Габриель, растянувшись на полу, проехался по полированному дереву и врезался в стену. Я уже была готова помочь ему встать и рассыпаться в извинениях, когда он сердито зарычал на меня. Тогда я врезала ему еще раз. Думаю, у меня были какие-то проблемы с управлением гневом, которые мне следовало бы решить.
Мои клыки, удлинившись, прокололи губу. Вкус собственной крови лишь подогрел во мне злость, обволакивая границы зрения пылающим багровым ореолом.
Тот факт, что его недоделанный потомок собрал достаточно сил, чтобы хорошенько ему врезать, явно огорошил Габриеля. Стоило ему подняться на ноги, как я тут же подскочила и заехала ему ногой, снова опрокинув навзничь. Я успела отвесить еще один пинок, прежде чем он махом руки выбил почву у меня из-под ног. Не вставая с пола, я лягнула его ногой, когда он попытался подняться, придав ему достаточно ускорения, чтобы шмякнуться об стену. Но стоило мне попытаться закрепить свое преимущество, как он, с помощью моей же собственной инерции, припечатал меня к стене.
- Хорошо. Хорошо, – шипел он, крепко ухватив меня за запястья. - Это то, кто мы есть, Джейн. Не какая-то волшебная сказочка. Не одна из твоих книг. Ты можешь притворяться, что понятия не имела об этой стороне своей природы, но это будет ложью нам обоим. Ты знала с самой ночи своего восстания. Чувствовала в глубине души. Мы - хищники, Джейн. Мы охотимся, мы питаемся, и мы убиваем.
Я попыталась вывернуться из его хватки, но он оказался слишком силен, удерживая мои беспомощные руки прижатыми к стене. Он ухмыльнулся, наклоняясь ко мне для поцелуя, но потом как будто заколебался, неуверенный в том, что я не попытаюсь отхватить от него кусок – в буквальном смысле.
- Ты слишком много болтаешь, - проворчала я, запечатывая ему рот поцелуем.
Из груди Габриеля вырвался довольный мурлыкающий звук, а его пальцы, скользнув вниз по запястьям, переплелись с моими. Теперь, более не удерживаемая Габриелем, я резко оттолкнулась от стены и, мы, спотыкаясь, врезались в мой декорированный стеклом журнальный столик и, посылая во все стороны снопы осколков, свалились на пол.
Габриель перекатился, зажав меня в ловушку между своим твердым телом и жестким полом. Его немигающий взгляд удерживал меня так же надежно, как и его колени, сжимающие мои бедра. Я хотела его до безрассудства. Меня совершенно не волновали ни мои торчащие во все стороны влажные волосы, ни тот факт, что на мне нижнее белье с нарисованными божьими коровками. Я не задумывалась о том, правильно ли целуюсь. И не беспокоилась, что секс может оказаться скверным. Я просто его хотела.
Не разжимая объятий, я использовала всю силу ног, перекатив Габриеля на пол. Его глаза полыхнули, когда я напряглась всем телом, удерживая его на месте. Ему нравилось наблюдать за моей борьбой. Не обращая внимания на свисающие на лицо беспорядочные влажные пряди, я склонилась над ним, с силой проводя пальцами по его обнаженному торсу.
Ладонь Габриеля обхватила мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Он усмехался. Он хотел меня. Хотел, чтобы я дотронулась до него и, наконец, взяла контроль над ситуацией. Габриель взял мою руку и положил себе на грудь. Он был таким гладким. Бледным, безволосым, и прохладным как мрамор. Вылепленный годами того, чем там полагалось заниматься сыну плантатора девятнадцатого века в плане физического труда. Я провела кончиками пальцев вдоль линии его груди к бокам, сдаваясь на милость желанию поцеловать кожу чуть ниже пупка. Мышцы его живота сократились. Он бы восприимчив к щекотке. Здесь крылись определенные возможности.
Я хихикнула, когда моя рука скользнула вниз по его телу и крепко обхватила его длину. Бедра Габриеля дернулись, а глаза распахнулись, глядя на меня снизу вверх. Его ошеломленный вид вызвал у меня усмешку.
Габриель застонал и притянул меня к себе для нового поцелуя, от которого я беспокойно заерзала. Во время драки мой халат практически свалился, хотя пояс все еще оставался затянутым в тугой, влажный узел, не желающий поддаваться. Я отчаянно пыталась его развязать. Габриель рассмеялся и легко разорвал пояс.
Он до талии стянул мой лифчик, вырвав у меня вопль, когда мягко прикусил грудь, втягивая кровь в рот так, как обычно мужчины ласкают сосок. Толкнул меня обратно на пол, и я вскрикнула, почувствовав как осколки стекла врезались в спину. И тут же умелые сильные руки подхватили мой покрытый хлопком зад и прижали к Габриелю, демонстрируя как сильно он меня хочет.
Губы Габриеля прошлись по моим тазовым косточкам (моя персональная Ахиллесова пята), и я не сдержала девчачьего визга. Я кожей чувствовала изгиб его улыбки, когда он стянул и отбросил мои трусики. Руки Габриеля скользнули ниже, и я простонала что-то бессвязное, почувствовав как его пальцы проникли вглубь, проверяя мою готовность.
Габриель скользнул между моими коленями. Удерживая их широко раздвинутыми, он принялся играть с моим телом, поглаживая и уговаривая до тех пор, пока мои бедра не задвигались ему навстречу. Прошло довольно много времени с тех пор, как ко мне кто-то прикасался, так что к финишу я пришла позорно быстро. Спустя несколько мгновений я откинула голову назад и выкрикнула его имя, чувствуя, как разлетаюсь на куски. Позже я потрачу какое-то время на то, чтобы предаться смущению - как относительно своей бурной реакции на его ласки, так и относительно вырвавшегося у меня протеста, когда он убрал руку. Я обхватила его ногами за талию, боясь потерять те ощущения, которые он дарил мне.
Габриель хохотнул, и, целуя меня с нежностью, резко контрастирующей со всей предыдущей прелюдией, толкнулся вперед, проверяя мою готовность. Я сжала хватку на его бедрах, требуя большего. Он подался назад и, вонзив клыки в мое горло, снова толкнулся вперед уже до самого конца.
Габриель пил кровь из моего горла, медленно двигаясь во мне, рассчитывая каждый толчок так, чтобы растягивать приятную боль, ощущаемую мной каждый раз, когда он возвращался. Я прижала его запястье к своим губам и, не сводя с него взгляда, вонзила зубы прямо над кистью. То был взрыв темнейшего наслаждения на языке, заряжающий мои чувства так, как это никогда не удавалось крови из бутылок. Именно вкус его крови на моем языке и стал той последней каплей, толкнувшей меня за край. Мои ногти вонзились ему в плечи, и я забилась под ним в конвульсиях.
- Моя, - шептал он, не отрывая рта от моей кожи. - Моя. Моя.
И вот я лежу, обессиленная и пресыщенная, а Габриель начал двигаться с новой силой, стремясь достигнуть собственной развязки. Каждый выпад был мощнее предыдущего, пригвождая меня к полу. Призвав на помощь остатки сил, я стала отстраняться, заставляя его двигаться сильнее, бороться за контроль. Его глаза вспыхнули невыносимым довольством, и он, наконец, задрожал надо мной. Габриель прижался своим лбом к моему и замер.
Примерно минуту все произошедшее казалось почти нормальным. Мы лежали на полу, тесно переплетясь друг с другом, мое лицо упиралось в его подбородок. В голове было пусто, никаких забот. Меня не волновало, что будет потом - пока это чувство со мной, все остальное подождет. Вслед за этим я задумалась о том, как сильно можно смутить мужчину откровенным признанием в том, что он подарил вам ваш первый оргазм, достигнутый с участием другого человека. И тут до меня дошло, что мы лежим на обломках того, что когда-то было моим журнальным столиком.
Я была ошеломлена тем, что только что совершила и чувствовала себя грязной немертвой шлюшкой. Мои чувства к Габриелю представляли собой мутно-серое ядовитое облако из желания, негодования и слепой подростковой преданности кумиру. Добавьте к этому тот факт, что я все еще сердилась на него из-за его иронического отношения к своим винджилантовским[2] замашкам линчевателя. Я не могла принять то, что он сделал. Он хладнокровно убил человека. А я, в ответ на это, занялась с ним сексом. Какой же низкопробной дрянью это меня делает?
И вот я лежу на полу, чувствуя как осколки битого стекла впиваются в мою кожу, и задаюсь вопросом, что теперь делать. Стоит ли нам обняться? Должна ли я предложить ему завтрак? Я была не особо сильна во всех этих посткоитуальных ритуалах для живых, и еще меньше разбиралась в тех, что касаются мертвых. Я попыталась нащупать связь с его разумом, уловить любое чувство, которое мог бы испытывать Габриель. Ничего. Глупые нестабильные способности. В итоге я уставилась в потолок и попросила Господа, чтобы Габриель сказал что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы избавить меня от необходимости нарушать неловкое молчание.
Может, стоило притвориться спящей? Конечно, сейчас было 2:34 утра – вампирский эквивалент полудня. Но ведь подобные сексуальные усилия требуют легкой восстановительной дремоты, не правда ли? К тому же сегодня вечером я потеряла много крови…
- Если не встанешь со стекла, твоя кожа заживет сверху. И потом еще несколько десятилетий будешь чесаться в этих местах.
Это было … не то, чего я ожидала.
Он поднялся на ноги, вытряхивая осколки из волос. Его кожа, насыщенная моей кровью, выглядела более румяной. Он казался почти загорелым. Вероятно, именно так Габриель выглядел при жизни, ну если не считать торчащие из его спины обломки столешницы.
Габриель наклонился к штанам и подтянул их вверх.
- Ты в порядке?
- Только избавь меня от этой обязательной постперепихонной программы, Габриель, - оборвала я его голосом, более резким, чем мне бы хотелось. Я встала, оставляя за собой дорожку из битого стекла, звякающего об пол, схватила свою одежду и накинула на плечи. – Можешь расслабиться и не ждать, что мой отец объявится на твоем крыльце с дробовиком и священником.
Он коснулся моей руки и заставил повернуться к нему лицом.
- В свете всего произошедшего, я считаю, тебе лучше переехать ко мне на какое-то время.
- Не думаю, что совместное проживание решит наши проблемы.
- У нас нет проблем, - гнул свое Габриель.
- Ты убил человека!
- Я убил его за тебя!
- Ну что ж, прости, если я сомневаюсь, что это изречение можно включить в следующую коллекцию открыток от ХоллМарк[3]! – выкрикнула я. - И не думай, что это что-либо меняет, - буркнула вдобавок, чувствуя, как удлиняются клыки. Я закрыла глаза, пытаясь совладать со своим характером. - Мы не вернулись к нормальным отношениям, в чем бы ни заключалась для нас эта норма. Я все еще… Прямо сейчас я просто не хочу находиться рядом с тобой. Думаю, тебе следует уйти.
Что ж, если удары кулаком в лицо и не причинили ему боли, то моим последним словам это определенно удалось. Губы Габриеля разомкнулись, но он снова сжал их вместе, очевидно передумав говорить мне что-то, что заставило бы меня еще упорнее «лезть в бутылку».
- Джейн, пожалуйста, мы можем поговорить об этом, - не сдавался Габриель, делая шаг ко мне. Увидев муку на моем лице, он остановился. - Я позвоню тебе.
- Пожалуйста, не надо.
Дверь захлопнулась за его спиной.
- Ну что ж, по крайней мере, все это было не так уж и странно, - я провела рукой по лицу и проинспектировала повреждения в своей гостиной: старинные безделушки с обитыми краями, раскуроченный стол, и вывернутый наизнанку разум. И еще я понятия не имела, куда делось мое нижнее белье.
Сноски:
1. Лабаз (англ. deer stand) - прикрепляемая к дереву беседка или сиденье для стрельбы в зверя, особенно медведя.
2. Виджиланте - член неофициально созданной организации по борьбе с преступностью несанкционированными методами.
3. ХоллМарк (англ. Hallmark) – всемирно известный американский производитель поздравительных открыток.
Глава 19
Помните, теперь вы гораздо более легковоспламеняемы, чем были при жизни. Так что живите каждый день так, будто с ног до головы облиты бензином.
Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»
Где-то в промежутке между залечиванием моих множественных огнестрельных ранений и выпрыгиванием из трусиков, Дик позвонил на мой сотовый и оставил загадочное сообщение на голосовую почту.
- Эй, Джейн, это - Дик, - произнес он необычно тихим и приглушенным голосом. – Как думаешь, ты могла бы подгрести ко мне сегодня вечером? Нужно с тобой поговорить.
Было уже почти четыре утра, когда я прослушала голосовую почту. И Дик не отвечал на звонки, так что я решила предпринять рискованную предрассветную вылазку к его трейлеру. Поскольку, останься я дома, то принялась бы ползать по полу, собирая осколки, и предаваться мыслям о том, что про себя решила окрестить «инцидентом».
Не успела я подняться на крыльцо Дика, как раздался звонок моего телефона. Определитель номера сообщил, что это был Габриель. Какое-то время я колебалась, но в итоге нажала отбой. После чего постучала в дверь и...
БАААБББББАААААХХХХХ
Красные и золотые звезды взорвались где-то в глубине мозга, когда меня сдуло с крыльца Дика и швырнуло на капот собственной машины. Мое недовольство насчет разбивания собственной персоной еще одного лобового стекла быстро сменилось осознанием того факта, что рукава моей одежды оказались объяты пламенем. Этот момент показался мне более существенной причиной для беспокойства. Я успела сбить огонь аккурат перед тем, как прогремел второй взрыв. Этой волной меня смело с машины на асфальт, приложив затылком о цементные блоки, подпирающие рядомстоящий Эль Камино[1]. В глазах вспыхнули оранжевые всполохи, и я рухнула в какое-то мягкое темное место, где ожоги на руках не заставляли кричать от боли.
Я все еще пребывала в полубессознательном состоянии. Это радовало. А вот что совсем не радовало, так это раскладушка, к которой я была прикована цепью прямо сейчас. Я лежала в плохо освещенной комнате, слабо пахнущей цементной пылью и отбеливателем. Кто-то дал себе труд снять с меня тлеющую одежду и накинуть синюю больничную робу. Я подергала наручники, сковывающие запястья, и не сдержала вопля. Еще не зажившие ожоги на руках и цветом и структурой напоминали свежеприготовленный гамбургер.
- Агх, я фортуной отымета, - простонала я. Знаю, не совсем по Шекспиру[2], но сделайте скидку на мою контузию. Я принюхалась к цепям. Под явным запахом стали угадывалось что-то более сильное.
- Они укреплены титаном, - сообщил из темноты чистый молодой женский голос.
- Отыметая фортуной, - повторила я.
Офелия восседала на складном стуле в углу. Ее клыки блеснули, когда она растянула губы в тусклой улыбке.
- А ты умеешь выразиться по случаю.
- Что происходит? – спросила я, пытаясь сесть. Мой капитально пострадавший вестибулярный аппарат дал понять, что это была плохая идея. - Кто запустил группу мариачи[3] ко мне в голову?
Офелия, которая, как я могла теперь видеть, была одета в неприлично короткую клетчатую юбку и блузку школьницы, подошла к изножью мой койки.
- Я велела тебе вести себя тише воды. Велела не высовываться на радар.
- Я так и делала, - запротестовала я с закравшейся в голос плаксивой ноткой.
- Тогда как ты объяснишь тот факт, что тебя нашли без сознания рядом с горящим трейлером, принадлежащим одному из самых старых вампиров в округе?
Ну только не снова
- Послушайте, в последний раз говорю, я тут не при чем. Я подошла к входной двери, и трейлер взорвался. Погодите! Дик был внутри? Он мертв?
Снова этот акулий взгляд, который пугал даже больше, чем тогда, когда светился из темноты.
- Учитывая час, в который это случилось, мы предполагаем, что Дик был внутри. Конечно, мы бы не смогли найти его тело, будь это так. Огонь превратил бы его в пепел. Вопрос в том, почему ты оказалась настолько глупа, что не обеспечила себе пути отхода с места преступления.
Ужас уступил место гневу, что показалось мне хорошим знаком. Я возмутилась:
- Чего ради мне поджигать Дика?
- А чего ради ты подожгла Уолтера? – парировала она.
- Я не поджигала Уолтера! – воскликнула я.
- Предоставь мне объяснение, Джейн. Дай хоть что-то, с чем я могла бы пойти к другим членам совета, к вампирам, требующим правосудия. Приведи хоть сколько-нибудь правдоподобную причину, почему двое мужчин, с которыми ты, по слухам, имела отношения, – будь то правда или выдумка, не имеет значения – закончили обугленными головешками. Объясни, почему тебя нашли рядом с горящим трейлером Дика после того, как вас видели за любовной размолвкой на вечеринке.
- Это не было любовной размолвкой! Это была дружеская беседа!
- Есть свидетели твоих неоднократных саркастических наскоков в его сторону.
- Это была дружеская беседа с элементами сарказма.
Офелия не выглядела убежденной.
Я вздохнула.
- Что теперь со мной будет? Сюда войдет какой-нибудь вампирский детектив и будет допрашивать меня с помощью телефонной книги и резинового шланга[4]?
Я видела, как усмешка плескнулась в ее глазах, но она не позволила себе улыбнуться.
- Был созван трибунал, чтобы обсудить твое положение. В зависимости от результатов этого обсуждения, тебе могут назначить испытание на завтрашний день.
- Испытание, - повторила я и тут до меня дошло. – Из числа тех самых испытаний? Подождите, разве мне не положен адвокат, телефонный звонок или еще что-нибудь в этом роде?
- Нет, - отрезала она, снимая с меня наручники. Я медленно села. В мгновение ока Офелия оказалась на другом конце комнаты и вне зоны моей досягаемости. Откуда такое недоверие? - Ты обвиняешься в истреблении двух представителей своего вида. «Билль о правах» на тебя больше не распространяется.
Она отвернулась к двери, затем снова крутанулась в мою сторону. Офелия подошла к раскладушке, не спуская с меня своих пылающих черных глаз.
- Мне очень жаль. Ты кажешься довольно интересным вампиром.
- Тогда не делайте этого! – воскликнула я. – Перестаньте делать из меня показательный пример для других молодых вампиров. Я - ужасный пример. Со мной за неделю случается больше странностей, чем со многими нормальными людьми за всю жизнь.
- Мне жаль, - повторила она. – Но еще больше я сожалею о потере Дика Чейни. Когда-то давно, мы были … близкими знакомыми.
- Я что, единственная во всем Холлоу, кто не переспал с Диком Чейни?
- Возможно, - согласилась она.
- Мои соболезнования, - сказал я. Пожатие плеч оказалось довольно болезненным жестом, который сообщил мне, что несколько осколков стекла все же застряли где-то в районе лопатки. Габриель был прав, чесалось страшно.
Габриель.
- Мой сир, Габриель Найтингейл, в курсе, что я здесь? - спросила я, когда Офелия уже было открыла дверь камеры.
Она кивнула.
- Тебе не разрешены посещения, - сообщила Офелия, закрывая за собой очень массивную дверь.
И впервые с тех пор, как меня пристрелили и бросили умирать, я была действительно напугана.
Всякий раз, когда на канале «Лайфтайм» показывали эти ужасные фильмы на тему «женщины в тюрьмах», я думала: «ну и что тут такого страшного?» Я в состоянии вынести одиночество. Даже если нет возможности почитать, можно предаваться фантазиям. Я могла бы писать. Или дремать.
Ну, так вот, как и многие мои предвзятые представления из предсмертной жизни, это было разрушено. В камере не было окон, так что я не могла сказать день сейчас или ночь. Часов тоже не было, так что и время не узнать. Я не могла спать, потому что заживающие ожоги на руках чесались как сумасшедшие. А мои фантазии все время прерывались противными вопросами, такими как: «Где Габриель?», «Почему это все время случается со мной?», «В этот раз я умру окончательно?».
Половину времени я потратила на то, чтобы выяснить, где же, черт возьми, нахожусь. Прижавшись ухом к стене, мне удалось расслышать движение. Я уловила голоса на высоте, по крайней мере, двадцати футов над головой, но слов было не разобрать. А еще где-то по трубам бегала крыса.
Единственная хорошая вещь, которую я могла сказать о пребывании в камере, это то, что кровь (поданная в бумажном стаканчике, просунутом в дверное окошко) была свежей и вкусной. Ее происхождение оставалось неизвестным, но я решила не задавать вопросов.
Я была уже на полпути к тому, чтобы начать рисовать себе на костяшках "ЛЮБОВЬ" и "НЕНАВИСТЬ"[5], когда вернулась Офелия. Она была одета в черные шелковые штаны и топ, который вероятно когда-то был носовым платком. Я поднялась, испытывая благодарность за любой вид общения, даже если это означало, что я стою на пороге присуждения сверхъестественной порки.
- Тебе удобно? – спросила она без малейшего интереса в голосе.
- Главным образом скучно. Сколько я уже здесь сижу? – спросила я. - Два дня, три?
- Девять часов, - ответила она, с видимым усилием подавляя хихиканье.
- Ладно, это немного неловко, - пробормотала я, почесывая руки.
Мы сидели, уставившись друг на друга. Это походило на игру в гляделки с по-настоящему роскошной статуей.
Наконец, она произнесла:
- Трибунал проголосовал против испытания.
Я выпрямилась, чувствуя, как внутри поднимается нечто вроде надежды.
- Правда? Это хорошие новости.
- Они проголосовали против, потому что Мисси вызвала тебя на испытание поединком, что является ее неотъемлемым правом в качестве супруги Дика.
- Да вы на ходу эту ахинею сочиняете, что ли! – закричала я. – У Дика и Мисси даже не было настоящих отношений. Черт, да если бы все, с кем он спал, вызвали меня на поединок, мне пришлось бы драться с половиной графства. Вы сами могли бы бросить мне вызов…
Она скрестила руки на груди и впилась в меня немигающим взглядом. Вероятно, не стоило подавать ей таких идей.
- Неважно, – замялась я. – Так что это будет? Пистолеты на рассвете? Шпаги на закате? Как вообще работает вся эта штука с испытанием поединком?
- Последний раз бой велся заточенными совковыми лопатами для снега, - поведала она мне.
- Вот теперь я уверена, что вы крутите мне мозги[6], - фыркнула я. Выражение ее лица не изменилось. - О, да ладно!
- Выбор оружия за Мисси, - сообщила мне Офелия.
- Она собирается зааксессуарить меня до смерти?
- Или предпочтет рукопашный бой, – двинула головой Офелия.
- Мой вариант мне нравится больше, - флегматично заметила я.
Спустя примерно час после ухода Офелии мои руки наконец-то зажили окончательно. Она предупредила, что вернется за час до моей встречи с убивающейся по своему бывшему любовнику Мисси, чтобы дать мне поесть и освежить мои знания об условиях ведения поединка. Она даже пообещала быть моим секундантом. Как я докатилась до той фазы моей жизни, где мне понадобился секундант?
Если оставить в стороне полуэротические потасовки с Габриелем, я не испытывала абсолютно никакой уверенности в своих бойцовских навыках. Уолтер практически растолок мой череп голыми руками, а из того, что я слышала, большую часть времени этот парень проводил за просмотром «Звездного крейсера «Галактика»[7] в подвале своей матери.
После меренья шагами камеры, пения с закрытым ртом, йоги и игры в «Шесть Шагов до Кевина Бейкона»[8] в отношении всего актерского состава «Хороших Времен»[9], изнеможение, наконец, взяло надо мной верх, и мне удалось заснуть. Во сне я видела себя бредущей по той самой длинной, темной проселочной дороге и чувствовала боль от пули, выпущенной Бадом МакИлроем, снова и снова. Только на этот раз, вместо того, чтобы найти меня и обратить, Габриель разъезжал по дороге в большом черном Кадиллаке. Он смеялся, бросал в меня сигары и укатывал прочь. Кому-нибудь хочется заняться толкованием?
Я подскочила на постели с воплем «Фрейд!». Дик сидел в углу моей камеры, ухмыляясь мне в лицо.
- Тебя и на пару секунд нельзя оставить, не так ли?
- Дик? – спросила я, вытирая со щеки настораживающее количество набежавшей во сне слюны. – Погоди, ты что, призрак?
Он сел на койку и ухватил меня за колено, так что я легко смогла убедиться, что он более, чем материален.
- Нет, все так же немертв, как и прежде.
Я взяла его руку и перенесла на его собственное колено. Дик наградил меня жизнерадостной усмешкой, которая, Боже помоги мне, заставила меня сжать его в объятиях. Дик был явно застигнут врасплох этим порывом и, слегка помедлив, чисто платонически обнял меня в ответ.
- Эй, тебя не носит ветром над руинами трейлера! – воскликнула я. - И твоя рука снова на моем колене.
- Извини, - сказал он без тени раскаяния. - И нет, я не обратился в пыль. У меня была несгораемая камера для сна, построенная прямо под трейлером несколько лет назад. Я учуял газ и нырнул в нее как раз вовремя.
- У тебя есть несгораемая камера для сна?
- У парня могут быть свои причины, - парировал он, изображая негодование. – Я полагал, что на мой дом напал кто-то из моих менее цивилизованных партнеров, и ненадолго залег на дно. До сегодняшнего вечера, пока не услышал о поединке, я и понятия не имел, что они обвинили во всем тебя. Я не мог оставить тебя гнить в тюрьме. Со всеми этими общими душевыми и наручниками…
- Шшш, - сказала я, прижав палец к его губам. - Я рада, что ты в порядке. Давай не будем это портить.
Дик поцеловал кончик пальца, и я тут же ущипнула им его за нос. Он поймал мою руку и вдохнул запах моей кожи. После чего выгнул бровь, ухмыльнулся и закатил глаза. Если он мог чувствовать запах Габриеля на моих волосах еще до того, как у нас был секс …
- Если ты сейчас озвучишь то, что в этот самый момент копошится в твоей голове, я возьму обратно свои предыдущие слова и убью тебя. На сей раз по-настоящему, - предупредила я.
- К слову об этом, как насчет того, чтобы я подвез тебя домой? – спросил он. - Есть кое-что, что нам нужно обсудить с глазу на глаз.
- Это то, о чем ты упомянул во время своего звонка? Кстати, как ты достал номер моего сотового?
- Поговорим об этом позже, - сказал он, таща меня к двери.
- Дик, они не позволят мне просто выйти через парадную дверь. Они уверены, что я пыталась убить тебя. Очевидно, за такое по головке не гладят.
- Как бы то ни было, я не умер. Вред не нанесен, наказывать не за что, - настаивал Дик.
- Это не отменяет того факта, что кто-то пытался тебя убить, и я - все еще главный подозреваемый. Фактически, я - единственный подозреваемый, что кажется мне оскорбительным и обескураживающим одновременно.
- Слушай, я поручился за тебя, понятно? Сказал, что ты никоим образом не могла этого сделать. Потребовалось немного убеждения, но в итоге Офелия согласилась освободить тебя под мою опеку. Они решили подождать и посмотреть, не предпримешь ли ты откровенную попытку меня убить, и, если так, ты станешь одной из пропавших без вести, это типа проверки.
- Думаю, мне не захочется знать о том, каким образом ты убеждал Офелию, не так ли?
Дик ухмыльнулся.
Офелия, Софи, и мистер Маршан ждали нас в зале, чтобы принести мне извинения от имени Совета. Ну, вообще-то, извинения приносили только Софи и мистер Маршан. Не требовалось прибегать к телепатии, чтобы понимать, что Офелия не станет утруждать себя голосованием на тему «быть или не быть испытанию» в следующий раз, когда я вляпаюсь в неприятности.
Дик не стал затягивать процесс и фактически протащил меня через двери, ведущие в офис Совета, на деле оказавшийся филиалом «Кинко»[10]. Я чувствовала себя глупо, проталкиваясь сквозь толпу людей, в будний вечер копирующих свои налоговые отчеты, будучи при этом босой и одетой в больничную униформу. Но, похоже, никто из клиентов особо не удивился.
Дик определил меня на переднее сиденье своей машины, старого потрепанного Эль Камино, и выехал из города так быстро, как только позволяют два наших светофора.
Я скрестила руки на груди и произнесла голосом слаще патоки:
- Итак, я уже начинаю уставать от того, что то вляпываюсь в дерьмовые ситуации, то выпутываюсь из них, и все только потому что другие люди скрывают от меня информацию. Что такого ты не мог сообщить мне по телефону? И почему не мог говорить об этом в застенках Совета?
- Я не стал говорить об этом раньше, потому что не знал, кто еще мог подслушать, - сказал он, сворачивая к моему дому. – В общем так, у Мисси есть планы, имеющие к тебе самое прямое отношение. Я обнаружил кое-какие бумаги в ее портфеле. Просто искал зажигалку, пока она была в душе. Это было что-то вроде эскизов проекта жилого комплекса на твоей земле. Согласно им, здание спортклуба будет отлично смотреться в центре твоего заднего двора.
У меня голова пошла кругом.
- Давай в предложениях покороче, ладно?
- Она хочет прибрать к рукам «Речные Дубы».
Я схватилась за ручку дверцы, не особо уверенная, что смогу воспроизвести кувырок в духе Ангелов Чарли[11] на гравии.
- Останови машину.
- Почему?
- Останови машину! – завопила я. - Потребовалось некоторое время, но до меня, наконец, дошло. Ты зовешь меня в свой трейлер, чтобы сообщить какую-то таинственную информацию. Трейлер взлетает на воздух. Меня обвиняют в твоем убийстве. Мисси вызывает меня на поединок, побеждает и наследует мою собственность. Сложи два плюс два, Дик.
Он уставился на меня и почти что скатился с дороги. Где-то в черепушке Дика десять тысяч шимпанзе только что напечатали вводный акт к «Гамлету»[12].
- Мисси подожгла мой трейлер?
- Возьми с полки пирожок, – я с трудом устояла перед желанием погладить его по голове.
Дик фыркнул.
- Мисси с приветом, но она не сумасшедшая.
- Она подбирает чехол к мобильнику под цвет своих туфель! – воскликнула я. – Как по мне, так это одна короткая остановка на пути превращения в Ганнибала Лектера[13]. - И как только до меня дошла вся глубина собственной глупости, я прошипела, - О, Боже, никакой приветственной комиссии для только что восставших нет и в помине, не так ли?
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |