|
———
В. Т. Дриммер включил в свои воспоминания то, что может быть названо польской версией обстоятельств, вызвавших самоликвидацию Треста. Не отрицая достоверности его сведений, нужно сказать, что указанная им причина была, вероятно, не единственной. Политическая обстановка, сложившаяся в начале 1927 года, и ответ Кутепова на вопрос об англо-советских отношениях, заданный ему в Финляндии представителями М.О.Р. в марте, могли повлиять на ликвидацию успешной советской провокации не меньше, чем та проницательность Пилсудского, на которой В. Т. Дриммер сосредоточил свое внимание.
«Переговоры нашей разведки с М.О.Р.-Трестом — написал он — тянулись бесконечно. Наконец М.О.Р. заявило, что оно, к сожалению, временно не может доставить (мобилизационного) плана (красной армии) из-за перемен в личном составе ее штаба, но вскоре сможет предложить за 10 тысяч долларов мобилизационный план советских железных дорог. Наша разведка приняла это предложение с условием, что 5 тысяч будут уплачены при получении, а остаток — после просмотра и установления достоверности. Наконец, штаб получил мобилизационный план. Его поочередно изучали: эвиденция второго отдела и четвертый, квартирмейстерский отдел главного штаба. Они признали план подлинным. Начальник штаба, генерал Пискор, и начальник второго отдела, полковник Байер, были приняты в Бельведере маршалом Пилсудским. Маршал приказал им оставить план у него на короткий срок для ознакомления. Несколько дней спустя в Бельведер был вызван начальник главного штаба, ген. Пискор. Маршал указал ему, одну за другой, ошибки в советских рассчетах пропускной способности железнодорожных станций, обнаруженные им при поверхностном ознакомлении с документом, выданным за мобилизационный план советских железных дорог.
{138} Насколько помню, основная мысль этого плана состояла в желании создать впечатление, что советское вторжение в Польшу намечается в направлении на Львов, а не через традиционные «смоленские ворота». Эго зародило в маршале Пилсудском первое подозрение, которое затем, при более тщательном вычислении пропускной способности отдельных железнодорожных станций, привело к обнаружению ошибок в рассчетах, не замеченных ни вторым, ни четвертым отделом нашего штаба».
«От начальника штаба вниз, по служебной лестнице — прибавил В. Т. Дриммер — пошли касавшиеся мобилизационного плана замечания. План был возвращен М.О.Р. с соответствующей оценкой... Наш офицер связи в Москве, майор Недзинский, доложил, что возвращение мобилизационного плана, признанного фальшивкой, было большой неожиданностью для представителя М.О.Р.».
«Как это ни странно, но в этом случае автор воспоминаний — по собственному признанию — не счел нужным соблюсти служебную тайну. «Я — написал он — не скрыл этой, обнаруженной в Варшаве мистификации от моих сослуживцев, военных агентов в Таллине и Риге, где я, между тем, также был аккредитован... Я догадывался, что они тоже состоят в связи с М.О.Р. Узнали это и возглавители монархической организации в Риге и Таллине, благородные и порядочные русские эмигранты».
В виде вывода из всего своего рассказа, В. Т. Дриммер прибавил: «Предполагаю, что это событие (возвращение мобилизационного плана, Тресту.) и, может быть, какие-либо другие, мне не известные, причины вызвали кризис в возглавлении М.О.Р.-Треста. Это случилось в 1927 году, во время происходивших в России интенсивных «чисток». Наступил цикл совершенных чекистами ошибок и промахов».
———
Следующее затем в воспоминаниях перечисление этих ошибок содержит столько поразительных неточностей, что извлечь из него достоверные сведения не легко. Достаточно сказать, что Опперпут еще раз назван Федоровым, то есть, что ему приписан один из псевдонимов Якушева, а начальником русских воинских организаций, вместо генерала Кутепова — генерал Миллер.
{139} Не ограничившись этим В. Т. Дриммер написал, что В. А. Ларионов и его соратники, совершившие в июле 1927 года удачное нападение на коммунистический клуб в Петрограде, были, якобы, убиты при переходе границы из Финляндии в Россию, а их покушение на клуб было, якобы, вымыслом советских газет.
Желание автора воспоминаний объяснить «бегство» Опперпута из Москвы в Гельсингфорс и последовавшее затем, сделанное им «разоблачение» Треста одним только проницательным отношением Пилсудского к переданному Трестом польскому генеральному штабу мобилизационному плану советских железных дорог и возвращением этого плана кажется мне заслуживающей внимания, но недоказанной гипотезой. Возвращение разоблаченной подделки ее виновникам было бы совершенной штабом непростительной ошибкой. Оно обнаружило бы подозрения штаба и заставили бы чекистов насторожиться. Между тем, связь Варшавы е Трестом, после описанного В. Т. Дриммером эпизода, ничем нарушена не была, а появление Опперпута в Финляндии было для штаба такой же неожиданностью, как и для Кутеповской организации.
Это не значит, что рассказ В. Т. Дриммера, о переговорах штаба с М.О.Р. может быть назван вымыслом. Существует подтверждение желания польской разведки добиться от М.О.Р. выдачи советских военных тайн. В «Мертвой Зыби» Никулин сообщил:
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |