|
рой бились тысячелетия, посредством простой игры слов. В самом деле, при вопросе о свободе, которая предполагается всяким нравственным законом и согласной с этим законом вменяемостью, никакого значения не имеет, определяется ли естественная причинность действия основаниями, лежащими в субъекте или же вне его, и в первом случае I имеют ли эти основания характер инстинкта или разума. I Если эти внутренние основания в форме представлений; имеют условия своего существования во времени и именно в предшествующем состоянии, а это последнее в другом предшествующем и т. д., то, хотя бы эти определения были внутренними психологическими, а не механическими, т. е. производящими действия посредством представлений, а не посредством телесных движений, то все-таки это будет определяющим основанием причинности существа, поскольку его существование определяемо во времени, и, следовательно, под необходимыми условиями предшествующего времени, которые, таким образом, когда субъекту приходится действовать, уже не находятся более в его власти и которым, следовательно, хотя присуща психологическая свобода — если можно назвать этим словом внутреннюю связь или сцепление представлений в душе, — но такая свобода сама есть только некоторый вид естественной необходимости. Но здесь не остается места для настоящей трансцендентальной свободы, которая должна быть мыслима как независимость от всех эмпирических условий и от природы вообще, будь она предметом внутреннего чувства (т. е. только во времени) или также и внешнего (т. е. в пространстве и времени вместе), а без такой свободы (в этом последнем собственном смыс-
Приложение
Приложение
ле), которая одна только имеет практическое действие а priori, невозможны никакой нравственный закон и никакая вменяемость. Поэтому же можно всякую необходимость событий во времени по естественному закону причинности называть механизмом природы, хотя под этим нет надобности понимать, что вещи, подчиненные ему, суть действительно материальные машины. Здесь имеется в виду лишь необходимость связи событий во временном ряду, как она развивается согласно естественному закону, будет ли субъектом, в котором совершается это развитие, материальный автомат или же духовный, побуждаемый представлениями, и если свобода нашей воли есть только эта психологическая и сравнительная, а не трансцендентальная или абсолютная вместе с тем, то эта свобода в сущности не будет лучше свободы любой машины, которая, будучи раз заведена, сама собой продолжает свои движения*.
Чтобы разрешить теперь это видимое противоречие между естественным механизмом и свободой в одном и том же действии, нужно вспомнить, что естественная необходимость, не могущая быть совместной со свободой субъекта, принадлежит только определению той вещи, которая стоит под условиями времени, т. е. определению действующего субъекта только как явления, что, следовательно, поскольку определяющее основание каждого действия этого субъекта находится в том, что принадлежит к прошедшему времени, оно не подлежит его власти. Но тот же самый субъект, сознавая себя, с другой стороны, как вещь о себе, рассматривает и свое существование, по-
скольку оно не стоит под условиями времени, и себя самого, как определяемого только теми законами, которые он сам дает себе посредством разума, и в этом его существовании ему ничто не предшествует относительно определения его воли, но каждое действие и вообще каждое определение его бытия, изменяющееся согласно внутреннему чувству, даже весь ряд его существования как чувственного существа, в сознании его умопостигаемого бытия есть не что иное, как только следствие, а никак не может быть признан за определяющее основание его умопостигаемой причинности. В этом отношении разумное существо может справедливо сказать о каждом противо-нравственном действии, которое оно совершает, хотя бы это действие, как явление, было достаточно определено предыдущим и постольку было бы неизбежно необходимо, — оно может справедливо сказать, что действие это могло бы и не совершиться, так как оно со всем предыдущим, которым определяется, есть лишь только единичное явление его характера, который создается им самим, и по которому оно вменяет себе причинную силу того явления, — вменяет ее себе в качестве независимой от всякой чувственности причины*.
С этим совершенно согласен приговор той удивительной способности в нас, которую мы называем совестью: что мы ни измышляли бы для того, чтобы оправдать какое-нибудь безнравственное действие как нечто такое, чего мы совершенно не могли избежать, при совершении которого мы были унесены потоком естественной необходимости, —
* Kant. KJrit. d. Vern., с. 113-117.
Kant. Krit. d. Vern., с. 117-118.
Приложение
Приложение
всегда мы находим, что говорящий здесь в нашу пользу адвокат никак не может заглушить внутреннего обвинителя, если только мы сознаем, что во время совершения действия мы обладали ясным разумом, т. е. пользовались свободой. И хотя безнравственное действие объясняется естественными причинами, но это объяснение не есть оправдание, так как нисколько не уничтожает самопорицания. На этом же основывается раскаяние в давно совершенном действии при каждом воспоминании о нем. Это скорбное, нравственным настроением производимое ощущение практически бесплодно, так как не может превратить сделанное в несделанное, и с этой точки зрения оно было бы совершенно бессмысленно (каковым его и признает между прочим При-стлей в качестве настоящего последовательного фаталиста, и за эту откровенность он заслуживает большего одобрения, чем те, которые, на самом деде утверждая механизм воли, на словах признают свободу и включают в свою син-кретистическую систему понятие вменяемости, не будучи, однако, в состоянии сделать его понятным), но оно получает свое законное оправдание из того, что разум не может признавать никакого различия времени, когда речь идет о законах нашего умопостигаемого, т. е. нравственного, существования, а спрашивает только, принадлежит ли это событие мне, как мое действие, и затем связывает с ним морально то ощущение, без всякого различия, совершено ли действие теперь или же давным-давно. Раскаяние и вменяемость относятся собственно не к отдельному действию как таковому, т. е. как явлению во времени, определенному предшествовавшими явлениями и поэтому необходимому, а ко внутренней причине этого действия, лежащей за предела-
ми явлений, не подчиненной, следовательно, форме времени, и относительно которой, таким образом, нет прошедшего. Я могу вменять себе, порицать и раскаиваться в действии лишь поскольку в нем выражается мой постоянный характер или постоянная черта этого характера, независимая от времени и составляющая свободный продукт моего умопостигаемого характера. Ибо развивающаяся во времени чувственная жизнь по отношению к умопостигаемому содержанию существования представляет безусловно единичное явление, которое, поскольку оно содержит только проявление нравственного характера, должно быть оцениваемо не по естественной необходимости (которой определяется только его обнаружение, а не оно само), но по безусловной произвольности его свободы, как вещи в себе. Поэтому можно допустить, что если бы даже для нас было возможно так глубоко проникать в характер человека, поскольку он проявляется как во внутреннем, так и во внешнем действии, что нам было бы известно всякое, даже самое незначительное побуждение к тому действию, а также и все действующие на него внешние поводы, причем можно было бы рассчитать поведение этого человека в будущем с такой же достоверностью, как лунное или солнечное I затмение, тем не менее можно бьшо бы утверждать, что этот человек свободен, так как нам все-таки оставалась бы возможность другой точки зрения на этого же субъекта, именно умственное воззрение на него как на noumenon. Причем нам было бы ясно, что вся эта цепь явлений по нравственному своему значению сама зависит от произвольности субъекта как вещи в себе, об определениях которой нельзя дать никакого физического понятия или объяснения. С этой
Приложение
точки зрения, которая естественна для нашего разума, хотя и необъяснима эмпирически, оправдываются даже такие суждения, которые на первый взгляд кажутся совершенно несправедливыми. Бывают случаи, когда люди с самого раннего детства показывают решительную злость, которая постоянно возрастает с годами, несмотря на самое лучшее воспитание, так что их приходится считать за прирожденных злодеев н совершенно неисправимых, и между тем, несмотря на это, их преступления вменяются им так же, как и другим, как будто бы, несмотря на это прирожденное и, следовательно, независимое от их воли злое свойство их натуры они остаются такими же ответственными за свои действия, как и всякий другой. Это было бы невозможно, если бы мы не предполагали, что все, что они делают, имеет в своей основе некоторую свободную причинность, независимую от временных явлений и только обнаруживающуюся в этих явлениях, так что весь этот обнаруженный дурной характер есть не основание, а, напротив, только результат их свободной воли, по существу предшествующей всем своим временным явлениям (предшествующей, следовательно, или первейшей и относительно самого их рождения, в котором обнаруживается уже результат этой умопостигаемой свободной воли), вследствие чего они с самого начала и проявляют один и тот же дурной характер, нисколько не мешающий им быть ответственными за то первоначальное свободное определение, из которого произошел и этот характер*.
Содержание
Предисловие................................................................. 4
Глава первая. Предварительные замечания
о праве вообще........................................................ 6
Глава вторая. Определение права в его связи
с нравственностью................................................ 22
Глава третья. Уголовное право. Его генезис.
Критика теорий возмездия и устрашения............ 45
Глава четвертая. О смертной казни.......................... 76
Глава пятая. Принудительное правосудие
как нравственная обязанность.............................. 99
Глава шестая. Антропологическая школа
криминалистов, ее заслуги и недостатки........... 115
Глава седьмая. Нормальное уголовное
правосудие.......................................................... 135
Приложение. Эмпирическая необходимость
и трансцендентальная свобода
(по Шопенгауэру и Канту).................................. 147
* Kant. Krit. d. Vern., с. 118-120.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |