячий страстный поцелуй, прижимая к себе за плечи и проникая языком в мой рот. Признаться, я не ожидал, что так выйдет.
- Билл…- прошептали его губы, и я почувствовал, как теплые нежные руки гитариста забираются под мою рубашку и обжигают прикосновениями мою мертвенно-бледную, ледяную как айсберг кожу.
- Пусти…нет…не нужно…нам нельзя касаться друг друга…забудь меня, если ты умный мальчик…- одними губами прошептал я и отстранился от него, мгновенно теряя видимую оболочку. В следующую секунду я увидел, как он подскочил на кровати. Даже сквозь тьму ночи было видно, как он покраснел и полностью покрылся мелкими бисеринками пота. Идеальный торс был обнажен, а узкие по-девичьи бедра прикрывало одеяло, которое, надо сказать, почти мне не мешало. Я уже видел это тело однажды, касался его и ласкал, доводя до полного изнеможения и сводя его обладателя с ума от желания и наслаждения.
- Господи…ну и привидится же такое…- прошептал Том и перекрестился для пущего эффекта, отчего я поморщился.
Он закрыл глаза и упал на кровать, пытаясь опомниться после такого «сна», постоянно шепча святые слова, которые меня, мягко говоря, коробили. Я надеялся, что он снова заснет, но я понял, что не бывать тому, когда Каулитц вскочил с кровати, начиная расхаживать по комнате.
- Что же это такое…- шептал он, меряя комнату широкими шагами. – Просто полнейший дебилизм. Каулитц, что ты нашел в этом парне?! Вот что!? Почему ты влюбился в него!? В парня?! Ты ведь ненавидишь гомиков и все, что с ними связано! Ты любишь большие сиськи и большие задницы у девчонок! А этот плоский, как доска, даже мацануть не за что!
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |