ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко 20 страница

- Что? - перебил Гарри. - Ты предлагаешь отправить все это Брустверу? Завтра?

- А когда еще?

- Ты... сбегаешь? - Гарри не сумел подобрать другого слова. - Вот так просто... линяешь в кусты?

- В какие еще кусты, - нахмурился Драко. - Черт, так и знал, что извратишь всю идею.

- Идиотская идея! - неожиданно для себя самого заорал Гарри и грохнул тарелкой об стол. - Что еще за гребаное королевское великодушие? Что за героические жертвы?

- Не вопи.

- А ты не выпендривайся! Как все просто и складно вышло, а? Меня оправдывают, Луна получает фамилию Поттер, и мы живем долго и счастливо, а ты, печально взмахнув на прощание белым платочком, удаляешься в Азкабан. Мученик хренов! Сейчас разрыдаюсь от умиления.

- Нет, мы сидим здесь и ждем, пока до тебя доберется воскресший психопат и его помощница-кровососка, - разозлившись, выплюнул Драко. - Изредка тварь будет наведываться к Луне и сводить ее с ума, но это мелочи: подумаешь, какая-то там легиллиментша - что, мы с ней не справимся, что ли? А ребенок... ах, ведь есть еще ребенок. Ну, давай отправим Луну на свободу, пусть как-нибудь сама... А лучше сразу на аборт! Знаешь, как это делают, Поттер? Нет? А, ну конечно, чопорная Макгонагалл наверняка просвещала только девочек, а бравые парни-гриффиндорцы остались в стороне, это же не для их ушей. А вот нам Снейп рассказывал. Всем. Чтобы неповадно было ночевать в чужих спальнях. Зелье, Поттер. Дурочкам просто дают выпить зелье, а потом смотрят, как они корчатся над каким-нибудь тазиком, и слушают их вопли. Я слышал однажды, - Малфой внезапно позеленел и отвернулся. - Тогда весь Слизерин слышал. Роуз Крэшби побоялась идти в больничное крыло, сама сварила эту гадость, ну и... Снейп ей, правда, сразу поставил по Зельям «превосходно» за то, что правильно сварила и не окочурилась.

- Прекрати, - не выдержал Гарри. - Ты что несешь?

- У нас один выход, Поттер. Луне здесь больше не место. У тебя есть доказательства виновности Бронсона. Убить невиновного и убить черного мага, создающего крестражи, использовавшего детей для своих кошмарных обрядов, - это разные вещи! Тебя оправдают, это лишь вопрос времени. А потом сколотят аврорскую спецгруппу, поставят тебя во главе - разве не об этом ты мечтал? О собственной команде? Так вот оно все, только руку протяни! Чего тебе еще не хватает?

Гарри смерил Малфоя тяжелым, угрюмым взглядом и промолчал. И Драко вдруг вытаращился на него ошарашенно.

- Нет, - недоверчиво пробормотал он. - Глазам не верю!

- Придется поверить, - со злостью процедил покрасневший Гарри, мечтая что-нибудь разбить. И заодно стереть с лица слизеринца этот проницательный взгляд, эту робкую тень улыбки, этот влажный блеск в ртутно-серых глазах.

- Поттер, это выход, - внезапно охрипшим голосом произнес Драко.

- Это тупик, - был ответ.

Малфой помолчал.

- Идиотизм, - наконец изрек он. - У нас не так много времени, чтобы разыгрывать сентиментальные мелодрамы.

- А у меня не так много близких людей, чтобы рассаживать их по азкабанам, - в бессильной ярости выдавил Гарри. Как же он ненавидел себя в этот момент! Собственное малодушие, собственный эгоизм и привязанность - дурацкую, иррациональную, противоестественную. Провалиться бы сквозь землю от стыда, да что это изменит? Уймет боль? Притупит ревность? Перевернет мир обратно с головы на ноги?

- К тому же, Луна не согласится. - Эх, догадывался ли Малфой, каких усилий ему стоило произнести еще и это? Что она сотворила с ним, безумная девочка? Неужели в этом и заключалась ее "помощь", ее план по спасению почерневшей от горя души - сразу двух душ? Свести их вместе, скрепить такими узами, о которых при всем желании, при всей озлобленности не сумеешь забыть? Срастить друг с другом намертво, чтобы и чувства, и дыхание, и жизнь - одна на троих? Дать смысл существования - и в то же время до предела истончить ту грань, за которой он терялся? Поставить на самый край пропасти: один сорвется - другие прыгнут следом?

- Луна знала, на что шла, - сказал Драко тихо. - Мы разговаривали с ней еще до того, как это началось. Она сразу рассказала, зачем явилась. Ну, то есть, не сразу, конечно. Со временем.

- У нее жестокие методы терапии, - проворчал Гарри.

- Зато действенные. Ты ведь больше не вспоминаешь... - Малфой осекся. - Проведи аналогию, Поттер. Судьба дает тебе второй шанс. И ты собираешься его просрать?

- Заткнись.

- А ты заткни! - Малфой быстро, пружинисто поднялся с пола. - Я, значит, потрясаю тебя величием своей души! - насмешливо бросил он. - А ты чем меня потрясаешь? Гейскими признаниями?

Гарри вскочил с кресла, сжимая кулаки. Глупая, детская демонстрация оскорбленного самолюбия, выдающая все старательно замаскированные под равнодушие страхи.

- Ты урод, - прорычал Гарри. Чертовски оригинальное определение, нечего казать!

- Во-первых, от урода слышу, - парировал Малфой. - А во-вторых, это не мешает тебе испытывать ко мне нежные чувства.

Гарри ощутил, как внутри зарождается горячий магический ветер, но вдруг остановился. Заставил себя скрестить на груди руки и вдохнуть медленно и глубоко. Малфой не просто издевался, не просто провоцировал на поединок. Малфой двигался к намеченной цели: раздразнить его, всколыхнуть в нем злость, заставить ее затуманить рассудок - и вынудить поступить именно так, как ему, Малфою, было выгодно. Так, как он и обрисовал в общих чертах.

Ну уж нет. Что бы Гарри ни испытывал на самом деле, он не бык, а малфоевские подначки - не красные тряпки.

- Ты часть треугольника, - сказал он, склонив голову на бок. - Часть Луны и, как это ни прискорбно, часть меня. Нельзя вырвать часть, не повредив целого, потому что все это зашло слишком далеко.

Малфой растерянно моргнул.

- Неужели ты тоже надеешься... сохранить? - пробормотал он.

- А ты?

- Я - другое дело. Для меня это, - широкий жест, - единственный шанс оставаться в стороне от Азкабана. Но даже я понимаю, что вечно так продолжаться не сможет, и нужно что-то решать. Причем лучше не тянуть нищего за хрен, пока не стало поздно.

- Я не стану писать никаких сопроводительных писем, - упрямо мотнул головой Гарри. - И не советую подбивать на это Луну. У нас еще осталось неоконченное дело, если ты не забыл. Вампирша и Бронсон. Возможно, мне удастся выбраться отсюда и без крайних мер.

- С Луной? - Малфой поднял брови. - Тайком? Через один портал? Не хочу быть занудой, но ты уже выбрался однажды и помнишь, чем это закончилось.

- Так найди другой путь! - воскликнул Гарри.

- Нитроглицерин, - хмыкнул Малфой.

- Глицеринтринитрат, - передразнил Гарри. - Это все, что ты собирался до меня донести? Свой гениальный план улаживания нашей с Луной личной жизни?

- Ну, если, конечно, ты не хочешь покончить с собой, оставив все свое состояние - и дом - мне, чтобы я мог спокойно обнародовать смерть матери, отречься от родового имени, выбраться отсюда, жениться на Луне и прожить долгую и счастливую жизнь на твои деньги, - скромно улыбнулся Малфой.

- Пошел к черту, - беззлобно проворчал Гарри.

- Тогда это все, - Малфой развел руками.

- Отлично. Я иду спать.

- А я еще почитаю, - вздохнул Драко, озираясь в поисках брошенной книги. - Спокойной ночи, Гарри.

Выходя, гриффиндорец поймал его взгляд - внимательный, цепкий и какой-то тоскливо-жадный. Он бы вздрогнул и даже отшатнулся... но этот взгляд был слишком очевидным отражением его собственных эмоций: грусти, привязанности и благодарности.

***

Гарри часто вспоминал потом, как это случилось. Вспоминал мутный утренний свет, льющийся сквозь изуродованные витражи гостиной, и клубящуюся в нем пыль. Стопки и беспорядочные россыпи книг на столике и креслах. Привычную тягучую боль в мышцах и покалывание в кончиках пальцев - остаточную стихийную магию, медленно растворявшуюся в теле и напоенном волшебством внешнем пространстве. Треск огня, мягкость и одновременно упругость диванных подушек, блаженную истому от прикосновения к обивке, казавшейся в это утро невероятно приятной на ощупь.

Малфой расслабленно опустился на диван рядом с Гарри: блестящая от испарины кожа, вздувшиеся вены на руках, тугие мышцы. Пресыщенный колдовством, изнуренный физической нагрузкой, удовлетворенный и провокационно, вызывающе красивый. Откинул голову на спинку дивана, нечаянно копируя позу Гарри, и прикрыл глаза.

Чуть прогнувшись, Гарри прислушивался к тому, как капелька пота медленно ползет между лопатками, как кажущийся прохладным воздух вливается в легкие, и холодок, проникающий в щели между стеклом и оконной рамой, обдувает разгоряченное тело. Ощущения обострились, словно нервы вдруг обнажились, лишившись всех своих покровов.

И то, как выглядела тогда Луна, Гарри тоже не мог не вспоминать, хотя предпочел бы вырвать то утро из своей жизни, выдрать с кровью из сердца все, что тогда испытывал, чтобы не было слишком больно.

Может, она почувствовала что-то? Может, ей приснился сон, или у нее случилось очередное видение? Иначе он не мог объяснить ее поведения, ее мотивов, ее побуждений... хотя, с другой стороны, чего уж тут объяснять?

Луна просто вошла, и с ней в гостиную проникла мучительная, обволакивающая аура возбуждения и чего-то еще - терпкого, горячего, невыносимого - такого, отчего в сердце словно провернули нож, и стало больно, очень больно. У Гарри перехватило дыхание, и с невероятной, ошеломляющей ясностью он вдруг осознал, что это - навсегда. Навсегда - переживать за нее, бояться за нее до слепого ужаса, до животной паники, до черных пятен перед глазами. Навсегда - ревновать ее - и вместе с тем потакать ее желаниям, даже если эти желания шли вразрез с его моральными принципами. Навсегда - тянуться к ней, восхищаться ею, хотеть ее и отдаваться ей. "Я не прошу любить меня, Гарри"... Можно подумать, ей нужно было просить!

То, что произошло в гостиной тем утром, казалось потом Гарри священной тайной, неким мистическим ритуалом - молчаливым признанием, куда более откровенным, чем тысяча слов. Он вспоминал, как вспыхнула Луна, как зарделись ее щеки, как она попыталась стыдливо прикрыться, когда Малфой протянул к ней руки и расстегнул пуговицы на ее блузке. Странное, невозможное сочетание - привычного разврата и внезапного смущения. Гарри наблюдал за девушкой, за пальцами Драко, робко прикасавшимися к ее груди, и понимал, что, должно быть, сошел с ума, раз считает это нормальным. Никто из них тогда не стремился ни к чему, кроме расслабленной, умиротворенной, молчаливой близости. Повинуясь движениям Луны, Драко растянулся на диване, положив голову на колени Гарри, и Луна улеглась сверху, обнимая его и улыбаясь сонной, призрачной улыбкой. Гарри поймал себя на том, что пропускает между пальцами гладкие, как шелк, волосы Малфоя, а в следующий миг Луна уже целовала его, приподнявшись, изогнувшись, растворившись в спокойных, невинных ласках. От сладковатого, дурманящего запаха ее распущенных волос, от детской, невинной нежности ее губ, от ее пьянящей женственности вдруг захотелось разрыдаться. И, хватая ртом воздух, пытаясь опомниться, Гарри с усилием заставил себя отстраниться и зажмуриться. На несколько мгновений. На пару глубоких вздохов.

Отчего вспоминать об этом было так тяжело? Не оттого ли, что все это казалось слишком идеальным, чтобы оставаться реальностью? Не оттого ли, что напоминало затишье перед бурей? Или, может, оттого, что тишина, тепло и медленные, завораживающие движения наводили на мысли о тихой гавани, о спасительном береге и об утешении - о том последнем пристанище, в котором каждый мечтал остаться навечно, в то же время понимая, что время утекает, и вместе с ним утекает надежда?

- Мне пора, - прошептала Луна, прижимаясь к Драко всем телом.

Пытаясь совладать с эмоциями, Гарри рассеянно гладил ее по голой спине.

- У меня предложение, - пробормотал Малфой, кажется, безнадежно пьяный от луниной близости.

- Только посмей заикнуться - стряхну на пол, - пообещал Гарри, дернув коленом.

- Не командуй, - поморщился Драко. - Привык всех строить.

- Что за предложение? - осведомилась Луна.

Малфой изложил. Вкратце.

Луна помрачнела.

- Исключено, - заявила она твердо, выпутываясь из рук слизеринца.

Гарри криво усмехнулся.

- У меня тоже есть предложение, - сказала девушка, натягивая на плечи блузку. - Но для начала нужно встретиться и переговорить с Марти Коэни. Я пока ничего не буду рассказывать - вдруг не получится?

- Уболтаешь его раздобыть еще пару порталов? - оживился Гарри.

- Возможно, - отрешенно кивнула Луна. Намотала на шею шарф и запахнула на груди теплую зимнюю мантию. - Постараюсь управиться до вечера, но на всякий случай не ждите раньше завтрашнего утра. Ладно?

У Гарри внутри все сжалось, в груди поднялась тревога - удушливая, ледяная. Сердце пропустило удар, и Гарри порывисто поднялся с дивана, шагнул следом за Луной, сгреб ее в охапку, подавляя растущую панику, давясь рвущимся с губ беззвучным воплем: "Не уходи!"

Это было глупо. Нужно было скрепить сердце и просто позволить Луне уйти. Просто отпустить ее.

- До завтра, - шепнула девушка, мягко поцеловав его в щеку.

И Гарри разжал руки, судорожно стиснувшие Луну в объятиях. Отступил на шаг и оцепенело проводил глазами всколыхнувшуюся от резкого разворота мантию и всплеск пепельных волос.

Глава 21.

Она не вернулась вечером. Не вернулась утром. Она вообще не вернулась.

Гарри показалось, он понял это спустя миг после ее ухода: по тому, как защемило сердце, как дурное предчувствие скрутило внутренности в тугой узел, а от всколыхнувшейся в душе черной взвеси сильно затошнило. Пошатнувшись, он обернулся, вцепившись вмиг похолодевшими пальцами в спинку дивана. И увидел, как Малфой застыл в неудобной позе, чуть приподнявшись с дивана, точно его прострелило. Окинув Гарри оценивающим взглядом, Драко сказал всего два слова:

- Не паникуй, - а у самого глаза испуганные, отчаянные.

Они блуждали по дому, как два тигра, запертые в клетке, - агрессивные, напряженные, притихшие, бессознательно ищущие мишень для разрядки. Они ни о чем не разговаривали, почти ничего не ели и даже уснули в гостиной, не переставая ждать, томиться и мучиться тревожными предчувствиями. Когда часы пробили полночь, Гарри очнулся и перебрался с пола на кресло, дрожа от ночной прохлады, а Малфой оторвал голову от диванной подушки, кинул взгляд на сиротливый кабаний клык на стене и перевернулся на другой бок.

Миновало утро. Истек полдень. На землю навалились сиреневые снежные сумерки.

Но ее не было.

Гарри знал, что так будет, и теперь ему чудилось, будто он умирает. Глухая, черная, въедливая тоска разрослась до чудовищных размеров, переполнив его разбитое тело от края до края и хлынув наружу, затопив эту душную, пропитанную горьким дымом гостиную, этот проклятый дом, этот мгновенно выцветший, выгоревший, обуглившийся мир. Гарри превратился в тень - тощую, бледную от страха и горя. И Малфой превратился в тень - в удивительно точное отражение его самого.

- Она просто задерживается, - говорил Драко, не замечая, что голос звучит ломко, с противным надрывом. - Может, в святом Мунго очереди? Вдруг она вчера не успела туда попасть, а сегодня воскресенье. Ты же знаешь, как они там работают по воскресеньям.

Гарри молчал. Слова растворялись в сиреневой сумеречной тишине, не достигая цели, не складываясь в образы, не сообщая ничего. Бессмысленные, режущие слух звуки.

- Или ей не выдали новый портал, - продолжал Малфой охрипшим голосом. Его сведенное судорогой лицо походило на безжизненную, полупрозрачную маску из гладкого воска цвета слоновой кости. Красивое лицо, но мертвое, и глаза глубокие, но потухшие, и оттого страшные, нечеловеческие. Остекленевшие.

- Знаешь, я ведь серьезно говорил насчет отчета, - пробормотал Малфой, когда часы на каминной полке пробили восемь вечера.

Гарри кинул на камин обезумевший взгляд, и Драко испугался, что он сейчас вскочит и разобьет их к чертовой матери, чтобы не слышать этих громогласных, погребальных ударов, чтобы не вспоминать, сколько времени, не теряться в страшных догадках. Или еще чего-нибудь натворит, о чем потом пожалеет... когда Луна придет. Луна... придет... Ха-ха! Луна не придет. Никогда. НИКОГДА.

- Серьезно говорил, - Драко дернулся, зажмурился на мгновение, пережидая, пока схлынет волна ледяного ужаса. От собственных мыслей хотелось взвыть. Поттеру было не слаще, и нужно было говорить, говорить, говорить - все равно, о чем. Лишь бы вытравить из головы эти кошмарные обрывки видений, в которых с Луной происходило что-то страшное, что-то такое, отчего тело растекалось лужей тошнотворной слабости.

- И благородство тут ни при чем. Благородство - это вообще чушь собачья, Поттер. Я никогда не знал, что это такое. На Слизерин берут за хитрость и изворотливость, а не за тупую готовность с каменной мордой жертвовать собой.

- Что? - Гарри словно очнулся. Отвел взгляд от часов и вперил его в Малфоя, будто только что заметил его присутствие.

- Я говорю, что не просто так завел речь о твоем освобождении.

- Я понял, - выдавил Гарри. И снова замолчал.

- Да ни черта ты не понял! Думаешь, я стал правильным, образцово-показательным мальчиком, готовым уступить свою женщину сопернику ради ее - и его - блага?

- Думаю, ты струсил и попытался дернуть отсюда куда-нибудь... подальше, - проворчал Гарри раздраженно. Это что, повод сцепиться? - Испугался ответственности и того, что уж теперь-то твоя сволочная натура заявит о себе. Ты столько недель втирался ко мне в доверие, вымаливал прощение, и вдруг - раз! - ситуация из ряда вон. Такая ситуация, в которой сразу станет ясно, кто есть кто. Ты пошел на крайнюю меру, - Гарри равнодушно пожал плечами, - решил сыграть героя. Или благородную жертву обстоятельств.

- И ты принимаешь такую версию? - Малфой сощурился.

- Она кажется мне вполне правдоподобной. Потому что можно изменить поведение, но внутреннюю суть не изменишь. Как был ты дрянью, так и остался.

- Иногда люди вырастают, - заметил Малфой, ничуть не обидевшись.

- Из маленькой дряни может вырасти только большая дрянь, она же тупая сволочь, - спокойно рассудил Гарри.

- Твой оптимизм меня пугает.

- Я стараюсь понять твои мотивы, Малфой. И я понимаю, если бы ты, скажем, признался мне в любви... ммм, нет, тогда я бы просто выбил тебе зубы. Если бы ты заставил меня себя уважать, заслужил доверие, загладил вину, вызвал ответные чувства - дружеские или братские, в общем, как-то серьезно повлиял на меня для того, чтобы затем воспользоваться этим, заручиться моей поддержкой и выйти на свободу. Другими словами, использовать меня. Вот это было бы по-слизерински!

- А может, я и собирался? - предположил Малфой.

- Не удивлюсь. Но план пошел прахом, потому что теперь тебе якобы бессмысленно рассчитывать на дружескую протекцию. Ты понял, что мне выгоднее оправдаться перед Авроратом, убраться отсюда и засадить тебя в Азкабан, чтобы не мешал нам с Луной жить спокойно. Фокус не пройдет. В то же время лунина беременность напугала тебя до чертиков, и ты решил, что если сыграешь благородного рыцаря, готового отречься от женщины в мою пользу, то я не кину тебя в беде, а протяну, так сказать, руку помощи. Раз уж ты благородно уступаешь мне даму. Раз уж мне больше не нужно воспринимать тебя как соперника.

- Какая глубокая идея, Поттер, - Малфой сосредоточенно и чуть нахмурившись кивнул. - Ты прямо гигант мысли.

- Докажи, что я не прав.

- А тебе есть смысл что-то доказывать?

- Ну, если ты заведешь пластинку о том, что полгода в заточении заставили тебя поменять нравственные ориентиры и всерьез задуматься об аморальности твоей жизни, то нет никакого смысла. Потому что я не поверю. Не вчера родился.

- До чего же ты эгоцентричен, Поттер. Может быть, я рассчитываю, что Луна меня не бросит? - Малфой позволил себе слабо улыбнуться. - Подозреваю, ей удалось втереться в доверие к Брустверу. И что она говорила про Орден? Ее уважают в двух самых могущественных силовых организациях волшебного мира, а это что-нибудь да значит? Думаешь, она бросит в беде собственного любовника?

Гарри неприязненно поморщился. Такая мысль не приходила ему на ум, но стоило признать, что у Малфоя голова работала очень даже... продуктивно. Если в себе он еще мог сомневаться, то Луна Драко не бросит никогда и ни за что.

- А если я окажусь еще и отцом ее ребенка... - заикнулся Малфой, и Гарри резко выдохнул. Пригвоздил его к дивану мрачным взглядом.

- Мечтай, - выплюнул он. - Если ты, сволочь, посмеешь сыграть на ее чувствах...

- Заткнись, - оборвал Драко. - Я всего лишь пытаюсь вывести тебя из заблуждения относительно моей скромной персоны. - Его глаза почти весело блеснули. - Во мне благородства и страсти к самопожертвованию не больше, чем в Снейпе.

- Да ты Снейпу и в подметки не годишься! - воскликнул Гарри. - То, что он совершил...

- Боже, и от кого я это слышу? - захохотал Малфой. - Ты оправдываешь Снейпа? Ты и к нему проникся симпатией? Черт возьми, профессор бы в гробу перевернулся, если бы узнал.

- А ты расскажи ему, - огрызнулся Гарри. - У тебя же есть знакомый некромант.

- А со мной у тебя прогресс. Мне хотя бы не пришлось ждать собственной кончины, чтобы реабилитироваться, - Малфой снова засмеялся. - Ладно, Поттер. Хоть ты и ершишься, но суть уловил. Снейп сделал то, что считал правильным, не из благородства, а исходя из собственных убеждений. И планов.

- А еще из чувства вины, - напомнил Гарри. - Он поклялся Дамблдору в верности только потому, что Волдеморт убил мою мать.

- Возможно. Но неужели ты думаешь, что за семнадцать лет чувство вины не притупилось? Неужели веришь, будто такой человек, как Северус Снейп, стал бы годами жить воспоминаниями, взращивая в душе вину и мучаясь угрызениями совести? Смерть твоей матери всего лишь навела его на мысль о том, что на самом деле есть зло, и, выступая против Темного Лорда, Снейп тем самым утверждал собственную правду. Может, он мечтал о маленьком домике с большой лабораторией где-нибудь в старинном квартале Лондона? Может, он рассчитывал оставить работу, поселиться в безлюдном месте, выписать несколько научных журналов и с головой окунуться в магию? Может, ему не хватало лишь самой малости - смерти Темного Лорда, - чтобы приблизиться к своей мечте?

- А тебе, значит, тоже не хватает самой малости? - спросил Гарри. - Выбраться отсюда и не загреметь в Азкабан?

- Конечно. И ради этого я на многое готов, - Малфой отвел глаза. - И дело не в благородстве, а в том, что моя ситуация немного меняет приоритеты, Поттер. Переставляет акценты. Хотел бы сказать, что любовь к Луне на первом месте, но в Азкабане от нее будет мало толку. Хотел бы не быть меркантильным, но сначала жизнь, потом все остальное. И даже ребенок превращается в средство продвижения к цели. Так что, - Малфой усмехнулся, - я по-прежнему дрянь!

- А не боишься, что я открою Луне глаза? - недобро сощурился Гарри.

- Во-первых, она тебе не поверит, - спокойно отозвался Малфой. - А во-вторых, ты этого не сделаешь. Потому что я не сказал, что не люблю ее. И я не кину ее... вас... если она встанет на мою сторону. Сволочность моей слизеринской натуры никуда не исчезла, но не нужно путать ее с вероломством, Поттер. Вот ты бы руководствовался благородством, на то ты и гриффиндорец. А я всего лишь пытаюсь быть честным.

И что на это можно было возразить? Гарри обескураженно смотрел на Малфоя и не мог подобрать ни единого слова.

Неизвестно, до чего бы они в конце концов договорились, но в этот момент со стороны двери донеслось тихое, притворно-деликатное покашливание. Повеяло холодом, и в гостиную неторопливо вплыл Мефисто.

Гарри уже и забыл, как выглядело это патлатое чмо в арестантской робе. Мерцающее, выцветшее, точно присыпанное пылью. Больные, воспаленные глазищи призрака зловеще поблескивали, не оставляя ни малейших сомнений в том, что со времен последней встречи его сумасшествие прогрессировало.

- Кхм, - Мефисто нахмурил брови и опасливо покосился на Гарри. Йорик у него подмышкой клацнул гнилыми зубами. - Добрый вечер, молодые люди.

Гарри и Драко с тоскливыми минами переглянулись.

- Отвечать молчанием на приветствие есть признак дурного тона, - заявило привидение, подплыв к камину и протянув за собой цепи от кандалов. - Вам, юноша, как потомку древнейшего рода это должно быть известно не хуже меня.

- Не изволите ли сгинуть козе в трещину, сударь? - сухо осведомился Малфой, скрестив на груди руки. - Без вас тошно.

- Фу, какая грубость, - Мефисто сморщил нос. И обратился к Гарри: - А вы, юноша? Не желаете ли проявить почтение к покойному гению?

- Нет, не желаю. Но могу послать вас и подальше.

- Жаль, очень жаль. - Призрак заколыхался, но в его голосе не прозвучало ни единой нотки сожаления. Наоборот... Гарри вскинул глаза - Мефисто с явным трудом сдерживал злорадную ухмылку.

- А я, между тем, не просто так к вам направлен, - прошелестело привидение, захлебываясь чувством собственной значимости. Глаза у него маниакально засверкали. - Я, с позволения сказать, к вам с поручением.

- Что? - Гарри насторожился.

- С каким еще поручением? - Малфой свел брови к переносице.

- Некая дама попросила меня передать вам несколько слов. Анабелла, если вам что-нибудь говорит это имя. Анабелла Бронсон.

Гарри не понял, как оказался на ногах. Мгновение - и Малфой уже стоял рядом, белый, как смерть, напряженный, оцепеневший.

- Что она сказала? - услышал Гарри собственный далекий, охрипший голос.

- Одну минуту, - Мефисто принял эффектную позу оратора и, прикрыв глаза, важно процитировал: - "Знак крови на семнадцати годах".

- Это... все? - произнес Малфой. И громче: - Я спрашиваю: это все?!

- Луне семнадцать, - прошептал Гарри.

- А вы догадливы, юноша! - со смехом вскричал Мефисто и ткнул в гриффиндорца длинным пальцем. И снова обратился к Малфою: - Можно сказать, что все. Госпожа Анабелла посчитала, этого будет достаточно. Однако же, коль скоро речь зашла о делах, к которым я лично испытываю... ммм, определенную порочную слабость, мне бы хотелось от себя добавить, что свою дамочку вы можете больше не ждать.

- Где она? - взревел Гарри, кидаясь на привидение. Малфой едва успел ухватить его за локоть и шиворот, отдернуть, оттащить от Мефисто, который испуганно отпрянул обратно к двери.

- Таким поведением, юноша, вы ничего не добьетесь! - расправляя цепи, Мефисто высокомерно вздернул подбородок.

- Где она? - ранено взвыл Гарри.

- Говори или проваливай! - рявкнул Малфой.

- Далеко, - выплюнул Мефисто, мигом растеряв все свои актерские замашки и превратившись в того, кем и был на самом деле: в безумного маньяка, возбужденного фантазиями о жестокости и крови. - Огромное родовое поместье, шикарные залы, но, увы, везде пустота, все разграблено, все уничтожено, растащено на вещественные доказательства. Желтые магические ленты светятся во мраке пустынных коридоров, глубокие каменные подвалы дышат арктическим холодом и болью, и таят воспоминания о зверски замученных узниках, и даже стены в них пропитаны кровью. Когда-то этот дом был обителью зла...

- Малфой-мэнор, - почти беззвучно шепнул Драко. - Вот как она вышла на Луну... она уже была там, когда Луна приходила за книгами.

- Что ж, мне пора, - заключил призрак. - Позвольте откланяться. Ах, да! Чуть не забыл. Эльфы должны были доставить вам доказательство. Где же... ага, вон оно, на столике, - Мефисто кошмарно улыбнулся. - Всего самого доброго!

Дата добавления: 2015-09-30