впечатление, что вмешалась... третья сила. А этого, как сам
понимаешь, просто быть не может, верно? Я просто не могу поверить,
что Яфет внезапно ринулся достраивать башню в одиночку!
Глаза краснолицего вперились в Олега. Юлия затаила дыхание.
После паузы Тилак прорычал уже тише:
- Он никогда не был в одиночестве. Ты - часто, он - никогда.
Сейчас с ним двое или трое из Тайных. Можно сказать, в спайке. Они
не только говорят, даже мыслят одинаково.
- А ты? - спросил Олег.
Тилак буркнул еще тише:
- Сам знаешь, я чаще рушил... чем строил. Но сейчас, мне
кажется, Яфет прав.
- Ты его поддерживаешь?
Глаза Тилака погасли, он даже посмотрел мимо Олега. Голос стал
совсем тихим:
- Общий сбор назначен через три дня?.. Да, мне Яфет сообщил.
Извини, Олег, но на этот раз я, похоже, поддержу Яфета.
- Похоже?
- Наверняка, если хочешь точности.
- Спасибо за откровенность, - прошептал Олег.
Экран погас. Олег некоторое время смотрел сквозь него бараньим
взором, губы шевелились.
Юлия спросила почему-то шепотом:
- Кто был этот... странный человек?
Олег вздрогнул, оглянулся на нее так, словно увидел впервые в
жизни. И даже не заметил, что она в самом деле красивая.
- Аттила, - буркнул он наконец.
Она отшатнулась:
- Аттила? Какой Аттила?
Он пожал плечами:
- Ты могла бы предположить, что это... продюсер модной
рок-группы.
- Перестань! Как будто такой бесчеловечный зануда, как ты...
Нет, это может быть только такой же зверь, как и ты! Исполнитель,
убиватель... как тот бедолага сказал - гасильщик! Морда-то, морда!
Вылитый Аттила! Бич Божий!
- Ты говоришь так, - предположил Олег, - словно сама помнишь те
времена. Хотя ты на диво прозорлива.
- Что он хочет? - спросила она саркастически. - Восстановить
империю гуннов?
Олег поморщился:
- Неужто думаешь, что годы ничему не учат? Малышка, мало кому
из... из таких удалось избежать соблазна побывать каганом, королем
или даже императором! Но никому... ни одному человеку, я говорю о
тех... кто вошел в Совет Тайных, не захотелось остаться им надолго.
Это все басни о королях, которые проводят годы и десятилетия в
оргиях. Годы - да, но эти радости рабов даже самого глупого не могут
держать долго. Рано или поздно, а чаще рано, чем поздно, они
начинают искать более сильные радости...
- Наркотики?
- Творчество, - ответил он просто. - И не разрушение! Это
слишком просто. Самое сладкое - созидание.
Он скупо усмехнулся. Юлии даже не приходится врать, ей в голову
не может прийти, что речь идет о настоящем Аттиле. Хотя познакомился
с ним давно, еще в эпоху Переселения народов, но больше знал его по
тем забавам, как тот их называл, которые словно эпидемия захватывали
интеллектуальную часть населения России, а то и всей европейской
части мира. Открыв для себя такого древнего математика и поэта, как
Омар Хайям, он пришел в восторг от его рубайев, читал взахлеб, а
потом, как всякий помешанный, попытался распространить свое
увлечение на весь мир. Но у долгоживущих больше сил и возможностей,
и Олег помнил, как все читали и восторгались внезапно засверкавшим
через почти тысячу лет поэтом... Как возникали внезапные эпидемии
увлечения Киплингом, Гумилевым, как вдруг косяком пошли книги об
Экзюпери...
Как всякий варвар, Аттила не знал очень многое, а когда
открывал для себя что-то, всем знакомое, он с такой страстью
вгрызался в это, что волны ширились и ширились, а затихали не
раньше, чем он так же внезапно охладевал... нет, он не охладевал, а
просто так же внезапно открывал для себя что-то еще, как, к примеру,
открыл, что задолго до его времен, в каком-то странном Египте уже
существовали люди, была культура, от которой осталась голова
Нефертити... Нефертити!
Чертов Аттила, Олег вспоминал с удивлением и раздражением эту
манию, когда все девушки старались походить на ту бледную и
анемичную царицу-подростка, страдающую от всех болезней, когда ее
головка смотрела на него со всех витрин, сумок, маек, стен,
журналов, газет, плакатов, календарей...
Кажется, Аттила успел поработать министром или кем-то из тех,
кто держит руку на рычаге внедрения пропаганды. Олег что-то помнил,
как Аттила то ли восхищался, то ли ужасался легкости, с которой в
головы простых людей, а они все простые, можно вложить любую идею:
от повального увлечения йогой или восточными единоборствами до
бредовой сексуальной революции. И вкладывал, вкладывал, мерзавец...
Экспериментировал с массовым сознанием, запускал бредовые слухи о
снежных людях, Несси, летающих тарелках, телепатии,
старухах-ясновидцах из сибирских деревень...
Юлия вертелась перед отполированной стеной, тщетно стараясь
рассмотреть, как на ней сидят лиловые шортики.
- Аттила, - фыркнула она. - Все вы, тайные службы, одни Аттилы,
Чингисханы да всякие там Улугбеки и Гитлеры...
- Народ знает, - проговорил он задумчиво, глаза смотрели сквозь
пространство, - что к старости многие злодеи и разбойники уходили то
в монастырь, то скрывались в пещерах. Церковью это подносилось как
акты раскаяния, попытки замолить грехи... Мол, вот-вот предстанет
перед очами Всевышнего, страшится вечных мук в аду... Бред. Я знаю
этих людей. Они ничего не страшатся! Просто наступает момент, когда
человек растерянно понимает, что силой всего не добьешься. Вернее,
добьешься, но лишь до известного предела. А дальше, увы, лежат те
сокровища, которые можно получить как-то иначе, но не силой...
Однако жизнь коротка, редко кто доживает до такого момента. У одних
это приходит в тридцать лет, у других в сорок, кто-то успевает
понять в девяносто. Но если бы человек сумел прожить две тысячи лет,
то как бы он ни был туп и жесток, как бы ни был глуп, любой уже
давно бы пришел к известной истине...
- Да-да, - торопливо согласилась она, - но, может быть, лучше
надеть голубые? Под цвет неба?.. Понимаешь, у тебя здесь одних
шортиков около сотни! Ты хоть это знаешь?
- Нет, - ответил он со вздохом.
- Ну да, - сказала она злобно, - если ты до сих пор не знаешь,
сколько здесь комнат... Но когда я все эти шорты перемерю?
В ее голосе звучала настоящая мука.
Он пожал плечами:
- Там и помимо шортиков есть что мерить.
Она едва не швырнула в него ворохом шорт.
Глава 25
Олег набрал другой код, на экране моментально высветилась
таблица. Снова пальцы запорхали с легкостью бабочки, но дрожь
пробежала по спине Юлии, когда в памяти мелькнули свежие картинки,
как эти пальцы скрипача скручивали шеи проклятым десантникам.
Олег очень быстро набрал еще несколько символов, причем
переходил с латиницы на кириллицу по крайней мере трижды. Появилось
новое окошко. Олег отстучал шестизначный код, по экрану пошли
полосы, медленно высветилось странное помещение, смесь
средневекового замка и химической лаборатории.
Ей показалось, что Олегу не нравится ее присутствие, неслышно
вышла. Огромный дворец казался таинственным и сказочным.
Олег не помнил, сколько он просидел за компом. Он всегда мог
часами зачарованно следить, как курсор, подчиняясь его пальцам, без
всякой магии находит через Интернет далекие страны и народы, одним
щелчком вламывается в библиотеки в Австралии, а через пару секунд -
в Бразилии, и уже расстояния между этими континентами словно не
существует...
Сейчас же надо было собрать и обработать гору информации,
выловить ее непросто даже для специалиста, так как Интернет - это ко
всему еще и большая свалка, куда сваливается и всякий мусор
дилетантами, считающими себя гениями или же просто людьми, желающими
заявить о себе.
Он уловил далекий всплеск воды и по нему определил, что Юлия
вылезает из бассейна, что ей не то что надоело ихтиандрить, но
возжаждалось говорить, приставать с вопросами, влезать в его дела,
участвовать... Словом, современная женщина стремится подставить и
свое плечо, облегчая бремя мужчины.
Она вошла грациозная, покрытая золотистым загаром. За ней
оставались мокрые следы, босые ступни шлепали по прохладному
мрамору, как лапки смешного гусенка. Без каблуков она показалась ему
совсем маленькой, милой и почти ребенком. Прозрачные капельки воды
как мелкие жемчужинки блестели по ее нежной чистой коже.
- Все работаешь? - спросила она с сочувствием. - Нет, все-таки
тяжела жизнь шпиона!.. Рядом море, солнце, настоящие чайки вместо
осточертевших московских ворон, горластых и наглых, а ты за компом,
как будто не покинул чахлую квартиру в Жулебине.
- Тяжела, - согласился он. - Ох, тяжела... Есть хочешь? Здесь
всего хватит на месяц. Но можно заказать и сейчас, если чего не
хватает.
- И что же? Доставят?
- Да.
- Мы ж на острове!
- Ну и что? На катере. Можно на вертолете. Из любого ресторана
Греции.
Она села на край стола. Ее тугое бедро, покрытое загаром,
оказалось на ширине ладони от клавиатуры. На стол с мокрых волос
упала капля воды.
- Олег... Ты меня гнусно обижаешь! Знаешь же, что заказывать я
не решусь, так что сразу готовить?..
- Прости. Там есть еще пара комнат с одеждой. За той, что ты
уже отыскала. Начни примерять, это тебя займет на пару суток. Чуть
дальше комнатка с этой... как ее... с той ерундой, что вешается. Да
не на веревке, а на шее, ушах, даже в носу. Ага, бижутерия! Все
камешки настоящие, можешь не проверять.
У нее сердце заколотилось, но сказала тоном оскорбленного
достоинства:
- Олег, я не совсем та дурочка, что слепо идет за мужчиной,
если он богатый и толстый... Ну умный и смелый - какая разница? Я
сама уже перестаю себя уважать за... ну, ты же знаешь!
Он посмотрел наконец в ее глаза. Заглянул в глубину. Она
смотрела открыто, позволяя ему читать себя, как раскрытую книгу.
Олег смутился, отвел взгляд, а голос от неловкости пошел как
автомобиль по неровной дороге:
- Тогда я должен не уважать себя еще больше... Меня считают
если не женоненавистником, то по крайней мере человеком, который
ради женщины пальцем не шелохнет! Я всегда старался жить только
умом... не подозревая, что ум - всего лишь тонкая пленка на кипящем
молоке инстинктов и что могучие инстинкты придумали себе ум для
прислуги!.. Но если начну рассказывать о своих делах и проблемах...
Гм, я вообще-то боюсь, для твоих хрупких плечиков ноша покажется
тяжеловатой.
- Я - современная женщина, - отрезала она с достоинством. - И
давно сама зарабатываю себе на жизнь!
- Испытание и для извилины, - сказал он серьезно.
- Валяй, - разрешила она весело, насторожилась, почему упомянул
только одну извилину - какую именно имел в виду? - но переспрашивать
не стала, только сказала еще тверже:
- Я готова.
- Не пожалеешь?
- Нет! - сказала она твердо.
Он указал на мягкое кресло:
- Может быть, переберешься туда? Здесь ковра нет.
- Какого ковра?
- Мягкого. Как станешь засыпать, не брякнешься на этот дубовый
паркет прошлого века. Кстати, дуб относится к твердым породам.
Она заколебалась, но взглянула в эти зеленые глаза, что видят
ее насквозь, вспыхнула до корней волос, сказала с веселой
твердостью:
- Поехали!
- Ну хорошо, - сказал он таким академическим голосом, что ей
сразу захотелось зевнуть во всю ширину Эгейского моря, - возьмем
самое простое и заметное: свалка на острове Статен, куда ежедневно
сбрасывают сорок миллионов фунтов мусора, стала самой высокой горой
на всем заокеанском юге. Самолетам запрещено летать в той части
страны, ибо в темноте натыкаются и гибнут, ведь на вершину свалки
фонарь не повесишь... На каждого человека развитых стран мусора
ежедневно приходится в четыре раза больше, чем он весит. Во время
сильных дождей промышленные города просто тонут в собственном
дерьме... Перерабатывать все это никто не успевает. А для
выживаемости рода человеческого... учти, нашу Организацию не
интересуют такие мелочи, как нации, народы или государства!.. нужна
стабильность круговорота веществ. Отсюда напрашиваются выводы... или
требования, как хочешь. Жить надо по экономическим средствам, верно?
То есть по справедливости в рамках наших экологических возможностей.
Но требования человечества к природе превосходят ее возможности, это
уже очевидно!
Она с трудом подавила новый зевок, как же трудно даются
шпионские премудрости: только начала слушать, и уже глаза сводит в
кучку.
- Я об этом уже где-то читала. Или слышала краем уха...
- И тут же переключила канал на телешоу, - кивнул он. - Я знаю,
так все делают. Может быть, и сейчас сделаешь так? Я не обижусь.
- Нет-нет, продолжай, - сказала она с неловкостью. - Просто я
думала... ну, что-то более романтичное. Все-таки яхты, стрельба из
двух пистолетов, страшные подземелья, роскошная постель в
"Национале"... А "зеленые" - это дурацкие акции по спасению
пингвинов!
- Лапушка... Ладно, идем дальше. Земля, имея конечные размеры,
конечные ресурсы и конечную способность по регенерации, представляет
собой крохотный космический корабль с массой в триста тридцать тысяч
раз меньше массы Солнца, что лишь маковое зернышко рядом с
небоскребом какой-нибудь крупной звезды. Сегодня корабль перегружен
хозяйственной деятельностью человека, и перегрузка все возрастает.
Через считанные десятилетия возможна гибель экипажа. Нет, это не с
потолка, это очень точные расчеты! Вся Организация единодушно
согласна, что необходимо сократить численность населения Земли...
Как согласны и "подСемеро", так в шутку называют около сотни лучших
специалистов, что серьезно занимаются этой проблемой... и понимают
ее опасность. Правда, здесь начинается расхождение среди Семерых,
но... ладно, потом. Семеро - это глава Организации. Самые что ни на
есть главные.
Он видел, каких титанических усилий стоит держать эти красивые
серые глаза открытыми. Она даже сумела заставить себя шевельнуть
бровями.
- Я читала, - сказала она осторожно, - что природные ресурсы
могут прокормить почти пятьдесят миллиардов человек...
Он печально улыбнулся:
- Прокормить! Расчеты некорректны. Не учитывают, что человек
будет не только прокармливаться, но и фекалить. Как сам, так и его
техника. А она гадит в тысячи раз больше. Земля уже вступила в
период катастрофы! Увы, этот период продлится очень недолго и
кончится полным исчезновением человека. Поэтому сейчас как никогда
важна совместная деятельность Семи Тайных.
Она проговорила с усилием:
- Но, как я поняла, с намеком Россохи... какой милый у тебя
друг!.. именно с этого деятельность Семерых как раз и начиналась? Но
что-то произошло, все рухнуло... И вот теперь снова?
Он кивнул:
- Снова. Идея была хороша и правильна, но чересчур
преждевременна. Как строительство коммунизма в России. Который,
кстати сказать, начинали не раз строить еще в средние века. Всякие
там коммуны, города Солнца... Но сейчас мы должны сотрудничать не
потому, что так лучше... это было видно и раньше, а потому, что
необходимо. Иначе погибнут все. Вместе с каким-то жалким
человечеством и семеро величайших умов нашей Организации!
От его слов веяло космическим холодом, но, когда этот рыжий
человек улыбнулся, она с облегчением поняла, что это он так шутит.
- Мировая система, - сказал он голосом школьного учителя, - с
нынешними характеристиками абсолютно неуправляема и потому обречена.
Господствующая на планете и не подвергаемая сомнениям стратегия
неуклонного повышения экономического роста в условиях уже
перегруженной земли и ее биосферы... как я завернул!.. является
антигуманной, антинаучной и самоубийственной для человечества.
Экономический рост должен быть прекращен и трансформирован в
исторически короткое время в гармоничное развитие человечества.
Непонятно? Ладно, не прикидывайся. С общими словами все всегда
согласны, но их никто не понимает и им не следует. Ну что, уже
сворачивает скулы от зевоты?.. Но это, как говорят в рекламах, еще
не все! Нужен процесс накопления знания и совершенствования
технологий при нулевом экономическом росте.
У нее вырвалось:
- Нулевом? Но это же... Это ужасно!
Он кивнул:
- Просто грустно. С детством всегда расставаться трудно. В
детстве родители все дают даром! А теперь приходится сталкиваться с
суровой реальностью. А взрослость - это не только сесть и покакать в
любом месте, но и убирать за собой. В этом случае даже красивое
утверждение, что развитие человечества пределов не имеет, не очень
радует, верно? Увы, во главе любой страны стоят так называемые
политики. Обычно это самая наглая и бесцеремонная часть людей, что
способна вытерпеть любой плевок в лицо, но все же пробраться по
трупам соратников к вершинам власти. Они не в состоянии ни
рассчитать время наступления экологической катастрофы, ни отыскать
способы спасения. Эти мерзавцы всегда озабочены только стремлением
удержаться у власти. Согласна?
Она уже засыпала, раскачивалась, вот-вот рухнет, но, когда он
коснулся политики, сон сдунуло как от лопастей бешено работающего
вентилятора.
- Еще как! - вырвалось у нее. - Найди на планете человека,
который был бы не согласен, - мы заработаем миллионы, показывая его
в цирке!
Он сурово улыбнулся:
- Вот-вот. Политики сейчас, как во времена Древнего Рима или
Древнего Египта, выражают интересы отдельных групп населения, наций,
классов, стран, используя когда интриги, когда войны, шпионаж или
массовую пропаганду... Высшие иерархи Церкви ведут себя как шаманы в
первобытных племенах, а вожди крупнейших цивилизованных стран
руководят ими так, как руководили их предшественники в каменном
веке. Те самые, которые были искренне уверены, что земля - плоская и
стоит на спине большой-большой черепахи. Скорость НТР нарастает. Как
и скорость разрушения биосферы Земли. Увы, мы сами проморгали,
слишком привыкли к неспешному прогрессу! Теперь надо в самом срочном
порядке создать новую науку ли, концепцию - как ни назови. Причем
создать вроде бы строгую академическую науку, но гораздо более
скоростную, чем самые скоростные из наук! Наподобие атомной
энергетики, космонавтики, компьютеризации, интернетизации!
Она почувствовала, что снова с трудом борется с зевотой. Нижнюю
челюсть перекашивало, глаза сводило к переносице. Она титанически
боролась с искушением раскрыть свой хорошенький ротик и зевнуть во
всю пасть, да еще со сладким волчьим завыванием, когда по всему телу
прокатывается блаженная мохнатая волна.
- И в чем же, - прервала его, чтобы спугнуть себя хотя бы
звуками своего голоса, - ваши расхождения?
Он запнулся на миг, она видела по его глазам, что столкнула с
наезженной колеи мыслей, даже заговорил осторожнее, подбирая слова:
- Земля и ее биосфера предоставляют человечеству общий дом со
стабильным климатом, питанием, одеждой и всем-всем, что нам
необходимо для проживания. Такой дом является, по-видимому,
единственным во Вселенной. Каждая страна имеет отдельную квартиру.
Однако жильцы имеют не только разный уровень культур, характеров, но
и денег. Самым денежным квартирам хотелось бы господствовать над
остальными. Ныне общий дом стал перегружаться хозяйственной
деятельностью и перенаселяться. Биота уже не справляется с
очищением. Между тем в общем доме... назовем его кооперативным, нет
даже устава! Устава, который регламентировал бы не только права
жильцов, но и обязанности. Как ты знаешь, интеграторы прилагают
усилия, чтобы слить все народы воедино... Этот путь чреват сам по
себе, но вдобавок выбран не самый лучший путь: не слияние, а
поглощение всех народов и культур одной из. Даже не одной из, а...
по моему мнению... а в этом я не одинок, наихудшей и наиболее
примитивной! Я же предлагаю...
- Оставить все как есть? - спросила она саркастически. - Даже
не думала, что ты такой ретроград! А вроде бы даже вертолет
водишь!..
- Так ты еще не спишь? - удивился он. - Я, помню, ухитрялся
спать на лекциях с открытыми глазами. Я считаю, что на планете
должны цвести все цветы.
- Ага, - сказала она удовлетворенно, - все цветы - значит, вы
все националисты!
Олег засмеялся:
- Что уж исключено, так это национальные интересы Семерых!
Правда-правда. Ну какие, скажи, могут быть национальные интересы
у... ладно, не буду называть по именам, скажу только, что среди
Тайных есть... гм... был скиф, гунн, а среди помощников, среди
посвященных в тайну - гиксос, остгот, даже один гондван... Не
знаешь, что это? Назвали условно, потому что он с тех времен, когда
там был материк... Да и вообще любой человек годкам к сотне уже
перестает чувствовать себя принадлежащим к какому-то племени. Его
забота расширяется и на соседние... Так что у меня... как члена
Организации с тысячелетней историей, нет неприязни к образованию за
океаном, а говорим сейчас о нем, так как это именно оно грозит
залить все планету одним цветом и захватить все квартиры себе. Для
меня это просто территория, куда совсем недавно набежало народу и
где взрывоподобно возникла новая культура... в археологическом
смысле, ибо вообще-то культурой это назвать трудно. И вот я мог бы
не обращать на нее внимания, как мужчина не должен обращать внимание
на гнойный прыщ где-нибудь на лодыжке. Созреет, прорвется, зарастет
без следа. Но этот гнойник начал распространяться по всему телу.
- Почему гнойный прыщ? - возразила она, защищаясь. - Это
культура в любом случае! Там это... есть всякое!
- Культура - это прежде всего система запретов, - сказал он
мягко. - Только запретами человек вычленился из зверюки. Та
свободна, а человеку того нельзя, другого, третьего... Твоя собака
не понимала, почему ты в такую жару ходила в платье! А ты же
слышала, как тот лоббист, что в самолете, добивается в конгрессе
снятия и этого запрета. Это опасно для движения вверх, к сверкающей
вершине! Но касалось бы это одной страны или одного народа, я бы
первый встал на защиту их неприкосновенности. Как сказал один
философ: пусть цветут все цветы. Но этот цветок стремится
распространиться по всему свету и вытеснить остальные. Был бы он
самым лучшим... Да нет, и тогда нельзя! Нет такой культуры, которая
была бы лучше всех остальных, вместе взятых. А заокеанская на это
претендует. Поэтому ее надо остановить.
Он сказал просто, буднично, она даже не поняла, почему по спине
словно пробежала холодная ящерица, а в комнате пахнуло холодом
звездных бездн. Для человека страшноватой Организации, которая
видела рождение и закат тысяч культур, ничего не стоит исчезновение
еще одной. Тем более такой, которую их Организация не одобряет.
- И что вы хотите? - спросила она. - Или чего добивается хотя
бы та часть вашего шпионства... к которому принадлежишь ты? Как я
поняла, у вас разногласия?
- Одним из первых параграфов, - ответил он с подозрительной
готовностью, - могла бы стать рента, которую следовало бы взимать с
отдельной страны-квартиры за пользование биосферой. Рента будет тем
больше, чем больше антропогенная нагрузка данной квартиры-страны на
биосферу. Рентное число - это равенство всех стран, равенство их
ответственности перед человечеством. Рентные деньги, поступающие от
стран за пользование биосферой, в первую очередь должны выделяться
на сохранение массивов девственной природы мира и направляться в
страны, которые содержат такие массивы.
- Ага, - сказала она злорадно, - это развитые страны будут
платить бразилиям да индиям за то, чтобы те лежали на солнышке
кверху пузом, а лес не трогали? И вообще, остальной мир будет
кормить их только за то, что им повезло родиться на свет в местах,
где много леса, а не в Японии, где, кроме голых гор, ничего нет?
Он развел руками:
- А кто сказал, что собираемся кормить всех манной небесной?
Да, всеобщей справедливости пока нет. Более того, многим это
покажется крайне несправедливым. Нарушающим права человека!
- А разве не так?
- Когда на весах судьбы права человека и права человечества, то
мы, уж извини, выберем человечество! Я понимаю красивые фразы типа
"Да свершится правосудие, даже если погибнет мир", но мы -
прагматики. Мир и человечество надо сохранить, даже если где-то
невинный ребенок из-за этого уронит новую чугунную слезу. К
сожалению, планета Земля с ее конечными размерами и ресурсами,
конечной способностью регенерировать имеет предел и для
народонаселения. Увы, можно содержать не больше семи миллиардов
населения. Учти, это в идеале! А сейчас - что-то не больше трех. Из
глобальной экологической катастрофы нам можно выйти, только
реконструировав мировую систему, переведя из стихийного развития...
как сейчас!.. в управляемое, программное. Человечество встало перед
немыслимой и неведомой раньше задачей: создать за исторически
короткое время принципиально новую управляемую жизнеспособную
мировую систему.
Она спросила невольно:
- Как вы это намерены сделать за короткий срок? Это в самом
деле немыслимо!
Олег подумал, кивнул:
- Да, трудно. Но если надо... Годиков сто-двести это займет,
пожалуй.
Она отшатнулась:
- Но ты же сказал... за короткий срок!
- За исторически короткий, - поправил Олег.
Она умолкла, раздавленная, сразу ощутив пропасть между собой,
для которой дожить до получки - немыслимо длинный срок, и этими
людьми, чья организация живет историческими эпохами, а они живут ее
задачами.
Он обхватил ее обеими руками, прижал к груди. Она затихла,
сразу отдавшись редкому чувству, когда попадаешь в объятия
действительно надежного мужчины, когда не надо выставлять шипы
феминистки.
- Засыпаешь? Спи, не стесняйся. Беда в том, что мировая теория
и практика пока не наработали опыта, как это сделать. Мировая
система должна в количественном виде описывать биосферу, мировую
систему, ресурсы каждой страны. Надо, чтобы взаимными
обязательствами стран обеспечивалось равновесие человечества с
биосферой. Не буду утомлять тебя скучными деталями, но, если хочешь,
вот в этой директории весь мир: страны, население, загрязнение,
потребления жратвы и нефти, прочее, прочее... Словом, численность
населения должна быть стабилизирована и приведена в соответствии с
возможностями планеты Земля.
- Как это?
Он помолчал, поинтересовался:
- Тебе в самом деле это хочется знать? Подумай, некоторые вещи
надо предоставить специалистам. Даже правительства не желают знать
про тайные операции своих спецслужб.
- Говори.
- Напросилась, - ответил он чужим голосом. - Понравится это
большинству населения или нет, но из нынешних восьми миллиардов
человек придется половину... изъять.
Она ахнула:
- Я ожидала нечто чудовищное, но... такое... до такой
степени...
- Уже сейчас каждый четвертый, - сказал он мрачно, - дебил! На
его содержание уходит четверть твоей зарплаты. Для идиотов строятся
все новые лечебницы, стационары, все больше квалифицированных врачей
и медсестер уходит в сферу их обслуживания, все больше
медикаментов... Словом, контроль над рождаемостью будет поставлен
очень жестко. В каждом родильном доме! Если ребенок рождается с
дефектами, он объявляется мертворожденным, а женщина... если хочет
иметь ребенка, пусть рожает снова и снова, пока не родит здорового.
Это все-таки легче, чем потом всю жизнь ухаживать за уродом.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |