Снова долгая, выматывающая душу пауза. На этот раз ее прерываю я:
- Зачем ты приехал?
- За тобой.
От этой простой фразы я совершенно теряюсь. Потом все-таки спрашиваю:
- Как ты меня нашел?
Он как-то скованно пожимает плечами.
- Обратился в детективное агентство. Ты, конечно, постарался запутать следы, но они хорошо поработали. Удачно вышло, что ты остановился в маленьком городе. В таких местах приезжие заметней. А то искать пришлось бы намного дольше.
Тут он, пожалуй, прав. Это я не учел. Снова молчим. В окутавшей комнату тишине его присутствие ощущается особенно остро. Я в таком смятении. Растерянность. Страх. Боль. И вместе с тем – мучительное желание прикоснуться. Такое сильное, что немеют кончики пальцев. Крепко сжимаю дрожащие губы. Если сейчас протянуть руку…
- Антон?
- Что?
- Возвращайся.
Молчу.
- Возвращайся. Хватит от меня бегать.
Я по-прежнему не отвечаю, поэтому он продолжает:
- Ты можешь хотя бы объяснить, что случилось? Я понял, что ты услышал наш разговор с Кларой, но что тебя потрясло до такой степени? Неужели эта дурацкая история с помолвкой? Черт, ты так на меня смотрел…
А вот за это – спасибо. Спасибо, что напомнил мне, с кем я имею дело. А то я уже было расчувствовался. Дурацкая история? Как небрежно звучит. Что ж, для такого, как ты – может быть. Я для тебя, наверное, тоже просто еще одна дурацкая история. А ты для меня… Shit, разве ты поймешь.
- Дурацкая или нет – тебе виднее. Слушай, что тебе нужно? Оставь меня в покое. Катись к своей невесте. Или жене, не знаю, кем она тебе сейчас приходится.
- У меня нет никакой невесты. И жены тоже. И никогда не было. Все это сплошное недоразумение. Я все объясню.
Да, конечно. Не сомневаюсь. Ты объяснишь. Ты сейчас мне все очень хорошо объяснишь. В два счета, на пальцах, опять докажешь, что я бестолочь и тупица, а ты, как всегда, во всем прав. И, конечно, рассчитываешь, что я, как последний дурак, поведусь. Нет уж, этот номер тебе больше не удастся.
- Ты говорил не только о помолвке, но и обо мне. О том, что за всем этим не стоит ничего, кроме денег. Нет, я знал, конечно, что ты хочешь получить с меня долг, но я как-то не представлял, что человек, который ко мне ничего не испытывает, может вести себя так, как вел ты во время нашего отпуска.
Он болезненно морщится. Тянется рукой к столу, трогает линейку, ручку, калькулятор… Наконец, выуживает из круглой пластмассовой коробочки канцелярскую кнопку, принимается вертеть в пальцах. Завороженно слежу за блестящей металлической кругляшкой.
- Я говорил это не тебе. И, самое главное, не о тебе.
Все-таки не удерживается, чтобы не съязвить:
- Разве мама тебе не говорила, что подслушивать нехорошо? Можно все неправильно понять.
- Не трогай мою маму. Давай, ближе к сути дела.
Подбрасывает блестящую кнопочку на ладони.
- К сути дела… Суть дела в том, что эта помолвка – сплошная фикция. Мы с этой К** даже не приятели. Черт, Антон, ты даже не представляешь, сколько на свете девочек, мечтающих выйти замуж за одинокого успешного бизнесмена. Или хотя бы раскрутить его на крупную сумму денег. Да еще при этом испортить репутацию и нервы. На что они готовы, чтобы пробраться в машину, в дом, сразу в постель, создать ситуацию, после которой все бульварные газеты будут пестреть двусмысленными фото. Знал бы ты, как они надоедают. Эта К** тоже вначале подбивала ко мне клинья. Впрочем, довольно аккуратно. Я к ней присмотрелся и понял, что она нуждается в деньгах и при этом достаточно умна, чтобы довольствоваться синицей в руке. И мы заключили соглашение. К** играла роль моей девушки, в последствии должна была изображать невесту. В общем, она была моей ширмой, а я ей за это неплохо платил. Говоря о деньгах, я имел в виду ее, а вовсе не тебя.
В первый момент чувствую просто невыразимое облегчение. Не было никакой невесты. И разговор о деньгах не имел ко мне никакого отношения. Даже ощущаю себя немного виноватым. Если бы я тогда не сбежал. Ну что мне стоило остаться и просто спросить… Тогда ничего этого не было бы. Какой же я все-таки идиот… Но радость тут же гаснет. В сущности, что это меняет? То, как он поступил со мной тем вечером… Этому нет, и не может быть ни прощения, ни оправданий.
- Ты меня изнасиловал.
Тор мрачнеет.
- Прости меня. Понимаю, что звучит глупо, но прости.
Это звучит не просто глупо. Это звучит, как насмешка. Как… издевательство. До чего же у тебя все просто, с ума сойти.
- Простить? Ты считаешь, что можно обойтись с человеком, как с грязью, как с последним дерьмом, унизить его, уничтожить морально и просто извиниться за это? Простить тебя? За что? За порванную задницу? За растоптанные чувства? За унижение? За это тебя простить? Хорошо, я тебя прощаю. Доволен? Тогда – всего наилучшего. Надеюсь больше никогда тебя не увидеть. Кстати, ты же вроде бы сам этого хотел?
Тор вскакивает с кресла, делает шаг ко мне. Внезапная вспышка страха, как удар электрическим током по нервам. Выбрасываю вперед ладонь:
- Не подходи!!
Он тут же застывает на месте. Лицо такое, как будто я влепил ему пощечину. На миг закрывает глаза, как будто собираясь с силами. И сразу же переходит в наступление.
- Значит, я с тобой, как с грязью, да? А ты? Ты сам? Как ты думаешь, каково мне было видеть, как ты обжимаешься с этой… девкой? Я, между прочим, приехал, чтобы поговорить, объяснить все насчет этой чертовой помолвки. Если хочешь, даже извиниться… За то, что раньше не сказал. А ты… Да мне просто башню сорвало!
- Бедный. Сочувствую от всей души. Можешь на этот счет не переживать, у меня с ней ничего не было. Она просто прицепилась ко мне в баре, влезла следом в такси. В тот момент, когда ты нас увидел, я как раз пытался от нее отделаться.
В его глазах на мгновение вспыхивает радость, которая тут же сменяется недоверием.
- Врешь?
От обиды першит в горле и щекочет в носу, но я не подаю вида, равнодушно пожимаю плечами.
- Не хочешь – не верь, дело твое.
Он машинально зажимает кнопку между большим и указательным пальцем, надавливает. Увидев, как тонкое острие слегка входит в кожу, невольно вздрагиваю. Черт, что он делает? Ведь больно же…
- Мог бы сразу сказать…
- А ты мне дал? И потом, разве ты бы поверил? Я ведь для тебя шлюха, похотливая тварь. Вспомни, сколько раз ты называл меня так? Черт… Да ты даже сейчас мне не веришь…
- Прости…
До отказа вдавливает кнопку в подушечку пальца. По краям выступает тоненькая полоска крови. Но он, кажется, не замечает этого. Продолжает давить.
- Думаешь, мне плевать? Да я убить себя был готов за это.
Никак не могу оторвать взгляд от зажатого между пальцами кусочка стали. От темно-красного ободка, охватывающего блестящий металл. И думать ни о чем, кроме этого, почему-то не могу. Как глупо. Как глупо, что он это делает… И то, что меня это так… так волнует. Лишь для того, чтобы не молчать, спрашиваю:
- Что ж не убил?
- Тебе от этого стало бы легче?
- Нет… Просто не бросайся такими словами.
Молчание, заполнившее комнату, кажется таким материальным, таким ощутимо плотным, что я опять застываю в оцепенении. Затаив дыхание, слежу, как он делает ко мне шаг. Осторожный. Совсем маленький…
Тишину разбивает телефонный звонок. Тор достает из кармана трубку, подносит к уху. Снова садится в кресло. Мгновение – и на лице привычное сосредоточенное выражение. Передо мной уже совсем другой человек. Деловой. Решительный. Привыкший управлять подчиненными и безжалостно давить конкурентов.
- Так, понял. Скоро буду. Да. Да. Часа через четыре.
Закончив разговор, убирает телефон обратно в карман. С недоумением рассматривает вонзившуюся в палец кнопку. Выбрасывает в корзинку для канцелярского мусора, вытирает платком кровь. Поднимает на меня глаза.
- Я должен ехать. Меня ждут в издательстве.
Чувствую себя разочарованным.
- Ясно.
- Поехали со мной.
- Нет.
- Почему?
- Не хочу.
Гуров опять хмурится, секунду медлит, потом встает.
- Разговор не закончен. Дня через два я вернусь, и мы во всем разберемся.
Снова медлит. Как будто ему не хочется уходить. Как будто он не уверен, что поступает правильно, оставляя меня сейчас. Потом все-таки выходит из комнаты и через несколько минут с улицы доносится шум отъезжающей машины.
***
Я в растерянности. Он вернется, и что тогда? Понятно, что. Он меня уговорит. Черт, да я уже почти согласился! Задержись он еще немного, я бы точно с ним поехал. Но я не хочу этого. Я не верю ему. И я не простил. Наверное, никогда не смогу. Черт, что же делать?
К тому моменту, когда Леха возвращается с работы, я уже знаю, что. Я просто уеду. Я не буду сидеть и ждать. Может быть, это трусость. Плевать. Не хочу испытывать судьбу, слишком мало у меня шансов устоять. И потом, я вообще здесь задержался. Я очень благодарен Лешке за то, что он дал мне работу и крышу над головой. За то, что не лез ко мне в душу, ни о чем не расспрашивал. За то, что будил по ночам. Но я ведь не собираюсь торчать на его фабрике всю жизнь? А уж в его доме – тем более. Сообщаю Лехе о своем отъезде. Он, конечно, удивлен, но не сильно. Немного подумав, спрашивает:
- Это из-за того мужика? Ну, который приезжал. От него бегаешь?
- От него.
- Не хочешь рассказать?
В ответ пожимаю плечами.
- Что-то не хочется.
Вообще-то, заманчиво. Рассказать все как есть, облегчить душу. Чего мне стесняться, я все равно уезжаю. Синдром «случайного попутчика». Но – нет. Не хочу в ответ на Лешкину поддержку вываливать на него всю эту грязь и муть. Он этого не заслужил.
- Ну, не хочешь – не надо. Жаль, конечно, что уезжаешь. Мы с тобой вроде бы нормально сработались. Может, тогда накатим грамм по двести? За твой отъезд.
- А давай. Ты прости, что я так неожиданно. Подвел тебя.
Он отмахивается.
- Да лан, бухгалтер – это, действительно, не проблема. Найду.
Вдвоем быстро сооружаем стол. Лешка пьянкой не увлекается, но в холодильнике у него на всякий случай всегда есть пара бутылок водки. Прохладная бутылка в тепле тут же покрывается легким туманом. Так, соленые помидорчики, огурчики. Деревенское, от Лехиных родителей, сало. Жареная картошка. Еще кое-что.
Холодная водка под хорошую закуску – это то, что надо. Напряжение, весь день сжимавшее меня в своих тисках, отпускает, и я, неожиданно для себя, все-таки вываливаю Лешке все, как есть. Про семейный бизнес, смерть отца, болезнь мамы… Про чертова гребаного Террориста. Про Террориста особенно подробно, кажется, только о нем и говорю. Пока рассказываю, сам себе удивляюсь. Зачем я это делаю? Леха все равно не поймет. Наверное, я сейчас стремительно падаю в его глазах, да так, что дальше некуда. Но остановиться все равно не могу. Я устал носить это в себе, мне просто необходимо выговориться, освободить душу от этого груза. Лешка действительно изумлен. Черт, да у него сейчас глаза на лоб вылезут.
Когда я, наконец, затыкаюсь, он какое-то время тоже молчит. Переваривает мой рассказ. Потом медленно, с растяжкой, выдает:
- Ну, делааа…
Неловко усмехаюсь.
- Да уж… Вот так.
Чтобы скрыть смущение, встаю из-за стола, отхожу к распахнутому в ночь окну. Вдыхаю полной грудью ароматы молодой зелени, цветущей акации, живой, еще не высушенной летним зноем, земли. Наверное, все-таки зря я… Молчал бы лучше. Лешка подходит, садится на подоконник. Закуривает.
- Так, значит, ты у нас по мужикам.
- Получается, так. В основном.
- Никогда бы не подумал. Так посмотреть, вроде бы нормальный парень.
Shit, ну как же неловко. Черт бы побрал мой длинный язык.
- Ну, вообще-то у меня и девушки были.
Помолчав, осторожно спрашиваю:
- Наверное, мне не надо было все это рассказывать? Тебе неприятно?
Лешка медленно выпускает в душистую весеннюю ночь струйку дыма. Задумчиво роняет:
- Да нет… Не то, что бы… Скорее, странно. Не понимаю. Ну да ладно, это твое дело. Ты позвони, как устроишься. Или напиши там…
- Как смогу – позвоню.
Вряд ли я буду ему звонить. И писать тоже не стану. Ни к чему оставлять какие-то ниточки. Не то, чтобы я не доверял Лехе, но мало ли, как все обернется. Все-таки повторяю:
- Конечно, позвоню. Ты тоже не пропадай. Соберешься жениться – на свадьбу не забудь пригласить.
Лешка смешно морщит конопатый нос, ерошит короткий белобрысый ежик. Улыбается во все белоснежные тридцать два, как всегда, открыто и обаятельно.
- Обязательно приглашу!
Перед сном долго ворочаюсь. Может быть, все же остаться? Дождаться Тора… Плюнуть на гордость, на все обиды. Сесть вместе с ним в его черную «Ауди», вернуться в Москву… Даже вещи собирать не придется. Можно, конечно. Только потом не ной, когда он опять обойдется с тобой как с хламом. Нечего себя обманывать, лучше давай, спи. Засыпаю. Просыпаюсь почему-то с мокрым от слез лицом.
Глава 9
В этот раз я долго не кружу. Просто перебираюсь в областной центр. Террорист прав, в большом городе затеряться намного легче. И потом, надо уже, наконец, подумать о нормальной работе в какой-нибудь приличной компании. В конце концов, для чего мне мой навороченный диплом? Конечно, в большом городе жизнь дороже, но если снять жилье попроще и вообще не шиковать, то вполне можно какое-то время продержаться. Пока не найду эту самую нормальную работу. Тем более, что кое-какой денежный резерв у меня есть. Пока я работал и жил у Лешки, я наравне с ним нес расходы на питание и хозяйство, но на аренду квартиры мне тратиться не приходилось.
Мне удается найти недорогое жилье в одном из удаленных от центра районов. Хозяева большой четырехкомнатной квартиры, в которой я теперь ночую и храню свои небогатые пожитки, люди предприимчивые. Каждая комната разделена легкими гипсокартонными перегородками на две, а то и на три части, в зависимости от ее размера. В такой клетушке помещается раскладушка, тумбочка, стул и… и все. Вся эта «жилплощадь» сдается отдельно. Тонкие стеночки совершенно не задерживают звук и обитатели всех «отсеков» постоянно незримо присутствуют в моей жизни. Так же, как и я в их. Но, во-первых, это очень дешево, а во-вторых, я вовсе не собираюсь надолго здесь задерживаться. Вот только определюсь с работой.
Пока устраиваюсь официантом в кафе. Это очень удобно. График три смены через три позволяет три дня подряд вплотную заниматься поисками подходящего места. Плюс еще дополнительный доход в виде чаевых. Да-да, с некоторых пор я стал очень практичным. В душе странное, тупое спокойствие. Кажется, я все-таки выздоравливаю. Я больше не корчусь от боли, вспоминая тот страшный вечер. Я не боюсь засыпать, потому что сплю спокойно и крепко, вообще без снов. Я даже не испытываю ненависти к чертову гребаному Террористу. Тот разговор многое прояснил. Действительно, глупо все получилось. Нелепое стечение обстоятельств, нагромождение обидных ошибок. Но, наверное, все к лучшему. Все равно у нас с ним ничего бы не вышло. Он никогда не относился ко мне серьезно, для него я всегда был забавной зверушкой, с которой можно неплохо развлечься. Он, конечно, меня разыскал, но кто скажет, что им двигало? Как-то не верю, что желание быть со мной. Скорее, уязвленное самолюбие.
Все это вообще, с самого начала, было абсолютной случайностью. Случайно возникло на далеком тропическом Острове и столь же случайно продолжилось потом в Москве. Наверное, пройдет какое-то время, и я его забуду. Смогу забыть. Я бы уже забыл, если бы не одно воспоминание: его «Прости» и глубоко, до крови, втиснутая в палец канцелярская кнопочка. Хотя, не только это. Иногда мне напоминает о нем мелькнувший в толпе похожий силуэт, промчавшаяся мимо черная «Ауди», сказанная кем-то фраза. А еще однажды мне все-таки снится сон. В нем нет ничего особенного. Только ощущение его присутствия. Близко, совсем рядом. И от этого мне так спокойно и хорошо, такое полное, безграничное счастье, что я, проснувшись, какое-то время тихо лежу, боясь спугнуть это чувство. Потом оно проходит, и я вдруг задыхаюсь от черной тоски. Shit… Как же мне все-таки его не хватает. Чувствую себя неполным, ущербным. Как будто важная часть моей личности осталась с ним. Ничего, это тоже пройдет. Должно ведь пройти?
В кафе зарплата небольшая, в первый месяц получаю совсем мало: по неопытности я умудрился разбить тарелку и три стакана, и у меня несколько клиентов убежали, не расплатившись. Но я быстро осваиваюсь. Посуду больше не бью, за посетителями бдительно приглядываю. К тому же мне повезло, я обслуживаю летнюю площадку, а там всегда много народу, поэтому чаевые приличные.
Два месяца поисков подходящей работы результата не приносят, несмотря на мой солидный британский диплом. В городе есть большие компании, в некоторых даже требуются специалисты моего профиля, но мне все время отказывают. Может быть, дело в почти полном отсутствии стажа. Моя первая трудовая книжка осталась в издательстве. А в новой всего одна запись: восемь месяцев работы бухгалтером на крошечной мебельной фабрике. Не совсем то, что нужно для того, чтобы найти приличное место. К тому же выгляжу я сейчас не очень презентабельно. Из Москвы я взял не очень много вещей. После этого я, конечно, иногда покупал себе одежду, но она вся дешевая, с вещевого рынка, в том числе и костюм, который я приобрел специально для того, чтобы ходить на собеседования. Боюсь, что в сочетании с моей скромной внешностью мой диплом служит мне плохую службу. Кажется, большинство отказывающих мне кадровиков подозревают меня в том, что я приобрел его в подземном переходе. Но я не сдаюсь. Мне должно, наконец, повезти. Я обязательно найду то, что мне нужно, и все будет хорошо. Даже без Тора. Убеждаю себя в этом так старательно, что почти верю. Вот только почему-то продолжаю тосковать и каждую ночь, засыпая, надеюсь во сне опять почувствовать его рядом с собой. Как будто разлученные половинки моей души тянутся друг к другу.
***
Потом настает этот день. С самого утра у меня какое-то предчувствие. Не знаю, чего я жду, но это ожидание, поселившись во мне, никуда не хочет уходить. Оно тихо ворочается, осторожно царапая душу тонкими коготками. На работу прихожу как всегда за десять минут до начала. Раньше появляться незачем, мне даже не надо переодеваться. В кафе нет форменной одежды, рекомендуются темные джинсы, темный «верх» и в целом опрятный вид. Роль униформы играет длинный черный фартук с броским оранжевым названием заведения на груди. Завязываю на талии тесемки, беру поднос, блокнот для записи заказов и выхожу на площадку. Примерно час маюсь от безделья, потом появляются первые клиенты. Рабочий день начался.
Сегодня суббота, поэтому посетителей особенно много, еле успеваю поворачиваться. Время летит незаметно. Поставив перед очередными клиентами заказ, осматриваю площадку: не собирается ли кто-то уходить, не надо ли где-то забрать грязную посуду, поменять пепельницу, принести чего-нибудь еще. На столике в дальнем углу мой взгляд спотыкается. Потому что за ним, чуть откинувшись на белом пластиковом стуле, сидит Тор. Он в простой майке и джинсах, в пальцах дымится сигарета. Я даже на секунду зажмуриваюсь. Не может быть. Он не может вот так просто появиться в этом кафе, в разгар моей смены. Просто сидеть, как будто ожидая, когда я подойду к нему и приму заказ. Откуда он взялся, когда успел войти? Неважно. Какая разница, откуда и когда? Главное, что он здесь. Черт, я так рад. Да что там рад, я безумно счастлив видеть его. До слез. Черт… Я сейчас даже дышать рядом с ним не могу. Потому что сердце отчаянно бьется в горле. Не очень понимая, что делаю, поворачиваюсь к нему спиной, пройдя мимо служебного столика, оставляю на нем поднос, выхожу из-под зеленого навеса площадки, прибавляю шаг и уже бегом бросаюсь через дорогу, на другую сторону улицы. Меня останавливает резкий рывок за руку. Тор хватает меня за плечи, прижимает к стене, и, глядя мне прямо в глаза, негромко, но четко произносит:
- Слушай меня внимательно и запоминай.
После этого быстро, одним духом, выдает:
- Я признаю, что обошелся с тобой по-свински и прошу у тебя прощения, у меня нет, и не было никакой невесты и я тебя…
В этом месте он запинается, и я, затаив дыхание целую вечность жду, что же он скажет. Неужели то, что я так хочу услышать? Но он, помолчав, продолжает:
- Я тебя больше никуда не отпущу. Понял? Больше ты от меня не сбежишь!
Признаться, я немного разочарован. Это не совсем те слова, на которые я надеялся. Поэтому я упираюсь руками в его плечи, пытаюсь оттолкнуть и упрямо возражаю:
- Это мы еще посмотрим. Два раза мне удалось, так что…
Он, не говоря ни слова, затыкает мне рот поцелуем, и мир вокруг меркнет, стремительно стягиваясь до размеров его объятий. И я уже не отталкиваю, наоборот, притягиваю его к себе. Мимо нас идут какие-то люди. Краем помутившегося сознания улавливаю чье-то возмущенное: «Безобразие, гомосеков развелось …». Тор не обращает на это никакого внимания, он только сильнее сутулит плечи, стараясь закрыть меня ими от прохожих, и продолжает мучить мой рот. Кто-то очень настойчиво нас тормошит, чего-то требует. С трудом отнимаю у Тора свои губы, пытаюсь хоть немного отстраниться, но это так тяжело сделать, когда ты прижат к стенке, поэтому я просто поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится раздражающее бормотание. Хозяин кафе пытается выяснить, какого черта я, вместо того, чтобы работать, занимаюсь тут среди бела дня всякими непотребствами. Тор тоже оборачивается к нему, сердито рычит: «Пошел вон, он больше у тебя не работает!» Лезет руками мне за спину, развязывает тесемки, стаскивает с меня фартук, сует его ошарашенному кафешнику и тянет меня к машине. К черной, всегда блестящей, но сейчас покрытой рыжей дорожной пылью, «Ауди».
Без лишних слов сажусь впереди на пассажирское место. Какие могут быть возражения? Мне совсем не хочется с ним спорить, я так рад, что он здесь. Все мои попытки забыть кажутся сейчас такими смешными и ненужными. Он здесь – и я счастлив. Он обнимает меня – и я понимаю, как же я соскучился. Он совершенно прав, никуда я от него не сбегу, даже думать об этом не стану. Когда машина трогается, спрашиваю его:
- И что мне теперь, по-твоему, делать? Ты же только что «уволил» меня с работы.
Он, не моргнув глазом, отвечает:
- Как что? Ехать со мной.
- Куда?
- Для начала в Москву. А там видно будет.
- Давай хотя бы заедем за моими вещами.
- Это так необходимо? У тебя в Москве полно барахла, я все твои пожитки перевез к себе.
То, что он забрал к себе мои вещи, трогает меня чуть ли не до слез. Кое-как справившись с волнением, бормочу:
- Ну… вообще-то ничего такого ценного, но ноутбук все же хотелось бы взять…
- Ладно, говори, куда ехать.
Поднявшись в свою ночлежку, быстро собираю имущество. Так, вроде все. Хозяевам я ничего не должен, при заселении с меня взяли плату вперед за три месяца и они еще не кончились. Спускаюсь, снова сажусь к нему в машину, и мы отправляемся в путь.
Ехать нам долго, в своих попытках убежать от него я забрался далеко от столицы. Я все никак не могу поверить, что это не сон. Все время боюсь, что вот-вот проснусь в своей каморке и буду долго лежать, переживая чувство потери и разочарования. Чтобы убедиться, что все наяву, словно невзначай касаюсь его бедра. Мышцы под синей джинсовой тканью тут же напрягаются. Он, не отрывая взгляд от дороги, накрывает мою руку своей ладонью, по-хозяйски сжимает. Замираю в ожидании: отпустит или нет? Он не отпускает.
Через полтора часа пути замечаю, что он смертельно устал. Он выехал из Москвы еще затемно, почти без остановок добрался до моего города и вот опять за рулем.
- Тор, давай остановимся на ночь в каком-нибудь мотеле.
Он отрывает взгляд от дороги, поворачивается ко мне. Глаза усталые, покрасневшие.
- Зачем?
- Чтобы ты отдохнул. Тебе надо поспать, ты же сейчас вырубишься.
- А ты, пока я буду спать, опять потихоньку смоешься?
- Брось ты, не смоюсь. А захочу – так ты все равно меня не удержишь.
- А ты хочешь?
- Нет, не хочу. Тор, давай остановимся, никуда я от тебя не денусь. Честное слово.
Мне удается его убедить, а, может быть, у него уже просто нет сил бороться с усталостью. Мы заселяемся в первый попавшийся по пути мотель. Добравшись до комнаты, Тор быстро стаскивает с себя одежду, падает на кровать и моментально проваливается в беспробудный, каменный сон. Я тоже раздеваюсь, пристраиваюсь рядом и засыпаю, уткнувшись носом в его плечо.
Просыпаюсь я на рассвете от того, что меня внимательно рассматривают.
- Ты все еще на меня обижаешься?
Растерянно молчу. Потому что не знаю, что сказать. С того самого мгновения, когда я увидел его за столиком кафе, я ни разу не задумался об этом. Нерешительно протягиваю руку. Касаюсь ладонью лица. Он тут же прижимается к ней колючей щекой. Большим пальцем очерчиваю губы. Тор чуть прикусывает мой палец, втягивает его в рот, и я мгновенно покрываюсь россыпью легких мурашек. Выпустив палец, прижимается губами к губам, и все мои сомнения куда-то исчезают. Обхватываю его руками и ногами. Оплетаю собой. Все, ты попался. Я тебя тоже больше не отпущу.
- Обижаешься?
- Нет… Больше нет.
Тут же, нахмурившись, добавляю:
- Но если ты. Еще. Хоть когда-нибудь…
Он тут же меня прерывает:
- Нет. Ни за что. Никогда. Клянусь.
Все происходит быстро, без всяких прелюдий и подготовки. У меня почти год не было секса, поэтому так больно. Но когда он входит, меня охватывает потрясающее, просто невыносимое ощущение полноты жизни и ее гармонии. Мое ущербное существо, моя неполноценная личность наконец-то встретилась со своей недостающей частью. Его дыхание, его руки. Его желанная тяжесть. Как же мне этого не хватало. Мы оба соскучились и ни один из нас не в состоянии себя контролировать. Поэтому мы не успеваем опомниться, как все уже заканчивается. Содрогнувшись в последний раз, затихаем друг у друга в объятьях. Но мне вскоре приходится выбираться из-под него. Мотель вполне приличный, и в нашем номере даже есть маленький санузел. В нем унитаз и душ. Кабины, конечно, нет, вместо нее – высокий поддон и плотная непромокаемая занавеска. К тому же санузел общий с соседями, в него ведут две двери, и, когда им пользуешься, надо запирать обе. Но в этот ранний час он свободен.
Когда я возвращаюсь в комнату, Тор, стоя у открытой форточки, закуривает. Увидев меня, кивает на свою руку с зажатой между пальцами сигаретой:
- Ты не против?
Я даже умиляюсь. Ну, надо же, до чего у нас дошло! Меня спрашивают, можно ли закурить. Но я великодушно не показываю своего торжества. Спокойно отвечаю:
- Если в форточку, то не против.
Уже почти совсем светло. Растянувшись на кровати, разглядываю обнаженную фигуру у окна. Черт… Какая же все-таки у него симпатичная задница. Тор, выдохнув на улицу дым, поворачивается ко мне:
- Ну, что будем делать? Хочешь еще поспать, или, может быть, поедем?
Немного подумав, отвечаю:
- Нет, спать больше не хочется. Но давай еще немного просто полежим.
Он выбрасывает окурок на улицу, подходит к кровати. Садится рядом со мной. Чуть помолчав, спрашивает:
- Скажи, тот парень… который тогда меня к тебе проводил. Он кто? У тебя с ним что-то было?
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |