Марк иногда подначивал Илану, но совершенно беззлобно, и неприязни она к нему не питала.
— Буду я ещё тратить на неё свою дьявольскую силу. Она и без того как мороженая курица.
Агнесса демонстративно перекрестилась, а мальчишки расхохотались. Илана заметила, что некоторые из них всё чаще и чаще косятся на неё с интересом и одобрением. Дерзость, с какой она вела себя в последнее время, вызывала у них восхищение. Немаловажную роль в их отношении к Илане Стивенс играло и то, что она стремительно хорошела. Мальчишки уже отвыкли считать её уродиной. Большинство же девочек от этого отвыкнуть не могли. Вернее, не хотели.
После первого урока явилась классная дама.
— Дети, — сказала она, сияя своей обычной фальшивой улыбкой. — Занятий сегодня больше не будет. Мы идём в Музей экзобиологии. Потом можете отправляться по домам. Завтра у вас очень важный день. Советую хорошенько отдохнуть и повторить все обязательные молитвы. Ведь завтрашнее причастие для вас особенное. Погоду обещают сухую и тёплую, так что, думаю, шествие пройдёт удачно. Илана Стивенс, ты не собираешься присоединиться к своим друзьям?
— Собираюсь, мадам Фоли, — вежливо ответила Илана. — Мне же завтра в школу не обязательно. Значит, завтра я пойду в гости.
— У тебя ещё и друзья есть? — язвительно поинтересовалась Снежана Грундер. — Наверное, среди ютов?
— Ага, — кивнула Илана. — Среди тех, кто по моему желанию превращается в собак и кусает всяких вонючек.
Снежана хотела что-то сказать и вдруг застыла с открытым ртом. По дороге в музей она то и дело исподтишка бросала на Илану какие-то странные взгляды.
Агнесса же всю дорогу трещала со своей подругой Ирмой Кобель.
— Знаю я, какие у неё друзья! Этот сумасшедший художник Мартин Кейн. Сын ведьмы. Говорят, у них кот — оборотень. Этот безбожник Кейн рисует всякие дьявольские картины. Пейзажи, каких не бывает, чудовищ… А люди у него… Иногда не поймёшь — мужчина или женщина, мальчик или девочка. Это же грех!. Бог создал мужчину и женщину. Они разные. Женщина не должна походить на мужчину, и наоборот… Папа говорит, что выставки таких безбожников надо бульдозерами сносить. Хорошо хоть, им в приличных музеях выставляться не позволяют.
Агнесса разглагольствовала так громко, как будто хотела, чтобы её слышали все, однако её обличительная речь почти никого не интересовала, а Илана реагировала на неё, как на жужжание осенней мухи. Она решила не поддаваться на провокацию.
В музее было интересно, но на протяжении всей экскурсии Илану не оставляло чувство тревоги. Оно усилилось, когда экскурсовод, молодой магистр биологии Питер Слоун, подвёл пятиклассников к огромному похожему на птичий скелету.
— Это птеродактиль? — спросила Анна Ройзен.
— Нет, — ответил учёный. — Это, пожалуй, самый загадочный экспонат нашего музея. Этот скелет найден тридцать лет назад. В Альдах, недалеко от курорта. Науке этот вид не известен. Таких тварей нет ни на одной освоенной человеком планете. Так что перед вами единственный представитель данного вида. Забавно, не правда ли? Ладно, если бы это были останки какого-нибудь древнего животного — из тех, что вымерли миллионы лет назад. Но эта птица жила совсем недавно… То есть это, конечно, не совсем птица, но птичьего в этой твари больше всего. В каталоги она внесена под названием альбинус магнус, но все сотрудники музея называют её снеговей. Читали Урсулу Ле Гуин? Или никто старой фантастикой не увлекается? У неё в одном романе есть такие летающие твари — снеговеи. Якобы они приносили снежные бури… Возможно, альбинус магнус — последний представитель недавно вымершего вида, который обитал в здешних горах. В конце концов, мы знаем о нашей планете далеко не всё. Давно ли люди заселили Гею… Нам удалось достаточно точно восстановить облик этого гиганта. Смотрите, вот он какой — альбинус магнус!
Экскурсовод включил огромный — во всю стену — экран, и дети увидели крылатое белое чудовище, неподвижно парящее над заснеженной равниной. Все ахнули, но вряд ли кто-то испытал такое потрясение, как Илана. Очень уж эта голограмма походила на одну из тех картин, что возникали перед ней в магических зеркалах Лабиринта. Именно такая птица кружила над равниной, по которой брели юты. Илана вспомнила, как ударил ей в лицо снежный ветер, словно неожиданно ворвавшийся в приоткрытую дверь… Она действительно открылась. И маленький бледный человечек в меховой накидке оказался в Лабиринте. Дверь между мирами иногда открывается. Вот почему здесь оказалась эта птица. Чудовище из странного холодного мира — далёкого и в то же время такого близкого. Илана представила себе, что светящийся экран — это окно. И достаточно только захотеть, чтобы оно открылось…
Все хором вскрикнули, когда экран заколебался и замерцал, словно усеянная солнечными бликами вода. Потом эти блики слились воедино и превратились в ослепительно сияющий вихрь. Казалось, что поднялась снежная метель. Она полностью скрыла пейзаж, а в следующее мгновение ворвалась в музейный зал, обдав всех холодом и опрокинув несколько экспонатов. Замигал и погас свет. В зале воцарился полумрак, а белый вихрь принял облик огромной птицы. Какое-то время он кружил под потолком, постепенно бледнея и тая в воздухе.
— Здорово! — выдохнул Марк Леман, когда призрак снеговея исчез.
В зале снова стало светло — видимо, сработала аварийная система. Огромный экран слабо светился. На нём смутно белел заснеженный пейзаж, но птицы там больше не было.
— Вы всем такое показываете? — спросила Марго Аффенштайн. — Я даже немного испугалась…
Магистр биологии ничего не ответил. Вид у него был такой, словно скелет альбинуса магнуса на мгновение ожил и тюкнул его своим здоровенным клювом прямо в темя. Питер Слоун понятия не имел, что произошло минуту назад. Он ещё никогда не видел, чтобы голографическое изображение вырывалось из экрана и летало по залу, будто привидение по старинному замку в каком-нибудь фильме-фэнтези.
— А как вы это делаете?
— А можно ещё раз? — наперебой просили пятиклассники.
— Как-нибудь в другой раз, друзья мои, — пообещал экскурсовод, пытаясь натянуть на свою растерянную физиономию некое подобие улыбки. — Сейчас я вам покажу кое-что другое. Мы должны поторопиться. Через десять минут меня ждёт следующая группа…
Илана была напугана ещё больше, чем молодой профессор биологии. Она чувствовала свою причастность к случившемуся и знала, что скоро должно случиться что-то ещё. Этот вырвавшийся из экрана призрак птицы был предвестником каких-то странных и скорее всего жутких событий.
Выйдя на улицу, Илана ощутила, как в лицо ей пахнуло свежестью и прохладой. Дыхание зимы… Это совершенно не вязалось с тёплыми осенними красками, которыми был полн сквер возле музея. Казалось, ничто не омрачает тихий ласковый сентябрьский пейзаж. Пока. Ветра не было, но Илана чувствовала его приближение. Ещё немного — и он коснётся яркой осенней листвы. Илана знала, что больше никто не ощущает этот надвигающийся холод. Только она. Ибо это она вызвала призрак зимы. Снеговей… Она выпустила его на волю. И открыла двери в другой мир — туда, где царствует зима…
— Ой, смотрите, небо темнеет! — воскликнула Агнесса. — Как перед грозой!
— Эка невидаль, — хмыкнула Снежана Грундер. — В сентябре ещё бывают грозы… Главное — чтобы завтра не было.
Накрывшая сквер огромная тень слегка приглушила яркие краски осени, придав им глубину и сочность. Дымчато-синяя туча заслонила солнце, зато каким чистым и светлым золотом засияла на её фоне листва императорских клёнов. Над их кронами вздымался шпиль собора Святой Анны. Он напоминал луч ослепительно-белого света, который протянулся к сверкающему в вышине кресту… Илана закрыла глаза и представила, как в сумрачном небе появляется ангел с мечом. Он медленно спускается на землю, и каждый взмах его белых крыльев поднимает над городом снежную метель…
Почти все ученики 7-й гимназии жили в Южном Округе, так что с большинством одноклассников Илане было по пути. Чтобы отстать от них, она задержалась у киоска с мороженым и купила себе «сосульку» — так обычно называли палочки фруктового льда. Разворачивая мороженое, она видела, как самая противная компания, в которую входили Снежана Грундер, Том Брикс и пасторские близнецы, остановилась в рябиновой аллее. Эта аллея пересекала весь парк и выводила прямо на Старую Площадь, а оттуда до Трансильванской улицы было рукой подать.
«Ладно, — решила Илана, — придётся идти в обход. Кучу дерьма лучше обой ти подальше, а то ещё ненароком вляпаешься».
Она уже было свернула на тропу, огибающую парковый пруд, как внимание её привлекли звуки, которые заставили сердце болезненно сжаться. Ей почему-то вспомнился большеголовый человечек в меховой накидке, бегущий к ней в надежде спастись от гигантских птиц. Едва она об этом подумала, как он появился. Только накидка его была в голубых пятнах. Ярко-голубая кровь заливала его лицо. Ют бежал, зажимая рукой рану на голове и оглядываясь назад. А вскоре появились и его преследователи — двое гогочущих парней лет пятнадцати. Они захохотали ещё громче, когда человечек, споткнувшись, упал.
— Поддадим-ка ему ещё! Нелюдям нечего делать в городе!
— Не трогайте его! — крикнула Илана, заслонив собой скорчившегося на земле юта. — Это вы нелюди!
— А это ещё что за белесое чучело? — ухмыльнулся один из парней.
— А что — хорошенькое чучело, — заметил его приятель. — Отойди-ка, малявка, а то и тебе достанется. Иди, гуляй, соси свою «сосульку»… Нечего путаться под ногами у старших.
Узкий конус замороженного сока, который Илана судорожно сжимала в руке, походил на острый ледяной кинжал. И когда парень попытался оттолкнуть её, она ударила его этим «кинжалом» чуть пониже локтя. Ледяное острие вонзилось в человеческую плоть, словно нож в масло. Илану чуть не стошнило, а парень взвыл и схватился за раненую руку. Тёмно-красная кровь закапала на землю, смешиваясь с голубой кровью юта.
— Вот дрянь! — рассвирепел второй подонок. — Такая мелочь, а уже нож с собой таскает…
Видимо, он не разглядел, чем Илана ранила его приятеля. Он замахнулся на девочку, но она, увернувшись, ударила его сосулькой в бедро. Совсем несильно — она лишь хотела его остановить. Илана уже поняла, что в её руках кусок льда может стать настоящим оружием. Не только ножом, но и бомбой. Достаточно вспомнить случай с грузовиком… Она никогда не думала, что способна ударить человека кинжалом, словно какая-нибудь эльфийская воительница из фантастической книжки. А ведь смогла! Больно уж эти двое её разозлили.
— Давайте полицию вызову! — с готовностью предложила Снежана.
Вся её компания уже была здесь и наблюдала за происходящим со смесью жгучего любопытства и страха. Один из парней сидел на земле. Он тихо выл, держась за окровавленную руку. Похоже, рана была глубокая. Второму досталось меньше.
— Никакой полиции! — рявкнул он и, прихрамывая, двинулся к Илане, которая по-прежнему заслоняла собой дрожащего юта.
— Убирайся! — крикнула девочка. — А то хуже будет!
И парень попятился.
— Она…Она… — бормотал он побелевшими губами. — От неё холод…
Порыв ледяного ветра заставил всех зябко поёжиться. Всех, кроме Иланы. Сильная жара иногда причиняла её дискомфорт — впрочем, не больше, чем остальным, но холод — никогда. И этот резкий, холодный ветер, заставивший осенние листья закружиться в бешеном танце, словно наполнил её силой. Оба хулигана с ужасом смотрели на девочку с развевающимися белыми локонами и глазами цвета снеговой тучи — той, что сейчас стремительно надвигалась на город. Ветер усилился, и вот уже к танцу янтарно-жёлтых листьев присоединились крупные хлопья снега.
— Да не надо никакой полиции, дура! — разозлился один из парней, увидев, что Снежана набирает на своём браслете код. — Лучше уносите отсюда ноги, пока эта ведьма вас не заморозила! Вы же видите, что творится! Это всё она… Они оба! Эти два белых чудовища…
Он кивнул на Илану и прижавшегося к её ногам юта. Потом помог своему приятелю подняться и потащил его прочь. Встреча с блюстителями порядка была этой парочке совсем ни к чему. Всё — таки юты имели в Германаре статус граждан — пусть даже и с ограниченными правами, а нападение на граждан закон не поощрял.
— Ничего, я всё равно вызову, — мстительно сказала Снежана. — Я скажу, что ты напала на людей! Все видели, как ты их ранила! А заодно этого паршивого юта арестуют. Они не должны появляться в городе!
— Ты можешь идти? — спросила Илана у юта.
Маленький человечек поднялся на ноги и часто закивал.
— Беги в церковь, — прошептала девочка, — вот по этой аллее, где кусты… Собор Святой Анны совсем близко. Любой, кого преследуют, может найти убежище в храме. Поторопись!
Ют снова кивнул, но, прежде чем убежать, порывисто схватил руку Иланы и прижался к ней губами.
— Эй, смотрите — этот бледный гадёныш удирает! — завопил Том Брикс. — Давайте-ка поймаем его, а то когда ещё полиция объявится…
— Стоять! — Илана загородила узкую аллейку, петляющую среди кустов шиповника, по которой убегал маленький человечек. — Ни с места, а то я вас действительно заморожу! Всех!
— Да что вы её слушаете? — крикнула Снежана. — Кого она заморозит? Этому ничтожеству понравилось вас пугать, а вы как дураки…
Она не договорила, потому что сильный порыв ветра едва не сбил её с ног. А через минуту вокруг побелело. На парк словно обрушилась снежная лавина. Почти ничего не было видно, лишь силуэты ближайших деревьев смутно темнели в серебристо-белой пурге. Илане казалось, что её окружают тени танцующих великанов. Сквозь завывания ветра и шум ветвей пробивались испуганные крики. Когда метель стала утихать, она увидела своих одноклассников, бегущих к беседке у киоска с мороженым. Там уже спряталась продавщица, такая же озябшая и растерянная. Снегопад продолжался. Кое-где среди белых хлопьев вспыхивали золотые и оранжевые огоньки — осенние листья… Большая их часть кружила по парку в вихрях серебряной метели. Самое странное, что ветер вскоре утих, а метель — нет. Она лишь поднялась выше и теперь носилась над деревьями, срывая с ветвей остатки листвы. Её вой всё больше и больше напоминал пронзительный птичий крик. Его постепенно заглушал рев мотора. Задрав голову, Илана увидела зависший над парком полицейский автолёт и… огромную белую птицу. Снеговей! Ожившая голограмма, которую Илана вызвала из экрана. Теперь этот призрак оделся плотью и с криком метался над кронами деревьев. А потом раздался глухой стук, и автолёт, с треском ломая ветви, рухнул на площадку возле беседки…
Глава 12. Церковь Святой Анны
Илана не видела, как в парке приземлился второй автолёт, в который посадили её замёрзших, перепуганных одноклассников. К этому времени она была уже далеко от места событий. Убегая, она лишь успела заметить, что гигантская птица, ставшая причиной аварии, с невероятной скоростью устремилась вверх и тут же исчезла в снежном мареве.
Илана мчалась по той самой аллее, по которой совсем недавно бежал ют, однако следы его уже занесло. Снег шёл не переставая. Он полностью засыпал старую рельсовую дорогу на Лейденской улице. Трейны не ходили по ней с тех пор, как лебронцы закончили здесь строительство собора Святой Анны. Многие считали, что прежний маршрут был удобней нового, проложенного по соседней улице, но чиновники из Транспортного Управления говорили, что на Лейденской нет никаких учреждений и крупных магазинов, а почти всё жильё тут подлежит сносу. Возможно, изменение маршрута трейнов являлось акцией, направленной против лебронцев. Ведь большинству из них стало трудней добираться до своего храма. Зато теперь Лейденская улица была одной из самых тихих в городе, хотя находилась почти в центре.
Илана с минуту помедлила у ворот храма, потом осторожно отворила их и вошла в маленький крытый дворик, выложенный гранитной плиткой. Снаружи бушевал снегопад, а тут ещё пахло нагретым камнем и осенними цветами. Илану немного раздражал их терпкий аромат. Клумба в форме кольца опоясывала невысокий постамент, на котором красовалась статуя ангела с мечом. Приглядевшись к ней, Илана заметила её явное сходство со статуей ангела в школьной часовне. Может, их делал один скульптор? Пастор Коул всегда возмущался по поводу художников, которым всё равно, на какую церковь работать, лишь бы платили. А Ганс Фишер любил повторять, что художник ни на кого не работает, разве что на Господа Бога…
Дверь церкви была приоткрыта. Пастор Коул непременно сказал бы, что, переступив этот порог, Илана предаст истинную веру. Впрочем, слова пастора Коула давно уже ничего для неё не значили. Возможно, в этой церкви тоже считали, что их вера единственно правильная, но Илану это не интересовало. Она лишь хотела узнать о судьбе раненого юта. Нашёл ли он здесь убежище? И вообще добежал ли до храма? Его ведь могли арестовать по дороге… Хотя, вряд ли. Что полиции делать среди бела дня на этой тихой улице?
Изнутри лебронская церковь выглядела довольно бедно, особенно по сравнению с ортодоксальными храмами, которые поражали своим роскошным убранством. Почти всё помещение занимали ряды деревянных скамей. Пламя свечей и солнечные лучи, проникающие в храм сквозь витражные окна, наполняли его золотистым янтарным светом — таким живым и тёплым, что хотелось верить в присутствие божества.
Помимо входной двери здесь были ещё две — справа и слева от алтаря. Одна, наверное, вела в исповедальню, а вторая в какое-нибудь служебное помещение. Не успела Илана удивиться царящей в храме тишине, как до неё донеслись приглушённые голоса. Кто-то разговаривал за дверью, которая находилась справа от алтаря. Может, там кто-то исповедовался? Илана знала, что подслушивать некрасиво, а заниматься этим в церкви, наверное, нехорошо вдвойне, но больно уж ей хотелось послушать, что говорят на исповеди элианцы. Если верить пастору Коулу, то грехов у них у всех — как у самого дьявола.
Девочка тихонько подошла к маленькой неплотно закрытой двери. И успела разобрать конец фразы:
— … переждать непогоду.
Голос принадлежал мужчине.
— Не беспокойся, — ответила женщина. — Я оставила автолёт в Литейном Переулке. Это совсем рядом.
— Тебя никто не видел?
— Нет. Сегодня здесь совершенно безлюдно. Я же знаю, что по средам у вас не служат.
— Да… Разве что отпевание.
— Лучше бы ты посоветовал своей пастве не приходить сюда и завтра. Боюсь, это будет тяжёлый день. Вам нужна охрана…
— Господь хранит нас. Мы будем молиться, чтобы он вразумил этих детей и удержал от дурных поступков.
— Молитесь, святой отец, — в голосе женщины явственно прозвучала ирония. — Хуже не будет. А я позабочусь об охране. Судя по всему, беспорядки уже начались. Этому бедному созданию здорово досталось?
— Брат Бенедикт обработает ему раны. Кажется, серьёзных нет. Вечером отвезём его в посёлок.
— Говорят, они оборотни, — помолчав, сказала женщина. — Будь это правдой, он бы, наверное, превратился в какого-нибудь зверька, чтобы легче было скрыться… Знаю, что здесь об этом говорить не следует, в этих стенах, но… Иногда я мечтаю найти настоящего колдуна. Хоть белого, хоть чёрного мага — мне всё равно. Если бы он смог его вернуть…
— Боже, ты опять… Мы столько говорили. Я думал, ты успокоилась. Люди занимаются магией с древнейших времён, но ещё никому не удавалось оживлять мёртвых.
— Я не верю в его смерть. Всё было так… странно…
— Ради всего святого, перестань. Его же похоронили.
— У меня было такое чувство, что хоронили не его…
— Билли, успокойся. Эта боль никогда не пройдёт до конца. Ни у тебя, ни у меня. Но если ты будешь верить снам и… наваждениям, то просто сойдёшь с ума.
— Но я видела его так ясно…
— На таком-то расстоянии!
— Сердце подсказало мне…
— Оно просто болит, дорогая. Я же говорю — это боль. К ней надо привыкнуть и жить дальше.
Они долго молчали.
— Мне надо идти, — произнесла наконец женщина. — Попроси этого человечка… Пусть сделает так, чтобы снегопад не кончался. Может, он хоть немножко умеет колдовать. Я люблю, когда идёт снег. Сразу вспоминается Монте-Ледо. Тот домик в горах. Старая мебель, потёртый бархат… Старый шкаф с настоящими книгами… Я даже помню, какая была обложка у той книги со стихами русского поэта. Когда ты спал, я сидела у камина и читала «Снежную маску», а за окном шёл снег. Мы тогда оба сошли с ума. Всё было как в стихах Александра Блока… «Большие крылья снежной птицы мой ум метелью замели…» В ту ночь, когда мы его зачали, была метель… Да, это случилось именно в ту ночь, я знаю! А когда он родился, выпал первый снег. Так странно… Его зачатие, рождение и смерть — всё связано со снегом…
— Билли, не надо…
— А эта его одержимость Снежной Девой… Это было так странно в его возрасте. Наше снежное дитя растаяло, Джордж. И мне всё кажется, что можно слепить его снова…
— Билли, не мучай себя. И меня…
— Мы тогда оба согрешили, Джордж. Наш сын был плодом греха. Неужели его смерть — это кара…
— Нет, дорогая. Иногда нам кажется, что наше горе какое-то исключительное, а ведь такая судьба постигла многих. И многие из тех, кто сейчас счастлив, даже не подозревают, какие их ждут испытания. Никто из нас не знает, что его ждёт.
— В прошлом году я слушала проповедь отца Александра, — голос женщины звучал совсем тихо. — Он говорил: у Бога нет мёртвых.
— Нет, Билли. У Бога все живые. Мы будем страдать, но не вечно.
Они снова долго молчали. Потом священник проводил женщину до ворот. Илана наблюдала за ними, спрятавшись за колонну, но разглядеть их ей не удалось. Она видела их только со спины, а на женщине к тому же была длинная накидка с капюшоном, полностью скрывавшая её фигуру и волосы.
Девочка слышала, как отец Джордж вернулся, и вздохнула с облегчением, когда рядом скрипнула дверь. Это означало, что священник снова удалился туда, где только что беседовал с Билли. Теперь Илана могла спокойно покинуть церковь, но не успела она сделать и двух шагов, как маленькая дверь возле алтаря отворилась вновь. Илана могла бы убежать — вряд ли священник пустился бы за ней вдогонку, но она сочла, что это бегство будет выглядеть довольно глупо. В конце концов, она не хотела ничего плохого.
Илану поразила красота этого человека. Он был довольно молод, но волнистые каштановые волосы уже тронула седина. Илана никогда не видела таких ярких голубых глаз.
— Не пугайся, дитя моё, — мягко сказал священник. — Ты так побледнела… Боже, ты ранена!
Илана только сейчас заметила, что куртка у неё в бурых пятнах. Карман намок, а из него торчала тающая «сосулька» с красным от крови концом. Зачем она сунула её в карман?
— Я не ранена, святой отец. Я всегда бледная — у меня такая кожа… А кровь — не моя.
Священник молча смотрел на Илану. Он не требовал объяснений, но он их ждал.
— Это кровь двух мерзавцев, которые избивали юта. Я вмешалась… Ударила их этой штуковиной. Это мороженое, святой отец, фруктовый лёд… Я их ранила, может, даже серьёзно, но нисколько не раскаиваюсь. Я показала юту дорогу в вашу церковь… Одна дрянь вызвала полицию, и его могли арестовать, а он ранен. Я пришла узнать, как он.
— И ты узнала? — вопрос прозвучал скорее как утверждение.
Священник явно догадался, что она слышала разговор. И похоже, ему было всё равно. Наверное, это казалось ему мелочью по сравнению с теми грехами, за которые приходится расплачиваться всю жизнь. Илане вдруг стало не по себе. Поддавшись глупому любопытству, она влезла в чужую тайну и коснулась сокровенного.
— Я думала, там исповедальня, — девочка хмуро кивнула на маленькую резную дверь. — Мне стало интересно, как у вас исповедуются… У элианцев, я имею в виду.
— Ты ходишь в Ортодоксальную Церковь?
— Меня в ней крестили, святой отец. Ещё в приюте. Но теперь я туда не хожу. А сюда я пришла только из-за юта. Кстати, полиция может догадаться, где он прячется.
— Здесь он в безопасности, дитя моё. И ты хорошо поступила, что помогла ему. Наверное, тебе надо привести себя в порядок.
Отец Джордж знаком велел Илане следовать за ним. За комнатой, где он беседовал с Билли, оказался коридор с несколькими дверями, и одна из них вела в санитарную комнату. Илана бросила «сосульку» в унитаз, спустила воду, потом застирала пятна и тщательно вымыла руки. Когда она вернулась в главную залу, священник зажигал свечу перед статуей богоматери. Он не обернулся — не то не заметил Илану, не то давал ей понять, что она вольна уйти, ничего больше не объясняя.
— Мне очень стыдно, святой отец, — сказала Илана. — Я не должна была слушать чужой разговор, и я никому не скажу о том, что я слышала. К тому же я не знаю эту даму, да и вообще почти ничего не поняла.
Отец Джордж посмотрел на неё — серьёзно, но без тени гнева или досады.
— Я думаю, самое главное ты поняла. Хорошо, что ты не боишься признаваться в своих ошибках. И не боишься заступиться за другого, даже если против него ополчилась целая толпа. Снег уже кончился. Твой дом далеко? По-моему, температура здорово упала, а ты так легко одета…
— Не беспокойтесь, святой отец. Мне никогда не бывает холодно. Только изнутри… Но это не зависит от погоды. Можно вопрос?
— Конечно, дитя моё.
— Вы не считаете, что такие, как я, — дети дьявола?
— Такие, как ты?
— Ну… Вы же видите, что я отличаюсь от других. От людей всех рас…
— Дочь моя, — улыбнулся священник, — Бог создал не одну маленькую планету под названием Земля. Он создал вселенную. И всех населяющих её тварей — как разумных, так и неразумных. Разница между ними в том, что существа, наделённые разумом, должны отвечать за свои поступки. И каждый, кто наделён разумом, решает сам, кому ему служить — дьяволу или Богу. Какого бы цвета ни были твои волосы и кожа, выбор за тобой.
Снег действительно кончился, а по городу уже вовсю ходили уборочные машины. Илана могла сесть на трейн или омнибус, но она отправилась домой пешком. Горожане, застигнутые непогодой врасплох, спешили на транспортные стоянки. Они удивлённо смотрели на легко одетую девочку, которая с явным удовольствием шагала по глубокому снегу, выбирая те места, где ещё не прошлась машина-дворник.
Дойдя до Трансильванской, Илана подумала и свернула к Детской библиотеке. Ей повезло — как раз началась смена Лидии Мортенсон.
— Как ты говоришь? «Снежная маска»? — переспросила Лидия. — Конечно, знаю. Это цикл стихов Александра Блока — из Второй Книги. Сейчас найду… В самых лучших переводах. Тебе на плёнке? Или на диске…
— Лучше книжку.
— Правильно, — одобрительно кивнула Лидия. — Я тоже люблю обычные книги — на бумаге и в переплёте… Ты последние новости не слышала? Говорят, в городе появилась какая-то чудовищная птица. Она сбила над Климентинским парком полицейский автолёт. Слава Богу, обошлось без жертв.
«Да уж, слава Богу», — размышляла Илана по дороге домой. Эта огромная птица не давала ей покоя. Снежная птица… Снеговей…
— Эй ты, защитница ютов!
Пронзительный голосок Снежаны Грундер раздражал сильнее, чем царапанье железом по стеклу. Илана едва не задохнулась от огромного кома снега, залепившего ей всё лицо.
— Нелюдь!
— Защитница нелюдей!
— Дочь дьявола!
Комья снега летели градом. Отскочив за дерево, Илана протёрла глаза и отряхнула сумку. Ещё не хватало, чтобы подмокла библиотечная книга. Дорогу к дому загородила целая свора — близнецы Джефферсоны, Снежана со своими мерзкими кузенами, Том Брикс… Все эти твари уже успели переодеться в тёплые вещи и явно поджидали её здесь.
— Убирайся в посёлок ютов! — проорал Том Брикс. — Твоё место там, среди этих нелюдей! Они хотят заморозить наш мир, завалить его снегом…
— И ты тоже этого хочешь, сатанинское отродье! — визжала Агнесса. — Дети дьявола открывают двери преисподней, и оттуда приходят холода! И зло! Дьявол насылает на нас метели и похищает детей!
«Вот ведь привязались, кретины, — подумала Илана с досадой. — Бросить в них что ли тоже снежок? Так ведь ещё убью ненароком. Грузовик и тот сломался. Разума у них, конечно, нет, но они же всё равно твари божьи…»
— А вы видели, как это маленькое чудовище ей руку поцеловало? — с издевательским смехом спросила Снежана Грундер. — Прямо как вассал принцессе… Принцесса уродов! Дочь дьявола!
Снежная атака прекратилась, но компания подбиралась к Илане всё ближе и ближе — осторожно и трусливо, как стая шакалов.
— Ты что-то путаешь — сказала Илана. — Принцесса — это дочь короля.
— Ну и какого же короля ты у нас дочь?
— Снежного.
— Даже так?
Компания разразилась смехом.
— Так это значит он тут всё снегом завалил? — полюбопытствовал Питер Джефферсон.
— Конечно, — кивнула Илана, катая в руках два маленьких снежка.
Если эти мерзавцы намерены её избить, то ей придётся защищаться. Впрочем, они медлили. Боялись. Они же видели, как она пустила кровь тем двоим, в сквере у музея. Но, похоже, никто не разглядел, чем она их ранила.
Илана вдруг поняла, что эти твари её провоцируют. Ждут, когда она достанет предполагаемый нож. А потом можно поднять крик или быстренько набрать код полиции.
— Если не отвяжетесь, он такой снегопад устроит, что завтра во время своего дурацкого шествия в сугробах утонете. Или метель пошлёт — такую, что вас всех унесёт в преисподнюю.
— Все слышали, что она сказала? — торжествующе спросила Агнесса. — Жаль, что мой папа не слышит…
— Твой папа и так от меня без ума, — заверила её Илана. — А теперь уйдите с дороги, не то пожалеете.
Её спокойствие сбивало противников с толку и явно гасило их решимость. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если б не вмешательство Мартина Кейна. Он шёл из магазина, что было довольно необычно. Световой день Мартин предпочитал посвящать живописи.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |