– Хорошие дети, – похвалил малышей Падуб. – Надеюсь, скоро нашего брата еще прибавится.
– Ну, до конца зимы вряд ли, – сказал Орех, – хотя все возможно.
– У нас, по-моему, все возможно, – произнес Падуб – Осенью родились три крольчонка! Слыхал ты о таком когда-нибудь? Сам Фрит не велел кроликам размножаться в это время года.
– Но ведь это же дети Ромашки, – отвечал Орех. – А она ручная крольчиха. А насколько я знаю, ручные кролики размножаются круглый год. И у Вильтариль с Хизентли родились дети, потому что они тоже никогда не жили нормальной кроличьей жизнью. А пока только у них и есть дети.
– Да если уж на то пошло, Фрит не велел и нам затевать такие бои, – вставил Серебряный. – Все это ненормально – драки, дети в такое время. И все из-за Генерала Дурмана. Если уж он нормальный, то кто тогда сумасшедший?
– Прав был Шишак, когда говорил, что он и на кролика-то не похож, – согласился Падуб. – Любит драки, как крыса или собака. Правда, он и впрямь был храбрый. Но это ненормальная храбрость, и потому, в конце концов, он должен был погибнуть. Он все время пытался сделать то, что Фрит кроликам не разрешал. По-моему, он и элиля сумел бы одолеть.
– Да не погиб он, – сказал Крестовник. Никто ему не ответил.
– Он не умер, – взволнованно повторил Крестовник. – Разве кто-нибудь видел его мертвым? Нет. Ну хоть кто-нибудь? Нет. Никто его не убьет. Он вырастил кроликов, которые стали крупнее, смелее, умней и ученей, чем прежде. Я знаю, нам пришлось дорого за это заплатить. Кому-то даже ценой жизни. Но дело того стоило. Впервые кролики почувствовали что-то, кроме страха. С ним мы не боялись элилей – это они нас боялись. Все благодаря Генералу Дурману – ему, и только ему. Мы сами оказались недостойны его. И теперь наверняка он основал где-нибудь еще один городок. Но никто из эфрафских офицеров никогда его не забудет.
– Знаешь, что я тебе скажу… – начал было Серебряный, но Орех перебил его.
– Не надо говорить, что вы были его недостойны, – сказал он. – Вы сделали все, что в кроличьих силах, и даже больше. И мы от вас научились многому. А в Эфрафе и Дрема управляется сейчас неплохо, хотя там, как мне говорили, теперь жизнь, конечно же, изменилась. И знаешь, если я не ошибаюсь, к весне нас здесь будет уже слишком много. Я хочу предложить тем, кто помоложе, основать еще один городок между нами и Эфрафой. Наверняка и Дрема согласится отправить туда кое-кого из своих. А ты, по-моему, больше всех подходишь, чтобы стать там Старшиной.
– Новое место найти нелегко, – сказал Падуб.
– Кехаар поможет, – ответил Орех, и все пятеро весело запрыгали на северо-восточный склон. – Когда у Большой Воды начнутся штормы, он вернется. А ему отнести послание Дреме – все равно, что тебе добежать до вон того дерева и обратно.
– И клянусь Фритом, я знаю, что кто-то обрадуется его возвращению больше всех! – воскликнул Серебряный. – И этот «кто-то» совсем недалеко.
Приятели добежали до восточной окраины леса, где еще ярко светило солнце, и несколько крольчат – чуть постарше детей Хизентли – сидели среди высокой травы и слушали рассказы неповоротливого ветерана – вислоухого, покрытого шрамами от кончика носа до кончика хвоста Капитана вольной уотершипской Ауслы – Шишака. Это были дети Ромашки, очень похожие на свою мать.
– Нет, нет, нет, нет, – услышали друзья голос Шишака. – Так не пойдет, клянусь клювом и крыльями! Ты… как тебя зовут?.. Так вот, ты, Вьюнок, смотри. Я – кот, и я заметил, как ты забрался на мой огород и грызешь салат. Что я буду делать? Выйду ли я на дорожку, размахивая хвостом? Да или нет?
– Но, сэр, я еще никогда не видел кота, – отвечал малыш.
– Вот именно, не видел, – согласился доблестный Капитан. – Кот – это страшный зверь с длинным хвостом. У него мягкая шкурка и жесткие усы, а когда он дерется, он громко и злобно шипит. К тому же он очень умный. Понятно?
– О да, сэр, – пролепетал крольчонок. Помолчав, он вежливо спросил: – А-а вы… вы потеряли свой длинный хвост, да?
– Расскажите нам про битву в грозу, сэр, – попросил другой крольчонок. – И про водяной тоннель.
– Попозже, – молвил непреклонный их воспитатель. – А сейчас смотрите: я – кот, так? Я сплю себе на солнышке, так? А вы хотите прошмыгнуть мимо меня, так? Теперь…
– Они его только что за усы не дергают, – хмыкнул Серебряный. – Но пойдут за него в огонь и воду.
Падуб с Крестовником спустились в нору, а Орех и Серебряный остались греться на солнце.
– Думаю, не только они, мы тоже, – произнес Орех. – Если бы не Шишак, наша уловка с собакой оказалась бы ни к чему. Дурман с гвардейцами успел бы спрятаться в «Улье». И они бы добили нас.
– Шишак одолел Дурмана, – сказал Серебряный, – одолел его и без собаки. Вот это я и хотел сказать.
– Интересно, закончили уже рыть зимнюю нору? – сказал Орех. – В холода она нам понадобится. «Улей» с такой дырищей уже ни на что не годится. Когда-нибудь он завалится окончательно, а пока от него одни неприятности.
– Смотри, идет кто-то, – сказал Серебряный.
Плошка и Колокольчик, которые как раз и занимались зимней норой, появились на обрыве в сопровождении четырех крольчих.
– Ах, ах, о Орех-рах! – заговорил Колокольчик. – Дом наш готов, крепок и нов, в нем ни жуков нет, ни червяков. А когда запуржит, кролик в дом забежит…
– Колокольчиком каждый у нас дорожит, – закончил Орех. – А я как раз об этом думал. Вы хорошо спрятали входы?
– Наверное, не хуже, чем в Эфрафе, – сказал Колокольчик. – По правде говоря, я и пришел показать один тебе. Видно отсюда? Нет? Ну и хорошо. Слушай, посмотри-ка на Шишака с малышней. Знаешь, если бы он сейчас решился вернуться в Эфрафу, они бы не знали, во главе какого Подразделения его поставить. А он бы все прибрал к лапам.
– Орех-рах, не хочешь ли ты пойти с нами на западный склон? – спросил Плошка. – Мы идем погреться немножко перед сном. – Хорошо, – добродушно ответил Орех. – Мы с Серебряным только что оттуда, но я ничего не имею против, чтобы пробежаться еще разок.
– Тогда пошли к той канавке, где мы нашли Кехаара, – предложил Серебряный. – Там ветра нет. Помните, как он сначала ругался и хотел клюнуть каждого?
– А червяки? Вы помните, как мы ему червяков таскали? – сказал Колокольчик.
Возле канавки они услышали, что там уже кто-то есть. Значит, не они первые сообразили спрятаться так от ветра.
– Давай, пока нас не заметили, подкрадемся и потихоньку посмотрим, кто там, – предложил Серебряный, – Как Дрема. Пошли?
Тихо-тихо подкрались они с наветренной стороны. Раздвинув стебли, приятели увидели Вильтариль и четверых ее малышей, которые грелись на солнышке. Мать рассказывала:
– И тогда они переплыли реку. И Эль-Ахрайрах повел в темноте своих кроликов по пустынному дикому берегу. Кролики трусили, но он знал дорогу и к утру благополучно вывел их на прекрасное зеленое поле, где росла хорошая, сладкая травка. И там они увидели кроличий городок, но городок тот был заколдован. И все жители его были во власти злых чар. Они носили блестящие ошейники, пели как птицы, а некоторые даже научились летать. Но хоть выглядели они и прекрасно, в сердце у них царили мрак и пустота, А Эль-Ахрайрах сказал своим: «Вот они, кролики Принца Радуги. Они и сами похожи на принцев. Поживем здесь и тоже станем такими же».
Вильтариль подняла голову и посмотрела на подошедших друзей. Помолчав, она продолжала:
– Но во сне Проказнику явился Фрит и предупредил, что городок зачарован. А Проказник проснулся и принялся рыть землю, чтобы найти, где спрятано заклятие. Чем глубже, тем трудней становилось ему рыть, но он все же нашел это злое заклятие и разорвал на кусочки. И решил, что избавил всех от него, но заклятие превратилось в большую крысу, и крыса бросилась на Эль-Ахрайраха. Эль-Ахрайрах схватился с ней, и в конце концов ему удалось вонзить в нее свои острые когти, и тогда крыса превратилась в огромную белую птицу, которая заговорила с ним и благословила.
– По-моему, я уже слышал эту сказку, – прошептал Орех, – вот только не помню где.
Тут Колокольчик сел и почесал задней ногой за ухом. Малыши заметили подошедших, повскакивали с мест и через секунду все вчетвером карабкались из канавки с воплями «Орех-рах! Орех-рах!» и висли на нем со всех сторон.
– Да подождите же вы, – отпихивался Орех, – Я боюсь драться с такими силачами. Дайте же дослушать сказку.
– Но, Орех-рах, сюда едет человек на лошади, – сказал один из мальцов. – Может быть, нам лучше убежать в лес?
– Какой еще человек? – удивился Орех. – Я ничего не слышу.
– Я тоже, – сказал Серебряный, который внимательно прислушался, навострив уши.
Крольчонок растерялся.
– Я не знаю почему, Орех-рах, – пробормотал он, – но я знаю, что это так.
Они подождали немного, а красное солнце опустилось еще ниже. Наконец, когда Вильтариль уже собралась продолжить сказку, все услышали топот копыт по зеленому дерну, и на западном склоне показался всадник, который скакал в сторону Кэннон-Хитского холма.
– Ну, этот нам не страшен, – сказал Серебряный. – Сидите спокойно, он просто проедет мимо. Забавный ты парень, Треар. Это надо же, услышать его на таком расстоянии!
– С ним это часто бывает, – сказала Вильтариль. – Позавчера он начал мне рассказывать, на что похожа река. Он увидел ее во сне. Весь в Пятика. Что же еще от него ожидать? – Весь в Пятика, – повторил Орех. – Что ж, раз так, за нас нечего беспокоиться. Но кажется, посвежело. Давайте пойдем вниз и дослушаем сказку в новой теплой норе. Смотрите, а вон и Пятик на обрыве. Ну-ка, кто добежит до него первым!
Через несколько минут на холме не осталось ни одного кролика. Солнце село за Лэдл [38 - Один из холмов в этой цепи. (Прим. пер.)], и на востоке на потемневшем небосклоне зажглись осенние звезды – Персей, Плеяды, Кассиопея, Рыбы и огромный квадрат Пегаса. Ветер похолодал, и вскоре миллионы сухих буковых листьев полетели в канавы и ямы, а ветер гнал их и гнал, усыпая пестрым ковром целые мили травяных просторов. Вниз, сказка продолжается.
ЭПИЛОГ
Он мне, конечно, снился, но ведь и я сама себе тоже снилась.
Льюис Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье»
«Чем же все это закончилось?» – спросит читатель, который прошел вместе с Орехом и его товарищами весь полный приключений путь к городку на Уотершипском холме, куда вывел их Пятик из полей Сэндлфорда-Мудрый человек, мистер Локкли, говорит, что дикие кролики живут два-три года. Он знает о кроликах все. Но Орех все же прожил дольше. Он прожил несколько славных лет и узнал, как меняются холмы от весны к зиме и снова к весне. Он увидел крольчат больше, чем мог запомнить. И иногда, сидя на опушке букового леса и слушая сказки на солнышке, иногда даже путал, какая из них о нем, а какая об иных героях минувших дней.
Городок процветал. Процветало и новое поселение, основанное на полпути между Эфрафой и Уотершипским холмом, то самое поселение, которое выдумал Орех в страшный день своей встречи с Генералом Дурманом, когда, несмотря ни на что, он пытался найти выход и спасти жизнь своих друзей. Первым Старшиной нового поселения стал Крестовник, а Земляничка с Алтейкой – его советниками, и тоже многому научили Старшину. Дрема с радостью согласился отпустить туда эфрафцев, а первых кроликов привел не кто иной, как Капитан Анхуз, который оказался толковым, разумным и сделал много хорошего.
Генерала Дурмана больше никто никогда не видел. Но одно известно было наверняка: как и сказал Крестовник, его не видели мертвым, и вполне возможно, что, в конце концов, этот удивительный кролик стал бродягой и зажил один своей странной, жестокой жизнью, не прекращая войны с элилями и употребив на нее всю свою изобретательность. Кехаар, которого как-то раз попросили поискать Дурмана, ответил: «Шорт бы побрал этого кролика. Я не фидеть его. Я не хочу его фидеть». А через несколько месяцев на Уотершипском холме никто уже не вспоминал, чьи родители эфрафцы, а чьи нет. И Орех радовался. А потом родилась легенда, что где-то за холмами живет огромный кролик-отшельник, который может справиться с элилем, будто с мышью, и бегает в «силфли» прямо на небо. А если у кроликов случится беда, он снова спустится с небес и будет сражаться за тех, кто не посрамит его имени. А мамаши-крольчихи пугали своих непоседливых деток и говорили, что, если они не будут слушаться старших, придет Генерал и заберет их, тот самый Генерал, который приходится двоюродным братом самому Черному Кролику. Вот такую память оставил о себе Дурман, и вполне вероятно, ему бы это понравилось.
Однажды в марте холодным ветреным утром – я не помню точно, какая по счету тогда начиналась весна – Орех лежал в своей норе и дремал, время от времени просыпаясь. В последние дни выходил он редко, потому что и слышал, и бегал теперь неважно. Ему что-то снилось – то ли дождь, то ли цветы бузины, – и вдруг он проснулся и понял, что рядом с ним кто-то есть. Орех решил, что это, наверное, кто-то из молодых пришел попросить совета. Чужого часовые в тоннеле просто не пропустили бы. «Пустяки», – подумал Орех, приподнял голову и спросил вслух:
– Тебе нужно поговорить со мной?
– Да, я для этого и пришел, – ответил кролик. – Ты ведь меня знаешь, не так ли?
– Да, конечно, – ответил Орех, понадеявшись, что вот-вот вспомнит, кто это. И тут в темноте норы он заметил, что кончики ушей у гостя слегка светятся серебром. – Да, милорд, – сказал он. – Да, я знаю, кто ты.
– Ты устал, – сказал гость, – но я могу помочь тебе. Я пришел спросить, не хочешь ли ты послужить в моей Аусле. Все у нас будут рады, а тебе непременно понравится. Если ты готов, можно отправиться сейчас же.
И они прошли мимо молодых постовых, которые не обратили на чужака ни малейшего внимания. Сияло солнце, и, несмотря на холод, в «силфли» выбежало несколько кроликов – они грызли весеннюю травку, спрятавшись под обрывом от ветра. Орех подумал, что тело теперь ему вряд ли понадобится, и оставил его лежать в канаве, но на минутку остановился, чтобы взглянуть на своих, и не сразу привык к странному чувству, будто от него исходят неиссякаемые сила и мощь, которые тотчас же устремились к гладким, здоровым телам молодых кроликов.
– Не беспокойся о них, – произнес его спутник. – У них все будет хорошо. И у них, и у тысяч таких, как они. Пойдем, я все покажу тебе.
Одним мощным прыжком он взлетел на вершину обрыва. Орех – следом. Вместе они побежали все дальше и дальше, через лес, где как раз расцветали первые примулы.
Примечания
1) Пер. В. Иванова
2) Кролики умеют считать только до четырех. Все, что больше четырех, называется у них «храйр» и означает «много» или «тьма» Так, они говорят. «У-у, храйр» (то есть «тьма»), объединяя в одном слове всех кроличьих врагов (или, как они говорят, «элилей»), вместе взятых, – лису, горностая, ласку, сову, кошку, человека и пр. Когда Пятик родился, наверное, крольчат было больше пяти, поэтому имя его, Храйррок, означает «маленькая тьма», т, е. малыш из числа многих, «коротышка», «пятик» (так они называют и поросят).
3) Почти в каждом кроличьем городке есть группа Ауслы, куда попадают сильные, умные кролики, не моложе двух лет, которые входят в свиту. Старшины и его супруги и управляют остальными. Ауслы бывают разные. В одних поселениях – это военный штаб; в других – в нее входят, главным образом, опытные стражи и специалисты по садовым налетам. Иногда в Ауслу попадают хорошие рассказчики, предсказатели или просто очень чувствительные личности. В поселении Сэндлфорд Аусла в те времена была, скорей, военизированной (но, как станет ясно позднее, не самой воинственной).
4) Пер. М. Лозинского
5) Если не веришь, что кролики могут рычать, дай проголодавшемуся зверьку лист капусты, а потом отними. (Прим. натуралиста)
6) Ударение в этом слове такое же, как во фразе «Будет всегда».
7) Пер. С. Степанова
8) Пер Э. Линецкой
9) Эмблерский – на языке кроликов означает «вонючий, пахнущий лисой».
10 Храдада – трактор, автомобиль или любой мотор.
11) Хей. хей, ты, вонючая Тысяча, мы тебе надаем, даже если ты застанешь нас врасплох, когда мы справляем свои делишки.
12) Песнь дрозда.
13) Силфли – трава на поверхности земли.
14) «Мама, а крестовник хороший?»
15) Пер. С. Степанова
16) Словечко Шишака «хлессиль» в разных местах я перевожу как «бродяга, проходимец, оборванец». «Хлессиль» – кролик, который живет без норы, в открытом поле. Так обычно, и чаще всего летом, живут самцы-одиночки. Правда, самцы вообще никогда не роют много, хотя выкопать небольшое укрытие или подправить пустующую нору, если такая им попадется, они вполне в состоянии. Настоящие норы роют только крольчихи, когда ждут малышей.
17) «Зорн» означает «погибший», «пропащий» в самом страшном значении этого слова.
18) Лапинь – так называют кролика свой язык. (Прим. пер.)
19) В Англии существует такой вид охоты на кроликов, когда вместо собак берут специально выдрессированных хорьков. (Прим пер.)
20) Главный сержант – звание в английских войсках означает то же, что и старшина. (Прим. пер.)
21) Капелла – прекрасная желтая звезда первой величины из созвездия Возничего. (Прим. пер.)
22) Ударение в этом слове нужно ставить на первом слоге, как а слове «пятница».
23) На тамошнем языке это означает «Мех, сверкающий, как роса».
24) Пер. М. Лозинского
25) Король кошек.
26) «Камешки» – излюбленная игра кроликов. В нее играют либо маленькими камешками, либо обломками палочек и т. п. Она напоминает самую простую карточную игру – что-то вроде «чет-иечет». Игрок раскладывает камешки на земле и прикрывает передней лапой. Противник должен отгадать, что там спрятано: например одни камешек или два, светлый он или темный, гладкий или шероховатый т. д.
27) Пер. Е. Баевской
28) Шотландская куропатка – разновидность куропаток, живущих вблизи воды и на болотах. (Прим. пер.)
29) Банка – так моряки называют скамеечки для гребцов. (Прим. пер.)
30) На кроличьем языке это означает «Движение листьев». А ударение надо ставить, как во фразе: «Нет, никогда».
31) Марли – крольчиха; торн – полоумная, поглупевшая. В данном случае это словосочетание можно перевести как «всеми покинутая крольчиха».
32) Пер. М. Зенкевича
33) В Англии перед печкой ставят металлический ящик с решеткой, чтобы угли не падали на пол. (Прим. пер.)
34) Пер. М. Зенкевича
35) Бог из машины (лат.) – бог «из машины» появлялся в театре, когда нужно было быстро и хорошо закончить запутанную пьесу.
36) Грамматические школы – лучшие муниципальные школы в Англии, которые дают полное среднее образование. (Прим. пер.)
37) Пер. С. Степанова
38) Один из холмов в этой цепи. (Прим. пер.)
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |