- На самом деле вслушайся в это,Темпест, твоим сердцем и умом, а также твоими ушами. Ветер тихо поет, нашептывая сказки. Там, неподалеку от нас — ты слышишь это? Ветер принес нам возню стаи лис.
Она наклонила голову, стараясь уловить тот звук, который он слышал. Стая лис. Неужели он правда мог знать это? Как будто прочитав ее мысли, Дарий прикоснулся губами к ее уху.
- Их там три. Они, должно быть, еще очень маленькие, они едва передвигаются.
Темпест почувствовала, что его губы переместились в ее волосы, как будто он случайно, а не умышленно задел пряди. Самосахронение вступило в свои права и она попыталась отойти от него. Но ее нога зависла в воздухе. Она забыла, что находиться на вершине бревна. Только руки Дария удержали ее от падения.
Он тихо рассмеялся, тем, приводящим в бешенство, мужским дразнящим смехом.
- Я был прав. Ты нуждаешься во мне. Тебе нужен телохранитель.
- Я не сделала бы это, если бы ты постоянно не сводил меня с ума,- обвинила она его, но все же продолжала цепляться за него.
- Позволь мне до конца слить свой разум с твоим. Я могу научить тебя слышать, различать истинные звуки ночи. Мой мир, Темпест.
Он взглянул на тонкие пальцы, обвитые вокруг толщины его руки. Она была настолько хрупкой, настолько деликатной, маленькой, но чрезвычайно храброй женщиной. Она родилась для него. Его сердце и ум, его душа признали ее. Каждая клетка его тела, нуждающаяся, из голодавшая, тянулась к ней, с такой силой, которую не возможно успокоить.
Дарий чувствовал, как ее маленькое тело дрожало рядом с его каменным. Жестокий, защитный инстинкт поднялся в нем, сокрушая своей силой. Он хотел отнести ее в свое логовище, охранять ее от повседневных опасностей окружающего их мира, спрятать ее и все время защищать. Но он понял, независимо от того, насколько сильны его чувства, она была смертная и выросла в другом мире, в который он никогда не смог бы вернуться и измениться для нее. Это сформировало ее характер, так же как его возраст и опасности сформировали его. Он не мог изменить ее так быстро. Требования его души и тела должны быть на втором месте после ее опасений, пускай даже и необоснованных.
- Если ты объединишь свой разум с моим полностью, ты будешь в состоянии прочитать все мои мысли?- с тревогой спросила она
Он ласково взъерошил ее волосы.
- Ты имеешь в виду то, что я уже делаю?
Ее изумрудные глаза сверкнули на него.
-Ты не можешь прочитать каждую мою мысль, - сказала она решительно.
Не на долго возникло молчание. Она запрокинула голову назад, чтобы посмотреть на него.
- Ты можешь?
На этот раз ее голос несомненно дрожал.
Дарий хотел стереть поцелуем тот взволнованный взгляд на ее лице.
- Конечно, я могу.
Ее зубы прикусили ее нижнюю губу.
- Раньше ты не мог. Я не думаю, что ты мог, Дарий.
- Ты сливаешься со мной всякий раз, когда мысленно общаещься со мной. Мне понадобилось всего несколько раз, чтобы понять, чем твой разум отличаеться от других, но как только я в этом разобрался, я могу проникать в твой разум как только пожелаю.
Его пальцы обвили ее затылок.
- Если хочешь, я могу разделить с тобой некоторые из твоих воспоминаний. Тебе нравился небольшой переулок позади китайского ресторанчика. Ты любила его необычные булыжники.
В этот раз Темпест сделала рывок, чтобы вырваться на свободу, но Дарий крепко схватил ее, заключая в кольцо его рук.
- Не так быстро, милая. Ты была единственной, кто дал понять, что я говорю тебе неправду.
Она стояла напряженно.
- Никто не будет говорить неправду больше. Твой возраст тому доказательство.
Он снова рассмеялся, пораженный тем, что после столетий одиночества и полного отсутствия эмоций, он мог так легко рассмеяться. Тут все радовало, и сама ночь, и весь окружающий мир, сам факт жизни.
- Это было жестоко, Темпест, - отчитал он ее, но его голос был настолько нежен, что снова перевернул ее сердце.
- Никакого слияния, Дарий. Я думаю, что мы должны сделать хоть что-то полу-нормальное. Просто поговорить. Разговаривать это хорошо. Не о чем-то странном, просто о том, о чем обычно говорят. Расскажи мне о своем детстве. Какими были твои родители?
- Мой отец был очень влиятельным человеком. Он часто упоминается как Темный. Он был великим целителем среди нашего народа. Я понимаю, что мой старший брат с тех пор занял его место среди нашего вида. Моя мать была нежной и любящей. Я помню ее улыбку. У нее была захватывающая улыбка.
Слова вызвали в его памяти прилив теплоты.
- Должно быть, она была замечательная.
- Да. Мне было всего шесть лет, когда её убили.
Ее пальцы в сочувствии сжали его руку.
- Мне так жаль, Дарий. Я не хотела вызывать печальные воспоминания.
- Не воспоминания о моей матери были плохими, Темпест. Когда мне было шесть лет, Оттоманские турки захватили деревню около нашего дома и убили почти всех. Я смог выбраться” — он указал в направлении места разбивки лагеря — ”с немногими другими. Моя сестра, Дезари, вместе с Синдил, Береком, Дайяном, и еще одним другим. После этого мы были отрезаны от остальной части нашего народа.
- В шесть лет? Дарий, что вы делали? Как вы выжили?
- Я учился охотиться на животных поблизости. Я учился кормить других. Это было время больших трудностей. Я сделал очень много ошибок, но все же каждый день получал новый, захватывающий опыт.
- Как вы отделились от своих родителей, своего народа?
- Была война. Человеческие деревни уничтожались вместе с людьми, которых наши семьи считали друзьями. Наши взрослые решили бороться вместе с людьми. Но солдаты напали после восхода солнца, когда Карпатцы являются наиболее уязвимыми, когда они должны затаиться. И было так много солдат, злых и жестоких, полных решимости уничтожить всё в округе, чтобы избавиться от всех нас, так как они считали нас паразитами, вампирами. К сожалению, у взрослых нашего вида нет никакой власти, никакой силы, когда солнце высоко, таким образом, это была резня, бесполезная трата жизней. Так много погибло в тот день, людей и Карпатцев, так же женщин и детей. Многие из нашей расы были подвергнуты ритуальным "вампирским" убийствам – обезглавливанию и вбиванию кола в сердце, мои родители были среди них.
Голос Дария был мягким, грустным, отдаленным, как если бы часть его была столетиями отделена от нее. В его руках Темпест повернулась и коснулась его рта кончиками пальцев.
- Мне так жаль, Дарий. Как ужасно для Вас.
Слезы блестели на ее длинных ресницах, ее глаза блестели. Его скорбь, по его потерянным родителям, по мальчику которым он был, билась в ее сердце.
Дарий коснулся слезинки, ловя ее кончиком своего пальца.
- Не плачь по мне, Темпест. Я не хочу вызывать слезы в твоем сердце. Ваша жизнь была слишком трудной. По крайней мере, прежде чем я потерял эмоций и цвета, моя была наполнена любовью к моей старой семьи, а затем к новой семье в течение сотен лет. На лодке, я и другие бежали из нашей истерзанной войной родины через океан в сильный шторм. Мы были сами по себе, я старший, но мы добрались к берегам Африки, и у нас были большие приключения в те годы и позже - до того, как темнота собралась во мне и распространилась в моей душе.
Она смотрела на его палец, который он поднёс ко рту, чтобы ощутить вкус её мерцающей слезинки, на его черные чувственные глаза, на его совершенные губы, опасно манящие. Она судорожно сглотнула, боясь, что может броситься к нему в объятья, чтобы попробовать на вкус его рот и раз и навсегда потеряться в глубине пылающих глаз.
- Какая темнота? О чем ты говоришь?
- Я ничего не чувствовал за прошедшие столетия. По-видимому, после определённого момента, Карпатский мужчина теряет все свои эмоции и рискует превратиться в вампира. Так как другие зависили от меня, я боролся со зверем внутри себя. Но на протяжении тысячелетий я не видел цветов, не чувствовал радости, не нуждался в женщинах, не было ни смеха, ни любви. Я даже не чувствовал вины, когда приходилось убивать. Во мне был только мой голод. Сильный и внушающий ужас, и никуда не уходящий. Зверь рос во мне, до тех пор,
пока не стал постоянно бушевать во мне, требуя свободу. Тогда, в эту тьму, пришла ты, чтобы принести мне и цвет, и свет, и жизнь.
Дарий сказал это спокойно, искренне, подразумевая именно то, что он сказал. Его рука захватила прядь ее огненно-рыжих волос, чтобы зарыться в них лицом, чтобы он смог вдохнуть ее запах.
- Я нуждаюсь в тебе больше, чем в чём-либо другом в этом мире. Мое тело требует твоего, как свою собственность. Мое сердце признает твое. Моя душа взывает к твоей, мой разум стремиться коснуться твоего. Ты единственная женщина, которая может укротить зверя и удержать меня на этой земле, на пути света и добра. Единственная, кто может удержать меня от уничтожения как смертных, так и бессмертных.
Темпест снова прикусила свою нижнюю губу. Вещи, которые он ей сказал, чуть ли не выходили за рамки того, что она еще могла понять. Они нервировали ее, даже несмотря на то, что он дал ей понять, что она для него является самой желанной женщиной на земле.
- Давай не будем торопиться, Дарий. Я всего лишь согласилась путешествовать с группой некоторое время, но спасать мир — это за пределами моих возможностей. Я умею обращаться лишь с захудалым гаечным ключом, но отношения, я полностью избегаю.
Она могла быть легкомысленной в своих ответах, но ее сердце таяло от каждого его слова. Его старосветская элегантность и шарм, казалось, обеспечивали баланс опасности, которая льнула к нему как вторая кожа. Сексуальный магнетизм также был второй природой Дария, и Темпест не пыталась обманывать себя, думая, что она была невосприимчива к этому.
- Для всех будет во благо, если ты останешься свободной от каких-либо других отношений, - сказал он мягко.
Ее изумрудные глаза мелькнули сверкающей зеленью прежде, чем она снова он него отвернулась, слишком соблазненная его совершенным ртом, чтобы долго на него смотреть.
- Давай пойдем, Дарий. Я думаю, что так будет безопаснее, чем находиться здесь, на бревне, рассматривая холм. Намного безопаснее.
Он обвил свою руку вокруг ее талии и наклонился вперед, лаская теплым дыханием ее затылок.
- Иди, если тебе это так необходимо, малышка, но тебе некуда пойти, кроме как вернуться ко мне.
Она решительно убрала его руку, обвившую ее талию, гордясь своей решимостью. Если его тело находилось поблизости от ее, то их обоих охватывал жар. Единственную разумную вещь, которую нужно было сделать, так это воздвигнуть между ними океан или ледник. Возможно все полярные льды.
Его, приводящий в бешенство смех, последовал за ней, когда она спрыгнула с бревна и гордо зашагала прочь. «Читать твои мысли становиться все интереснее, милая. Мы всегда сможем поселиться в иглу.
- Не вариант. Ты растопил бы эту проклятую вещь. И где бы мы тогда были? Я уже сказала тебе, чтобы ты не использовал свои гипнопизирующие глаза. Возможно тебе следует попробовать носить маску.
Он снова рассмеялся своим сексуальным смехом. Определенно должен носить. Его смех будоражил ее кровь. Воспламеняя и превращая ее в лаву, настолько вязкую и тяжелую, что она уже собиралась броситься в его объятья и молить о пощаде, если он не прекратит. После этого он бы сожалел. Несомненно.
Она обернулась и впилась в него взглядом.
- Ладно. Изобрази ящерицу.
Он внимательно изучал ее лицо.
- Ящерицу?- повторил он. Тогда дьявольская улыбка тронула его чувственный рот.
- Облизать твою кожу? С удовольствием. Просто скажи мне где.
Он специально близко наклонился к ее пульсу на шее, его глаза сразу загорелись, а смех сошел на нет.
Темпест со всей силы оттолкнула его. Если его бархатная шероховатость языка коснется ее шеи, что она пропадет.
- Оттойди от меня.» Она отступила на два шага с повышающейся тревогой.
- Я серьезно, Дарий. Или нам понадобиться дуэнья.
- Ты сказала, чтобы я изобразил ящерицу.
Его рука захвалила ее запястье, держа в плену у своего бока.
- Я имела в виду чешую. Ты должен был покрыться чешуёй. Если бы ты превратился в то, от чего у меня мурашки по коже, что я не чувствовала бы, что риску своей честью, гуляя с тобой в лесу.
Она рассмеялась, назло себе.
- Если бы я принял обличье ящерицы, то ты бы с криками убежала обратно в лагерь.
Дарий знал, что Джулиан и Дезари уже отбыли в труристическом автобусе вместе с кошками. Дайан, Синдил и Берек в данную минуту садились в быстрый маленький автомобиль Берека, который он так любил. Он слышал, как Берек умолял Синдил поговорить с ним, пытаясь убедить ее, что он на самом деле не предатель.
Дарий воспользовался небольшой заминкой Темпест, чтобы завладеть ее рукой. Его пальцы крепко сплелись с ее и привлекли ее под защиту его плеча.
-Если бы я перевоплотился, я хотел бы показать и сделать для тебя Комодского варана.
Тепемест пропустила несколько ударов сердца, в то время когда ее воображение переваривало все это.
- Разве мы не должны были куда-то отправиться сегодня вечером? Я думала, что вы придерживаетесь плотного графика работы. Давай пока упистим из виду Комодских варанов. Ты и в человеческом виде внушаешь страх.
Они направились обратно к лагерю, проходя через слой тумана, который осел вдоль лесного покрова. Это было жутко и красиво, что делало из леса волшебное, мистическое место. Темпест нравилось чувствовать силу руки Дарий, тепло его тела, согревающее ее и то как он легко и плавно двигался с намёком на требовательную диктатичную власть. Но больше всего она любила, когда его глаза властно горели над ней, в то время как его точеный совершенный рот искушал ее.
Дарий так резко остановился, что она врезалась в него. Он повернулся к ней лицом, черты которого были темными и чувственными в лунном свете, лившимся сквозь навес деревьев. Он посмотрел так, словно он был властным повелителем, колдуном вне всякого сомнения. Темпест только и могла, что уставиться на его мужскую красоту, потерявшись в голоде его глаз.
Она не могла дышать, когда он был так близко от нее. Его глаза потемнели, став беспощадными и голодными, с необузданной нуждой. Его руки скользнули по ее рукам, чтобы лечь на ее бедра, для того чтобы придвинуть ее тело еще ближе к своему. Темно-синий воздух, смешанный с серебристым сиянием луны, объединился с белой полосой тумана, окружив и отрезав их от остального мира.
Дарий медленно склонил к ней голову, влекомый какокй-то силой, помимо своей собственной, которая была за рамками его понимания. Все, что имело значение в данный момент, так это то, что он чувствовал ее атласно-мягкий рот под его. То, что он вкушал ее дикий мед. То, что он брал управление на себя и прекращал их взаимные страдания. Он должен был сделать это. Они оба нуждались в этом, как в дыхании.
Его губы твердые, но всё же нежные как бархат, двигались по ее, мягко уговаривая ответить. Он почувствовал, как она пошевелилась под его руками, скользнув прямо в него, плотно окутав собою его душу. Его зубы прикусывали нежно, настойчиво, пока Темпест не выполнила его невысказанное требование и не открыла для него свой рот. Земля ушла из-под его ног, но его рот не отрывался от ее, перенося его через время и пространство туда, где он ещё ни разу не был.
Непроизвольно, вовсе не собираясь так поступать, Дарий нашёл её разум и объединил вместе со своим, делясь своими эротическими фантазиями, его радостью от ее существования. Разделяя с ней то, так его тело ожило и забушевало для нее, нуждалось в ней. Жаждало ее.
Чистые чувства. Он высоко парил без крыльев, в невесомости, в то время как огонь всё больше разгорался в нем. Он был потярян в ней, и так будет происходить всегда. Ее кожа была такой мягкой, ее волосы словно шёлк. Она — само чудо жизни.
Все его чувства были в ней, сметая Темпест в вихре его страсти, ловя ее желание и увеличивая его, до тех пор, когда она уже не знала, где заканчивалась она и начинался он. Пока они не стали одним целым, поглощенным пламенным голодом. Не было такого места, где она смогла бы укрыться от этого, она нуждалась в нём, почти стольже сильно, как он в ней.
Его руки собственнически сжались, увлекая ее в убежище его твердого мужского тела. Глубоко внутри него, его кровь загустела, превращаясь в расплавленную лаву, огненной бурей несясь по его жилам, пока он не понял, что он весь охвачен огнем.
Мы должны остановиться.
Слова, словно крылья бабочки, легко коснулись его разума, бездыханные, эротичные, наполненные тем же голодом и нуждой, которая угрожала захватить их обоих и разрушить его самоконтроль. Но было что-то еще.Что-то новое. Поскольку их разумы были слиты, он распознал что это было — страх, насколько элементарный, как само время.
Отстранившись от настойчивых требований его тела, Дарий заставил себя вернуться к реальности, назад к подобию здравомыслия.
Темпест вся была словно в огне, но не сама по себе, а уже как часть Дария. Они были одним целым. Она прильнула к нему, к единственному безопасному якорю и этом диком шторме магии. Дарий поднял свою голову так, чтобы его рот оказался всего в нескольких дюймах от ее. Они уставились друг на друга, утопая в глазах друг друга, испуганные тем, что они создали такой пожар одним лишь поцелуем.
Темпест отступила, медленно женственно удаляясь от него, пытаясь найти саму себя и охладить ужасный жар, обжигавшый ее тело. Она коснулась кончиками пальцев своего рта, не в силах поверить, что она помогла создать такой огонь.
- Можешь не говорить это, милая. Я и так знаю, что ты собираешься сказать.
Та приводящая в бешенство мужская усмешка сквозила в его хрипловатом голосе.
Темпест покачала головой.
- Я не думаю, что могу говорить. Честно, Дарий, ты смертоносен. Мы просто не можем это делать. Это слишком опасно. Я уже ждала, что между нами начнут вспыхивать молнии.
Он запустил руку в свою темную копну волос.
- Могу поклясться, что меня ударила молния. Раскаленная добела и острая, как бритва, она прошла сквозь меня.
Она неуверенно улыбнулась, но ситуация в целом не изменилась.
- Значит, мы пришли к согласию. Этого больше не повториться.
Дарий обнял ее и обнаружил, что она вся дрожала.
- Я думаю, что многое из всего этого и есть ответ, Темпест. Мы должны научиться управлять этим. Чем больше у нас будет практики, тем лучше будет нам обоим.
- Лучше? - Темпест прижала руку ко рту, её глаза широко распахнулись. - Мы же не посмеем устраивать нечто подобное, Дарий, иначе такими темпами весь мир заполыхает! Не знаю, как ты, но меня на это точно не хватит.
Её тело было напряжено до болезненности, так что она ощущала малейшее прикосновение. Тысячи огненных стрел проносились у Темпест внутри, стоило Дарию хотя бы слегка её задеть. Ей нужен он. Ей нужно его тело.
- Будь у нас хоть капля здравого смысла, нам не следовало бы подходить друг к другу ближе чем на полмира.
Тёплое дыхание коснулось её: Дарий поднёс её руку к своему рту, чрезвычайно заинтересовавшись двумя маленькими шрамами на костяшках пальцев. Его язык медленно исследовал полустёршиеся белые отметины, скользя по ним словно горячая бархатистая тёрка. Темпест закрыла глаза, не в силах сопротивляться чувственности этого прикосновения и горевшему в его взгляде желанию. Теперь она знала, что в бушующем внутри неё пожаре виноваты они оба.
А ведь до сих пор она никогда не делала ничего подобного, даже не стремилась к такой близости. Кто бы мог подумать, что лёгкое прикосновение, один взгляд способны превратить её в текущий по жилам жидкий огонь вперемешку с болью, которая каждый раз, казалось, никогда не закончится?
- Дарий, прекрати.
Темпест была готова рассмеяться, но в глазах стояли слёзы.
- Я уже ничего не понимаю. Ты точно не вампир?
Он помотал головой.
- Нет, милая, не вампир. И Боже меня упаси им стать. Я же объяснял тебе, что вампир выбирает вечную тьму, лишается души. А моя душа, моя сила, мой свет во тьме - это ты. Я родом из Карпат, хотя не воспитывался среди своих и живу собственной жизнью. Я не знаю нашего Принца, того, кто оберегает мой народ от исчезновения. Несколько недель назад я даже не знал, что он на самом деле существует или что мой старший брат ещё жив.
Темпест не смогла сдержать смех.
- Интересно, мы вообще способны разговаривать о чём-то обычном? Например, о погоде? Сегодня прекрасная погода, ты не находишь?
Она уже всерьёз опасалась, что просто сойдёт с ума, если он будет и дальше рассказывать то, что её мозг отказывается воспринимать. Всё происходило слишком быстро.
Он улыбнулся поддразнивая.
- Желаешь, чтобы я создал шторм? Мы могли бы заняться любовь под дождем.
- Мы должны найти остальных и сделать вид, что всё в порядке, - твёрдым, насколько это было возможно, голосом сказала Темпест, пытаясь справиться с тем, что творилось с её телом от возмутительного предложения Дария. - Теперь я вижу, кто из нас ещё может трезво мыслить, и это не ты.
И она за руку потащила его к лагерю.
Какое-то время он молча озадаченно следовал за ней, но в конце концов не выдержал.
- Темпест? - кашлянув, спросил он. - Куда именно мы идём? Не то чтобы я возражаю - я последую за тобой, куда пожелаешь, - но, насколько я помню, эта тропинка ведёт к скалистому ущелью. Это может быть опасно.
Она почувствовала, как её шея медленно становится красной. Попытки разъединить их пальцы ни к чему не привели - Дарий вцепился в неё как клещ. Борясь с желанием как следует ему наподдать и всё ещё горя от того, что он с ней сделал, - что само по себе было довольно скверно, - Темпест окончательно разволновалась. Он же выглядел как обычно: спокойный, непреклонный, ничем не прошибаемый.
- Где же тогда лагерь? - сквозь стиснутые зубы спросила она.
Какое-то мгновение Дарий неподвижно смотрел на неё. Потом он моргнул, и насмешливое изумление, плясавшее в его глазах, исчезло, но Темпест была уверена, что оно ей не показалось. Теперь он уставился на девушку безмятежно-серьёзным взглядом, отчего она почувствовала дикое желание действительно врезать ему. Ей пришлось использовать всё самообладание, чтобы удержаться.
- Обойдёмся без нотаций, - заявила она. - Обычно я прекрасно знаю, куда идти. Наверное, ты наложил на меня какое-то заклятие или что-то вроде того. Просто покажи дорогу, и желательно без этого выражения на лице.
Дарий шёл в полной тишине, неосознанно пытаясь прикрывать её собой от опасности.
- Какое же, по-твоему, заклятие я на тебя наложил? - осторожно поинтересовался он. Интонации его голоса были такими мягкими, завораживающими, гипнотизирующими, что сопротивляться не было никакой возможности.
- Откуда же мне знать? - спросила она дерзко. - Почем знать, может ты учился у Мерлина. - Она разглядывала его с подозрением.
- Ты ведь не учился, не так ли?
- Вообще-то, милая, это он был моим учеником, - сказал он.
Она прикрыла уши руками, их пальцы все еще были переплетены.
- Я не желаю этого слышать. Даже если ты шутишь, я не желаю этого слышать.
Они вышли на поляну, и Темпест с удивлением увидела, что роща вокруг пуста. Остался только грузовик. Ничего, даже ни одного клочка бумаги не свидетельствовало, что здесь когда-то хоть кто-то был. Значит, ей суждено оставаться с Дарием, хочет она того или нет.
- Это же не специально? Или так всё и было задумано?
Открывая дверь грузовика, Дарий тихо рассмеялся.
- Моя семья, наверное, думает, что я сошел с ума, но они бы никогда не не стали устраивать заговор против тебя.
- Но они бы устроили заговор ради тебя, - неожиданно догадалась Темпест. Она задумчиво наклонила голову. - А если бы этому вашему Принцу не понравилось что-то сделанное тобой, как бы они тогда поступили?
Дарий с присущей ему надменностью и словно бы небрежно пожал плечами.
- Не хотелось бы, чтобы семья вмешивалась в мои дела. Я слишком долго заботился только о себе, решал только свои проблемы, ни перед кем не отчитываясь. И даже в последний свой день я не смог бы поступить иначе.
Он обнял её за талию и, словно пушинку, поднял и усадил на сиденье грузовика.
- Пристегнись, милая. Не хочется, чтобы ты выпрыгивала из машины, едва заметив что-нибудь опасное.
Она что-то пробормотала, пока он устраивался за рулём. В тесном пространстве кабины Дарий казался ещё более мужественным. Широкие плечи, сильные бёдра, жар, исходящий от его тела... Темпест едва сдержала стон, готовый вырваться из горла. Его мужской запах пробуждал в ней что-то дикое, незнакомое, неприрученное. Пальцы девушки нервно выстукивали какой-то ритм по приборной панели.
- Знаешь, Дарий, наверное, мне стоило поехать на автобусе.
Нотки отчаяния звучали в её голосе, но он решил их проигнорировать. Заведя двигатель, он потянулся к Темпест и кончиком пальца провёл по её нежной щеке.
От лёгкого как пёрышко прикосновения её сердце помчалось вскачь. Она знала, что он это услышал, знала, что ему известно, как бешено сейчас несётся кровь по её венам и как страстно её тело хочет его. Вздохнув, девушка глубже устроилась на сиденье и откинула голову, закрыв глаза
глава 7
Она одинока. Темпест думала об этом, расчёсывая волосы и задумчиво уставясь в зеркало, висевшее в ванной комнате в трейлере труппы.
Долгая эта ночь оказалась очень похожей на прекрасную сказку. Дарий, мягко разговаривающий с ней в тесной кабине грузовика. Его голос, звучащий совершенной мелодией, рассказывающий интересные фрагменты истории его народа, которые вставали перед её внутренним взором словно живые. Его руки, обнимающие её и проверяющие, в порядке ли ремень безопасности. Тепло его тела, проникающее в неё.
Они ехали несколько часов. Ночное небо, словно проводник, километр за километром разворачивало перед ними ленту шоссе. Голова Темпест склонилась к плечу; девушку клонило в сон. Не имея ни малейшего понятия, что может случиться, она тем не менее чувствовала, что всё в порядке. Дарий - вот благодаря кому она знала, что находится в безопасности, что о ней заботятся. Это читалось в его голосе, в тёплом взгляде его глаз, в том, как он оберегал её.
Темпест громко вздохнула. Ей не хотелось привыкать к этому ощущению: ведь ничто не вечно, и в конечном счёте лучше всегда полагаться на собственные силы. Ей не хотелось запутываться в соблазнительных тенётах, несмотря на их притягательную нежность. Естественно, Дарий слишком силён, чтобы можно было хотя бы рассчитывать на подобное безрассудство, но помечтать-то можно...
Она одинока без Дария. Нельзя сказать, что это чувство ей совсем незнакомо - много раз она уже оказывалась наедине с самой собой в целом мире. Но сейчас всё совершенно иначе: словно она утратила какую-то часть себя, и ни заполнить эту гнетущую пустоту, ни спастись от неё уже не получится.
Она опять встала поздно, в четвёртом часу дня (ещё одна приобретённая плохая привычка!). Это всё из-за ночных переездов. Неудивительно, что труппа днём отсыпается: иначе просто невозможно соблюдать такой сумасшедший график?
Она пристально уставилась на себя в зеркале. Синяк под глазом сейчас должен был бы быть опухшим, болезненным и полыхать всеми оттенками фиолетового, но от него осталось лишь бледное синеватое пятно.
Дарий её вылечил. Стоило только вспомнить, каким именно образом, и тело тут же радостно отозвалось, а краска залила лицо. Гораздо легче было бы думать, что ей просто приснился эротический сон.
Дарий. Она скучала по нему, пока он отсыпался... бог знает где.
Заметив, как вспыхнули при этой мысли глаза, Темпест отшатнулась от зеркала. Хватит и того, что она проторчала невесть сколько времени в душе, фантазируя, словно влюблённая малолетка. Его глаза... его рот... его голос... мускулы, перекатывающиеся под кожей...
- Ради всего святого, - раздражённо и сердито сказала она самой себе, оглядывая богатый интерьер трейлера, - ты ведёшь себя хуже девчонки. Он странный и самонадеянный нахал. Не забывай об этом, когда в следующий раз соберёшься сходить по нему с ума. Он человек, и это само по себе не очень-то хорошо. Но он хуже, чем просто человек. Он... - она замялась в поисках подходящего определения, -...что-то. Что-то, к чему тебе лучше не иметь никакого отношения. А теперь вернись уже на землю: сходи проверь уровень масла, займись чем-нибудь обычным, рутинным, совсем простым.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |