Кристин Фихан «Темный огонь», 2011 2 страница

Медленно, неохотно Дезари кивнула.

— Ты мой брат, Дариус. Я поддержу тебя всегда, что бы ты ни решил.

Она обернулась, когда ее Спутник жизни, мерцая, возник рядом с ней. Джулиан Сэвэдж все еще поражал ее своей внешностью: высокий, поджарый, с изумительными глазами цвета расплавленного золота, сияющими любовью к ней.

Склонившись, Джулиан прикоснулся к виску Дезари теплым успокаивающим поцелуем. Он ощутил ее терзания по их внутренней связи и немедленно прекратил охоту. Когда он перевел пристальный взгляд на Дариуса, его глаза были холодны. Дариус встретил его таким же ледяным взглядом.

Дезари мягко вздохнула, глядя на двух мужчин, оценивающих друг друга.

— Вы оба обещали.

В то же мгновение Джулиан склонился к ней, его голос был необычайно нежным:

— Что-то случилось?

Дариус издал звук отвращения, где-то глубоко в его горле перекатывалось рычание.

— Дезари — моя сестра. И я всегда заботился о ее благополучии.

Всего на мгновение золотые глаза сверкнули холодной угрозой. Затем белые зубы Джулиана мелькнули в некоем подобии улыбки.

— Это верно, и я могу только выразить свою благодарность тебе за это.

Дариус слегка покачал головой. Он все еще не привык к присутствию чужого мужчины в их группе. Принять нового Спутника жизни сестры — это одно, а симпатизировать ему — это совсем другое. Джулиан вырос в Карпатских горах, на их родине, и хотя он был вынужден вести уединенное существование, все равно у него имелся опыт нескольких лет обучения под руководством взрослого карпатца во время его отрочества. Дариус знал, что среди его народа Джулиан является одним из самых сильных и опытных охотников на вампиров. Он понимал, что Дезари с ним в безопасности, но все равно не мог полностью отказаться от роли ее защитника. Слишком много веков он был лидером, слишком часто он учился на своем горьком опыте.

Много-много лет назад на их почти позабытой родине Дариус и еще пять детей-карпатцев стали свидетелями гибели своих родителей от руки захватчиков, считавших их вампирами и поэтому совершивших ритуальные убийства: они пронзали сердце бессмертного колом и обезглавливали его, предварительно напихав в рот чеснока. Турки Оттоманской империи захватили их село, когда солнце было высоко в небе, а их родители наиболее уязвимы. Это было тяжелое, наполненное страхом время. Карпатцы пытались спасти смертных жителей села, вставших с ними плечом к плечу несмотря на то, что нападение началось тогда, когда карпатцы были наиболее слабы. Но нападавших было слишком много, а солнце стояло слишком высоко. Почти все были уничтожены.

Затем мародерствующая армия загнала детей, не разбирая смертные они или бессмертные, в соломенную хижину и подожгла ее, оставив их всех гореть заживо. Дариус смог создать иллюзию, спрятав от воинов нескольких детей — подвиг, невероятный для его возраста. Заметив крестьянку, убежавшую от кровожадных убийц, он спрятал и ее. Он поселил в женщине непреодолимую потребность бежать, взяв с собой спасенных им детей-карпатцев.

Женщина забрала их с гор к своему любовнику, у которого была лодка. И хотя в том столетии люди редко выходили в открытое море из-за бесчисленных сказок о морских змеях и о том, что по морю можно доплыть до края земли и упасть, жестокость мародеров все же была намного худшей судьбой, поэтому их маленькая команда направила свою посудину как можно дальше от берега в попытке сбежать от медленно, но верно приближающейся армии.

Дети жались друг к другу на ненадежном суденышке, потрясенные ужасной гибелью родителей. Даже Дезари, которая в то время была лишь младенцем, понимала, что произошло. Дариус подгонял их, утверждая, что они смогут скрыться, если будут держаться вместе. Внезапно разразился ужасный шторм, смывший команду за борт. Море погубило моряка и женщину так же успешно, как турки убили жителей села. Но Дариус отказался сдаваться на милость такой судьбы. Несмотря на возраст, он обладал железной волей. Поддерживая образ птицы в умах детей, хоть и таких маленьких, он сумел заставить их обратиться вместе с ним до того, как судно пошло ко дну. А затем он полетел, сжимая маленькую Дезари в когтях и направляя всех к ближайшему берегу, берегу Африки.

Дариусу было всего шесть лет, а его сестре едва исполнилось шесть месяцев. Еще одной девочке, Синдил, был год. С ними было еще три мальчика, самому старшему из которых исполнилось всего четыре года. По сравнению со знакомыми пейзажами их родины Африка казалась диким, примитивным, пугающим местом. Но Дариус чувствовал ответственность за детей. Он научился драться, охотиться, убивать. Он научился быть лидером, научился заботиться о группе. У детей-карпатцев еще не развились выдающиеся способности, присущие взрослым карпатцам, которые могли знать неведомое, видеть невидимое, могли повелевать животными и природными силами земли, могли исцелять. Их должны были обучить всему этому родители или другие учителя. Но Дариус не позволил этим ограничениям остановить себя. И хотя он сам был всего лишь маленьким мальчиком, он не мог потерять детей. Для него это было так естественно.

Нелегко оказалось сохранить жизнь двух девочек. Девочки-карпатки редко выживали в первый год жизни. Сначала Дариус надеялся, что придут другие карпатцы и спасут их, и пока этого не произошло, он должен делать все, что в его силах, чтобы заботиться о детях. Время шло, и память об их народе бледнела. Он следовал нескольким правилам, впитанным им с рождения, а также тому, что помнил из разговоров с родителями, а затем придумал собственные правила и кодекс чести.

Он занимался собирательством, охотился на животных, пробовал каждый источник пищи вначале сам, отчего ему часто бывало плохо. Но в итоге ему удалось приспособиться к жизни в этих дебрях и превратиться в сильного защитника для детей, ставших намного ближе друг другу, чем обычные люди в обычных семьях, потому что они были единственными в своем роде в этом отдаленном мире. Те немногие из их расы, с кем они сталкивались, уже превратились в нежить, вампиров, питаясь жизнями окружающих их людей. И всегда именно Дариус брал на себя обязанность выслеживать и убивать страшных демонов. Его группа была очень сплоченной, всегда защищала себя от других. И все они следовали за Дариусом, не задавая ни единого вопроса.

Его сила и воля поддерживали их на протяжении веков познавания, приспосабливания и создания новой жизни. Они были потрясены, узнав несколько месяцев назад о существовании других карпатцев, не превратившихся в вампиров. В глубине души Дариус боялся, что все мужчины их вида, в конце концов, превращаются в вампиров, и страшился того, что станет с его подопечными, если с ним это тоже произойдет. Он лишился эмоций несколькими столетиями ранее — верный признак того, что мужчине грозит превращение. Он никогда не говорил об этом, боясь, что однажды наступит день, когда он сам обернется против тех, кого любит, против тех, кто полагается на его железную волю и личный кодекс чести, призванный предотвратить такой исход. Один из них уже превратился в монстра. Плавным движением Дариус скользнул прочь от сестры и ее Спутника жизни, думая о Савоне. Савон был вторым по старшинству мальчиком и самым близким его другом. Дариус часто полагался на него как в вопросах охоты, так и в вопросах безопасности. Савон всегда был его правой рукой, тем, кто постоянно прикрывал его спину.

На мгновение, остановившись возле огромного дуба, Дариус оперся о ствол, вспоминая страшный день несколько месяцев назад, когда увидел Савона склонившегося над Синдил. Ее тело было искусано и избито. Она была обнажена, между ее ног сочились кровь и семя, а в красивых глазах застыло потрясение. Затем Савон напал на Дариуса, желая разорвать его горло, нанося смертельные раны, прежде чем Дариус осознал, что его лучший друг стал тем, кем больше всего боялись стать мужчины их вида. Вампиром. Нежитью. Савон зверски избил и изнасиловал Синдил, а сейчас пытался уничтожить Дариуса.

У Дариуса не было выбора кроме как убить своего друга, а затем сжечь его тело и сердце, для чего пришлось изучить то, как правильно уничтожать вампира. Ибо нежить могла возрождаться снова и снова, несмотря на смертельные раны, если только ее не уничтожить определенным образом. У Дариуса не было никого, кто рассказал бы ему о таком способе уничтожения, лишь инстинкт и горький опыт, приобретенный путем проб и ошибок. После той ужасной драки с Савоном Дариус некоторое время лежал глубоко в земле, исцеляясь.

С тех пор Синдил молчала месяцами и часто превращалась в пантеру, предпочитая общество других кошек, Саши и Фореста. Дариус вздохнул. Только сейчас он смог ощутить глубокую скорбь, охватывающую его при мысли о Савоне, вину и отчаянье за то, что ему не удалось разглядеть происходящее с другом и найти способ помочь ему. В конце концов, он был их лидером, отвечал за них. А Синдил печалью и настороженностью в красивых темных глазах напоминала потерявшегося ребенка. Именно ее он подвел больше всего. Он не смог защитить ее от одного из них, полагая в своем высокомерии, что его лидерство, единство их группы предотвратят окончательное падение, происходящее с их видом. Он все еще не мог смотреть Синдил в глаза.

А сейчас он нарушал собственные правила. Но сам ли он придумал эти правила, чтобы у «семьи» был кодекс, по которому нужно жить? Или это его отец поведал их ему? Или они были заложены в нем еще до рождения, как некоторые другие знания? Если бы он лучше ладил с Джулианом, то, возможно, они поделились бы друг с другом большим количеством информации, но на протяжении веков Дариус все познавал самостоятельно, оставаясь замкнутым, скрытным, не держащим ни перед кем ответа, учась только на собственном опыте.

В нем поднимался голод, и он понял, что необходимо отправляться на охоту. Палаточный лагерь, избранный ими для остановки на несколько дней, находился в глубине государственного парка Калифорнии, редко использовался и на данный момент пустовал. Рядом пролегала трасса, но он растянул невидимую предупреждающую сеть между нею и лагерем, вызывающую чувство подавленности и страха у людей, желающих здесь остановиться. Это не принесет вреда людям, только заставит их быть более осторожными. И все же Темпест это не отпугнуло.

Дариус размышлял об этом, пока его тело менялось, удлинялось, принимая необходимую для бега форму. Мышцы и сухожилия идеально вписались в свободное, гибкое, мощное тело леопарда, и Дариус неслышно большими скачками метнулся через лес к более посещаемому палаточному лагерю, расположенному на берегу глубокого чистого озера.

Леопард быстро покрывал расстояние, чуя добычу, двигаясь по кругу, чтобы оставаться с подветренной стороны, и стараясь остаться незамеченным. Он следил за двумя мужчинами, которые удили рыбу с поросшего камышом берега и переговаривались короткими фразами.

Дариус не обратил внимания на слова. В теле кота он крался, припав к земле. Осторожно выбирая место, куда поставить каждую лапу, он неслышно полз вперед. Один из мужчин вскинул голову, услышав звуки смеха, доносившиеся из лагеря. Дариус замер, а затем снова начал медленно продвигаться вперед. Его добыча вновь обратила свое внимание на озерную гладь. И в абсолютной тишине леопард подползал все ближе, затем он принял выжидательную позицию, напрягая мощные мускулы.

Дариус послал безмолвный призыв, беря под контроль разум меньшего из двух мужчин, притягивая жертву. Подняв голову, мужчина повернулся в сторону поджидающего его в кустах леопарда. Бросив удочку в озеро, он шаткой походкой двинулся вперед, медленно переставляя ноги, глаза его остекленели.

— Джек! — другой мужчина схватил тонущую удочку и обернулся, чтобы посмотреть на друга.

Дариус обездвижил обоих мужчин телепатическим блоком и принял форму человека, так как «Джек» уже приблизился к огромному коту. Так было безопаснее. Он обнаружил, что питание в теле леопарда часто оказывается фатальным для жертв. Острые клыки разрывали и убивали добычу. Несколько таких случаев произошло с ним в детстве, когда он еще не был достаточно силен и опытен в плане охоты, чтобы понять, что приемлемо, а что нет. Пока Дариус не повзрослел, у него не было выбора, и ему приходилось охотиться в форме леопарда, используя появляющиеся с нею способности, и он принял на себя ответственность за смерть африканцев, потому что только так он мог помогать детям выжить.

Сейчас он с легкостью многолетней практики заставил другого мужчину спокойно принять происходящее, потому что совершенства в этом он достиг уже очень давно. Нагнув голову, он выпил необходимое количество крови, внимательно следя за тем, чтобы не взять слишком много. Дариус не хотел, чтобы его жертва испытывала головокружение и слабость. Приведя первого мужчину в сидячее положение, он оставил его в густом кустарнике, а сам подозвал другого.

Наконец, насытившись, он медленно принял форму леопарда. Кот беззвучно зарычал, его инстинкты кричали о том, что надо закончить дело, выпив не только кровь, но и съев мясо. Дариус усмирил это желание и неслышно направился назад к трейлеру.

Его группа путешествовала сейчас в качестве музыкантов, современных трубадуров, переезжая из города в город, выступая в небольших местных клубах, которые предпочитала Дезари. Находясь постоянно в дороге, им удавалось сохранять анонимность, даже когда популярность их группы выросла. Дезари обладала красивым зачаровывающим голосом, который надолго западал в душу. Даян писал великолепные песни. Его голос также завладевал завороженной аудиторией. В прежние времена такая жизнь позволяла им путешествовать с места на место, не боясь того, что кто-то может заметить их отличие от обычных людей. Сейчас же, когда мир становится все меньше, сохранение их личностей в тайне от фанатов превратилось в настоящий подвиг. Поэтому они прилагали все усилия, чтобы казаться «нормальными», в том числе используя во время путешествия неэффективный и несовершенный способ передвижения с помощью автотранспорта. Поэтому им и потребовался механик, чтобы следить за исправностью их автоколонны.

Возвратившись в лагерь, Дариус вновь превратился в человека и зашел в прекрасно оснащенный трейлер. Темпест крепко спала из-за того, что он оказался слишком жадным в своем желании испить ее крови, в этом он был уверен. Ему следовало лучше себя контролировать, попытаться приглушить исступленный восторг обладания ею.

Простой взгляд на нее заставлял его тело пылать от неослабевающего, настоятельного желания, которое, как он знал, и не собиралось исчезать. Ему и этой маленькой огненной женщине придется достигнуть своего рода компромисса. Дариус не привык к неповиновению. Все всегда поступали так, как он говорил, не задавая вопросов. Однако он даже и не ожидал, что эта горячая человеческая женщина будет поступать так же. Подоткнув одеяло, он прикоснулся к ее лбу легким поцелуем. Большим пальцем он скользнул по мягкой, как лепесток цветка, коже, ощутив дрожь, пробежавшую по телу.

Придя в себя, Дариус повторил приказ кошкам и вышел из трейлера. Он хотел, чтобы Темпест всегда была в безопасности. И хотя кошки спали днем точно так же, как Дариус и его семья, они, тем не менее, создавали хоть какое-то подобие безопасности, охраняя трейлер, пока члены труппы отдыхали и восстанавливались глубоко в земле. Поэтому он сделал так, чтобы защитные инстинкты котов были направлены прежде всего на Темпест.

Глава 2

Вампир. Темпест вытерла рот тыльной стороной дрожащей ладони и медленно села. Она затерялась посреди моря подушек под шерстяным одеялом. На кушетке, прижавшись к ней, спали два леопарда. Сквозь темные занавеси, закрывавшие окна трейлера «Темных трубадуров», безуспешно пытался просочиться солнечный свет. Судя по всему, было далеко за полдень, поскольку солнце висело низко. Темпест чувствовала себя вялой, утомленной. Во рту пересохло, губы запеклись. Ей хотелось попить чего-нибудь, без разницы что.

Она, слегка пошатнувшись, сумела встать ровно. Темпест помнила каждую ужасающую деталь прошлой ночи, хотя Дариус и приказал ей все забыть. Она не сомневалась, что он способен заставить большинство людей выполнять его приказы, но почему-то ему не удалось проделать это с ней. Темпест всегда немножко отличалась от других, хорошо ладила с животными и могла обмениваться с ними мыслями. Должно быть, эта особенность и дала ей частичный иммунитет от телепатического воздействия Дариуса, хотя он, наверняка, считал, что смог успешно уничтожить ее воспоминания о том, кто он и на что он способен. Она провела рукой по горлу, ища след от раны, и поняла, что против его неприкрытой сексуальной привлекательности у нее иммунитета нет. Темпест ни разу в жизни не испытывала подобного влечения. Между ними, шипя и потрескивая, проскакивали электрические разряды. И как бы ни было унизительно это признавать, как бы ни нравилось ей так думать, нельзя было целиком винить его. Она также не владела собой в его присутствии. Что потрясало ее. И ужасало.

Ну, ладно, этот мужчина, бесспорно, был вампиром. Кричать и терять голову она будет позже. Самое важное сейчас — выбраться отсюда. Сбежать. Спрятаться. Уйти от этого маньяка как можно дальше до наступления сумерек, когда, как говорят, поднимутся вампиры. Прямо сейчас Дариус должен где-то спать. Господи помоги ей, если он отдыхает в гробу где-то в трейлере. Она не собиралась пронзать колом чье-либо сердце. Этого не будет.

— Отправляйся к копам, — тихо приказала она самой себе. — Кто-то должен об этом узнать.

Темпест, пошатываясь, направилась к передней части трейлера. Она взглянула в зеркало, чтобы проверить, что по-прежнему в нем отражается, и поморщилась от своего вида. Должно быть, вампир с трудом пересилил себя, чтобы домогаться того, кто выглядел, как она — словно невеста Франкенштейна.

— О да, Темпест, — ответила она своему отражению, — ты все расскажешь полиции. Офицер, меня укусили в шею. Мою кровь пил защитник, эээ, телохранитель известной певицы и группы. Он вампир. Пожалуйста, арестуйте его, — она сморщила нос и продолжила более низким голосом: — Конечно, мисс. Я вам верю. А вы, собственно, кто? Бездомная беглянка без гроша в кармане, удиравшая из каждой приемной семьи, куда вас помещали. Давайте совершим милую поездку в дурдом. В конце концов, вы много времени проводите в разговорах с животными. — Она презрительно скривила губы. — Вот и все дела!

Расти нашла ванную, оказавшуюся на удивление роскошной, но вместо того, чтобы восхищаться окружающей обстановкой, она быстро привела себя в порядок, приняв душ и вдоволь напившись. Она достала из маленького рюкзачка, который всегда был при ней, выцветшие, голубые джинсы и свежую хлопковую кофточку и переоделась.

Однако стоило ей направиться к выходу, кошки настороженно подняли головы и издали звук протеста. Темпест послала им свои сожаления и ускользнула прежде, чем пантеры успели заблокировать дверь своими телами. Она уловила их намерения, поняла, что Дариус поручил им удержать ее здесь, если она проснется. Обе кошки зарычали и негодующе взревели, когда Расти удалось успешно сбежать. Она, не колеблясь, захлопнула за собой дверь и пустилась наутек от трейлера.

Темпест потратила несколько минут на поиски инструментов, которые всегда носила с собой, но ничего не нашла. Тихо выругавшись, она направилась к шоссе, перейдя на бег. Как только ее и это существо разделят несколько миль, она почувствует себя счастливой. Разве можно было предположить, что она наткнется на вампира? Вероятно, единственного в своем роде.

Ей стало интересно, почему она не упала в обморок от испуга. Не каждый день встретишь вампира. А она не могла никому даже рассказать. Никогда. Она сойдет в могилу единственным из живущих людей, кто знал, что вампиры на самом деле существуют. Расти застонала. Почему она всегда попадает в переделки? Как это похоже на нее, пройти простое собеседование и умудриться встретить вампира.

Темпест пробежала три мили, радуясь, что ей нравится бегать, потому что мимо не проехал ни один автомобиль. Замедлив темп, она потянулась, чтобы убрать с шеи намокшие от пота волосы и снова собрать их в хвост. Который час? И почему у нее нет часов? Почему она не посмотрела время до того, как уйти?

Наконец после часа или около того бега и ходьбы она остановила автомобиль и договорилась, чтобы ее немного подвезли. Темпест страшно устала и испытывала ужасную жажду. Подобравшая ее парочка буквально лучилась доброжелательностью, но они так ее утомили, что Расти была почти рада сказать им до свидания и возобновить бег и ходьбу.

Однако на сей раз она прошла не так много из-за сильной усталости. Ее тело словно налилось свинцом, с каждым шагом ей все больше казалось, что она пробирается сквозь зыбучие пески. Расти резко осела на обочине дороги. Ее голова начала раскалываться с пугающей силой. Темпест потерла виски и затылок, надеясь уменьшить боль.

Рядом с ней затормозил маленький голубой пикап. Она так ослабла, что ей еле хватило сил, чтобы подняться на ноги и подойти к окну водителя.

Мужчина лет сорока, сбитый и мускулистый. Он улыбнулся ей, в глазах мелькнул намек на беспокойство.

— Что-то не так, мисс?

Расти покачала головой.

— Подвезёте меня сколько сможете?

— Конечно, залезайте, — он скинул с сиденья на пол груду вещей. — В грузовике беспорядок, но чего уж там.

— Спасибо. Похоже, погода вот-вот ухудшится. — И это произошло: небо неожиданно затянули темные тучи.

Мужчина бросил взгляд через лобовое стекло.

— Сумасшествие. В сводках говорилось про ясную и солнечную погоду. Может, эти тучи просто проплывут мимо. Я — Гарри. — Он протянул руку.

— Темпест, — ответила она кратким пожатием, но едва ее рука коснулась его руки, как в животе у Расти все сжалось, а кожа покрылась мурашками.

Его палец всего лишь задел тыльную сторону ее ладони, вызвав озноб в спине. Однако Гарри сразу же отпустил ее руку, завел грузовик и перевел взгляд на дорогу. Расти отодвинулась от него как можно дальше, сражаясь с поднимающейся тошнотой и диким воображением. Но как только она откинулась на подголовник сиденья, навалилась усталость и глаза закрылись сами собой.

Гарри взглянул на нее явно озабоченный.

— Вы больны? Я могу отвезти вас к ближайшему доктору. Как мне кажется, через несколько миль вверх по этой дороге будет городишко.

Расти попыталась сосредоточиться, встряхнув больной головой. Она знала, что на лице проступила бледность, а на лбу — бисеринки пота.

— Я пробежала несколько миль. Думаю, просто перестаралась. — Но она знала, что не это является ее проблемой. По какой-то причине каждая клеточка ее тела протестовала против увеличивающегося между ней и Дариусом расстояния. Она знала это. Чувствовала.

