Фрэнк здесь, он тоже явился на похороны. Я не знаю, где его носит, но это даже лучше. Теперь нет желания видеть его, нет желания разговаривать, не хочется ничего. Я не знаю, как к нему относиться. Я люблю его, но что-то сейчас не то. Любить и ненавидеть. Это очень трудно. Лучше мне его не видеть вообще.
Я вообще не хочу ничего. Такое бывает, когда случается что-то непоправимое. Просто пусто внутри, и больше ничего нет. Не приносит радости банальный просмотр телевидения, музыка в наушниках, она порой даже раздражает. Нет, есть, конечно, люди, которых музыка спасает от всего, но это только для тех, кто не занимается ей, кто предан этому виду искусства. А мне…мне все надоело, меня все раздражает. И ничего не хочется. Только лежать на кровати, пока не появятся пролежни и дышать. И то, дышать тоже не всегда хочется. Единственное, что плохо в этой пустоте – не всем удается избавиться от этих червей, этих мыслей, которые кишат в голове, не давая покоя. Я из этих неудачников, я много думаю, и не могу избавиться от размышлений.
Кто-то решил скрасить мое блаженное одиночество и сел рядом, предложив при этом мне рюмку с виски. Я отказался, даже не взглянув на собеседника.
- Соболезную, брат. Мне очень жаль, - собеседник положил мне руку на плечо. По голосу я узнал, что это Майкл.
- Где тебя носило столько дней? – я, конечно, удивился и даже немного обрадовался, но другое, более стабильное настроение не позволяло мне отобразить эти эмоции на лице. Я не смотрел на брата. Мой взгляд был прикован к гробу, я даже сам себе обещал, что не сведу с него глаз, пока его не зароют в земле.
- Я истратил все деньги. Теперь буду дома.
- Я рад.
В ответ Уэй-младший только хмыкнул.
- Нет, серьезно. Я рад, что хоть ты будешь рядом со мной, пока мне плохо.
- Буду, - он обнял меня крепче и замолчал. Нужна тишина.
Когда Майки надоело мое общество, он куда-то ушел, но сказал, что ненадолго.
Я все еще всматривался в этот ящик. И мне уже стало казаться, что я делаю это для того, чтобы прожечь дерево взглядом, и все-таки увидеть девушку. Я чуть ли не помешался.
Мне, конечно, очень хотелось проводить Аллин в последний путь, поехать с другими на кладбище, но сил я в себе не нашел. Теперь уже сам не знаю, почему. Ее я больше не увижу. Да и при виде этих могильных плит я бы не выдержал, со мной точно что-нибудь да случилось. Не хочу видеть свою девушку, зарытую в земле. Я вообще ненавижу кладбища. Это нечестно.
Глава 27.
После этой церемонии я отправился домой, вместе с Майки. Всю дорогу я молчал и думал, а брат пытался со мной разговаривать на отвлеченные темы, чтобы немного отвлечь меня. Я ему сказал: - Только не сегодня…
Я вошел в наш пустой дом, здесь было тихо и спокойно, но очень одиноко. Мне абсолютно ничего не хотелось. Не хотелось есть, не хотелось пить, не хотелось жить. Я потащился в свою комнату, даже не раздеваясь, свалился в постель. В голове была только одна мысль: «ее нет».
Уже довольно поздно, можно даже лечь спать.
Постель холодная. Одиноко и тоскливо.
И только спустя минут десять я вспомнил, чего здесь не достает. Нет Фрэнка. Я так и не увидел его там. И домой он не пришел. Даже не знаю, куда он пошел, ведь с матерью парень в ссоре и его гордыня не даст ему спокойно извиниться и помириться. Надеюсь, что он найдет себе место, где можно переночевать.
Чтобы не впадать в депрессию, нужно просто отвлечься. Нужно занять себя чем-нибудь, пусть даже бесполезным. Так ведь будет легче. А я не могу. Не могу думать ни о чем, кроме Аллин и Фрэнка.
Моя девушка…я только надеюсь, что ей лучше там. Что она смотрит на меня сверху, всегда. Даже сейчас. А так хочется поговорить с ней. Хочется дотронуться до нее. Почувствовать. Мы начинаем по-настоящему ценить человека только после его смерти. И только тогда можно ясно понять, как он был дорог. Сейчас у меня то же самое. Я совсем не ценил Аллин. А когда ценил, то она находилась в больничной койке. И это было что-то типа заботы. Если я никогда не любил ее, то она мне все равно была дорога.
Мысли крутятся в голове циклично. Постоянно одно и то же. Я пытаюсь понять, понять и разъяснить всю ситуацию. Хочу понять, это ли реальность… То, что сейчас происходит – это реально? Я уже не понимаю ничего. Я хочу разобраться, но мысли забрались настолько далеко, что я даже не отличаю реальность от фантастики. Я – это я? И почему я в этом мире? Почему я сейчас? Здесь? Это моя комната. Я медленно возвращаюсь в сознание. Я здесь и сейчас. Я реален. Но я уже не хочу такой реальности. Она меня угнетает. Лучше всего заснуть.
***
Сквозь сон я слышу, как в дверь стучат. Мне кажется, что я все еще сплю. Я мысленно иду и открываю дверь. Но стук не прекращается. Значит, это не по-настоящему. Нужно проснуться и открыть дверь, чтобы прекратился этот настойчивый стук.
Я медленно поднялся с кровати и пошел к двери. Открыв дверь, я пытаюсь всмотреться в настырную особу еле видящими глазами. Это Майкс.
- Привет, братик. Ты очень долго спал. Знаешь, сколько сейчас времени?
Ничего не отвечая, я вернулся обратно и кинулся гору подушек.
- Сейчас три часа дня, - продолжает он.
- Надо же.
- Да. Ты будешь завтракать?
- Нет. Я ничего не хочу. Я хочу лежать. И спать, - по правде говоря, сон постепенно уходил от меня, я заспался. Глаза уже ясно видели, но я все равно жмурился и зарывался подушки головой. Не встану сегодня.
- Ты не сможешь уснуть. Заснул в десять вечера, проснулся в три дня. И еще спать? Нет уж, ты же не медведь в спячке.
Распинаться насчет того, что я потерял дорогого человека, что мне плохо я не хочу. Майки сам знает. В ответ я просто промычал.
- Пойми, так нельзя. Лучше отвлечься и сделать хоть что-нибудь.
Мы, конечно, мыслим одинаково, но кто сказал, что если я не послушаю самого себя, то с какого перепуга я послушаю Уэя-младшего?
- Что?
- Лучше всего – сходить в школу. Но зная тебя… в общем, можешь посмотреть телевизор. От того, что ты будешь целыми днями лежать и плевать в потолок, лучше не станет. Только мысли разные в голову будут лезть. Ты пойми, что я хочу, чтобы тебе было хорошо.
- Знаю. А что чувствуешь ты?
- Я скорблю. Мне тоже грустно, но нельзя поддаваться тоске, особенно всей семьей. Представляешь, что вообще тогда будет?
- Да… - я перевернулся на спину и посмотрел на брата. Он выглядел совсем обычно, будто ничего и не было. Впрочем, возможно, так и должно быть.
- Хочешь поговорить?
- Не знаю. Не знаю о чем.
- О собаках?
И я только сейчас вспомнил о Роки. О песике, которого мне подарил Фрэнк.
- Мне ведь Фрэнк подарил Роки.
- Кто это?
- Собака.
Майкл удивился.
- Кру-у-у-уто, - протянул он. – А где он?
Из коридора послышалось негромкое тявканье. Это он. Я позвал собаку, она сразу пришла на мой голос. Видимо, привыкла.
- Вот. Кстати, покормишь его? А то он голодает, наверное.
- Хорошо, - несильно улыбнулся брат. – Какой он хорошенький.
Я взял Роки к себе на постель и погладил.
- Моя собака… У меня есть собака. Ты ведь не против?
- Нет. Мне тоже он нравится.
Брат нерешительно погладил питомца.
- Так. Сейчас или никогда. Он умрет с голоду, иди и корми его. Корм на полке, увидишь сразу, и миска там, на кухне.
- Окей.
Майки взял Роки и удился из комнаты, вновь оставив меня наедине с моими погаными мыслями. Честно, хочется лишиться мозга, чтобы не думать ни о чем.
Вдруг на всю комнату раздался звонок телефона. Мне звонил отец. Я быстро поднял трубку и ответил:
- Алло?
- Привет сынок! Как вы там?
- Нормально… - это слово вырвалось случайно. Непроизвольно. Но мне и не хотелось рассказывать обо всем по телефону, тем более, расстраивать папу. Это не совсем его дело. Все же голос меня выдал.
- Ну ка рассказывай, что случилось. Я ведь слышу!
- Нет, пап, ничего особенного, - и почему я это говорю? – Все хорошо, - голос дрожит. Не верится в свои слова.
Вдруг с кухни доносится голос Майки:
- С кем ты там разговариваешь? – не думал, что у него такой острый слух.
Я прижимаю трубку к груди и кричу в ответ:
- Папа звонит!
И продолжаю разговор по телефону.
Отец в трубке произносит уже немного поникшим голосом:
- Я хотел еще отдохнуть, но, похоже, вам нужна помощь. Я должен узнать, в чем дело.
- Пап, ну папа, я не хочу отрывать тебя от отдыха, нам итак хорошо. Мы нормально живем.
- Если не хочешь, чтобы я приезжал, скажи, в чем дело?
- Аллин умерла.
Я был больше не в силах сдерживаться.
- Как?!
Он сильно удивился. В тот же момент в комнате появился Уэй-младший.
Я смотря на брата, говорю:
- Несчастный случай.
И действительно, утверждали, что это не суицид, а несчастный случай. Идиоты.
- Кошмар, сынок! Тебе нужна поддержка. Послезавтра буду дома.
Как я ни пытался остановить отца, ничего не помогало. Да и переубедить его никто не сможет.
- Хорошо, - все, что я мог сказать и отключился.
- Ну что? – выжидающе спросил Майкс.
- Па завтра приедет. Поддержать меня хочет.
- Он уже знает?
- А от него разве что-нибудь утаить можно?
- Нет…
- Эх.
- Ты покормил Роки?
- Да, там за двоих ест.
- Ну ладно. Спасибо тебе, - проговорил я и отвернулся к стенке. Я хотел продолжить бесполезно валяться и не приносить никакой пользы обществу. Хотелось забыться.
Сначала Майки пытался поднять меня с кровати, занять чем-нибудь, но у него ничего не выходило. Когда его нервы не выдержали, он куда-то ушел. Он правильно сделал.
Кажется, сейчас утро. Приоткрыв глаза, я увидел комнату, залитую яркими лучами солнца. Если светло, значит, утро. Или день. Я, кажется, спал.
Нужно найти часы и уточнить время. Хотя, это не так важно… Вообще все неважно. Майки, наверное, в школе. Папа приедет завтра. Какой кошмар. Ничего мне не хочется. Лежать – довольно занятное дело. Не буду прерываться.
В голове вновь мимолетом пронеслась мысль об Аллин. Но, как назло, такое просто так не проскакивает, теперь я только о ней и думаю. Мне интересно, как она сейчас. Что она сейчас делает…там. Боже, что я несу… Я не желаю больше мыслить.
Теперь меня все чаще посещает мысль: любил ли я ее или нет? Это такой трудный и извечный вопрос. Я не могу понять, не могу разобраться в своих чувствах.
Если тогда, когда она лежала в больнице, я навещал ее только потому, что меня мучило чувство долга, то сейчас, наверное, действует тот же принцип? Но тогда, в больничной койке девушка оказалась по моей вине. Аллин отрицала, что я виновен в этом. Значит, это не я причинил ей боль. Но если я был не виновен в этом пожаре, то, я бы, узнав об этом, перестал бы навещать ее, просто бы на все и на всех наплевал. Тогда все же я чувствовал к ней некую привязанность? Или эта привязанность – и есть любовь? После того, как она поправилась, я не относился к ней с таким же трепетом. Да что там говорить, мы тогда вообще уже не общались. А после этого он застукала нас с Фрэнком. Увидела нас, потом, я думаю, она была в самом настоящем шоке. И из-за этого шока взяла и сбросилась с крыши многоэтажки, кстати, напоследок вновь увидев нас, целующихся. Значит, в этом виновен только я. Виновен. Когда я чувствую вину, я чувствую какую-то ответственность, и, следовательно, любовь. Поразительно. Я уже сомневаюсь, что это действительно любовь.
В моей голове выстраивалась некая логическая цепочка, а перед глазами была только та картина, которую я увидел, когда посмотрел вниз – изуродованное падением тело Аллин. Было просто жутко. Нет, я все-таки думаю, что не люблю ее. Но черт, об этом поздно думать! Она покончила с собой из-за меня. Хотя многие утверждают, что это был несчастный случай. Нет, конечно, может она оступилась, но тогда я работаю в цирке клоуном, черт возьми!
…я понимаю, что я ее не люблю.
О боже, почему же я тогда так страдаю и целыми днями в постели, как будто у меня великая депрессия… Нет, у меня и есть депрессия. Мне плохо оттого, что в моей жизни не стало человека, которого я, хоть как-то, но ценил. Я скучаю. А с другой стороны, я ведь не скучал, когда просто не виделся с ней. Но тогда я знал, что когда-то все же увижусь с ней. А теперь такого нет. Теперь ее нет навсегда. Она не появится. Хотя у меня скорее такое чувство, будто Аллин просто куда-то уехала. И скоро приедет. Будто поехала к бабушке, куда-нибудь в деревню. Скоро приедет.
Я ЕЕ НЕ ЛЮБЛЮ, - почти полностью убедив себя в этом, в голове появилась новая навязчивая идея. Фрэнк.
Куда он делся? Я беспокоюсь. За него я беспокоюсь, потому, что люблю. Очень сильно. Он не виновен ни в чем. Даже не виновен в том, что стал насильно меня целовать перед Аллин. Он не специально. Нет, специально, но не в том смысле. Он мне объяснил, что он хотел, чтобы это увидела какая-нибудь преподавательница, ему, видимо, хотелось экстрима. Но он говорил, что ни в коем случае не думал, что там будет моя девушка. Может, он соврал, но я все равно ему верю. Я его люблю по-настоящему, это не притворные чувства, как было с ней. Я буду ценить его. Нужно позвонить ему, узнать, где Фрэнк.
Как я только потянулся за мобильным телефоном, в дверь тихо постучали. Я был уверен, что это Майки. Да сколько же, черт возьми, времени?
- Майки, не сейчас… - простонал я. Я не хочу ни разговаривать, ни есть. И вообще, ты что, школу прогулял? - спросил я у брата, стоящего за дверью.
- Это не Майки. Это Фрэнк, - так же глухо отозвался голос.
- Фрэнк?! Заходи, открыто.
Парень зашел в комнату, и, увидев меня, в его глазах застыло удивление.
- Что?
- Ты…кажется, похудел. А под глазами – ужасные синяки.
- Похудел? Может быть. Мне не хочется есть. А синяки всегда были.
- Не такие огромные, ведь.
- Не важно. Ты где был столько времени? Я думал, ты со мной уйдешь.
- Я гулял по городу. И размышлял.
- Полтора дня?
- Да… Мысли так и лезут в голову. И знаешь, не самые приятные, - садясь на край кровати, пробормотал парень.
- У меня так же.
- И тебе ведь нужно было время все обдумать. Даже больше, чем мне. В общем, я здесь не по этому делу.
- Что значат эти слова? Ты же живешь у меня.
- Уже, наверное, нет.
У меня замерло сердце. Что Фрэнк имеет ввиду, что он хочет мне сказать вообще?
- Я не понимаю.
- В общем, - Айеро отвернулся от меня, сел ко мне спиной. Так легче говорить? Нет, так не пойдет.
- Повернись.
Тот послушно выполнил просьбу. Он обернулся и посмотрел на меня. Его глаза были печальны, чуть ли не блестели. Я не мог догадаться, что его так расстроило, ведь к Аллин он относился далеко не самым лучшим образом, можно сказать никак, а потом она была его соперницей. Хотя, какой там соперницей! Фрэнк, не тяни…
- Я… Хочу очень серьезно поговорить.
- Я понял. И я готов.
- Ты не готов услышать все то, что я хочу сказать, но я просто обязан это сделать.
Теперь в голову лезли догадки, страшные догадки. Сердце билось с бешеной скоростью. Мне уже было страшно.
- Фрэнки, ты тянешь резину, мне от этого только хуже.
- Хорошо. Я думаю, что нам лучше не встречаться.
- ЧТО?!
Эта догадка у меня была, но о ней я думал меньше всего, почему-то.
Теперь я был готов просто упасть в обморок. И, по возможности, вообще не очнуться.
- Так будет лучше. Тебе пережить свою потерю, мне не чувствовать себя виноватым.
- Нет, Фрэнк, это неправильно! И это только усугубит мое моральное положение, понимаешь? Мой мозг сгниет, и просто перестанет получать информацию. Я умру…
- Не говори такие вещи. Так не должно быть. Просто нам будет лучше по отдельности.
Теперь во мне нарастало чувство злобы. Почему Фрэнк так делает? Он хочет, чтобы я остаток жизни провел в плохих эмоциях? Почему он хочет меня бросить, он меня…не…любит?!
- Скажи мне правду. Ты хочешь меня бросить потому, что не любишь, да?
- Джи, ты похож на девушку, на истеричку. Я сказал, что нам будет так лучше. Что нужно обдумать все…
- С каких пор ты решаешь все за меня, и что именно ты хочешь обдумать?!
Айеро отвернулся от меня и вновь сел спиной. Почему-то он любит взглядов. Не может смотреть в глаза собеседнику, а уж в такие моменты…уверен, он сквозь землю провалится. Я вскочил с постели, на ослабленных ногах стал быстро ходить по комнате.
- Ладно. Я тебе хочу признаться в одной вещи, - я сел на корточки, перед Фрэнком и посмотрел в его прикрытые глаза, из которых капали слезы. – Я никогда не любил Аллин.
По его реакции я понял, что он хотел расстаться именно из-за нее, из-за ее смерти. Он странно посмотрел на меня. В его взгляде было удивление, непонимание и даже некий гнев.
Я продолжил:
- Я любил и люблю только тебя, я не смогу жить так. Если ты меня любишь, то не делай этого. Мы просто забудем этот разговор. Если дело в Аллин…
- Знаешь, а дело в Аллин, - интонация голоса парня резко переменилась. Его голос был убедительным, твердым и немного разозленным. – Именно в ней. Я только что подумал – если ты встречался с ней, не любя ее, а только притворяясь, то где гарантия, как я могу понять, что ты любишь меня по-настоящему? Ты ее использовал. Она твоя игрушка. И я тоже был таковым. Черт… Это чудовищно. Как ты мог… Ты не любил ни Аллин, не любишь меня… Сейчас, когда она уже мертва, у тебя остался только я. И ты мне объясняешься в липовой любовь, забыв, про ту, которая была у тебя раньше. У тебя нет ничего святого. Теперь я точно знаю, что сделал это не зря. Ты мне отвратителен.
Фрэнк резко поднялся с кровати и стремительно покинул мою комнату, хлопнув дверью.
Я остался стоять посередине своей комнаты. Я был просто шокирован. Шокирован словами Фрэнка и его действиями. Что это было? Он пришел, чтобы окончательно испортить мою жизнь, забрать последнюю волю к ней? Я уже ничего не знаю. Я ничего не понимаю. Почему все так? Почему все так случилось?
Фрэнк просто убил меня. Он наплел такой бред… И он убил Джерарда Уэя. Того, кто его любил. Любил больше жизни.
Я медленно, еле передвигая ноги, добрался до кровати и обессилено свалился в груду подушек, лицом вниз. Есть вероятность, что я задохнусь.
Мозг все еще отказывался принять услышанные слова, понять, что у меня больше нет самого дорогого мне человека. И я не знаю, что здесь виноват. Либо я, который сказал про то, что не любил свою девушку, то ли он, который понял все совсем не правильно. Может быть, ему просто так было нужно. Нужно было забрать все оставшиеся мои силы и лишить надежды. Любой надежды, любого просвета в этой темной камере пыток. Теперь у меня никого нет. И больше не будет. Меня покинули почти все. Я доигрался….
Еще одно утро. Еще один бесполезный день, который я вновь просуществую. Я понимаю, что размышляю, как размазня, веду себя так же, но я не могу вернуться к жизни. К нормальной жизни. Ведь ничего нет. Ни Аллин, ни Фрэнка. Спасибо только Майки, который хоть как-то пытается меня растормошить, но его я тоже огорчаю – у брата ничего не выходит, сколько бы он не пытался. Не понимаю, как все так получилось. У меня было все, я был счастливее любого на земле, и в миг все рухнуло… Я до сих пор не принимаю того факта, что Аллин нет, Фрэнк больше не будет со мной. Мне кажется, что они здесь. Рядом. Вот она, моя девушка, вот он, мой парень. Черт, да я же сам все разрушил! А по-другому? Как бы было по-другому? Не знаю. Даже не думаю, что все могло бы быть иначе. Если бы Аллин не умерла, мы бы не расстались с Фрэнком. Если бы мы и начинали встречаться, то я бы не узнал, что такое счастье. А теперь я познаю настоящее горе. Тоску. Если бы от депрессии можно было бы умереть, наверное, через пару дней, здесь бы уже валялось мое бездыханное тело.
Я провалялся в кровати просто так уже несколько дней. Практически не вставая с постели. И я уже не очень-то хорошо себя чувствую. Конечно, это ничего не значит, но, кажется, нужно все-таки подняться и размять ноги, иначе я вообще разучусь ходить.
Мой взгляд притянул к себе компьютер. Я давно не был в Интернете, возможно, он поможет мне хоть ненамного отвлечься от размышлений и мыслей, грызущих меня изнутри. Сбежать от реальности. По крайней мере, мне всегда это помогало.
Я, не без труда, заставил себя подняться с постели и, переместившись в другой угол комнаты, сесть за компьютер. Я окинул его оценивающим взглядом. Ох, он уже пылью покрылся. За какие-то несколько дней. Хотя…нет, пыль на нем была всегда.
Я жду, пока загрузится система и думаю,… конечно же, я знаю, что посещу в Интернете первым. Страницу Фрэнка. Надеюсь, что он заходит туда. Может, наберусь смелости отправить ему сообщение. Вот я думаю, я здесь сижу, в четырех стенах, как затворник. И не собираюсь ничего делать. Но теперь закрадывается такая мысль: правильно ли это? Скорее всего, нет. Потому, что раз я все разрушил, значит, нужно исправлять все самому. По крайней мере, то, что еще можно спасти. Например, наши отношения с Фрэнки. Я его люблю, и ни за что не упущу свое счастье. Я помирюсь с ним, и тогда все наладится.
Только боюсь, что через электронные сообщения этого не сделать. Неудобно. И не очень-то приятно. Хочется видеть его настоящего, здесь, прямо передо мной. Я обязательно это устрою, но только не сейчас… Я тряпка. Ненавижу то, что у меня есть возможность сказать «только не сейчас». Эта фраза может погубить человека. Или хотя бы его мечту. Если откладывать все в «долгий ящик», можно и вовсе не прийти к своей цели. Мы – ленивые овощи, которые, кстати, совсем не хотят думать и делать. А некоторые еще и жить. Но другие…у других еще осталась воля к жизни, но вместо того, чтобы жить, они просто существуют. Я – наглядный тому пример. Только раньше я таким не был. Ну а теперь моя жизнь кардинально изменена. Кем-то, чем-то, в одну лишь секунду. Все обратилось крахом. Хотя, кажется, я об этом уже говорил. Впрочем, я вновь задумался.
Я зашел на страницу Айеро, так, как и хотел. Там, как ни странно, не было изменений. Последняя запись, которую он оставил, это «я счастлив». Это было тогда, когда мы гуляли в парке. Я помню. Черт. Мне больше всего на свете хотелось увидеть его «онлайн», но, кажется, я слишком оптимистичный. Фак.
Потом у меня перед глазами промелькнула ссылка на страницу Аллин. Конечно, курсор невольно потянулся туда и перешел по ссылке.
На фотографии – моя жизнерадостная девушка. Я даже помню, как фотографировал ее тогда. Черт, мне сейчас вновь придется бежать за успокоительным. Лучше закрыть это окно. Но нет. Я продолжаю обследовать ее. Страница пестрит сообщениями от друзей, типа «куда пропала?» и «почему не пишешь?». А ее собственные последние записи были ни о чем. Просто тот бред, который так любят в Сети.
Это все так грустно – просматривать страницу, обладательницы которой уже не существует. Нет в живых. Жутко и грустно. Ладно, будет лучше, если я выйду.
И вообще, будет проще, если я просто позвоню Фрэнку и попрошу его прийти и обсудить кое-что. Только не факт, что он придет. Но и эти все сообщения… вряд ли он зайдет на страницу, пока ему не станет легче и прочтет мое сообщение. А я уверен, что ему тоже не сладко. Парень любит меня. Но ошибка его в том, что он убежден в том, что я играю с его чувствами. Это неправда…только как ему это доказать, я не знаю.
Кажется, у меня развивается клаустрофобия. Не могу больше находиться в этих четырех стенах, да еще ничего не делая. Надо куда-нибудь сходить. Только у меня нет ни единой мысли… в школу меня силками никто и не затащит, это самое-самое место, все воспоминания там. К Фрэнку домой? Я не знаю. Могу назвать десяток причин. Во-первых, пока что мне гордость не позволяет, во-вторых, я боюсь. Боюсь разрушить все к чертям. Хотя, с другой стороны, разрушать уже нечего. Ладно, я знаю, куда мне отправиться. Посещу Аллин.
***
Я, недолго раздумывая, натянул на себя чистую одежду, и, даже не смотрясь в зеркало, вышел из комнаты.
Майки дома не было. Наверное, в школе. А еще сегодня должен приехать отец. Не знаю, рад ли я этому…до сих пор не разобрался. Надеюсь, он приедет не во время моего отсутствия.
Я поспешно вышел из дома. Нет, квартира действительно стала меня угнетать. Все-таки я такой человек – не могу долго находиться в одном и том же месте и тем более бездействовать.
Так и хочется теперь, просто, одному, уйти в неизвестном направлении и гулять. Долго-долго. И думать. Вернуться домой только через несколько дней, или даже вообще не вернуться. Хотя я-то…нет, к сожалению, я себя знаю. Знаю, что ни за что не смогу прожить один. Да еще и без дома. И еще я далеко не эгоист, я буду беспокоиться о своих родных, Майки и родителей, они же в свою очередь тоже будут обо мне беспокоиться. А еще, скорее всего, поднимут на уши весь город, все поликлиники, морги, полицию…ведь я им не скажу, куда пойду. А они меня очень любят и вряд ли смогут просто забыть. Жаль. А мне вот сейчас хочется забыть обо всем на свете, и особенно о своих проблемах и этого ужасного чувства – мне все еще кажется, что я виноват во всем. Возможно даже, так оно и есть. Очень жаль, что все так получилось. Это возмездие за счастье. Да, так бывает, и, кстати, очень часто. Ведь в жизни счастья не существует, по крайней мере, так думаю я. Стоит только почувствовать себя на седьмом небе – так уже тебе подставляют лестницу и принуждают немедленно слезать. А иногда просто сталкивают оттуда, как меня.
Я добрел до кладбища сравнительно быстро – я шел ускоренным шагом, не желая засматриваться на прохожих и прочие пустяки.
Зайдя на кладбищенскую территорию, я принялся искать могилу моей девушки. Это было трудно, ведь я не ездил тогда, на похороны и не знаю, где она лежит.
Кстати, когда я говорил, что кладбище – это нечестно, то я имел ввиду, что нечестно, когда кто-то лежит под землей, а кто-то ходит по ней. Нечестно и неприятно. Крематорий куда лучше. По крайней мере, я предпочитаю именно его.
Я бродил среди могил, наверное, полчаса и искал. На многих – памятники. Некоторые – потрескавшиеся, некоторые – выцветшие. Этих людей нет на свете уже много лет. Некоторые могилы уже никто не посещает – в вазах давным-давно увядшие цветы, даже нет, стебли этих цветов. А опавшие лепестки давно унес ветер. Грустно смотреть на всю эту картину. Нет, теперь я определенно не хочу, чтобы со мной было так.
А некоторые памятники, кстати, очень даже новенькие. Эти люди умерли недавно. И сейчас они лежат здесь, под землей и разлагаются. Остаются только их кости. В вазах напротив – совсем свежие и пышные букеты различных цветов, венки с черными ленточками и прочая атрибутика. Как-то слишком пафосно. Нет. Мне это все не нравится.
Наконец-то я нашел то, что искал. Вот она – могила Аллин. Еще совсем свежая земля. А у изголовья – крест. И ее фотография. Такая же жизнерадостная и милая. Просто море из букетов цветов, разные – розы, пионы, гвоздики. Я опустился на колени и просто стал смотреть на эту землю, под которой покоится моя девушка. Наверное, там безмятежность и спокойствие. Возможно тьма, возможно, все наоборот ослепительно белое. Не знаю. На секунду мне захотелось поговорить с ней. Даже задать ей несколько вопросов и рассказать о том, каково сейчас мне. Я надеюсь только на одно – она не обижается на меня. Мне интересно, считает ли она меня виновным,… Честно говоря, мне бы хотелось сейчас спросить ее о многом, но это невозможно.
Тем более, мне не хочется выглядеть психом и разговаривать с землей. Может быть, мы когда-нибудь встретимся, и она мне все расскажет. А сейчас все – сплошная загадка. Мне необходим ответ на нее, но его нигде не найти. Мне необходимо знать ответ, ведь он спасет меня, но…
Я должен вернуться домой. Иначе мне будет плохо. Не выдерживаю такие места.
Я провел примерно десять минут у могилы Аллин, а потом, все-таки не выдержав, и бросив на прощание слова «я еще вернусь», резко поднялся и пошел прочь.
***
До дома я добрался еще быстрее, так как почти что бежал. Не знаю почему, просто захотелось. Я просто парадокс – не выдерживаю ни замкнутое пространство, ни улицы. И куда же мне тогда деваться?...
Зайдя в дом, я увидел Майки, он звонил кому-то по мобильнику.
- Эй, привет, брат, - невесело улыбнувшись правым уголком рта, сказал я.
- Джи! Ну разве можно так пугать?! Я уже тебе звонил. Боялся, что ты…
- Что я ушел бросаться с крыши?
- Нет… Хотя кто тебя знает. Куда ты выходил?
- На кладбище. А ты в школе был?
- Ага. Слушай, я так рад, что ты хоть на свежий воздух вышел. А то валялся дни напролет в постели и ничего не делал, - Майкс подошел ко мне и дружески обнял. – Так ведь нельзя. В жизни всегда случается что-то плохое. Но мы должны двигаться дальше.
- Я понимаю, но… знаешь… - сначала я спохватился. Мы же никому не рассказывали о своих чувствах, насколько я помню… Я решил не уточнять деталей второго события. – Мы поссорились с Фрэнком. Очень сильно, - последние два слова я специально выделил.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |