Автор:bellatrix_lestrange87 4 страница

Гарри осторожно потянул бегунок голубой водолазки, стягивая по одному рукава, снял ее с девушки. Стеснительность никогда не закрадывалась в их отношения. Испытания и лишения военного времени давно сняли барьер стыда, парень ни секунды немедля потянул вверх исподнюю белую кофту.

Как же он мечтал, очень скоро, вот так же медленно стягивать с ее тела пышное свадебное платье молочного цвета. Расстегивать крючки тугого корсета, снимать пышные кружевные юбки. Мечтал по утрам целовать сонную девушку и будить ее тихим приветствием «С добрым утром миссис Гарри Поттер!». Мечтал, а пока довольствовался и тем, что имеет. Гермиона покорно подняла руки и позволила ему обнажить ее голые плечи, коснуться руками тонких лямок скромного белоснежного бюстгальтера.

Девушка не поднимала глаз, нарочно избегая изучающего взгляда Гарри. Она ощущала себя грязной, вот так просто, принимая от него заботу, ни с чем несравнимую опеку и участие. Трусливая предательница, боящаяся открыть сердце этому чуткому человеку. Как тонко он чувствовал ее настроение? Он удивлял ее с каждым разом, все больше и больше. Не выказывая своего возбуждения и желания, вспыхнувшего при виде любимого и желанного тела. Каким внимательным он мог быть с ней, когда с другими всегда забывал о существовании такта и культуры общения.

Гарри усадил ее на мягкое плюшевое одеяло и неспешно потянул джинсы на себя. Его шершавые пальцы слегка задевали кожу от чего-то холодных бедер. Но Гермиона не чувствовала его прикосновений, может даже не отдавала себя отчета в том, кто именно сейчас возится с ней, как с маленьким сонным ребенком. Она не смотрела на него, но если бы и смотрела, то наверняка не видела бы. В тишине прохладного вечера, шорох одежды раздражал ее, но произнести сейчас хоть слово не осталось сил. Легкий взмах палочки рукой ловца и комната девочек стала наполняться теплом и светом. Огонь полыхал в разгоравшемся камине. Молча, он сам хозяйничал в ее шкафу в поисках подходящей для сна одежды.

Пышные кудри легко проскользнули в шелковую ночную сорочку, разбросав их по плечам, Гарри поцеловал ее чуть ниже ключицы. Невесомо, едва касаясь, его губы прикасались к мягкой коже, ласкали ее и ластились к ней сами. Его любовь, лежала на поверхности не прикрытая, лишь дающая и ничего не требующая взамен кроме принятия. Очень прочная, она могла разбиться, если бы он отвлекся на мгновение и увидел грусть и беспокойство в ее потухших глазах. Но Гарри Поттер слишком сильно любил и терял голову только от малейшего прикосновения, от простого ощущения гладкой кожи под пальцами. И он не видел, а потому любовь лилась из него, и могла бы вознести к наивысшему счастью, если бы Гермиону не вознесли к вселенскому хаосу час назад. Почти неразличимое движение, напрягшиеся плечи гриффиндорки и нервное вздрагивание - мир героя пошатнулся. Потому что рывок ее тела до сих пор отзывался дрожью в его руках и истязающей болью на сердце. Он почувствовал, интуитивно, где-то на задворках проницательности, пугающее присутствие третьего, постороннего человека. И мог отдать свою трижды чудом уцелевшую жизнь, что это третья призрачная личность между ними была мужчиной. Гарри Поттеру нестерпимо захотелось узнать его чертово имя.

- Я просто хочу понять, что с тобой происходит, - он призвал всю свою терпимость для начала этого тяжелого разговора.Не отстраняясь, все еще прижавшись щекой к ее груди.

- Я же…

- Хватит! – вскричал Поттер, поднявшись с колен. – Я сыт по горло, Гермиона. За кого ты меня принимаешь? За идиота?

Если бы можно было повернуть время вспять и не впустить его мерзкий голос в свою голову, она бы сделала это. Но хроноворота у нее не было уже много лет, и голос Драко беспрепятственно проник в сознание, выплескивая воспоминания раз за разом. «Оберегай доверчивого идиота!». Это привычное оскорбление из уст слизеринца отразилось в ее глазах, прежде чем она успела опустить веки.

- Мерлин, ты и вправду держишь меня за идиота! – замешательство сквозило в его голосе. Замешательство и горькая обида.

- Гарри, это не так! Зачем ты вообще произносишь это вслух? Глупости, слышишь, это не так, - девушка встала с кровати и хотела примирительно его обнять. Но он отступил назад и в шоке мотал головой, отказываясь верить в происходящее.

- Даже сейчас, твой голос дрожит. Он выдает тебя с потрохами, Гермиона! Ты понимаешь, я слышу твою ложь! Она в твоих словах, в каждом из них. Я прошу тебя, объясни мне что происходит. Я имею право знать, - Гарри говорил тихо, он видел, как тяжело ей дается ровная осанка, видел ее усталость. По-другому же быть не могло, она давно перестала нормально питаться и минеральная вода и редко потребляемые фрукты не могли поддерживать ее организм здоровым. Слишком худая, почти полностью истощенная она пошатывалась и едва держалась на ногах.

Но Гермиона не могла ответить ничего из того что хотел услышать гриффиндорец и завела шарманку вновь, не думая о последствиях и о приевшейся Поттеру мелодии. – Но у меня правда ничего не происходит, Гарри!

Ярость полыхнула в его глазах. Слишком эмоциональным, чересчур вспыльчивым был национальный герой.

- Не смей мне лгать! Не смей притворяться. Или ты мне скажешь, что происходит или я вытяну это из тебя, Гермиона, - Гарри даже не пытался скрыть угрозу в голосе. Готовый на все, он не отступит, пока не доберется до истины.

- Что я должна тебе сказать! – раздраженно спросила она в ответ. – К чему весь этот разговор, Гарри? У тебя опять эта паранойя? Ты что, не можешь жить без проблем?

Сгоряча, еще больше разозлила его своими обвинениями в духе слизеринских крыс. И это мимолетное упоминание вражеского факультета всколыхнуло в памяти почти позабытую сцену, где маглорожденная подруга врага возымела власть над принцем змеиного факультета.

- Быть может ты могла бы мне рассказать о Малфое? – он заметил, не смог пропустить, быстрое, но слишком очевидное движение руки, сжавшей холодный шелк между пальцами. Ему не нужно было гадать, Гермиона сама ему все выкладывала. Малейшим нервным жестом, несвойственными ей поступками и взглядами.

- Расскажи мне о Драко Малфое и его странном поведении, Гермиона? Готов поспорить ты знаешь, почему человек, который ненавидел нас и в частности тебя, так быстро послушался и ушел тогда в пабе.

- Гарри, - отчаянно. – Почему ты спрашиваешь меня о хорьке? Мне ничего неизвестно, правда! Давай, мы просто забудем все, как страшный сон и будем жить дальше. Окончим школу, восстановим дом на Гримо. Будем счастливы, как мечтали. Помнишь?

Он помнил. Как будто бы все их планы на будущее они обговаривали еще вчера, тесно прижавшись, друг к другу. Помнил и безумно желал, чтобы это все сбылось. Гарри Поттер нашел, что искал и больше всего на свете хотел разделить свою жизнь с золотой девочкой, с соратницей и любимой. Но впервые за все время он усомнился в ней самой. Хотела ли Гермиона этого также сильно? Он не знал, а ответ в ее карих глазах на этот простой вопрос, ранил его больше, чем гнилая ложь из ее уст.

- Это жалость, да? – он взрослел на ее глазах, как по волшебству, принимая то, во что не поверил бы, скажи ему кто-то об этом ранее. – Ты жалеешь меня, это все только сострадание, ведь так?

- Это не так, Гарри, - слезы безостановочно потекли по щекам.

- А что тогда так? Скажи, Гермиона, что? Что сейчас стоит между нами, почему мои прикосновения отзываются в тебе дрожью! Нервной дрожью, Гермиона, - упреки оскорбленного мужчины, чью нежность так пренебрежительно отвергли. - Между нами кто-то есть, я же вижу это, просто чувствую, а ты отрицаешь, отнекиваешься. Для чего если и так все понятно. Так что мне сделать, что бы ты была искренней со мной? Быть может, все вокруг правы и ты делаешь еще одно доброе дело. Спасаешь меня? Я не эльф, Гермиона, мне не нужно твое спасение, мне нужна только твоя любовь.

- Гарри, но я… - запинка, секундная, но как гром среди ясного неба, раздавшаяся сейчас в этом крике гнетущей тишиной. Его сердце рухнуло вслед за счастливым будущим и надеждами. Слова застряли в горле, он видел ее потуги вымолвить их. Но они не желали вылетать на свет Божий, и поэтому вместо них она только громче разрыдалась.

Поттер не мигая, смотрел на нее, такую родную и жизненно необходимую, с открытым и любящим сердцем и не мог постичь, где именно допустил ошибку. Девушка, которою он любил, содрогалась в рыданиях, обняв себя костлявыми руками. Она потерялась в лабиринте своей запутанной жизни и найти из него выход могла лишь сама. Только с каждым днем Гарри переставал верить, что долгожданная брешь в самшитовых кустах приведет ее к нему. Страх обуял его сердце, когда он осознал, что в бесконечных зеленых зарослях есть еще один выход, возле которого ее будут ждать и ждать так долго, сколько этого потребуется.

- Зачем ты делаешь это с нами? – девушка подняла на него заплаканное лицо.

- Потому что ты не оставляешь мне выбора! - неистовый крик могли слышать даже в гостиной. – Ты замыкаешься, не впускаешь меня. Ты сама делаешь это, сама разрушаешь нас. Я не могу смотреть, как все, что мы выстраивали, все, что мне далось с таким трудом, ты отнимаешь у меня. Я люблю тебя, слышишь, я люблю тебя больше своей жизни. А ты хочешь меня лишить всего. Я должен ждать? Скажи, я должен ждать, опустив руки?

- Я постараюсь, дай мне время, я постараюсь, Гарри! – из последних сил она умоляла его о таком нужном ей сейчас шансе, еще одном шансе, забыть и двигаться дальше. Не с начала, но с отправной точки имя, которой Малфой. Оставить его позади и пойти правильным, давно избранным путем.

- Постараешься? Постараешься, что Гермиона? Забыть его? – презрительно выпалил он.

- Никакого «его» нет, Гарри! – неуверенно убеждала его девушка. – Я постараюсь, обещаю, постараюсь избавиться от хандры. Просто хандра, усталость, понимаешь, дай мне немного времени.

- Он тоже дал тебе время? – Гарри подошел к ней и поднял руками припухшее от слез лицо. – Он тоже дал тебе его?

Ей хотелось сказать правду, ответить, что дал. Дал время бросить тебя Гарри Поттер, дал время и почти не оставил выбора. Въелся под кожу и заполнил собой каждую клеточку организма, и эта борьба лишала ее всего. Эта сила была в их чистой Малфоевской крови. Сила подавлять и принуждать женщину даже против ее воли. Эта сила отражалась в его облике, в его стержне, который пророс в трусливом папенькином сынке. И теперь Гермиона, вопреки воле и разуму, гнула спину под его натиском. Гнула спину под натиском врага и изверга. Потому что была обычной женщиной, которая шесть лет вскидывала палочку и кричала проклятия в спину не подлецу и ничтожеству, а красивому парню, в чьих глазах, как ей казалось, была мусором, грязью под его ногами. Была простой женщиной, которая вопреки устоям и принципам, потянулось к нему по первому зову.

Гарри Поттер, мальчик-которого-избрали, который победил, но так и не научился жить в мире магглов. В том мире, что пусть небольшой частью, но все еще жил в нем, как и в девушке, плачущей навзрыд. Они навсегда останутся пусть на треть, но магглами. И эта незначительная часть, обычная женская натура внутри, сейчас толкала Гермиону к обрыву. Гарри Поттер не знал истину старую, как мир. Женщина тянется к пинкам и грубости, а сопливую преданную любовь чаще отвергает. Ей нужен завоеватель, а не мирный добродушный оруженосец. Она стояла на обрыве их жизни и смотрела вниз, в овраг, в серые глаза Драко, почти подчинившие ее душу. Стояла и сомневалась, один шаг и все закончится. Гермиона не была готова прыгнуть вниз, она еще боролась, ей было не впервой.

- Я хочу быть с тобой, Гарри и буду с тобой, что бы ни случилось.

Он видел в эту внутреннюю борьбу и не мог простить ей, предательства. Она сама впустила змея в их жизнь и теперь бой предстоял Поттеру, потому что в ее глазах отражались последние взмахи меча, щит давно выпустили слабые женские руки. Гермионе было нечем защищаться, она почти сдалась.

- Я так не могу, ты уничтожаешь меня, я так не могу, Гермиона! – он отпустил ее лицо и скрылся за дверью спальни.
Гарри не хлопал дверью, он не клял ее. Внутри было такое опустошение, что даже громкий отклик Дина и Симуса, Поттер оставил без внимания. Он выскочил из-за портрета, направился к выходу из замка, до отбоя еще было время, полет на метле сейчас был ему жизненно необходим.

Поттер быстрым шагом приближался к полю:

- Акцио «Молния»!

Метла через несколько десятков секунд уже была в его руке, парень крепко сжимал ее, не замечая ничего вокруг, пока вдалеке не увидел силуэт,не сбавляя шаг сам с готовностью шел на конфликт. Именно эту небезызвестную личность он сейчас больше всего хотел видеть.

Малфой остановился напротив него, слегка запыхавшийся, но переодетый. Вечер уже опустился на Хогвартс, Гарри различил в его руках только «Нимбус» и что-то похожее на книгу. Грязную форму должно быть забрали домовики.

- Вот это встреча! Доброго вечера, Поттер! – Драко оскалился и как можно противнее протянул, - Или его не особо можно назвать добрым, а?

Гриффиндорец смолчал, он даже не пытался воспользоваться палочкой, хотя все еще сжимал ее в руке после Акцио. Он слушал и ждал. Повод. Только бы Малфой дал ему повод.

- Знаешь, когда я напряжен, - блондин многозначительно окинул натянувшееся, как струна тело гриффинлорского ловца, - я скидываю напряжение не с метлой! Что такое, Поттер, Грейнджер не дает?

Гарри приторно улыбнулся и поблагодарил Мерлина от всего сердца. Повод был.

Глава 8

- Ты не поверишь, Малфой! Я не просто рад тебя видеть, именно тебя-то я и надеялся встретить! – кончики хворостинок «Молнии» уперлись в землю, и Поттер, явно не собираясь продолжать свой путь, выжидающе уставился на слизеринца.

Широкий двор замка Хогвартс был почти пуст. Непривычных собеседников встретили на своем пути в замок две влюбленные парочки из Когтеврана, поборов свое любопытство, последние попытались, как можно быстрее проскользнуть мимо старшекурсников. Поттера несказанно взбесил уже один только вид Малфоя: его холеное жизнерадостное лицо, издевательский прищур глаз, эта, к драклам ее, ненавистная надменная улыбка. В то время, как гриффиндорец боролся за свое счастье, ведя невидимую борьбу со своими страхами, Драко Малфой выглядел довольным и уверенным в завтрашнем дне. И, к своему вящему неудовольствию, счастье слизеринского хорька в мыслях Гарри почему-то неразрывно увязывалось с его собственным шатким будущим.

- Неужели? Благодарю за столь большую радость, и, позволь поинтересоваться, чем же тебя привлекла так моя персона? Жаль, конечно, рушить твои надежды, но заменить тебе Грейнджер я не смогу, Поттер!

В этом человеке сарказма было хоть отбавляй. Он говорил равнодушно, с напускным спокойствием, но пальцам Драко очень хотелось коснуться теплого древка волшебной палочки, просто чтобы ощутить его, почувствовать уверенность и быть готовым отразить атаку соперника. И несмотря на, на первый взгляд, мирный характер беседы, Драко стоило ожидать внезапного выпада - Гарри Поттер вряд ли пропустил тот факт, что фамилия его девушки прозвучала в их непродолжительном разговоре уже дважды. А о ней ведь никто не говорил, да и ее самой сейчас с ними не было. Похоже, Гарри на самом деле обладал тем редким талантом видеть то, что другим не дано, слышать явное и знать тайное наверняка. А сейчас, стоя напротив Малфоя, он бы отдал все, что бы никогда не иметь таких нужных в мракоборстве качеств, больше всего малодушно желал ошибиться.

Может, он на самом деле все выдумал. Игра больного воображения, еще не успевшего оправится после стольких лет непрерывной связи с Томом. Может, на самом деле Малфой не имел никакого отношения к Гермионе, и Гарри сам себя накрутил. Конечно, поверить в то, что чистокровный гад на самом деле послушался малгорожденную ведьму и отступил, было весьма сложно, а, если учесть, что гадом был Малфой, а ведьмой – Гермиона, то такая ситуация вовсе казалась абсурдной. Однако в этот раз это не было плодом разыгравшего воображения Гарри Поттера, ему не почудилось. Слизеринец на самом деле, тогда в «Трех метлах», ушел по первому безмолвному требованию девушки. Похоже, и в этот раз Гарри не ошибался. Даже если ему очень этого хотелось.
Каждый раз, когда хорек упоминал о ней, гриффиндорец готов был заавадить его на месте, потому что в серых глазах Поттер видел не ночь и отражение месяца, зависшего над Хогвартсом. В его газах он видел Гермиону - свою всезнайку, которой отдал сердце. Пускай Гарри всегда признавал, что в глазах Малфоя за все эти годы девушка отражалась чаще, чем они с Роном вместе взятые, это не уменьшало его раздражения. Гриффиндорец не понимал и отказывался все эти годы искать оправдание этому странному блеску в глазах Драко Малфоя, когда он, обзывая и втаптывая в грязь еще совсем юную подругу, беззастенчиво рассматривал и изучал девчоночье лицо.

Как же неприятно делать такого рода открытия через столько лет. Как же неприятно сознавать, что ты ошибся, и то, что считал подлостью и простой ненавистью, оказалось на деле искусной ложью. Каждое его слово, каждый взгляд. Малфой лгал всем много лет, а сейчас, когда правда могла стать общественным достоянием, Гарри Поттер смотрел на него и гадал! Гадал, что будет легче - пульнуть в него зеленым лучом или надеяться, что горькая правда погубит его сама? Только после такого открытия ему расхотелось пускать все на самотек. Пустить, значит позволить ей узнать об этом. А все, что ему довелось пережить в спальне девочек гриффиндоской башни менее получаса назад, не давало Гарри возможности сомневаться в ее неведении. Она уже знала и, судя по всему, довольно давно. И вся ее внутренняя борьба, переживания и истерики - не попытка ли это отгородиться и не позволять себе принять то, что к ее ногам положил сердце не только герой магического мира, но и его изгой. Самый непримиримый враг избранного, так и не поверженный и сумевший выжить несмотря ни на что, богатый и знатный лорд Малфой.

- Что это было Малфой? Скажи мне, с каких пор ты стал слушаться мою девушку? – Гарри специально заострил внимание на том факте, что она его девушка. Вспотевшая ладонь скользнула чуть ниже по наполированной рукояти метлы. Он нервничал, хоть его лицо не выражало абсолютно ничего кроме спокойного ожидания ответа на поставленный вопрос.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Поттер! И я не обязан, насколько мне известно, отчитываться перед тобой, - грубо осадил его пыл Драко.

- Когда речь идет о Гермионе, ты будешь отчитываться хоть перед всем семейством Уизли, мне плевать на твои желания, Малфой! – гриффиндорец сделал шаг вперед, вмиг растеряв способность сдерживаться. Неудержимый гнев поднимался внутри, и палочка избранного угрожающе взлетела вверх, крепко зажатая в подрагивающей руке.

- Уймись, Поттер! Похвально, что ты отказался от своих плебейских замашек вскидывать кулаки и научился обращаться с палочкой, - Драко многозначительно посмотрел в сторону руки гриффа, - но, Мерлина ради, прибереги свои умения для других. У меня нет ни времени, ни желания торчать тут с тобой.

Малфой вопреки ожиданиям попытался обойти его, но Гарри не позволил ему этого сделать.

- Ты останешься стоять здесь и не сдвинешься с места, пока не ответишь на мой вопрос. Ясно тебе? - парень шипел не хуже давно почившей Нагайны. Он едва держал себя в руках - желание послать в хорька Сектумсепрой и освежить его воспоминания все сильнее бушевало внутри. И, должно быть, он не пускался в атаку только благодаря пониманию, что Снейп давно мертв и на сей раз помочь негодяю никто не сможет. И даже если Малфой, по мнению Гарри, заслужил смерть еще много лет назад, парень не готов был исполнить роль вершителя чужой судьбы. Не до той поры, пока будущий аврор не узнает ответы на все свои вопросы.

- Вот это уже становится интересным! – слизеринец не собирался щадить нервы герою. Он только сильнее распалял его гнев своими насмешками и сарказмом, звучавшем в каждом произнесенном слове. – И чего это мы такие нервные, Поттер? Что случилось? Неужели счастливый гриффиндорский мир рухнул?
Должно быть, это притворное участие было последней точкой, потому что Гарри, отбросив любимую метлу, бросился к Малфою и схватил его за ворот мантии.

- Я размажу твое лицо, даю слово, Малфой! Я разорву тебя на части, если ты приблизишься к ней. Ты понял меня! – горячее дыхание парня облаком пара обволакивало лицо Драко. Малфой скривился, но привычный, ожидаемый Потером страх так и не мелькнул в его глазах.

Этот рывок, так похожий на последние потуги утопающего спасти свою жизнь, и был тем недостающим пазлом в картинке сомнений героя магической Британии. Его края точно совпали с пустующей ячейкой и все, что доселе терзало Гарри Поттера, теперь само открылось ему. Все оказалось не шуткой и не блефом, а реальной проблемой в лице ненавистного человека. Люди могли считать все что хотели, и думать о нем могли все, что им заблагорассудится. Но от этого не менялся факт того, что потомок Певерелов никогда не был идиотом, как и вся их продолжительная древняя династия. Ему не оставили иного выхода, как бороться.

- Это страх, Поттер? Неужели? – даже сильные руки гриффиндорца не могли сбить спесь с этого непостижимого молодого мужчины. – Это, должно быть трудно, не так ли? Смотреть, как она теряет остатки уверенности, да? Знаешь, я мог быть тысячу раз жалок там, на войне, когда желание спасти шкуру толкает на самые подлые поступки. Но как ты терпишь себя, Поттер? Как ты каждое утро смотришь в зеркало, зная, что она с тобой только из жалости. Кто из нас теперь жалок? – Драко сжал запястья противника и сбросил с себя его руки.

Последнее слово Малфой выплюнул, как диагноз смертельной болезни. И Гарри отшатнулся от него, будто эта хворь на самом деле медленно разъедает раковыми клетками его внутренности. Эти вопросы звучали не так, как должны были звучать. Его голос не вопрошал, а констатировал. И это еще больше сводило Гарри с ума. Эта уверенность в голосе Малфоя. Они оба знали, что один из них сейчас прав.

- Как же ты мне противен, - Гарри брезгливо скривился. – Не надоело всегда хотеть получить то, что есть у меня? Успех в квиддиче, турнир, наконец, победа в вашей войне. Теперь тебе нужна моя девушка, Малфой? Ты, верно, спятил? Гермиона любит меня и никогда, слышишь, никогда не будет с таким, как ты! Ты измывался над ней, унижал ее, а теперь что? Забудь о ней, по-хорошему.

Эти геройские речи порядком надоели Драко.

- Закрой свой поганый рот! Молчи о том, чего не знаешь, Поттер! Ты достал меня, ясно?– им всегда хватало нескольких слов, чтобы довести друг друга до крайней точки. Малфой приблизился к нему вплотную.

Он вскинул руку, направляя ее в сторону Поттера.

- Ты можешь подавиться всем, Поттер! Знаешь, это даже интересно. Ведь если бы на твоем месте был твой дружок-нищеброд, борьба бы выдалась жалкой. У меня есть все, шрамоносец, ты сам мне все вернул. Хочешь, поклонюсь, пока никто не видит? - Драко издевался, как мог. – Деньги, поместья. Мы с тобой слишком похожи, Поттер. Что может быть лучше, чем знать, что ты сможешь обеспечить своей женщине достойную жизнь? А ведь мы сможем, не так ли!

Это «Мы»... Это проклятое «Мы» довело его до припадка.

- Она моя, Малфой! – зеленые глаза Гарри полыхнули огнем ненависти. Ревность, самый отвратительный червь, уже заползла в его сердце и рыла туннели, будоража кровь. Он не мог справиться с дрожью - даже колени трусило.
Ответ на один вопрос, хотя бы на один! Дала ли Гермиона повод, что бы Малфой так открыто, выказывал свои права на нее. Права, которых никогда на самом деле не имел.
Только, когда Драко опускал руку, Гарри заметил, что в ней парень зажимал книгу. И, возможно, никто другой не признал бы в тусклом свете уличного фонаря книгу Гермионы Грейнджер, но не ее парень. Он узнал ее сразу. Синие перышки на черной ленте, свисающие с середины ветхого переплета. Любимая закладка девушки.

А Драко лишь ухмылялся и подливал горячую смолу ревности в кубок, из которого пил национальный герой, выжигая глотку и свое доверие, до этого не знавшее таких испытаний. Доверие к Гермионе.

- Я не заметил, на ее руке вот этого Поттер, - Драко достал массивную платиновую цепь с родовым обручальным кольцом матери вместо кулона. – Знаешь, для чего оно мне? Знаешь ведь!

Слизеринец спрятал украшение назад и равнодушно посмотрел на оцепеневшего высокого и, надо признать, красивого соперника. Красивого той красотой, которую женщины называют брутальной, а не редкой, как его прозрачная матовая кожа и белый цвет волос.

Гарри Поттер молча, смотрел на грудь слизеринца туда, где минуту назад скрылось под мантией кольцо.

- Я бы, конечно же, рассказал тебе, сколько времени ношу его с собой, или, может даже, сколько лет вынашивал этот план, но у меня на самом деле нет времени, и я утомился. Тренировка, знаешь ли! Хорошо вечера, Поттер! – желчи в его словах, хватило бы, чтобы утопить весь мир.

Гарри не сказал в ответ ни слова. Он не смотрел ему вслед, не проклинал и не смог даже кинуть в спину парочкой хороших заклятий. Опустошенный он вперил взгляд в черную землю и не мог сдвинуться с места. Лишь минут пятнадцать простояв под звездным небом в тишине, нарушаемой только уханием сов да взмахами их крыльев, он прихватил метлу и поплелся к полю.

Он думал, что непременно узнает, откуда у него ее книга. Узнает любым способом, даже если ему придется вытянуть из ее головы воспоминания насильно. Поттер знал, что такой поступок мог быть началом конца, но иного выхода не видел. Ему больше не чего терять.

Клубы поднимающегося пара чуть обжигали нежную кожу, оставляя на ней красноватые следы, но Гермиона не чувствовала этого. С детства предпочитая принимать горячий душ - такой, от легкой струйки которого Джинни однажды пищала и кричала на Гермиону, что вода такой температуры вредна для здоровья. С тех пор Джин никогда не просила соседку по комнате не выключать душ и сама регулировала теплоту воды. Разгоряченная, в бордовом халате с золотой вышивкой по вороту, она вышла во все еще пустующую спальню, просушивая волосы коротким белым полотенцем. Взъерошенные, почти черные от влаги кудри еще больше завивались в колечки. Она любила это ощущение невесомости и прохлады после шампуня с вытяжками из мяты. Гермиона высушила полотенце палочкой и повесила на изголовье кровати. Ее розовые уставшие ступни ласкал мягкий ворс домашних туфель. Ногти на ногах слегка отросли и прорвали еще днем новую пару капроновых гольфов. Девушка потянулась к тумбочке, приоткрыв второй ящик, достала мамин последний подарок. Компактный маникюрный набор. Она старалась ни о чем не думать. Освободить изнемогающий разум от мыслей и окунуться в пустоту и забытье, совершенно ей несвойственные. Что-то тихо напевая себе под нос, она остригала и запиливала маленькие аккуратные ноготки.

Гермиона почти закончила вечерний туалет, когда в комнате раздался громкий хлопок. Вскрикнув, она кинулась на кровать в поисках палочки, лежащей под подушкой. Но палочка ей была ни к чему. Посреди спальни, ближе к кровати Лаванды, стояла маленькая эльфийка и опасливо, но не мигая смотрела своими большими глазами на девушку.

- Прошу прошения, мисс, если Тили вас напугала, - пропищало волшебное создание своей непризнанной спасительнице.

- Все в порядке, - любовь Гермионы к этим чудаковатым существам возобладала над страхом, и она быстро взяла себя в руки.

- Тили пришла с поручением, мисс, - Гермиона хорошо знала одежду домовых эльфов Хогвартса. Все они ходили в чистых халатиках с гербом замка на левой груди. Эта же эльфийка была одета в старое, но чистое платье, похожее на наряд большой куклы.

- Ко мне? – изумленно спросила гриффиндорка. Влажные пряди липли ко рту, и девушка то и дело убирала их.

- Хозяин, приказал Тили принести мисс письмо. Велено было доставить срочно! – в трясущейся сморщенной ручке Тили держала кремовый конверт из дорогой плотной бумаги.
Гермиона сделала несколько шагов навстречу эльфийке.
Маленькое существо, преодолев оставшееся расстояние, вручило девушке конверт. Прежде чем Гермиона смогла спросить хоть что-то, в комнате раздался новый хлопок. Она осталась снова одна. Девушка опустила взгляд на конверт и провела большим пальцем по затвердевшей зеленой сургучной печати. Родовая витиеватая буква «М» сама отвечала Гермионе на ее невысказанный вопрос. Чей домой эльф к ней приходил минуту назад, было ясно.

- Малфой? – недоверчиво проговорила она в тишину спальни и вскрыла печать. – Какого Мерлина он мне пишет?

Внутри конверта лежал гладкий листок, на котором красивым аккуратным почерком была выведена ничего незначащая фраза, странная и бессмысленная для всех кроме Гермионы Грейнджер. «Грозовой Перевал - так именуется жилище мистера Хитклифа». Девушка выронила листок из рук и осела на пол вслед за ним. Все усилия, призванные помочь ей забыть все и отстраниться были потрачены зря. Она цеплялась ногтями за ворс ковра, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. Он взял ее книгу, читал, трогал руками то, что принадлежит ей. Он касался ее самой еще несколько часов назад, перед тем, как губы Гарри целовали в том же месте шею девушки, где Драко крепко сжимал ладонь. Она тряслась, как лист гремучей ивы на холодном ветру, приходящем с севера на просторы британского полуострова. Все напрасно, все тщетно, если жизнь будет продолжать бросать ее в этот котел с кипящим в ярко красной булькающей жиже сердцем Драко Малфоя. Разве могла она позволить Гарри касаться себя, если руки его врага запачкали ее гнилой грязью, уже впитавшейся и помутившей содержание желудка. Она сама виновата в этом, сама впустила в жизнь еще одну проблему. И, на самом деле, даже не пыталась избавиться от нее. Он был повсюду, и Гермиона не знала, что чувствует, ощущая его каждой клеточкой организма. Запретный плод и с ней сыграл злую шутку. Всегда желанный, как бы сильно она ни убеждала себя в обратном.

Дата добавления: 2015-09-30