Гарри закусил губу.
— Вы уверены?.. — негромко начал он. — Северус, я…
Снейп закатил глаза и потянулся за палочкой.
— Акцио кристалл, — буркнул он, подхватывая кусок хрусталя на лету.
Несколько минут профессор вертел в тонких пальцах прозрачный камень и пристально разглядывал на свет заключенное в нем мерцающее оранжевое пламя. Гермиона нервно ерзала, явно с трудом удерживаясь от озвучивания распирающих ее вопросов.
— Северус! — с отчаянием повторил Гарри. — Ты не обязан делать это сам. Почему ты?
— Есть другие варианты, Поттер? — меланхолично отозвался профессор.
Гарри сдавленно зашипел.
— Есть, — с нажимом сказал он. — Вы проводите Ритуал, а с кристаллом за вами таскаюсь я.
Снейп снова откинул голову на спинку кресла, сжал пальцами подлокотник и посмотрел на Гарри с легкой улыбкой.
— Могу поспорить — вы знаете формулу вызова наизусть, — негромко обронил он. — Вы же ее сочинили, причем — давно. Будет довольно забавно, если я буду носиться за Волан-де-Мортом, вглядываясь в кусок пергамента и на ходу разбирая ваши каракули.
— Можно и переписать… — недовольно буркнул Гарри.
— Поттер, вы и сами знаете, что так будет лучше, — Снейп утомленно уставился в потолок. — Не вынуждайте меня перетряхивать перед вами душу и обнажать свои истинные мотивы. Вы этого не достойны по определению, потому что, во-первых…
— Я — гриффиндорец, — со вздохом согласился Гарри.
— Вы еще и Поттер, — отозвался Снейп.
— У меня масса неискоренимых недостатков…
— Трудно не согласиться.
Гарри долго молчал, глядя в пол.
— Северус… — выдохнул он наконец.
— Поттер, заткнись, — мягко перебил его Снейп. — Еще немного, и я пожалею, что не позволил Квиреллу свалить тебя с метлы шесть лет назад.
Гарри невольно усмехнулся, зажмуриваясь. Снейп фыркнул и потянулся в кресле, закрывая лицо руками.
— Хватит препирательств, — наставительно сказал он. — Так куда именно мы идем? В Малфой-Менор или в замок Лорда?
Гарри набрал в грудь воздуха для ответа и замер, пораженный внезапной мыслью — Снейп оставил за ним право принять решение. И вообще — всячески показывал, кому принадлежит ведущая роль в намечающейся авантюре. Это — если закрыть глаза на то, какую роль он выбрал для себя.
Гарри обессиленно признался сам себе, что никогда не понимал профессора. И теперь уже вряд ли можно будет успеть что-то изменить.
— Сначала к Волан-де-Морту, потом — к Малфоям, — сказал он, откидывая со лба прядь волос. — Если не найдем нигде, будем думать дальше.
— Гриффиндорский подход, — фыркнул Снейп. — Сначала ввяжемся, потом будем думать…
— Можем сидеть здесь до утра, продумывая все детали, — с вызовом перебил его Гарри. — Только не факт, что у нас есть столько времени.
Снейп криво улыбнулся.
— Не факт, — согласился он. — Будете держать меня за ручку всю дорогу и надеяться, что наши стихийные щиты выдержат, когда Волан-де-Морт начнет вспоминать свои любимые заклятья?
— Нет, — хмуро ответил Гарри. — Надену мантию-невидимку и постараюсь, чтобы меня как можно дольше не заметили. Почуять мое присутствие Лорд не сможет?
— Никто не сможет, — невыразительно отозвался Снейп. — Разум стихийного мага непроницаем. Это я вам гарантирую — если бы он мог проникнуть в мое сознание, я уже несколько лет был бы мертв. Да и вы с Драко из Малфой-Менора вряд ли смогли бы сбежать.
Гарри сосредоточенно кусал губы.
— Надеюсь, свое присутствие вы как-нибудь сумеете правдоподобно объяснить? — спросил он.
— Да уж справлюсь, — хмыкнул профессор.
— Тогда я за мантией, — кивнул Гарри, вставая и делая шаг к двери. — Надеюсь, хоть это у нас проблем… не… ох… Ч-что за черт?..
Он остановился, встревоженно вертя головой и вслушиваясь. Снейп сдавленно зашипел, рывком складываясь пополам. Гермиона изумленно переводила взгляд с одного на другого, не понимая, чем вызвана их реакция.
Глаза Гарри расширились, в них отразились недоумение и паника, он покачнулся, хватаясь рукой за косяк. Снейп прерывисто дышал сквозь зубы, почти уткнувшись лицом в колени.
— Что… — прошептал Гарри, медленно оседая на пол. — Северус…
— Тоже почувствовали? — процедил Снейп.
Гермиона только сейчас заметила, что он навалился грудью на левую руку, стискивая правой предплечье.
— Да в чем дело? — выкрикнула она.
— Выплеск… магии… — лицо профессора побелело, дыхание вырывалось короткими толчками. — Поттер… где ваша чертова мантия…
— Добби! — заорал Гарри, сжимая виски ладонями. — Найди мою мантию-невидимку и тащи сюда, быстро!
— Это… — Гермиона не могла подобрать слов. — Он зовет вас? Темный Лорд?
Снейп коротко кивнул, по-прежнему сжимая левую руку правой.
— В Малфой-Менор, — выдохнул он сквозь зубы. — Мы почти угадали. Он там. Они все там. Поттер…
Гарри беспомощно зажмурился, почти крича от нечеловеческой головной боли.
— Откуда такой выплеск? — с отчаянием выкрикнул он. — Никогда раньше… так…
— Значит, при вас никогда раньше не умирали великие волшебники, — прохрипел Снейп. — Вы же маг, Поттер… Представьте силу энергетического возмущения …
— Этого не может быть… — простонал Гарри, цепляясь за стену.
— Где ваш чертов эльф? — рявкнул Снейп.
Гермионе показалось, что он почти теряет сознание от боли.
Тут же материализовавшийся перепуганный Добби вручил Гарри мантию-невидимку, и тот, завернувшись в нее, с трудом поднялся на ноги.
— Северус, — выдохнул он, почти падая на профессора. — Аппарировать сможете?
— Разумеется, — буркнул тот, поднимая глаза в пустоту на месте Гарри. — Не отставайте, Поттер. И удачи вам…
— И вам удачи, профессор, — донесся из пустоты голос Гарри.
Через мгновение растерянная и почти ничего не понявшая Гермиона осталась одна посреди гостиной.
* * *
Малфой-Менор Гарри помнил как нечто зловещее, подавляющее своей монументальностью — и одновременно похожее на затаившееся живое существо. То, во что превратился этот замок сейчас, не шло ни в какое сравнение со старыми воспоминаниями — копоть на стенах, пылающий сад, полуразрушенные башни и задыхающееся, липкое отчаяние, витающее в воздухе и въедающееся под кожу.
Растерянно оглянувшись, Гарри выпустил локоть Снейпа, мгновенно растворившегося в изгибах полутемных коридоров. Даже не чувствуя профессора, он догадывался — печать Темного Лорда должна просто выжигать ему сознание, требуя немедленно примчаться на зов.
Поплотнее завернувшись в мантию-невидимку, Гарри, озираясь, двинулся за исчезнувшим Снейпом. Так или иначе, тот должен был привести его к Волан-де-Морту.
Неровный, чадящий свет факелов. Едва заметный гул, доносящийся откуда-то из глубины замка. И раздирающая на части головная боль. Что, черт возьми, за ахинею нес Снейп перед отправлением? Смерть великого волшебника — чушь, некому здесь умирать, разве что — Лорду, так он жив, эта сволочь всегда жива, когда надеешься, что кто-то о ней уже позаботился…
Завернув за очередной угол, Гарри остановился, как вкопанный, чуть не налетев на милующуюся парочку. Зрелище было настолько неожиданным и несуразным — здесь, в разрушающемся Малфой-Меноре, рядом с бушующим где-то неподалеку Волан-де-Мортом и его шайкой — что Гарри невольно захотелось протереть глаза.
Через мгновение он предположил, что все же сходит с ума — в двух шагах от него, обессиленно прислонившись к каменной стене и запрокинув голову, стояла Джинни Уизли. Она плакала, беспомощно кусая губы, сцепив руки за спиной в отчаянном жесте, и что-то бормотала, плотно прикрыв глаза, словно отказывалась признавать нечто очевидное. Светловолосый стройный молодой человек стоял рядом, почти вплотную прижавшись к девушке, упираясь ладонями в стену по обеим сторонам от копны ее рыжих волос, и настойчиво повторял что-то, что заставляло Джинни истерически мотать головой.
— Это неправда!.. — выдохнула она, отворачиваясь. — Неправда! Ты лжешь!
Слезы катились по щекам, оставляя размытые дорожки. Широкая ладонь легла на ее висок, пальцы зарылись в волосы, прижимая затылок девушки к стене.
— Я сам видел, — угрюмо и твердо возразил парень, сжимая губы и чуть поворачивая голову.
Гарри почти не удивился, узнав в нем Симуса Финнигана.
— Это правда, — настойчиво повторил гриффиндорец. — Джинни, ты должна успокоиться. Я сам не понимаю, как это могло случиться. Это не Пожиратели Смерти, я тебя уверяю — я бы знал, если бы кто-то попытался тронуть Поттера хоть пальцем. Подумай сама. Его могли убить только с той стороны. Только Орден Феникса.
Джинни всхлипывала, не открывая глаз. Гарри оцепенел.
— Гарри мертв, — глухо сказал Симус. — Малфой видел его смерть, они же связаны между собой… А я был рядом с ним в это время. Джин, там так шибануло — я сам чуть с ума не сошел! Думаешь, с чего бы сюда все рванули? Они же тоже оба это почувствовали! Оба!
Он тряхнул девушку за плечи, вынуждая открыть глаза.
— Ты все сделала правильно, — жарко выдохнул Финниган, глядя ей в лицо. — Ты умница, Джинни, ты молодец… Это все чертов Орден Феникса с их чертовыми заморочками! Я всегда говорил — им нельзя доверять! Посмотри, сколько им понадобилось времени, чтобы добраться до Поттера? Они ненавидят стихийных магов. Разве ты не видела, как они относились к Гарри все это время? Это они виноваты в его смерти! Чертов старик Дамблдор!
Джинни сдавленно всхлипывала, качая головой и глядя невидящим взглядом сквозь Симуса.
— Гарри… — прошептала она, глотая слезы. — Этого не может быть…
Финниган осторожно привлек девушку к себе, прижимаясь губами к ее лбу.
— Они просто не успели достать и нас с тобой тоже, — пробормотал он. — Ты не можешь вернуться туда, Джин. Ты должна быть здесь, со мной. Разве я лгал тебе когда-нибудь? Я помогал тебе все это время, и я не оставлю тебя. Тем более — теперь…
— А Малфой… — шмыгнула носом Джинни. — Что с ним будет? Ты убьешь его?
Симус отстранился, без тени усмешки глядя в ее бледное лицо.
— Обещаю, — с нежностью сказал он. — Мне он больше не нужен.
На лице Джинни промелькнула холодная злость.
— Когда? — негромко спросила она, выдерживая взгляд.
Финниган пожал плечами.
— Да хоть сегодня. Толку с него теперь — ноль…
— Он и есть — ноль, — зло процедила девушка. — Надо было сразу его… еще в Хогвартсе…
— Ш-ш-ш… — усмехнулся Симус, гладя ее по щеке. — Можешь сделать с ним все, что захочешь. Ты заслужила — сам бы я черта с два до него смог добраться… Тем более — в поместье Блэков, они там так с Поттером зашифровались…
Губы Джинни сжались в тонкую ниточку.
— Этот хорек мне за все ответит, — заявила она, поднимая глаза. — Это он заставил Гарри воевать с Пожирателями Смерти! Это он настроил против себя весь Орден — с этими чертовыми деньгами! Он… он даже…
— Я знаю, знаю… — успокаивающе прошептал Финниган, легко касаясь губами ее лица. — С тобой мы непобедимы, Джин. Мы отомстим им… за все. И за Гарри — тоже… Я обещаю…
Последние слова он прошептал девушке на ухо. А потом, оттолкнувшись от стены, притянул ее к себе за талию, и они вместе нырнули в потайной ход, видимо, скрывавшийся здесь же.
Гарри стоял, ошеломленно хлопая глазами, чувствуя, как нарастает в груди настоящая, почти человеческая ярость. Почему-то еще сегодня утром он был почти рад поверить в то, что портключ Драко подбросила Гермиона. Но Джинни?!.. Этого просто не могло быть. Как и того, что она — несомненно — тоже успела превратиться в стихийного мага.
Так вот почему у нее получилось всех обмануть! Гарри чуть не застонал от бессильной злости. Конечно — мыслей несформированного мага Драко вполне мог не услышать! Ох, черт… Это ведь было так просто! Заморочить мозги Гермионе, вытащить из нее пароль… впрочем, нет, это, скорее, Симус — такое только полноценному магу под силу… тем более, воздушному…
Вот только почему Финниган уверял ее, что я — мертв? И почему утверждал, что это видел и Драко? Неужели Малфой мог так воспринять разрыв связи?..
От догадки перехватило дыхание. Гарри на миг показалось, что еще чуть-чуть — и его глаза лопнут от напряжения. Драко не мог решить, что я мертв! Он же… он бы… о, нет…
Сорвавшись с места, Гарри рванулся вперед, по коридорам, догоняя исчезнувшего Снейпа.
* * *
За те несколько минут, пока Гарри мчался по замку, он успел мысленно проклясть и себя, и Снейпа, и чертов Ритуал Разделения. Он совершенно не чувствовал присутствия Драко, и сейчас это было настолько некстати, что бесило до невозможности, заставляя стискивать зубы и сдерживать ругательства. Не успей они провести Ритуал, Гарри нашел бы Малфоя здесь за пару мгновений — просто услышав, где он. Черт возьми, он мог бы даже просто дать ему понять, что жив! А вместо этого приходится носиться по бесконечным коридорам, изнывая от бессильного понимания — найти Драко самому невозможно. Просто — нереально.
После очередного поворота Гарри влетел в огромный зал сквозь разлом в стене — очевидно, раньше здесь находились монументальные, до потолка, двери. И оцепенел, обводя взглядом открывшуюся картину.
Часть колонн обрушилась, на месте окон зияли провалы, через которые несло чадом и копотью — видимо, это горел сад. Посреди завалов из каменной крошки и осколков стекла виднелись полузасыпанные тела. Их было немного, но они были.
Снейпа Гарри нашел почти сразу. Тот стоял на коленях, упираясь в пол и тяжело дыша. Судя по еще мерцающему огненному щиту, он только что с кем-то дрался. Гарри открыл было рот, пытаясь спросить профессора, куда подевались все остальные, но тут шрам вдруг взорвался обжигающей болью, вынуждая со стоном рухнуть на усыпанный обломками пол.
— Гарри Поттер! — раздался за спиной торжествующий голос, который гриффиндорец узнал бы даже в кошмарном сне. Да и узнавал — каждый раз. — Я же говорил тебе — он не мог умереть! Такие, как он, не умирают, если к этому не приложишь руку самостоятельно.
Гарри медленно сел и обернулся, судорожно кутаясь в мантию-невидимку, лихорадочно соображая, не могла ли она порваться — и изо всех сил цепляясь за уверения Снейпа, что, если стихийного мага не видеть, то почуять его присутствие невозможно.
— Как приятно снова встретиться с тобой, молодой человек! — хищно улыбаясь, протянул Волан-де-Морт, глядя прямо на Гарри. — И сними ты уже эту тряпочку. Наивно надеяться, что мантия-невидимка сможет спрятать тебя от меня.
Шрам пульсировал, дергаясь болевыми вспышками. Взгляд красноватых глаз, казалось, прожигал насквозь, выворачивая тело наизнанку.
— Иди ко мне, мой мальчик, — Волан-де-Морт вытянул вперед руку с палочкой.
Гарри резко вскочил, чувствуя, как ноги сами несут его вперед.
«Я же даже Империо мог сопротивляться!» — мелькнула возмущенная мысль.
— Империо — мог, — спокойно ответил Волан-де-Морт, наслаждаясь демонстрацией собственной силы. — А моему призыву — не можешь. Слабак ты, Гарри Поттер…
Коротким движением он рванулся вперед, сдергивая с Гарри мантию-невидимку и отшвыривая ее в сторону.
— Полюбуйся, Альбус! — выкрикнул он куда-то себе за спину, явно предполагая, что полюбоваться его собеседник уже ни на что не сможет. — Твой щенок — и впрямь — все еще жив и здоров! Может, он даже соизволит рассказать нам, как ему удалось инсценировать собственную смерть на уровне магических энергий, да еще заставить всех в это поверить!
Гарри мысленно застонал. Неужели разрыв связи, действительно, энергетически выглядит — как смерть? Тогда понятно, почему Драко тоже так решил… О-ох, черт! Но почему же, интересно, если связь оборвана у них обоих, за мертвого сочли только его?..
— Ха! — скривился Волан-де-Морт, подходя ближе.
Теперь он стоял почти вплотную к Поттеру, нависая над ним. Красноватые глаза сверлили побледневшее лицо, ладонь медленно опустилась на плечо, заставляя Гарри рухнуть на колени. Боль в шраме, усилившись от прикосновения, на миг почти затмила сознание, и Поттер не успел заметить, каким образом его палочка оказалась в руках Волан-де-Морта.
— Для начала — вот, — ухмыльнулся Лорд, демонстративно переламывая ее пополам и отшвыривая обломки. — Давно стоило избавиться от оружия, которое само по себе — защита.
Гарри остолбенело моргал, силясь превозмочь болевой шок и хоть немного отодвинуться от этого существа. Он давно расстался со свойственной всем волшебникам истерической привязанностью к собственной палочке — может, потому, что большую часть времени в последний месяц обходился без нее. И, тем не менее, глядя на обломки, чувствовал, как закипает внутри бессильная злость — они были связаны почти семь лет, она уже стала чем-то… почти живым, а сейчас на полу валяется только покореженный труп.
— Значит, говоришь, разрыв связи? — процедил Волан-де-Морт, буравя Гарри взглядом. — Неплохая идея, правда, глупая совершенно… Стало быть, есть надежда, что и юный Малфой тоже жив? Как ты считаешь?
Гарри молчал, изо всех сил стараясь не думать ни о чем, чего собеседнику не стоило бы знать. То есть — вообще ни о чем. Получалось плохо.
— Нотт! — выкрикнул Волан-де-Морт, не поворачивая головы. — Приведи ко мне Драко, я хочу его видеть. И намекни его отцу, что он тоже мог бы поторопиться.
Краем глаза Гарри заметил, как от стены отделилась фигура в плаще с капюшоном, присыпанная пылью и штукатуркой настолько, что, не зашевелись она, никто бы и не подумал, что там кто-то есть. Он машинально прикинул, сколько еще здесь народа, на которого он второпях не обратил внимания.
И тут же ответил сам себе — трое. Первым был замерший за его спиной Снейп — Гарри не слышал его, но знал, что он там. Вторым — торжествующе ухмыляющийся Волан-де-Морт. Было странно и непривычно, вслушавшись в его ощущения, осознать, что на самом деле он до чертиков вымотан и прикрывает бравадой усталость, что у него здорово болит левое плечо, как от свежего удара, и еще — что он растерян и сбит с толку неожиданным появлением Поттера.
Третий человек был без сознания, но Гарри узнал его сразу же. Он лежал позади Темного Лорда, едва видимый из-за нагромождения рухнувших колонн. Бегло ощупав его разум, Гарри абсолютно уверился, что Альбус Дамблдор, директор Хогвартса и глава Ордена Феникса, умирает. Это его смерть почувствовал Снейп одновременно с поступившим от Волан-де-Морта вызовом.
Вот только как, Мерлин его побери, он оказался здесь? Может, он смог вычислить, что здесь — Драко, и попробовать самостоятельно… Нет, черт, не сходится — они же оба решили, что мы мертвы… Но тогда почему он примчался именно сюда? И что тут, вообще, за битва титанов произошла над нашими почти что трупами?
Гарри поднял глаза, пытаясь прочитать ответ в сознании Волан-де-Морта. Тот презрительно усмехнулся, отвечая на взгляд.
И в следующее мгновение шрам снова взорвался болью, тонкая кожа лопнула, и Гарри почувствовал, что хлынувшая кровь заливает ему лицо.
* * *
Он пришел в себя, стоя на коленях над телом Дамблдора. За спиной о чем-то разорялся Волан-де-Морт, но сейчас он находился на расстоянии в добрый десяток футов, и боль отступила настолько, что Гарри почти смог опять начать дышать.
И тут же снова забыл, как это делается — как только наткнулся на тяжелый, пронзительный взгляд блеклых старческих глаз Дамблдора.
Он умирал — это было очевидно. По разодранному в клочья магическому полю — сейчас Гарри видел его вполне отчетливо, почти как стихийные щиты во время битвы у других магов. И по бьющей вверх чуть ли не фонтаном сквозь дыры жизненной силе старика — поток не иссякал, хотя с четверть часа с момента фатального удара прошло уже точно. Ему абсолютно и однозначно уже ничем нельзя было помочь.
Вот только не было на его лице ни печали, ни отчаяния, ни какой-нибудь еще «невыразимой тоски», которая, как почему-то думал Гарри, должна проступать на лицах умирающих, если они успевают осознать собственную смерть. Дамблдор смотрел так, как смотрит человек, дело всей жизни которого благополучно передано в надежные руки, все цели достигнуты, а жертвы — оправданны. Так, как смотрят ведущие авроры на поле боя, сдавая полномочия младшему по званию, понимая, что дожить до победы не получилось совсем чуть-чуть. Настолько чуть-чуть, что умирать уже даже не жалко. И не страшно.
А еще — он смотрел, извиняясь. И эта крошечная тень так не свойственного Дамблдору смущенного, почти жалкого признания вины добила Гарри окончательно.
— Да что тут у вас произошло… — бессильно прошептал он, склоняясь к лицу бывшего учителя.
И провалился в светлые голубые глаза, на бесконечные секунды забыв о том, кто он и где он, проникая в сознание Альбуса Дамблдора одним рывком, забираясь так глубоко, насколько казалось возможным.
А потом — еще чуть-чуть, пока не стало перехватывать дыхание.
…Как нелегко, как непросто было все эти годы вести нужную линию, понимая, что конечный успех целиком и полностью будет зависеть от действий взбалмошного и практически неуправляемого мальчишки — от его готовности принести себя в жертву, от его нацеленности на правильный результат! Как не хотелось соглашаться с тем, что весь разум и опыт стратега должен направляться на тонкое, осторожное воспитание не самого покладистого в мире ребенка — цена ошибки была слишком велика, чтобы рискнуть позволить Магическому Миру потерять собственную суть, сложив голову перед выскочкой, набравшимся больших сил, чем позволено человеку.
Долгие годы все складывалось почти легко, если смотреть со стороны, и невыносимо, титанически тяжело — если прислушаться к уставшему старику, вынужденному оставаться на посту директора Хогвартса. Мальчик требовал неусыпного контроля и постоянного подталкивания, он увлекался не тем и совался не в то, и можно было поседеть вторично, вытаскивая его из переделок, прикрывая шалости — и при этом умудряясь не разбаловать.
Одни нужные люди становились ему врагами, другие — друзьями, третьи — соперниками, и только дурак мог подумать, что эти места распределялись случайно. Нет, подбирать конкретных персонажей не приходилось, но надо было постоянно присматриваться, одобрять или не одобрять, приближать или отдалять кого-то — о, чего стоила одна история с Сириусом Блэком! Несчастный имел бы куда больше шансов на приличную жизнь после Азкабана, не окажись он крестным отцом Гарри Поттера.
Не то чтобы в силах Дамблдора было вернуть ему легальное положение, не напрягаясь. Но, напрягаясь, сделать это было вполне возможно. Однако — мальчик и без того с трудом поддавался контролю, и единственное, на что всегда мог уповать Альбус — на свой непогрешимый авторитет в его глазах. Никто не должен был претендовать на эту роль. Никто не мог посягнуть на право быть аналогичным авторитетом, по крайней мере — не в том сложном подростковом возрасте, в каком на тот момент пребывал Гарри.
Сириус Блэк сам по себе был будто бы олицетворением темной сущности мальчика, той самой, с которой Дамблдору регулярно приходилось справляться, заставляя Гарри выбирать то чувство вины, то гордыню, то самопожертвование, лишь бы не дать ему скатиться в непокорное, не подвластное никому спокойное чувство собственного достоинства. Тот, от кого зависит судьба Магического Мира, не имеет права быть неуправляемым, а человек, абсолютно уверенный в себе — неуправляем.
Гарри был слишком молод, слишком горяч и порывист, слишком упрям и взбалмошен, чтобы доверить ему самостоятельный выбор. В любом случае, когда человек выбирает сам, всегда приходится опасаться, что в нужный момент он изволит передумать. Чересчур многое было поставлено на карту, чтобы рисковать так сильно. Дамблдору было не в чем себя винить.
Даже то, что, в конце концов, Блэк все же погиб спустя два года, так или иначе получилось вывернуть на пользу делу. Гарри воспылал такой яростной жаждой мести, он излучал такой гнев и такое отчаянное желание бороться, что первой мыслью Дамблдора при взгляде на него было — как же жаль, что Блэк умер сейчас, а не на пару лет попозже! Гарри был совершенно не готов сражаться, и это стало первой ласточкой грядущих сложностей — в то непростое лето после пятого года обучения Поттера Дамблдор всерьез начал побаиваться, что мальчик перегорит.
Направить его энергию в мирное русло худо-бедно получилось, но в последний год все посыпалось, как снежный ком. Гарри был так одинок и так привязчив, что смерть всех, кого он знал, воспринималась им как личное оскорбление. Он свыкся с мыслью, что должен защитить каждого, он был готов — как ему казалось — заслонить своей грудью любого, кто в этом нуждался, и совершенно не понимал, что против Темного Лорда он пока еще — никто. Он слишком привык уповать на собственное безрассудство и удачу, и, возможно, отчасти в этом был промах Дамблдора как воспитателя — мальчик вырос с мыслью, что из любой переделки можно выпутаться. Он просто не понимал, что так же смертен, как и все остальные.
Увидев его пылающий почти открытой ненавистью взгляд сразу после смерти Виктора Крама, Дамблдор осознал пугающую в своей простоте вещь: минус еще один человек — минус Гарри Поттер. Альбус не был в силах остановить войну, но он знал — стоит выпустить Гарри из школы, и Магический Мир останется даже без призрачной надежды. Если защитить мальчишку можно было, только спрятав от не устраивающей его реальности, то Дамблдор выбрал ложь. Вряд ли, собственно, и было, из чего выбирать.
Гарри отдалялся от него все сильнее, но в то время это Дамблдора почти не волновало. Сам факт того, что Поттер все еще жив, пока значил больше, чем все его подростковые переживания. Плохо это или хорошо, этично или нет, нравственно или безнравственно — но тот, на чьи плечи возложена ответственность за убийство Тома Риддла, не имел права выбирать собственный путь. А тот печальный факт, что Гарри был всего лишь подростком с не самой устойчивой психикой, оставался просто печальным фактом. Если бы у Дамблдора была хоть малейшая возможность переиграть пророчество и разобраться с Томом самостоятельно, освободив Поттера от непрошенной роли, он сделал бы это, не задумываясь. Но возможности не было, и рассуждать об этике не имело смысла — если это должен сделать Гарри, то Гарри это сделает, даже если ради этого Альбусу Дамблдору придется умереть. Он, в отличие от мальчика, прекрасно понимал цену чужим жизням — возможно, потому, что сам не раз разменивал их друг на друга и расплачивался одними за другие.
Только подростки с их юношеским максимализмом могут возмущенно кричать, что жизнь бесценна. Цена есть у каждого человека, и упаси Мерлин этих юнцов когда-нибудь понять это настолько, что научиться платить более дешевыми за более дорогих.
Но — юнцы были нужны, они горели праведным гневом, они рвались грудью под палочки, и, если им так хотелось чувствовать себя героями, то Дамблдор был только «за». Не так сложно создать видимость значимости для людей, которые еще не в состоянии осознать, что такое значимость на самом деле. Их пускали на собрания Ордена Феникса, им доверяли информацию, с ними советовались — и не важно, что реально они не делали ничего и не знали толком ни о чем, главным оставался тот факт, что они были преданы нужной стороне. А все остальное не имело значения.
И как все оборвалось из-за этой дурацкой инициации! Если бы ее только можно было обратить, любой ценой! Но — стихийный маг перестает быть человеком, все человеческое в нем уничтожается за время формирования, и, когда однажды утром Гарри Поттер пришел в кабинет директора под ручку с Гермионой Грэйнджер, тому на миг показалось, что выстраиваемый годами мир в одночасье рухнул.
Перед ним сидело существо, олицетворяющее все, что только Дамблдор пытался выжечь из мальчика за все предыдущие годы. Логичное, видящее все насквозь, не переносящее ложь и абсолютно, до льющегося из глаз презрения уверенное в себе. Это было хуже, чем плевок в лицо. Дамблдору потребовалась не одна неделя, чтобы выстроить новый план и не сдаться. Потому что — сдаться было невозможно, а отступать — просто некуда.
С другой стороны — в игру вступил юный Малфой, не менее значимая фигура в планах главы Ордена Феникса. Пророчество, определяющее судьбу Драко, тревожило Дамблдора не меньше, а временами и больше, чем касающееся Гарри. Поразмышляв и прикинув варианты, Альбус смирился с наиболее возможным — чем активнее они будут пытаться растаскивать мальчиков, тем больше вероятность, что они сплотятся и — чем Мерлин не шутит! — возможно, Гарри удастся вытащить Драко из сетей, расставленных тому обстоятельствами его рождения. И, возможно, одной проблемой станет меньше.
Больше всего мешал непреложный, доказанный столетиями наблюдений за стихийными магами факт — они не способны на любовь. Они могут лишь объединяться для достижения общей цели, и Дамблдору пришлось приложить все усилия, чтобы эта цель у них была всегда. Сумма, затребованная ими за работу на Орден Феникса, была смехотворной по меркам состояния самого Альбуса, но отменно демонстрировала, кому именно из них принадлежала идея зарабатывать на разворачивающейся войне. Дамблдор был доволен — мальчики объединялись не только в битве против внешнего мира, и это вселяло надежду пополам с опасениями.
Перетряхнув все источники, включая Северуса Снейпа, Дамблдор пришел к выводу, что тянуть время дальше становится невозможным. Рано или поздно неконтролируемый рост силы должен был начать сводить мальчишек с ума, и следовало быстро, четко и аккуратно расставить последние акценты и вывести последние фигуры на поле. Причем — сделать это, по возможности, чужими руками, максимально устранившись от всех действующих лиц — способность стихийных магов к чтению мыслей была слишком очевидной, чтобы подставляться в решающий момент.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |