Соединённые штаты Америки, штат Делавэр, Уилмингтон 4 страница

Она прочистила горло и как можно небрежнее произнесла:

- Да, он… хм… достаточно симпатичный. Почему же ты отвергаешь его ухаживания, раз считаешь хорошим?

Ответить Вэлори не успела. В комнату зашла миссис Эванс и сказала девочкам, что скоро они будут запускать фейерверк, и что если они не хотят пропустить самую веселую часть праздника, то им лучше бы поспешить. Девочки с шумным визгом побросали все то, что держали на тот момент в руках и бросились одевать шубки и теплые сапоги. Вэлори расправив платье, тоже спрыгнула с кровати, но Дейзи взяла ее за локоть.

- Мы можем посмотреть и отсюда. Здесь даже лучше видно.

Этим девочка показывала то, что она не хотела бы уклоняться от беседы. Вэлори равнодушно пожала плечами и уселась на свое место. И тут ее взгляд упал на фото, стоявшее у нее на комоде. Она взяла его в руки и начала рассматривать.

Там позировала она и ее мать. Темно-каштановые волосы миссис Эванс были уложены в замысловатую прическу, и потому не шевелились, в то время как распущенные золотые локоны Вэлори развевались от океанского бриза. Загорелая и веснушчатая кожа матери никак не походила на белоснежную и гладкую, как мрамор, кожу Вэлори… Полная противоположность во всем заставляла задуматься. Все ее подруги были похожи или, по крайней мере, не сильно отличались от их родителей: Биате, например, была копия своей бабушки - у обеих были рыжие кудрявые волосы одинакового оттенка, те же маленькие и улыбчивые глаза с гусиными лапками по бокам, тот же вздернутый кверху лисий курносый нос... Гленн всеми чертами лица и даже фигурой, походила на отца – грубая, совершенно некрасивая, с большими, но пустыми карими, почти черными, глазами, тонкими губами и неровными зубами, с большим подбородком и тяжелой челюстью. Дейзи – точная копия своей матери: такие же темно-русые густые волосы, милое лицо в форме сердечка с большими зелеными глазами, обрамленными густыми ресницами... Но никак нельзя сказать, что Вэлори была бы похожа на мать или на отца, не говоря уже о других родственниках. Ее природная красота была уникальна, в будущем она должна была превратиться в первую красавицу всей Америки. Но все же, ведь Аннабель ее мать...

Пока Вэлори думала, Дейзи притащила с трюмо тяжелую фарфоровую шкатулку с разноцветными лентами и красивыми шпильками, украшенными черным, белым и розовым жемчугом. Она устроилась сзади у головы Вэлори и прикоснулась к ее пушистым, белокурым и мягким, точно атлас, волосам.

- Мне бы такие! – с едва уловимой печалью в голосе вздохнула Дейзи.

- У тебя тоже красивые волосы, Дейзи. Как и у твоей мамы, -улыбнулась Вэлори.

-Нет, я про другое... Они у тебя такие золотистые... Такие мягкие и пушистые.... – Дейзи зарылась головой в ее густую копну сладостно-пахнущих волос.

За окном раздались взрывы фейерверка, и взору девочек представилось удивительное темное ночное небо, в котором плясали в разные стороны разноцветные огни, напоминавшие самых различных экзотических птиц, которых Вэлори видела на страницах книг. Они разлетались в разные стороны крупными стайками и поэтому казалось, что небо украшено кусками, оторванными от самой радуги. Снизу слышались радостные крики взрослых, особенно женщин и оглушающие вопли детей. В конце концов, фейерверк – совсем недавнее изобретение человечества. Вэлори улыбнулась, и все ее мрачные мысли ненадолго отступили. Все-таки как это здорово – отмечать Рождество!

Дейзи заплетала Вэлори косы, и они разговаривали еще очень долго. До тех пор, пока не пришла мать девочки, миссис Оливия Дулиттл и не сказала, что им пора уходить. Вэлори обняла подругу на прощание, пообещав, что завтра они пойдут сражаться вместе с мальчиками в снежки. Дейзи улыбнулась и, помахав Вэлори рукой, удалилась вместе с матерью. И теперь маленькая хозяйка стояла посередине своей комнаты совершенно одна.

Потратив более получаса, чтобы разобраться после девочек в том столь ненавистном уголке, Вэлори решила, что пора ложиться спать. Глаза сами закрывались, ноги плохо ее слушались. Сегодняшняя поездка утомила девочку, но она не могла не ощутить прилива гордости после того, как ступила на порог дома – ей наконец-то доверили что-то важное, ее отпустили, словно взрослую, в город. Пускай и с братом, которому было велено приглядывать за ней в оба, но все-таки… Вэлори стащила с себя светлое зеленое платье и, аккуратно повесив его в шкаф, легла в свою постель. Она слышала, как внизу мать, отец, а так же бабушка и дедушка провожают своих гостей, как гремят посудой и обертками от подарков. Да, сегодня бабуля и дедуля останутся ночевать у них, а ближе к семи или восьми утра она прибежит в комнату брата, залезет к нему под одеяло, и они будут закрывать друг другу уши от паровозного храпа деда. Эта мысль заставила Вэлори улыбнуться. «Джеймс, наверняка, думает о том же», - подумала девочка.

Она собралась было заснуть, даже не потушив свечи, как вдруг дверь отворилась и вошла Аннабель. Подойдя к дочери, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, погладила девочку по голове.

- Солнышко, почему я не видела вас внизу вместе с Дейзи на праздничном фейерверке?

- Дейзи заплетала мне косички, мы с ней играли и разговаривали, - проговорила Вэлори, - а фейерверк мы видели из окна, он мне очень понравился, как и всегда. Да и к тому же, нам было просто лень одеваться.

Аннабель улыбнулась еще шире.

- Тебе понравились твои подарки?

-Если честно, - замялась Вэлори, - то ни один подарок я так и не открыла.

Ей всегда нравилось распаковывать подарки наравне со всеми, но сегодня Вэлори было не до этого. Девочка с удивлением поймала себя на том, что сегодня ни разу и не вспомнила о них.

-Ах, вот как? – Аннабель была крайне удивлена, ведь обычно в их семье подарки всегда открывались в самую первую очередь, - ну если ты хочешь, то мы сможем сейчас же открыть их вместе!

Несмотря на то, что дико хотелось спать, настроение у Вэлори заметно приподнялось. Представившаяся перспектива заняться хоть чем-то вместе со своей матерью, от которой, как чувствовала Вэлори, она стала почему-то отдаляться, принесла девочке несказанную радость. Да к тому же она совсем забыла о том, как любила открывать рождественские подарки! Но еще больше этого сейчас ей хотелось сделать это вместе с мамой.

Аннабель принялась носить из гостиной подарки один за другим, Вэлори помогала ей, и когда их накопилось по меньшей мере штук сорок, они стали вскрывать яркие, праздничные упаковки и отдирать огромные пушистые банты.

Там были красивые фарфоровые куклы, в изящных платьях, шляпках и туфельках, новый игрушечный домик со всем необходимым внутри, нарядные платья, стопка интересных и познавательных книг, шкатулка с драгоценностями, еще одна шкатулка со шпильками и бантами, сундучок с косметикой, которой, впрочем, Вэлори и не пользовалась, но которая только-только стала выходить в Америке и была очень редкой и просто безумно дорогой... Много-много всего подарили Вэлори, она была счастлива и, расставив все подаренное по комнате и попрощавшись с матерью, она снова улеглась в уже остывшую постель, поежившись от холода. Поворочавшись в кровати минут десять, ей все-таки удалось согреться и, повернувшись на живот, как она спала обычно, Вэлори заснула.

Эта же комната, ничего не изменилось, те же бледно-голубые стены, смятое синее покрывало на огромной кровати, трюмо у окна, сапфировые занавески... Удалось запомнить все мельчайшие подробности, каждую деталь... Женщина с блестящими белокурыми волосами снова была здесь.

Она была очень напугана. Вэлори чувствовала страх, исходивший от нее. Голос женщины дрожал, ноги подкашивались, казалось, она вот-вот упадет в обморок. У Вэлори возникло неодолимое желание помочь. Но она не могла сдвинуться и на миллиметр, девочка стояла, словно прикованная к полу. Оставалось только наблюдать.

- Ты ее не получишь...

Не получишь? Как это «не получишь»? Про кого она говорит? Вэлори оглядела комнату. Кроме женщины там не было ни души.

«Но если там никого нет, - осенило вдруг Вэлори, и по спине ее побежали мурашки, - с кем же тогда она разговаривает?»

Ответ на этот вопрос пришел буквально через мгновение. Не успела Вэлори как следует испугаться, как услышала то, что никогда раньше не слышала. Громкий, холодный и совершенно безжалостный грубый смех, без сомнения, принадлежавший мужчине...

Раздался выстрел...

Вэлори резко поднялась с кровати, вся потная, бледная, часто и тяжело дыша. Она увидела что-то новое, то, чего раньше не видела...

«Ты ее не получишь» - раздавалось в ее голове. Смахнув пот с лица, Вэлори откинула одеяло и пошла умыться.

Вернувшись в спальню, она не стала ложиться, а подошла к окну. К огромному удивлению девочки, она не нашла никого на улице. Раньше Рождество праздновалось до утра, но сейчас на улицах было темно и пустынно. Вэлори оперлась о холодный подоконник и посмотрела на темное, звездное небо, пытаясь восстановить в памяти свой сон.

«Ты ее не получишь» - все еще раздавалось у нее в голове. Ты ее не получишь... Не получишь... Что бы это могло значить?

Так и не найдя ответа на свой вопрос, Вэлори вернулась в свою пустовавшую кровать и легла поудобнее, пытаясь снова заснуть.

Вдруг по животу словно прорезало ножом, а в горле как будто застрял ком снега, не дающий девочке кричать от страха и ужаса – в ее голове теперь отчетливо слышался жесткий и холодный смех...

Глава IV

Институт Рочестера, графство Кент, Великобритания, 1932 год

Дейзи Дулиттл сбежала по широким, каменным ступеням университета и, словно горная коза, принялась скакать по изумрудно-зеленой траве лужайки, находившейся рядом с самим зданием. Вне всяких сомнений, этот день был для нее самым счастливым – еще бы, ведь только что она сдала вступительный экзамен по музыке, да еще к тому же стала членом Рочестерского филармонического оркестра! Боже, да Дейзи визжать готова была от неописуемого, свалившегося ей на голову счастья. Девушка не стала держать эмоции в себе, радость распирала ее изнутри, и она готова была поделиться ей со всеми, кого только могла встретить у себя на пути. Стоявшие неподалеку юноши с удивлением переглядывались между собой, а некоторые даже крутила пальцем у виска - все они наверняка считали Дейзи сумасшедшей. Но девушке было параллельно до всех, кто думал так же, как и они. Ей не терпелось поделиться своим счастьем с родителями. Осталось только дождаться Вэлори...

И тут Дейзи увидела ее. Вэлори бежала к своей лучшей подруге со всех ног, словно лань, ловко огибая попадавшихся ей по дороге людей. Ее длинные золотистые локоны, доходившие почти до ягодиц, теперь развевались на ветру словно шаль невесты, так радостно мчавшейся к алтарю. Огромные глаза сияли, казалось, в них отражался весь яркий свет сияющего солнца. Парни, минуту назад смотревшие на Дейзи как на сумасшедшую, теперь зачарованно глядели на прекрасное, светящееся лицо молодой девушки. Подбежав к подруге, Вэлори с оглушительным визгом обняла ее за шею, и обе подружки закружились в радостном хороводе, излучавшем неподдельное счастье и умопомрачающую радость.

- Я сдала, Вэлори, я сдала! Я поступила, мне удалось, меня приняли! У меня шесть оценок «отлично», и одна «хорошо»! Ты можешь в это поверить?! Я уже и не надеялась...

-Дейзи, ты тоже не поверишь, но и я все сдала! – несмотря на то, что Вэлори устала от быстрого бега и теперь дышала и пыхтела, словно поломанный паровоз, было видно невооруженным глазом, что она на седьмом небе от счастья, - мистер Казио сказал мне, что мои глубочайшие познания в органической химии могут быть использованы в самых передовых медицинских заведениях страны! С химией-то я кое-как справилась, однако очень и очень долго сомневалась в том, правильно ли я указала все свойства калиевой селитры, но потом, как оказалось... Я не была уверена, правда, в том, что я смогла достойно защитить свой проект по нейропсихологии, но миссис Вагнерс сказала, что это лучший проект, на защите которого она когда-либо присутствовала. Так что я тоже зачислена, и... – Вэлори застыла, ухватившись рукой за плечо Дейзи, и жадно вдыхая воздух, чтобы восстановить дыхание, - у тебя-то как все прошло?

Пришла очередь Дейзи. Она заранее набрала побольше воздуха и выпалила:

- Представляешь, я утром так волновалась перед экзаменом, что забыла взять с собой ноты для моего соло на фортепиано! И чудом на самом выходе из дома я вспомнила, что забыла взять и саму флейту! Нет, ты представляешь? Я вломилась в кабинет для прослушивания ровно за пять секунд до начала, а пока я ждала своей очереди, я, кажется, искусала себе все ногти! И, как назло, моя очередь была в самом конце! Сначала я играла им на флейте, и это еще куда не шло, потому что ноты для флейты были у меня с собой, но вот фортепиано... Спасибо моей домашней учительнице, миссис Брэуотт, не хочу хвастать, но именно она поспособствовала привитию мне идеального музыкального слуха! Мне пришлось играть все без нот! Но профессор Мак Лейвин похвалил меня, сказав, что сыграть вот так виртуозно, да и к тому же по памяти может далеко не каждый! А вот с историей музыки и с сольфеджио мне повезло больше, за них я даже не волновалась, за них я сразу получила «зачет»... Но вот хор...

На большее Дейзи не хватило, у нее в легких тоже закончился воздух, и она оперлась на колени, чтобы отдышаться. Те парни, после таких неожиданно громких поросячьих визгов теперь явно решили, что обе девушки явно не в себе, и поэтому ушли. Вэлори и Дейзи остались теперь абсолютно одни, посередине лужайки, освещаемые яркими лучами по-летнему палящего солнца.

- Ладно, - Дейзи успокоилась, больше не визжала, но вот только теперь ее начало нервно подергивать от только что пережитого сильнейшего эмоционального возбуждения, - слушай, знаешь что? Пойдем сейчас ко мне! Ведь, насколько я знаю, твои родители будут дома не скоро, а вот мои тебе очень обрадуются! Но еще больше они обрадуются, когда мы им расскажем!

- Хорошо, как скажешь, - Вэлори улыбалась, словно прекрасное солнце. Она все еще не могла отдышаться, поэтому стояла согнувшись, опершись двумя руками о колени, - я с удовольствием навещу твоих родителей, которых я не видела уже пять лет. Вот позорище!

Дейзи засмеялась, подхватила Вэлори за руку, и вместе они направились к шоссе ловить такси. Девушкам повезло: сразу на обочине припарковался желтый ситроен, из которого выполз тяжелый и полный мужчина лет сорока с густыми рыжими усами. Он быстрым взглядом осмотрел девушек. Взгляд шофера остановился на Вэлори и застыл. Вэлори почувствовала, как краснеет под взором внимательных и маленьких поросячьих глазок, но впрочем, ей за все восемнадцать лет было не привыкать к такому восторженному вниманию со стороны противоположного пола.

Таксист, казалось, простоял бы так еще вечность, если бы Дейзи не вывела его из ступора:

- Кхэм, сэр, я глубоко извиняюсь, но нам нужно проехать к нам домой. И если вы, сэр, нас подвезти не желаете, то мы пойдем ловить другую машину.

Водитель смущенно кашлянул. Он сердито посмотрел на Дейзи, его густые усы злобно затрепыхались. Он открыл девушкам дверь и, усадив их на заднее сиденье, поплелся к своему водительскому месту, в пол голоса бормоча под нос что-то вроде «невоспитанная», «нельзя посмотреть» и «просто красавица».

Всю дорогу до дома Дейзи, водитель без всякого стеснения поглядывал на красавицу Вэлори через переднее зеркало. Она сразу заметила это, но сделала вид, что ей все равно, однако когда это продолжилось, девушке это порядком надоело. Сердито насупившись, стараясь не обращать внимания, она открыла свой портфель и, достав первую попавшуюся в руки книгу «Учебник неорганической химии» погрузилась в чтение, полностью загородив книгой свое прекрасное лицо.

Дейзи видела это. Забыв даже о своей успешной сдаче экзамена, она горестно вздохнула. Ей повезло быть самой близкой подругой Вэлори, ведь она добрая, очень умная, щедрая, готовая всегда выслушать и прийти на помощь. Но есть одна вещь, которой Дейзи завидовала, как бы ни пыталась это пресечь.

Красота Вэлори была прекрасной, завораживающей, умопомрачительной, способной свести с ума не только мужчин, но и женщин. С двенадцати лет, куда бы не пошла подруга Дейзи, ей вслед постоянно устремлялись мужские взгляды, в пятнадцать лет ее приглашали на местные конкурсы красоты в Америке, которые она никогда не посещала, а здесь, в Англии в свои полные семнадцать и почти восемнадцать лет, она была истинным эталоном женской красоты. Фактически любой, кто хотя бы раз видел Вэлори, был после не в силах оторвать от нее взгляд.

Действительно, девушка была поистине прекрасна: ее красивые, густые, вьющиеся от природы волосы тяжелой копной падали ей на спину и спускались ниже бедер, ее фигура, изящные линии гибкого и стройного стана завораживала мужчин, пробуждала в них неимоверное и нестерпимое желание... Но, бесспорно, самым красивым было ее лицо. Идеальная, белоснежная, почти прозрачная кожа, без единого изъяна, казалось, словно создавала вокруг себя мерцающее сияние, которое выгодно подчеркивало правильный овал лица, ее пухлые губы красивой формы постоянно смеялись или же улыбались, обнажая под ними ряд ровных и белых, словно самый чистый природный жемчуг, зубы. Идеальный изгиб красивых бровей придавал лицу девушки особый шарм, делая его выражение либо игривым, либо строгим, но в большинстве своем, очень соблазнительным, а густые, темные ресницы обрамляли божественной красоты огромные глаза с косым разрезом. Самым необычным в них была неоднородность цвета: весь глаз был темно-синим, словно сапфир, а ближе к зрачку постепенно переходил в ярко-лавандовые крапинки, и это самое явление делало глаза Вэлори, несомненно, самой роскошной и прекрасной частью ее божественного лица.

Такой цвет глаз практически никогда не встречается в природе, это уникальная и прекрасная редкость. К тому же необычная и привлекающая к себе внимание. Дейзи знала это, и поэтому еще больше втайне завидовала своей подруге. Но, будучи девушкой порядочной и воспитанной, она изо всех сил старалась ничем не выдать свое ужасное черное чувство.

Вот, наконец, когда такси остановилось около высокого и красивого резного забора. Девушки, расплатившись с водителем, вынырнули из машины и побежали к родителям Дейзи, чтобы поскорее обрадовать их.

Жилище семьи Дулиттл представляло собой красивый, двухэтажный особняк с большими окнами и изысканным, чисто убранным садом. Во дворике рядом с крыльцом стояла белоснежная мраморная статуя девушки, державшей голубя, а напротив нее расположился маленький, но красивый фонтанчик, из которого тонкой, успокаивающей струйкой сочилась вода. В голове Вэлори шевельнулись и всплыли те детские воспоминания, когда они с Дейзи, будучи двумя беззаботными и не знающих трудностей жизни девчушками, могли играть в этом саду часами, набирать в руки воду из фонтана и брызгать на птиц, прилетавших исполнить свои удивительные трели на ветки старого, могучего дуба... Или бегать по мощеным дорожкам, в надежде, что у них получится поймать хотя бы одну из тех ярких и красивых бабочек, порхавших между скамейками и качелями... Или же просто в яркий знойный летний день лежать на мягкой, словно пух, траве, где-нибудь под большим деревом, отбрасывающим тень, смотреть на лазурное, девственно-чистое небо и мечтать, мечтать...

«Однако как быстро летит время», – подумала Вэлори, качнув своей хорошенькой головкой. Но сейчас, когда она снова оказалась здесь, девушка попыталась отбросить от себя эти воспоминания, вызывавшие у нее грусть и тоску по детству. Ведь она снова приехала сюда, приехала за новыми ощущениями и радостными эмоциями. Так что грустить ни к чему.

Дейзи и Вэлори прошли по широкой дорожке, ведущей прямо к крыльцу, украшенному причудливой резьбой и свисавшими с навеса необычными цветами, напоминавшими не то лианы, не то дикий виноград. «Когда-нибудь, - подумала Вэлори, задирая голову наверх и щурясь от солнца, - я посажу в своем саду точно такие же».

К великому удивлению, этот день в Англии выдался на огромную редкость солнечным, тучи, обычно так тяжело свисавшие с неба, куда-то улетучились, так что теперь никто и ничто не могло помешать солнцу палить что есть мочи в жаркий, апрельский день. Так хотелось засесть куда-нибудь в тень, со своей любимой книжкой в руках и чашкой ароматного чая с жасмином и лимоном. Сидеть и читать, читать, полностью погружаясь в сюжет произведений и растворяться в них, уноситься вдаль, подальше от жары…

Из дома на крыльцо, навстречу дочери и ее спутнице, вышла женщина средних лет. Одного взгляда на нее хватило бы, чтобы понять, что эта взрослая копия Дейзи – миссис Дулиттл. Конечно, годы брали свое, и Оливия не могла похвастать той красотой, которая, возможно, в былые годы не давала спать многим мужчинам, но все же она до сих пор была хороша. Милое лицо в форме сердечка, смеющиеся зеленые с ореховыми крапинками глаза, в которых изредка зажигался веселый и озорной огонек... Густые русые волосы были туго затянуты в пучок, и это придавало женщине несколько болезненный вид, по краям глаз уже выступили морщины... Вэлори нервно сглотнула. Всмотревшись в лицо женщины, она поняла, что та постарела гораздо больше, чем думала сначала. Вэлори не была тщеславной, никогда не пыталась выделиться за счет своей красоты, но быстротечное время всегда пугало ее. Она не хотела оказаться старой, ей не хотелось, чтобы на нее смотрели как на человека, давно уже отжившего свое.

- Бааа, кого я вижу! Добро пожаловать к нам! – миссис Дулиттл была удивлена и одновременно счастлива. – Вэлори! О, мой бог,- прошептала женщина, взглянув на юную красавицу, - я не видела тебя целых пять лет, а ты стала такой красивой, такой, такой... великолепной! – последние слова непроизвольно вырвались из груди Оливии.

Вэлори улыбнулась, и ее улыбка, казалось, сияющим блеском озарила всех людей, стоящих рядом с ней. Оливия улыбнулась в ответ, подошла к девушке и обняла ее так крепко и нежно, как любящая мать обнимает свое дорогое дитя после долгих лет разлуки. Затем она прижала к груди дочь, поцеловала ее и пригласила обеих девушек пройти за ней в дом. Вэлори только сейчас почувствовала, что заметно устала из-за утренних вступительных экзаменов, ноги будто налились свинцом, а пить сейчас ей хотелось больше всего на свете. Жара не позволяла более оставаться снаружи, поэтому девушка незамедлительно проследовала за Дейзи и миссис Дулиттл внутрь просторного и прохладного помещения.

Вэлори целых пять лет была серьезно занята учебой, она не позволяла себе гулять допоздна с друзьями, проводить столько времени, сколько она хотела, с Дейзи и даже зайти к ней в гости у девушки не находилось времени. Вэлори поставила перед собой железную цель – во что бы то ни стало поступить в медицинский институт, стать профессиональным доктором, помогать людям спасать их жизни. В этом она и видела смысл всей своей жизни. Несмотря на возмущения ее отца и полное негодование матери, ни одному из них не удалось переубедить дочь. Мистер Эванс видел своих детей исключительно работниками банка, а что касается матери, то она как могла убеждала любимую дочь в том, что девушке и вовсе не нужно иметь профессию, ей достаточно просто успешно выйти замуж за богатого мужчину, который будет обеспечивать ее до конца дней. Но Вэлори не прельщало сидеть на шее родителей или будущего мужа. Девушка считала, что она и только она сможет обеспечить себе достойное будущее, стать свободной, самостоятельной и ни от кого не зависимой. Поэтому Вэлори старалась заниматься как можно усерднее, пытаясь запомнить столько информации, сколько, как ей казалось, будет необходимо. Какие уж тут прогулки!

За все это время Вэлори уже успела позабыть о том, насколько прекрасно это место. Раньше оно всегда было для нее вторым домом, местом, где ей всегда рады. На глазах девушки выступили слезы, и она поспешила стереть их ладошкой. «Я счастлива снова оказаться здесь», - подумала Вэлори и ослепительно улыбнулась.

Семью Дулиттл нельзя было назвать богатой, особенно после смерти мистера Дулиттла, отца Дейзи. Однако новый муж Оливии занимал более высокое положение, чем покойный Мэттью, так что убранство дома сразу указывало на то, что у хозяина дома весьма и весьма завидная должность. Все в жилище семьи Дулиттл было расставлено и украшено матерью Дейзи, которая, по мнению Вэлори, отличалась безупречным вкусом. Не было никакой непозволительной роскоши, как это было в собственном доме Вэлори. Простая, но изысканная и дорогая мебель, огромные картины, на холстах которых были изображены известными художниками удивительные пейзажи и натюрморты, великолепно убранные шторы из легкой зеленой органзы, красиво отделанный темным, неизвестным Вэлори камнем, камин, в котором, несмотря на жару на улице, медленно полыхали язычки пламени...

Как она любила этот дом! Будучи еще ребенком, Вэлори практически поселилась в нем, жила в одной комнате с Дейзи. По ее мнению, это было лучшим местом на всей планете, в котором она могла бы избавиться от назойливого брата и родителей, постоянно требующих к себе внимания. Миссис Дулиттл была полной противоположностью миссис Эванс, ее матери, которая, в последнее время, стала особенно сильно кичиться своим положением в обществе и богатством своего мужа. Деньги испортили Аннабель, она стала вести себя так же как и бездушные, глупые и чопорные барышни, которые только и делали, что скупали наряды, драгоценности и прочую ерунду, на которую упал их взгляд и которая пришлась бы по их вкусу. Миссис Эванс практически не уделяла внимания своему сыну, предоставив ему абсолютную свободу, полную безразличия и отсутствия любви и заботы со своей стороны. Зато от дочери мать теперь не отставала. Едва Вэлори возвращалась домой после очередного тяжелого дня учебы, как мать сразу тащила ее на всевозможные выставки, в высший свет, заставляла знакомиться с богатенькими сыновьями влиятельных светских людей, надеясь, что в скором времени заключит очень выгодный для нее и для всей семьи брак младшей дочери.

Вэлори, признаться, хотела замуж. Для нее это стало второй мечтой после успешного окончания университета. Сколько раз она делилась своими мыслями и мечтами с Дейзи, рассказывая ей, как будет сидеть у камина вместе со своим мужем и детьми, которых у нее будет, по меньшей мере, четверо. Однако все эти мало что понимающие сыновья богатых родителей, которых не интересовало ничего более, чем наследство своих предков и похоти, вызывали в Вэлори злость и отвращение.

Она ненавидела высший свет. Ненавидела этих глупых, напыщенных людей, так рьяно обсуждающих искусство, политические дела и войны, делая вид, что прекрасно уведомлены во всех данных сферах общественной жизни и давая пустые и бесполезные советы, хотя на самом-то деле ничего в этом и не понимая. Ее ужасно раздражали дамы, обмахивающиеся веерами и хлопая ресницами, наивно полагая таким образом быть приметнее для противоположного пола. Ей не нравилось, что где бы она не появилась, в какой бы компании не оказались, мужчины смотрели на нее как на красивую куклу, нет, скорее, как на прекрасную вещь и между собой обсуждали, за какую цену ее можно купить. Женщины же деланно восхищались ее красотой, не уставали делать лестные комплименты, однако стоило девушке удалиться хоть на шаг, за ее спиной начинались неустанные осуждения и критика в ее адрес, сопровождавшиеся злостью и плохо прикрытой завистью. Это место было для Вэлори чужим, она не могла расслабиться под гнетом сотни взглядов, не могла поговорить с кем-то по душам на интересные ей темы. Это место напоминало девушке джунгли, в которых каждый готов впиться другому в глотку, лишь бы получить желаемое - выгодную сделку или же просто устранить соперника.

Естественно, Вэлори даже и подумать не могла о том, что ее будущий муж, отец ее детей, будет кем-то из этого «сброда», как она сама всегда отзывалась о высшем обществе. Девушка предпочитала найти доброго, порядочного и отзывчивого молодого человека с незаурядными умственными способностями, с которым она могла бы разговаривать на любые темы и который любил бы ее такой, какая она есть. Увы, пока Вэлори такая возможность не представилась. Конечно, у не было умопомрачительное количество ухажеров, но все же, несмотря на сильное желание девушки в скором времени стать женой и матерью, с выбором она не торопилась.

Миссис Дулиттл жестом пригласила девушек следовать за ней в просторную и светлую столовую, а сама распорядилась, чтобы накрывали на стол. В ту же минуту двое дворецких, как по взмаху волшебной палочки, принесли на блестящем стальном подносе огромный фарфоровый чайник, красивые, изящные чашки, столовое серебро, сахарницу и прочие вещи, подаваемые обычно для роскошного чаепития. Также прикатили огромную тележку со всевозможными сладостями. Чего там только не было! И песочное печенье, и нежные миндальные рулеты, кремовые пирожные, кексы с изюмом и цукатами, яблочный и черничный пироги, карамель, трюфели, невесомое розовое безе, зефир, облитый шоколадом, длинные конфеты с орехами...

- Ну, чего изволит наша гостья? – улыбнулась миссис Дулиттл, с улыбкой посмотрев на Вэлори, которая тихо ахнула, увидев подобное изобилие.

У девушки разбегались глаза, она не знала, с чего начать, попробовать хотелось все и сразу. Но, решив вести себя так, как подобает истинной леди, Вэлори поблагодарила за столь щедрое угощение и взяла шоколадно-кремовое пирожное, которое стояло к ней ближе всех.

Дейзи же скромничать не стала и загребла себе столько сладкого, что миссис Дулиттл, строго взглянув на дочь, принялась отчитывать ее за такое невежество, называть обжорой и говорить, что если она и дальше будет продолжать в том же духе, то вскоре превратится в настоящую толстуху, на которую не посмотрит ни один приличный юноша. На что ее дочь заявила, что у них с Вэлори есть повод «обожраться по самое не хочу».

Дата добавления: 2015-11-04