Джен Эйр. Шарлотта Бронте. 39 страница

как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в моей груди;

поэтому мы неразлучны. Быть вместе - значит для нас чувствовать себя так же

непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе. Весь день

проходит у нас в беседе, и наша беседа - это, в сущности, размышление вслух.

Я всецело ему доверяю, а он - мне; наши характеры идеально подходят друг к

другу, почему мы и живем душа в душу.

Первые два года нашего брака мистер Рочестер оставался слепым. Быть

может, это обстоятельство особенно нас сблизило, особенно нас связало; ведь

я была тогда его зрением, как до сих пор остаюсь его правой рукой. Я была в

буквальном смысле (как он нередко меня называл) зеницей его очей. Он видел

природу и читал книги через меня; никогда я не уставала смотреть за него и

описывать поля, деревья, города, реки, облака и солнечные лучи - весь

окружающий нас пейзаж; передавать впечатления от погоды; доверять его слуху

то, в чем отказывали ему глаза. Никогда не уставала ему читать, не уставала

водить туда, куда ему хотелось, и делать для него то, о чем он просил. И эти

услуги доставляли мне всю полноту радости, утонченной, хоть и немного

грустной, ибо мистер Рочестер просил о них без мучительного стыда и без

гнетущего унижения. Он любил меня так глубоко, что, не колеблясь, прибегал к

моей помощи; он чувствовал, как нежно я его люблю, и знал, что принимать мои

заботы - значило доставлять мне истинную радость.

Однажды утром, в конце второго года, когда я писала письмо под его

диктовку, он подошел, наклонился надо мной и сказал:

- Джен, у тебя на шее какое-то блестящее украшение? На мне была золотая

цепочка, я ответила:

- Да.

- И на тебе голубое платье?

Это было действительно так. Затем он сообщил мне, что с некоторых пор

ему кажется, будто темная пелена у него на глазу становится более

прозрачной: теперь он убедился в этом.

Мы обратились в Лондоне к выдающемуся окулисту, и мистер Рочестер через

некоторое время стал видеть этим глазом. Он теперь видит не очень отчетливо,

не может подолгу читать и писать, но может передвигаться один, и нет

надобности водить его за руку; теперь уже небо для него не пустая бездна, и

земля не кажется ему мраком. Когда ему положили на колени его первенца, он

увидел, что мальчик унаследовал его глаза - такие, какими они были прежде, -

большие, черные, блестящие. И он снова с глубокой благодарностью признал,

что бог обратил на него свою милость.

Итак, мой Эдвард и я - мы оба счастливы; счастливы также и наши любимые

друзья. Диана и Мери Риверс обе замужем; поочередно, раз в год, они

приезжают погостить к нам, и мы изредка посещаем их. Муж Дианы - капитан

флота, храбрый офицер и прекрасный человек. Муж Мери - священник, школьный

товарищ ее брата, по своим дарованиям и моральным качествам он достоин своей

избранницы. И капитан Фицджемс и мистер Уортон любят своих жен и взаимно

любимы. Что касается Сент-Джона, то он покинул Англию и уехал в Индию. Он

вступил на путь, который сам избрал, и до сих пор следует этой стезей.

Он так и не женился и вряд ли женится. До сих пор он один справляется

со своей задачей; и эта задача близка к завершению: его славное солнце

клонится к закату. Последнее письмо, полученное от него, вызвало у меня на

глазах слезы: он предвидит свою близкую кончину. Я знаю, что следующее

письмо, написанное незнакомой рукой, сообщит мне, что господь призвал к себе

своего неутомимого и верного слугу.

Дата добавления: 2015-09-30