ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко 22 страница

- Айййй, - вот все, на что хватило Малфоя. Его взгляд заволокло пеленой боли, и Гарри понял, что он вот-вот соскользнет обратно в небытие.

- Слушай меня. Сосредоточься. Вспомни свой дом. Малфой-мэнор, Драко, - горячо заговорил Гарри. - Вспомни, ну?

Туманный взгляд прояснился.

- Парк, - шевельнулись губы.

- Пусть будет парк! Думай о нем изо всех сил.

- Да...

- Их двое! - гаркнул все тот же противный, скрежещущий голос. - Сэм, сюда, быстрее! Они безоружны, но...

- Малфой-мэнор, - выдохнул Гарри, крепче прижимая к себе дрожащее в агонии тело, и закрыл глаза.

Перед мысленным взором всплыла знакомая гравиевая дорожка, и в тот же миг ночные краски сгустились и слились в сплошное чернильно-черное пятно. Голова закружилась, и под коленями хрустнул гравий.

***

Подобно двум хищникам они затаились в ночи. Оба раненые, оба источенные страхом и готовые на все. Даже на смерть.

Впрочем, в Малфое Гарри не был уверен. Малфой выглядел ужасно. Искаженное болью лицо застыло в той пугающей неподвижности, за которой гранитной, непробиваемой стеной поднималось равнодушие. Вынужденное, вымученное равнодушие - результат отчаяния на грани помешательства. Драко лихорадило, пот выступал на белоснежной, как чистая, хрустящая простыня, коже, чтобы тут же оледенеть, и впалые щеки, острые скулы, выдающийся подбородок - все это покрывали извилистые дорожки льда. Опушенные инеем ресницы подрагивали, язык беспрестанно пробегал по сухим, потрескавшимся губам, а грудь вздымалась короткими, агоническими рывками. Глядя на него, Гарри чувствовал, как жалость, унизительная и противная, как густое, отравленное вино, пропитывает его тело, и ему становилось невыносимо. Малфой отдал слишком много силы, пропустил через себя такой поток магии, что едва не лишился рассудка. Гарри было стыдно, если только можно назвать стыдом то нервное подобие чувства, которое волнами накатывало на его дрожащее от приливов адреналина тело. Он выжал Малфоя досуха. Мало того, он испытал при этом острое удовольствие, сравнимое разве что с оргазмом или с эйфорией наркотического опьянения... Да, Гарри теперь понимал, почему маги использовали волшебные палочки вместо того, чтобы развивать стихийные способности: соблазн превратиться в магического вампира был слишком велик. Гарри старался не думать об этом, но на самые крошечные, нечаянные воспоминания тело отзывалось отголосками сладостных судорог, и Гарри ненавидел себя за это.

Не так он представлял себе разборки с вампиршей и черным магом, совершенно не так! Кто бы мог подумать, что воля окажется сломлена стихией, а тело предаст его, превратившись в сгусток дергающей боли? Кто мог подумать, что Малфой из его соратника, не сказать, чтобы надежного, но полного энергии и жажды действия, превратится в жалкую, трясущуюся от боли сомнамбулу? Если бы не он, Гарри давно собрал бы в кулак остатки воли. Адреналин в его крови бурлил, и даже со сломанными ребрами - или что там случилось у него внутри? - он был готов сражаться - до последнего вздоха, до предсмертного хрипа. В нем кипела ненависть, ярость, жажда мести. Но Драко связал его по рукам! Гарри не мог бросить его здесь, в заснеженном парке Малфой-мэнор - для слизеринца это означало бы смерть. Сам Гарри холода не чувствовал, хотя на нем, кроме рубашки, джинсов и обуви, ничего не было.

Прошло не больше десяти минут с тех пор, как они аппарировали на расчищенную от снега дорожку перед поместьем. Сил хватило на то, чтобы отползти к заснеженным кустам, а дальше... дальше Гарри разрывался между желанием кинуться в дом на поиски Луны и бешенством на Малфоя, который, вроде, был в сознании, но в то же время осознавал лишь собственную боль. Тянуть было бессмысленно: глупо полагать, будто силы у Гарри могли восстановиться, или внутренняя рана могла сама собой затянуться. С губ по-прежнему капала кровь, вытягиваясь в длинные, вязкие нити, а в груди что-то жгло и резало, точно раскаленный на огне нож ковырялся во внутренностях. Гарри чувствовал, как боль все больше овладевает его рассудком, - еще немного, и он зациклится на ней, растеряет последние капли самообладания и боевого запала, и тогда останется лишь присоединиться к Малфою и замерзнуть.

Замерзнуть?

- Эй, - Гарри склонился над Драко, превозмогая боль, задвигая ее на задворки сознания. - Ты со мной или собрался на небеса?

- Холодно, - беззвучно шепнул Драко.

- Согреть?

Синие, обветренные губы дрогнули в усмешке:

- Только не поджарь, я не гренка.

Он еще мог шутить! Значит, не все потеряно, с облегчением подумал Гарри. В следующую минуту его занимала уже другая мысль: получится ли у него удержать контроль над огнем? Впрочем, зачем ему огонь? Немного тепла, немного живительной силы, чуточку согревающих чар - незачем сильно будоражить стихию. Она наверняка жутко обижена, ведь он не иначе как чудом вырвался из ее огненной пасти.

- Потерпи, сейчас попробую, - пробормотал Гарри.

Кончики его пальцев дотронулись до сломанной кисти Малфоя - тот резко втянул воздух сквозь зубы и зажмурился, - другая ладонь прижалась к щеке, покрытой инеем и заледеневшими капельками пота. Блаженное тепло заструилось по рукам, стекая, капая, впитываясь в бледную, ледяную кожу Драко, и Гарри... бог ты мой! Гарри почудилось, будто он ощущает каждую косточку, каждый раздробленный сустав под этой кожей. И слабую пульсацию крови, и агонию нервных окончаний, беспрестанно посылающих болевые импульсы в мозг. Он мог остановить это. Мог даже попытаться сдвинуть осколки костей и срастить их... если бы был уверен, что не навредит, сложив сложную мозаику неправильно.

- Потерпи, - повторил Гарри.

Нет уж, он просто погасит боль, отдаст часть силы - а дальше пусть Малфой сам справляется. У него не так много времени, чтобы блистать новообретенным хирургическим талантом.

Прикрыв глаза и старательно гася страх за Луну и раздражение на Малфоя, Гарри сосредоточился. Огонь встрепенулся в груди, развернулся, жадно потянулся к горлу - черта с два! Гарри сжал зубы, проталкивая плотоядные языки пламени через руки, заставляя их вылизывать запястья, щеки, шею, острые, выпирающие ключицы Малфоя. Вот так, отлично, самое то. Драко протяжно выдохнул. Иней на его щеках растаял, пот мокро заблестел и потек по коже, которая внезапно наполнилась горячим внутренним сиянием.

- Все? - Гарри убрал руки и стряхнул хлопья волшебства.

Чуть не промахнувшись - так сильно его колотил озноб, - Драко вытер лицо здоровой ладонью, приходя в себя. Он выглядел теперь смущенно и растерянно, будто только сейчас понял, где находится и что происходит.

- Кажется... - поморщился, садясь, опираясь на руку и прижимая к груди изломанные пальцы, - у меня внутри здоровенная черная дыра. Если ты превратил меня в сквиба, я тебя прикончу, Поттер.

Угрозы в его словах было не больше, чем в словах пятилетнего ребенка, размахивающего игрушечным мечом. Пытается оклематься, догадался Гарри. Чувствует себя беспомощным, слабым и никчемным.

- Может быть, Бронсон меня раньше прикончит, - пробормотал Гарри.

Малфой перекатился по подтаявшему снегу на живот и поднялся на колени.

- Голова кружится, - пожаловался он со своей привычной капризной интонацией.

- Скажи спасибо, что она вообще у тебя осталась, - отозвался Гарри, вглядываясь в густой снежный сумрак - туда, где за деревьями чернел гигантский силуэт поместья.

- Спасибо, - легко согласился Малфой.

- Что теперь? По идее, раз ты здесь родился и вырос, у тебя должны быть преимущества перед Бронсоном. Какие-нибудь одному тебе известные лазейки, потайные ходы... что-нибудь еще.

- На самом деле преимущества как раз у них, - возразил Драко вибрирующим от слабости голосом. - Все, что могло сыграть нам на руку, это элемент неожиданности. Но раз ты уверен, что нас ждут, это теряет смысл. Кроме того, мы безоружны, Поттер.

- А как же...

- И не заикайся про стихийную магию, - оборвал Малфой. - Она глупа и бесконтрольна, а против точечных ударов волшебной палочки просто бесполезна. Пока ты вызовешь свой огонь, тебя десять раз положат на лопатки.

- И что ты предлагаешь?

Малфой поглядел на него странным взглядом.

- Эта тварь вампирша, - заметил он. - А ты весь в крови.

Гарри вытер рот и уставился на свою окровавленную ладонь.

- Думаешь, она почует?

- На улице вряд ли, слишком холодно. Но в доме...

- Пошли.

- Подожди! - Драко дернул его за рукав, заставив опуститься обратно на снег, и на секунду прикрыл глаза, пережидая головокружение и боль. Гарри уставился на него возмущенно: драгоценные минуты утекали!

- Хочешь подставить ей глотку - на здоровье! Уверен, она только того и ждет. Но Луне это не поможет. Ты про нее не забыл?

- Я только о ней и думаю, - прорычал Гарри. - И думал все то время, пока ты тут разыгрывал из себя покойника. Не хочу отдать концы быстрее, чем вытащу ее из твоего фамильного склепа.

- Но именно это ты и сделаешь, если сунешься к вампирше! Ты вообще что-нибудь о вампирах знаешь?

Гарри припомнил, как однажды видел тощую, мерзкую, плотоядную тварь. Кажется, это было на вечеринке у Слагхорна? Или нет? В любом случае, вампиры - это практически нелюди. В отличие от оборотней, которые при желании способны жить нормальной жизнью, вампиры подвержены своему адскому голоду всегда. Сколько бы крови они ни выпили, их жажда не угасает, а значит, и все человеческое вытравливается из тела, из разума в рекордно короткие сроки.

- Они... животные, - с сомнением произнес Гарри. Малфой смотрел на него слишком пристально, словно любой ответ Гарри заранее расценивался как неверный.

- И у тебя возникло чувство, будто ты разговаривал с животным? - Малфой изогнул бровь. Гарри понял, что он имел в виду: тот сеанс легиллименции, который провела Анабелла, вторгшись в сознание Луны.

- Нет, но...

- То-то и оно, - Драко поджал губы. - Эта сука не так проста, как кажется.

- Твои предложения?

- Мы сыграем на ее инстинктах, - сказал Малфой настолько твердо, насколько позволял дрожащий голос. - Но не забывай, что у нее может быть волшебная палочка.

- Твои предложения? - повторил Гарри раздраженно.

Драко обвел быстрым взглядом кусты и деревья, растущие в отдалении, теряющиеся в сумраке.

- Мне нужен кол, - сказал он уверенно.

- Ты шутишь, - Гарри едва не всплеснул руками от разочарования. - Какой на дворе век, Малфой? С колом на вампира - все равно, что с копьем на мамонта.

- Это самый действенный способ, - Драко пожал плечами и безжизненно улыбнулся. - Мы поймаем ее на живца. Ты выманишь...

- А ты ударишь? - на этот раз Гарри задрал бровь. - Ты?

- Я, - взвинченно буркнул Малфой и отвел взгляд, делая вид, что ищет подходящее дерево.

- Ты не смог убить Дамблдора. Ты... у тебя не получится.

Драко метнул в него взгляд, полный презрительной и какой-то истеричной злости. Он словно сам себя накручивал.

- Я не трусливая баба, Поттер.

- Да не в этом дело. Ты... - Гарри запнулся.

- У меня хватит сил, если ты об этом, - Малфой стиснул зубы с такой силой, что на его скулах заходили желваки.

Нет, хотел возразить Гарри, я не об этом. Ты не создан для этого, Драко, в тебе недостаточно ненависти, храбрости, решимости. Ты же просто... капризный, избалованный, изнеженный отпрыск благородного семейства. Ты не убийца. Гарри чуть не расхохотался, когда эти мысли пронеслись в голове. Не убийца, как же.

- Мы не знаем, сколько их в доме, - заметил Гарри.

- Начнем с вампирши, а там посмотрим. - Драко с трудом поднялся на ноги, пригибаясь и держась за корявые, но тонкие, хлипкие ветви кустов. Кажется, у него кружилась голова. - Идем.

Мерлин! Он действительно направился к ближайшему дереву, увязая по колено в снегу и старательно выдергивая ноги из сугробов. Его шатало и кидало из стороны в сторону, но он двигался настырно и уверенно, точно вознамерившись доказать что-то самому себе. Гарри пошел вслед за ним, отмечая про себя, что холод таки добрался до тела и теперь покусывал и пощипывал не только открытые участки кожи, но и грудь под рубашкой, руки, бедра... Нужно было поторапливаться.

- Старая коряга против вампира, - с сомнением прокомментировал Гарри, когда Малфой сломал довольно толстую сухую ветку - на свежую его сил не хватило.

- У меня еще магия есть, - проворчал Драко. - Если тебя все же съедят, отобьюсь.

Гарри недобро сощурился, но расценил заявление слизеринца как шутку.

- Я пойду первым, - сказал Малфой. - Войду в дом с черного хода и спрячусь в чулане. Оттуда рукой подать до каминного зала, в котором, скорее всего, и находится вампирша. В любом случае, где бы она ни была, когда она отправится на запах твоей крови и минует западный коридор, я окажусь у нее за спиной.

- Как предсказуемо, - хмыкнул Гарри. - Сразу чувствуется стиль Малфоев - нападать со спины.

- Хочешь - штурмуй с разгона и в лоб, - огрызнулся Малфой. - Держу пари, она сдастся без боя, напустив в штаны, как только завидит твою свирепую физиономию.

- Не шипи, змеюка. Если получше плана нет...

- Не рычи, киса. Мы идем или топчемся на месте? - Малфой воинственно вскинул свой импровизированный кол. И, не дожидаясь команд или возражений, двинулся через сугробы к черному ходу.

Глава 23.

Гарри не успел сделать и нескольких шагов. Тяжелая дверь захлопнулась за спиной, отгородив его от свежего зимнего холода. Он очутился в другом холоде, пронизывающем, леденящем душу, пропитанном запахами запустения, плесени и пыли и совсем чуть-чуть - каким-то терпким, сладковатым ароматом. Призывая на помощь стихию - Гарри вовсе не желал быть пассивной наживкой! - он двинулся вперед по узкому, короткому коридору... Но внезапно налетевший порыв ветра мгновенно задул свечи или лампы, горящие за поворотом, молниеносная тень метнулась и сшибла с ног. От удара спиной о стену в груди взорвалась такая адская боль, что уже на грани обморока Гарри почудилось, будто у него внутри рождается новое солнце. Ноги оторвались от пола - он даже не осознал этого, - и Гарри оказался пригвожден к двери скобой из нечеловечески сильных, твердых, как сталь, пальцев, сомкнувшихся вокруг его шеи. Хрип - кровь выплеснулась изо рта, как будто вырвало. Дыхание оборвалось, и конвульсивно выгнутый, скребущий по чужой руке короткими ногтями на скрюченных агонией пальцах, Гарри ощутил, как что-то мокрое, холодное, противно-липкое и ненасытно-жадное елозит по его лицу: облизывает его подбородок и губы, прижимается ко рту в ошеломительно-дерзком, омерзительном поцелуе, высасывая из него кровь, словно вознамерившись добраться до горла изнутри. Желудок сжался от рвотных позывов, и тут стихия, уже свернувшаяся в тугой узел, наконец, полыхнула внутри, ударила сквозь кожу. Гарри обдало сумасшедшей волной жара. Он ослеп, оглох, превратившись в сплошную болевую пульсацию. Последним, что прорвалось в сознание, был душераздирающий вой, переходящий в злобное шипение. И на несколько долгих мгновений на него навалилась тяжелая, мутная, тошнотворная темнота.

***

- Даже не верится, что он здесь, - холодный, как стальное зазубренное лезвие, и вместе с тем высокий, чистый голос вспорол забытье. - Ну надо же! Сам пришел. Кто бы мог подумать.

Расплывчатая полоска мутного желтого света забрезжила где-то на границе сознания, и лишь спустя вечность мелькнула догадка, что это огонек от пламени свечи, пробивающийся сквозь налитые свинцом веки.

- Очухался? - снова тот же голос, незнакомый, полный хорошо контролируемой ярости - не сиюминутной, но впитавшейся в саму кровь, той ярости, которая сопровождала говорившего по жизни с самого рождения. Дикий контраст - столько ядовитой ненависти в детском голосе.

- Ммм... приходит в себя, - отозвался кто-то другой. Сладкая и тягучая, как патока, интонация, пронизанная жгучей, плотоядной похотью.

Женщина. Вампирша.

- Помоги ему, Анабелла.

Звонкий хлопок - щеку обожгло кипятком, и полоска света заколыхалась, то растворяясь во мраке, то проступая отчетливой, нестерпимо яркой линией, от чьих контуров резало глаза. В голове загудела нарастающая боль.

- Отлично, Бель. Великолепно. Поставь его на ноги и выводи минут через двадцать. Я как раз закончу с девчонкой. Только осторожнее - прежде, чем он умрет, пусть полюбуется на ритуал.

- Хорошо, - судя по исказившемуся звуку, губы у женщины растянулись в улыбке. - Выведу. Но ты точно уверен насчет...

- Сначала ритуал, - в мальчишеском голосе заскрежетал металл.

- Он... вкусный, - долгий, томный выдох.

Обессиленный настолько, что даже моргание требовало волевых подвигов, Гарри закрыл глаза и попытался снова отключиться. Блаженная тьма влекла его, затягивала в свои паучьи сети, и он сдавался на ее милость. Это было лучше, чем слушать голоса, не понимая, о чем они говорят, или содрогаться от боли, огненными волнами растекающейся по телу и ворочавшейся в голове чугунным ядром с острыми шипами.

Не тут-то было! У Анабеллы на его счет были другие планы

- Просыпайся, - коротко велела она, и что-то твердое впечаталось в бок.

Новый взрыв боли, новые спазмы в голове. Сознание помутилось, бездна качнулась навстречу. Но холодные, крепкие руки не дали ему сорваться: встряхнули за плечи, поднесли к лицу чашку. Шершавый край коснулся губ, и в рот полилась горькая жидкость, обжигающая, словно семидесятиградусный алкоголь. Гарри закашлялся, содрогаясь всем телом, выплевывая гадость, но руки держали крепко, мешая отстраниться. Пришлось перетерпеть.

Когда жидкий огонь достиг желудка, по телу, приглушая боль, разлилось тепло.

- Очнулся, Поттер? - поприветствовала Анабелла, и Гарри наконец сумел открыть глаза. - Оклемался?

Не торопясь отвечать, Гарри обвел помещение мутным взглядом. Низкие, сырые каменные своды, черная плесень, крюки, вбитые в стены. К одному из таких крюков сейчас были прикованы его руки. Едкая вонь нечистот, разложения, крови. Все ясно, это один из подвалов поместья Малфой. Словно и не минул почти год с тех пор, как Гарри впервые очутился здесь, может быть, даже в этой же самой камере. Отчего же так туго соображалось? В памяти шевельнулись туманные воспоминания о сдвоенной магии и наряде авроров, о хлопьях снега и черном дверном проеме, в котором растворилась фигура Малфоя.

Малфой!

Испугался? Предал? Исчез? Или затаился? Отключился где-нибудь, не совладав с болью?

Что же... как же теперь...

Гарри застонал, нет, утробно завыл, дернувшись на крюке, сдирая запястья в кровь. Неизвестно, куда делся Малфой, но Луна... его девочка...

- Что, подружку свою вспомнил? - ухмыльнулась Анабелла, и Гарри заставил себя перевести на нее взгляд.

Эффектная, рослая, тонкая и гибкая, породистая женщина. Роскошные темные волосы, водопадом спадающие с плеч до самого низа спины. Раскосые кошачьи глаза, чуть вытянутые к вискам, влажные, с поволокой. Чувственные губы - Гарри содрогнулся, сообразив вдруг, что именно эти губы, холодные, но мягкие, нетерпеливые и требовательные, совсем недавно скользили по его подбородку, и именно этот язык, изредка мелькающий за чуть выпирающими клыками, пробивался в его рот, пробуя на вкус его кровь. Точеная шея, высокая, упругая грудь, безжалостно перетянутая корсетом; алебастровая кожа. Непристойность и провокационность в каждом движении, голодная страсть и знойное томление в каждом жесте. Вампирша.

- Не тревожься, с ней пока все в порядке, - промурлыкала Анабелла, улыбаясь и легонько покачиваясь из стороны в сторону. - К несчастью, она совсем не вкусная: кровь водянистая и холодная, как будто разбавленная водой.

- Тронешь ее хоть пальцем... - зарычал Гарри, но рык получился до того жалким и неубедительным, что вампирша расхохоталась.

- Без драм, мальчик, без драм. Ты говоришь, как дрянной актеришка в дрянной постановке по дрянному любовному роману. Не я начала эту войну, так что мы с Дорианом всего лишь возьмем реванш.

- Нет, - прошептал Гарри пересохшими губами. В уголке рта набухла свежая капля крови.

- Да, - Анабелла склонила голову на бок, и глаза у нее вспыхнули, прикипев к этой медленно ползущей по подбородку Гарри капле. Парень попытался облизнуться, проглотить мерзкую, горькую влагу, но от этого лишь сильнее затошнило.

- Сломанное ребро, - заметила Анабелла, подходя к нему вплотную, - пара выбитых зубов и совершенно целая челюсть. Наводит на размышления об изощренных пытках у дантиста.

Гарри плотно сжал губы. Действительно, всего лишь пара коренных с обеих сторон... и столько крови.

- Вкусный, - повторила женщина, когда кончик ее языка быстро слизнул кровавую дорожку с лица Гарри, и довольно прищурилась. - Сладкий мальчик. Дориан предлагал тебя зверски замучить, но, боюсь, твоя кровь и твоя магия слишком хороши, чтобы размазывать их по полу в пыточной камере. Хотя я бы не отказалась послушать, как ты кричишь. Хм, - вампирша в притворной растерянности надула губы, - какая дилемма! Мне никак не выбрать.

- Где Драко? - выдавил Гарри. Он уже понял, что пытаться освободить руки - пустая затея и волшебство на этот раз было ему неподвластно: должно быть, вместе с напитком в него влили лошадиную дозу обессиливающего зелья. Он бы озаботился этим, но вопрос Анабеллы его удивил:

- Малфой? - осведомилась вампирша.

Почудилось, или она действительно встревожилась?

Гарри молчал, лихорадочно соображая. Малфоя здесь не было. О нем здесь даже не слышали. Неужели все-таки трусливо сбежал? Или затаился и ждет удобного случая, чтобы напасть?

По всему видать, Анабелла подумала о том же. Ее глаза сузились в жуткие, злобные щелки.

- Идем, - холодно приказала она, разворачиваясь к двери.

- Если ты не заметила, это проблематично, - буркнул Гарри.

Вампирша молча взмахнула рукой, и Гарри дернуло вверх за руки. Кожа на запястьях натянулась, готовая вот-вот порваться, но в следующий миг веревка соскочила с крюка, и парень рухнул на пол. Надо же, тело точно в желе превратилось. При таком раскладе он и мухи не прихлопнет, не то что проклятую кровососку.

- Шевелись, - поторопила Анабелла нетерпеливо. - Двадцать минут истекли.

Гарри кое-как поднялся. Колени ходили ходуном, ноги разъезжались, и темница зашаталась. Желудок подпрыгнул к горлу, норовя вернуть недавно влитый в него мерзостный напиток с процентами. Сломанное ребро точно превратилось в раскаленную полосу железа.

- Пошевеливайся, - вампирша шагнула навстречу и схватила парня за шкирку - ткань рубашки затрещала, воротник впился в шею. Вся ее кошмарная, порочная чувственность улетучилась, да и от женственности не осталось и следа. Она превратилась в животное - злобное, опасное, хищное. - Туда! - Швырнула Гарри на лестницу.

Вверх парень не шел, а полз по ледяным каменным ступенькам, проклиная изматывающую боль в груди, глотая кровь, чтобы не дай бог не спровоцировать очередной омерзительный "поцелуй", задыхаясь и цепенея от боли. В глазах то и дело мутнело, огонь полыхал в ребрах, и Гарри казалось, что внутри у него образовалось адское пекло. Ему оставалось лишь тянуть время. Дольше, еще дольше. Обессиливающее зелье и выворачивающая наизнанку боль, тошнота и чудовищное головокружение... Теперь только у Малфоя был шанс выручить его - их с Луной. Только у Малфоя.

- Драко, - имя сорвалось с губ, полное горечи и нереальной, почти мертвой надежды. В горле заклокотало, и Гарри мучительно содрогнулся, кашляя и захлебываясь кровью. Сплюнул на ступеньки. Кажется, ребро все же повредило легкое.

Впрочем, все рано или поздно заканчивается, вот и лестница закончилась. Ступеньки вывели в мрачный коридор, тот - в следующий коридор, а затем в просторный зал.

Первым, что увидел Гарри в главном зале поместья, были тяжелые, пыльные траурные портьеры с роскошными серебристыми узорами по краям. Может, его рассудок окончательно помутился, а может, это была своего рода защитная реакция: не смотреть, не видеть, не замечать... Или в первый миг разглядеть алтарь мешали колонны, стоящие вдоль противоположной от окна стены зала? На колоннах вовсю полыхали факелы, окрашивая помещение в мрачные красно-оранжево-желтые тона. Цвета преисподней, цвета сумасшествия и леденящего, парализующего ужаса.

Из мебели в зале остался лишь самый обычный стол - должно быть, его притащили откуда-то из другой комнаты или из столовой. Книги, свечи, курительные чашки и лампады с дымящимися благовониями, какие-то бутылки из мутного стекла, колбы и пергаменты были расставлены и разложены на этом столе в строгом порядке, свидетельствуя о маниакальной педантичности того, кто принес их сюда. Возле стола валялась пара драных матрасов, заляпанная темными, мокро блестящими пятнами, а рядом с ними - ржавые цепи с расстегнутыми кандалами и железный ящик с раскаленными углями, над которыми плавился и колыхался воздух.

Алтарем служил еще один стол, крепкий и низкий, на мощных ножках, украшенных витиеватой резьбой. Его толстая черная столешница не отражала света, словно впитывая его в себя. И вот на этом столе, вытянувшись, лежала девушка. Луна. Связанные веревками руки, заведенные за голову и почти вырванные из суставов, выгнутая талия, выпирающие ребра, разведенные в стороны ноги, примотанные другой веревкой к крюкам, вбитым в торец столешницы с другой стороны. Пакля грязных, окровавленных волос. Разбитые губы. Лиловый синяк на скуле и еще множество ссадин, кровоподтеков и ушибов на теле. Грязные, драные некогда белые трусики - вот и вся одежда.

Гарри остолбенел. Все, что занимало его до этой поры, померкло, растворилось в чудовищной, нечеловеческой боли, не имеющей ничего общего с болью физической. Огонь в груди и тошнотворная слабость схлынули, и не осталось ничего, кроме слепого, парализующего, животного ужаса и ярости - глубокой, заволакивающей рассудок.

- Луна! - Гарри рванулся к девушке, напрягаясь, втягивая воздух в грудь, взывая к огненной стихии. Луна с трудом повернула голову - вены на ее шее вздулись, и ее глаза, пустые, потухшие, встретились с его обезумевшими глазами.

- Гарри, - шепнула она безжизненно и вдруг содрогнулась. Вытянутое тело дернулось, с губ сорвался мучительный стон.

Что они с ней сделали? Что продолжали делать?!

Гарри развернулся, как раненый, затравленный зверь, напоровшийся на острые зубья капкана и истекающий кровью. Анабелла глядела на него снисходительно, почти с жалостью, но ее пухлые, чувственные губы подрагивали в улыбке.

Стереть, уничтожить, разбить эту глумливую фарфоровую маску!

Гарри вскинул связанные руки, и женщина вздрогнула. Но... ничего не произошло. Ни знакомого напряжения, ни жара, растекающегося по мышцам, ни волшебного ветра внутри. Лишь зияющая пустота, страшная дыра в том месте, где еще недавно дремали колдовские силы.

- Какая неожиданность, Поттер, - насмешливо протянула Анабелла, делая шаг навстречу. В руке у нее опасно покачивалась волшебная палочка. - Ты же не думал, будто мы сохраним тебе связь со стихией?

- Он вообще не думает, когда что-то делает, - раздался вдруг тонкий, пронзительный голосок.

И Гарри увидел его. Того, о ком столько времени твердила Луна. Того, в ком теплился лишь жалкий, изуродованный огрызок души.

- Бронсон, - вытолкнул Гарри сквозь покрытые кровавой пленкой стиснутые зубы.

- Угадал. - Тонкие, маленькие губы скривились в усмешке, и Гарри сильно затошнило. От этого ангельского личика, бледного, некрасивого, но такого невинного, незамутненного, стало по-настоящему жутко. И от суеверного, леденящего кровь ужаса каждый волосок на теле встал дыбом.

Дата добавления: 2015-09-30