— Тогда поспите. Я привык ездить в одиночестве, — посоветовал Гарри. — Обычно включаю радио, но если вас это потревожит, то могу обойтись и без него.

— Оно меня не побеспокоит, — ответила Расти.

Глаза закрывались, как бы сильно она не пыталась бодрствовать. Она была изнурена. Не подхватила ли она какой-нибудь вирус?

Вдруг Темпест выпрямилась. Могут ли вампиры страдать бешенством? Ведь они превращаются в летучих мышей? Не могли ли летучие мыши переносить бешенство? Она относилась нормально к летучим мышам, но это не значит, что ей нравились вампиры. Что если Дариус ее чем-то заразил?

Она осознала, что Гарри смотрит на нее. Он, вероятно, подумал, что подобрал ненормальную. Она умышленно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Может ли человек стать вампиром после одного укуса? Одного маленького укуса? Расти вздрогнула, вспомнив темный чувственный жар, опаливший ее тело. Ну, ладно. Возможно, глубокий укус. Воспоминание, ощущение его рта на ее шее заставляло ее трепетать и пылать, заново охватывая все тело пламенем. Она поймала себя на том, что ее рука неосознанно поднимается к горлу и прикрывает то место, удерживая эротическое воспоминание под ладонью.

Темпест чуть не застонала вслух. Дариус ее определенно чем-то заразил, но это было не бешенство. Ее телом по-прежнему овладевала усталость, сковывая конечности, поэтому Расти перестала бороться и закрыла глаза.

Гарри ехал в течение пятнадцати минут, украдкой бросая взгляды на свою попутчицу. Его сердце громко билось в груди. Женщина была маленькой и соблазнительной и сама плыла к нему в руки, а дареному коню в зубы не смотрят. Взглянув на часы, он остался доволен, увидев, что опережает график. У него была в запасе пара часов до встречи с боссом — достаточно, чтобы воплотить свои фантазии с рыженькой.

Зловещие тучи сгущались и темнели, временами сверкая прожилками молний и грохоча раскатами грома. Но все еще был ранний вечер, где-то около шести тридцати, и Гарри рыскал глазами по роще в поисках уединенного места, где он мог бы съехать с дороги и остаться незамеченным для любой проезжающей машины. Расти, дернувшись, проснулась от руки, неуклюже шарившей по ее груди. Ее глаза распахнулись. Над ней навис Гарри, срывая ее одежду. Расти ударила его так сильно, как только смогла в маленькой кабине грузовика. Но он был большим мужчиной, и его кулак пришелся чуть позади ее уха, а потом врезался в левый глаз. Мгновение Темпест видела звезды, затем все потемнело, и она соскользнула по сиденью еще ниже.

Рот Гарри, мокрый и скользкий, накрыл ее. И вновь она принялась дико бороться, царапая ногтями его лицо.

— Перестаньте! Прекратите это!

Он снова и снова бил ее, другой рукой сжимая ее грудь, сильно, причиняя боль.

— Ты — проститутка. А иначе, почему бы ты оказалась здесь со мной? Ты этого хотела. Ты знала, что делала. Это хорошо, сладкая, я люблю грубо. Сопротивляйся мне. Это здорово. Именно этого я и хочу.

Его колено плотно прижимало ее бедра, удерживая ее внизу таким образом, чтобы он мог разорвать пояс ее джинсов. Расти нащупала ручку дверцы, открыла ее и, изогнувшись, выбралась на землю. Поднявшись на четвереньки, она попыталась отползти.

Небо над головой неожиданно разверзлось, и темные тучи излились на них словно водопад. Гарри поймал ее за лодыжку и потащил по гравию обратно к себе. Схватив ее за другую лодыжку, он с такой силой перевернул Расти, что вышиб воздух из ее легких.

Сверкнула и зашипела молния, дугой пронесясь от тучи к туче. Темпест ясно видела это, поскольку смотрела на небо. Дождь пролился серебристой стеной, промочив ее насквозь. Она сомкнула глаза, когда Гарри начал методично избивать ее кулаком.

— Отличные ощущения, на самом деле отличные ощущения, ведь так? — прохрипел он.

Его омерзительные жестокие глаза впились в нее с ненавистью и триумфом.

Темпест сражалась с ним каждой толикой силы, которая у нее оставалась: пинала ногами, когда смогла приподнять их, и избивала руками, пока те не покрылись синяками и не заболели. Но казалось, уже ничто не поможет. Дождь лил на обоих, и, сотрясая землю, гремел гром.

Это произошло без какого-либо предупреждения. В одно мгновение Гарри прижимал ее весом своего тела, а в следующее его словно невидимой рукой отдернули назад. Расти услышала глухой звук, когда злоумышленник тяжело приземлился возле своего грузовика. Она попыталась перевернуться, ее тошнило. Болел каждый мускул. Ей удалось встать на колени, прежде чем ее сильно вырвало, не один раз. Ее глаз опухал, а из-за дождя, ветра и резко опустившейся темноты было сложно увидеть, что происходит.

Темпест услышала зловещий треск, звук ломающихся костей. Она почти вслепую поползла в направлении дерева и, неуверенно подтянувшись, встала, обхватив ствол. А затем ее обняли, прижав к твердой груди. Расти тут же начала сопротивляться, дико борясь, крича и вслепую размахивая руками.

— Ты сейчас в безопасности, — тихо напевал Дариус, сражаясь со зверем, бушующим в его теле. — Никто не собирается тебя обижать. Успокойся, Темпест. Ты в безопасности со мной.

В этот момент ей стало все равно, кем был Дариус, он спас ее. Она вцепилась в его пиджак и уткнулась в его грудь, пытаясь отгородиться от страшной жестокости и укрыться в приюте его тела.

Темпест трясло так сильно, что Дариус боялся, что она рассыплется. Он поднял ее на руки, прижимая как можно ближе к себе.

— Проследи за смертным, — рявкнул он через плечо Даяну, второму после себя человеку в команде.

Дариус отнес маленькое избитое тело Темпест в относительное укрытие деревьев. Она скверно выглядела, ее лицо опухло и покрылось синяками, по щекам текли слезы. Она скрючилась, раскачиваясь взад и вперед, и своим видом, слишком напоминавшим Синдил после нападения Савона, внушала Дариусу тревогу. Он просто держал ее в объятьях, позволяя выплакаться, предоставляя силу и утешение своих рук.

Он получил предупреждение кошек о том, что Темпест сбежала, раньше, чем поднялся. Дариус замедлил ее настолько, насколько смог, заставив чувствовать себя крайне усталой. Затем послал тучи затемнить небо, чтобы он смог подняться раньше и чтобы солнце не причиняло вред его чувствительным карпатским глазам и не обжигало его чувствительную карпатскую кожу. Он поднялся в небо, как только это стало возможным, приказав Даяну следовать за ним. Вместе они сквозь ночь помчались по направлению к Темпест. Бэрак следовал за ними на спортивном автомобиле команды Дариуса.

Сейчас каждая слеза, пролитая Расти, терзала его, разрывала ему душу, как ничто до этого.

— Тебе нужно успокоиться, детка, — тихо прошептал он в ее волосы. — Ты сама себе причиняешь боль. Теперь все в порядке. Он ушел. Он никогда не коснется тебя снова, — или кто-то еще. Даян уничтожит все свидетельства того, что Темпест когда-либо была в том голубом пикапе. Будет казаться, что напавший на нее врезался в дерево и сломал шею чуть дальше вниз по дороге.

Гладя ее по волосам, Дариус обнаружил, что его рука дрожит. Он потерся подбородком о шелковистую копну просто потому, что иначе не мог.

Дата добавления: 2015-09-29