Так уж выходило, что это были лишь мечты.
Самые что ни на есть мечты. Без какого-то реального воплощения в действительность.
И уже, конечно же, ничего хорошего в его жизни не было. Так казалось ему. Он, быть может, был даже уверен в этом. И уже можно предположить, что пусть Перечнев (иногда... почему бы иногда не предположить это) и собирался бы рассуждать о чем-нибудь обратном - ни к каким более-менее позитивным результатам он бы все равно не пришел. Тогда как любые выводы - наверняка бы показались (уже изначально) ошибочными.
....................................................................................................
Странная была жизнь у Георгия Михайловича. И такой же до нелепости странной она казалась ему. Ибо не видел он в этой жизни просвета. Не ожидал, что хоть что-нибудь (хоть когда-нибудь!) изменится. И это вероятно была настоящая трагедия этого человека. Хотя вряд ли он в полной мере считал так. Ибо всякий раз (стоило ему подумать о чем-то похожем) в душе его рождалось настоящее вдохновение. И Георгий Михайлович искренне верил - что обязательно что-нибудь изменится. Что быть может когда-нибудь (ну а почему бы и нет?) наступит тот миг, когда совсем не придется так-то уж мрачно рассуждать (рассуждения, заметим, всегда носили некий астральный характер) о действительности. И быть может тогда уже - что-нибудь светлое, чистое и доброе непременно произойдет. И он сможет (впервые!) порадоваться этому прекрасному мгновению. Тогда как само мгновение - уже наверняка растянется на вечность. На целую вечность...
Перечнев задумался. Несмотря на то, что так (или почти так) ему никогда не казалось - он тем не менее считал, что его жизнь состоит как раз из подобных ситуаций. А если что-нибудь и возможно было изменить, то наверняка следовало отталкиваться как раз именно от подобных фактов его биографии. И совсем необязательно было даже чем-то дополнять ее.
Глава 5
Так получалось, что я все чаще чувствовал, что мое сознание и подсознание не только начинают жить какой-то своей, отличной друг от друга жизнью, но уже как будто и живут ей.
Мне конечно было известно, что подобный эффект известен в психологии под названием: деперсонализация. И уже здесь должно быть мог наблюдаться достаточно значимый для всего дальнейшего понимания моей жизни момент. Ибо получалось так, что многие жизненные ситуации как бы не только прокручивались (напоминая пленку киноленты, которую вдруг кто-то поставил на "перемотку"); но и получалось так, что ничто уже как вроде бы и не в силах было остановить. Остановить уходящий (или вернее, уже стоило говорить: проходящий) момент.
Что же это было? Как стоило мне понимать данную ситуацию? Скорей всего это становилось возможным в результате возникновения некоторых моментов, которые каким-то образом прямо-таки требовали того, чтобы уделить им хоть какое-то внимание.
Ну, начать вероятней следовало с предположения о том, что некоторые события повторяются.
Становится это возможно вследствие того, что любое событие, которое запечатлевается нашими органами зрения и слуха - самым удивительным видом откладывается в наше подсознание. Это, по всей видимости, было так. Хотя я иной раз и задумывался над тем, что ко мне это сейчас не может иметь такого уж отношения. Просто потому, что я вдруг начинал видеть себя со стороны. Словно бы какие-то собственные поступки совершал не только я. Ну, или, предположим, не я - конкретный.
И тогда уже вполне возможно было запутаться во всем этом. Вполне можно было. Притом что я точно так же знал, что мне никто не придет на помощь. Просто из-за того, что мало кто бы понял, что на самом деле со мной происходит. И даже нисколько и не из-за того, что мне бы просто не поверили (решив я попытаться рассказать кому-то о собственных ощущениях). И по всей видимости вид у меня был настолько дурацкий, что похожее ощущение я испытывал и в душе. Причем на месте кого-то - наверняка и сам бы не поверил. Да и поверить что я говорил о чем-то реальным должно быть было и действительно невозможно. Ну или неправильно.
О чем мне следовало сказать еще? Ну быть может о том, что подобные события моей жизни мне конечно же не нравились. Совсем не нравились. Не нравились уже настолько, что я всяческим незамысловатым образом стремился от них избавиться. При этом понимая, что это на самом деле невозможно. Да, да. Ведь наверняка это было совсем невозможно. И я даже понимал, что это так. Но все равно продолжал стремиться совершить нечто, что, по моему мнению, способно было привести хоть к какому-то исцелению.
Видимо, и на самом деле что-либо изменить было невозможно. По крайней мере, мне совсем скоро показалось, что это так. И уже тогда - чтобы я не предпринимал,-- все было тщетно и безрезультатно. Бесполезно, можно сказать. Несмотря даже на то, что в иных случаях я почти и видел, что выход из сложившейся ситуации возможен. И он даже казался мне настолько близким, что как будто совсем не нужно было расстраиваться. И ни чем таком не задумываться. Зачем? Ведь когда-нибудь все равно что-то изменится. А раз так - то как вроде бы и пережевать - было чем-то излишним и даже глупым. Более чем глупым. Так то вот...
...................................................................................
Для меня оказалось удивительным то, что в каких-то подобных ситуациях оказывался Веригин. Но если это было так на самом деле, то - уже думал я - почему же это казалось для меня чем-то странным? Ведь внутреннее состояние Веригина действительно было схоже с моим. И как бы я того не хотел - это было действительно так. Мы были похожи. Необычайно похожи. Несмотря даже на то, что между нами наблюдалось весьма заметное (хотя, на самом деле, насколько это было заметно?) внешнее различие. И самое главное - я на самом деле никогда не был таким сексуальным извращенцем как мой брат. Да, да. Марат Израилевич Веригин был одним из моих братьев. Так же как Илона Дапкунайте - была нашей сестрой. Все мы были, конечно, сводными братьями и сестрами. У нас были разные матери и отцы. Но тогда уже я могу заметить, что в нашей жизни все было так напутано, что иной раз даже я не смог бы с долей вероятности сказать -- кто был нашим родственником. Ибо к моим семи братьям и пяти сестрам - вполне вероятно следовало приплюсовать почти столько же (за небольшим все же исключением), которые оказывались у Веригина. И должно быть - чуть меньше - у Илоны. Илоны Дапкунайте. Моей сводной сестры. С которой в разное время спал и я и Веригин. Причем совсем не считали эту связь уж настолько инцестуальной; ну хоть бы потому что в тот период времени мы еще и не знали, что она является нашей сестрой (как и мы с Веригиным не знали что мы братья). Хотя и когда узнали - это ничего не изменило. И даже быть может еще больше усилило нашу потенцию. Ибо одна только мысль о том, что мы можем трахать свою сестру -заводила нас самым удивительным образом. И чтобы окончательно не дать совершать нам подобное (причем сосала Илона по-прежнему более чем превосходно) - нам бы следовало отрубить наши головы. Ну или головки наших членов. И в иные моменты мы даже и сами желали этого. Потому что пускались порой в такой разврат, что остановить его было и вовсе невозможно. И тогда мы трахали всех, кто, по нашему мнению, выказывал к этому какое-то особенное стремление.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |