Городок из нетающего снега и льда мог бы стоять и в тёплое время года, и всё же в марте его убирали. А к следующему Новогоднему празднику сооружали новый. Власти Гаммеля считали, что на фоне зелёных деревьев и цветущих кустов ледяные дворцы будут выглядеть несколько нелепо. Зато повсюду настроили открытых стадионов, где можно было кататься на коньках, играть в хоккей и устраивать ледовые шоу хоть в тридцатиградусную жару. Поначалу это приносило компании «Транс-Холод» огромную прибыль, но спустя три года ажиотаж вокруг летних катков приобрёл несколько зловещее звучание. Бабушка Полли говорила, что цены на этот вид развлечений упали вскоре после одного странного случая. Двенадцатилетняя Анна Криденс, которая каталась с друзьями на детской площадке Центрального спортивного комплекса, неожиданно потеряла сознание. А потом сказала, что увидела во льду какое-то чудовище — не то зверя, не то человека с телом, покрытым белой шерстью, и горящими жёлтыми глазами. Перепуганная девочка уверяла, что чудовище гонялось за её отражением, а когда дотронулось до него, ей стало плохо. Многие сочли это выдумкой. Ведь никто из друзей девочки, которые в тот момент были недалеко от неё, ничего подобного не видел, а все, кто знал Анну Криденс, считали её неисправимой фантазёркой. Впрочем, фантазёров становилось всё больше и больше. Дети то и дело рассказывали, будто что-то видели во льду, и самые суеверные из родителей попросту запретили своим чадам ходить на летние катки. Вдруг этот вечный лёд — изобретение каких-то злых магов, и живущие в нём демоны охотятся за отражениями людей, а ведь, завладев тенью или отражением человека, можно похитить и его душу. Многочисленные публикации в газетах убеждали жителей Германара не верить во всякую мистическую чушь. Дети просто придумали новую игру, писали журналисты-аналитики. Недаром в последнее время так популярны старинные сказки про летающие гробы и чёрную руку. Современным детям надоели компьютерные игры-страшилки, так же, как надоели электронные игрушки. Потому-то им и нравятся игрушки, похожие на магические предметы из старинных земных сказок — всякие там шары и кубики с картинками внутри. А сейчас им хочется верить, будто вечный лёд — это магическое зеркало, в котором можно увидеть кого угодно. Когда выяснилось, что загадочные «ледяные призраки» являются и взрослым, один весьма маститый психолог заявил: «Большинство взрослых — это недоигравшие дети, и видят они то, что им хочется видеть. В каком бы счастливом и благоустроенном мире ни жил человек, рано или поздно ему всё приедается. Даже хорошее. Людям необходимо чудо. Чудеса науки уже давно никого не удивляют, вот кое-кого и потянуло на магические чудеса. Отсюда и такой всплеск интереса к оккультным наукам. Когда-то говорили, что при желании можно и чёрта в кофейной гуще увидать. Так отчего же не увидеть во льду демона?» Ходили слухи, что компания «Транс-Холод» хорошо платит за подобные выступления в прессе и по телевидению. Компания боялась за свои доходы и отнюдь не зря. В последнее время летние катки еле себя окупали, да и Ледяной городок уже не пользовался такой популярностью, как пять лет назад. О нём тоже всякое рассказывали. Илана слышала, что после полуночи в городке Центрального парка лучше не появляться. Якобы в зеркальных стенах его построек тоже можно увидеть что угодно и кого угодно. Иногда видения бывают красивыми и приятными, но в этом-то и заключается главная опасность. Если слишком долго смотреть на ледяного призрака, он может выйти из стены и будет потом всю жизнь преследовать того, кто его вызвал.
— Это что — ледяные призраки? — со страхом спросила Илана, кивнув на картину.
— Не знаю, — засмеялся художник. — Они не вышли из стены той башни и не гонялись за мной по городу… Но с тех пор, как я их увидел, они действительно преследуют меня. Я понял, что не успокоюсь, пока не сделаю картину.
— Ты был на площади после полуночи?
— Нет, где-то около десяти вечера. Говорят, видения могут появляться в любое время, но чаще — с наступлением темноты. Сперва я решил, что это чьё-то отражение. Огляделся — вокруг никого. Потом подошёл поближе и понял, что такие, как эти двое, по улицам Гаммеля не разгуливают. Я смотрел на них минут пять… Или десять. Они исчезли, когда мимо проходила какая-то компания.
— Их спугнули?
— Можно и так подумать.
— Значит, они хотели показаться только тебе?
— Не знаю… Сколько я потом ни бродил по Ледяному городку — и днём, и ночью, больше я их не видел. Но они и так всё время стояли у меня перед глазами.
— А они были совсем-совсем такие, как у тебя на картине?
— Ну… Если и не совсем, то почти. Запомнил я их хорошо, но на картине всё получается немного иначе. Особенно люди.
— А почему?
— Потому что каждый всё видит по-своему. Вот к примеру, мы в Академии всей группой делали портрет с одного натурщика. Получалось пятнадцать совершенно разных портретов, хотя сходство удавалось передать всем. А многим даже удавалось передать характер.
— Этот мальчик похож на Таддеуша, — любуясь Снежным принцем, сказала Илана.
— Вот об этом я и толкую, — усмехнулся художник.
— О чём? — нахмурилась девочка.
Она прекрасно понимала, что имеет в виду Мартин, но не могла понять, чем ему не нравится Таддеуш Бельски.
— Этот юный альбинос голубых кровей действительно очень симпатичный мальчик, — примирительно сказал Мартин. — Но не каждый, кто ездит в карете с гербом, является настоящим принцем…
— Но они действительно похожи, — стояла на своём Илана. — У этого мальчика такие же белые волосы, как у Таддеуша…
— И как у тебя. И такие же, как у тебя, синие глаза. Знаешь, на этого снежного принца похожа ты, а не твой Таддеуш.
— Но он же такой красивый…
— Ты тоже. Просто пока это не все видят.
Илана промолчала. Зачем возражать тому, кто хочет тебя утешить?
Когда они с Мартином вернулись в гостиную, там уже царили мир и покой. Таня и Джереми сидели на диване и тихо беседовали, Джек и Ганс глубокомысленно сутулились над шахматной доской, а слегка осоловевшая от ликёра Лидия раскладывала карты — не иначе как опять собиралась гадать. Люцифер насмешливо косил на неё прищуренным жёлтым глазом, и Илане уже не первый раз показалось, что он знает о грядущем гораздо больше, чем все эти чудаки, которые так любят собираться по вечерам в домике под волшебными часами.
Глава 3. Принц Таддеуш и его прекрасная дама
Таддеуш Бельски, учившийся двумя классами старше Иланы, был альбиносом, и родись он в менее состоятельной семье, ему пришлось бы в этой жизни несладко. Особи, лишённые пигмента, всегда слабее своих собратьев. Это касается любого вида, и человек тут не исключение. Другое дело, что совершенствовать свою природу он научился куда лучше, чем любая другая созданная Богом тварь. Физиологическая коррекция стоила очень дорого, но единственный сын графа и графини Бельски был смыслом их существования. Первые три года жизни Таддеуша прошли в клинике Института генетики. Его семье пришлось продать обширные земельные угодья на границе с Леброном, зато теперь мальчик был крепче и здоровее большинства своих ровесников. Глубинная корректировка зрения привела к изменению цвета радужной оболочки, и глаза Таддеуша из бледно-голубых превратились в ярко-синие. Его брови и ресницы благодаря стараниям хирургов-косметологов приобрели платиновый оттенок. В остальном же Таддеуш выглядел как альбинос — белокожий и беловолосый. Все говорили, что это придаёт его врождённой красоте нечто неземное. Илана была с этим полностью согласна. И хотя она привыкла считать себя уродиной, мысль о том, что у них с Таддеушем есть некоторое сходство, согревала ей душу.
Таддеуша Бельски никогда никто не дразнил. В конце концов, в его человеческой природе никто не сомневался. Да и небезопасное это было дело — дразнить мальчика, который с четырёх лет занимался борьбой тэ-кин-до в лучшем спортивном клубе Гаммеля. К тому же все знали, что семейство Бельски — одно из знатнейших в обитаемой вселенной. В школу Таддеуш приезжал в лёгком экипаже, запряжённом парой белоснежных лошадей. Старинные виды транспорта в последнее время считались особым шиком, а породистый конь стоил дороже аэробиля. Карету Бельски с гербом на правой дверце знал весь город. Герб изображал увитый белыми лилиями меч на серебристо-голубом фоне. Говорили, что родословная семейства Бельски восходит аж к двенадцатому веку, когда на планете Земля жили короли, рыцари и прекрасные дамы. Домой Таддеуш нередко ходил пешком — жил он недалеко от школы, и если на улице было не слишком холодно и не грязно, его родители не возражали против таких прогулок. Тем более, что Таддеушу нравилось провожать до дома Снежану Грундер, дочь одного из владельцев компании «Транс-Холод». Многоэтажный особняк Грундеров находился в двух кварталах от замка Бельски. Это был действительно замок, очень похожий на средневековый, хотя, конечно же, с самыми что ни на есть современными удобствами.
Обе семьи относились к этой дружбе более чем благосклонно, и если бы законы Германара не запрещали заключать помолвки лицам, не достигшим шестнадцати лет, родичи Снежаны и Таддеуша уже давно бы объявили их женихом и невестой. Бельски принадлежали к избранному кругу потомственных аристократов, а Грундеры по праву считались одним из богатейших семейств Галактики. В Германаре шутили, что браки старинных гербов с денежными мешками сейчас так же модны, как и в далёкую Эпоху Просвещения, правда, в те времена гербы были подлинными, а сейчас поддельных аристократов с купленными титулами развелось больше, чем шарлатанов-лекарей с купленными лицензиями. В конце концов, в Геральдической Канцелярии, где устанавливалась подлинность родословных, работали те же чиновники, что и везде. И точно так же брали взятки.
Илану не особенно волновала родословная Таддеуша. Утончённо-красивый и безупречно вежливый, он казался ей самым настоящим принцем. Он всегда уступал девочкам дорогу и ни с одной из них не был груб, даже с Иланой, которую вечно все дразнили. Стоит ли говорить, что все девчонки 7-й Гаммельской гимназии просто обожали Таддеуша Бельски, а все ученицы младших и средних классов мечтали с ним дружить. И разумеется, все втайне ненавидели «эту задаваку Грундер, которая вцепилась в него, как бульдог».
Бульдожью хватку Снежана унаследовала у своего папаши Отто Грундера, а внешность — у матери, которая до замужества была весьма известной манекенщицей. После помолвки Линды Сабей с владельцем компании «Транс-Холод» какой-то находчивый журналист назвал её Снежной Королевой. С этим громким именем Линда плавно перекочевала с обложек модных журналов на страницы «Светской Хроники». Не прошло и двух лет, как там стали регулярно появляться и фотографии её дочери Снежаны, которую тут же окрестили Снежной Принцессой.
Снежана Грундер гордилась этим именем не меньше, чем гордились своими родословными потомственные аристократы. Эта рослая голубоглазая девочка держалась с уверенностью человека, глубоко убеждённого, что ему должно доставаться в этой жизни всё самое лучшее. И естественно, самый красивый мальчик в школе должен дружить именно с ней, Снежаной Грундер. Впрочем, себя она тоже считала первой красавицей школы. Да и как же иначе? Ведь она была копией своей матери, а та в своё время выиграла всепланетный конкурс красоты.
Мать-манекенщица научила Снежану носить наряды с элегантной непринуждённостью топ-модели. К Рождественским праздникам в школе поставили пьесу по средневековой легенде. Таддеуш сыграл рыцаря, который победил на турнире и стал королём, а Снежана — его возлюбленную. Она была очень хороша в роскошном платье с кринолином. Её густые светлые волосы завили и уложили в такую замысловатую причёску, что Снежана казалась совсем взрослой. В конце представления ей хлопали больше всех, и она воспринимала это как должное. Она держалась так, будто ощущала себя самой что ни на есть прекрасной дамой из далёкого земного средневековья.
Эта особа была настолько высокого о себе мнения, что даже мысль о возможной сопернице казалась ей нелепой. Восхищение, с которым девчонки смотрели на Таддеуша, только льстило ей самолюбию. Илана заглядывалась на юного графа не меньше других, и Снежена Грундер реагировала на это так, как, наверное, реагировала бы королева, если бы какая-нибудь нищая замарашка глазела на её венценосного супруга. Наследница Отто Грундера считала ниже своего достоинства обращать внимание на таких, как Илана Стивенс, поэтому Илана не сразу поняла, в чём причина ненависти, которой эта красивая и богатая девочка воспылала к ней в четвёртом классе.
А начало этой ненависти положил случай в раздевалке. Это было в конце зимы. Главные враги Иланы Агнесса и Питер Джефферсоны, воспользовавшись отсутствием дежурных учителей, натравили на неё свою компанию. Кроме них в эту свору входили хронический второгодник Том Брикс — двенадцатилетний верзила, чей рост был обратно пропорционален его умственым способностям, Ирма Кнобель и Роза Миллер. Эти две на редкость некрасивые девочки часто сами становились объектом насмешек, и чем больше их обижали, тем яростнее они дразнили Илану. Похоже, их радовало, что в этом мире есть кто-то ещё уродливее их. Тот, над кем могут посмеяться даже они.
Илана как всегда старалась не обращать на них внимания. Она уже направлялась к выходу, когда к мерзкой компании присоединился старший братец Агнессы и Питера — Ральф. Он сорвал с Иланы берет и принялся скакать вокруг неё, выкрикивая:
Наша белая глиста
Бледней тетрадного листа!
Кудри — словно вата,
Морда синевата…
Близнецы Джефферсоны и их свора захохотали. К ним присоединился почти весь четвёртый класс, но закончить свои «гениальные» вирши Ральфу не удалось. Ловким приёмом сбив его с ног, Таддеуш Бельски выхватил у него берет и отдал Илане. Хохот стал ещё громче. Только теперь уже смеялись другие. Пасторских деток многие не любили, особенно Ральфа — не только за его подлость, но и за то, что ему почти всё сходило с рук.
Ральф вскочил на ноги — взъерошенный, красный от стыда и злости — и, сжав кулаки, бросился на Таддеуша. И тут же под новый взрыв хохота опять полетел на пол. Таддеуш был младше Ральфа и уже в кости, но он не зря занимался у лучших мастеров тэ-кин-до.
Пасторский сынок отличался отсутствием совести, но отнюдь не благоразумия. Продолжать драку с более сильным противником было не в его правилах. Пытаясь хотя бы частично спасти своё самолюбие, Ральф позволил себе ехидный выпад:
— Ты что, Тэд, решил за ней приударить? Молодец! Выбрал первую красавицу в школе!
— Эй, Снежана, ты у нас теперь бывшая, да? — поддел он заодно и Снежану Грундер, которая наблюдала за происходящим с явным неудовольствием.
Таддеуш не удостоил Ральфа ответом. Подняв портфель, он ободряюще улыбнулся Илане — не обращай мол на этого дурака внимания — и отвёл глаза. И тут же почему-то снова на неё посмотрел. Как-то странно, словно впервые её увидел. Илану аж в холод бросило. Вокруг опять захихикали. Ещё бы! Илана знала, что от смущения стала совсем голубой. В такие минуты она казалась себе особенно нелепой и уродливой. Чуть ли не бегом покидая школьный вестибюль, она успела заметить исполненный неприязни взгляд, которым её проводила Снежана Грундер. И удивилась. Неужели самая красивая девочка в школе приняла слова Ральфа Джефферсона всерьёз?
Как бы то ни было, но после случая в раздевалке Илана перестала быть для Снежаны Грундер пустым местом. Она то и дело натыкалась на пристальный, изучающий взгляд её холодных голубых глаз. Снежная принцесса и будущая владелица компании «Транс-Холод» явно невзлюбила Илану. В Гаммеле говорили, что все, кто хотя бы случайно перешёл дорогу Отто Грундеру, здорово за это поплатились. И ещё говорили, что наследница пошла характером в папашу. Илана и не думала переходить ей дорогу, она вообще предпочитала ни с кем не связываться. Тем не менее, неприятности были ей обеспечены. Она это чувствовала, а чутьё никогда её не подводило.
Масла в огонь подлила учительница математики. В тот злополучный день Илана едва не опоздала в школу, засмотревшись на лиловые подснежники, которые в конце февраля появлялись во всех городских парках. Когда она, запыхавшись, влетела в кабинет математики, учительницы ещё не было, а весь класс столпился вокруг Анны Ройзен.
— Я же всегда говорила, что юты оборотни, — тараторила Анна. — Я видела, как он забежал в телефонную будку! А когда полицейский открыл дверь, оттуда выбежала собака. Белая такая, лохматая… С белыми глазами… То есть не белыми, а такими пустыми… Ну, как у ютов.
— А полицейский в неё не выстрелил? — спросила Ирма Кнобель.
— Нет. Думаю, он просто не был уверен, что этот паршивый ют действительно заскочил в будку. Но он и правда там спрятался — я видела! Он превратился в собаку!
— Интересно, они в кого угодно могут превращаться? — пустилась в рассуждения Снежана Грундер. — Даже в людей… Ой, смотрите, наш оборотень тоже тут как тут! Я и не заметила, как она подкралась… Илана, если твой папочка был ютом, ты, наверное, тоже умеешь превращаться? И не надоело тебе быть такой белой молью? Превратись в какое-нибудь более симпатичное животное. На твоём месте я бы уже давно устала пугать людей своим уродством…
— Снежана, это просто отвратительно! — строгий голос учительницы мгновенно погасил хихиканье. — Расизм осудили ещё на Земле. Задолго до Космической Эры.
Преподавательница математики Клара Макгиллис очень гордилась своей принципиальностью и непредвзятостью. Она ставила двойки даже внуку губернатора Эдди Фогелю, правда, многие считали, что гораздо реже, чем он того заслуживал.
— Но при чём тут расизм, госпожа учительница? — осторожно возразила Снежана. — Она же не негритянка…
— От расизма страдали не только негры. Дело не в том, какого цвета у Иланы кожа и волосы, а в том, что именно за это — за цвет кожи и волос — вы её дразните. Почему вы решили, что её внешность даёт вам право считать её ниже себя? Между прочим, она одна из лучших учениц школы. И никогда никого не обижает. Мне очень жаль, что дети, которые заканчивают начальную школу, так и не усвоили элементарных нравственных норм!
Госпожа Макгиллис говорила долго и вдохновенно. Создавалось впечатление, что возможность хорошенько отчитать высокомерную дочку первого в городе богача доставляет ей удовольствие. Госпожа Макгиллис даже не подозревала, что, заступившись за Илану, она навлекла на неё самую жестокую травлю, на которую только способны десятилетние дети.
К насмешкам и мелким пакостям Илана уже давно привыкла, но теперь травлю возглавляла Снежана Грундер, а эта заносчивая девочка была куда изобретательней, чем Агнесса и Питер Джефферсоны. К тому же её миловидность делала её весьма популярной среди мальчишек. На неё заглядывались даже парни из старших классов. Наверное, многие из них в тайне надеялись, что рано или поздно «белобрысый графчик» надоест Снежане и единственная наследница Отто Грундера обратит ясный взор своих голубых глаз на кого-нибудь другого. В общем, желающих служить «прекрасной даме» было хоть отбавляй, так что все пакости Снежана делала чужими руками. И она была слишком умна, чтобы посвящать в эти делишки самого верного из своих рыцарей — Таддеуша.
Жизнь Иланы постепенно превращалась в ад. По дороге в школу или в магазин кто-то невидимый то и дело швырял в неё камни и комья грязи. Она старалась ходить только по людным улицам, держалась подальше от кустов и заборов, но в Гаммеле было столько скверов, садов и палисадников, что пакостники всегда находили, где спрятаться. В школьной раздевалке у Иланы постоянно что-нибудь пропадало или оказывалось испорченным. Когда бабушка Полли жаловалась классной даме, что устала чинить и покупать внучке одежду, та лишь сокрушённо разводила руками. Вычислить вредителей никто не мог, тем более, что их было много. Наверное, если бы подобной травле подвергался ребёнок из семьи банкира или ещё какой-нибудь важной персоны, школьное начальство в лепёшку бы расшиблось, чтобы найти виновных, но проводить целое расследование ради безродной сироты, удочерённой какой-то старой чудачкой, никто не собирался. Учителя 7-й гаммельской гимназии считали, что выполняют свой педагогический долг, не позволяя издеваться над Иланой у них на глазах. На всё остальное они глаза закрывали. 7-я гимназия была учебным заведением первой категории. Здесь учились в основном дети весьма уважаемых людей, ссориться с которыми не хотелось ни педагогам, ни школьному начальству. Даже преподавательница математики Клара Макгиллис не заходила в своей принципиальности слишком далеко. В конце концов, если кто-то посадил своего сверчка не та тот шесток, пусть пеняет на себя. Разумеется, никто этого бабушке Полли не говорил, но ей и самой было нетрудно прийти к такому выводу.
— Видимо, придётся перевести тебя во 2-ю муниципальную школу, — сказала она Илане после того, как у той пропала очередная пара сменной обуви. — В ту, куда ходят дети из приюта Святой Бригитты. Учат там хуже, но ведь тут тебя совсем заклюют. Дотерпишь до конца года? Два месяца осталось… Если отбросить каникулы и все праздники. А может, ещё всё утрясётся…
Илане очень хотелось в это верить. Учиться ей нравилось, а знания, которые получали в муниципальных школах, не давали их выпускникам практически никаких шансов поступить в университет. В школах для бедных учат прежде всего смирению, любила повторять бабушка Полли.
Илана знала, что Божий Закон во 2-й муниципальной школе преподаёт Марианна Джефферсон. Месяц назад супруга пастора Коула выпустила книжку «Правила благочестия для девочек». Ортодоксальная церковь распространяла её бесплатно.
«Мало просто блюсти чистоту, — писала Марианна Джефферсон. — Иная девочка ведёт себя благопристойно, но грешит в мыслях, а это очень плохо. Поэтому так важно замаливать каждую греховную мысль».
Из этой книжонки следовало, что каждая порядочная девочка, думающая о своей душе, должна проводить в молитвах не меньше десяти часов в сутки.
«Да ведь так же и уроки будет некогда готовить, — размышляла Илана, — и книги читать…»
В муниципальных школах уроками не загружали. Со всей строгостью там спрашивали только Божий Закон. А один день в неделю был отведён для работы в мастерских, чтобы ученики могли заранее выбрать себе специальность — как правило не требующую ни глубоких знаний, ни особых талантов… Нет, не хотелось Илане в муниципальную школу. Да и где гарантия, что там к ней будут лучше относиться? Другое дело, что тамошних безобразников гораздо проще призвать к порядку. Безнаказанность — удел избранных. Таких, как наследница 70 % акций компании «Транс-Холод».
Кто бы мог подумать, что в середине марта Илана столкнётся ещё с одним представителем этой проклятой компании.
Глава 4. Авария у магазина «Сказочный мир»
Она уже привыкла, спустившись после занятий в раздевалку, находить свой шкафчик открытым. В тот день замок опять был сломан, но ничего из вещей не пропало. И выглядели они так, словно их никто не трогал. Но это лишь на первый взгляд. Надевая сапоги, Илана обнаружила, что у них отрезаны подошвы.
Можно было пожаловаться классной даме, но Илана уже поняла, что госпожа Рейнер только делает вид, будто старается уладить её проблемы. И чем больше у Иланы возникало проблем, тем острей она чувствовала скрытое раздражение, которая она вызывала у большинства педагогов. Можно было обратиться за помощью к дежурному учителю. Или к той же уборщице — госпоже Тоффель. Ученики называли её между собой Тоффель-Картоффель. Далеко не все из них, обращаясь к ней, говорили «госпожа», а многие произносили это слово с подчёркнутой издёвкой.
Госпожа Тоффель помогла бы Илане. Она бы порылась в кладовой и отыскала какую-нибудь старую обувку, чтобы девочка могла дойти до дома. При этом она бы посмотрела на Илану с тем сочувственным пониманием, с каким обычно смотрят друг на друга люди, вынужденные мириться с несправедливостью судьбы. Такие, как госпожа Тоффель, привыкли быть жертвами и даже научились находить в этом удовольствие. Илана вдруг ощутила такую злость, что её бросило в холод. Не будет она ни жаловаться, ни просить помощи!
Портить хорошенькие новые туфли, купленные специально для школы, не хотелось. На улице всё таяло, и даже уборочные машины не могли полностью очистить тротуары от грязи. Снега в этом году выпало больше обычного, а вывозить его за город было небезопасно. Гаммель окружала низина, исчерченная руслами многочисленных рек. Агроинженеры предостерегали, что в сезон половодья может затопить все поля… Илана сунула туфли в обувной мешок, с яростью швырнула свои испорченные сапоги на середину холла и под удивлёнными взглядами дежурных отправилась домой босиком.
Она была зла на весь свет. Её раздражали респектабельные прохожие, с недоумением взирающие на её босые ноги, и она с остервенением шлёпала по лужам с ледяной кашей — так, чтобы брызги летели во все стороны.
— Что за маленькое чудовище! — возмущённо воскликнула дама, которой Илана испачкала накидку. И невольно шарахнулась, когда «маленькое чудовище» подняло на неё исполненный ненависти взгляд.
Здесь, в Южном Округе, Илану знали почти все, но эта женщина явно видела её впервые и не на шутку испугалась её огромных сумеречно-синих глаз.
Свернув на улицу Андерсена, Илана задержалась возле магазина «Сказочный мир». Это был один из лучших детских магазинов Гаммеля. Он размещался в доме, напоминающем маленький средневековый замок. На шпилях его многочисленных башенок сверкали флюгера в виде фантастических зверей. В готических окнах-витринах первого этажа среди игрушек стояли манекены в средневековых нарядах. Окна второго этажа, украшенные стилизацией под витражи, днём и ночью сияли рекламами. Старинные часы на двенадцати башнях по очереди отбивали время. Причём у каждых часов была своя мелодия. Стоило ей зазвучать, как в готической арке под циферблатом раздвигались резные дверцы и появлялись слегка светящиеся изображения сказочных персонажей. Едва музыка умолкала, дверцы закрывались. Каждому часу соответствовал свой сказочный сюжет.
Время близилось к полудню. Илана знала, что в одной из башенок сейчас появятся Снежная Королева и Кай. Ей сразу вспомнилась картина Мартина. Снежный Король… Такой величавый и прекрасный… И наверняка добрый — в отличие от королевы из сказки Андерсена. Илана невольно вздохнула. Она бы многое отдала, чтобы оказаться на месте мальчика, которого король заслонил своим щитом. Как бы она хотела иметь такого отца…
Вместе с боем часов заиграла знакомая мелодия, и резные дверцы башенки медленно раздвинулись… Илана не верила своим глазам. Вместо высокомерной красавицы, которая всегда появлялась среди серебряных снежинок, держа за руку бледного замёрзшего мальчика, в арке часов стояли Снежный Король и юный принц. Их фигуры чётко белели на фоне мерцающих звёздами сумерек.
Немного отступив назад, Илана зажмурилась, сосчитала до трёх и открыла глаза. Ничего не изменилось. В башенной арке по-прежнему были король и принц с картины Мартина Кейна.
Девочка не заметила, как, медленно пятясь, сошла с тротуара на мостовую. Она заметила это, лишь когда выруливший из-за угла грузовик обдал её брызгами грязного талого снега. Ещё более грязными были ругательства, которыми её наградил шофёр. Огромная машина забуксовала на повороте. На голубом трейлере белела надпись «Транс-Холод».
Нахлынувшая на Илану холодная ярость была сродни ледяному ветру, от которого зябко ёжились все жители Гаммеля. Все, кроме неё. Да, она не такая, как все. Она не боится холода и злого ветра, прилетающего не то с Северного океана, не то из преисподней, как сказала госпожа Риттер. Даже если Илана и впрямь дьявольское отродье, она в этом не виновата. Сколько ещё можно терпеть все эти издевательства?
Шофёр опустил боковое стекло и, продолжая ругаться — Илана поняла это по его шевелящимся губам, жал на газ. Разворачиваться на узких улицах Западного Округа было трудно. Похоже, это-то и являлось основной причиной его раздражения. Зазевавшаяся девчонка стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. Если бы он знал, что творится у этой девочки на душе, он бы поостерёгся её оскорблять. Его ругань тоже стала последней каплей. Возможно, ярость Иланы усилило то, что это была машина компании «Транс-Холод». Компании Отто Грундера. Мало того, что приходится терпеть издевательства его дочки… Ну уж нет! Хватит! Илана вдруг поняла, что больше она ничего терпеть не будет. Ни от кого.
Машина продолжала буксовать, обдавая Илану грязными брызгами. Девочка слепила из талого снега ком и размахнулась, целясь в ветровое стекло. Больше всего она жалела, что ей не под силу поднять огромный булыжник. Ей хотелось разбить эту машину. Ей хотелось бы, чтобы комок грязного снега превратился в настоящий снаряд. Уже бросая его, Илана почувствовала, как мокрый снег затвердевает у неё в руке…
Маленький ледяной «снаряд» попал ниже окна, но оно вдруг взорвалось фонтаном стеклянных брызг. Шофёр вскрикнул, прижав руку к окровавленному лбу. Илана оторопело смотрела на покорёженную кабину. Вмятина выглядела так, словно грузовик на хорошей скорости врезался в столб или в угол дома. Может, кто-то выстрелил по нему из настоящей боевой установки? Илана знала, что оружие сейчас есть всякое. Есть и такое, что может послать снаряд чуть ли не на другой конец планеты, при этом он способен отыскать цель, не задев ближайшие к ней объекты. Но кому и зачем палить по грузовику компании «Транс-Холод»? Может, конкуренты? Глупости. Они уж если вредят, то по-крупному и куда более изощрённо. Девочка вспомнила, как затвердел у неё в руке комок грязного снега. Это казалось бредом, но Илана чувствовала, что именно он, брошенный ею маленький ледяной ком, ударившись о кабину, оставил на ней страшную вмятину. Это он разбил стекло, которое поранило шофёра… Но ведь она не хотела… Нет! Хотела! Она же была так зла. Она была готова разбить эту проклятую машину…
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |