Различие между обычным (регулярным) и иррегулярным хранением выражается в конечном счете в том, что в первом случае надлежащее исполнение договора проявляется в возврате той же вещи, а ее замена происходит в режиме "отступного" - способа прекращения обязательства, который выражается в соответствии со ст. 409 ГК в предоставлении по соглашению сторон взамен предусмотренного в обязательстве иного исполнения. Правовой основой для подобного режима служит признание смешанных таким образом вещей общей собственностью их поклажедателей.
Рубеж между обычным и иррегулярным хранением принято обозначать, имея в виду свойства вещей, позволяющие проводить их деление на индивидуально-определенные и обладающие родовыми признаками. Соответственно признается, что в то время, как обычное хранение имеет предметом вещи индивидуально-определенные, иррегулярное возможно только в отношении вещей с родовыми признаками. Однако указанная точка зрения нуждается, на наш взгляд, все же в уточнении. В этой связи целесообразно вернуться к ст. 432 ГК 1964 г. - прямой предшественницы ст. 890 ГК. В первой, на наш взгляд, удачно обращалось внимание на то, что предметом иррегулярного хранения являются не просто вещи, обладающие родовыми признаками, а именно "вещи, определенные в договоре родовыми признаками" <*>. Законодатель явно акцентировал внимание на том, что родовой является вещь, которую признает таковой соответствующий договор, а значит, и избранный тем самым сторонами правовой режим. Таким образом, хранение становится иррегулярным не потому, что переданная на хранение вещь относится к числу родовых, а скорее, наоборот, вследствие того, что содержание договора допускает для хранителя право заменять переданные на хранение вещи, оказывается возможным установление режима ответственного хранения. В подтверждение можно сослаться на пример, связанный с хранением автомашин. На товарном складе по поводу хранения может быть заключен договор относительно определенного числа автомашин определенной марки, и это притом что каждой из автомашин присвоен заводской номер. Тем самым договор хранения пренебрегает в таких случаях теми индивидуализирующими признаками, которые присущи предмету договора. И наоборот, при обычном хранении совершенно обязательной является индивидуализация предмета договора. Без этого вещь не может быть принята на хранение на таких условиях: вернуть ту же вещь.
--------------------------------
<*> По этой причине представляется не совсем точным утверждение по поводу иррегулярного хранения: "В таких случаях предметом хранения всегда являются родовые вещи, т.е. вещи, определенные количеством, мерой, весом" (Гражданское право России. Ч. II. Обязательственное право. С. 463). Соответственно более правилен, на наш взгляд, вывод О.С. Иоффе: "В этих случаях предметом договора становятся вещи, определенные родовыми признаками" (Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 497).
С изложенных позиций ясно, почему ст. 890 ГК требует, чтобы иррегулярный характер хранение носило только в случаях, прямо предусмотренных договором. В приведенном положении, если не прямо, как было сделано в ГК 1964 г., то по крайней мере косвенно выражена та же мысль о первичности предусмотренного договором правового режима и соответственно вторичности того, что признается особенностями вещи как таковой.
При всем широком распространении иррегулярного хранения в торговом обороте в догме и доктрине до сих пор нет единства в вопросе о том, кто должен считаться в таких случаях собственником хранимых вещей. И это притом что данный вопрос - ключевой, от которого зависит в конечном счете едва ли не все содержание складывающихся между участниками отношений при иррегулярном хранении.
Практически речь идет теперь о трех возможных вариантах решения соответствующего вопроса: передача вещей в "обезличенное хранение" означает их переход в собственность хранителя (1); вещи, переданные одним поклажедателем, вместе с вещами, полученными от других поклажедателей, становятся их общей долевой собственностью (2); передаваемые вещи при иррегулярном хранении, подобно хранению обычному, передаются поклажедателем хранителю только во владение, а значит, их собственником продолжает оставаться поклажедатель (3).
В промежутке между принятием Гражданских кодексов 1922 и 1964 гг. в связи с отсутствием главы о хранении в первом из Кодексов наибольший интерес представляли Временные правила о порядке хранения на товарных складах общего пользования, утвержденные Наркомвнутторгом 1925 г. <*>. Они регулировали в равной мере отношения по поводу хранения с обезличением и без обезличения. Не давая прямого ответа на основной вопрос, на который было выше указано, этот акт вместе с тем предусматривал, что в подобных случаях мог выдаваться необязательно тот же товар. Главное, чтобы он был товаром того же сорта. При этом особо подчеркивалась обязанность хранителя вернуть товар, от которой он не освобождался, хотя бы товар "по каким бы то ни было причинам был утрачен или поврежден". Тем самым риск случайной гибели товара принимал на себя хранитель. А из этого как будто бы следовало, что из трех возможных конструкций основанием для приведенного вывода могла бы служить только первая: хранитель - собственник.
--------------------------------
<*> См. приложение к книге: Долматовский А.М. Товарные склады и их операции. М., 1927. С. 101 - 105.
В отличие от этого Гражданский кодекс 1964 г. (ст. 432) считал одинаково возможным два решения: либо переход вещей в собственность хранителя, на которого возлагается обязанность вернуть поклажедателю в равном или в согласованном сторонами количестве вещи того же рода и качества, либо установление общей долевой собственности всех поклажедателей в соответствии с количеством (стоимостью) сданных ими вещей. Первое решение (хранитель - собственник) презюмировалось Кодексом, в то время как второе, явно опиравшееся на конструкцию - хранимые вещи составляют общую собственность поклажедателей, считалось возможным при достижении согласия между сторонами на этот счет <*>.
--------------------------------
<*> Интересна позиция современного ГК Грузии. В его общих положениях о договоре хранения закреплена возможность сдачи на хранение родовых вещей таким образом, что собственность должна перейти к хранителю. Тогда на последнего возлагается обязанность возвратить вещи того же рода, качества и количества. Однако при этом предусмотрено, что к такому договору должны применяться нормы не хранения, а ссуды. В то же время в специальной главе о сдаче на хранение на товарный склад предусмотрено иное: на образовавшийся в результате такого смешения товар сдавшие на хранение имеют право общей собственности, при этом доля каждого из сдавших на хранение определяется соответственно количеству сданного им товара. Одновременно законодатель посчитал необходимым специально предусмотреть: хранитель обязан вернуть товары каждому из сдавших на хранение соответственно причитавшейся ему доле, не испрашивая при этом согласия остальных товаровладельцев (ст. 786).
Действующий Кодекс (имеется в виду ст. 890) предусматривает только одно решение для иррегулярного хранения: поклажедателю возвращают равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества. Таким образом, как будто бы ГК не дает прямого ответа на вопрос о том, у кого и какие возникают права на хранящиеся вещи.
В период, предшествующий принятию действующего Кодекса, развернулась дискуссия по соответствующей проблеме. Обнаружились сторонники все тех же трех конструкций, о которых шла речь. При этом часть участников дискуссии не только обосновала свою позицию, но и приводила интересные аргументы против тех, кто ее не разделял.
Сторонником первой точки зрения (собственник - хранитель) был, в частности, О.С. Иоффе. Он указывал на то, что "если кто-либо должен вернуть не те же самые вещи, а их однородный эквивалент, уже один этот факт доказывает, что противостоящий ему управомоченный обладает обязательственным правом требования, но не правом собственности. Такой характер как раз и носят взаимоотношения при обезличенном хранении. И если поклажедатель выступает в этих отношениях как носитель права требования, то следует признать хранителя собственником сданного на хранение имущества" <*>. Среди других авторов, придерживающихся аналогичных взглядов, можно назвать М.М. Агаркова, по мнению которого "поклажеприниматель делается собственником полученных вещей, обязанным вернуть поклажедателю лишь равное полученному количество вещей, определяемых теми же родовыми признаками, в случае иррегулярной поклажи денег - сумму, равную полученной" <**>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 498.
<**> Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 69.
В своих возражениях против подобного взгляда М.В. Зимелева совершенно справедливо обращала внимание на то, что в действительности в данном случае "нет перехода права собственности к товарному складу, так как закон сохраняет за хозяином товара право распоряжаться обезличенным товаром" <*>. К этому можно добавить и еще ряд соображений. Основное состоит в том, что признание хранителя собственником приводит к стиранию граней между хранением и займом. Имеется в виду, что хранение вещи как таковой утрачивает тогда смысл, ибо оказывается, что все обязанности хранителя, не отличаясь от тех, которые несет заемщик, сводятся к необходимости "возвратить" равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. И именно так указано в п. 1 ст. 807 ГК, который раскрывает подобным образом сущность договора займа. Неудивительно поэтому, что нормы ГК, посвященные соблюдению условий хранения вещей вообще и с опасными свойствами в частности; запрещению передачи вещей на хранение третьему лицу; возмещению при определенных условиях расходов по хранению, а равно чрезвычайных расходов; запрещению пользоваться вещами; возложению ответственности за утрату, недостачу или повреждение вещей, одностороннему прекращению договора и др., т.е. именно те, которые наполняют необходимым содержанием отношения по хранению, не будут действовать. Остается, как едва ли не единственная обязанность, которой наделен заемщик в силу легального определения этого договора, - возвратить по требованию займодавца равное количество вещей, т.е. чисто обязательственное требование.
--------------------------------
<*> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 41.
Использование той или иной конструкции для иррегулярного хранения приобретает в настоящее время особое значение прежде всего в связи с проблемой банкротства.
В первую очередь речь идет о последствиях банкротства хранителя. Если хранимое на складе имущество будет признано его собственностью, то, как не упомянутое в исчерпывающем списке имущества должника, которое не должно включаться в конкурсную массу (ст. 103 - 104 ФЗ РФ "О несостоятельности (банкротстве)"), оно будет направлено на поочередное удовлетворение требований кредиторов. Таким образом, поклажедатели как таковые практически найдут себе место лишь в ряду кредиторов последней, пятой очереди, да и то с учетом необходимого "выравнивания" их претензий с претензиями других кредиторов той же очереди. Естественно, что, поскольку причиной банкротства служит тяжелое финансовое положение организации, рассчитывать на удовлетворение требований о возмещении стоимости вещей, переданных в свое время обанкротившемуся хранителю кредитором, им не приходится. Таким образом, первую по счету конструкцию иррегулярного хранения можно считать объективно защищающей интересы прочих кредиторов товарного склада, притом сделано это должно быть за счет поклажедателей.
Что же касается возможного банкротства поклажедателя, то в данном случае интересы хранителя оказываются при любом решении защищенными тем, что хранитель-кредитор вправе использовать такое средство обеспечения, как удержание, и соответственно занять позицию, приоритетную по отношению к остальным кредиторам поклажедателя.
Если оставить в стороне вопрос о банкротстве, возникает весьма реально проблема другого риска, связанного с тем, что переданное на хранение имущество, поступившее в хозяйственную сферу хранителя (на этом обычно настаивают сторонники идеи перехода имущества в собственность хранителю), сразу же становится возможным объектом взыскания по долгам самого хранителя. На этот раз, таким образом, под угрозой оказываются интересы и самого поклажедателя, и его кредиторов.
Подвергнув справедливой критике конструкцию хранитель - собственник, С.Н. Ландкоф подчеркивал: "Сданный на хранение товар не становится собственностью склада. За долги складочного предприятия не могут подлежать описи товары, сданные складу на хранение" <*>.
--------------------------------
<*> Ландкоф С.Н. Торговые сделки. Харьков, 1929. С. 231.
Как уже отмечалось, ГК не дает прямого ответа на то, какую из указанных трех конструкций нужно использовать. В литературе авторы склоняются в большинстве к идее общей долевой собственности поклажедателей <*>. Такие взгляды высказывает, в частности, М.Г. Масевич. Она приходит к выводу, что "при иррегулярном хранении возникает общая долевая собственность всех поклажедателей и потери при случайной гибели переданного на хранение имущества должны распределяться между ними пропорционально количеству сданных вещей, если иное не установлено договором хранения" <**>. Указанный вывод вызывает, на наш взгляд, все же определенные возражения. Дело в том, что в качестве стороны в подобных случаях выступает профессиональный хранитель. А это означает, что на него возлагается ответственность за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, притом вплоть до действия непреодолимой силы (п. 1 ст. 901 ГК).
--------------------------------
<*> Не разделяет эту позицию Л.Г. Ефимова, по мнению которой собственником является все же хранитель (Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 268 и сл.).
<**> Гражданское право России. Ч. II. Обязательственное право. С. 464.
Таким образом, он должен нести риск случайной гибели хранимого имущества. Между тем, если следовать предлагаемому решению, указанный риск будет распределен между поклажедателями. Это совершенно очевидно вступит в противоречие с основными принципами распределения риска между участниками гражданского оборота, который в силу п. 1 ст. 901 ГК и более общей нормы - п. 3 ст. 401 ГК должна нести именно та сторона договора, которая получает от его результатов прибыль. Но в таком случае не совсем понятны причины, вследствие которых предлагается отступить от указанных принципов при иррегулярном хранении.
М.Г. Масевич подчеркивает: "Как при обезличении, так и без обезличения товары, сданные на хранение, остаются собственностью товаровладельца, с тем лишь отличием, что при обезличении товаров, принадлежащих разным лицам, товар этот является предметом общей собственности" <*>. Но в таком случае создается не совсем ясная конструкция, по которой одно и то же имущество (товары), в одно и то же время находится в исключительной собственности одного лица (товаровладельца) и в общей собственности этого и всех других поклажедателей, хранящих свое имущество на том же складе.
--------------------------------
<*> Гражданское право России. Ч. II. Обязательственное право. С. 464.
С критикой этой второй концепции выступали, в частности, О.С. Иоффе, К.А. Граве и М.В. Зимелева. Вот только некоторые из заслуживающих, как представляется, особого внимания возражений. Участие поклажедателя "в общей собственности никак не проявляется, если даже обратиться к отношениям данного и других поклажедателей. Он никогда, - указывал О.С. Иоффе, - не ставит вопрос о выделении своей доли перед поклажедателями, а обращается с требованием о выдаче соответствующего количества вещей к хранителю" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 498.
К.А. Граве подчеркивал, что "при такой общей собственности общего согласия по владению, пользованию и распоряжению собственностью... не требуется, а по существу и не может быть. Никаких общих издержек, платежей и сборов в связи с этим сособственники не несут. Правом преимущественной покупки... никто из сособственников не пользуется" <*>.
--------------------------------
<*> Граве К.А. Указ. соч. С. 326. Сходная аргументация против концепции "общей собственности" приводилась и А.М. Долматовским. Он, в частности, подчеркивал, ссылаясь при этом на конкретные статьи действовавшего в то время ГК 1922 г., что "согласие на владение, пользование и распоряжение общей собственностью, как то установлено ст. 62 ГК, не требуется, и его не может быть вообще. Платежей по общей собственности участники не проводят. Права преимущественной покупки при отчуждении кем-либо из участников общей собственности (ст. 64 ГК) у них также нет. Наконец, нет у них основного права владельца общей собственности требовать своей доли из общего имущества (ст. 65 ГК)" (Долматовский А.М. Указ. соч. С. 47).
Среди приведенных М.В. Зимелевой возражений можно выделить, в частности, то, что "управление имуществом, заключающееся в хранении, производится товарным складом на основе поручения (имеется в виду, что при констатации общей собственности осуществлять управление соответствующим имуществом, составляющим общую собственность, должны, как совершенно ясно, сами сособственники. - М.Б.), вытекающего из договора поклажи..." <*>.
--------------------------------
<*> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 44.
В конечном счете все эти аргументы можно свести к одному: иррегулярное хранение, как и обычное, создает отношения с хранителем и в то же время никакой юридической связи между поклажедателями в подобных случаях вообще не возникает. Полагаем возможным утверждать, что те, кто предлагают считать хранимое имущество общей долевой собственностью, не учитывают, что ни одна из норм ГК, составляющих в совокупности правовой режим общей долевой собственности и выражающих ее сущность (имеются в виду нормы, включенные в ст. 244 - 252 ГК), не применяются к рассматриваемому случаю. Можно указать, в частности, на то, что почти в десяти нормах, включенных в указанные статьи ГК, содержатся ссылки на необходимость соглашения всех участников долевой собственности. Среди прочего, это относится и к распоряжению соответствующим имуществом. Если эти нормы применить к рассматриваемой ситуации, пришлось бы требовать согласования воли всех поклажедателей при приемке вещей от нового поклажедателя, при выдаче вещей каждому из поклажедателей и т.п. Однако на практике этого нет и, как совершенно очевидно, быть не может.
В результате представляется наиболее соответствующей природе отношений по иррегулярному хранению позиция сторонников последнего, третьего варианта: поклажедатель остается собственником передаваемой на хранение вещи. Так, по мнению М.В. Зимелевой, "в подобных случаях у хозяина товаров возникает не долевая собственность на весь запас товаров данного сорта, которые находятся на товарном складе, а собственность на долю этого запаса... Распоряжение общим запасом в порядке единого акта никогда не имеет места - каждый хозяин самостоятельно распоряжается принадлежащим ему количеством товаров того же сорта" <*>.
--------------------------------
<*> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 44.
Еще более убедительным представляется положение, высказанное на этот раз К.А. Граве. Он подчеркивал, что "сторона, сдавшая вещи на хранение с их обезличением, не теряет права собственности на них. Освобождение стороны, получившей вещи на хранение, от обязанности вернуть те же вещи еще не означает само по себе перехода права собственности на них к получившему именно в момент их передачи. Право собственности на эти вещи может считаться перешедшим к хранителю лишь в тот момент, когда он возвращает взамен их такие же вещи и в том же количестве" <*>.
--------------------------------
<*> Отдельные виды обязательств. С. 326.
В заключение следует еще раз отметить, что те, кто усматривает смысл иррегулярного хранения в передаче поклажедателем хранителю вещи в собственность, не учитывают, что оно перестает быть хранением, превращаясь в обычный договор займа. Не случайно в случаях, в которых законодатель разделяет указанную позицию (пример - ФРГ), Кодекс предусматривает распространение на соответствующие отношения норм о договоре займа, притом не субсидиарно, а непосредственно. Соответственно исключается прямое действие норм о хранении, замещенных положениями о договоре займа. В этой связи один из сторонников признания при иррегулярном хранении собственником самого хранителя, отвергая возможность использования конструкции займа, был вынужден фактически свести все различие между займом и хранением к различной цели соответствующих договоров <*>. И это притом что при сопоставлении договорных моделей цель может объяснить лишь то, почему необходимо создавать различие соответствующих моделей, оставляя открытым вопрос о том, в чем состоят эти различия. Между тем, если вернуться к сути различия, остается усмотреть его в том, остается ли передавший вещь собственником (договор хранения) либо им становится принявший вещь (договор займа)?
--------------------------------
<*> "Иррегулярная поклажа весьма приближена к договору займа своими внешними признаками. С этим связано отличие в правовых последствиях той и другой" (Агарков М.М. Указ. соч. С. 69).
Руководствуясь изложенным, придется признать, что отсутствие в ст. 890 ГК отсылки к договору займа означает выражение принципиальной позиции законодателя: включение иррегулярного хранения в главу "Хранение" означает, что речь идет об обычном хранении, при котором право собственности сохраняется за поклажедателем.
3. Договор хранения и смежные договоры
Хранение соприкасается с довольно широким кругом гражданско-правовых договоров. Прежде всего речь может идти об аренде и ссуде (безвозмездном пользовании). Общим для обоих этих договоров, с одной стороны, и хранения - с другой является то, что все три относятся к числу договоров возмездного оказания услуг и вместе с тем служат основанием передачи вещей, как правило, во владение контрагенту с последующим их возвратом. Поступившие таким образом к контрагенту вещи принимаются им на учет. Однако при этом соответствующее имущество учитывается отдельно от прочего на забалансовом счете. Тем самым имущество, о котором идет речь, является для хранителя "чужим" <*>. По указанным причинам на него не может быть обращено взыскание по долгам арендатора, ссудополучателя и хранителя, а при их банкротстве это имущество не включается в конкурсную массу. Как отмечает В.В. Витрянский, "в случае объявления должника банкротом и открытия конкурсного производства имущество, не принадлежащее должнику, а переданное ему кредиторами по договору (продажа в рассрочку, аренда, лизинг и т.п.), не включается в конкурсную массу, а подлежит возврату последним, - с другой стороны, при введении процедуры внешнего управления все подобные активы сохраняются за должником и используются в целях восстановления платежеспособности без всякой компенсации для соответствующих кредиторов" <**>.
--------------------------------
<*> Соответственно в Законе о бухгалтерском учете (Собрание законодательства РФ. 1996. N 48. Ст. 5369) содержится на этот счет прямое указание: "Имущество, являющееся собственностью организации, учитывается отдельно от имущества других юридических лиц, находящегося у данной организации" (п. 2 ст. 8).
<**> Витрянский В.В. Реформа законодательства о несостоятельности (банкротстве). Библиотека журнала "Вестник ВАС". М., 1998. С. 83.
Различие между указанными договорами состоит прежде всего в том, что для аренды и безвозмездного пользования их признаком, включенным в легальное определение (см. ст. 606 и 689 ГК), является временный переход непременно двух правомочий собственника - владения и пользования, при этом именно переход второго выражает цель договора. Иное дело - договор хранения, применительно к которому законодатель закрепляет презумпцию перехода заведомо лишь одного из указанных правомочий собственника - владения. Имеется в виду, что хранитель приобретает право пользоваться вещью только с согласия поклажедателя либо при наличии иных, прямо указанных в ст. 892 ГК обстоятельств. Тогда происходит преобразование соответствующей правовой конструкции. Обычный договор хранения трансформируется по указанной причине в смешанный договор. При этом, как справедливо отмечал К.А. Граве, в подобных случаях предоставление хранителю права пользования вещью может служить одной из форм его вознаграждения <*>.
--------------------------------
<*> Граве К.А. Указ. соч. С. 329.
И все же, совершенно очевидно, существует и более значимый разграничительный признак. Он выражается в неодинаковом ответе на вопрос, какая из сторон должна считаться оказывающей соответствующую услугу. Если при аренде и ссуде это будет сторона, которой принадлежит вещь, то при хранении в указанной роли выступает тот из контрагентов, который принимает вещь. По указанной причине, помимо прочего, при заключении возмездного договора хранения, в отличие, например, от возмездного договора аренды, вознаграждение выплачивает тот, кто передал вещь, а не тот, кому она была передана. Весьма удачной иллюстрацией отличия аренды от хранения может служить пример, приведенный Д.И. Мейером. "Точно так же, - полагал он, - как имущество отдается на сохранение лицу, у него может быть нанято помещение, и в это помещение сложено имущество, но разница между обоими договорами, что приниматель имущества (выделено мной. - М.Б.) обязывается его хранить" <*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 1997. С. 631.
Следует упомянуть и несовпадение в решении вопроса о возмездности или безвозмездности сравниваемых договоров. Для ссуды и аренды он решается хотя и по-разному, но однозначно, в императивном порядке, с отражением соответствующего признака в самом легальном определении договора. Имеется в виду, что конституирующим соответствующий договор признаком служит для аренды ее возмездность, а для безвозмездного пользования, естественно, - не только отсутствие в договоре условия о вознаграждении, но и принципиальное в нем закрепление такого условия. В отличие от этого при хранении по общему правилу (исключение составляют лишь отдельные его виды) возмездность или безвозмездность могут служить предметом соглашения сторон.
Сходство хранения с займом состоит в том, что на основе обоих договоров происходит вначале передача, а затем возврат переданной вещи. При этом, если речь идет об иррегулярном хранении, указанное сходство расширяется, поскольку подобно хранителю заемщик должен возвратить не те же вещи, а лишь равное количество других таких же, "того же рода и качества", вещей (п. 1 ст. 807 ГК).
К числу различий можно отнести, как уже отмечалось, и еще одно: при займе услугу оказывает не тот, кто принимает вещи, а тот, кто их передает. Соответственно А.М. Долматовский обращал внимание на то, что "при займе в торговом быту заемщик платит проценты за занятые вещи, товарный же склад не только не платит процентов, но сам получает за хранение известное вознаграждение" <*>. Особое значение имеет передача по договору займа вещи в собственность лица, обратившегося за услугами. Тем самым вещь входит в состав имущества заемщика, а потому и учитывается им как своя. И напротив, независимо от того, принята ли вещь на хранение как индивидуально-определенная или наделенная родовыми признаками (на "хранение с обезличиванием" - ст. 890 ГК), для хранителя она остается все равно "чужой". Соответственно, как уже отмечалось, учет таких вещей ведется отдельно от прочего имущества хранителя со всеми вытекающими отсюда последствиями.
--------------------------------
<*> Долматовский А.М. Указ. соч. С. 41.
Иллюстрацией подобного различия могут служить операции, совершаемые кредитными организациями с драгоценными металлами. Изданное на этот счет Положение <*> разграничивает два вида счетов, используемых в таких случаях. Так, "металлический счет" открывается кредитной организацией для операций по привлечению во вклады и размещению драгоценных металлов. Он предполагает, таким образом, возможность для кредитной организации распоряжаться свободно переданными клиентами драгоценными металлами. Иное дело - "металлический счет ответственного хранения". Его отличает то, что в этом случае сохраняются индивидуальные признаки драгоценных металлов (наименование, количество ценностей, проба, производитель, серийный номер и др.). Специально оговорено, что принятые от клиентов в таких случаях драгоценные металлы не являются привлеченными средствами банка и не могут быть размещены им от своего имени и за свой счет. Тем самым в первом случае речь идет об отношениях, основанных на договоре займа, а во втором - на договоре хранения.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |