— Неужели ты ни о чём не хочешь спросить, Гарри? — любопытство всегда было отличительной чертой Поттера, а все злодеи любят играть на публику по законам жанра.
А до Гарри Поттера постепенно всё доходило. Мелкие кусочки головоломки вставали на свои места. Дамблдор не участвовал в войне, всегда был где-то далеко… Совы приходили редко… Упивающиеся Смертью не раз нападали на армию в самый неожиданный момент… И после, Дамблдор в Министерстве… Оставил Хогвартц… Никто иной как Дамблдор отправил Гарри в отделение больницы для душевнобольных имени Св. Мунго. И те слова, которые он сказал ему в самый последний раз, который окончательно сломили юношу: «Ты болен, Гарри. Ты не герой и никогда им не был. Глупый мальчишка, ты победил Вольдеморта только потому, что тебе позволили. Теперь тебе место в больнице. Оставь хорошую память о себе в сердцах людей, которые тебя знали, пусть они запомнят тебя победителем, а не психом»…
— Хм, — протянул Дамблдор в ответ на мысли Гарри, который ничуть не удивился этой способности своего бывшего директора. Звездочки задорно поблёскивали на стекле его очков. — Ты, к несчастью, всегда был чересчур умным. Как ты там написал? Полночь? Всё правильно, — Седоволосый волшебник посмотрел на свои совсем уж магловские часы на запястье. Хотя он всегда отличался любовью к маглам. — Слушай внимательно, Гарри, и запоминай, быть может, в следующей жизни мы встретимся снова. Твоей ошибкой было появление на свет. Все предсказывали Великого волшебника, которого невозможно будет победить и который сам уничтожит зло. Свою силу ты получил только благодаря Лили, которая спасла тебя в ту ночь от Вольдеморта. Как думаешь, почему ты столько раз избегал смерти? И война? Как, по-твоему, твоя ничтожная армия узнала место нахождения самого Вольдеморта? Правильно, с моей помощью. А потом я решил немного ускорить события и намекнул соратникам Тома, что будет собрание Ордена Феникса. И кто позволил тебе победить Тёмного Лорда?
Гарри молчал. Хотя Дамблдору не сильно и нужен был собеседник, сейчас главное показать свою силу и власть, запугать жертву. Юноша пытался почувствовать — поставил ли бывший директор Хогвартца защиту против аппарирования на этот старый замок. Хотя сейчас аппарировать Гарри, к сожалению, не мог. Из-за своих раздумий, юноша пропустил основную часть разглагольствований Дамблдора, голос которого становился всё ожесточенней:
— А всё для того, чтобы овладеть всей силой, Гарри, скопившейся в тебе и с которой ты ничего не сможешь сделать. Она поможет нам провести древний обряд. Да-да, не смотри на меня так удивлённо.
Конечно, всегда эти обряды. Интересно, что на этот раз? Опять воскрешение Вольдеморта?
— Узко мыслишь, Гарри. Вольдеморта незачем воскрешать — его сила в тебе, — хмыкнул Дамблдор, достал карамельку из кармана, шелестя обёрткой, неспешно развернул и положил в рот.
Четверо волшебников в красных масках тащили с видимым усилием огромный, в половину человеческого роста серебряный сосуд с причудливой старинной росписью по стенкам. Они поставили его прямо перед Дамблдором и спешно отошли подальше.
— Вот, — торжественно провозгласил бывший директор Хогвартца. — Вот, величайшее достижение всех волшебников. В этом сосуде находится энергия, собираемая столетиями, с самого сотворения мира.
Гарри пошевелил затёкшими руками. Запястье опять дало о себе знать. Да, он что-то припоминал из истории магии о каком-то чудном создании магов, которые собирали силу от самых могущественных волшебников столетия, но был уверен, что это всего лишь легенда. Впрочем, философский камень тоже казался вымыслом. Значит, посредством очередного древнего обряда у него заберут силу. Интересно, а что происходит с самим обессиленным волшебником?.. Все как обычно и по плану?
— Он погибает, Гарри, в страшных муках! — ответил зловеще Дамблдор, возведя руки к небесам. Гарри закатил глаза — может, хватит театральных представлений?
Минуты тикали, спокойно отмеряя оставшееся время, но ничего не происходило. Полночь, конечно же, ждём двенадцати часов ночи. Как обычно. Всё происходит в полночь. Гарри припомнил кое-что из истории магии и впервые за вечер заговорил:
— Сила собиралась только для добрых целей, но она может подчиниться и злу. Так ведь?
— Тебе она и не подчинится, Гарри, нужно быть великим волшебником, а мне, прожившему больше сотни лет, и повидавшему всех более или менее великих колдунов, сосуд просто не может не подчиниться.
Вот так вот. Самый добрый и всеми уважаемый волшебник оказывается убийцей и жаждет господства над миром. А чего ещё можно желать, обладая силой, которая подчинит себе всё на свете?
— Пора, Гарри, — Дамблдор, мгновенно преобразившийся в грозного колдуна с развевающимися от неизвестно откуда взявшегося ветра седыми волосами, снял крышку с серебряного сосуда и луч, состоящий из сгустков света, устремился к небесам. Все фанатики, словно с небес только что их осыпало золотом, упали на колени в языческом преклонении. Гари заворожено смотрел на сверкающий поток силы, от которого даже воздух вибрировал. Дамблдор небрежным жестом направил палочку на привязанного юношу и произнёс длинное заклинание на древнем языке, который Гарри не понимал.
Первое время ничего не происходило. Затем, словно огромным магнитом Гарри стало притягивать к сосуду, однако сам он оставался на месте. Чужая сила необыкновенной мощи забирала из него всё — воспоминания, мечты, всё самое сокровенное в его душе. Если бы Гарри было с чем сравнить, то он бы подумал о поцелуе дементоров — это так же опустошающее и невосполнимо. Перед глазами плясали картины из жизни. Вздох. Стон. Крик. Теперь стало по-настоящему больно. Огромный невидимый монстр топтался по его душе, стирая в пыль всё, что находил, всё, что Гарри собрал за свою двадцатилетнюю жизнь. Юноша честно пытался противостоять этой чудовищной силе, но его попытки были просто жалкими.
Ярко вспышка, и вдруг всё прекратилось. Гарри увидел Дамблдора свирепо сверкающего глазами с вытянутой палочкой. Прямо перед ним стоял Снейп.
Гарри, застонав, закрыл глаза и снова открыл. Позади профессора появилась Гермиона, а на заднем плане авроры сражались с волшебниками-фанатиками в красном. Пока Снейп и Дамблдор бросали друг на друга испепеляющие взгляды, девушка направила палочку на Гарри и веревки, удерживающие его, исчезли. Он рухнул на землю.
— Вы глупцы! — громогласно звучал голос Дамблдора. — Вы ничего уже не сможете сделать!
Седой волшебник, с прытью поразившей всех, протянул руку к сосуду. Луч поглотил ее, и всё старческое тело окутал свет. Мгновение Дамблдор довольно ухмылялся, как властелин мира. Потом по его лицу пробежала судорога. Он скорчился в муках. Его громкий крик резал слух всех присутствующих на поляне. Гримаса недоверия исказила морщинистое лицо, Дамблдора охватило пламя, и через секунду от старого волшебника осталась лишь горстка пепла, развеявшаяся по ветру. Зато ослепительно, словно десятки солнц, сверкающий луч бил по глазам и неожиданно перекинулся на сражающихся авроров и фанатиков. Земля выгорала и плавилась; деревья, трава — просто исчезали. Люди сгорали, даже не успев издать предсмертный стон, словно лёгкие былинки. Миг, вспышка, конец.
— Мы все погибнем! — вскричала где-то близко Гермиона, находясь под властью паники. — Эту силу не остановить!
Гарри с трудом приподнялся. Желания двигаться и что-либо делать не было. Вообще ничего не осталось в душе. Хотелось просто остановиться и терпеливо ждать свою очередь на мгновенную кремацию, которую производил ослепляющий луч. Но глубоко в сердце, расцветая, словно несмелый первый подснежник, было бесконечное гриффиндорское чувство долга и ответственности за все живое. Как получилось, что собираемая столетиями сила, могла уничтожить всё? Ведь ее собирали только для хороших целей, во благо всему сотворенному Богом, в противостояние злу.
— Нет, — он не даст больше никому погибнуть. Слишком много смертей было по его вине. Гарри вытянул руку и коснулся луча.
Его охватило яркое пламя, а луч исчез. Огонь мгновенно опалил лёгкие, юноша стал задыхаться, прежде чем понял, что он не причиняет ему вреда. Пока не причиняет, но вот… Юноша упал на колени, терзаемый невыносимой болью. Кожа и мышцы снова сгорали, появляясь вновь и вновь. Гарри дико кричал. Всё горело в огне или он сам?.. Земля бешено кружилась, огонь пробирался к коре мозга…
Вдруг Гарри вспомнил, что ему были знакомы эти ощущения из Шаолиньского монастыря, когда наставник учил чувствовать природу, слышать ветер, видеть солнце и его лучи с закрытыми глазами, ощущать как все устроено в этом мире. Легкие касания тепла, которое пробиралось по его телу тогда невозможно было сравнивать опаляющим огнем сейчас, но именно это воспоминание придало Гарри сил. Огонь — это тоже стихия, которую можно подчинить… Он пребывал уверенным в этом буквально несколько секунд, а потом наступило горькое понимание того, что все бесполезно. Ему никогда не справиться с бешеным натиском собираемой столетиями силы. Боль опять завладела его разумом и вытеснила все мысли. Он корчился в агонии, мечтая, чтобы пытка прекратилась.
Сквозь пелену застилавшую глаза Гарри смог различить размытые фигуры, обрамленные пламенем, приближающиеся к нему.
— Нет, — прохрипел Гарри, съеживаясь в комочек. Он не даст погибнуть остальным, пусть лучше вся эта немыслимая сила погибнет в нём.
— Гарри, — сквозь шум в голове и сумасшедший шёпот огня раздался до боли знакомый голос.
— Уходи, убирайся! Я не хочу, чтобы ты видел, как я умираю!
— Ты не умрёшь. Борись, прошу тебя!
Борись… единственное, что он мог сделать это не дать огню мгновенно уничтожить себя, а частями исчезать. Неизвестно зачем он оттягивает смерть? Быть может, ещё раз хочет услышать любимый голос? Он его услышал. Умирать? Нет. Нет! Я не хочу умирать! Всю жизнь жить горящим факелом? Невозможно. Нет!
— Гарри, ты сможешь!
Юноша разогнулся на земле в истерическом хрипе. Конечно, сможет. Умереть как можно более болезненно. Огонь пробегал по венам вместо крови, опалял, съедал внутренние органы… Господи, за что ему такие мучения?.. Огонь снова и снова лизал щёки, кожа вновь и вновь вырастала и с противным шипением исчезала от высокой температуры пламени.
— Гарри…
Он называет его по имени… Северус Снейп назвал его по имени. Мысли тугой, как нуга, рекой текли по остаткам серого вещества, которого бешеный огонь был ещё не в силах коснуться… Сколько раз он мечтал услышать своё имя из уст любимого? Огонь поглотил всё, до чего мог дотянуться, у Гарри больше не осталось сил сопротивляться. Вся великая мощь, собираемая Дамблдором и другими выжившими из ума волшебниками, израсходована Гарри Поттером для того чтобы не умирать и прожить пять минут в страшной боли, почти невозможной для человека.
Гарри застонал в последний раз и почувствовал как огненная рука пробирается к его совсем слабо бьющемуся сердцу — всего лишь кусочку мышц. Сердце испуганно встрепенулось, но не могло покинуть вечную клетку. Прощайте… Вдруг Гарри ощутил прикосновения к плечам. Нет! Даже не открывая глаз, которых уже не было, он знал кто это… Боже, Северус, любимый, нет!... Только не со мной… прошу… не умирай!.. Огонь высушивает его слёзы мгновенно, они даже не успевают появляться. Пламя охватывает их обоих… Господи… как больно. Больно.
Его с силой прижимают к себе, и Гарри теряет сознание от вспыхнувшей всеми красками ночи. Яркое золото… белое солнце… болезненный вздох, и что-то приятное тоненькой прохладной дорожкой проделывает путь по его щеке. Ещё одна дорожка. На губах солёный привкус. Гарри, собрав жалкие остатки сил, открывает глаза. Чёрный шёлк неба в блестящих точечках ослепляет. Гарри понимает — вот он огонь, теперь на звездах. А на земле, на сырой земле, исходящей паром, сидит Северус Снейп, бережно поддерживая его, прислонившись лбом к его щеке, нежно удерживая его в объятиях, и, никого не стыдясь, плачет. Гарри коснулся рукой его щеки и попытался улыбнуться радостно сияющим глазам цвета такого же цвета, что и ночное небо, но вышло как-то криво. Каждая частичка тела всё ещё горела болью. Тихий, долгожданный шёпот «люблю», и тьма снова охватывает тело юноши, только лёгкий ветерок приносит с собой облегчение. Гарри проваливается в бесконечность.
Северус Снейп осторожно прикрыл обнажённого юношу с болезненно красной кожей, как у новорождённого, своим плащом и обвёл взглядом притихших и потрясённых авроров, выстроившихся неровным полукругом. Гермиона сделала шаг вперёд и открыла рот, но издала только нечленораздельные звуки. К Снейпу вернулось его хладнокровие, и он бросил:
— Что вы все уставились? — волшебники не шелохнулись. Забавное зрелище: около сотни хорошо обученных авроров, элитной магической полиции, стоят, чуть ли не с открытыми ртами. — Нужны носилки, чтобы доставить Поттера в госпиталь.
Несколько авроров сдвинулись с места и, по-видимому, пошли за носилками, хотя проще их было наколдовать. Гермиона сделала ещё пару шагов и плавно опустилась на землю.
— Мисс Грэйнджер, возьмите себя в руки.
— Это было… невероятно… — прошептала Гермиона с глазами полными слез. — Спасибо вам, профессор.
Снейп ничего не ответил.
Эпилог. Для кого-то всё только начинается.
Все волшебники, которые скрывались под красными масками, были арестованы и надолго посажены в Азкабан. В Министерстве проходила глобальная чистка, с постов убирали всех, кто имел хоть какое-то отношение к Альбусу Дамблдору. Всех авроров, учувствовавших в задании, наградили орденами Мерлина — высшей наградой. Гермиона Грэнджер стала лучшим аврором года. Ей была предложена должность в совете авроров главным председателем, но она отказалась и находится в бессрочном отпуске.
Первое что увидел Гарри, придя в сознание, был белый потолок больнице. Он ужаснулся. «Я снова псих!» Тихий смешок, быстрый поворот головы и боль, расплывающаяся от затылка.
— Доброе утро, Поттер.
Снейп. И опять Поттер. Каким чудом их отбросило на начальную стадию отношений? Гарри изучал лицо профессора с каким-то щемящим чувством внутри. Но Снейп вдруг нагнулся и накрыл его губы нежным поцелуем.
— О, — прошептал Гарри, пытаясь нормализовать дыхание. — Я прощаю вам Поттера.
Снейп усмехнулся.
— Гарри… — и снова поцеловал его.
— Я начинаю любить твою усмешку, — юноша слабо улыбнулся.
— Отдыхай, тебе нужно поправляться, — Снейп встал. Только сейчас Гарри заметил, как он похудел. Тёмно-фиолетовые круги пролегли у него под глазами. Волосы были ещё сальнее, чем обычно, и висели просто масляными сосульками. Ладони были перебинтованы от ожогов, полученных, когда он прикоснулся к горящему факелу, которым был Поттер. У Гарри сжалось сердце.
— Ты ещё придешь?
— Конечно. Отдыхай.
Через неделю Гарри выписывали из больницы. Ожоги по всему телу поразительно быстро зажили, остались лишь местами тоненькие сеточки шрамов. Всё лечение заключалось в ежедневном массаже и натирании тела юноши благоухающими маслами, которые ко всем прочим достоинствам были и заживляющими. Гарри немало удивился, когда узнал, что большинство мазей и лекарств — изобретения Северуса Снейпа, который считался самым востребованным зельеваром. Конечно, больше всего юношу поразил не этот факт, а то, что бывший слизеренский декан может сделать что-то приятно пахнущее.
Но Поттера ждало ещё одно потрясение, когда он впервые подошёл к зеркалу. Он был лысый! Гарри потрясённо застонал, не веряще проводя рукой по гладкой блестящей коже головы. Все заверения врачей, что волосы вырастут, не подействовали, Гарри выходил из больницы в подавленном настроении и с натянутой на голову шапкой. Он вдруг на секунду перепугался, что его никто не будет встречать и начнётся старая жизнь, как во времена психиатрического лечения в Мунго. Снейп ждал его стоя на ступеньках и… курил тонкую коричневую сигарету. Улыбнувшись округлённым глазам юноши, он ответил на незаданный вопрос:
— Да, как видите, Поттер, я имею вредные привычки. Но вас эта участь минует.
Юноша фыркнул — и это Снейп будет ему что-то запрещать. Тоже мне, приверженец здорового образа жизни. Гарри стоял на ступеньке выше, чем профессор и впервые в жизни смотрел на него свысока.
— По-моему, с утра была прекрасная погода, — задумчиво сказал мужчина, в глазах его были смешинки. Гарри смутился, хотя, Снейп наверняка видел его и лысым. — Волосы вырастут, Гарри, — повторил Снейп слова врачей, обнял его за талию, прямо у всех на глазах и повёл к машине.
Что ещё нужно для счастья?
Гарри больше ничего. Быть с любимым и вкушать самый лучший на свете коктейль из радости и безграничного счастья. Лишь бы это не кончалось, лишь бы они всегда были вместе…
Юноша с беспокойством посмотрел на Снейпа. И заметил, что несравненные чёрные глаза лениво путешествуют по его телу. Щеки покрыл розовый румянец. Насмешливый взгляд. Любимый насмешливый взгляд. Чёрные волосы. Небрежная, расслабленная поза. Гарри сглотнул. Он не заметил, когда любимые губы завладели им и погружают в пучину блаженства. Тепло. Жарко. Горячо. Сердце наполняется лёгкостью и хочется взлететь к небесам. Гарри пришёл в себя стоя на дорожке, ведущей к красивому двухэтажному особняку. Он несмело посмотрел на Снейпа. С языка давно срывались самые главные слова, но он боялся произнести их и хотел услышать их от этого человека, сердце которого сделано из камня, а душа соткана из кусочков тьмы. Северус ласково улыбнулся и притянул его к себе:
— Ты и сам знаешь, Гарри, что я давно неравнодушен к тебе.
Сердце радостно запрыгало, окончательно опьянев от счастья. Хватит и такого признания. Пока. На то, чтобы услышать три заветных слова у Поттера еще целая жизнь.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |