- Прости, Се, как-нибудь в другой раз.
- Я пешком к тебе шёл, между прочим, - он нервно ломает брови недовольством, и Дио сдаётся.
- Жди, - как-то болезненно выдыхает, скрываясь за занавесками тёплого сиреневого оттенка.
- И всё-таки, тебя учитель направил? - Кёнсу щурится от солнечного света и удивляется, когда Сехун подпинывает дверь и входит внутрь. - Почему не в школе?
- Ты прогуливаешь, и я буду. Где у тебя кухня? Я тут кучу еды принёс.
У Кёнсу семейный дом: снаружи выглядит очень богато, а вот внутри по-старинному уютно, но Сехун как-то досадливо смотрит на вязаный лоскутный ковер и на обстановку в целом с обычными деревянными, без лакировки, составляющими, он ожидал большего. Всё вокруг заставлено кучей вещей и коробками с собранным урожаем: кабачки, огурцы, лук, О Сехун же привык к светлым стенам, высоким потолкам и большому пространству, однако пахнет здесь так же, как у его покойной бабушки, поэтому через какое-то время он привыкает и чувствует этот уют.
- Я вообще-то болею, - тоскливо сообщает Дио и ведёт друга к холодильнику. Сехун скептически хмыкает, оглядывая тело Кёнсу.
- И это от гриппа или ОРВИ у тебя синяки на руках, ногах и заваливаешься на один бок?
Кёнсу хмурится, но ничего не отвечает, а Сехун продолжает, выгружая свои покупки на обеденный стол, и сразу же слышит шелест открывающейся пачки чипсов.
- Я, конечно, замечал, что между вами что-то происходило, но не думал, что зайдет так быстро и так далеко. И...
- Он просто обманул меня и изнасиловал, - закидывая в рот горсть картофельных листочков, хмыкает Кёнсу. - У тебя что случилось?
Совсем неожиданно Сехун вспоминает совет от Чунмёна и роняет неуместный вопрос:
- Больно?
- Глупо об этом спрашивать.
Кёнсу успел переосмыслить всё за прошедшее время - он будет сильным, таким, как Ророноа Зоро, будет закрывать глаза на боль и идти дальше. Он любит аниме не просто так, ведь герои этих мультфильмов вселяют в него чувство, что нет ничего невозможного и что нужно всегда бороться, нельзя ломаться, а если сломался, то нужно встать и идти дальше.
- Он всю неделю расспрашивает о тебе.
- Угу, - До грустно прикрывает веки, - он меня уже достал своими звонками и смсками с извинениями. Скорее всего, он боится, что я заявление напишу.
Удовлетворённым взглядом Сехун смотрит на гору вкуснятины и думает о смене локации:
- Может, в приставку поиграем?
- Можно. Нам ко мне в комнату. Тащи это сам, - Кёнсу хмыкает, отбирая выпуск любимой манги, и уходит вперёд.
- А что там с Бэкхёном? – они решают поиграть в теккен, потому что из файтингов это единственный нормальный у До в доме. Пока Сехун выбирает игрока, а его оппонент уже остановился на любимом персонаже, он решает задать интересующий его вопрос. – Помню, как быстро ты ушёл, да и выглядел паршиво.
О утыкается взглядом в экран и зажимает «старт».
- Я его случайно поцеловал, - он старается, чтобы его голос звучал обыденно и просто.
- О-о-о?
- А он мне врезал и сказал, чтобы мы больше не встречались, - голос всё же как-то предательски задрожал, и Сехун спешит запить это колой.
- Что будешь делать теперь? - клацанье кнопок на джойстиках нарушает тишину, пока О не спешит отвечать на вопросы, а собирается убить вечно танцующую Кристи. - Эхэ-хэй! Обожаю Кристи, смотри, как я тебя, видишь? Ха! Она… чёрт, да как ты…?! – Сехун смеётся, но прерывает комбо знаменитой Кристи Мантеро.
- Нужно уметь выбирать героев, - он присвистывает, - сейчас кто-то сдохнет, - Сехун думает, что пора дать ответ. - Пока не знаю. Меня фанатки его начали преследовать, хочу к нему в группу залезть. У меня осталось два варианта – е-е-е-е, 1:0, - он усмехается и делает ещё глоток колы.
- Что за варианты? – Кёнсу хрустит любимыми чипсами, пачкая жирными рыжими пальцами кнопки, и украдкой смотрит на томик с любимыми героями. Он не говорит, но он рад тому, что Сехун пришёл. Ему стало как-то легче. Дружба нужна, она важна людям. Особенно, когда тебе кажется, что ты остался один против целого мира.
Кто же знал, что опьянённый алкоголем и какой-то дурью Сухо, что окучивал его пару недель со всеми этими пикаперскими штучками, на которые младший велся, в итоге напугает До и возьмёт силой? Весь смех, по мнению Кёнсу, в том, что он успел влюбиться. У него не болит тело – внутри что-то хрустит, просто чувства - это такая тупая штука… А ещё Чунмён, что озабочен своей репутацией, делает ещё больнее.
Но приход его странного одноклассника окончательно выводит Кёнсу из меланхоличного состояния.
- Ну, они оба безумны. Первый - это последовать совету Сухо. Второй – пойти в клуб.
Кёнсу удачно опускает тему с Сухо.
- А что в клубе?
- Не знаю, - Сехун теряет управление своей Анной и его добивает Кристи, на что недовольно мычит. – Я не придумал, это на крайний случай. Но если и тут пролечу, значит перестану уже. Это ужасно больно – получать удар за ударом. И вообще любовь дебильная какая-то.
- Угу, - понимающе отзывается друг.
- Зачем нужно было создавать настолько нелогичное и несовершенное нечто?..
Риторический вопрос остаётся без ответа, зато приходит смс с неизвестного номера.
"<i> Воспользуйся моим советом, это поможет, я уверен.
Завтра он будет тренироваться один с 10:00 до 14:00 в вашем корпусе, если что, я с охранником договорился, тебя пропустят.
Ким Чунмён. </i>"
- Вот он, кажется, и ответ, - тихо произносит Сехун, а До ничего не слышит, ликуя над очередной победой.
========== Часть 7 ==========
Остаток дня, вечер и ночь Сехун тратит на моральную подготовку к встрече с Бэкхёном, которая состоится завтра в обед. В голове у мальчишки смута и хаос. Кончики пальцев дрожат, пока он нелепо отвечает на тест, присланный админами паблика, посвящённого Бэкхёну. Тест, к слову, тупой. По сути, принимают они кого попало, а тест так, для напыщенности - так решает Сехун.
Вся стена в фото Бэкхёна, и Сехуну так больно от них, что хочется спрятаться в угол. Он любит его, такого нереально идеального, с колким взглядом и редкими улыбками, с самостоятельностью и независимостью. Он любит его. Любит, потому что на глазах становится вдруг влажно, когда смотрит на его фотографии, где он с девушкой в обнимку идёт и смеётся так радужно, как не смеялся при нём. Снимков много, и, засмотревшись, парнишка думает, что Бэкхён в жизни прекраснее. Намного прекраснее.
И это, вроде бы, его сестра, хотя не факт.
<i>«- Ты ему нравишься, ты ведь такой милый. Просто разница в возрасте и интересах…
- Разве он встречается с парнями?
- О да. Только… Понимаешь, мы взрослые. Любовь мало что значит, особенно для него… Сехун-и, как бы тебе сказать… Если хочешь завоевать его, ты должен показать, что готов к взрослым поступкам. Ну, то есть к… к сексу.». </i>
Сехун накрывает лицо ладонями от воспоминания с советом Сухо и, скуля, зарывается пальцами в волосы. С трудом представляя себе настоящий поцелуй, подросток не может даже мысли допустить о том, что между ним и Бэкхёном будет что-то такое, такое, ну, типа секса.
Всё тело охватывает мандраж, О поджимает губы до боли и медленно выдыхает, вбивая в поисковике запрос об отношениях гомосексуалов. Влюбиться-то он влюбился, но вот раньше геем себя не ощущал и темой этой особо не интересовался. У Сехуна даже кровь внутри подрагивает, когда он читает блог за блогом, а руки то и дело норовят прикрыть лицо, когда выскакивают пикантные картинки.
Сехуну не нравятся голые мужские тела. Это странно, дико и отвратительно. Тело Бэкхёна – другое дело, его он хочет видеть и почти мечтает хотя бы разок прикоснуться к обнажённой груди, но… Всё равно О Сехун не готов к сексу.
Только он упёрто продолжает бороться с собой, читает о гигиене, о контрацепции, о том, как подготовить себя и как доставить удовольствие – а ягодицы то и дело сжимаются от напряжения и мыслях о том самом, и лицо краснеет и краснеет, становясь почти багровым. И пока на закачке стоит первое в его жизни порно, он почти что медитирует на образ Бэкхёна, уверяя себя, что он сможет и не проколется.
У него много надежд на завтрашний день, однако сомнений ровно столько же, даже чуточку больше. Иногда реализм, которым пропитан парень, отравляет ему веру в лучшее.
<center>***</center>
Когда утром он просыпается от первого раската грома – вздрагивает всем телом и тут же поджимает колени к груди, день не обещает быть хорошим. Интуиция внутри тихо попискивает азбукой Морзе, словно боится усилить звук до сирены, чтобы не пошатнуть хрупкую веру Сехуна в себя. И погода туда же. Сехун медленно, на носочках подбирается к окну, распахивает шторы и хмурится. Чёрные и тяжелые тучи разбиваются миллионами брызг по асфальту и крышам домов, ветер кренит желтеющие деревья и стелет их кроны на землю.
Уверенность отступает. Закусывая губу и слушая волнующую бурю внутри себя, паренёк думает остаться дома. Даже от мысли, что он снова увидит Бэкхёна, под коленными чашечками начинают шебуршать неизвестные звери, а страх закрадывается в душу.
Раз за разом слышать «нет», которое становится всё грубее, жестче и болезненнее, - невыносимо сложно. Сехун просто упрям, и упрямство придаёт ему сил, а ещё слова о том, что он никогда не отступится от Бэкхёна, тоже укрепляют волю. Только от слов этих остаётся всего лишь оболочка – ещё пара ударов, и всё. Сехун сломлен. Раздавлен. Повержен.
Только к такому исходу он не готов чисто из гордости.
<center>***</center>
Времени на часах около двенадцати дня. Сехун, продрогший и паникующий, стоит рядом с мужской раздевалкой уже битый час, боясь войти внутрь, да и вообще боясь. Его трясёт так, как на национальных конкурсах не трясло, даже есть ощущение, что от дрожи по телу скоро и зубы начнут стучать.
Без пяти два он рывком всё-таки справляется с преградой и стремительно переступает через порог, тут же застывая камнем, когда видит выходящего из душевой Бэкхёна. Сехуну кажется, что он сглатывает слишком громко. У Бэкхёна удивлённо-хмурый взгляд и красное после горячей воды лицо, волосы зачесаны назад, а на бёдрах крепится полотенце. Он красивый, невероятно, особенно его выступающие ребра и чуть накачанные мышцы пресса - совсем не то, что в порно. Но Сехун сглатывает не от восторга, не от предвкушения и отнюдь не от возбуждения – от страха, и, кажется, проглотил он сейчас всю свою уверенность. Последнюю.
Бэкхён, что замер на пару секунд, продолжает идти к своему шкафчику, слишком импульсивно открывая дверцу. Сехуну кажется, что его сердце осыпется с таким же металлическим грохотом. Сехун не знает, что сказать и как начать, известно только одно – ему не рады.
- Я… Эм… Привет, - всё-таки влюбиться - это начать испытывать новые эмоции. Сехун раньше не был знаком с робостью. Раньше, правда, он вообще с чувствами не был знаком.
В ответ выгибается бровь, и Сехун ловит выразительный взгляд коньячных глаз, от которого снова становится больно. Сжимаются сердце и, чисто механически, веки, а следом - всё естество.
- Хён, я… - и он не успевает прервать свою предыдущую ошибку, - люблю тебя.
Хочется ударить себя побольнее, а лучше остановить все оправдания, которые могут последовать, поэтому острые зубы Сехуна до боли вонзаются в язык.
- Да ладно? Вот уж не был в курсе. Ты прям верх оригинальности, - Бэкхён язвит, стряхивая влагу со своих волос при помощи второго полотенца. – И мы вроде уже это проходили.
На самом деле, у него гудит всё тело после изматывающей тренировки, и ему не до надоедливых малолеток. У него ещё дела и работа, и поспать бы успеть… А у Сехуна вообще голова кружится - от потери веры в себя, от холода, струящегося от старшего, и от информации, что он вчера понахватался.
- Вся… проблема в том, что я... младше тебя? – он смотрит в пол и делает остановки между словами, говорить оказывается слишком непосильным трудом. Переводит дух, пока ждёт ответа, и уже готовится к новым страданиям.
Бэкхён выразительно фыркает.
- А то, что у нас обоих между ног члены висят, тебя не смущает, да? – стягивая с себя полотенце, Бён натягивает трусы, не замечая тут же заалевшие щеки незваного гостя.
Сехун делает шаг вперед. Ноги ватные и не слушаются, словно он идёт на мину, а не ближе к шкафчикам.
- Но… тебя ведь интересуют парни, - и снова взгляд под ноги.
- Да? И откуда такая информация? И вообще, как ты попал к нам в корпус, да ещё и в выходной?
Хотя ответ Бэкхён заранее отчего-то знает. Стал бы иначе ему звонить Сухо, для того чтобы поинтересоваться, будет ли Бэкхён тренироваться на этой неделе? А он бы не упражнялся, если бы не тренер, что вцепился в него ежовыми рукавицами, даже занятия индивидуальные проводит. Всё ради того, чтобы Бэкхён выступал на соревнованиях.
- Чунмён сказал, - и он не добавляет «хён» чисто автоматически, будто бы считает его младше. – И… я понимаю, ты считаешь меня ребёнком, но… Хоть мне и пятнадцать… скоро будет... я не маленький. Бэкхён-хён, - он смотрит на того, кого любит, и осознает, что распинается зря. Его хён занят борьбой с ремнём, но никак не его признаниями. Тот совершенно неожиданно и резко распрямляется и оборачивается к Сехуну с плещущимся в глазах раздражением, когда младший произносит ненужное: <i> - Я сделаю всё, потому что люблю тебя. </i>
- Вот как? Любовь? Ты веришь в любовь, так, да? – Бэкхён подходит ближе, почти впритык, заставляя Сехуна вжаться в холодный металл дверцы.
Ответом служит уверенный, но чуть надломленный кивок.
- Верю, хён.
- Ты сам слышишь себя, малыш? «Я сделаю всё» - ты готов быть прислугой, рабом, готов мне пятки лизать, если я захочу, только потому, что «любишь»? – нависая над ним, старший скалится всё страшнее, а у Сехуна будто инстинкт самосохранения работает наоборот и отступает. Тело просто расслабляется.
– Знаешь, в чём твоя ошибка, О Сехун? Знаешь, почему между нами <i>ни-че-го не мо-жет быть</i>? – пальцы цепляются за шоколадную челку и оттягивают голову назад. – Потому что ты веришь в то, что любишь меня. А я не верю! – Перед следующей фразой он едко усмехается. – Я вообще в любовь не верю. Я верю в секс. А ты слишком юн и не готов…
И внутри Сехуна щёлкает. Громко и ощутимо. Словно второе дыхание его природного упрямства дало о себе знать.
– Я готов. Готов к сексу и…
Хотя на деле не готов, несмотря на слова и решительность, его тело дрожит в зажатом капкане с именем редким и красивым: Бэкхён.
- О, правда? – Бэкхён склоняется к его уху, нашептывая: - Хочешь, чтобы я тебя трахнул?
- Хочу, - и онемевшая рука, как подтверждение, кое-как помещается на талию хёна.
- Хорошо. Я трахну тебя, - ухмылка у него отнюдь не добрая и многообещающая, но не сулящая ничего хорошего. – Трахну так, что забудешь ты о своей любви, - он крепко вжимается в мальчишеское тело и начинает кусать шею, спускаясь поцелуями к краю рубашки. Несколько пуговиц, словно конфетти, осыпается на кафель, и старший принимается тут же терзать соски, рукой сжимая мальчишеский член через ткань брюк. – Что-то непохоже, чтобы ты получал удовольствие. Ты же этого хотел, нет?
Укусы болезненные, хищные, и хоть Сехун и успевает осязать прикосновения желанных губ к своему телу, этого оказывается слишком мало, чтобы было приятно. Руки Бэкхёна словно везде, и ничего будоражащего в этом нет: его руки словно стальные канаты, что воруют последний кислород из лёгких. Мальчишка не может пошевелиться, он даже не морщится от боли, словно атрофированный.
Сехун точно не этого хотел, и он начинает сдаваться, когда холодная ладонь проникает в трусы. Он дёргается, и Бэкхён шипит что-то, но мальчишка не может разобрать, потому что перед глазами туман и в ушах тоже. И внутри, кажется, тоже туман.
- Если не понимаешь, зачем лезть и просить? – накидывая на себя рубашку, Бэкхён старается не смотреть на словно не дышащего паренька.
- Ты ведь не такой… - шелестит, безжизненно и отстранёно, смотря куда-то вперёд. – Я знаю. Я… Я ведь правда л-люблю, и это, правда, больно... - фраза на конце становится совсем беззвучной и вынуждает испытать боль и самого Бэкхёна.
- Ты обо мне ничего не знаешь, Сехун, - полотенце сбрасывается в пакет, все моющие средства тоже.- Ни обо мне, ни о моей жизни. И лучше бы тебе меня оставить в покое.
- Но… я люблю тебя…
- Господи! Ну любишь ты меня, и что? Ты просишь меня тебя полюбить?! Почему вы все – те, кто настырно признается в своих чувствах, - думаете, что если довести меня до ручки, то я влюблюсь в вас в ответ? Чего вы от меня хотите? Любишь? Люби себе дальше, меня, блядь, не трогай.
Когда дверь распахивается, Сехун не чувствует сквозняка, но чувствует, как сковывающий холод не даёт вдохнуть, когда звучат прощальные слова от любимого им парня.
- Я не отвечу тебе взаимностью только потому, что ты так хочешь. Ты, вроде, умный мальчишка, так пойми это. И не трави жизнь ни себе, ни мне, - и оглушающий хлопок.
Нет, когда сердце Сехуна осыпается серой стружкой, никакого металлического грохота он не слышит. Просто в какой-то момент боль становится такой невыносимой, что пустота мягкой поступью принимает смену. Глухо, тихо и безжизненно внутри.
А Сехун сломлен, разбит, раздавлен, как и его гордость - он сам это признаёт, скатываясь по стеночке на пол. Плакать не хочется, хочется рыдать в голос, громить всё, что попадается на пути. Снова бить стены кулаками, пинать мебель и делать телу так больно, чтобы это было способно заглушить визжащие сквозь толщу пустоты и тумана воспоминания.
Но вместо этого кончики пальцев очерчивают наливающийся синяк на груди.
Кажется, Сехун теперь знает, что такое достичь предела боли и впустить в свою душу пустоту. Пустоту, что сжирает даже надежды и остаётся последней.
========== Часть 8 ==========
Шаги настолько глухие, что звонко бьют по черепной коробке, и вместо мыслей остаётся только их счёт. Раз. Два. Три. Четыре – Бэкхён поджимает губы и ускоряется. Пять, шесть, семь – кулаки сжимаются до ломоты в пальцах. Восемь. Девять. Десять. Он замирает и наконец-то позволяет себе выдохнуть.
Ладонь будто бы стирает с его лица свежие воспоминания, а пальцы сжимают челюсть и стремятся к вискам. Внутри всё клокочет, и раздаются эхом надорванные фразы-слова: «люблю», «больно» и колкие ответы Бэкхёна на откровения.
Еще пара вдохов и выдохов - Бён старается выкинуть всё из головы и спешит домой, накинув на себя куртку и зарываясь от всего в музыке. Правда вот, взгляд Сехуна и его жалкие, тщетные попытки завоевать Бэкхёна преследуют весь день.
Многие люди не такие жестокие и жесткие, какими пытаются казаться, и Бэкхён из их числа. Когда окружающий мир не оказывается обитым ватными облаками, как, возможно, казалось в детстве, вполне естественно, что ты начинаешь вести себя словно дикий дикобраз-одиночка. И так, на самом деле, проще уживаться с людьми. Чем ты твёрже, тем мягче к тебе окружение.
Бэкхён думает, что Сехун - неплохой мальчик. Старательный, умный, целеустремлённый – хотя, в случае с его влюблённостью, это мало похоже на плюс - а ещё он какой-то <i>другой</i>. Магнетический. Взгляд так и приклеивается к его статной фигуре и лицу. Он словно сбежавший из сказок принц, и не простой, а чародей, напитанный знаниями и мудростью. И это цепляет. Будет обманом сообщить, что старший не попался на уловки Сехуна. По крайней мере, в череде мыслей Бён Бэкхёна время от времени проскакивает тягучее имя младшеклассника. И делать ему больно не хотелось. Резать на живую тоже.
Просто иного способа избавиться от внимания Сехуна Бэкхён не видел. Люди странные, они не понимают по-хорошему. На них надо кричать, их надо бить и унижать, растаптывать, чтобы они осознавали сказанное, когда боль надавит на неработающий мозг.
Ветер рисует на теле Бэкхёна мурашками, проникая в самую душу. Приходится защищаться от него, отгоняя плечами, и утыкаться носом в воротник. В наушниках новый трек Linkin Park – парень считает, что он слабоват, но не слушать их песни невозможно. Это как наркотик.
С очередным вздохом в голову музыканта снова врываются мысли о мальчишке, которому он сегодня окончательно разбил сердце. Бэкхён надеется на это. Это могло бы быть милым увлечением, как в сказках, мультиках. Сехун бы продолжал рисовать его портреты, или они бы вместе сочиняли музыку. У них были бы робкие касания, тёплые губы и жаркий румянец. Смущающие фразы и подколы, разговоры обо всём сразу и ни о чём. Только вот Бэкхён не уверен, что эти отношения нужны им обоим. Да и вообще, отношения с четырнадцатилетним мальчишкой абсурдны, в Бэкхёне теплится надежда, что после этого инцидента О всё же перейдёт на девочек.
Принимать себя таким, какой ты есть – это здорово, но как бы ты к себе ни относился, общество не любит тех, кто отличается. И пусть Сехун уже познал это на себе – его сторонятся одноклассники, - но к чему ему ещё проблемы? Постоянно скрывать отношения, не иметь возможности нормально, как все пары, выйти и погулять – в этом мало хорошего.
Среди надежд Бэкхёна есть ещё одна, она, вообще-то, сильная, потому что недавние события её укрепили. В этой надежде - вера на то, что Сехун больше к нему не подойдёт, ведь воля Бэкхёна порядком ослабла. Ещё один шаг навстречу - и собственные принципы будут стёрты в порошок, а жизнь паренька, скорее всего, испорчена.
Бэкхён из тех, кто сначала проверяет все абсурдные вещи на себе, а только потом говорит своё мнение о них. Кто знает, может, Сехун, и правда, не такой ребёнок. Кто знает, может быть, ребенком, вообще, окажется он сам?
<center>***</center>
Уже на пороге квартиры на лице Бэкхёна рисуется усмешка, кажется, никто его встречать не собирается. Слышится знакомая мелодия, глухие удары и тяжелое дыхание с «раз, два, три». Надеясь, что соседи не будут сегодня на него орать, он стягивает с себя пуховик и следом отбрасывает толстовку.
- Гаён, - он ощутимо сбавляет громкость, - сколько раз просил – не включай так громко. Выселят ведь.
Девушка отвечает только через минуту - еще два удара по тугой груше, несколько секунд на восстановление дыхания и спасительная вода, чтобы смочить пересохшее горло.
- Но твой новый трек охрененный, пусть соседи просвещаются! Да и на работе они все. Я не думала, что ты так рано вернёшься… - и кидает взгляд на часы, - О! Уже пять? Чёрт, как время пролетело! Но я всё равно приготовила тебе суп, ты успеешь поесть?
- Прекрати ругаться, - он, фыркая, даёт ей по лбу и, не собираясь получать сдачи, направляется в кухню. – Успею, мне на работу к десяти, я ещё даже поспать успею.
Кухонька у них маленькая, но очень ухоженная. Несмотря на страсть его младшей сестры к борьбе и мечту стать лучшей в этом виде спорта, за кухней она следит тщательно. Пока Гаён накрывает на стол и разогревает остывший суп, Бэкхён моет руки и спрашивает невзначай:
- Что у тебя с контрольной по английскому? Мне недавно звонил классный руководитель, он сердится. Говорит, я плохо слежу за тобой.
- Он просто идиот, - отвечает, пожимая плечами. Девушка даже не думает оправдываться.
- Гаён, плохая учёба…
- Да знаю я, знаю. Я всё исправлю, честно! А теперь ешь. Выглядишь, кстати, ужасно. Неудивительно, что у тебя никого нет!
Снова фыркая, Бэкхён пробует на вкус суп и, улыбаясь, принимается за еду. Что-что, а вот готовит Гаён даже лучше их матери.
Наверное, в свои неполные восемнадцать сознание Бэкхёна претендует на статус «взрослое». Его голова не забита молодежными тусовками или отношениями - в ней слой за слоем накладываются проблемы и рядом укладываются решения. Суп уменьшается ложка за ложкой, пока парень считает свою зарплату за этот месяц и прикидывает, сколько у них с сестрой останется после оплаты счетов и аренды.
- Мать звонила, кстати, - сестра возвращается довольно быстро, уже в обычной футболке, шортах и с ноутбуком в руках. – Сказала, что на днях пришлёт деньги. И… - поджимая губы, она решается донести до брата то, что ему вряд ли понравится, - звала нас на свадьбу. Она с…
Бэкхён шумно отодвигает от себя пустую тарелку и смотрит пронзительно.
- Ты хочешь поехать?
- Нет, мне это не нужно, - Гаён даже не сомневается и для убедительности пожимает плечами. – А ты?
- В следующий раз, когда она позвонит, скажи, что мы не прилетим.
Соглашаясь, Гаён, не спрашивая, накладывает старшему ещё одну порцию и принимается листать веб-страницы.
- Кстати! Помнишь, я тебе говорила про твой фанклуб?
- Почему ты вечно занимаешься ерундой, вместо того чтобы…
- Да что ты такой зануда-то? Мой братец популярен, это же круто! Тем более, ты мне ничего не рассказываешь, а тут все свежие новости.
- Сплетни, - поправляет Бэкхён.
- Тут убеждены, что ты встречаешься с каким-то… О Сехуном? – щуря глаза, девушка вглядывается в новый пост группы. – Или в том, что он тебя преследует. Оппа, они беспокоятся за твоё здоровье, - она хихикает и разворачивает экран к брату, демонстрируя фотографии. – Ты тут его поцеловать хочешь или ударить? И он красивый.
На фотографии снимки месячной давности – Бэкхён удивлён, это произошло как раз после того, как Сехун впихнул ему в сумку свой рисунок. На нём Бэкхён практически всем телом прижимает мальчишку к стене, нависая так… двусмысленно.
- Его даже били…
- Били? – Бэкхён чувствует накатывающее раздражение. Эти долбанные фанатки иногда переходят все границы.
- Ага. И вроде собираются снова. Идиотки. О! Он сегодня приходил к тебе на тренировку? Расскажи мне, что вы там делали!
- Что значит «снова собираются»? - Бэкхён игнорирует вопрос сестры, сводя брови вместе.
- То и значит. Вроде, завтра после школы подкараулить хотят. И, боже, Бэкхён-и, они собираются сегодня к тебе в клуб забуриться. Они даже договорились. Я тоже хочу! Возьми меня с собой, а?
- Мелкая ещё, - выдыхая, Бэкхён убеждает себя, что не собирается вмешиваться в разборки его фанклуба с Сехуном. Его это не касается, так ведь? – Я спать. Разбуди через три часа.
Но сестра его уже не слушает, увлечённо вчитываясь в комментарии.
<center>***</center>
Через наушники Бэкхён на этот раз наслаждается игрой скрипачей, перешагивая через лужи с желтыми кляксами опавшей листвы, и время от времени передергивает плечами, спасаясь от едкого осеннего холода.
Вместо привычных мыслей о планах на будущее или о новом треке все его думы направлены куда-то вглубь, туда, где совесть по-садистски вонзает иголки. Являет воспоминаниям болезненно-бледное лицо и практически безжизненный шепот. А ещё чувство тревоги затаилось под солнечным сплетением: хочется вдруг позвонить Сехуну и узнать, в порядке ли он, но этот глупый порыв может сделать только хуже.
В клубе уже толпится народ, но ещё нет специфичного аромата разгульной жизни. На танцполе почти никого, забиты лишь диваны и несколько мест за барной стойкой.
- Здорова, - Бэкхён стряхивает влагу с волос, здороваясь с барменом. - Всё же решил по совместительству? И тут и за пультом? - парень же отвечает жестом, любовно протирая кристально чистые бокалы. - Мне нужен твой фирменный энергетик, а то сил почти нет. И пару баночек с собой.
- Бэкки! – он не успевает даже отреагировать, а его тут же обнимают, целуя в щеку. - Ты надолго сегодня?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |