— Счастье — это не цель, — прошипел Гарри. — Это признак. Что ты живешь, а не существуешь.
— Я и так живу, — бросил Малфой, складывая руки на груди.
— Хорошенькая жизнь, верно? Если ты прячешься ото всех и закатываешь истерики…
— Ну, все, у Поттера снова психоз! — Драко поморщился.
— Я не выношу, когда ты лжешь, и ты это знаешь! — выкрикнул Гарри.
Малфой осекся, глядя в его лицо.
— Извини, — помолчав, криво улыбнулся он. — Просто я не люблю об этом говорить.
— Конечно, не любишь! — парировал Гарри. — И думать об этом не любишь. Тебе становится невыносимо оставаться озлобленной скотиной, когда ты думаешь о том, что у тебя могло бы быть, если бы ты, наконец, осмелился протянуть руку и взять это!
Лицо Драко отразило всю гамму изумления, граничащего с ошалением.
— Поттер, ты точно рехнулся? — выдохнул он, срываясь на истерический шепот. — Да с чего ты взял, что все так просто? Что мне достаточно только захотеть, и мир уляжется к моим ногам, чтобы Драко Малфой таял от счастья каждую минуту своей жизни?
— Ты сильный человек, Малфой, — негромко сказал Гарри. — Честно, я затрудняюсь назвать еще кого-нибудь, кто мог бы посоперничать в этом с тобой. Во всяком случае, из тех, кто еще остался жив…
Драко оцепенел и, казалось, забыл, как дышать. Сейчас он почти мечтал о том, чтобы Поттер снова начал горячиться и доказывать ему что-то. Тогда бы ему не составило труда отмахнуться и проигнорировать его слова. Но проклятый гриффиндорец говорил так спокойно, словно разрешал себе, наконец, произнести вслух то, что давно знал и множество раз проговаривал в мыслях. И почему-то его слова били, попадая в какое-то незащищенное место, причиняя тупую, невыносимую боль.
— Такие, как ты, прошибают лбом стены, если чего-то хотят. В тебе есть что-то… какой-то стержень. Тебя невозможно сломать. Все мои друзья, которых я так любил и за которых когда-то был готов умереть, не выдержали и сломались, превратились… кто во что. Возможно, они все еще любят меня… но они уже не люди. Понимаешь, Малфой? Ты кричишь, что у стихийных магов нет души. Что ты ничего не чувствуешь. Но я вот смотрю на тебя все это время… ты же знаешь, я не стану врать. Тем более, врать тебе. Сейчас. Я долго думал обо всем этом, и я понял — это ОНИ не имеют души. Если кто-то и может действительно чувствовать, то это ты. Ты — настоящий человек. А не те, кто так боится тебя понять.
Драко молчал, не отводя глаз. И Гарри не мог остановиться, видя, как в них бьется, трепещет… что-то, ради чего и впрямь стоило умереть.
— Ты можешь быть или уходить, Малфой. Ты можешь выбирать, что хочешь, даже уехать к отцу и стать его достойным продолжением. Я не откажусь от своих слов. В этом мире не много найдется людей, которым я смог бы, не кривя душой, сказать все это. Я… я восхищаюсь тобой. Твоей силой, твоим упрямством. Тем, что ты выжил в этом аду, который ты называешь домом. Тем, что ты не боишься говорить мне правду… когда все вокруг напуганы и уже запутались во лжи.
Драко опустил глаза, прерывая наваждение.
— Я тоже кое в чем тебе лгал, Поттер, — сказал он с таким видом, словно собирался прыгнуть с разбегу в ледяную воду.
— Ты снова путаешь, — перебил его Гарри. — Лгать и недоговаривать — разные вещи. Я знаю, что тебя что-то тревожит. Что ты все это время боишься сказать мне о чем-то, так сильно для тебя важном. Но ты и не обязан выворачиваться передо мной наизнанку. Я никогда не ждал этого от тебя. Мне это не нужно.
От Малфоя внезапно полыхнуло такой волной отчаянного облегчения, что Гарри покачнулся.
— Даже если это и впрямь очень важно… — проговорил он. — Даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Придет время, и мы сможем поговорить об этом. Я обещаю тебе, что пойму. И не стану осуждать тебя.
— Правда? — прошептал Драко, поднимая взгляд.
У Гарри на миг остановилось сердце, когда он увидел его глаза. В горле внезапно пересохло, он смог только кивнуть в ответ.
Несколько долгих секунд они молчали, глядя друг на друга.
— Пообещай мне, что подумаешь… — прошептал, наконец, Гарри. — О том, что я тут наговорил. Пожалуйста.
— Почему, Поттер? — спросил Драко, зарываясь пальцами в волосы и опуская голову. — Ну почему тебе вдруг стало так важно, что со мной будет? Я сын Пожирателя Смерти. Я Малфой. Я слизеринец. Я почти семь лет издевался и над тобой, и над твоими друзьями. Если у меня была хоть малейшая возможность причинить тебе боль, я ее не упускал. Неужели тебе недостаточно этих причин, для того, чтобы…
— Хватит, — перебил его Гарри. — Не начинай снова истерику. Просто… ну, не все так однозначно, правда. Это — как весы. Все, что ты говоришь — на одной чашке. Всегда есть еще и другая. И на ней тоже что-то есть. То, что ты не лжешь мне, например. Тот разговор ночью, в башне. Наши тренировки… черт, я даже могу сказать, что они заменили мне квиддич. Хотя я вряд ли когда-нибудь смогу фехтовать так, как ты.
Он смотрел на Драко и заставлял себя говорить, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе. Говорить правду было и впрямь сложно… и одновременно легко, словно с плеч сваливался непомерный груз, мешавший свободно дышать.
— Малфой, нет таких слов, которые могут описать то, что ты дал мне. Из чего ты меня вытащил — просто тем, что находился рядом.
Гарри усмехнулся, отводя взгляд.
— Даже Панси… — сказал он. — Понимаешь, это, конечно, глупо до чертиков… Но мне, наверное, необходимо чувствовать себя… нужным, что ли? Мы помогли ей, и я до сих пор живу с ощущением, что, возможно, то, что я есть — это не зря. Комплекс героя эдакий…
— Это комплекс неполноценности, Поттер, — сказал Драко. В его глазах мерцал серебристый туман. — Тебе стоит начать любить себя просто за то, что ты есть, а не за то, что ты делаешь.
— Кто бы говорил… — пробормотал Гарри. — Тебе, Малфой, стоит просто начать любить себя. Для разнообразия.
Они оба фыркнули.
— Не могу, — серьезно ответил Драко. — Это испортит мою репутацию никого не любящего мерзавца.
— А ты им не показывай, — парировал Гарри.
— Только тебе?
— И мне не надо, — хмыкнул гриффиндорец. — Я-то и так почувствую.
Они молчали, глядя друг на друга, и Гарри почти физически ощущал, как ему не хватало Малфоя все эти дни. Как сильно он успел истосковаться по серым бликам на дне его глаз, по его насмешливому голосу, слегка растягивающему гласные. По таким вот разговорам. И за то, чтобы вернуть это хотя бы на один вечер, стоило пережить его истерику, заплатив собственными нервами…
— Как ты смог сюда попасть? — спросил, наконец, Гарри. — То есть, я понимаю, что ты знал об этой комнате, но вряд ли знал, как именно она открывается.
— Да легко, — пожал плечами Драко. — Кажется, я просто бежал мимо… Увидел открытую дверь, за которой было темно.
— Даже открытую? — приподнял бровь Гарри. — Сильно. У меня так ни разу не получалось.
— Может, ты просто ни разу не испытывал такого желания провалиться сквозь землю? — усмехнулся Малфой.
— В любом случае, ты хотел меня видеть, — подвел итог Гарри. — Иначе я бы сюда попасть не смог.
Драко молчал, разглядывая свои пальцы.
— Почему? — спросил Гарри, в упор глядя на него. — Почему именно я?
Малфой вздохнул.
— Все тебе надо разжевать всегда… — проворчал он. — Не знаю. Я не думал об этом. Я вообще не знал, что эта дверь пропускает народ выборочно.
— Это комната исполнения желаний, Малфой. Она всегда такая, как тебе нужно. Здесь нет ничего постоянного.
Драко посмотрел на него, удивленно подняв брови.
— Ну, хочешь, докажу, — хмыкнул Гарри, закрывая глаза и сосредотачиваясь.
Через минуту он открыл их, встал, подошел к столику и забрал с него поднос с двумя чашками.
— Держи, — сказал он, протягивая одну Драко.
— Что это? — спросил тот, заглядывая внутрь.
— Вообще-то, я заказывал чай с мятой, — признался Поттер. — После истерик хорошо помогает прийти в себя.
— Да ты, я смотрю, спец по истерикам… — пробормотал Драко, пробуя напиток и блаженно улыбаясь. — Смотри-ка, и правда — чай…
— Пожил бы сам последние полгода с Гермионой в одной гостиной, — вздохнул Гарри. — Тоже был бы спец по истерикам… любых типов и проявлений.
— Так плохо? — спросил Малфой, искоса поглядывая на него.
— Не то слово… Знаешь, я иногда думаю, что она уже забыла, что можно как-то по-другому… разговаривать. Без криков. Хотя… после последнего разговора у нас с ней пару раз даже получилось.
— Не сорваться на крик?
— Не сорваться на крик сразу, — признался Гарри. — Но это уже прогресс. Хотя я сомневаюсь, что она сможет снова стать прежней.
— Поттер, — спросил Драко, уставившись куда-то в сторону. — Тебе сильно не хватает их?
— Кого?
— Твоих друзей. Я имею в виду, тех отношений, которые у вас были раньше.
— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Раньше не хватало… очень. Я же не знал, что это бывает и по-другому.
— Как?
— Ну… — Гарри замялся и посмотрел на него. — Как с тобой.
Малфой на мгновение перестал дышать. Потом поставил чашку на пол и обернулся к нему.
— Так что? — спросил он, наконец. — Что-то изменилось?
— Да все изменилось, — тихо ответил Гарри. — Я бы и сам больше не смог так… как раньше. Всегда вместе, делиться всем, лезть во все подряд… поотбивалось во мне что-то, наверное. И близости такой больше не хочется. Ты был прав, я думаю. Тогда, в башне. Когда сказал, что мы просто выросли.
Малфой вздохнул и опустил глаза.
— Ты все еще слышишь их? — спросил он.
Гарри кивнул.
— Не так, как после той ночи. Хуже. Но все равно слышу. И не только их. А что?
Малфой помолчал, глядя в пол. Потом потер лоб и сказал:
— Да ничего. Просто спрашиваю, — он с сожалением заглянул в свою чашку. — Слушай, а повторить это чудо ты можешь?
— Вон же целый чайник на столе, — кивнул Гарри, пряча улыбку. — И вообще, раз мы тут вдвоем сидим, тебя она тоже должна слушаться. Давай, пожелай хоть булочку, что ли, а то я из-за тебя, между прочим, ужин пропустил.
— Да пожалуйста, — хмыкнул Драко, забирая со стола чайник и тарелку с какой-то выпечкой.
Некоторое время они сосредоточенно жевали, поставив тарелку на пол между собой и опустошая ее с оглушительной скоростью.
— Малфой, — сказал, наконец, Гарри, проглотив очередной кусок. — Я себя потом прокляну за этот вопрос, но я все-таки спрошу. Раз уж мы тут за честность.
— Многообещающее начало, — покосился на него Драко. — Погоди, я дожую, а то, зная твои вопросы, и подавиться недолго.
Гарри, не удержавшись, усмехнулся. Потом замолчал, подбирая слова.
— Все, теперь я точно испуган, — констатировал Драко, глядя на него. — Если Поттер задумывается перед тем, как что-то спросить, то лучше сразу ретироваться. Если бы это была очередная ненавязчивая глупость, ты бы ее уже брякнул.
Гарри возмущенно хмыкнул.
— Да это, наверное, и есть глупость… Короче, не знаю я, как это сформулировать. Просто наговорю, что думаю.
— Похвальное решение, — кивнул Драко.
— Ты… если хочешь остаться один, просто скажи, ладно? Не надо больше… от меня бегать, — он посмотрел Малфою в глаза. Те мерцали неуловимым серым сиянием. — Просто скажи. Хорошо? Прямо сейчас. Потому что это… черт… это было невыносимо — сидеть каждый день и гадать, придешь ты или нет. Понимаешь? Мне кажется, я заслуживаю хотя бы того, чтобы услышать это от тебя напрямую.
Драко долго молчал, не отводя взгляда. Потом поднял голову и уставился в потолок.
— А ты никогда не думал о том, что мы с тобой… это… ну, неправильно? — спросил он.
— Думал, — кивнул Гарри. — Это плохо, для тебя и для меня. Точнее, для наших жизней. Для того, что мы должны сделать. Но для нас самих это вроде бы хорошо, нет?
— А если это убьет нас? Потом?
— Ну, мы ведь все равно умрем, ведь так? Чуть раньше или чуть позже.
Драко закусил губу и прикрыл глаза.
— То есть ты бы скорее согласился умереть, но прожить остаток жизни так, как ты хочешь, чем…
— Да, — перебил его Гарри. — Я — да, абсолютно точно. Малфой, я уже пробовал делать другой выбор. И это он в конце концов привел меня в башню Астрономии той ночью. Больше я не стану прогибаться и отказываться от того, что мне нужно.
Драко вздохнул и покачал головой.
— Это ты — сильный человек, Поттер, — негромко сказал он. — Сильный и безбашенный. Не то, что я.
— Малфой, ты так пытаешься от ответа уйти или что?
— Нет, это было лирическое отступление, — улыбнулся Драко.
— Ну, так что — насчет тренировок?
— Поттер, — негромко сказал он. — Если ты еще не понял, мое изнеженное тело по тренировкам уже просто истосковалось.
Он обернулся и с горькой улыбкой снова посмотрел на Гарри.
— Ты заслужил больше, чем право слышать правду, Поттер. Я… черт, я даже не понимаю, почему ты все еще здесь. Почему ты вообще пришел сюда… после всего. И говоришь мне все это…
— Так, все, Малфой, на этом месте заткнись, — положил ему руку на плечо Гарри. — А то мы можем до утра перепираться, кто из нас больший идиот.
— Точно, — вздохнул Малфой.
— Но если когда-нибудь у тебя все же возникнет непреодолимое желание рассказать мне, почему ты от меня сбежал, то знай, я с удовольствием выслушаю, — добавил Гарри, невинно моргая.
Драко фыркнул.
— Поттер, убери от меня свои изумрудные глазенки, — не удержавшись, засмеялся он. — Под их прицелом я теряю волю.
Гарри демонстративно закатил взгляд к потолку и прижал ладони ко лбу.
— Все, что ты попросишь, принц Слизерина, — в тон ему ответил он.
— О, — томно вздохнул Драко. — От таких слов я теряю волю еще быстрее.
Они расхохотались, глядя друг на друга.
* * *
Гарри, не торопясь, шел в Гриффиндорскую башню. Ему казалось, что по его телу пробежалось бешеное стадо кентавров, таким уставшим и вымотанным он себя чувствовал. И все же… все же. Малфой, повторял он снова и снова. Малфой. Я, наверное, сойду с ума или убью кого-нибудь, если еще раз увижу, как он бьется в истерике.
Почему-то это причиняло невыносимую боль.
Он вспомнил, как когда-то давно, словно в прошлой жизни, он так же заводился от слез Джинни. Прошел почти год… и теперь он ничего не чувствует, глядя на нее. Непроницаемая стена, выросшая между ними с тех пор, как погиб Чарли, заслонила все. Гарри не знал, почему это так отдалило их друг от друга. А она не пыталась никогда объяснить ему это, замкнувшись в собственных переживаниях.
Чертова ложь… Везде, везде ложь. Кругом. Разрушает жизни почище зеленых лучей Авады Кедавры. Зачем нам вообще Пожиратели Смерти? — рассеянно подумал Гарри. Мы и без них друг друга поубиваем… не заклятиями, так словами. Или отсутствием нужных слов в нужный момент. Результат получается еще хлеще, чем если бы мы все просто сразу легли и умерли.
У портрета Полной Дамы Гарри наткнулся на Гермиону. Девушка стояла, прислонившись к стене, и с непонятным волнением изучала узоры на потолке. Напряжение, отметил Гарри. Не злость. Не обида. Просто о чем-то напряженно думает. Только почему-то спрятавшись здесь, а не в собственной спальне.
— Герм? — подошел он к ней.
Девушка обернулась.
— Гарри… — немного растерянно пробормотала она. — Привет.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Стою, — не очень вежливо ответила Гермиона. — Нам теперь не разрешается спрашивать у тебя, что делаешь ты, так какого черта…
— Не заводись, — взял он ее за локоть. — Я просто увидел, что тебя что-то мучает, вот и спросил.
Гермиона вздохнула.
— Мучает… Нет, почему, — пожала она плечами. — Я, правда, немного задумалась.
— О чем?
— Тебе-то что, Гарри? — девушка подняла на него полный немого упрека взгляд.
— Мне небезразлично, что с вами происходит, — попытался улыбнуться он. — Как и вам небезразличен я. Герм, возможно, это и плохо, но мы вряд ли станем до конца чужими людьми. Мы слишком долго были вместе. Так что — давай не будем снова ссориться.
Что-то в лице Гермионы дрогнуло. Она опустила глаза.
— У тебя что-то случилось? — спросил Гарри.
— Да… — кивнула она. — Или нет. То есть, да, конечно.
Гарри осторожно улыбнулся.
— Надеюсь, что это что-то хорошее. В наше время привыкаешь получать одни плохие новости.
Гермиона рассеянно кивнула.
— Рон сделал мне предложение, — внезапно сказала она, не поднимая взгляда.
— Рон? — охнул Гарри, вытаращившись на нее. — И ты согласилась?
Она горько сжала губы.
— Если бы ты проводил с нами больше времени, — покачала она головой, — ты бы не задавал таких вопросов. Ты бы знал, что происходит.
Гарри молчал, все еще пытаясь прийти в себя, огорошенный ее сообщением.
— Помолвка состоится в июне, — сказала, наконец, Гермиона. — После выпуска.
Неожиданно для самого себя Гарри подумал, как же, черт возьми, ему все-таки больно это слышать. Как будто эти слова все вокруг специально прячут, чтобы выждать момент и огорошить его. «Помолвка состоится в июне». И у них тоже. Какая прелесть.
Июнь стоит вычеркнуть из календаря. А также — все последующие месяцы.
— Что-то не слышу, чтобы ты меня поздравлял, — процедила сквозь зубы Гермиона. Видимо, она ожидала не такой реакции. — Или хотя бы выражал, как ты рад за нас.
Гарри вымученно улыбнулся.
— Боюсь, я на сегодня исчерпал запас возможных эмоций. Извини, если я как-то не так отреагировал. Просто… у меня был тяжелый день. И я, правда, очень устал.
Девушка обиженно отвернулась.
— Где Рон? — спросил он, чтобы хоть как-то развеять напряженное молчание.
— Умчался отправлять письмо в Нору, — фыркнула Гермиона. — В совятне он. Скоро придет.
— Ты рада, Герм? — Гарри снова взял ее за локоть. — Я понимаю, что это не мое дело. Просто мне не кажется, что ты сама счастлива.
— Так будет правильно, — ровно ответила девушка. — Я это чувствую. Что помолвка — это правильно.
Гарри долго молчал, глядя в ее непроницаемое лицо.
— Гермиона, — позвал он ее.
Та вздрогнула и подняла глаза.
— Неужели ты думаешь, что, если бы вы с Виктором были помолвлены, это защитило бы его от смерти? — тихо спросил Гарри, уже понимая, что услышит в ответ. Но он не мог не сказать ей этого. Не мог хотя бы не попытаться.
Гермиона задохнулась, выдернув локоть из его руки.
— Ты… Как ты можешь! — выкрикнула она.
— Герм, — он успокаивающе поднял руки. — Я просто…
— Заткнись!!! — внезапно во весь голос заорала девушка, отступая к портрету. — Ты, чертов Гарри Поттер! Ты бросил нас! Тебе на все наплевать, кроме себя! Ты так упиваешься своей геройской ролью, что простые смертные для тебя — ничто! И можно бросать им в лицо…
— Да ну? — разозлился Гарри. — Что же тогда заставляет меня мешать простым смертным делать глупости?
— Глупости? — возмутилась Гермиона. — Глупости?! Вот так ты теперь называешь помолвку твоих лучших друзей?
— Ты же не любишь его! — закричал на нее Гарри.
— Да что ты знаешь о любви! — заорала она в ответ. — Ты посмотри на Джинни, на кого она стала похожа! До чего ты ее довел!
— Я довел??? А ты пробовала задуматься, до чего она довела МЕНЯ?
— Тебя ничем не прошибить!!! — тонким, срывающимся голосом выкрикнула Гермиона. На ее глазах выступили слезы. — Чертов эгоист! Посмотри на себя, ты ведешь себя, как… слизеринец! Приходишь — и тычешь мне в нос… вместо того, чтобы…
— Да, ты права, — оборвал ее Гарри. — Ты права, как всегда, Гермиона. Я действительно веду себя, как слизеринец.
Он подошел к ней и, не обращая внимания на ее кулачки, упертые ему в грудь, попытался обнять.
— Прости меня. Я идиот.
Гермиона тяжело дышала, все еще упираясь руками.
— Я подумал, что ты способна разговаривать честно. Я забыл, что мы оба изменились. Поэтому — правда, прости.
Девушка вспыхнула, отталкивая его. Глаза ее пылали обидой и гневом.
— Ты… — она кусала губы, уже не сдерживая слез. — Зачем ты так, Гарри? Ну, почему ты стал таким жестоким?
Он покачал головой, глядя на нее.
— Жестоким? Что ты, Герм. Я просто перестал врать. И не стану больше этого делать, даже ради вас с Роном. Даже во имя твоей помолвки. Если говорить правду и означает вести себя, как слизеринец, то, может, мы погорячились, презирая их все эти годы?
— Что ты несешь! — выкрикнула она сквозь слезы.
— Всего лишь повторяю твои слова.
— Правда! Правду можно говорить по-разному, Гарри! Выбирать для этого разное время и место! То, что делаешь ты, это не называется «говорить правду». Это называется «бить», просто для того, чтобы увидеть, как люди испытывают боль!
— Да нет же, — вздохнул Гарри и потер лоб. Количество слез за вечер и впрямь превышало все возможные нормы. — Я просто не хочу, чтобы ты совершила ошибку, Герм.
— Это мой выбор, — отчеканила она, глядя ему в лицо. — Кажется, так ты сказал мне недавно? Сделай выбор и смирись с последствиями. Так вот, я выбрала. Я выхожу замуж за Рона. И теперь ТЫ не можешь его принять.
— Что ж ты тогда боишься обсуждать его? — спросил Гарри, не отводя взгляда. — Если это действительно осознанный выбор?
Гермиона молчала, глядя на него. В ее глазах плескалась ярость.
Не дождавшись ответа, он отодвинул портрет и, не оглядываясь, вошел в гостиную, оставив девушку за порогом.
* * *
Переместившись в спальню, Драко некоторое время стоял и тупо пялился на огонь в камине. Надо же, у кого-то хватило ума прийти и разжечь… чтобы уставший, как черт, хозяин мог вернуться в светлую теплую комнату.
Он улыбнулся собственным мыслям и обернулся. В кресле, свернувшись калачиком, подложив под щеку кулачок, дремала Панси.
Драко подошел к ней и присел на корточки, осторожно поправив прядку, выбившуюся из ее прически. Девушка блаженно улыбнулась и потянулась, открывая глаза.
— Драко… — прошептала она, глядя на него заспанным счастливым взглядом. — Ты не сердишься?
Он отрицательно покачал головой, все еще улыбаясь.
— Я вот одного не пойму, — тихо сказал он, глядя на нее. — Ты же староста, Панси. У тебя отдельная спальня. Почему ты все время сюда сбегаешь?
— У тебя хорошо, — сообщила та, садясь в кресле. — А у меня неуютно.
Драко изумленно посмотрел на нее и подумал, что мир, видимо, твердо решил преподнести ему сегодня все возможные сюрпризы… до которых он мог бы дойти и сам, если бы не закрывал на них глаза.
— Хорошо, что хоть кому-то здесь хорошо, — ответил он. — Хочешь чего-нибудь?
— Не-а, — взмахнула она кудряшками. — С тобой посидеть хочу. Можно?
Драко кивнул, снова не удержавшись от улыбки.
— С тебя чай, — сказал он, усаживаясь в кресло напротив и вытягивая ноги. — С мятой. Сделаешь? Мне сегодня весь вечер невыносимо хочется чаю с мятой.
— У тебя что-то случилось? — спросила Панси, небрежно наколдовывая чашки и бросая на него быстрый взгляд. — Мяты хочется, когда переволнуешься.
— В любом случае, я уже успокоился, — пожал плечами Драко. — Просто ни на какие превращения сил не осталось.
Девушка спокойно кивнула и, протянув ему чашку, снова забралась с ногами в кресло. Свой чай она отставила на подлокотник и подперла подбородок кулачком с аккуратно наманикюренными ногтями, глядя на Драко.
— Что ты на меня так смотришь? — фыркнул он.
— На тебя, Малфой, даже просто смотреть — эстетическое удовольствие, — с улыбкой сказала Панси. — Я получаю его каждый раз, когда беспардонно вламываюсь в твое логово.
Драко усмехнулся и отставил опустевшую чашку.
— Хочешь поговорить о чем-то? — спросил он. — Тебя что-то беспокоит?
— Беспокоит… — вздохнула девушка. — Ну, не то, что беспокоит… Просто хотела спросить, что ты собираешься делать.
— Делать? — переспросил он. — Как что, Панси. Ехать домой, жениться, а также все прочее, что к этому прилагается.
Панси подняла на него глаза.
— А ты никогда не думал…
У Драко на секунду перехватило дыхание. Он понял, о чем она сейчас спросит.
— Ну… — девушка замялась. — Убежать? Просто уехать куда-нибудь?
— Панси, — медленно сказал он. — Ты же понимаешь. Нам некуда бежать. Ни тебе, ни мне. Нас найдут, и пришибут за попытку дернуться.
— А что, если не найдут? — спросила она с какой-то отчаянной надеждой.
Драко вздохнул и прикрыл глаза.
— Панси, — позвал он.
— Что?
— Можно я задам тебе один вопрос? Дурацкий, сразу предупреждаю.
— Ну… можно, конечно.
— Только попробуй ответить, это важно. Хорошо?
— Да задавай уже, — удивилась она.
— Что бы ты хотела от жизни?
— В каком смысле?
— Ну, просто, вот у тебя есть жизнь. Тебе почти восемнадцать, все впереди. Что бы ты хотела в ней видеть?
— Хм, — Панси задумалась, уставившись в потолок. — Никаких Пожирателей Смерти. Никакой войны рядом со мной. Никакой чертовой помолвки непонятно с кем. Никаких…
— Стоп, — улыбнулся Драко и посмотрел на нее. — Я не спрашивал тебя, чего в этой твоей жизни нет. Я просил рассказать, что в ней есть. Подумай. Чем ты хотела бы заниматься? Как жить? Что делать?
Панси некоторое время молчала, а потом, покраснев, уставилась в пол.
— Ты будешь смеяться, — заявила она.
— Вот еще, — Драко выпрямился в кресле, глядя на нее. — Давай, это очень важно для меня.
— Ну… — она замялась и закрыла лицо руками. — Я не могу тебе сказать.
— Да почему? — Драко встал, подошел к ней и уселся на пол, глядя на нее снизу вверх. — Пожалуйста, Панси.
— А ты никому не скажешь?
Это было настолько по-детски и неожиданно, что он еле удержался от смеха.
— Панси. Милая моя. Следующая шутка? Я же задал серьезный вопрос.
— Ну… — она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я встречаюсь… с одним человеком… В общем…
— Ты бы хотела быть с ним, — закончил он за нее и покачал головой. — Ты меня изумляешь.
— Я же говорила, что не стоит об этом, — грустно улыбнулась Панси.
— Глупая. Я… просто в жизни бы не подумал, что ты способна увлечься кем-то и…
— А я и не увлеклась, — заявила девушка. — Я его люблю.
Драко поперхнулся, вытаращив на нее глаза.
— Вот такие ужасы, — пожала она плечами. — Малфой, ты, кажется, забыл, как дышать?
Она наклонилась и заглянула ему в лицо. Драко через силу вдохнул.
— И… а… можно узнать, кто он? Я никому не скажу! — выпалил он, предотвращая ее вопрос.
— Джастин, — коротко сказала она. — Джастин Финч-Флетчли.
— Джас… О… Из Хаффлпаффа??? — Драко снова перестал дышать.
— Да, — пожала плечами Панси. — Он милый и добрый. И он заботится обо мне. Мне хорошо с ним. Черт, я оправдываюсь!
Драко на некоторое время застыл с распахнутыми глазами. Потом опустил голову на руки и попытался успокоиться.
— И давно ты с ним встречаешься? — спросил он.
— С сентября, — ответила Панси. — А что?
— И никто до сих пор не заметил??? — Драко снова уставился на нее. — Где же вы встречаетесь, тут же на каждом углу…
— В Хогсмите, — сказала девушка. — А вообще… по-разному. Но ты прав, рано или поздно мы бы все равно попались. Да нас уж сколько раз чуть не застукали, просто никому в голову не приходит, что старосты Слизерина и Хаффлпаффа способны находиться рядом не только по делу.
Драко прикрыл глаза и замолчал. Вот тебе и ответ, Малфой. Панси влюблена в хаффлпаффца, а сам ты связался с гриффиндорцем. Да еще с кем — с Поттером. Мир перевернулся с ног на голову… Или, наоборот, почему-то вдруг вернулся в нормальное состояние.
Он улыбнулся и посмотрел на нее. Она с вызовом ответила на взгляд, скрестив руки на груди.
— А еще я хочу заниматься административной работой, — отчеканила она, улыбаясь. — Мне нравится быть старостой. Нравятся мои обязанности. Вот ты, например, их не выносишь, просто цепляешься за власть, которая, кстати, тебе и не нужна по большому счету. А я получаю удовольствие, организовывая что-то и решая всякие проблемы. Я могла бы быть хорошим администратором.
Драко потрясенно молчал, слушая ее.
— А еще я хочу возвращаться домой, где все разговаривают вполголоса. Просто потому, что не обязательно орать. Хочу двоих детей и доброго, ласкового мужа, который будет уметь гасить мои истерики и отглаживать меня после тяжелого дня. И, да — я хочу сама зарабатывать деньги и гордиться тем, что всего, что у меня есть, я добилась сама. С этого места можешь начинать презирать меня, Малфой, но лучше тебе делать это молча, потому что я тебя пришибу, если ты попробуешь проехаться по моим желаниям. Раз уж сам вынудил меня заговорить о них.
Драко протестующе взмахнул руками.
— Да не собираюсь я на тебя наезжать, — возмутился он. — Я просто удивлен, что ты все это так быстро выложила, словно…
— Словно я думала об этом? Драко, конечно, я об этом думала. Это же моя жизнь. И, хотя, скорее всего, мне не удастся прожить ее так, как я хочу, и придется всю дорогу ломать из себя манерную куклу, никто не может запретить мне этого хотеть.
— Ты действительно очень сильная, — помолчав, сказал Драко.
— Что значит «действительно»?
— Просто… Один человек так про тебя сказал.
— Кто?
— А… — вздохнул Драко. — Не хочу огорошивать тебя ответным признанием.
— Да я и не рассчитывала, что ты доверяешь кому-то настолько, чтобы что-то о себе рассказывать, — спокойно пожала плечами Панси, снова беря чашку и поднося ее к губам.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |