В то время, когда были написаны эти строки, т.е. в период действия ГК 1922 г., автор мог бы указать и на еще одно отличие, имевшее особое значение. Речь идет о том, что и ранее, и теперь Кодекс предусматривает обязанность поручителя нести ответственность за должника. В то же время в соответствии с Кодексом 1922 г. при делькредере в случае неисполнения сделки третьим лицом на комиссионера, принявшего такое ручательство, возлагалась обязанность доставить комитенту все то, что ему следовало по неисполненному третьим лицом договору (ст. 275-д) <*>.
--------------------------------
<*> Такой же была редакция соответствующей статьи в проекте Гражданского уложения. В комментарии к этой статье ее смысл усматривается в следующем: она "установляет, что комиссионер, принявший на себя ручательство за своего контрагента, обязан доставить препоручителю все то, что ему следует по неисполненной третьим лицом сделке. Если обязательства, гарантированные комиссионером, не будут исполнены, причем для препоручителя совершенно безразлично, по чьей вине это произошло - по вине ли третьего лица или комиссионера, то происшедшие вследствие этого убытки покрываются комиссионером, как следствие неточного исполнения гарантированного им обязательства, но покрытие убытков - это не сущность ручательства комиссионера, а следствие неточного исполнения гарантированного обязательства. Для препоручителя, конечно, важно, чтобы понесенные им убытки были возмещены, но для него еще важнее, чтобы обязательства, возникшие из заключенной за его счет сделки, были исполнены точно и своевременно. К этому и стремится проектируемая статья" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. С. 180).
Между тем ГК, как и его непосредственный предшественник, такой функции делькредере не предполагает. Делькредере представляет собой дополнительную услугу, подлежащую, притом непременно, дополнительной оплате (ст. 991 ГК). Подобно поручительству, del credere, как можно сделать вывод из п. 1 ст. 993 ГК, - это не ответственность, а долг. Из чего, в частности, вытекает, что достаточным основанием для вступления его в силу служит неисполнение сделки третьим лицом как таковое.
Обе ситуации, выделенные в ст. 993 ГК, - непроявление осмотрительности и del credere, - как следует из редакции ее п. 1, представляют собой исключение из приведенного в этом же пункте правила. А это означает, что как таковая принятая на этот счет норма не подлежит распространительному толкованию.
Наряду с ответственностью комиссионера за собственную вину, правда, в очень узких пределах, а также принятием на себя дополнительной особо оплаченной гарантии в виде del credere, ГК определяет и еще один способ защиты интересов комитента на случай неисполнения сделки третьим лицом: п. 2 ст. 993 ГК возлагает на комиссионера на случай неисполнения сделки третьим лицом обязанность немедленно сообщить об этом комитенту, собрав необходимые доказательства. Особое значение имеет еще одно, указанное в том же пункте, последствие: обязанность комиссионера в описанном случае передать комитенту по его требованию права по сделке. Важность этой меры для комитента состоит в том, что таким образом у него появляется возможность использовать предусмотренные законодательством способы для непосредственного воздействия на третье лицо.
Пункт 2 ст. 993 ГК не предусматривает санкций, связанных с неисполнением указанной в нем обязанности комиссионером. Однако из смысла соответствующей нормы вытекает, что комиссионер, который не исполнил указанной обязанности, в том числе не передал по требованию комитента права по отношению к третьему лицу, возникающие из заключенной с ним сделки, принимает на себя связанный с этим риск. Такую позицию прочно занимают судебные органы <*>.
--------------------------------
<*> В подтверждение можно привести такой пример. По договору комиссии предприятие обязалось от своего имени совершать сделки по реализации автомашин. Такие сделки были заключены с рядом фирм и исполнены комитентом. Однако их оплата третьими лицами - покупателями произведена не была. При предъявлении впоследствии требования комитентом и комиссионером в нижестоящий арбитражный суд последовал отказ в иске. Это решение Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил, указав на следующее: отказывая в иске, суд сослался на п. 1 ст. 993 ГК РФ, признав, что комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение сделок третьими лицами, поскольку не принял на себя ручательство за исполнение сделок с этими лицами. Однако такая ответственность у комиссионера может возникнуть, если он не проявил необходимой осмотрительности в выборе лиц, с которыми совершил сделку, на что прямо указано в том же пункте названной статьи. В соответствии с п. 2 ст. 993 ГК РФ в случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, последний обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования. И все же, помимо этого, было обращено внимание в решении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ на то, что нижестоящий суд не исследовал фактические обстоятельства дела с учетом указанной статьи ГК РФ, а также не проверил, какие меры были приняты ответчиком для получения денег с иностранных покупателей. Кроме того, не дана оценка п. 2.5 договора, в соответствии с которым комиссионер принял на себя обязательство обеспечить юридическую и коммерческую защиту интересов комитента при выполнении контрактных обязательств (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 11. С. 26 - 27).
Происходящая на основе ст. 993 ГК цессия отличается определенными особенностями. Прежде всего речь идет о том, что предусмотрено в ней одно из двух указанных в п. 1 ст. 382 ГК оснований передачи прав. Им служит в данном случае закон. Именно это обстоятельство позволило признать достаточным для перехода прав выражение воли одним лицом-комитентом. Следует особо отметить и то, что интересы комитента защищает и еще одно правило, содержащееся на этот раз в п. 3 ст. 993. Суть его в том, что одностороннее волеизъявление комитента способно породить соответствующую обязанность у комиссионера - передать исполненное даже тогда, когда подобный переход будет противоречить достигнутому сторонами в сделке соглашению. Имеется в виду включенное в сделку с третьим лицом условие, предусматривающее запрещение или ограничение в какой-либо форме подобной передачи. Все же само это условие сохраняет силу. По указанной причине его нарушение комиссионером способно повлечь за собой для последнего определенные негативные последствия. Ему придется нести перед третьим лицом ответственность за негативные последствия допущенного нарушения своей обязанности по отношению к третьему лицу.
В п. 2 ст. 993 ГК, помимо прочего, предусмотрена необходимость соблюдения при передаче прав комиссионером комитенту по его требованию правил об уступке требования с прямой отсылкой к ст. 382 - 386, 388 и 389 ГК.
Указание на одну из этих статей все же вызывает определенные сомнения. Речь идет о ст. 383 ГК. В ней предусмотрено, что переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается. Между тем один из основных признаков договора комиссии как раз и состоит в том, что поручение комитента должно непременно предполагать совершение с третьим лицом такой сделки, которая порождает права, способные к последующей их передаче комитенту. По отмеченной причине, очевидно, в исключительных случаях, о которых идет речь в ст. 383 ГК, договоры комиссии заключаться вообще не могут.
Хотя отсылка к определенным статьям ГК, содержащаяся в его ст. 993, имеет в виду лишь особую ситуацию - передачу прав, связанную с неисполнением третьим лицом сделки, заключенной комиссионером для комитента, положениями ГК об уступке прав следует руководствоваться и во всех других случаях такой передачи. Это не относится, однако, к п. 3 ст. 993 ГК, носящему специальный характер. По указанной причине за пределами ст. 993 ГК переход прав должен происходить в соответствии с п. 2 ст. 382 ГК, а значит, передача прав, осуществленная вопреки запрету, который содержится в совершенной между комиссионером и третьим лицом сделке, должна представлять собой обычную незаконную сделку.
Подобно тому как имеет место в отношении всех других договоров, направленных на оказание услуг, и для комиссии целью служит удовлетворение интересов той стороны, которая обратилась за предоставлением ей услуг. По этой причине именно интересам комитента по общему правилу законодатель отдает предпочтение. Соответственно на комиссионера возлагается обязанность исполнить поручение на наиболее выгодных для комитента условиях. При этом непременно должны быть соблюдены исходящие от комитента указания с тем, что отсутствие их в договоре может быть восполнено обращением к обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям (ст. 992 ГК).
Значение указаний, о которых идет речь, для комиссионера состоит в том, что таким образом конкретизируется полученное им от комитента поручение. По отмеченной причине с точки зрения их обязательности подобные указания приравниваются к самому поручению, за одним все же исключением. Соответствующая сторона вправе уклониться от их соблюдения, если обстоятельства дела сложились таким образом, что сделали это необходимым в интересах самого комитента. Такое право возникает у комиссионера, если он, имея возможность предварительно направить комитенту соответствующий запрос, этого не сделал либо хотя и направил, но ответа в разумный срок не получил (все такие обстоятельства на случай спора обязан доказывать, естественно, комиссионер). Однако и применительно к таким ситуациям все же предусмотрена необходимость для комиссионера, как только это станет возможным, сообщить комитенту о допущенных им, комиссионером, вынужденных отступлениях от полученных указаний (п. 1 ст. 995 ГК).
Приведенные требования определенным образом смягчаются для комиссионера, если в этом качестве выступает предприниматель. Тогда норма, предусматривающая недопустимость отступления от указаний комитента без предварительного запроса, утрачивает свой императивный характер. Имеется в виду допускаемое Кодексом наделение комиссионера правом отступать от указаний комитента и не спрашивая предварительно его согласия. В этих случаях обязанность комиссионера сводится, если иное не предусмотрено в договоре, к посылке комитенту в разумный срок уведомления об уже допущенных отступлениях от его указаний (см. п. 1 ст. 995 ГК).
Установлены определенные последствия на случай нарушения комиссионером приведенных требований. И сделано это Кодексом применительно к наиболее распространенному варианту комиссии - тому, при котором поручение выражается в совершении комиссионером сделок купли-продажи. Особенность данного варианта состоит в том, что при количественной оценке одного из последствий допущенного нарушения договора - недополученной выгоды - ею служит цена имущества, которое комитент поручил комиссионеру реализовать или, наоборот, приобрести (п. 2 ст. 995 ГК).
Применительно к первой ситуации Кодекс имеет в виду случай, когда комиссионер продал имущество по цене, оказавшейся ниже той, которая была согласована с комитентом. Тогда на комиссионера возлагается обязанность возместить образовавшуюся таким образом разницу в цене. Эта его обязанность перед комитентом отпадает, если он сможет доказать, что у него не было возможности продать имущество по согласованной цене и в то же время осуществленная им продажа по цене более низкой предупредила еще более значительные убытки у комитента. Например, в случаях, когда состояние рынка оказалось таким, что, задержись с продажей, он вообще не смог бы найти покупателя или, по крайней мере, такого, который готов был бы уплатить хотя бы цену, по которой товары в действительности проданы. Кодекс особо предусмотрел, что, если на комиссионере лежала обязанность предварительно запросить на этот счет комитента, чего он не сделал, ему придется доказать отсутствие возможности получить от комитента такое предварительное согласие.
Вторая ситуация возникает, если имущество было куплено комиссионером по более высокой в сравнении с согласованной им с комитентом цене. Положение сторон тогда, естественно, меняется. Соответственно ГК признал за комитентом право отказаться вообще от совершенной покупки, заявив о принятом им решении комиссионеру в "разумный срок" по получении от него извещения о заключенной с третьим лицом сделке. Если такого заявления со стороны комиссионера не последовало либо оно имело место, но лишь по истечении указанного "разумного срока", на комитенте лежит обязанность осуществлять расчеты с комиссионером по фактической цене. Вступает, однако, на этот случай специальная гарантия, предоставляемая комиссионеру. Суть ее в том, что, если комитент отказывается от заключенной сделки по причине завышения цены, за комиссионером признается право сообщить комитенту о своем согласии, приняв образовавшуюся разницу в цене на себя. И тогда отказ комитента от сделки, заявленный по указанному основанию - завышению цены, теряет правовую силу.
Необходимое воздействие на поведение комиссионера, исполняющего поручение комитента, призвана оказать наряду с другими и еще одна мера стимулирования, до того в российском законодательстве не применявшаяся. Речь идет о случае, когда сделка была заключена с комиссионером на условиях, более выгодных, чем те, которые имел в виду комитент в своих указаниях. Ранее действовавшие на этот счет нормы (имеются в виду ст. 54.5 Закона 1912 г., ст. 275-ж ГК РСФСР 1922 г. и ст. 408 ГК 1964 г.) предусматривали в одной и той же по сути редакции, что вся выгода, полученная комиссионером вследствие совершения сделки на условиях, более выгодных, нежели согласованные им предварительно с комитентом, поступает последнему. Теперь же в ст. 992 ГК (имеется в виду ее п. 2) включена иная норма, в силу которой в случае, когда комиссионер совершил сделку на условиях, более выгодных по сравнению с указанными комитентом, дополнительная выгода делится между комитентом и комиссионером поровну, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Есть основания полагать такое решение более справедливым, как обеспечивающее интересы в равной мере обеих сторон. А значит, у комиссионера появляется экономический стимул для исполнения поручения наиболее выгодным для комитента образом.
Статья 996 ГК предусматривает, что находящиеся у комиссионера вещи независимо от того, поступили ли они от комитента либо предназначены ему, составляют собственность последнего.
Приведенная норма, решающая вопрос о собственнике переданных комиссионеру вещей, носит императивный характер и соответственно не может быть изменена соглашением сторон. При этом явно имеется в виду, что то или иное решение затрагивает интересы не только сторон в договоре комиссии, но и других лиц. Речь идет прежде всего о кредиторах комитента. Из признания собственником соответствующих вещей комитента вытекает, что при наступлении его банкротства принадлежащие ему вещи, которые находятся у комиссионера, все равно будут включены в конкурсную массу. И, наоборот, при банкротстве комиссионера те же вещи останутся возможным объектом взыскания по долгам комитента, подчиняясь общему для всего принадлежащего комитенту-банкроту режиму имущества.
Включенное в ГК решение вопроса о собственнике соответствующих вещей влечет ряд последствий. Одно из них выражается в том, что риск случайной гибели находящихся у комиссионера вещей комитента должен нести собственник-комитент с учетом действия ст. 211 ГК. Вместе с тем комитенту как собственнику принадлежит право предъявления по поводу вещей, находящихся как у самого комиссионера, так и переданных им другим лицам, виндикационных исков (в силу ст. 304 ГК аналогичное право на предъявление таких исков имеет и комитент как законный владелец).
В связи с подобным решением вопроса о праве собственности возникает необходимость дать объяснение тому, что при передаче во исполнение совершенной им с третьим лицом сделки вещей комитента выступающий в роли продавца комиссионер их собственником не является. И точно так же при покупке вещей собственником признают не покупателя-комиссионера, а комитента, не участвовавшего в сделке и ее исполнении. В литературе для этого, как и во многих других случаях, обычным является обращение к определенной фикции. Речь идет о том, что комиссионер, который не является собственником, все же признается таковым, но только на один момент - тот, в который происходит переход вещи к третьему лицу либо от третьего лица <*>. При этом даже в указанный момент, если учесть определенную протяженность его во времени, риск случайной гибели может считаться лежащим все же либо на комитенте, либо на третьем лице, но не на комиссионере. Таким образом, комиссионер в силу фикции, о которой идет речь, становится лишь номинальным собственником, поскольку во всем прочем следует считать вещь передаваемой "из рук в руки" <**>.
--------------------------------
<*> Г.Ф. Шершеневич привлекал модель "одномоментности собственности" только на случай продажи имущества комиссионером. Соответственно применительно к иной ситуации, возникающей при осуществлении комиссионером покупки, автор исходил из необходимости признать именно комиссионера собственником полученного от третьего лица имущества до момента передачи его комитенту. В этой связи при банкротстве комиссионера имущество, которое было ему передано третьим лицом, в отличие от проданного комитентом для третьего лица, должно было поступить в конкурсную массу (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 222 - 224). Этот последний вывод совпадал с тем, который содержался в действовавшем в то время Уставе суда торгового (ст. 470) (Свод законов. Т. XI. Ч. 2). Однако уже Закон 1912 г. занял иную позицию - ту, которая соответствует ст. 996 ГК: имеется в виду безоговорочное признание находящегося у комиссионера имущества комитента собственностью последнего. В этих условиях в комментарии к указанному Закону А.Г. Гойхбарг, в отличие от Г.Ф. Шершеневича, признавал необходимым использовать конструкцию "одного момента" в равной мере для случаев выступления комиссионера по сделке с третьим лицом в качестве не только продавца, но и покупателя (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 86 - 87).
<**> В литературе предлагались и иные конструкции, имеющие целью, не прибегая к фикции, обосновать возможность для комиссионера, не являющегося собственником, осуществить сделки купли-продажи с третьими лицами от своего имени. Наиболее подробно указанный вопрос был исследован К.А. Граве. Ссылаясь на статьи действовавшего в то время ГК 1922 г., он пришел к следующему выводу: "Ст. 275-в, говорящая о том, что по договору комиссионера с третьим лицом приобретает права и становится обязанным комиссионер, а не комитент, определяет правовое положение комиссионера, но лишь в его отношениях с этим своим контрагентом по сделке; ст. же 275-г, устанавливающая, что находящееся в распоряжении комиссионера имущество (как присланное ему комитентом для продажи, так и купленное им за счет комитента) признается собственностью комитента, определяет отношения между комиссионером и комитентом, с одной стороны, а также между комитентом и всеми прочими третьими лицами - с другой" (Отдельные виды обязательств. С. 315). Следует по этому поводу прежде всего отметить, что все же так и не был получен ответ на основной вопрос: каково соотношение приведенного автором вывода и действовавшей в то время ст. 275-г ГК 1922 г., в силу которой находящиеся в распоряжении комиссионера товары, как присланные ему комитентом, так и купленные за счет последнего, признаются собственностью комитента? А между тем именно это и порождало сложность проблемы. К отмеченному можно добавить, что в том же месте работы К.А. Граве используется и еще один аргумент, связанный на этот раз с двойственным положением комиссионера. Имеется в виду сочетание отношения его с комитентом (внутренняя сторона) и с третьими лицами вообще, включая тех из них, с которыми должна быть заключена им сделка (внешняя сторона) (см. там же, с. 314). Но этот бесспорный и позволяющий многое в договоре комиссии объяснить вывод в данном случае вряд ли может быть использован. Если расчленить фигуру комиссионера еще возможно, то вряд ли допустимо поступить таким же образом с правом собственности как таковым, если, разумеется, иметь в виду континентальное право. Следует, наконец, указать и на то, что в своих объяснениях К.А. Граве опровергал ст. 182 ГК 1922 г. (она отсутствует в Кодексах 1964 и 1994 гг.), которая предусматривала, что право продажи имущества принадлежит собственнику (кроме случаев продажи с публичных торгов). Соответственно автор стремился определить наличие права собственности у комиссионера на момент именно совершения сделки (см. там же, с. 313). Позиция К.А. Граве отличалась от той, которую в этой же книге отстаивала Е.А. Флейшиц: "Продавец может и не иметь права собственности (права распоряжения) в момент совершения договора купли-продажи. Необходимо, чтобы это право собственности принадлежало продавцу в момент, когда должно перейти к покупателю" (Отдельные виды обязательств. С. 92). Отмеченное обстоятельство еще ранее использовал при обосновании соответствующей конструкции Г.Ф. Шершеневич, увязав наличие права собственности у продавца и приобретение его покупателем именно с моментом передачи, а не с заключением договора. "Комиссионер, - указывал Г.Ф. Шершеневич, - должен быть собственником не в момент совершения сделки, а в момент исполнения, т.е. передачи товара" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. С. 224). Очевидно, и это обстоятельство должно быть учтено при оценке соответствующей конструкции. Оригинальные соображения высказал на указанный счет С.Н. Ландкоф. Он разграничил складывающиеся между всеми участниками отношения на формальные и фактические, имея в виду, что принадлежность собственности на соответствующее имущество - это отношения формальные, а те, которые выражают выступление комиссионера по поручению комитента, - фактические. При этом только перевесом фактических отношений над важными явлениями и признаками можно объяснить то, что Закон признает комитента собственником комиссионного имущества" (Ландкоф С.Н. Торговые сделки. С. 219). Есть основания полагать, что и в этом случае речь все же идет больше об описании явления, чем о его объяснении.
Между тем наиболее простым и, более того, единственно возможным решением можно считать ссылку на закон, которая допускает в данном случае возможность выступающего от своего имени комиссионера наделить покупателя правом собственности.
По отношению к находящимся у него вещам комитента комиссионер выступает как хранитель. Однако в данном случае нет оснований полагать комиссию смешанным, в смысле п. 3 ст. 421 ГК, договором, включающим элементы хранения. Хранение имманентно комиссии, подобно тому как это имеет место в отношении, например, перевозки. Выступая в качестве хранителя, комиссионер принимает на себя ответственность за утрату, недостачу или повреждение соответствующего имущества (п. 1 ст. 998 ГК). Притом к складывающимся между сторонами - комиссионером и комитентом - отношениям могут применяться нормы гл. 47 ГК. Однако статьи этой главы действуют субсидиарно по отношению к нормам, которые содержатся в гл. 51 ГК. Таких норм три.
Первая (п. 1 ст. 998 ГК) устанавливает общее правило, в силу которого на комиссионера возлагается ответственность за утрату, недостачу или повреждение находящегося у него имущества.
Прямо связана с первой вторая норма (п. 2 ст. 998 ГК), предусматривающая, что в случаях, когда при приеме присланного комитентом или поступившего комиссионеру для комитента имущества оно оказалось поврежденным или с недостачей, притом для обнаружения этого было достаточно наружного осмотра, а равно тогда, когда кто-либо причинил ущерб имуществу, которое находится у комиссионера, на последнего возлагается обязанность принять меры по охране прав комитента. С этой же целью на него возлагается обязанность собрать необходимые доказательства (совершенно очевидно, в преддверии заявления комитентом или третьим лицом в будущем исковых требований), а также сообщить обо всем, притом без промедления, комитенту.
Третья по счету норма (п. 3 ст. 998 ГК) посвящена страхованию находящегося у комиссионера имущества. Поскольку собственником находящегося у комиссионера имущества является комитент, есть основания предполагать, что он же, как являющийся собственником имущества, его же и страхует, притом за свой счет. И предписание о страховании имущества за его, комитента, счет, было это предусмотрено договором комиссии или обычаями делового оборота, становится для комиссионера обязательным. Это означает, что, если комиссионер в любом из таких случаев страхования всего этого имущества не осуществит, соответствующий риск (риск "нестрахования") он, комиссионер, полностью принимает на себя (п. 3 ст. 998 ГК). Размер риска соответствует страховому интересу самого комитента. Имеется в виду, что он, по крайней мере, не охватывает причитающееся к выплате комиссионеру основное и дополнительное (при делькредере) вознаграждение, а равно подлежащие возмещению комиссионеру расходы по исполнению поручения комитента. Это объясняется тем, что в противном случае комитент, получивший страховое возмещение, оказался бы в положении лица, неосновательно обогатившегося <*>.
--------------------------------
<*> См.: Отдельные виды обязательств. С. 314 (автор - К.А. Граве).
За пределами правового режима, установленного для передаваемого на хранение комиссионеру имущества комитента, находятся деньги и ценные бумаги. Необходимость и порядок их хранения, а равно порядок предъявления соответствующих обязательственных по природе требований определяются применительно к отдельным видам комиссионных услуг специальными актами. Примером может служить Закон "О рынке ценных бумаг", которым предусмотрено для случаев выступления брокера в качестве комиссионера принятие им на себя обязательства перед клиентами хранить деньги или ценные бумаги на своих забалансовых счетах с сохранением права их использования до момента возврата клиенту в соответствии с условиями договора <*>.
--------------------------------
<*> В принятых в развитие указанного Закона Правилах осуществления брокерской деятельности на рынке ценных бумаг с использованием денежных средств клиентов (утверждены ФКЦБ 22 сентября 2000 г., см.: Бюллетень нормативных актов РФ. 2000. N 51) предусмотрена обязанность брокеров открывать отдельные банковские счета для учета на них денежных средств клиента. Имеются в виду средства, поступающие брокеру во исполнение заключенного с клиентом договора. При этом установлено, что осуществление брокерской деятельности на рынке ценных бумаг допустимо только с открытием и использованием таких специальных брокерских счетов.
Последняя по времени обязанность комиссионера - представить отчет об исполнении комитенту, передав ему все полученное по договору комиссии. Таким образом, передаче подлежит и то полученное комиссионером имущество, которое не было прямо предусмотрено в самом договоре комиссии <*>.
--------------------------------
<*> В ряде специальных актов предусматриваются особые правила, относящиеся к такого рода отчетам. Так, в Законе "О рынке ценных бумаг" указано на возможность устанавливать в договоре обязанность предоставлять и промежуточные отчеты, а также названы документы, которые в подобных случаях подлежат приложению к нему.
Следует особо подчеркнуть, что предоставление отчета имманентно рассматриваемому договору и в определенной мере может считаться предопределенным также его признаками. Значение, которое может придаваться данной обязанности, подтверждает следующее, например, утверждение: "Для решения вопроса о том, какого рода сделка - за свой счет или за счет комитента - имеется в виду, недостаточно употребления слова "поручаю", так как поручение может иметь место и по отношению к сделкам первого рода; недостаточно также и назначения комиссионного вознаграждения, так как и при поручении купить за счет уполномоченного может быть условлена известная приплата к покупной цене. Однако решающее значение для признания сделки договором торговой комиссии имеет условие о представлении отчета или самое представление отчета со стороны комиссионера, так как отчет представляется только лицом, действующим за чужой счет" <*>. В результате обязанность направить отчет становится в определенных случаях классификационным признаком для соответствующей правовой оценки конкретного договора.
--------------------------------
<*> Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 16.
Статья 999 ГК закрепляет за комитентом право в пределах установленного срока (если соглашением сторон не предусмотрено иное, он составляет 30 дней со дня получения отчета) сообщить комиссионеру свои на этот счет возражения. Молчание комитента по поводу пропущенного срока рассматривается как одобрение отчета.
Основные обязанности комитента включают принятие исполнения, выплату комиссионного вознаграждения, а также возмещение комиссионеру сумм, израсходованных им на исполнение поручения.
Обязанность принять исполнение (ст. 1000 ГК) относится к числу кредиторских и в таком качестве корреспондирует основной обязанности комиссионера - заключить сделку и передать ее результат. Соотносительность этих обязанностей находит выражение и в том, что обязанности комиссионера передать все полученное по договору комиссии корреспондирует обязанность комитента принять от комиссионера все исполненное по договору (ст. 1000 ГК).
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |