Чип и Дэйл играют влюбленных 60 страница

Кларский вернулся в машину и, ни слова не говоря совсем уже обалдевшей Нике, завел авто. Уехал быстро, видя в зеркало заднего вида четыре немаленькие фигуры. Кажется, клоун не шутил. Люди с такими глазами не шутят. А ведь Дэн был в ярости. И как только он заметил его тачку? Тупой умник.

— Да что это такое было? Ук… Никита, что ты делаешь, чем занимаешься? — влезла обеспокоенная Ника. — О чем Дэн говорил?

— Молчи. — Предупредил ее парень. — Молчи. Пока мы не придем в гребанный "Алигьери", молчи.

И Ника послушала его. Только подняла руки кверху, словно говоря, что и не хочет ничего говорить.

— Ты пожалеешь, скотина, — шептал Ник — от гнева крылья его носа трепетали, а глаза были сужены. — Ты же нарвешься на крупны неприятности. Ты уже нарвался. А через твою девку я многого добьюсь. Падла, еще и Ольгу приплел. Нет, тебе точно не жить, фраер.

Ника, слыша его тон и слова, приправленные изредка крепкими выражениями, только вздыхала и глубже вжималась в сидение. Ей опять было страшно, и девушка не старалась смотреть на Кларского. Ну что, что она такого сделала…? Лучше бы тут старикан Редкозубов сидел или противный Илья из соседнего подъезда, хамоватый шрек с мордой обкурившегося осла, который давно к ней подкатывал…

Кларский успокоился — не сразу, а только тогда, когда они оказались в "Алигьери": там он вновь вошел в образ спокойного мальчика с уверенным взглядом. Вновь заставил Нику взять себя по руку, купил карты для входа в клуб и повел в "Рай", где они первым делом увидели небольшую драку…

И вот теперь она, Ника, находилась в кабинете того темноволосого человека в дорогих очках, которого ударили в челюсть. Что за странности?

Все эти воспоминания пронеслись в светловолосой голове буквально за минуту. Девушка вновь сглотнула, чувствуя сухость во рту. Во что она ввязалась? Проклятый Дядя Укроп! Уродский гопник. Как это вообще случилось, что ей приходиться общаться с этим чокнутым белобрысым хомяком, притворяться его девушкой да еще и деньги за это получать? Деньги — это хорошо, но Никита пугает. И даже тот факт, что целуется он клево, не радует. И брат у него дурной… И Дэн что-то про наркоту говорил.

От воспоминаний о небольшой, но очень эмоциональной разборке между принцем ее мечты и демоном ее реальности, Ника сглотнула. Как оказалось, горло у нее пересохло от волнения, и девушка очень сильно хотела пить.

Она окинула взглядом бар с кучей бутылок, но увидела только алкогольные напитки: в основном это были дорогие вина и коньяки большой выдержки. В общем, очень недешевые вещи. Там же, на стойке стоял симпатичный бокал со светло-желтым коктейлем. Соков или просто воды девушка не нашла.

— Оно стоит ого-го, — вслух произнесла Карлова, рассматривая бутылку с сухим красным вином, изготовленным на лучших винодельнях юга Франции. — Буржуи…

Но Ника понимала, что сейчас она не в том состоянии, чтобы напиваться, и вообще она вдруг решила, что никогда не будет ничего пить, поэтому она соблазнилась коктейлем. Он пах карамелью и чем-то еще, сладким и терпким одновременно. Алкоголем он не пах совершенно, и на вкус (девушка осторожно отпила маленький глоточек) был больше похож на молочно-фруктовый напиток с добавлением каких-то вязковато-горьких трав.

— Ничего так…

Петр сказал, что она может делать в его кабинете все, что угодно, ничего не случиться, если она выпьет эту штуку.

Правда, осилила девушка лишь две трети или чуть больше — к сожалению, у вкусного на первый взгляд светло-желтого напитка послевкусие оказалось омерзительным, таким, словно какой-то умник растворил в нем горький анальгин.

Но девушке хватило и того, что она выпила. Через минут десять мир стал для нее одной сплошной сюрреалистичной картиной: то расплывчатой, то становящейся настолько резкой, что ей было больно смотреть на яркие предметы. Чувства ее обострились и, кажется, стали чужими — настолько несвойственны они были для Карловой, которая раньше никогда не провала никаких наркотических веществ. Ей хотелось смеяться, потому что вдруг она поняла, что мир, вобщем-то — штука преотличная, даже забавная, нет, скорее смешная. А те, кого она ненавидела и терпеть не могла — ангелы…

Когда Петр и Ник, видимо, пришедшие к какому-то консенсусу, вышли из своего кабинета, Ника была уже "готова". Она прекратила смеяться и застыла, прислушиваясь к неизвестно откуда доносившейся до нее музыки.

Сначала Кларский не заметил этого. Он что-то продолжал настойчиво говорить Петру, доказывая свою точку зрения:

— Делаем, как сказал Март — ляжем на дно на время. Менты могут в скором времени и сюда приехать, не забыв захватить гребанный ОМОН. Март за пару недель все уладит, и продажи возобновятся.

— Продажи возобновятся, — повторил за ним представитель семьи Смерчинских, — ты говоришь, как менеджер среднего звена, а не как…

— Гопник? — весело закончил Ник. — Эй, мужик, я просто очень образованный гопник. Будущий экономист и все такое.

— Как интересно. Экономист, говоришь? Я тоже экономист, специализировался на мировой экономике. Да и Март наверняка, — голос Петра стал насмешливо-серьезным, — получал высшее образование.

— Он учился на ветеринара, прежде чем ему дали первую ходку, — серьезно ответил Ник.

— Дааа? — поправил очки на переносице Петр. — Он мечтал лечить пони от глистов и прививать попугайчиков?

— Естественно, нет, — грубовато откликнулся Никита, мысленно давший сам себе подзатыльник за порыв совершенно лишней откровенности о брате. Он окликнул Нику.

— Эй, пошли. Эй, девочка, ты что, спишь?

Девушка никак не отреагировала, и молодой человек наклонился к ней.

— Алло, принцесса. Пошли.

— Раздевайся, — вдруг велела ему Карлова, как робот поднимая лицо к его лицу. — Раздевайся, любимый. Ты — мой ангел.

И Ника крепко обняла слегка ошалевшего Никиту, а после принялась как-то лихорадочно целовать. Кларский не совсем врубился в ситуацию — ему и в голову не могло придти, что его лже-подружка умудрится "накидаться" в таком месте, как кабинет Петра. Он машинально ответил ей на поцелуй, а потом тут же отпрянул от нее, почувствовав на ее жадных губах смутно знакомый вкус.

Петр, стоящий сзади и пьющий сок (оказывается, безалкогольные напитки и десерты были в другой комнате), видя все это, закашлялся от неожиданности.

— У нас есть номера для пар, — как бы вскользь заметил он. Никита одарил его злобным взглядом, пытаясь отделаться от девушки. У него это получалось весьма плохо.

— Тут стоял "Карри", а теперь я наблюдаю лишь пустой стакан, — спокойно заметил парень в очках. — Твоя малышка выпила его.

Ника счастливо засмеялась и ее ладонь легонько ударила парня по щеке. Ник чертыхнулся. Что такое "Карри" он прекрасно знал.

— А где моя подруга? — вдруг понzл Петр, что Лида куда-то исчезла.

— А он ушла, — вдруг повернулась к нему лицом Ника, у которой больше не было видно голубой радужки — такими широкими стали ее зрачки. — Ее унесло.

— Я сейчас тебя унесу! — заорал Ник. — Дура, ты что выпила? Идиотка!

— Я тебя люблю, — упрямо заявила ему девушка, обнимая за шею. — Я хочу быть с тобой.

— Да что за день паршивый! Мать вашу. Ну-ка приди в себя! — И он, как следует, встряхнул девушку.

Петр осуждающе покачал головой.

— Как-то ты неаккуратно со своей подружкой. Так куда унесло мою Лидочку? М?

— К ангелам, наверное, за дверку, — замерла Ника и, неестественно рассмеявшись, как кошка потерлась головой о плечо Кларского, после чего вскочила и подбежала к прозрачной стене, прислонив ладони к стеклу.

— Хочу туда, танцевать, — заявила она громко. — Эй, пиратик, потанцуй со мной? Танцевать! Танцевать!

— Иди лучше ко мне, — схватил ее за руку Никита. — Иди, иди. Эй, тупица… Больная стерва… Не лезь ко мне так. Убери руки! — Карлова, не контролируя себя, вновь начала приставать к молодому человеку. — Эй, умник, что мне с ней делать?

— Раздевайся, ты такой милый без одежды, я знаю, — прошептала девушка восторженно, и Кларкий почувствовал, что ему нравится, когда она так крепко прижимается к нему — пусть даже в таком состоянии. Вот уж эта Карлова!

— Что делать? Осуществи ее желание. — Бросил Смерчинский раздраженно, глядя на то, как преданно смотрит на Никиту светленькая глупышка, выпившая не тот напиток, и как она гладит его по волосам и по спине, стремясь поцеловать в плотно сжатые губы, а Ник отворачивается от нее, пытаясь заломить руки и успокоить. — Я, так и быть, не буду вам мешать и временно покину кабинет. Я же вижу, ты этого хочешь, приятель.

С этими словами Петр, спешным шагом покинув кабинет, направился к охране, стоявшей снаружи: Лида не должна была покинуть "Алигьери" до того, как он не познакомился с нею поближе. Она очень сильно заинтриговала его.

Однако ему не повезло — девушка, как сквозь землю испарилась. В клубе ее уже не было, и, судя по тому, что заснял наружные камеры наблюдения — она спешно выскочила из здания "Алигьери", очень быстро поймала таксиста-частника, номера которого удалось зафиксировать, и уехала в неизвестном направлении.

Таксиста найти тоже не удалось. Расспросы многочисленных работников ночного заведения ничего не дали — только удивили их. Молодой хозяин еoе никогда с таким упорством чуть ли не полночи искал какую-то постороннюю девушку.

Петр упустил свою высокую брюнетку и хотел уже, было, рассердится, но подумал неожиданно, что все не так плохо — он всегда сможет найти ее через девчонку брата, они ведь учатся вместе.

— Я тебя все равно найду, глупая, — сам себе сказал молодой человек, поправляя очки на переносице, порядком удивив двух охранников, сидевших за мониторами, появившегося откуда-то арт-директора в компании с начальником службы безопасности и все ту же администратора, что сопровождала его. — Найду, и мы пообщаемся. Хм, и чего она вдруг решила убежать? Захотела поиграть в Золушку? Ну что же, твой принц тебя найдет. Только не жалуйся потом на то, что принц черный.

И молодой человек засмеялся, довольный своей шуткой. Остальные присутствующие только лишь переглянулись. Спрашивать о том, кто такая эта Лидия, они благоразумно не стали.

Стоит заметить, что не только двоюродный братишка Петра пал когда-то жертвой сплетен, второй Смерчинский-младший тоже в некотором роде стал жертвой домыслов. Среди работников клуба поползли слухи, что их хозяин нашел себе кого-то вроде постоянной девушки. Уединился с ней в своем кабинете. Нес туда чуть ли не на руках. Даже подрался из-за нее с одним парнем. На всякий случай арт-директор, сокурсник Петра, парень с чувством юмора, раздобыл более-менее хороший снимок Лиды, полученный из одной достаточно качественной видеозаписи, и показал его всему персоналу, объявив, что это возможно, герлфрэнд господина хозяина. И если ее кто-то увидит около "Алигьери", пусть немедленно пропускает в клуб просто так, с улыбками на лице и почтением во взоре, а еще лучше — пусть сразу ведет в кабинет Петра. Слово "возможно" было многими просто не расслышано.

Кстати, и Даниил Юрьевич через какое-то время тоже уже был в курсе, что его второй внук нашел себе некую загадочную девушку, которую он всюду ищет и из-за которой вступает в драки. По этому поводу он даже позвонил Денису, порядком удивив его, а потом поехал к своему сыну — отцу Петра, и вместе они решили, не без участия очень либеральногородителя Дениса, что пока дело не дошло до серьезных официальных отношений, вмешиваться в личную жизнь Петьки они не станут — пусть их всегда нервный и отстраненный мальчишка-меланхолик с задатками высокомерного кретина поживет, как его душе угодно.

Меланхолик-кретин о решении старших, естественно, не знал, и о слухах не догадывался, но Лидию твердо решил найти — на днях. А пока что вновь занялся своими проблемами, которые требовали немедленного решения. Молодой человек поразмыслил над словами Ника и утром встретился с Мартом, чтобы окончательно придти к общему решению. Они, не торопясь, пару часов за хорошим коньяком обговаривали все детали и возможные последствия, а также способы отмывания денег. Идея отмыть деньги с помощью Благотворительного вечера "Ночь жизни" пришлась Андрею Кларскому по душе.

Вместо того, чтобы нормально провести эту ночь — а нормально для Ника имелось в виду, прежде всего, спокойно поспать положенные восемь часов, он вынужден был терпеть рядом свою неуправляемую подружку, впервые в жизни попробовавшую наркотическое вещество. Ее не отпускало часов 5. Первые часа два она была весела, энергична и бешено игрива, все время порывалась кого-нибудь обнять и поцеловать: сначала самого Никиту, которому только не проходящая злость на Смерчинского и раздражение из-за проблем с клубом и товаром не давали возможность расслабиться и действительно распустить руки. Девчонка с малиновыми теплыми губами все-таки заводила его. Правда, минут через двадцать она прекратила приставать к молодому человеку и перестала громко кричать ему: "Раздевайся". Теперь Карлова стала испытывать необъяснимую любовь едва ли не ко всем и все порывалась танцевать под заводную электронную музыку. Никита, естественно, от себя никуда ее не отпускал. Ее поведение его злило. А еще больше раздражало то, что симпатии светловолосой девушки перекинулись на всех мимо проходящих парней.

— Ты такой милый, — вырвавшись в очередной раз из рук Никиты, с восторгом сообщила Ника пареньку лет восемнадцати, который пару минут назад вернулся с танцпола и сейчас жадно пил пиво. Сами Ник и Ника только что покинули кабинет Петра, и теперь Кларский, отчитавшийся по телефону брату, вел лже-подружку по направлению к выходу, желая удушить в машине. Он прекрасно знал, что ближайшие пару часов она не сможет успокоится и решил увезти куда-нибудь подальше.

— Я? — тут же во все зубы улыбнулся паренек подвижной симпатичной девушке с расширенными зрачками.

— Ага, ты. Ты офигительный тип, — прокричала Ника.

— И ты ничего! Пойдем танцевать?

— Пойдем, — согласно кивнул Никита, появившись за спиной девушки, и хватая ее за локоть. — Любишь танцы втроем, парень?

— Эээ, нет.

— Тогда исчезни. — Тихо предложил ему Кларский и проговорил в лицо обиженной девушки. — Черт, ты опять чуть кого-то не подцепила, вот же ты… Иди спокойно!

— Мой пушистик, — заявила ему тут же Ника и попыталась повиснуть у него на руках. — Я хочу танцевать!!

Парень молча прикрыл глаза, успокаиваясь, взял девушку за плечи и повел дальше, к выходу. Он не без труда довел ее до машины и запихнул на заднее сидение. Все дорогу до дома она смеялась, высовывалась чуть ли не по пояс в окно, радостно махала всем мимо проезжающим авто и один раз чуть не вывалилась на дорогу. А еще один раз, хохоча, как заводная обезьянка, закрыла парню глаза ладоням — и он едва не врезался в припаркованный у обочины автомобиль. Ник резко вдарил по тормозам, остановился, пересадил пребывающую в нездоровой эйфории девушку на переднее сидение, плотно застегнул на ремень безопасности, а руки ей перетянул ее собственным ремешком. Это у него получилось не с первого раза — оставаться обездвиженной Нике совсем не хотелось, и она всячески отбивалась от молодого человека, под воздействием наркотика совершенно перестав его бояться и забыв об их договоре.

— Не трогай меня, я хочу танцевать, — верещала она. — Отстааань!

— Заткнись! Дай руки. Дай мне свои руки. Вот дрянь, еще и кусаться вздумала! И почему я должен с тобой возиться?

— Потому что ты мой парень, — обрадовала его Ника, все на свете перепутав. От такого заявления молодой человек стукнул ладонью по рулю.

— Размечталась.

— А на тебе комар сидит. Он пьет твою укропскую кровушку. Волшебный комар.

— Ника, дай мне свои руки. — Чувствуя, как ненавидит эту девицу все больше и больше, произнес Кларский.

— Зааа — чееем?

— Затем. Я кое-что хочу тебе сделать. Ну же, обними меня? Ты ведь хотела этого? Обними. — Кажется, девушка впервые слышала такой ласковый тон из уст этого человека. И она, поверив этому тону, доверчиво потянулась к парню, закрыв блестящие от ярких новых эмоций глаза.

— Умница.

Парню пришлось пойти на уловку. Отвлекать Нику он стал ни чем иным, как довольно долгим поцелуем, который из простого прикосновения его губ к ее щеке перерос в продолжительный и, как ни странно, довольно страстный. Во время него она прекратила сопротивляться, стала беззащитной и слабой, и Никита, все же поймав ее непослушные руки, кое-как смог перетянуть ей запястья ремнем.

Напоследок он мстительно слегка прикусил ей губу, небрежно провел по растрепанным светлым волосам рукой и рассмеялся, увидев ее большие жалобные глаза и, довольный собой, поехал дальше.

— Эй, ты меня обманул, — ныла всю оставшуюся дорогу девушка. — Мальчик, эй, мальчик! Поцелуй меня еще раз, а?

— Перетопчишься.

— Зачем ты завязал мне эти… как их, руки?

— Чтобы ты сидела спокойно, дура.

— Дядя Укроп, ты…. Того… целуешься плохо. Дэн лучше, и мой бывший тоже лучше. — Засмеялась Карлова по-детски громко. — Ммм, у тебя такие губы жесткие. Ааа, там огни горят, смотри!!

— Чертова кукла. Закрой пасть. — Повернул по направлению к собственному дому Никита. Сначала он хотел заехать к ней в квартиру и оставить там, но подумав, решил, что она обязательно что-нибудь сделает если не с квартирой, так с собой, и тогда у него больше не будет подружки, покрывающей Ольгу. Поэтому, скрипя сердце, повез к себе.

— Ой, смотри, стая изумрудных бабочек, — вдруг уставилась вперед Ника.

— Где?

— Они сидят у тебя на стекле. Много. Серебряного цвет. Искрятся.

— Просто прелестно. Передавай им привет от меня.

"Глюки начались. Скоро успокоится", — довольно подумал про себя Никита. "Карри" славился тем, что от него частенько ловили какие-нибудь клевые галлюцинации.

— Так они серебряные или изумрудные? — вежливо поинтересовался водитель.

— Золотые. Теперь золотые. — Зрачки девушки метались из стороны в сторону, словно она наблюдала за чьим-то полетом.

— Отлично, это просто… Nзапрещено цензуройN, — отреагировал парень.

Золотистые бабочки сопровождали Нику еще долго — она играла с ними, пробовала поймать, без устали танцевала для них и даже разговаривала и пела им. Еще, кажется, она видела пролетевших в небе полупрозрачного молодого человека, похожего на Дэнчика, обнмающего красивую особу с искрящимися крыльями. В воздухе сразу же запахло клубникой.

Но бабочки все равно были круче. Они были повсюду.

Так Карлова веселилась еще полночи — уже в квартире Никиты. Он мрачно восседал на полу, скрестив ноги и тупо пялясь в телек, а она летала по полупустым комнатам и ловила кайф от общения с собственными галлюцинациями. Пока уставший парень не видел, умудрилась на холодильнике нарисовать ему маркером милую парочку: девушку и парня, державшихся за руки, и нетвердыми пальцами подрисовала между ними большое сердце с усевшимся на него купидоном-хитрюгой. А потом вновь сбежала в гостиную, где, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце, а в теле начинают появляться какие-то странные иголочки, по которым пропускают слабый электрический ток, уселась около парня и принялась усердно, покачиваясь из стороны в сторону, знакомить с каждой бабочкой.

После знакомства уснувшего и даже во сне нахмуренного Ника с тридцать шестым прекрасным золотым насекомым, светловолосая почти пришла в себя. Постепенно ее тело все больше деревенело, хорошие мысли и ультра-позитив уходили, бабочки одна за другой растворились. Медленными толчками пришло осознание кошмара, в котором она оказалась.

Следующие 3 или 4 часа Нике было откровенно плохо: девушка побледнела, ее слегка трясло и тошнило. Она продолжала нетрезво воспринимать реальность, а дыхание и сердцебиение ее стали еще более частыми. К тому же она стала плакать: невероятная воздушная эйфория проходили, и Ника возвращалась назад, в жесткую реальность, где не было места волшебным золотым бабочкам.

Поняв это, она зарыдала во весь голос, заставив Никиту проснуться.

— Опять ты… Отменная реакция, — покачал он головой, увидев к девушку беспомощной, разбитой и усталой. Успокаивать идиотку, проглотившую коктейль, он не собирался, и просто-напросто ушел в другую комнату. Правда через час, когда за окном было уже светло, и на полу играли первые солнечные лучики, все же вернулся. Парень так и не уснул вновь, просто провалявшись на жестком диване в комнате, и слушая приглушенные всхлипы Ники. А вернулся потому, что его гостья за стеной подозрительно замолчала, заставив его занервничать — мало ли что она решила вытворить еще? Или вдруг ей там плохо сало? Загнется еще в его квартире…

Не загнулась.

— Ну? — встав в дверном проеме, спросил Никита.

— Мне плохо. — Прошептала девушка, отнимая заплаканное лицо от рук и не глядя на парня.

— Физически? От "Карри" нет плохого отходняка, как от спидов или винта. Хотя, кому как, — философски заметил Никита.

— Душевно, — едва слышно прошептала Ника, почти пришедшая в себя. Все ее лицо было мокрым от слез, и шея тоже, и ладони. Ее продолжало трясти.

— Немудрено. Уровень серотонина уменьшился. — Со знанием дела произнес Никита и сел напротив девушки — тоже на пол. Сонный, помятый, в одних джинсах, но отчего-то уже не злой, а просто уставший.

— Иди спать. — Внимательно посмотрел он на Нику. — Хочешь ведь?

— Хочу, я не могу уснуть, — не поднимала на него глаз та. — Это… это ведь из-за коктейля случилось, который я выпила?

— Да. Ты молодец, тащишь в рот, что попало.

— А что… что за состав у этого коктейля? — испуганно произнесла девушка.

— Я не химик, я не знаю. Считай, что ты выпила жидкое экстази, разбавленное еще кое-чем. — Не стал вдаваться в подробности хозяин квартиры. Он понял следующий вопрос гостьи и добавил:

— Не бойся, не будет у тебя с первого раза зависимости, идиотка. И прекрати рыдать. Но запомни, пока ты считаешься моей девчонкой, ты не употребляешь ничего такого. — Голос Ника стал жестким. — Алкоголь, трава, любые виды наркотиков — все под запретом. Поняла меня, кукла?

— Поняла. Я не хотела, правда. — Подняла на него покрасневшие глаза девушка. — Я не думала, что выйдет так! Прости…

— Что ты сказала? — поднес ладонь к уху Кларский.

— Прости меня.

Он ничего не ответил, и пару минут они сидели молча. Потом молодому человеку надоело изучать Нику, и он, рывком встав, распахнул балконную дверь, позволив еще прохладному утреннему ветерку ворваться в комнату.

— Я, правда, не могу заснуть, — сквозь все еще катящиеся слезы произнесла светловолосая девушка.

— Я знаю. Это нормально. Иди за мной. — Никита вдруг стал почти добрым — таким, каким его знали в университете. Та же Маша Бурундукова, к примеру.

Они прошли на кухню: здесь, в отличие от всего остального дома, наблюдалось довольно много мебели, и она опять же явно была дорогой и новой: огромный двухстворчатый холодильник, самые современные микроволновая печь и посудомоечная машина, элегантный и в то же время простой сине-белый кухонный гарнитур с барной стойкой, небольшой круглый столик под стать гарнитуру и два стула с высокими спинками. К тому же здесь было очень уютно и чисто. То ли хозяин квартиры появлялся в этих комнатах очень редко, то и просто умел следить за чистотой и порядком.

"Уютно", — с удивлением подумала девушка сквозь неприятное головокружение.

— Садись. — Сказал Ник, а его взгляд упал на разрисованный холодильник. Он уставился на влюбленных девушку и парня, взирающих на него с дверок самого главного кухонного предмета мебели в любом доме, и задумчиво потер шею.

— Я тебя убью, — только и сказал он. — Ты придешь в себя, и я тебя убью.

— За что?? — в упор не помнила Ника, как рисовала на кухне маркером.

— За это.

— Но это не я!

— А кто, черт возьми, я? Я, по-твоему, рисую у себя в доме такие чудные картинки?

— Я не помню, чтобы я рисовала у тебя на холодильнике.

Хозяин дома поднял бровь и посмотрела на правую ладонь Ники, на которой остались следы маркера. Она поймала его взгляд, посмотрела на свою испачканную руку и виновато отвернулась, как нашкодивший щенок.

— Ты это ототрешь.

— Я не помню, чтобы я рисовала это. Я мало что помню! Но… прости. Прости. Я все приведу в порядок. Прости! — Уже в который раз извинилась перепуганная девушка, обхватив себя руками и часто дыша. Спать она, правда, очень хотела, очень хотела домой. Забыв обо всем.

— Прощу. Когда все будет чисто. Дай руку, — без перехода потребовал Никита.

— Зачем? — рефлекторно спрятала руку девушка. Мало ли что Дядя Укропу в голову придет? Сейчас как вколет что-нибудь нехорошее. Может, он из-за холодильника обозлился так?

— Затем. Руку. Быстро. Я не нянька, упрашивать тебя не буду.

Ника все же протянула вперед руку, с опаской и недоверием косясь на Кларского. А тот ничего плохого ей не сделал — всего лишь сжал пальцы на ее бледном запястье, прикрыл глаза и посчитал пульс. Он заметил, что девушка часто дышит и подумал, что, скорее всего, у нее повышенное сердцебиение — один из симптомов отходника после приема наркотиков.

Пульс, как он и ожидал, оказался повышенным, и парень, подумав немного, достал аптечку, вытащив обычный "Корвалол". Накапал довольно много в высокий стакан, подлил немного сока и протянул Нике.

— Пей.

— Что это?

— Лекарство. Думаю, для тебя это лучше, чем закинуться кодеином или напиться, или опять догнаться.

Ника не поняла его слов, но послушно выпила противное на вкус "лекарство".

— Молодец. А теперь иди в ванну, тебе нужно принять холодный душ. И поесть. Потом ты выпьешь еще немного лекарства и попытаешься заснуть. — Раздал инструкции Никита. — Ясно?

— Да… но…

— Я знаю, что нужно делать, чтобы придти в норму после наркоты. Слушай меня. Иди за мной.

И парень повел Нику в ванную комнату, обставленную по последнему слову техники, кивнул ей, без слов говоря, чтобы девушка поспешила. Там же дал ей чистую белоснежную майку, которая доходила Нике почти до колена.

Девушка осторожно переступила порог и непослушными пальцами закрыла дверь на замок, повернув круглую ручку, и, перед тем, как снять с себя одежду, спросила задумчиво через дверь, точно знаю, что Ник еще не ушел, а стоит за стеной:

— А ты… ты это когда-нибудь пробовал?

— Что? — Никита, действительно, не ушел.

— Наркотики.

— Нет. Нет. — Чуть помедлив, он добавил. — Я же не дурак.

Ну да, все правильно. Он их только распространяет. Зачем Никите их пробовать? Он ведь и, правда, не дурак.

Ника посмотрела на себя в зеркало, поразившись своей бледности и усталым видом. Вот это да — она стоит в душе неприятного ей типа, и смотрится в зеркало, в которое каждое утро смотрится он сам.

— Я тоже никогда не пробовала. И больше не хочу. Я не знаю, как это вышло. — Произнесла она, беря в руки бутылку дорогого освежающего мужского геля для душа, и улыбнулась — надо же, Укроп пользуется такими штучками, хоть и мегагопник.

— Если бы у меня была нормальная семья, я бы был идеальным сыном. — Сказал неожиданно Ник, не понимая, почему рядом с этой нахалкой его тянет на откровенность. — Послушным, приветливым и примерным

— Я верю. — Со вздохом отозвалась Ника, желая, чтобы одеревеневшее тело вновь стало нормальным, а печальные депрессивные мысли, главным образом посвященные ее неполноценности, как члена общества, вылетели из головы, оставив, наконец, в покое.

— Мне бы не приходилось скрывать от любимой девушки, кто я есть. Ни от кого бы не приходилось. Я бы был самим собой.

Девушка стащила с себя джинсы, мысленно согласившись с парнем. Да, наверное, он прав, этот странный дебил с замашками садиста. С таким-то братом, как у Кларского нормальным и не станешь. А если их отец был кем-то похлеще, чем господин Март, то детство и юность у Ника — вообще красота.

— Я буду ждать тебя в кухне. Надеюсь, ты вспомнишь все, что делала этой ночью. — Вновь стал "плохим" Никита. — И раскаешься.

— А что я делала? — в который раз перепугалась Карлова. Многого она не помнила — только какие-то отрывки: я яркими цветами и громкой музыкой. И еще каких-то бабочек, много бабочек, золотого цвета.

— Старательно взращивала в себе нимфоманку. И раздражала меня. А, да, — он се же решил подразнить ее, — тебя отличные ножки. И не только ножки.

— У нас что-то было?! — тут же высунулась за дверь полураздетая Ника. Она вдруг вспомнила, как Ник стаскивал с нее ремень. От нехороших мыслей она еще больше побледнела и подумала, что сейчас грохнется в обморок.

— Благодари меня, что нет. — Самодовольно ответил Кларский, окинул девушку заинтересованным взглядом.

— Вот блин, — тут же спряталась она вновь. — Точно?

— Я же сказал, что не дурак. — Рявкнул ее собеседник, который, действительно, приложил много сил к тому, чтобы "ничего не было". — Быстрее там. Я ждать вечность не буду. — И, покачав головой, он ушел.

Зато все-таки увидел ее ножки. И остался довольным.

А Ника только кулаком по стене, обложенной зеленым кафелем, хлопнула. Ну что за жизнь? Что она сделала такого, что с ней происходит весь этот безумный водоворот событий?

После прохладного душа ей действительно стало намного лучше: голова стала немного яснее, покалывание во всем теле проходило, да и дыхание стало не таким учащенным. Ника даже смогла немного поесть, преодолевая тошноту, — подозрительно спокойный хозяин квартиры на некоторое время стал поваром и приготовил ей овсяную кашу, а еще заставил выпить вновь "лекарство" и много воды, после чего отправил спать в комнату, по которой продолжал гулять освежающий ветерок. Парень был так любезен, что сказал Нике:

Дата добавления: 2015-10-21