- А мне, пожалуйста, шампанского! – отчаянно выкрикнул Снейп. Он снова схватился за перила, и побледнел.
- Страшно?.. – прошептал Люциус, наклоняясь над Снейпом в пустоту. Его глаза были безумны и сияли, как стеклянные.
- Ты сломаешь мне спину, урод, - выдавил Снейп, - и я буду паралитиком.
- Я все вам вылечу, мистер Снейп… Я уже начал…
- Может быть, ограничимся тростью?.. – Снейп отклонился от нависшего над ним Люциуса, неудачно дернулся и едва не сорвался.
- Попроси меня об этом… Северус… - Снейп впервые испугался, так как понял, что переоценил трезвость Люциуса Малфоя. Смерть возможно уже вот. Он висел в лестничном пролете на неверной и капризной опоре, которой сейчас ничего не стоило столкнуть его вниз.
Рудольф не уходил, и это невероятно бесило.
- Я не разговариваю с больными! - обмяк Снейп и жалостливо провел больной рукой по плечу Люциуса. Глаза его были неподвижны, словно он уже простился с жизнью. – И просить буду о том, что интересно мне, а не вам!
- Гордость!.. – протянул Люциус Малфой, прижавшись к перилам и лениво придерживая Снейпа за колени. – Нищая, упоительная гордость… - руки Снейпа разжались и он, как в дурном сне, повис в пролете вниз головой. – Как много жертв приносится во имя ее?..
- Пожалуйста… - наконец донеся тусклый голос Снейпа. – Я хочу эту фразу на свою могилу… Обещайте мне, Люциус, что похороните меня за свой счет…
- Люц! – подал голос Рудольф. – Я не понимаю, чего ты с ним миндальничаешь. Заткни ему рот и сними с него штаны.
- Тебе не мешают свидетели, Северус?.. – Люциус медленно отступил назад, увлекая Снейпа за собой. Когда перила оказались у последнего на уровне лопаток, Снейп пнул Люциуса в пах и соскользнул на пол. Люциус выругался и зло обернулся к Рудольфу.
- Я сказал тебе убираться отсюда, - произнес он, прерывисто дыша. – Оставь нас.
- И еще, Руди, - подал голос Снейп, переводя дыхание, - он велел тебе принести ему трость, вина и курительную рубку... И обезболивающего зелья, пожалуй. Иначе Лорд оторвет ему то, что я пощадил.
Снейп смотрел исподлобья, голос его был резок, влажные волосы падали на глаза. Люциус пожирал его взглядом.
- Идите к черту, - наконец изрек Рудольф и зашагал вниз. – Я думал, Рабастан трепло, а тут черт знает что.
- Ты не должен командовать гостями в моем доме! – нетерпеливо подал руку Люциус. – Иди сюда.
– Ты должен был всего лишь исправить то, что сломал! – встал Снейп, моментально перейдя от предыдущей текучести к угловатой неприязни. Люциус был не просто на взводе – он был совсем не в себе, и контролировать его становилось почти невозможно. - А я тебе вообще ничего не должен!
- Если я вылечу твою руку, ты перестанешь страстно стонать и отвечать на мои ласки. – Сладким голосом сказал Люциус, коснувшись снейпова горла. - Так что это обычная сделка.
- А, - протянул Снейп. – Но, знаешь ли, мне больно. И ты мне надоел. Я хочу выпить.
- То есть, - Люциус обхватил его горло рукой, - мои бутылки тебе действительно милей, чем я?
- Ты не сексуален, - жестко констатировал Снейп.
- Это не правда, - улыбнулся Люциус.
- Это правда. Ты можешь заставить меня страдать, но не можешь заставить себя любить. Это…
- Это – что?..
- Ничего.
- А мне показалось, тебе очень и очень понравился наш лестничный подъем...
- Когда человека вешают, - перехватил его руку Снейп, - есть такой магглский обычай… по отношению к сельским колдунам… так вот, у повешенного возникает эрекция и даже мочеиспускание. Так сказать самопроизвольно. И что?.. Нужно делать вывод, что повешенный возлюбил петлю?..
Глаза Люциуса снова потемнели.
- Мерзкий Руди все испортил, - констатировал он. – Я ему этого не прощу.
- Испортил, да, - кивнул Снейп. – Я был лучшего мнения о словарном запасе ваших друзей.
- Мы снова на вы, мистер Снейп?
- Мы всегда на вы, когда я хочу остаться без вас. Будьте любезны вернуть мою палочку. - Снейп аккуратно вынул ее из его волос Люциуса и машинально поправил выбившуюся прядь.
- Хорошо, - медленно и глухо произнес Люциус, точно оценивая двойную подачу и оставшийся процент возможностей для творческого маневра. – У нас всегда остается добрый старый империус, не так ли?..
- Секс под империо – это вчерашний день, - Снейп отступил и нагнул голову.
- Значит, придется тебе еще что-нибудь сломать, - сделал шаг навстречу Люциус.
- А секс под пытками, мистер Малфой – позавчерашний.
- Я консерватор, - схватил его за больную руку Люциус.
- Будь ты проклят, - пробормотал Снейп. – Империо!
Его палочка резко и точно вошла рукояткой вперед в солнечное сплетение Малфоя. На лице последнего отразилось большое недоумение. Потом недоумение растаяло и уступило место бездумному, словно бы рассеянному покою. Ресницы Люциуса дважды хлопнули, как опахала.
- Точно и правдиво отвечай на мои вопросы, - приказал Снейп. – И точно исполняй то, что я говорю. Отожмись от пола два раза.
Люциус секунду подумал, потом опустился на пол и сделал два крепких отжимания.
- Подействовало, - кивнул Спейп. - Вставай. Пойдем в твой кабинет.
- А зачем надо было отжиматься? – спросил Люциус наивно.
- Мне так захотелось.
- У меня красивые бицепсы, - сказал Люциус и порозовел.
- Я видел, - кивнул Снейп.
- Я могу тридцать раз, - продолжал Люциус.
- Не болтай, - сказал Снейп.
* * *
…В кабинете Снейп велел выдать себе обезболивающее зелье и ингредиенты для целебной мази. Ингредиенты частью хранились на другом этаже, в кладовой. Люциус пошел за ними. «Прихвати выпить и еще что-нибудь для моего удовольствия!» - нагло напутствовал Снейп.
Пока Люциуса не было, Северус Снейп выпил обезболивающее, и в свете двух свечей тщательно рассмотрел свою палочку. Эффект империуса был, как бы сказать помягче, странноват. Может, он слишком сильно его припечатал?.. Может, не стоило так тыкать в старого друга?.. Который к тому же слегка перевозбудился?..
…Но волна бешеного адреналина уже разлилась широким половодьем. Снейп чувствовал себя незаслуженно и обреченно взрослым. В теории способным на все.
Потому что с такими, как он, можно иметь отношения только по расчету – даже если это насквозь чувственный расчет.
Значил ли тот факт, что острые эмоции на лестнице были со стороны Снейпа совершенно добровольными, а поведение – намеренно провокационным – значило ли это, что данная нездоровая ситуация Снейпа устраивала? Что именно она ему и интересна?.. Что ему нравится контролировать чужих чудовищ без применения магии и силы, просто одной половиной своей неволшебной крови? Словно таким образом она получала оправдание… Или это значило, что он просто хватается за то, что ему доступно? Подавляя голос собственного достоинства?..
Через двадцать минут появился Люциус. Он нес нужные склянки и пучок травы. Перед ним в воздухе плыла бутыль марочного коньяка, трубка, пачка табака и знаменитая трость.
Снейп присвистнул.
- Тебя кто-нибудь видел? – спросил он, лениво берясь за трубку.
- Да, - лаконично ответил Люциус, садясь на диван. Его глаза были непривычного синего цвета. Он этого все лицо казалось незнакомым.
- Кто? – Забивать одной рукой трубку было трудно, однако боль притупилась, и он кое-как справился.
- Гойл и Розье.
- Что ты им сказал?
- Что хочу доставить тебе удовольствие, - улыбался Люциус.
- А они что сказали?..
- Засмеялись.
- Из-за трости?..
- Не знаю, - тут вид у Люциуса стал расстроенным, и Снейпа кольнуло непонятное раскаяние. Горьковатый дым пах вишней, шоколадом и старыми книгами, и все залеченные сердечные раны от него начинали приторно ныть.
- Что-нибудь еще?.. – спросил он, выпуская кольцо дыма.
- Еще я видел призрак папаши. Тот сказал, что я дурак.
Люциус опустил голову.
- Ну, – философски изрек Снейп. – Это обычное мнение мертвых о живых.
- Обычное?
- Совершенно обычное.
Люциус просветлел лицом.
- Открой коньяк, - указал на бутыль Снейп. – И разведи огонь под котлом.
Пока Снейп курил, Люциус благосклонно исполнял его инструкции. В котле теперь кипела основа для мази, доля коньяка, принятая внутрь, приятно грела и гнала сон. Однако Снейп делался все мрачнее и мрачнее. Пока Люциус под его контролем сращивал кости, он сидел, откинувшись на спинку дивана, и следил за манипуляциями из-под прикрытых век. Потом он взмахом палочки погасил огонь под котлом. Синие и желтоватые струи дыма вились в воздухе, тая на уровне верхнего яруса книг. Люциус рассматривал его руку, водя по ней палочкой туда-сюда, прочерчивая линии на ладони, рисуя на фалангах какие-то значки и, судя по всему, чувствовал себя более чем комфортно.
- Если мазь остыла, - сказал Снейп, - иди и нанеси мне ее на запястье.
Люциус отложил палочку, встал, потрогал котел, пошевелил черпак, потом зачерпнул рукой белую стеклянистую массу, вернулся, сел рядом, положил снейпову руку себе на колено и стал методично, почти нежно втирать мазь в сизый отек. Снейп понял, что у него болит сердце – и ни коньяк, ни табак, ни анестезия тут не помогут. Рука на глазах посветлела и стала характерно зудеть. Это значило, что процесс исцеления идет нормально. Лицо Снейпа не просто помрачнело – оно почернело.
Люциус закончил работу, погладил многострадальную руку и наконец посмотрел Снейпу в глаза. В его собственных стоял синий туман.
- Что-то не так? – спросил он беспокойно.
- Никто и никогда не делал для меня ничего подобного, - ответил Снейп резко. - По доброй воле. Вот что не так!
- А мне нравится, - сказал Люциус. – Я же делаю. И могу еще.
- С тебя-то вообще никакого спроса, – пробормотал Снейп.
- Почему? – вытер руку о мантию Люциус.
- Скажи мне… - положил ногу на ногу Снейп. – Что ты сейчас чувствуешь?..
- Сейчас?.. Мне в общих чертах нравится происходящее, и я в кои-то веки не желаю тебя избить, - усмехнулся Люциус. - Но безупречности момента мешает то, Север, что я на тебя обижен. Ты хотел от меня сбежать, отключиться или скрыться, это подло. На тебя совершенно нельзя положиться, и этот привкус ускользания портит мой досуг.
- А зачем, мистер Малфой, вы мне постоянно лжете?.. Как с этим дурацким письмом про воды?..
- Потому что когда я говорю правду – ты меня оскорбляешь или намеренно не идешь навстречу. Просто из жажды противоречия. Если б я тебе не лгал –мы вообще бы не сблизились.
«Справедливо, - подумал Снейп. – Но тогда оскорбления и чужая подлость доставались бы мне».
- То есть вы намерены и дальше следовать этой политике?
- Неужели, Север, ты захотел бы по собственной воле навестить меня здесь и разделить мои вечера в приятной, не обязывающей беседе?.. И навестил бы?.. И не испортил бы свои отношения с Нарси?..
- Не знаю.
- Ну, а я знаю. Без веского, насильственного повода ты этого не сделаешь никогда.
- А ты этого ждешь?
- Раньше ждал. Теперь не знаю… Ты все испортил.
- Любопытно, как это мне удалось!
- Ты слишком… инструментален. Однобок. Ты так себя ставишь, словно чувства других людей, даже если они традиционны – только слабости, а сам ты собираешься таковых не иметь. Ты ненавидишь чужое благополучие, и в ответ хочется ненавидеть тебя.
- Разумеется, я ощущаю себя лишним.
- Но отчего?
- Раскрой глаза. Впрочем, можешь считать, что это мой тип зависти. Не могу быть благополучным, оцененным по достоинству и иметь друзей. Зеленею и самоустраняюсь. Потому что не всем дано. Все равно потом ты ничего этого не вспомнишь.
- Думаешь, я настолько пьян?..
- Ну… какая, в сущности, разница. Кстати, да – твои откровения меня измотали. Надо выпить.
…Люциус без возражений подозвал бутылку, разлил коньяк по рюмкам и протянул одну Снейпу. Снейп безрадостно проглотил. По застарелой привычке за чужую неприятную искренность полагалась месть.
- Ты насажал мне синяков, - сказал он. – Изволь намазать их так же, как и руку! - он потрогал свою кисть и встал.
Люциус отставил свою рюмку, с готовностью зачерпнул мази, вернулся и без выражения заглянул Снейпу в глаза. «Где синяки?» - спросил он.
- Поищи, - процедил Снейп.
Люциус взял в правую руку волшебную палочку и стал равнодушно избавлять Снейпа от одежды. Нашлись четыре ссадины и кровоподтек на спине. Все это было вымазано и залечено. Снейп стоял мрачнее тучи. От Люциуса шло благодатное, почти родное тепло. Замазывая Снейпу царапины на лопатках, он пристроил его подбородок на своей ключице и долго втирал мазь, перегнувшись через плечо. Они почти слились, почти сплелись, бездумно и закономерно, если закрыть глаза и усыпить память – можно обмануться... Снейп знал, что Люциус Малфой красив или считается таковым – но ему всегда это было на удивление не важно. Он не мог как следует оценить внешность другого мужчины – разве что по самым грубым, математическим меркам. Важным и притягательным всегда являлось нечто совершенно иное.
Дыхание Люциуса было поверхностным и прерывистым, как у смертельно раненого. Сердце Снейпа громко колотилось и, казалось – застревало в чужих ребрах, простреливая их и выдавая виновника с головой. В ярости Снейп сжал кулаки. Он не имеет права быть смешным, слабым и разоблаченным, потому что Люциус Малфой – это боль. Ничего кроме боли, никогда. Старый, незаживающий вывих, не трогай – и сможешь думать о чем-то еще. Запомнить это, вытравить на внутренней стороне век. При любой возможности убеждаться в этом. Чтобы отбить у дурного тела тягу к поползновению.
Люциус Малфой чувствовал, что с ним не просто неладно – с ним происходит нечто пугающее. Его речь, движения и разум пребывали в тотальном противоречии, словно он спит и видит чужой сон. Он чувствовал себя виноватым перед человеком, которого держал в объятьях – но не мог понять или вспомнить причины вины. Он знал, что Снейп почитается девиантным, уродливым заморышем плохих кровей, с которым не покажешься ни на скачках, ни в министерстве, ни в породистом обществе. Люциус сполна мог оценить внешность другого мужчины и все его социально-привлекательные данные – Снейп нигде не блистал. Но уже много лет, каждый раз, когда они оказывались лицом к лицу в дюйме друг от друга – это не имело никакого значения. Он и сейчас желал вобрать его в себя, растворить его в себе, завершить слияние – и одновременно ощущал непререкаемый запрет. От этого раскалывалась голова и подступала тошнота, от этого затруднялось дыхание, оставляя возможность только слепо подчиниться.
Просто подчиняйся – и сможешь не думать ни о чем ином. Подумать можно потом, когда разожмет виски.
* * *
Снейп не выдержал первым – и отстранился.
Люциус все еще держал его за руку.
…Помедлив, он нанес остатки снадобья на Темную Метку. Оба долго, лениво смотрели за незначительными изменениями цвета. Приятно кололо и грело внутри. Потом Люциус снял свою богатую мантию и надел ее на Снейпа.
- Все? – спросил Снейп.
- Да, - сел Люциус и вытер руку о штанину.
- Я знал, что это вчерашний день, - скорбно сказал Снейп и тоже плюхнулся на диван. – Надо выпить.
- Что ты имеешь в виду под вчерашним днем? – спросил Люциус, стискивая бутылку коньяка.
- Узнаешь, когда я тебя расколдую.
- Когда ты успел меня заколдовать?.. – сощурился Люциус.
- А ты не помнишь?.. – Снейп отнял бутылку.
- Э-э… в школе?..
Снейп подавился.
- Позволь спросить? – подвинулся Люциус, воспользовавшись паузой.
- Теперь можешь болтать сколько угодно! – позволил Снейп.
- Я тебе нравлюсь?.. – Люциус уверено снял шейный платок и пристально, почти напряженно смотрел в снейпово лицо. Потому что голова раскалывалась, даже дно глаз ломило.
- Не скажу.
- Я могу раздеться. У меня красивые бицепсы, и я хочу быть с тобой.
- Ты и так со мной.
- Я хочу… другого.
Снейп подавился вторично и поставил бутылку на пол. За окном кабинета небо наливалось синевой. Влажные черные ветки застыли за стеклом как часовые. И двух лет не прошло, как на этом самом месте он слышал в такой же смутный час нечто прямо противоположное.
- Давно? – спросил он.
- Года три, - порозовел Люциус. – Мне скучно. Нарси нравится только мой кошелек.
- Три года?! – не поверил Снейп.
- Ну… еще два года до того я сомневался.
- Ты меня ни с кем не путаешь? – на всякий случай спросил Снейп.
- Да нет же, Северус, - внятно сказал Люциус, от рези в висках прикрыв глаза. – Ты очень красивый, когда стонешь. И такой отзывчивый… Ты ни на кого не похож. Ты весь черный и приятный на ощупь. С тобой можно делать много интересного. Ты разговариваешь во время секса на разные темы. Ты пахнешь абсентом и какими-то горькими растениями, и дымом, даже сейчас. Ты гордый. Ты думаешь, что смелый, а на самом деле ты просто гордый. Ты сильный. Мне этого, как бы так сказать… не хватает.
…Снейп ощутил, что сидит растерянный и красный, хотя этого с ним не случалось уже лет пятнадцать. Еще он ощутил, что ненавидит эту минуту.
- Так ты хочешь заняться со мной сексом? – спросил он жестко.
- Не совсем. Для секса у меня есть Нарцисса.
- Спасибо, это то, что я хотел услышать, - взял палочку Снейп. Люциус напрягся. – А сейчас я тебя расколдую. Будь оно все проклято.
…В этот миг дверь распахнулась. На пороге возникла немного растрепанная Нарцисса с бокалом шампанского в руках. Держась за дверную ручку, она по инерции влетела в комнату, захохотала и осеклась.
- Здравствуй, дорогой! – сказала она. – А отчего ты не в спальне?
- Потому что я тут, - ответил Люциус.
- А почему ты тут? – отпила Нарцисса.
- Потому что тут Снейп, - сказал Люциус.
Снейп понял, что пора вмешаться.
- Люциус, - сказал он. – Скажи своей жене, как ты исполнял приказ Темного Лорда и занимался врачеванием.
- Вот именно, - повторил Люциус. Резь в висках разом прошла, ее тень таяла на краю нестойкой памяти. – Я занимался врачеванием, как мне велел наш Лорд, и еще не закончил.
- Что не закончил, я вижу, - кивнула Нарцисса и поджала рот. – А почему на Снейпи твоя мантия? И кругом его одежда?..
- Потому что я его лечил, - зациклился Люциус, заметно повеселев. – Северус, что мне ей еще рассказать?..
- Ну, расскажи ей все, что она хочет, - откинулся Снейп на спинку дивана. Параметры своего империуса он намеревался выяснить до конца. Чего бы это не стоило. Терять все равно было нечего. В пространстве вчерашнего дня.
- Я разве что-то хочу?.. – покачнулась Нарцисса и откинула со лба прядь волос. – Особенно под утро?.. Что вы пара поганых извращенцев, я вижу без всяких объяснений. Я просто думала, Руди пошутил.
- Ничего не знаю про извращенцев, - пристально посмотрел на жену Люциус. – Я сломал Северусу руку и почти час наслаждался его воплями на лестнице, и по-моему чуть не кончил прямо там. А потом пришел Руди и все испортил своей вульгарной манерой, ну, ты знаешь эти его прямолинейные выражения… Одним словом, он отбил у меня всякую охоту сворачивать Северусу шею, а у Северуса - настроение дорого продавать свою жизнь, у меня случилась нервная импотенция, и мы пошли сюда лечиться. А поскольку импотенция так и не прошла, то, Нарси, спать тебе сегодня предстоит одной или там возьми Беллу посплетничать.
- А вы, соответственно, будете сидеть здесь полуголые, пить и заниматься медициной.
- Именно, дорогая. - Белозубо улыбнулся Люциус. - Потому что мы в Британии! Британцы постоянно так делают, если они джентльмены. Только всякий сброд из мугродья ложится с женами по расписанию или квасит виски при полном параде. А пара джентльменов может позаниматься и медициной.
- О, Снейп стал джентльменом, - не поверила Нарцисса. – Может быть, мы его еще и в рыцари посвятим?..
- В Рыцари, дорогая, его уже посвятил Темный Лорд безо всякого моего на то согласия. А ты отказалась. Теперь пеняй на себя.
- Прелестно! – трезвым голосом сказала Нарцисса, но ее твердый рот принял неожиданно плаксивое выражение. – Клянусь тебе, что ни единой минуты этого вечера я не забуду.
Она рефлекторным жестом погладила себя по плоскому животу, допила шампанское и вышла. На пороге она споткнулась.
* * *
Снейп чувствовал себя, наконец, полностью в своей тарелке – то есть очень плохо, использовано и зло. Как обычно. Он слишком далеко зашел, иллюзия стала опасной, так как грозила страшным отрезвлением. Он мстительно сузил черные глаза и перевел их на Малфоя.
Люциус выглядел беспечно, но ошалело. Словно узнал о себе что-то нелепое. О главной нелепости своего положения он, конечно, и не подозревал.
…Все это – и контролируемое, безопасное поведение Люциуса, и его столь приятные слуху речи – совершенно потеряли для Снейпа ценность. Они не были натуральными, их вызывало к жизни проклятие подчинение, в свою очередь опирающееся лишь на фантазию самого Снейпа. От человека с пораженной волей можно услышать и не такое.
Например, следующее:
- Ты же останешься до утра, Север? Моя холостяцкая спальня запирается на пароль. И никаких Лестренжей…
- Хорошие слова, мистер Малфой, - негромко сказал Снейп, поднимая с диванного сиденья палочку. – Они выглядят как настоящие. Интересно, как вы заговорите в своем обычном состоянии. Либертатум!
…Люциус Малфой тряхнул головой. Потом поднял тяжелый взгляд на Снейпа. Глаза его были светло-серыми, с точкой суженного зрачка.
- Ты не подсыпал мне дряни в коньяк? – сказал он подозрительно.
- Нет.
- Который час? – спросил Люциус через минуту. – Ты следишь за временем?..
- А что? – снова прищурился Снейп.
- Мне, черт подери, надо навестить Нарси! – вскочил Люциус и бросился вон из кабинета.
Снейп уронил палочку на диван, встал, взял бутыль коньяка и допил ее из горла.
* * *
Северусу Снейпу было двадцать лет. Этот год в его судьбе характеризовался нестабильностью, словно мальчик и мужчина не могли договориться. Юношеский максимализм, подогретый неопытностью, постоянно отодвигался в сторону рукой взрослого цинизма со всеми его признаками: уравновешенностью, техничностью, холодом, отсутствием глупых надежд. Взрослый человек прочно стоит на якоре, так как всему знает меру. Юноша ни в чем не знает меры, и потому платит втридорога – и когда отказывается от желаемого, и когда берет его.
Три года назад он очень дорого заплатил по этим же счетам. Теперь кредит Северуса Снейпа истек, и если он не желал всю свою жизнь провести под оркестровку одной и той же проблемы – он должен был решить ее сегодня, не переплачивая, с холодным сердцем взрослого человека.
Северус Снейп подошел к окну. Глядя на заливаемый синим туманом сад, он пунктуально взвесил все свои данные.
Ему было двадцать лет, он владел лигилименцией и умел защитить свой разум от вторжений, и то и другое через десять лет он сделает блестящим. Он прекрасно разбирался в зельях и боевых чарах, и был весьма одарен в изобретении способов вредить людям. Даже Империус у него вышел убойным. Он был талантлив. Он имел обычную внешность без физиологических изъянов. Не горбатый, не хромой, не одноглазый. Он делал все то же, что и прочие нормальные люди – успешно махал волшебной палочкой, пил, кое-как танцевал и кое-как терзал рояль, и мог поддержать беседу о политике или женской красоте. Он бывал остроумен. Когда кого-то убивали, пытали или развенчивали – он всегда оказывался рядом, он имел черную удачу. Даже с Темным Лордом его связывали какие-то особые, не такие, как у прочих, отношения. Темный Лорд отметил его по своему капризу, он нуждался в Снейпе – может, чувствовал черную удачу. Если так пойдет дальше, лет через десять он займет при Лорде особое, уникальное положение, а там станет при нем главной фигурой, доверенным лицом. Эпоха Лестренжей не вечна. К тому же с ним в жизни все страшное уже произошло. Он убивал и стоял под прицелом. Он пережил Темную Метку. Он почти ничего не боялся. Почему же – имея такие преимущества и ценные свойства – он все еще не принимает, не ценит сам себя? В чем он постоянно сомневается?..
Разумеется, существовала противоположная чаша весов. Он был некрасив, нелеп, и имел отрицательную харизму. Если в целом квартале необходимо было кого-то избить – этим кем-то всегда оказывался он. Его били с удовольствием и довольно часто. Бить его хотели, а любить и уважать - нет. Как можно нравиться себе в таких обстоятельствах? Черная удача – черная и есть. Его отвергали девушки, у него не было друзей. У него не было недвижимости. Он небрежно, кое-как одевался, и не мог улучшить впечатление о своей персоне. Он был плохим компаньоном из гордости, и не умел достоверно пресмыкаться, поэтому ни о какой карьере не могло идти и речи. Даже Темный Лорд приблизил его по неясным причинам, как некий каприз, так как явной ценности Снейп не представлял. Ему не давали настоящих заданий, держали в тылах и называли «балластом». Он имел плохую репутацию. Жизнь научила его многому, кроме одного – умению получать он нее наслаждение. Он знал, что недостоин его.
Оценив плоды ревизии, Снейп поразился, насколько крупны на самом деле его приобретения и сколь ничтожны убытки. Правда, имелось одно существенное обстоятельство: его не любили. По сравнению с этим все его сильные стороны совершенно меркли, а с ними и никчемная жизнь.
Однако сегодняшним вечером он услышал нечто, что стоило принять в расчет.
* * *
Люциус Малфой остановился перед своей спальней, так как услышал голоса. Его жена была не одна!
- Ты не спишь, милая? – вошел он в полутьму.
- Какая неожиданность! – захохотала Белла, развалившаяся в чем мать родила на их с Нарси супружеском ложе. – Легок на помине!
- Нарси, что это за фокус? – строго спросил Малфой.
- Я последовала твоему совету, - холодно сказала Нарцисса, играя шелковым пологом, однако в ее голосе слышалась недобитая ярость. – Мы с Беллой обсуждаем наших мужей. Тебе не стоит это слышать!
- То есть, ты гонишь меня из собственной кровати?! – не поверил Малфой.
- Да, ступай к черту.
- Нарси, я сумел тебя чем-то прогневить, или это первые радости беременности?..
- И он еще спрашивает! – отозвалась Белла. – Люц, ты неподражаем! Скажи, а вы правда весь раут целовались со Снейпи, и тебе даже не интересно узнать, чем у нас дело кончилось?
- Не знаю, что ты имеешь в виду! – высокомерно заявил Люциус. – Повторяешь больные фантазии своего мужа, как пристало настоящей леди?..
- Вот-вот, - вклинилась Нарцисса. – Тема Британии сегодня звучит с удивительной назойливостью. Твой черномазый рыцарь тебя уже отпользовал и отпустил?.. Как это благородно с его стороны, еще и солнце не взошло!
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |