— Это она? – Гермиона затаила дыхание, когда увидела украшение.
— Да, — Гарри подошёл к бюсту старика и снял крестраж с парика. Дверца буфета скрипнула и приоткрылась. Гарри увидел потрёпанный старый добрый учебник по зельеварению, половина которого была скрыта за костью скелета пятилапого существа – давнего стража буфета.
Прошло чуть больше года с того дня, когда Гарри сунул сюда учебник Принца-полукровки. Скажи ему кто тогда, что Принцем окажется Северус Снейп, Гарри бы ни за что не поверил. Не говоря уже о том, что Гарри ни за что не поверил бы, что будет благодарен Снейпу не только за подсказки на страницах книги. Ещё двадцать-тридцать минут назад, попадись учебник ему на глаза, он бы сжёг «Расширенный курс зельеварения» дотла. Но сейчас, после погружения в воспоминания Принца-полукровки, узнав всю правду, Гарри Поттер протянул дрожащую руку к книге. Он бережно взял учебник, и слёзы покатились по щекам. Гермиона понимающе кивнула. Гарри засунул учебник за пазуху, и тут за его спиной раздался неприятный голос Винсента Крэбба.
— Поглядите-ка, кто это тут у нас, — сказал он, направляя на них палочку. Рядом с Крэббом стоял готовый к атаке Гойл, позади своих дружков-амбалов возвышался белобрысый Малфой.
— Поттер, — Драко, нахмурившись, протиснулся между Крэббом и Гойлом, — Я смотрю, понравилось пользоваться моей палочкой.
Гарри настолько привык к палочке из боярышника, что даже не сразу понял, о чём говорит ему Драко.
— Экспеллиармус! – Гермиона атаковала Малфоя, забрав его палочку себе.
Рон неожиданно бросился на Гойла, повалив того на пол. Гарри выхватил палочку из-за пояса, но заклинание Крэбба уже летело ему в лицо, но Гермиона отбила направленные чары с помощью Протего.
— Ах ты, грязнокровка мерзопакостная! – свирепо вскричал Крэбб. – Авада Кедавра! – Драко дёрнул Крэбба на себя, и луч зелёного цвета пролетел в сантиметрах от Грейнджер и ударился в дверцу буфета. Дерево брызнуло в стороны мелкой стружкой и щепками.
— Ты что творишь, Малфой?! – закричал Крэбб.
— Редукто!
— Лацеро! – Гарри обменивался заклинаниями с Винсентом, пока Рон пыхтел на полу, не давая подняться Гойлу.
Гермиона направила палочку на Драко, ожидая его действий.
«Он быстр, но я быстрее, и на этот раз палочка у меня, — уговаривала она себя, не смея первой напасть на него. – Но в прошлый раз промедление могло дорого мне стоить. Секунда, и я попала бы под Круциатус».
— Авада Кедавра! – взревел Крэбб снова, на этот раз посылая Непростительное в Поттера. Драко толкнул Винсента под локоть, и заклинание промазало.
— Не убивай его! Тёмный Лорд хочет получить его живым, — попытался воззвать к благоразумию приятеля Драко.
— Да иди ты, Драко! – зло выплюнул Крэбб. – Я тебя больше не слушаю! Круцио! – Винсент, заметив замешательство Грейнджер, ударил в неё.
Гарри оттолкнул подругу, и Круциатус попал в диадему, выбивая её из рук Поттера.
— Гарри, держи её! – заорал Рон, вскакивая с пола с палочкой Гойла в руке.
Диадема подпрыгнула в воздух. Все уставились на неё, отливающую серебром.
— А ну отвали! – Крэбб отпихнул поднимающегося Грегори и попытался схватить диадему Равенкло, падающую вниз. Гермиона и Гарри тоже кинулись ловить крестраж. Рон обхватил Крэбба сзади и потянул назад, позволяя другу заполучить украшение Ровены.
— А ну пусти, Уизли! – заорал Крэбб, паля заклинаниями во все стороны.
Драко повалил Гермиону на пол, спасая от луча Редукто. Гермиона закричала. Гарри попытался оттащить Малфоя в сторону, Рон застонал, получив удар локтем в нос.
— Я вас всех убью! – взревел Винсент. – Адеско Файр! – из его палочки вырвался столб пламени, принявший форму гигантской змеи.
— Адский огонь! – закричал Драко, подхватывая Гермиону под руки. – Бежим скорее!
Палочка Крэбба плевалась огнём, поджигая груду сокровищ Выручай-комнаты.
Гойл с небывалой для него быстротой вскочил на ноги и кинулся бежать по проходу, за ним понёсся Рон, утирая кровь из разбитого носа. Гарри, Гермиона и Драко бежали следом.
— Палочку! – закричал Драко, требовательно глядя на Грейнджер. Гермиона замешкалась на пару секунд, но потом протянула ему её.
— Агуаменти! – Драко так надеялся, что чудо случится снова, как тогда в доме Блэков, когда он потушил картину Вальбурги, но нет. Струя воды испарилась, едва коснувшись языков пламени.
Огонь был повсюду, превращаясь в драконов, змей, диких зубастых кошек. И все они бросались вперёд, пытаясь схватить пламенными лапами, хвостами, зубами убегающих школьников. Раздался дикий вопль Крэбба, не сумевшего укротить собственных адских созданий.
— Мётлы! – закричал Рон. – Мётлы!
Крэбб первым схватил метлу и взлетел под потолок Выручай-комнаты, пытаясь разглядеть в какой стороне выход.
— Давайте же, ну же! – Рон кинул метлу Гарри, а сам оседлал последнюю ободранную метёлку. – Гермиона, скорее! – Уизли протянул ей руку. Гермиона села позади Рона, прижавшись к его спине от страха. Поттер быстро кивнул Малфою, предлагая занять место на последней метле.
Они взмыли под потолок. Огонь пылал по всей комнате, нагромождения барахла с треском рушились, пожираемые пламенем.
— Где дверь?! – прокричал Рон.
— Нет тут двери, нет её нигде! – заплакал Гойл, подстраиваясь рядом.
Гарри заметался взглядом по комнате, в горле скапливался дым, вызывая кашель.
— Вон она! – проорал ему в ухо Драко.
Три метлы направились к восточной стене, где виднелся желанный проход.
«Осталось немного, — уговаривал себя Поттер. – Долетим и уничтожим её. Рубанём мечом».
Гарри опять обернулся, чтобы посмотреть на Гермиону. Она крепко держала сумочку, где снова хранился волшебный меч.
Метла Гарри была самой лучшей, или же всё дело было в нём самом. Да и Малфой удачно сидел за спиной, Гарри даже забыл о нём на какое-то время. Диадему Поттер сжимал в левой руке, правой держал древко метлы. Как вдруг Малфой схватился за диадему, пытаясь вырвать её из руки.
— Не трогай её! – завопил Гарри. Метла качнулась и ушла в сторону.
— Отпусти её, Поттер!
— Убери от диадемы свои руки, Малфой! Убери, или я скину тебя!
— Это адский огонь, дубина ты этакая! Адский огонь! – кричал ему в ухо Драко.
— И что, что адский огонь?! – проорал в ответ Поттер. – Мы сейчас оба туда свалимся!
— Брось её в него, идиот! Бросай крестраж, и он уничтожится!
Гарри повернул голову к Малфою. Тот был напуган не меньше Гарри, но мыслил, видимо, куда расторопнее.
«А ведь, правда, — здраво рассудил Гарри. – Адский огонь может уничтожить всё».
— Вы там что, с ума сошли? – послышался голос Рона, оказавшегося вдруг за ними.
— Бросай! – крикнул Драко.
Гарри разжал пальцы. Малфой подхватил диадему из его рук и кинул её.
Она полетела вниз, в разверзшиеся под ними огненные пасти.
— Ты уронил её, Гарри! – охнул Рон.
— Нет, Рон, оставь её! – ужасная боль пронзила шрам. Гарри отпустил древко метлы, и они с Малфоем стали падать вниз.
— Нет! Нет! – закричала Гермиона. – Сделайте что-нибудь!
Драко с трудом выровнял метлу.
Диадема закрутилась в воздухе, выброшенная обратно из пекла вместе с мелкими предметами, отвергнутыми пламенем. Рон подхватил её и надел на запястье.
Гарри увидел сквозь дым, боль в голове и жар дверь в стене, к которой Драко уже послал метлу.
Они влетели в коридор, вдыхая пыльный, но такой свежий по сравнению с дымом в Выручай-комнате, воздух.
Рон спрыгнул с метлы и побежал к другу. Гермиона слезла за ним следом, дрожа от пережитого. Гойл лежал на полу, благодаря Мерлина за спасение. Малфой поддерживал завалившегося на бок Поттера за руку.
— Гарри, что с тобой? Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Рон, плюхнувшись на колени.
— Не очень, если честно, — прохрипел Гарри.
— Что с диадемой? – спросил Драко, указав на крестраж на запястье Уизли.
Гермиона подошла к Рону и сняла с его руки украшение.
Диадема была ещё горячая, обожженная адским огнём. Буквы на ободке едва читались. Гермиона провела по ним пальцем, и копоть осталась на коже.
— Её нет, — вымученно сказал Гарри. – Его души там больше нет. Огонь выжег её.
Рон, Драко и Гермиона вздохнули с облегчением.
— А теперь, Малфой, скажи на милость, — глухо сказал Поттер, протирая запотевшие стёкла очков, — откуда ты знаешь о крестражах?
* * *
Обезъяз — сложное заклятие приклеивание языка к нёбу. Было изобретено Северусом Снейпом.
Кусачие тарелки или Клыкастые фрисби — лёгкие тарелки-диски, которые можно запускать руками и ловить. Они снабжены клацающими клыками и входят в список запрещённых в Хогвартсе предметов.
Редукто — взрывает, крошит на куски, разрушает предмет.
Лацеро — заклинание, создающее рваные, относительно глубокие раны.
Глава опубликована: 02.09.2013
Глава тридцать восьмая - Признания
Признания
«…Понимание — разом прощение, оправдание, примирение».
— А. Герцен
— Я бы объяснил тебе всё, Поттер, куда более подробно, будь у нас время, — серьёзно сказал Драко, — но его нет. Я и есть Симус Данти.
— Хорёк – Малфой – тот самый Данти? – недоверчиво сказал Рон.
— Знаешь, Уизел, я бы тебе сейчас врезал, но ты, вроде как, спас нас всех со своими «Мётлы! Мётлы!»
Рон нахмурился.
— Что было в последний раз?! – требовательным тоном спросила Гермиона. – Почему ты напал на меня?
— Знаешь, Грейнджер, не так-то просто противиться Империо Тёмн… Волан-де-Морта.
— Ого, ишь как заговорил, — присвистнул Рон.
Драко смерил Рона колючим взглядом и шагнул вперёд.
— Спокойно! – прохрипел Гарри, удерживая подавшихся друг к другу Драко и Рона. – У нас есть дела и поважнее выяснения отношений, — Поттер посмотрел на Драко, словно оценивая, насколько тот мог быть Симусом Данти, затем кивнул, придя к лишь ему известному заключению, и сказал. – Спасибо тебе, Ма… Драко.
— Ишь как заговорил, — фыркнул Драко. – Ладно, Поттер, — сказал он устало, поняв, что перегибает палку, — предлагаю пока забыть всё, что было раньше. Ты прав, дела есть и более срочного порядка. Змея, например.
— Её уже нет, — сказал Рон.
— Нет?!
— Снейп убил Нагини, — Гарри потёр пульсирующие виски. – Снейп всегда был за нас.
— Удивительно, правда? – пробормотал Уизли.
Драко не знал, что сказать. Поттер, жалеющий Северуса Снейпа – никто бы не поверил.
— И… что теперь? Крестражи. Они же все уничтожены.
— Нет, не все, — прошептала Гермиона, посмотрев на Гарри.
Драко удивлённо поглядел на Уизли, тот тоже виновато потупил взгляд.
— Что происходит?
— Остался один очень живучий крестраж, Малфой, — с горькой усмешкой сказал Поттер. – Это я.
Драко неприязненно осмотрел Гарри с ног до головы. Многое встало на свои места.
— Ну… теперь понятно, почему ты мне сразу не понравился, Поттер. Без обид, — Драко кисло улыбнулся.
— Спасибо, Малфой, — Гарри хмыкнул. – Какие обиды.
Вдруг стены дрогнули, и ледяной шипящий голос загрохотал на всех этажах Хогвартса.
— Вы храбро сражались, — заговорил этот голос.
Гойл вскочил с пола и завыл, прижимая к себе руку с меткой. Драко тоже почувствовал боль и упал на колени.
— … вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим...
Драко ощутил волну ярости, исходившую от знака на предплечье. Волан-де-Морт был очень зол, но он отзывал Пожирателей смерти из школы.
— … Я милостив. Я приказываю отступить своим слугам. Я даю час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Ровно час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если спустя час ты не явишься ко мне, битва возобновится. И вы все пожалеете об этом!
Голос Волан-де-Морта стих, и Хогвартс погрузился в тяжёлую тишину.
— Это так любезно с его стороны, — вымученно сказал Гарри, — назначить мне встречу.
— Ты же не думаешь туда идти?! – воскликнула Гермиона.
Гарри ничего не сказал, он побрёл по коридору к лестницам. Остальные отправились за ним. Они спустились на несколько этажей и прошли в раскрытые двери Большого зала. Там сидели раненые волшебники, кто-то оказывал им помощь, кто-то потихоньку плакал, склонившись над изувеченными телами.
«Люпин, Тонкс, даже Фред и Колин Криви. Все они были здесь. Они никогда уже не постареют, не вырастут, не рассмеются, не заплачут. Ничего не сделают. Они будут лежать в земле. И всё из-за меня», — думал Гарри, проходя по залу. Столы были отодвинуты к стенам, лавки исчезли. Вместо них повсюду стояли столики с медикаментами и зельями. Пахло кровью, потом и безнадёжностью.
Миссис Уизли плакала над телом сына, и Гарри не посмел подойти ближе, чувствуя себя виноватым перед этой семьёй, перед другими семьями. Он закончит то, что было на него возложено. Во многом ему помогли. Рон, Гермиона, Дамблдор, Снейп и даже Малфой, но последний шаг оставался за ним.
Гермиона тронула его за плечо, и он потерянным взглядом посмотрел на неё.
— Гарри, пойдём, — Гермиона потянула его в сторону, и он, не возражая, двинулся за ней.
Она остановилась и обняла себя за плечи, ей было крайне неуютно в зале, полном мертвецов. Гермиона странно посмотрела на Малфоя, присевшего прямо на пол и уставившегося на свою палочку.
«Наверное, он думает о Крэббе», — почему-то пришло в голову Гарри, проследив за взглядом Грейнджер.
К Малфою подошёл Забини и стал говорить ему что-то, наверняка, слова поддержки.
«Вот бы и меня кто-нибудь поддержал, — Гарри сжал кулаки. – Наделил бы меня храбростью. Каково это, знать, что для тебя всё уже кончено? Надо было спросить Снейпа. А заодно и узнать, откуда взять столько смелости для того, что предстоит мне сделать».
— Я знаю, о чём ты думаешь, — отвлекла его Гермиона. – Я сама думаю о том же. Но ведь ты же не считаешь, что всё прекратится, даже если ты пойдёшь к нему?
— Нет, я так не считаю, но ты только послушай. Он придёт сюда, уверенный, что он бессмертен, что все сдались.
— Нет, я даже слушать это не хочу! – замотала головой Грейнджер.
— Он верит, что у него есть чаша, Гермиона. Он считает, что спрятал её надёжно, хотя потерял её ещё раньше, чем когда она попала ко мне, — Гарри взял руки Гермионы в свои. – Всё будет хорошо, — он искренне улыбнулся. – Вы сделаете это, продолжите за меня.
— Я… — Гермиона всхлипнула. – Ты такой храбрый, Гарри, а врать не умеешь. Совсем. Посмотри вокруг, здесь все лгут. Все утешают себя. Они говорят то же, что и ты — всё будет хорошо, но каждый из них лжёт лучше тебя, Гарри. Не будет всё хорошо! Как может быть всё хорошо, если тебя не будет?
Гарри притянул подругу к себе и обнял. Гермиона уткнулась носом в его плечо. Гарри чувствовал, как от её слёз намокает футболка, и мурашки бегут по телу.
— Наверное, ты права, — пробубнил он. – Но и из тебя обманщица никудышная.
— Знаю, — хмыкнула Гермиона.
Гарри отстранился и посмотрел в глаза Гермионы.
— И как давно ты узнала, что тот Пожиратель смерти – Малфой?
Гермиона вздрогнула, округлив глаза.
— Малфой — Данти! Мне показалось, что из всех нас удивился больше всего Гойл. Вот честно, — Гарри усмехнулся. – Я и Рон тоже, конечно, были весьма изумлены этим фактом. Но Малфой не выдал меня в мэноре, это уже о многом говорит. А ты, Гермиона, была само спокойствие. Завидую твоей выдержке.
Грейнджер потупила взгляд.
— Гарри… Я узнала об этом всего на день раньше.
— Но говорить нам не стала об этом, даже после того, как он на тебя напал. Ну и ну.
Щёки Гермионы залились румянцем.
— Ты как брат мне, Гарри. Нет, ты самый настоящий брат! – Гермиона порывисто обняла его и поцеловала в уголок губ. – Береги себя, пожалуйста.
— Мы ещё увидимся. Обязательно увидимся! Где-нибудь, когда-нибудь, слово Избранного!
— Ну, тебя, — Гермиона, наконец-то, тоже слабо улыбнулась.
— Я попрощаюсь с Роном, — сказал Гарри. Он оглянулся назад, туда, где стояла семья Уизли.
— Они не винят тебя, Гарри. Никто тебя не винит.
— Спасибо, — Поттер благодарно посмотрел на самую лучшую подругу на свете. – Это самое приятное, что я мог сейчас услышать!
Гарри ушёл.
Гермиона рассеянно оглядела Большой зал. Её окружали знакомые, любимые люди. Кто-то переговаривался между собой, залечивал раны, помогал соседу. Все они были ей дороги. Все были здесь ради неё в том числе, ведь они боролись и за неё, за таких, как она. Маглорождённых волшебников магической Британии. Многих она не знала, не видела прежде никогда, но всем без исключения собравшимся в зале была благодарна.
«Заплакать бы сейчас. Я так устала быть собранной, смелой и сильной. Хочу хоть чуть-чуть побыть слабой и глупой. Хочу, чтобы кто-нибудь и меня утешил, подбодрил. Чтобы кто-нибудь сказал мне «Всё будет хорошо», и я поверила. Хочу, чтобы Фред, Ремус, Дора были живы, чтобы Гарри не умирал, — Гермиона смахнула слёзы. – Хочу, чтобы Хогвартс снова стал нашим домом, целым и крепким, и я смогла бы почувствовать себя в безопасности. Хочу… — взмолилась она. — Хотя бы немножко. День. Час. Когда-нибудь так и будет, — твёрдо решила Гермиона, блуждая взглядом по залу, – но не сегодня».
Гермиона увидела полоску света на знамени Хогвартса, что висело над местом для преподавателей.
Рассвет.
Пока только первые лучи, но она их увидела, дождалась. Она пережила эту майскую ночь, и уже за это стоило быть благодарной.
Когда Гермиона обратилась к происходящему в Большом зале, она уже не нашла Гарри. Он отправился в Запретный лес. Она никогда не могла его остановить. Он ушёл, чтобы защитить их, спасти Хогвартс, ставший ему родным. Для него замок был куда больше домом, чем для неё. Хогвартс был чем-то особенным для них. Для Гарри, Снейпа, Тома Реддла, этих мальчиков, лишённых семьи…
Гермиона повернула к дверному проёму и проскользнула, казалось, никем не замеченной в уцелевший каким-то чудом вестибюль. Мраморная лестница была в пятнах крови, некоторые ступени отсутствовали, но это не остановило Гермиону. Она стала подниматься по лестнице, не спеша, вспоминая годы учёбы, проведённые в Хогвартсе. Ниши, где раньше стояли статуи были пусты, от чего на душе становилось тоскливо. Понимание того, что всё никогда не будет так, как прежде, накрыло Гермиону с головой.
Волшебные лестницы медленно перемещались, но они не подвели Гермиону в её стремлении забраться, как можно выше. Вот она – Башня родного факультета. Полной дамы на портрете не было. Проход был открыт.
Гермиона вошла внутрь. В круглую уютную гостиную в красно-золотых тонах. Через окна лился солнечный свет. Здесь было слышно далёкое пение лесных птиц.
Гермиона провела рукой по обивке мягкого кресла у камина, где она не так давно готовилась к занятиям, проводя вечера в гостиной в окружении близких друзей. На стенде висели листы пергамента. Что-то о квиддиче и об экзаменах.
«Гарри и Рон любят квиддич, а мне больше нравится сдавать экзамены, — подумалось ей, и она опустилась в кресло. — Мерлин, какая ерунда мне приходит сейчас в голову!»
— Так я её себе и представлял.
Гермиона дёрнулась, достав палочку. Но это был лишь Малфой. Всего лишь Драко Малфой, пришедший в гостиную чужого факультета.
— Всё такое… такое красное.
— Красное, — согласилась Грейнджер, — иногда мне казалось, что слишком, но сейчас… я думаю, в самый раз. Внизу сейчас гораздо больше красного, если ты понимаешь, о чём я.
Драко промолчал. Он обошёл кресло Гермионы и придвинул другое поближе к камину. Гермиона проследила взглядом за его действиями.
— Можно? – насмешливо спросил он, поймав на себе подозрительный, как ему показалось, взгляд. Гермиона кивнула и отвернулась.
— Я всегда считал Поттера пустословом, — сказал Драко, и Гермиона, нахмурившись, повернулась к нему. – Избранный, Мальчик-Который-Выжил… Я, конечно, называл его иначе. Он ведь пошёл к нему? В лес? Наверное, это ужасно трудно, — продолжил он, не дожидаясь ответа. – Можно ли вот так отказаться от жизни? – Драко говорил больше с самим собой, чем с Грейнджер. – Наверное, можно. Ведь нельзя же жить вечно. Это противоестественно. Ты просто устанешь от этого… рано или поздно.
— Как ты выжил? – неожиданно спросила Гермиона.
— Извини? – Драко захлопал глазами, сбитый с толку её вопросом.
— Я спросила тебя, как ты смог выжить после Фульмино тогда. Зимой. В Годриковой Впадине.
Драко усмехнулся, скривившись.
— Мой ответ тебе придётся не по душе, Грейнджер.
— Просто говори, хоть что-нибудь, — устало откликнулась Гермиона. – Говори…
— Наверное, всё началось на Штормовой улице. Да, пожалуй, так и есть. Я убил там человека, — он сделал паузу, склонив голову на бок, с любопытством ожидая, что будет дальше. Гермиона ничего не сказала ему в ответ на это признание, даже взгляд её не изменился, и он решил, что может продолжать. – Остальное ты видела сама. У Уизли неплохо получаются тёмные заклинания, впрочем, как и у Поттера.
— Ты говоришь о старом складе. Рон не знал, что ты мне помогаешь.
Драко прикрыл глаза, ища отклик в душе на её слова. Ничего. Может быть, дело в том, что душа его была здесь не вся.
— Знаешь, как происходит аппарация? Хотя, кого я спрашиваю, конечно же, ты знаешь. Любимица Уилки Двукреста.
Грейнджер сжала подлокотник кресла, и Драко перестал её дразнить.
— Материальная сущность, пространственная коллизия, «Правило трёх Н» и прочая ерунда. На уроках трансгрессии забыли упомянуть о том, что тело чуть-чуть, самую чуточку, исчезает раньше нашей души. Прискорбно, что выяснить это довелось именно мне, именно тогда.
— Что с твоей душой не так? – резко спросила Гермиона.
— С ней всё так, кроме того что я понятия не имею, где сейчас её частичка.
Гермиона прикрыла глаза и откинула голову назад, ощущая, как прогибается мягкое кресло.
— У тебя есть крестраж.
— Видимо, да, — Драко не узнал свой собственный тихий голос.
Несколько минут они молчали, каждый думая о своём, пока Гермиона не нарушила тишину, повисшую между ними.
— Это должно быть что-то, что было тогда рядом.
— Я тоже так подумал, но… там было столько всего, любой булыжник, выбитый из стены, клочок бумаги, что угодно. Всё не проверишь, не разобьёшь мечом.
— Мечом? – изумлённая Гермиона открыла глаза.
— Можно, конечно, просто поджечь там всё адским огнём, но я как-то не спешу его использовать после… прошедшей ночи.
— Ты хочешь уничтожить его? – прошептала Гермиона, не веря своим ушам.
— Странно, что тебя это удивляет, — пожал плечами Драко. – Знаешь, вечная жизнь не для меня. И потом, есть эта книженция у Регулуса. Целый дневник со всякими тёмными чарами авторства Герпо Омерзительного, если вдруг захочется скинуть пару-тройку годков и помолодеть, — Драко натянуто улыбнулся, а потом добавил. – Прости меня.
Гермиона вскочила с кресла, и Драко резко поднялся со своего.
— Я и не поверила, — прошептала Гермиона, упав в его объятия. – Не могла поверить, что ты мог так поступить сам. Ты столько раз помогал, столько сделал для нас, для меня… я не могла поверить…
Они стояли в лучах весеннего солнца, всё ярче освещавшего небосвод. Драко крепко прижимал к себе Гермиону Грейнджер, и ему хотелось сказать ей что-нибудь, что-то сделать, признаться ей в том, что давно уже решил для себя. Но сейчас было не то время, не то место, и вряд ли когда-то оно будет тем. Она подняла на него глаза, словно хотела заглянуть ему в душу.
«Там только осколки, — с грустью подумал Драко. – Только одна часть». — Но он любит эту девушку всей этой маленькой или большой, он не знал, сколько в нём осталось, частичкой души.
«Скажу ей, скажу прямо сейчас», — убеждал он себя, внушая, что это просто. Три слова.
Гермиона хотела сказать ему что-то, разомкнув губы, но Драко не мог ей позволить сбить себя с мысли. Он наклонился и коснулся её губ. Драко почувствовал головокружительное облегчение. Пугающую лёгкость и оглушающую пустоту в голове. Она ответила ему с той же нежностью, положив ладони ему на плечи. На этот раз она целовала его, и он был самим собой, и понимание этого растекалось согревающим теплом по его венам.
Он отвёл её руки и отклонился назад.
Солнечные лучи золотыми полосками вытянулись на алых стенах уютной гостиной и каминной полке. От солнца какой-то, похожий на заводную куклу, предмет встрепенулся и зашагал, переваливаясь по полке, жужжа заводным механизмом. Драко взглянул в окно. Из окна Башни Гриффиндора открывался прекрасный вид, о котором он так мечтал, сидя в слизеринских подземельях, на озеро и окрестности школы, Запретный лес, далёкие горы и фиолетовые от цветущего вереска и полевых цветов холмы. Драко видел отсюда тот самый холм, где он бывал за прошедший год уже трижды. Осенью, в тот день, когда впервые назвался Симусом Данти. Зимой, когда ждал Грейнджер с ледяным цветком в руках, стоя под белым снегом. Весной, когда проводил её в Хогвартс по подземному ходу. Как же он хотел оказаться там с ней сейчас, подальше отсюда.
Гермиона молчала и тоже смотрела в окно на расстилающуюся весеннюю природу. Слишком зыбкую и ненадёжную. Ведь ещё вчера гремел гром, стучал по земле ливень…
Драко поджал губы и зажмурился. Три слова, но у него не было сил их произнести. Они опустились глубоко на дно его гордости под толщей сомнений. Но что-то сказать было нужно, она ждала.
— Всё будет хорошо, — проговорил Драко, и она сделала вид, что поверила.
* * *
Уилки Двукрест — работник Министерства магии, преподаватель курсов по трансгрессии. На курсах 1997 года очень хвалил Гермиону Грейнджер за отличные результаты и ставил её всем в пример. Обучал трансгрессии на основе «Правила трёх Н».
«Правило трёх Н»: «нацеленность, настойчивость, неспешность».
Глава опубликована: 10.09.2013
Глава тридцать девятая - Битва за Хогвартс
Битва за Хогвартс
Гермиона никогда не думала, что Макгонагалл способна так кричать. Ей и самой хотелось зареветь во весь голос, она даже попробовала, но собственная ладонь так крепко зажала рот, что это не представлялось возможным.
«Гарри не может быть мёртв, нет! Просто не может!»
Она была к этому готова, но видеть его тело… это другое. Совсем другое! У Гермионы не было сил смотреть на него. Она не могла заставить себя поверить в то, что её лучшего друга, мальчика, с которым она училась, росла, шутила, больше нет. Слезы душили её, но не могли пролиться, горло сдавило металлическим обручем.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |