1. Основные проблемы курса истории Кубани Данная учебная дисциплина занимает важное место в системе изучаемых исторических дисциплин и является неотъемлемой частью общегуманитарной подготовки 2 страница

Наряду с большесемейной общиной у адыгов имела место и малая (индивидуальная) семья, состоявшая из родителей и детей и насчитывавшая от пяти до восьми членов.

Брак у адыгов был экзогамным, то есть жениться мужчина мог лишь на девушке, принадлежащей к другому роду. Брачный союз обычно заключался между равными по статусу и социальному происхождению людьми. Несмотря на то что нормы ислама допускают многоженство, у адыгов господствовала моногамия (единобрачие). В семейном быту был распространен обычай избегания: жене не разрешалось общаться с мужчинами - родственниками мужа, супруги не называли по имени друг друга и своих детей. Мужу не разрешалось при посторонних проявлять свои отцовские чувства по отношению к детям. Распространенной формой брака был брак по сговору, когда вопрос о создании молодой семьи решался родителями будущих жениха и невесты. Для брачно-семейного обряда адыгов был характерен обычай умыкания невесты; семья жениха платила ее родственникам калым (выкуп).

У народов Черкесии существовал неписаный кодекс, свод правил, регламентировавших отношения между людьми в быту («адыгэ хабзэ»). В рамках системы традиционных норм непременным считалось соблюдение обычаев гостеприимства. Гостю во время его нахождения в доме предоставлялось все самое лучшее, он находился под полной защитой рода хозяина. Широкое распространение получил также обычай аталычества, заключавшийся в передаче детей на воспитание в другие семьи, что впоследствии прочно связывало между собой роды воспитателя (аталыка) и воспитанника.

В комплекс традиционных адыгских обычаев входило также куначество. Становясь кунаками, два представителя разных родов заключали прочный дружеский союз, каждый из них был обязан (порой в ущерб себе) оказывать другому всяческую помощь и содействие. Гостеприимство и куначество способствовали возникновению и развитию на протяжении столетий культурных контактов между различными кавказскими народами.

Одним из важнейших элементов традиционной культуры адыгов был обычай взаимопомощи, зародившийся в далеком прошлом. К взаимопомощи прибегали в затруднительных случаях, связанных со строительством нового дома, с уборкой урожая (необходимость в регламентированное время успеть освободить поле) и выполнением других трудоемких работ. Обычай имел и нравственную окраску: люди сознательно стремились к выполнению доброго дела, оказывали срочную безвозмездную помощь сородичу, соседу.

Самым ярким проявлением духовной культуры адыгов стал нартский эпос, повествующий о подвигах народных героев, совершенных в борьбе за счастье людей. Помимо эпических сказаний распространены были сказки, предания, легенды. Развитие получили также народная музыка, песни и танцы.

Как уже отмечалось, религия адыгов в период раннего Средневековья представляла собой синтез язычества и христианства. Мусульманство проникло в Черкесию из Золотой Орды в XVI в. и впоследствии получило повсеместное распространение на Северо-Западном Кавказе.

Культура и быт черноморских и линейных казаков в конце XVIII в. Культура и быт черноморских казаков в первые несколько десятилетий после переселения развивались в русле традиций, бытовавших еще в Запорожской Сечи. Свои поселения, сначала называвшиеся куренями, черноморцы устраивали вдоль берегов рек на землях, удобных для земледелия и особенно для скотоводства. На первых порах было основано 40 куреней, в каждом из которых имелось от 30 до 80 дворов.

Застройка населенных пунктов с самого начала производилась по определенному плану: в центре куреня располагалась площадь, улицы были широкими и прямыми. Одной из задач первопоселенцев было поддержание безопасности границ империи, поэтому при устройстве поселений приходилось принимать во внимание постоянную угрозу вторжения со стороны закубанских горцев. Курени были окружены оборонительными сооружениями (рвы, валы и т. д.), в которых имелось несколько охранявшихся караулом ворот.

В первые годы после переселения жилища черноморских казаков носили временный характер и представляли собой землянки и полуземлянки. Однако по мере обустройства территории (обычно по прошествии нескольких лет) поселенцы, запасшись строительными материалами, сооружали постоянные жилища. В их облике нашли отражение черты, свойственные жилым постройкам населения Украины и Южной России.

Черноморский курень изначально представлял собой ряд тонкостенных (часто плетневых) строений наподобие украинских хат, обмазанных глиной и крытых камышом или соломой. Хозяйственные постройки (в основном для скота) возводились рядом с жилым домом.

Практически в одно время с черноморскими куренями возникали поселения линейных казаков, называвшиеся станицами. Они были крупнее черноморских куреней: уже при основании в них поселялись от 150 до 350 семей казаков. Строились станицы так же, как и курени Черномории. В жилищах линейцев отчетливо прослеживались черты, характерные для традиционной архитектуры донских казаков и жителей других районов Юга России.

Наряду с основными поселениями казаков начали возникать временные: хутора, зимовники и коши (впоследствии и они стали постоянными). Здесь казаки держали скот и жили сами. Наибольшее количество хуторов насчитывалось в Черномории, так как ведение хуторского хозяйства было традиционным для Украины.

Одежда черноморцев имела выраженные украинские черты. Основными элементами мужского костюма были рубаха с прямым разрезом ворота и штаны- шаровары. Рубаха доходила почти до колен, ее рукава были прямыми, под мышки вшивалась прямоугольная вставка - ластовица. Этот тип рубахи был известен на Украине и распространен по всей Кубани. В одежде линейных казаков проявилось южнорусское влияние.

Рабочей обувью всем жителям Кубани служили башмаки из грубой сыромятной кожи с пришивной подошвой. Сапоги в конце XVIII в. носили только зажиточные представители казачьей старшины.

Основу женского костюма также составляла рубаха, являвшаяся как нательной, так и верхней одеждой. На рубаху надевалась юбка, ношение которой было более характерно для украинцев и белорусов, чем для русских.

Обстоятельства военного времени и суровые бытовые условия на первых порах затрудняли развитие семейных отношений у черноморских казаков. На Кубань переселялись в основном холостые мужчины или же небольшие семьи, и женщин было значительно меньше, чем мужчин. Так, в 1801 г. на 100 мужчин в Черномории приходилось всего 39 женщин. Нередко казаки брали в жены пленных горянок.

Главенствующей формой семейной организации у черноморцев была так называемая «малая семья», состоявшая из двух - четырех человек (родители и дети). Это объясняется тем, что в тех районах Украины, откуда переселялись на Кубань казаки, в XVIII в. господствовал именно этот тип семьи.

Главой семьи считался супруг, являвшийся распорядителем всего движимого п недвижимого имущества. В казачьих семьях свое полное проявление находили патриархальные нравы. Воля старших была законом для всех членов семьи.

Несмотря на сложные условия и бытовую неустроенность, на первых порах характерную для жизни переселенцев, они по мере сил старались заложить основания духовной культуры. Так, первая официальная школа была открыта в Екатеринодаре уже в 1803 г.

В 1792 г. была открыта первая страница в истории кубанской литературы. В августе этого года войсковой судья Антон Головатый по дороге из Петербурга сочинил ставшую впоследствии знаменитой «Песнь Черноморского войска» - «Ой, годы нам журытыся, пора перестать!».

11. Обряды и праздники. На Кубани бытовали различные обряды: свадебный, родильный, имянаречение, крестины, проводы на службу, похороны.

Свадьба - сложный и длительный обряд, со своими строгими правилами. В старин у свадьба никогда не была показом материального богатства родителей жениха и невесты. Прежде всего, она была государственным, духовным и нравственным актом, важным событием в жизни станицы. Строго соблюдался запрет устраивать свадьбы в посты. Самым предпочтительным временем года для свадеб считались осень и зима, когда не было полевых работ и, к тому же, это время хозяйственного достатка после уборки урожая. Благоприятным для брака считался возраст 18-20 лет. В процедуру заключения браков могла вмешаться община и войсковая администрация. Так, например, не разрешалось выдавать девушек в другие станицы, если в своей было много холостяков и вдовцов. Но даже в пределах станицы молодые люди были лишены права выбора. Решающее слово в выборе жениха и невесты оставалось за родителями. Сваты могли явиться без жениха, только с его шапкой, поэтому девушка вплоть до свадьбы не видела своего суженого.

«В развитии свадьбы выделяется несколько периодов: досвадебный, который включал в себя сватовство, рукобитие, своды, вечеринки в доме невесты и жениха; свадьбу и послесвадебный ритуал». В конце свадьбы главная роль отводилась родителям жениха: их катали по станице в корыте, запирали на горище, откуда им приходилось откупаться при помощи «четвертинки». Доставалось и гостям: у них «крали» кур, ночью замазывали известью окна. «Но во всем этом, не было ничего оскорбительного, бессмысленного, не направленного на будущее благо человека и общества. Старинные ритуалы намечали и закрепляли новые связи, налагали на людей социальные обязанности. Глубоким смыслом были наполнены не только действия, но и слова, предметы, одежда, напевы песен».

Как и по всей России, на Кубани чтили и широко отмечали календарные праздники: Рождество Христово, Новый Год, Масленицу, Пасху, Троицу.

Особым событием и торжеством в народе считали Пасху. Об этом говорят и названия праздника - «Вылык дэнь», Светлое Воскресенье.

Начинать об этом празднике надо с Великого поста. Ведь именно он - подготовка к Пасхе, период духовного и физического очищения.

Великий Пост длился семь недель, причем каждая неделя имела свое название. Особенно важными были две последние: Вербная и Страстная. После них следовала Пасха - светлый и торжественный праздник обновления. В этот день стремились надеть все новое. Даже солнце, замечали, ликует, меняется, играет новыми красками. Обновлялся и стол, заранее готовили обрядовую пищу». красили яйца, пекли паску, жарили поросенка. Яйца красили в разные цвета: красный - кровь, огонь, солнце; голубой - небо, вода; зеленый - трава, растительность. В некоторых станицах на яйца наносили геометрический рисунок - «писанки». Обрядовый хлеб паска, был настоящим произведением искусства. Старались, чтобы был он высоким, «голову» украшали шишками, цветами, фигурками птиц, крестами, смазывали яичным белком, посыпали цветным пшеном.

Пасхальный «натюрморт» - прекрасная иллюстрация к мифологическим представлениям наших предков: паска дерево жизни, поросенок - символ плодородия, яйцо начало жизни, жизненная энергия.

Возвратившись из церкви, после освящения обрядовой пищи, умывались водой, в которой находилась красная «крашенка», чтобы быть красивым и здоровым. Разговлялись яйцом и паской. Ими же одаривали нищих, обменивались с родственниками и соседями.

Очень насыщенной была игровая, развлекательная сторона праздника: вождение хороводов, игры с крашенками, в каждой станице устраивали качели, карусели. Кстати, катание на качелях имело обрядовое значение - оно должно было стимулировать рост всего живого. Завершалась Пасха Красной Горкой, или Проводами, через неделю после пасхального воскресенья. Это - «родительский день», поминовение усопших.

Отношение к предкам - показатель нравственного состояния общества, совести людей. На Кубани к предкам всегда относились с глубоким почтением. В этот день всей станицей шли на кладбище, вязали на крестах платки и полотенца, устраивали поминальную тризну, раздавали «на помин» еду и сладости.

Устная разговорная кубанская речь - ценный и интересный элемент народной традиционной культуры.

Она интересна тем, что представляет смесь языков двух родственных народов - русского и украинского, плюс заимствованные слова из языков горцев, сочный, колоритный сплав, соответствующий темпераменту и духу народа.

Все население кубанских станиц, говорившее на двух близко­родственных славянских языках - русском и украинском, легко усваивало языковые особенности обоих языков, и без труда многие кубанцы переходили в разговоре с одного языка на другой с учетом ситуации. Черноморцы в разговоре с русскими, особенно с городским человеком, стали использовать русский язык. В общении со станичниками, с соседями, знакомыми, родными «балакали», т.е. говорили на местном кубанском диалекте. В то же время язык линейцев пестрел украинскими словами и выражениями. На вопрос, на каком языке говорят кубанские казаки, на русском или украинском, многие отвечали: «На нашем, казачьем! На кубанском».

Речь кубанских казаков пересыпалась поговорками, пословицами, фразеологизмами.

Словарь фразеологизмов говоров Кубани издал Армавирский педагогический институт. В нем собрано более тысячи фразеологических единиц типа: бай дуже (все равно), спит и курей бачит (чутко спит), бисова нивира (ничему не верящий), бить байдыки (бездельничать) и др. Они отражают национальную специфику языка, его самобытность. Во фразеологии - устойчивом словосочетании, запечатлен богатый исторический опыт народа, отражены представления, связанные с трудовой деятельностью, бытом и культурой людей. Правильное, уместное использование фразеологизмов придает речи неповторимое своеобразие, особую выразительность и меткость.

Народные промысли и ремесла - важная часть традиционной народной культуры. Кубанская земля славилась своими мастерами, одаренными людьми. При изготовлении любой вещи народный мастер думал о ее практическом назначении, но не забывал и о красоте. Из простых материалов - дерева, металла, камня, глины - создавались истинные произведения искусства.

Гончарное производство - типичный мелкий крестьянский промысел. В каждой кубанской семье имелась необходимая глиняная посуда: макитры, махотки, миски, плошки и т.д. В творчестве гончара особое место занимало изготовление кувшина. Создание этой красивой формы было доступно не всем, для его изготовления требовались умение и навык. Если сосуд дышит, сохраняя воду прохладной даже в сильную жару, значит мастер вложил частичку души в немудреную посуду.

Кузнечным делом на Кубани занимались издревле. Каждый шестой казак был профессиональным кузнецом. Умение ковать своих коней, брички, оружие и, прежде всего, всякую домашнюю утварь, считалось таким же естественным, как возделывать землю. К концу XIX века образовались центры кузнечного дела. В станице Старощербиновской, например, кузнецы изготавливали плуги, веялки и бороны. Они пользовались большим спросом в Ставрополье и в Донской области. В станице Имеретинской тоже изготавливали сельскохозяйственные орудия труда, а в мелких станичных кузницах ковали, что могли: топоры, подковы, вилы, лопаты. Заслуживает упоминания и мастерство художественной ковки. На Кубани она так и называлась - «ковань». Это тонкая и высокохудожественная обработка металла применялась при ковке решеток, козырьков, оград, ворот, для украшения ковали цветы, листья, фигурки зверей. Шедевры кузнечного ремесла того времени встречаются на зданиях XIX - начала XX века в станицах и городах Кубани.

Очевидцы и бытописатели из всех народных промыслов выделяли ткацкое производство. Ткачество давало материал для одежды и украшения жилища. Уже с 7-9 лет в казачьей семье девочки приучались к ткачеству, прядению. До совершеннолетия они успевали приготовить для себя приданое из нескольких десятков метров полотна: рушники, настольникл, рубахи. Сырьем для ткацкого ремесла служили в основном конопля и овечья шерсть. Неумение ткать считалось большим недостатком у женщин.

Неотъемлемыми предметами кубанского жилища были станы «ткацкие станки, прялки, гребни для изготовления нитей, буки - бочки для отбеливания холста. В ряде станиц холст ткали не только для своих семей, но и специально для продажи.

Наши предки умели мастерить домашнюю утварь ажурного плетения в славянском стиле. Плели из камыша, тальника, тростника колыбели, столы и стулья, корзины, лукошки, дворовые ограды - плетень. В станице Марьянской этот промысел сохранялся до сих пор. На рынках Краснодара можно увидеть изделия на любой вкус хлебницы, этажерки, мебельные гарнитуры, декоративные настенные панно.

Российское общество в ходе преобразований столкнулось со сложными нравственными, политическими, экономичес­кими проблемами, которые не могут быть решены без помощи гумани­тарной науки. Людей волнуют заботы о будущем, но при этом у них никогда не иссякнет интерес к прошлому, к своей истории. Углубле­ние в историю возвращает людям утраченные некогда ценности. Без исторических знаний не может быть подлинно духовного роста.

Человечество за свою историю накопило несметные богатства ду­ховных ценностей, среди которых одной из приоритетных выступает культура. Культурные ценности обладают поистине чудесным даром - они направлены на идейное и духовное возвышение человека.

Развитие культуры определялось традициями литературной и ду­ховной жизни народов. Это проявлялось в развитии системы образо­вания, культурно-просветительских учреждений, издательской деятельности, появления кубан­ской литературы, науки, искусства. Определенное воздействие на нее оказы­вала политика правительства войсковой администрации и церкви. Прежде всего, это касалось ка­зачьего населения Кубани.

12.

14. В XVI-XVII вв. Кубань все чаще попадает в поле зрения таких великих держав, как Россия и Османская империя (Турция). Взаимоотношения ногайцев с русским государством в это время складывались на фоне напряженной международной обстановки. Крымские ханы - вассалы Турции - делали все возможное, чтобы кубанские ногайцы безоговорочно признавали их власть. С другой стороны, в прикубанских степях ногайцев теснили калмыки, которые также занимались кочевым скотоводством и нуждались в обширных пастбищах. В 1671 г. 15 тыс. ногайских семей во главе со своими мурзами откочевали с Кубани под Астрахань. Это не понравилось крымскому хану, который заставил их вернуться на Кубань, в пределы Крымского ханства. Ногайцы нужны были хану, т. к. могли существенно пополнить татарскую конницу - ударную силу в его набегах на русские земли.

С захватом Константинополя и генуэзских колоний на Азовском и Черноморском побережьях турки стали укреплять свои позиции на Кубани.

В 1479 г. турки и крымские татары предприняли первый поход на адыгов, разорив их аулы и угнав в рабство немалое число горцев. Для усиления своего господства на Кубани турки укрепляют Тамань и возводят в 1519 г. крепость Темрюк, откуда начинают вести наступательные действия против северо-западных адыгов.

В 1501 г. турки предприняли новый поход на адыгов, использовав свыше 200 адыгских воинов, которые служили в Кафе. В ответ на это осенью того же года адыги осуществили рейд к турецкой крепости Азов в устье Дона. Угнав большое количество скота, они обратили в бегство посланную за ними погоню. Во втором десятилетии XVI в. османы и крымские ханы усилили натиск на адыгов. Походы в их земли следовали один за другим. Несмотря на отчаянное сопротивление адыгов, их князья вынуждены были признать свою зависимость от крымских ханов. Эта зависимость выражалась в необходимости посылать татарским ханам подарки, рабов и участвовать в их набегах на русские земли.

Так было, например, в 1521 г., когда крымские ханы дошли до самой Москвы и осадили ее. Однако адыги неоднократно выступали против крымского диктата. В середине XVI в. крымский хан вынужден был не раз посылать свои войска для подавления адыгских мятежей. В это же время великий московский государь Иван Грозный прочно обосновался на берегах Волги, завоевав Казанское ханство. Близилось время подчинения великому московскому царю Астраханского ханства и ногайцев Большой Орды. Против крымских татар на южных границах Руси Иван Грозный укреплял засечную линию в виде многочисленных оборонительных сооружений, начатую еще его отцом Василием III. Новая граница сдерживала алчные аппетиты крымских ханов, привыкших обогащаться за счет грабительских набегов. Возросший авторитет Русского государства направил взоры адыгов к московским правителям. В 1552 г. к Ивану Грозному было направлено адыгское посольство, которое обратилось к нему с просьбой, чтобы он взял адыгов под свое покровительство и защитил их от крымского хана. Для выяснения обстановки на Кубань был командирован русский боярин Андрей Щепотьев. Это вызвало гнев крымского хана, который в 1553-1554 гг. дважды направлял в черкесские земли свои карательные экспедиции.

В 1555 г. Андрей Щепотьев вернулся в Москву в сопровождении представительной делегации от ряда адыгских народов. От имени "всей земли черкесской" они просили русского государя принять адыгов в свое подданство. Иван IV щедро наградил черкесских посланников и обещал им военную помощь против Крыма. Иван Грозный не бросал слов на ветер и уже в 1555-1556 гг. три раза посылал свои войска против крымцев, чтобы предотвратить их походы на Кубань. Не остались в долгу и адыги, успешно атаковавшие турецкие крепости Темрюк и Тамань в период борьбы Ивана IV с Астраханским ханством - союзником Крыма. Несмотря на военную помощь крымского хана и Турции, в 1556 г. Астрахань без боя сдалась русским стрельцам и казакам...

Под впечатлением успехов Московии западные адыги и кабардинцы направили в 1557 г. в русскую столицу новое посольство с просьбой о подданстве. Русское правительство было не против удовлетворить просьбу, обещая при этом сохранить самостоятельность местных князей по всем вопросам внутренней политики. Некоторые черкесские князья даже приняли православную веру, остались служить в Москве и сражались в войсках Ивана IV против польско-литовских рыцарей в период Ливонской войны. Это вовсе не означало, что все адыгские князья и старшины ориентировались на Москву. Взаимные распри и агрессивные соседи, типа Крымского ханства, вынуждали некоторых из них заручиться покровительством русского царя. Московские власти в свою очередь искали себе союзников в борьбе против Крыма и Османской империи. Однако начатая в 1558 г. Ливонская война отвлекла внимание Ивана IV от событий, которые происходили на Северном Кавказе, и стимулировала османско-крымские притязания на этот регион. Это вынуждало определенные круги черкесской знати вновь обратиться за помощью к русскому царю. Так, князь Ичурук просил Ивана Грозного прислать к адыгам русского воеводу "на государство", т. е. на правление, и был даже не против обратить свой народ в православную веру. При этом, разумеется, сам народ князь не спрашивал, хотел ли он поменять религию.

16. Переселение черноморцев было произведено двумя путя­ми — водою на судах и сухим путем. Еще до возращения де­путации из Петербурга войском были изготовлены 51 лодка и одна яхта для передвижения казаков первым путем. Не дождавшись депутации, 3847 пеших казаков, под командой вой-г.кового полковника Саввы Белого и в сопровождении брига­дира Пустошкина, двинулись на казачьей флотилии по Чер­ному морю к Таманским берегам. 25 августа 1792 года эта часть казаков пристала к Таманскому полуострову. Пушки и артиллерийские припасы были выгружены на время в Фа-пагорийскую крепость; тут же, в Тамани, расположились главные силы казаков; часть лодок и казаков под командой войскового полковника Чернышева была отправлена в ли­маны к устью Кубани в качестве сторожевого отряда от чер­кес; на суше, при Старом Темрюке, с той же целью был выс­тавлен другой отряд, под начальством также войскового пол­ковника Кордовского. Так казаки начали свои первые действия в крае, который должен был стать их кормильцем и в котором им предстояло насадить гражданственность, заве­сти хозяйство, упрочить экономический быт и вообще зажить трудовой жизнью. Между тем оставшиеся за Бугом казаки и их семейное население в свою очередь были подразделены на две части. Главная часть казаков с войсковым обозом высту­пила в путь в начале сентября под командой самого кошевого атамана Чепеги; судья Головатый с одним конным и одним пешим полками остался на месте, чтобы с началом весны сле­дующего года препроводить казачьи семейства с имуществом на новое местожительство. Чрез два месяца, в конце октября, Чепега с войском прибыл к пограничной реке будущего сво­его отечества — Ее. Ненастная погода и усталость заставила казаков зимовать здесь в так называемом Ханском городке при Ейской косе. Наконец, в следующем 1793 году, когда все три части казаков прибыли на место, окончательно был занят Таманский край «с его окрестностями» или Черномория, как назван был этот край по имени черноморских казаков, полу­чивших в свою очередь это название за военные подвиги на Черном море в последнюю Турецкую войну.

В то время северо-западная часть нынешней Кубанской области, т.е. прежняя Черномория, представляла никем не заселенную, пустынную местность. В течение веков здесь перебывали все те народности, которые временно обитали в Южной России и от которых к концу XVIII века плохо сохра­нились даже воспоминания. Скифы, русские, греки, генуэз­цы, козары, половцы, печенеги, черкесы, позже турки, тата­ры, казаки-некрасовцы и наконец, ногайцы так или иначе были причастны в разное время к местности, пожалованной черноморцам. Но в момент переселения край был совершен­но свободен от какой бы то ни было народности, с которой пришлось бы вступить в борьбу или делить землю казакам. Незадолго перед тем, в 1784 году, знаменитый Суворов как бы нарочито подготовил край к принятию черноморцев, вы­селивши последних его обитателей — ногайцев в пределы нынешней Таврической губернии.

Как и в настоящую пору, Черномория представляла в то время обширную равнину, упиравшуюся южной своей гра­ницей в бассейн Кубани, с единственной кряжистой (горис­той. — Прим.ред.) местностью — Таманским полуостровом. Тогдашняя природа и естественные условия края, однако, далеко не походили на то, что замечается в этом отношении теперь. Местами, как на Таманском полуострове и вдоль Ку­бани, были остатки лесов; терен, шиповник и вообще мелкие кустарниковые поросли в обилии встречались всюду на этой равнине; травы и вообще роскошная естественная раститель­ность придавала совершенно дикий характер степям; степ­ные речки, лиманы, озера, болота изобиловали водой; воды в свою очередь были богаты разными видами рыбы, а мест­ность — дикими зверями и птицами; под боком было, нако­нец, Азовское море с богатейшими рыболовными угодьями, Казаку, как зверолову и рыболову, предстояло широкое поле для промысловой деятельности: степные угодья и богатство пастбищ сулили прекрасные условия для скотоводческого хозяйства; относительно теплый климат и местами тучная, а вообще непочатая девственная почва благоприятствовала также земледельческим занятиям.

И однако Черномория все-таки была пустынным, диким, не приспособленным для гражданского строя краем. Ее нуж­но было еще культивировать: предстояло еще заселить, тре­бовалось устроить жилища, провести дороги, установить со­общения, покорить природу, приспособиться к климату и т.д., и т д. Этого мало. Хотя край был и пустынным, но рядом с ним, по другую сторону Кубани, жили черкесские племена, потомки древних косогов, племена воинственные и разбой­ничьи, которые к тому же не могли хладнокровно отнестись к заселению соседней местности казаками, очень опасными со­перниками. Все это осложняло колонизационные задачи ка­зачества, но все это тем не менее не помешало черноморцам создать совершенно новые формы казачьей жизни, формы, в основе которых хотя лежали и старинные казачьи идеалы, но на иной уже совершенно подкладке.

Обняв пространство около 30 000 кв. верст, Черномория была населена первоначально 25 тысячами душ обоего пола.

Стало быть, на каждого переселенца приходилось более чем по квадратной версте пространства. То обстоятельство, что пер­воначальное население Черномории состояло частью из чис­тых запорожцев, а частью из малорусской вольницы и вообще людей, искавших свободной жизни и самостоятельного хозяй­ства, само по себе указывает на характер тогдашних поселе­ний. Это были поселения чисто казачьи, до известной степени военные, но приспособленные к гражданским и экономичес­ким целям в духе малорусских порядков и обычаев.

В самом деле, черноморцы при устройстве своих первых поселений придерживались того, что выработала в этом отно­шении раньше Запорожская Сечь, но так как в жизнь их во­шел новый элемент, долженствовавший произвести суще­ственную перемену в ней, то, сообразно с этим, и поселения приняли особый, отличный от прежних характер. Запорожс­кая Сечь, как мы видели, состояла из бессемейного товари­щества, а принадлежащие ей земли были разделены на «па-ланки», населенные преимущественно семейным казачеством или «подданством». В Черномории, с самого начала ее суще­ствования, не было ни господствовавшего товарищества, ни зависимого подданства, а было лишь однообразное, если не считать, конечно, чиновной старшины, семейное казачество, в состав которого входили и бессемейные казаки, «сирома». Поэтому и самое заселение края было произведено уже ина­че: под оболочкой старых форм возникли совершенно другие порядки и приемы для заселения края, какие уж были раз применены отчасти черноморцами за Бугом. Екатеринодар, основанный в 1794 году, был сделан крупным центральным пунктом в ряду других казачьих поселений и получил назва­ние города. Здесь сосредоточилось главное войсковое началь­ство. Здесь же, в крепости, как и в Запорожском Коше, были выстроены «курени», казармы, где жила бездомная холостая сирома и служилые казаки. Затем остальное казачество было расселено по всей остальной территории Черноморского войска. С этой целью весной 1794 года кошевой атаман Чепега и выбранные от войска депутаты определили предварительно места для крупных поселений. Брошенный затем, по обычаю старого сечевого казачества, жребий указал, где и какому куреню предстояло поселиться.

Дата добавления: 2015-10-21