--------------------------------
<*> Рясенцев В.А. Ведение чужого дела без поручения // Ученые записки МГУ. Вып. 116. Труды юридического факультета. Книга вторая. М., 1946. С. 103.
<**> См.: Там же. С. 104. Такие же возражения против использования путем аналогии закона норм о кондикционных исках высказывал С.И. Вильянский (Лекции по советскому гражданскому праву. Ч. I. Харьков, 1958. С. 178).
<***> Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 104.
Все же сформулированный в этой связи конечный вывод автора кажется не столь бесспорным. "В результате применения, - полагал В.А. Рясенцев, - судебными и арбитражными органами к рассмотренным случаям ст. 399 и 269 ГК, в соответствии со ст. 4 ГПК, в советском праве стал складываться особый институт ведения чужого дела без поручения, правда, весьма несовершенный с точки зрения юридической техники и не обеспечивающий достаточно полного и точного разрешения споров, возникающих на этой почве" <*>. Совершенно очевидно, что судебная практика (к тому же вызывавшая сомнение по существу), какой бы развитой она ни была, не способна создавать правовой институт. Такая роль принадлежит исключительно законодателю. На долю судебной практики в подобных случаях остается только одно: подтвердить необходимость создания института.
--------------------------------
<*> Не случайно сам автор счел возможным описать признаки института ведения чужого дела без поручения, какими он должен обладать (Там же. С. 196).
Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. все же не оправдал указанных ожиданий. Как это было и у его предшественника, норм, посвященных рассматриваемым обязательствам, в нем не оказалось. А потому суды следовали сформировавшейся на протяжении многих лет практике, которая сводилась к применению в соответствующих случаях норм по аналогии (аналогии закона и аналогии права была посвящена ст. 10 ГПК РСФСР).
Указанная линия поддерживалась и в литературе <*>. Отталкивались авторы главным образом от того, что в случаях, когда речь шла о действиях юридического лица в чужом интересе без поручения, при их последующем одобрении должна была применяться посвященная ratilhabitio ст. 63 ГК ("Последствия заключения сделки лицом, не уполномоченным, или с превышением полномочия") <**>. Если же такое одобрение отсутствовало, надлежало руководствоваться по аналогии нормами главы о неосновательном обогащении.
--------------------------------
<*> См.: Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. В.А. Рясенцева. М., 1965. С. 283; Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 213; Он же. Обязательственное право. М., 1975. С. 780; Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. В.Ф. Маслова и А.А. Пушкина. Киев, 1978. С. 319; Тархов В.А. Советское гражданское право. Часть 2. Саратов, 1979. С. 145; Советское гражданское право. Ч. 2 / Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. М., 1982. С. 263; Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 316 и др.
<**> Уже после принятия действующего ГК было обращено внимание на то, что "в российском праве самостоятельное обязательство, возникающее из действий в чужом интересе, длительное время отсутствовало, хотя отдельные виды подобных действий охватывались правилами о последствиях заключения сделки неуполномоченным представителем (ст. 63 ГК 1964 г.)" (Гражданское право. Учебник / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. Ч. 2. М., 1997. С. 671).
Между тем применение ст. 63 ГК 1964 г. все же, как представляется, не способно было восполнить образовавшийся пробел. Имеется в виду, что обязательство, возникающее из чужих действий, охватывает отношения между тем, кто действует, и лицом, в чьих интересах действие совершается. В то же время указанная статья регулировала последствия отсутствия полномочий исключительно для отношений представителя и представляемого с третьими лицами. По этой причине нормы ст. 63 ГК не могли охватывать того, что представляют собой обязательства из действий в интересах другого лица.
Вместе с тем в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (далее - Основы), а вслед за ними в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. появилась глава "Обязательства, возникающие вследствие спасания социалистического имущества". Интерес представляло уже определенное ей в Кодексе место: она оказалась между главами "Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда" и "Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения имущества" <*>.
--------------------------------
<*> В Основах гражданского законодательства, в которых обязательства из неосновательного обогащения не выделялись, им было найдено место между главами "Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда" и "Авторское право".
Признание законодательством в начале 60-х гг. соответствующей категории обязательств - "из спасания" - рассматривалось как закрепление на этот счет сложившейся еще до принятия Основ и ГК судебной практики. Особое значение по отмеченной причине принято было придавать позиции Верховного Суда СССР по двум получившим широкий резонанс делам. Одно из них было разрешено непосредственно до начала Отечественной войны, а второе - сразу же после ее окончания.
В первом деле <*> речь шла о заявленном пассажиром Марцинюком к железной дороге требовании возместить вред. Фабула дела сводилась к тому, что во время стоянки поезда Марцинюк принял добровольно участие в тушении загоревшихся на соседней линии вагонов, результатом чего явилось причинение ему увечья. Со ссылкой на нормы о деликтах нижестоящий суд отказал в иске вследствие отсутствия необходимых оснований для возложения ответственности на ответчика. Противоположную позицию занял Верховный Суд СССР. Он обосновал ее тем, что потерпевший действовал в данном случае не в личных интересах, а в интересах охраны государственной социалистической собственности, выполняя тем самым закрепленную в ст. 131 Конституции СССР обязанность граждан СССР (речь шла об обязанности "беречь и укреплять общественную социалистическую собственность"). Соответственно Верховным Судом СССР было сочтено необходимым удовлетворить требование истца, руководствуясь закрепленным в ст. 4 действовавшего в то время ГПК РСФСР 1923 г. принципом аналогии права <**>.
--------------------------------
<*> См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегии Верховного Суда СССР. 1940. М., 1941. С. 224 - 225.
<**> Указанная статья предусматривала: "За недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд оберегает его, руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой рабоче-крестьянского правительства".
Совпадающую позицию со ссылкой на ту же статью Конституции СССР и аналогичную ст. 4 ГПК РСФСР статью ГПК УССР (дело рассматривалось на Украине) занял Верховный Суд СССР при рассмотрении иска Бычковой-Гончаренко <*>. Обстоятельства были близки описанному выше делу: муж истицы погиб, участвуя, также добровольно, в тушении пожара на стадионе, на территории которого он проживал, и тогда его жена предъявила иск о возмещении причиненного смертью мужа вреда.
--------------------------------
<*> См.: Судебная практика. 1949. N 10. Ст. 27.
На основе анализа обоих дел С.Н. Ландкоф пришел к выводу о том, что "наряду с институтом обязательств, возникающих из причинения вреда, - институтом, который направлен в основном на защиту социалистической и личной собственности, наше законодательство должно содержать и институт обязательств, возникающих из предотвращения вреда, угрожающего социалистической собственности" <*>.
--------------------------------
<*> Ландкоф С.Н. Новая категория обязательств в советском гражданском праве. Научные записки Киевского государственного университета. 1948. Вып. 7. С. 108.
Приведенные соображения с редким единодушием были поддержаны в литературе как до, так и после принятия Основ гражданского законодательства 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г. Необходимость во внесении соответствующей новеллы при этом отнюдь не связывалась с тем, что представляло собой negotiorum gestio. Напротив, авторы предлагали усматривать в появлении соответствующих норм создание особого, самостоятельного института советского гражданского права <*>.
--------------------------------
<*> См.: Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве. М., 1951. С. 70 и сл.; Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 14 и сл.; Вердников В.Г., Кабалкин А.Ю. Возмещение вреда, понесенного при спасании социалистической собственности. М., 1963. С. 12 и сл.; Майданик Л.А., Сергеева Н.Ю. Материальная ответственность за повреждение здоровья. М., 1953. С. 43; Стависский П.Р. Возмещение вреда при спасании социалистического имущества, жизни и здоровья. М., 1974; Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 848 и сл., и др.
Одним из немногих оппонентов был В.Ф. Маслов. Он полагал "ошибочным мнение, что в действующем законодательстве и, в частности, в ГК нет оснований для возложения ответственности за причиненный при таких обстоятельствах вред. Основанием возникновения обязательства является не факт предотвращения вреда, а причинение вреда при спасании социалистического имущества" (Маслов В.Ф. Обязательства из причинения вреда. Харьков, 1961. С. 42 - 43).
В целом подобная линия судов имела свое несомненно положительное значение. Она помогла восполнить в определенной части действительно существующий пробел в правовом регулировании.
В условиях сегодняшнего дня нетрудно поставить под сомнение отдельные положения, которые высказывались в поддержку самостоятельности соответствующих обязательств, вначале именовавшихся обязательствами "из спасения", а затем, в принятых Основах и ГК вариантах, - "из спасания". Тем самым в последнем случае из непременных условий возникновения соответствующего обязательства была таким образом исключена необходимость достижения результата соответствующих действий, вследствие чего, как признавалось, возмещать вред следовало и тогда, когда спасти имущество, несмотря на все принятые меры, не удавалось.
Сомнения, о которых идет речь, относятся прежде всего к самой исходной позиции Верховного Суда СССР, допустившего применение по аналогии к соответствующим случаям норм о деликтах. Имеется в виду, что указанная позиция противоречила уже тому общепризнанному положению, что только законодатель (не суд!) может установить, какие именно деяния должны считаться противоправными. Следует при этом, очевидно, учитывать, что нормы о деликтах - как "частных", так и "публичных" (имеются в виду в равной мере соответствующие нормы на этот счет гражданского, уголовного, государственного либо административного права) - призваны создавать эффективные гарантии, смысл которых состоит в освобождении всех и каждого от несения последствий совершения не признанных законом противоправными действий. Судебное усмотрение не может распространяться так далеко, чтобы расширить определенное законом понимание противоправности действий. Между тем применение в указанных случаях норм о деликтах должно было означать в качестве одного из условий возложения обязанности возместить вред на собственника спасаемого имущества признание совершенных им действий противоправными.
Определенное значение имело и то, что необходимость установления особых условий для возмещения в случаях, когда деятельность в чужом интересе приобретала публичный характер, была признана в законодательстве многих стран, в том числе и в самом римском праве (см. об этом выше). Таким образом, обычно выдвигавшиеся для противопоставления рассматриваемых отношений институту negotiorum gestio созвучные той эпохе соображения, естественно, не могли бы считаться теперь убедительными.
Наконец, с позиций сегодняшнего дня не может не вызвать возражений лежащее в основе соответствующей практики противопоставление "социалистической собственности" тому, что было за ее пределами ("собственности личной"). Имеется в виду, что на возмещение мог рассчитывать только тот, кто спасал имущество государства или кооперативной организации. Спасания имущества соседа подобная норма не стимулировала.
Соответствующие главы Основ 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г., которые предусмотрели, что вред, понесенный гражданином при спасании социалистического имущества от угрожавшей ему опасности, подлежит возмещению организацией, чье имущество спасал потерпевший, включали определенное число отсылочных норм. При этом, если Основы (ст. 95) содержали общую отсылку к законодательству союзных республик, то соответствующая статья ГК РСФСР (ст. 472) называла в качестве адресатов 18 статей главы того же Кодекса "Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда". В результате оказывалось, что на отношения, возникавшие между собственником спасаемого имущества и тем, кто участвовал в спасании имущества, был распространен режим деликтов, что по крайней мере нельзя было считать удачным.
Первым кодификационным актом, признавшим в качестве самостоятельного обязательства negotiorum gestio как таковое, были Основы гражданского законодательства 1991 г. Речь идет о помещенной в них главе "Поручение". Одна из статей Основ именовалась "Ведение чужих дел без поручения". Она состояла из двух частей. В первой речь шла о случаях, когда лицо совершило в интересах другого сделку, не имея на то полномочий. В зависимости от того, одобрялась ли впоследствии такая сделка или нет, должен был определяться объем расходов, подлежащих возмещению гестору. Если одобрение имело место, возникала обязанность возместить расходы без каких-либо ограничений. В отличие от этого при отсутствии одобрения возмещать надлежало только необходимые расходы, к тому же по размеру не превышавшие выгоду, приобретенную по сделке другой стороной. Таким образом, все же признавалось, что сам факт совершения лицом без поручения сделки в интересах другого лица - достаточное основание для возникновения обязательства возместить убытки (расходы), хотя и в неодинаковом объеме.
Вторая часть той же статьи была посвящена случаям, при которых действия в чужом интересе выражались в том, что не имевшее специальных на то полномочий лицо предотвратило реальную угрозу ущерба имуществу другого. На этот счет было предусмотрено, что лицо, действовавшее подобным образом в условиях, когда у него отсутствовала возможность предупредить тех, кому принадлежало соответствующее имущество, приобретало право требовать возмещения причиненных в этой связи убытков.
Последняя норма призвана была заменить собой институт "Обязательств из спасания", создав для соответствующих случаев во многом отличный от существовавшего ранее правовой режим. Правда, по крайней мере в одном вопросе в этой норме воспроизводилось положение, существовавшее до принятия Основ 1961 г. и ГК 1964 г. Речь шла о том, что был воскрешен принцип "возмещение в пределах спасенного". Соответственно Основы 1991 г. установили максимум подлежащих компенсации в подобных случаях убытков: им был признан "размер предотвращенного вреда".
Основы 1991 г., таким образом, определили лишь исходные для negotiorum gestio положения. Подлинную самостоятельность и в известной мере самодостаточность этот институт обрел лишь в действующем Гражданском кодексе.
2. Квалификация обязательства, возникающего
из действий в чужом интересе без поручения
Обязательства, о которых идет речь, как подтверждает само название гл. 50 ГК РФ, возникают из осуществляемых лицом действий. По этой причине квалификация соответствующих отношений, означающая вместе с тем их индивидуализацию, сводится в конечном счете к установлению того, что следует понимать под действиями, порождающими соответствующее обязательство.
Прежде всего следует указать на то, что антиподом действий признается воздержание от действия. Однако в данном случае для такого разграничения нет оснований. Заявить требование, основанное на статьях гл. 50 ГК, может предприятие, добровольно принявшее участие в ликвидации аварии на соседнем заводе; при этом не имеет значения, выразилось ли его участие в направлении для указанной цели людей и техники или в приостановке работы у себя, чтобы создать, таким образом, условия, необходимые для спасания (имеется в виду отключение электричества, газа, воды и т.п.).
Хотя гл. 50 ГК РФ употребляет в названии соответствующего института, а равно в отдельных его статьях термин "действия", не должно вызывать сомнений, что данная глава, даже при отсутствии на этот счет специального указания, имеет в виду равным образом и деятельность, и определенные действия, и даже однократное действие, совершенное в чужом интересе <*>.
--------------------------------
<*> Этим статьи гл. 50 ГК отличаются, например, от ст. 779 ГК, которая особо подчеркивает, что в обязанность исполнителя входит необходимость в равной мере "совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность".
Таким же образом negotiorum gestio охватывает, при всех особенностях установленного для этого института режима, совершение гестором фактических и юридических действий. По указанной причине лицом, действующим в чужом интересе, может оказаться в равной мере тот, кто осуществил все необходимое для спасения чужого оборудования от угрожавшей ему опасности сам, и тот, кто привлек для этой цели специализированную организацию, заключив с ней подрядный договор <*>. Цель введения рассматриваемого института сводится к предоставлению тому, кто совершает действие, защиты в случаях, когда другие правовые конструкции, связанные с действием в чужом интересе, либо не могут по каким-либо причинам применяться, либо предоставляемый ими способ защиты оказывается менее выгодным для лица, совершившего заведомо поощряемые действия в чужом интересе и заявившего по этой причине соответствующее требование. Вместе с тем уже ранее отмеченная особенность соответствующих обязательств - то, что они порождаются несанкционированным вторжением в чужую сферу, - вынуждает принимать одновременно меры к эффективной защите того лица, в интересах которого должны осуществляться соответствующие действия.
--------------------------------
<*> С необходимостью охватить одним институтом фактические и юридические действия в чужом интересе без поручения связывает Е.А. Суханов появление в ГК РФ гл. 50. Он обратил при этом внимание на то, что "в Кодексе предпринята попытка уйти от известной искусственности объединения двух названных институтов. Речь идет не о "ведении чужих дел" (в рамки которых логически не всегда укладываются фактические действия по предотвращению угрозы ущерба чужому имуществу), а о "действиях в чужом интересе" (поскольку действия могут носить как юридический, так и фактический характер)" (Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации. Для предпринимателей. С. 225. См. об этом также: Гражданское право. Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. С. 670).
С учетом совокупности отмеченных обстоятельств возникла необходимость определить, какими же должны быть действия без поручения, чтобы они могли считаться совершенными в чужом интересе в том смысле, какой имел в виду законодатель, вводя гл. 50 ГК. Ответ на этот вопрос содержит главным образом первая статья указанной главы (имеется в виду ст. 980 Кодекса). Она посвящена установлению того, что названо в ней "условия действий в чужом интересе".
Условия эти могут быть сведены к следующему:
1. Лицо должно действовать "в чужом интересе", сознавая это. Включение ссылки на чужой интерес в само наименование института и превращение ее таким образом в конституирующий соответствующее обязательство признак предполагают необходимость начать именно с данного условия.
Условие, о котором идет речь, определенным образом раздваивается. Прежде всего имеется в виду, что действия в чужом интересе как таковые противостоят действиям в собственном интересе. По этому поводу следует указать на то, что в данном конкретном случае отмеченное противопоставление смягчается. Вполне возможен вариант, при котором интерес к совершаемым действиям имеет и само действующее соответствующим образом лицо. И тогда возникает необходимость, используя количественные показатели, провести сравнительную оценку интереса к совершаемым ими действиям обеих сторон <*>.
--------------------------------
<*> Удачный пример в этой связи привел в свое время А.О. Гордон: кредитор охраняет имущество своего должника. Объясняя наличие у такого гестора и собственного интереса, автор усмотрел его в том, что речь идет о сохранности имущества, за счет которого должны удовлетворяться требования кредитора (Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. С. 156).
Правообразующее значение имеет, однако, не только совершение действий в чужом интересе, но и то, что лицо сознательно поступило подобным образом. Следует в этой связи указать на включенную в ГК норму, исключающую признание гестором, а значит, и носителем соответствующих прав лицом, чьи действия не были направлены на обеспечение интересов другого. В качестве примера случая, не подпадающего под действие гл. 50 ГК, в ст. 987, о которой идет речь, приведена ситуация, в которой лицо ошибочно предполагало, что действует в своем интересе. Особо отмечается при этом, что если в подобной ситуации действия лица все же привели к неосновательному обогащению другого, к отношениям сторон подлежат применению иные правила - те, которые содержатся в гл. 60 ГК ("Обязательства вследствие неосновательного обогащения").
В приведенном правиле - о сознательном действии в чужом интересе - прямо выражен основной принцип рассматриваемого института: то, что он введен для стимулирования оказания услуг другому, не дожидаясь исходящего от него поручения. А из этого, в частности, следует: стать гестором по ошибке нельзя.
Вместе с тем соответствующее требование не связывает возникновения соответствующего права с необходимостью знать того, в чьих интересах осуществляется действие. Достаточно сознания: дело, которое ты начал вести, - не твое.
2. "Чужой интерес" должен соответствовать указанным в ст. 980 ГК требованиям. В ст. 980 ГК в общем виде предусмотрено совершение гестором непременно таких действий, которые должны соответствовать непротивоправным интересам другого лица. По указанной причине нормы гл. 50 ГК не могут служить основанием для заявления таких, например, требований, которые опираются на совершение действий, направленных на то, чтобы помочь другому обойти предусмотренные в законе обязательные требования или избежать ответственности, к которой он должен быть привлечен.
В самой ст. 980 ГК особо выделены два вида "непротивоправных интересов": предотвращение вреда личности или имуществу другого лица, а также исполнение его обязательств. В первом случае тем самым получили признание ситуации, ради которых вводились ранее специальные нормы "о спасании". Благодаря ст. 980 ГК соответствующие отношения не только оказались охваченными negotiorum gestio - подобно тому, как это было сделано еще Основами 1991 г., - но одновременно существенно расширилась сфера их применения. Если ранее имелось в виду предотвращение вреда, который мог быть причинен лишь имуществу, то теперь право требования признается и за лицом, действовавшим в целях предотвращения опасности для жизни и здоровья другого <*>. Притом для этого последнего случая п. 2 ст. 984 ГК предусмотрел особый, более льготный режим (см. ниже).
--------------------------------
<*> И до, и после принятия ГК 1964 г. и Основ 1991 г. в литературе неоднократно имели место высказывания в пользу установления Кодексом обязанности возместить вред при спасании не только имущества, но также жизни и здоровья (см.: Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве. С. 80; Майданник Л.А., Сергеева Н.Ю. Указ. соч. С. 43; Вердников В.Г., Кабалкин А.Ю. Указ. соч. С. 38 и сл.). Специальная книга на этот счет написана П.Р. Стависским (Стависский П.Р. Возмещение вреда при спасании социалистического имущества, жизни и здоровья).
3. Действия гестора должны совершаться непременно в интересах доминуса. Приведенное требование составляет одну из важнейших гарантий для доминуса. Существование такой гарантии предопределило принципиальную возможность возложения на лицо последствий состоявшегося без участия его воли вторжения в его же имущественную сферу. В противном случае доминус оказался бы беззащитным по крайней мере от того, кого имеет в виду русская пословица: "Услужливый дурак опаснее врага". Следует отметить, что определенные на этот счет указания содержались еще в Дигестах. Одно из них сводилось к следующему: "Тот имеет иск из ведения чужих дел, кто ведет дела с пользой, тот же, кто приступает к тому делу, которое не является необходимым или которое обременительно для домовладыки, не ведет дела с пользой" <*>.
--------------------------------
<*> Цит. по: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 545.
Статья 980 (п. 1) ГК содержит определенную расшифровку соответствующего требования: действия должны совершаться исходя из очевидной выгоды или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица. Альтернативность приведенного Кодексом требования представляет собой один из способов защиты интересов самого гестора. В первом случае это выражается в том, что его действия совсем не обязательно должны приносить выгоду. "Польза", о которой идет речь, отнюдь не всегда означает выгоду, она может быть с нею и вовсе не связанной <*>. Во втором случае имеется в виду, что при ссылке доминуса на несоответствие действий подлинным его намерениям гестор может противопоставить этому возражение, основанное на существовании обстоятельств, позволявших гестору предположить, что он делал именно то, чего хотел доминус.
--------------------------------
<*> А.П. Сергеев указывает на этот счет, что "выгода должна быть очевидной, т.е. ясной для всякого разумного участника гражданского оборота. Обычно это следует из соотношения размера необходимых затрат и объема того ущерба, который грозит заинтересованному лицу в случае непринятия соответствующих мер" (Гражданское право. Учебник. Ч. 2 / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 672).
Не может по этой причине доминус сослаться на то, например, что услуга, оказанная гестором, могла бы обойтись ему дешевле, обратись он к третьему лицу.
4. Свои действия гестор должен осуществлять с заботливостью и осмотрительностью, необходимыми по обстоятельствам дела. Из приведенных двух требований "осмотрительность" встречается лишь в гл. 50 ГК, а "заботливость" - еще и в гл. 53 "Доверительное управление имуществом". Термин "должная заботливость" (п. 1 ст. 1022 ГК) выражает усиление требований к одной из совершающих действия сторон - доверительному управляющему. Особенность в этом смысле гл. 50 ГК состоит в том, что она прямо называет критерии, которыми следует руководствоваться и гестору, и оценивающему его поведение суду: речь идет о заботливости и осмотрительности, необходимых "по обстоятельствам".
Е.А. Суханов обратил внимание на то, что "действия в чужом интересе должны совершаться так, как их совершило или могло бы совершить само заинтересованное лицо или, по крайней мере, заботливый и разумный участник гражданско-правовых отношений" <*>. Именно в этом состоит заложенное в указанном условии требование, служащее вместе с тем гарантией для того, в чьих интересах совершаются действия.
--------------------------------
<*> Суханов Е.А. Действия в чужом интересе без поручения (глава 50) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст. Комментарий. Алфавитно-предметный указатель. М., 1996. С. 514.
5. Лицо, осуществлявшее действия, не должно исключать для себя возможности получения компенсации от тех, в чьих интересах оно действовало. В разное время обращалось внимание на необходимость существования у лица намерения обязать того, в чьих интересах оно действовало. Так, в частности, выступая в пользу наличия такого намерения (animo obligendi), А.О. Гордон противопоставлял этим случаям те, при которых лицо вело дело "в виде одолжения, дружеской услуги, государственной обязанности" <*>.
--------------------------------
<*> Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. С. 157.
Указанное условие все же не означает необходимости действовать непременно в расчете на компенсацию. Все сводится к тому, что не должен заявлять требование о компенсации тот, кто, оказывая услугу, в этот момент имел целью одарить таким образом другого.
6. Действия лица должны совершаться добровольно. Уже в самом названии гл. 50 ГК сохранена ссылка на осуществление действий "без поручения". Считая это недостаточным, Кодекс поставил в один ряд с действиями без поручения также и такие действия, которые совершены при отсутствии иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица. Сама по себе не ограниченная ничем ссылка на "иное указание" достаточна для того, чтобы считать находящимися за рамками гл. 50 ГК те отношения, в которых "действия в чужом интересе" совершаются во исполнение лицом лежащей на нем обязанности. При этом не имеет значения правовая природа соответствующих обязанностей: носят ли они частноправовой характер (например, лицо совершает действие в интересах другого на основе связывающего их договора, например договора поручения) или характер публичных действий. Последняя ситуация выделена в п. 2 ст. 980 ГК. В нем речь идет о неприменении правил гл. 50 ГК к действиям в интересе других лиц, совершаемых государственными и муниципальными органами, если только такие действия являются одной из целей их деятельности. Имеются в виду тем самым услуги, оказанные органами милиции, пожарной охраной и др.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |